29 октября было опубликовано интервью Анатолия Чубайса, где он рассказывал про деятельность «Роснано» и в целом про развитие инноваций в России:
Сегодня «Мегамозг» предлагает читателям разобраться в реалиях инновационного бизнеса России подробнее и ознакомиться с мнением других экспертов этой сферы.
В эфире РБК-ТВ высказались директор Института менеджмента инноваций НИУ ВШЭ Дан Медовников, сооснователь компаний Parallels и Acronis Станислав Протасов и президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов Константин Фокин.
«Несколько лет назад была такая популярная тема, что это не Россия – сырьевой придаток Запада, а Запад – это технологический придаток России. Она имела право на существование в период высоких цен на нефть. Но сейчас, мне кажется, всем очевидно, что продвинутые колонизаторы со стеклянными бусами все равно у индейцев золото заберут», рассуждает Станислав Протасов.
Он приводит данные исследований PwC и РВК: в прошлом году российский венчурный рынок IT оценивался в $400 миллионов. Аналогичный показатель в Израиле составил $3,5 миллиарда.
«Поэтому нам безусловно надо развивать инновации. Конечно же, мы делаем пока достаточно мало», полагает господин Протасов.
Свой взгляд на ситуацию у Константина Фокина:
«С моей точки зрения, государство ограничивающее рост IT-стартапов – это зло. Оно как раз должно стимулировать их рост», возражает господин Протасов.
«Но как раз тут государство и его ограничения, скорее мешают, чем помогают. [Например,] вывезти готовые изделия из России – это целая история. У нас очень много контролирующих вещей», сетует он.
«Эти сложности – вне самой инновационной сферы: уровень жизни, имидж страны, инфраструктура, границы», соглашается господин Фокин.
«Государственные венчурные компании регулируются законодательством, которое не имеет многих базовых принципов. Например, у нас в законодательстве нет понятия «допустимого риска». Представьте: венчурная компания с государственным участием вкладывается в стартап. Стартап прогорает. С точки зрения регулирующих органов, она растратила деньги», продолжает Станислав Протасов.
Из рассуждений Константина Фокина следует, что в случае здоровой экономики роль государства сводится к сдерживанию «аппетитов» бизнеса. Ведь развитие инновационного рынка, как и любого другого, не должно осуществляться в ущерб другим отраслям и экосистемам. Он полагает, что в России пока экономика нездоровая:
«Построили песочницу для стартапов – они там поигрались. За границу песочницы вылезли, а там – пусто», соглашается Дан Медовников, директор Института менеджмента инноваций НИУ ВШЭ.
«Мы упустили ядро любого инновационного процесса – главного игрока. Главный игрок – инновационный предприниматель. Предпринимательство в нашей стране не набрало критически важной массы. Даже не инновационное. Но успешный предприниматель – инновационный всегда. Человек хочет изменить мир, поэтому становится предпринимателем», продолжает он.
«Любая технологическая компания, которая пытается делать какие-то инновации, как минимум в сфере IT, должна быть глобально ориентирована. Российский IT-рынок – это 1,5%-2% от мирового. Ограничивать себя 1,5%-2%, а потом страдать от того, что в этих 1,5%-2%, условно говоря, «Газпром» и «Сбербанк», – это просто глупо», полагает господин Протасов.
По словам Медовникова, существующие институты развития бизнеса, созданные по аналогии с западными моделями, в России не эффективны. Одной из причин он считает отсутствие полноценного аналога Кремниевой долины в нашей стране.
Он также привел еще одну причину:
«Институты развития создают иллюзию того, что [в отрасли] много чего происходит. Стоит им отойти – завтра окажется, что король почти голый. Сама экономика вне институтов развития мало что производит», отмечает господин Фокин. По его мнению, один из вариантов решения проблемы – закрыть часть этих институтов, а также «Сколково».
«Почему у нас мало предпринимателей и стартаперов? У нас пока страна не очень привлекательная для инвестиций, и денег просто мало», резюмирует Станислав Протасов.
Не надо спешить, за семь лет не существует ни одной успешной страновой инновационной модели, кого бы вы ни проанализировали — Израиль, Южная Корея, Тайвань, Кремниевая долина, — 15-20 лет.
Я вижу сейчас заделы технологические и в реальном секторе, я вижу заделы в IT, если я правильно понимаю, почти никто этого не замечает — российский IT стал вторым экспортным сектором в стране. Первый крупнейший экспортный хайтековский сектор в стране — это военно-техническое сотрудничество, а второй – это IT.
Сегодня «Мегамозг» предлагает читателям разобраться в реалиях инновационного бизнеса России подробнее и ознакомиться с мнением других экспертов этой сферы.
В эфире РБК-ТВ высказались директор Института менеджмента инноваций НИУ ВШЭ Дан Медовников, сооснователь компаний Parallels и Acronis Станислав Протасов и президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов Константин Фокин.
«Несколько лет назад была такая популярная тема, что это не Россия – сырьевой придаток Запада, а Запад – это технологический придаток России. Она имела право на существование в период высоких цен на нефть. Но сейчас, мне кажется, всем очевидно, что продвинутые колонизаторы со стеклянными бусами все равно у индейцев золото заберут», рассуждает Станислав Протасов.
Он приводит данные исследований PwC и РВК: в прошлом году российский венчурный рынок IT оценивался в $400 миллионов. Аналогичный показатель в Израиле составил $3,5 миллиарда.
«Поэтому нам безусловно надо развивать инновации. Конечно же, мы делаем пока достаточно мало», полагает господин Протасов.
Свой взгляд на ситуацию у Константина Фокина:
Мы, когда говорим об инвестиционной деятельности, говорим об этом с каким-то надрывом: это важно, нужно, это государственная задача. Мы забываем простую вещь – это очень естественный вид деятельности для человека, для компании по двум причинам. Первое – это крайне интересно. Второе – для тех, кто это делает успешно и профессионально, это крайне выгодно. [Поэтому], как самостоятельной задачи, развития инноваций практически не существует. Скорее, успешность, активность такого рода деятельности внутри экономики – это индикатор ее здоровья. И в здоровой экономике задача государства – не развивать инновационную деятельность, [а наоборот] – ее ограничивать. Здоровая – это, прежде всего, конкурентная [экономика].
«С моей точки зрения, государство ограничивающее рост IT-стартапов – это зло. Оно как раз должно стимулировать их рост», возражает господин Протасов.
«Но как раз тут государство и его ограничения, скорее мешают, чем помогают. [Например,] вывезти готовые изделия из России – это целая история. У нас очень много контролирующих вещей», сетует он.
«Эти сложности – вне самой инновационной сферы: уровень жизни, имидж страны, инфраструктура, границы», соглашается господин Фокин.
«Государственные венчурные компании регулируются законодательством, которое не имеет многих базовых принципов. Например, у нас в законодательстве нет понятия «допустимого риска». Представьте: венчурная компания с государственным участием вкладывается в стартап. Стартап прогорает. С точки зрения регулирующих органов, она растратила деньги», продолжает Станислав Протасов.
Из рассуждений Константина Фокина следует, что в случае здоровой экономики роль государства сводится к сдерживанию «аппетитов» бизнеса. Ведь развитие инновационного рынка, как и любого другого, не должно осуществляться в ущерб другим отраслям и экосистемам. Он полагает, что в России пока экономика нездоровая:
Институты, которые начали работать 5-7 лет назад, могут запустить многие процессы, но не могут закончить. Предполагалось, что то, что они начнут – технопарки, финансирование стартапов – даст импульс и дальше это подхватит рынок. Рынок не подхватывает: нет конкуренции в большинстве областей, нет понимания.
«Построили песочницу для стартапов – они там поигрались. За границу песочницы вылезли, а там – пусто», соглашается Дан Медовников, директор Института менеджмента инноваций НИУ ВШЭ.
«Мы упустили ядро любого инновационного процесса – главного игрока. Главный игрок – инновационный предприниматель. Предпринимательство в нашей стране не набрало критически важной массы. Даже не инновационное. Но успешный предприниматель – инновационный всегда. Человек хочет изменить мир, поэтому становится предпринимателем», продолжает он.
«Любая технологическая компания, которая пытается делать какие-то инновации, как минимум в сфере IT, должна быть глобально ориентирована. Российский IT-рынок – это 1,5%-2% от мирового. Ограничивать себя 1,5%-2%, а потом страдать от того, что в этих 1,5%-2%, условно говоря, «Газпром» и «Сбербанк», – это просто глупо», полагает господин Протасов.
По словам Медовникова, существующие институты развития бизнеса, созданные по аналогии с западными моделями, в России не эффективны. Одной из причин он считает отсутствие полноценного аналога Кремниевой долины в нашей стране.
Он также привел еще одну причину:
Те предприниматели, точнее небольшой их слой, который появился еще в начале 90-х и вырос без всяких институтов [акселераторов], имеют технологические бизнесы на миллиарды, и даже иногда десятки миллиардов рублей. Мне кажется мы их в своей инновационной политике упустили. Они – соль российской земли, и надо бы поактивнее работать именно с ними.
«Институты развития создают иллюзию того, что [в отрасли] много чего происходит. Стоит им отойти – завтра окажется, что король почти голый. Сама экономика вне институтов развития мало что производит», отмечает господин Фокин. По его мнению, один из вариантов решения проблемы – закрыть часть этих институтов, а также «Сколково».
«Почему у нас мало предпринимателей и стартаперов? У нас пока страна не очень привлекательная для инвестиций, и денег просто мало», резюмирует Станислав Протасов.
undry
Когда я смотрю на Россию и сравниваю с опытом зарубежных стран я вижу одну основную проблему. Она лежит в области Таможни и Таможенного законодательства.
В России таможня работает над ограничением ввоза/вывоза товара и пополнением казны, а должна работать наоборот, над увеличением товарооборота. Оформить ввоз/вывоз товара должно быть не сложнее чем заказать дебитовую карту в банке.
Мы уже забыли что таможенный документ называется Таможенная Декларация, поскольку забыли что значит декларация. Чтобы развивать высоко-технологичные товары нужно иметь быстрый способ их ввоза/вывоза и достигнуть это ничего сложного:
1) Определить что Таможенный комитет может иметь свои «доходы», которые будут распределяться на премии сотрудникам Таможни.
2) Привязать эти доходы к показателю Роста товарооборота.
3) Поставить возможность оценки качества работы таможенных служб на каждом пропускном пункте и оформляющем пункте. Привязать уровень ЗП к скорости отработки грузов, отслеживать коэффициент отработал/товарооборот.
4) Дать возможность открытия вынесенных таможенных постов в индустриальных кластерах, возможность использования электронной печати для грузов, «бип» оформление таких грузов. Оформил в вынесенном таможенном посту, поставили электронную печать, при пересечение границы пикнули на этой печати, дали оформленный единый документ — проезжайте.
Вот когда товар будет двигаться через границы России быстрее чем в любой другой точке мира, тогда сюда потянутся высокотехнологичные производства.
Shapelez
Интересное мнение, наталкивает на размышления.
semen_grinshtein
Как Вы думаете, проблемы в таможне больше проявляются «на местах» или это, скорее, централизованно управляемая история?
undry
Централизованно. У нас до сих пор сохранился менталитет что таможня это «барьер», а таможня должна стать главным стимулятором «импортозамещения». Эффективный экспорт возможен только тогда, когда вам легко завозить сырье и комплектующие, а назад вывозить высокотехнологичный товар.
Таможня может стимулировать ввоз сырья и продуктов низкого уровня обработки и вывоз высокотехнологичных товаров.
Проблема системна, таможня все еще цербер, а может стать локомотивом.
SADKO
У вас были реальные проблемы с ввозом сырья и хим продуктов низкого уровня переработки?
Таможенный комитет уже давно всё себе определил :-) какой-уж там цербер, скорее сытый волк «Ты это, заходи если что»
В России своего хим.сырья навалом, взять тот-же нефтегаз.
… беда в том, что неофициальная гос.политика «после нас, хоть потоп»
undry
У меня были проблемы с завозом устройств, которые мы использовали в своей системе. Нужно было получать разрешения вплоть до КНБ (ФСБ). Кол-во бумаг зашкаливает. Отношение таможенника к тебе, он начальник — ты просящий.
Откуда я знаю про сложность ввоза сырья? Встречался с таможенниками Малайзии, хотели продумать проект по электронной ведомости, таможня противилась всеми возможными способами.
SADKO
Особенность ведения бизнеса на пост советском пространстве, и не только.
Идти в лобовую, не самая хорошая идея, даже в странах с развитой правовой системой вроде США есть масса не очевидных нюансов, что-же про exUSSR говорить.
Простой таможенник, на тёплом месте сидит и ему официально ничего не надо, а вот через посредников они активно общаются, и тут уж любой каприз за ваши деньги, тут уже таможня радеет о повышении оборотов внешней торговли :-)
undry
Я с вами тут согласен, просто я сторонник того, чтобы все было прозрачно. Я бы тогда создал платные услуги на таможне, брал деньги в казну, премировал из этих средств таможенников и поставил бы KPI для таможни чтобы соотношение оказанных платных и бесплатных услуг было определенным.
SADKO
Да, я бы тоже, но прозрачность, причём не обязательно внешняя, она создаёт предпосылки для оптимизаций и повышения эффективности, а в устоявшейся реальности люди стремятся избегать любых конфликтов, однако политика :-(
Она, зараза, всё портит, не только в государстве, но и в крупных интернациональных корпорациях, я был тому свидетель.
undry
Поэтому политику нужно изживать каленым железом.