Я уже как‑то писал, что многие проекты с моим участием превращались в приключения. Вот одна из историй.

Было это лет 18 назад. У одной израильской компании появилась идея нового проекта — создать маркетплейс. Само слово «маркетплейс» тогда ещё не было в ходу, да и самих маркетплейсов в том виде, как сейчас, не было. Но евреи просекли все перспективы и стремились стать одними из первых на этом рынке. Архитектуру и прототип проекта заказали в американской компании, поисковый движок и базу для товаров сделали сами, а для всего остального решили нанять трёх русских разработчиков (таких, чтобы всё умели, но стоили недорого).

Работа в Израиле

Проект начался в Израиле. В курортном городке Герцлия. Американцы привезли туда свой прототип маркетплейса, а русские — горящие глаза, абсолютный интерес ко всему и уникальный опыт создания одной из самых крупных распределённых систем в мире. Евреи же внимательно всех слушали.

Общение было на английском. Иногда было не очень просто изложить какую‑то идею израильской части команды. Между собой мы иногда обсуждали на русском, рисовали схемы, потом рассказывали им. Евреи внимательно слушали. Потом они так же обсуждали что‑то на иврите и рассказывали нам. Это продолжалось несколько недель, пока как‑то вечером мы не вернулись обратно в офис, чтобы вызвать такси. В офисе мы услышали нормальную такую русскую речь. Оказывается, без нас они говорили по‑русски. А нам не раскрывали это, потому что хотели знать, о чём мы говорим между собой. Хитрецы. Все тогда молча улыбнулись друг другу. Я помог настроить конфиг в MySQL и переписал им пару SQL запросов. После этого все обсуждения стали сильно проще, по‑дружески и на русском.

«Быстрей бы следующий день и снова на работу.» — примерно такие мысли были по окончании каждого рабочего дня. Это вообще было одно из первых громких «Вау!» в моей жизни. Рядом с нашим офисом были такие гиганты как Freescale Semiconductors, Texas Instruments, Nokia Siemens, RSA Security, Microsoft. Вечером после работы мы купались в море на гигантских волнах (был месяц март, прохладно, но мы не могли пройти мимо). Местные что‑то говорили про Rip Current и включали на берегу прожектор, когда мы заходили в воду. Побережье постоянно патрулировали полицейские на квадроциклах; иногда прямо над волнами пролетали военные вертолёты.

Вот эта фотография лучше всего передаёт впечатление о стране:

Релакс, но даже отрывные листочки находятся в безопасности, за стеклом внутри машины.

В целом всё было немного странно, но очень интересно и дружелюбно.

Путь домой и дыня

Настало время возвращаться с земли обетованной. В офисе нас предупредили, что лучше приехать в аэропорт немного пораньше, часа за 3–4 до вылета, на всякий случай. Что мы и сделали.

Ночью, по пути в аэропорт наше такси пару раз останавливали люди с автоматами, светили фонариком в лицо, листали паспорта, что‑то спрашивали у водителя. «Спецоперация, ищут кого‑то.» — объяснил водитель. Но вот мы вошли в здание аэропорта. Огромный полупустой светлый зал Бен‑Гуриона и мы, уставшие, но довольные идём. Я со своей сумкой, и двое коллег с чемоданами. Посередине этого прекрасного зала к нам подошли секьюрити‑офицеры и попросили показать документы. Особенно дотошно смотрели мой паспорт. И косо‑косо смотрели на мою сумку.

«Почему такая маленькая сумка? — спрашивают у меня. ‑ Вы были тут довольно долго, а сумка маленькая. Это не нормально. Что внутри?».

Мне, как любителю минимализма, было достаточно небольшого количества вещей, о чём я им и сказал. Я вспоминал, как по‑английски называются предметы одежды: «футболка, шорты, кроссовки»; пытался улучшить это перечисление жестами. Что‑то в моём повествовании не понравилось охране, а египетские визы в паспорте окончательно испортили им настроение.

«Зачем ездил в Египет? С кем общался там? С кем общался здесь? Почему у тебя на листочке распечатана карта с нашей электростанцией? Что это за схема со стрелочками? Что в твоём багаже? Кто его собирал?» — началась круговерть повторяющихся вопросов. Я устало отвечал, а их энтузиазм только усиливался.

Через какое‑то время нас всех троих сопроводили до багажного рентген‑аппарата. Чемоданы коллег проехали успешно, а вот моя сумка остановилась посередине. Чувствовалось начало всеобщей паники. Проверяющий звонил куда‑то по телефону. Людей попросили забрать вещи и отойти. А меня уже жёстко стали спрашивать: «‑Что у тебя в сумке?».

Я пытался понять, что же такое в моих вещах могло их так насторожить. Вспоминал, вспоминал. В это время прибежал отряд спецназа в брониках, с автоматами. Окружили нас со всех сторон. Щиты поставили вокруг.

«Дыня!!!» — вспомнил и воскликнул я.

«Дыня??? *****! У тебя. В сумке. Дыня? — возмутилась охрана. ‑ Но мы видим на рентгене какое‑то странное устройство? Что это? Кто его тебе дал?».

Под дулом автоматов остатки моей усталости улетучились. Я решил не начинать с предыстории, что увлекался стеганографией, механизмами упаковки данных и рассказывать о своих способностях «впихнуть невпихуемое».

«На дне сумки кроссовки. В правом — зарядка от ноутбука. В левом — зарядка для телефона, фотоаппарат и крэдл от него. Всё в антистатических пакетах. Между кроссовками дыня, прям большая. А вокруг дыни обёрнуты разные кабели для техники и провода от зарядок — так они меньше места занимают. Немного металлических сувениров. Всё остальное место занимает одежда, всё свёрнуто в плотные трубочки.» — начал рассказывать я.

«Открывай и показывай!» — потребовал офицер. И ещё что‑то сказал автоматчикам, отчего они стали менее грозными. Никто не улыбался, но на лицах читалась смесь удивления и интереса.

Я стал выкладывать вещи. Вещи из сумки размером примерно 25×25×40 сантиметров заняли три больших пластиковых подноса. Ещё бы — я так плотно упаковывал это всё в отеле.

«Столько вещей норм?» — спросил я.

«Погоди‑ка.» — ответили мне и прикатили какой‑то аппарат с щупом. Перетрясли всё. Каждый ключ и каждую монетку в кошельке проверили, что они не заточены по краю. В каждом устройстве попросили снять аккумулятор (благо в те времена всё легко разбиралось). Ботинки вообще унесли куда‑то.

Потом попросили всё собрать обратно в сумку. Архивация вещей не была очень быстрой. Я искоса смотрел на оператора со щупом. Радовался, что избежал другого вида досмотра, и почему‑то вдруг вспомнил старую фидошную шутку «Ой доктор, а я вас вижу!!!»

Вероятно мой довольный и улыбающийся вид в этот момент не вписывался в картину происходящего.

«Стой! Выкладывай обратно! — прохрипел офицер охраны. ‑ Ты очень подозрительный.» И снова стал проверять мой паспорт и вещи. И в этот раз его внимание привлекла рубашка зелёного цвета со следами от нашивок.

Ну да, это была американская военная рубашка. Она была удобной и очень мне нравилась. Не знаю зачем я взял её с собой. Шевроны были срезаны, но оттиск «US Air Force» на пуговицах как будто говорил, что я не из плохих парней.

Всё это продолжалось несколько часов. В конце концов офицер решил, что террорист из меня не очень, а вот улыбающийся дебил очень даже. Под конвоем меня и моих коллег отвели до нужного гейта. Через каждый пост нас пропускали без очередей, что не прекращало радовать меня. Привели, приказали сидеть на одном месте — ждать самолёта и улетать отсюда. И ушли. На месте сидеть, естественно, никто не собирался.

После

После возвращения мы работали удалённо. Это был прекрасный проект. Один из лучших в моей жизни. Идеальная интернациональная команда, абсолютное понимание с менеджером. Сделали всё. Но вдруг в одночасье проект закрыли. Никому ничего не объяснили, всё продали. А через некоторое время появился маркетплейс Taobao.

Каждый раз, видя дыню, я проживаю эту историю снова и снова.

А та дыня на вкус оказалась несладким овощем.