Источник

Робинзон Крузо, конечно, — красавчик: от пиратов спасся, после кораблекрушения выжил и за четверть века не сошёл с ума от одиночества, что тоже очень важно. Ещё и Пятницу у каннибалов мужественно отбил и разговаривать по-английски его выучил. Но экономисты любят его не за это.

На его примере очень удобно от простого к сложному объяснять, как работает экономика. Знаменитого отшельника можно встретить в трудах Карла Маркса, Джона Менарда Кейса, лекциях Милтона Фридмана по «Теории цен», «Новом экономическом словаре Пэлгрейва». В классической, неоклассической и австрийской школах товарищ Крузо регулярно иллюстрирует фундаментальные вопросы экономики.

Правда, для людей, которые терпеть не могут теорию и жаждут реализма, «экономика Крузо» — термин ругательный. Но, как бы они ни возмущались, вся штука в том, что для понимания сложных экономических систем этот знаменитый отшельник бывает просто незаменим.

Что главное в любой экономической деятельности

Тут всё довольно просто:

• Производство — это непосредственное создание материальных благ и услуг, нужных для жизни общества.
• Распределение — выделение доли каждого участника процесса производства (желательно честное).
• Обмен — перемещение всех этих благ внутри общества и форма связи между производителями и потребителями.
• Потребление — использование всего, что было «нажито непосильным трудом».

В любой экономике постоянно происходит круговорот этих четырёх процессов, и ни один из них нельзя приостановить. А всё вместе это называется словом «воспроизводство». Причём этот процесс, в свою очередь, делится на три большие части: воспроизводство материальных вещей, экономических отношений и рабочей силы. Без любой из них не будет воспроизводства в целом.

Экономика Робинзона Крузо — это предельно упрощённая структура с одним потребителем, одним производителем и двумя товарами

Тезисы и допущения таковы:

1. Остров полностью отрезан от мира и торговать не может, а значит, все товары, которые используются, производятся на месте.

2. Экономических объектов (как и субъектов) ровно один — сам Робинзон. Он действует как:

• производитель, который хочет максимизировать прибыль;
• потребитель, который хочет максимизировать полезность;
• единственный акционер ООО «Робинзон без партнёров».

Вот как она работает

Представьте себе, что у нас есть товарищ Крузо, который, как солдат из бородатого анекдота, может делать только две вещи: копать или не копать.


Тогда его доходы и досуг распределяются примерно вот так. Красная линия — производственная кривая, которая в конце концов упирается в ноль, когда Робинзон окончательно теряет все силы и лезть за кокосом больше не может. Голубенькая — кривая безразличия, которая представляет собой набор точек, каждая из которых — это такая комбинация возможных вариантов событий, что Робинзону всё равно, какую из них выбрать.

Чем больше времени Робинзон тратит на сбор кокосов, тем больше у него еды, но бледнее загар. Чем больше он лежит под пальмой, тем этой самой еды у него меньше. Но Робинзон — живой человек, который от работы вообще-то устаёт, а значит, со временем начинает собирать всё меньше и меньше кокосов в час и требует законного отдыха. Равновесие между количеством работы и отдыха достигается в точке пересечения производственной функции и кривой безразличия.

То есть, если Робинзон будет добывать больше кокосов в час, то ему будет выгодно поработать ещё немного, чтобы получить больше золота кокосов. Если меньше — лучше уже не мучиться, а полежать лишний часок на пляже.


Красненькая линия — это производственная функция, а голубенькие — кривые безразличия. По горизонтальной оси — труд, по вертикальной — кокосы.

А теперь давайте представим, что Робинзону надоело каждый день высчитывать, сколько часов посвятить «охоте» за кокосами, а сколько — заслуженному отдыху. «Буду заниматься этим по очереди: в один день — только собирать кокосы, а в другой — только отдыхать и всё», — говорит товарищ Крузо и становится учредителем фирмы «Робинзон без партнёров», в которой сам же является единственным акционером. Это нужно для того, чтобы учредить два рынка — труда и кокосов — и дать нам возможность изучить элементарную форму теории потребления и производства в микроэкономике.

Фирма «Робинзон без партнёров» должна будет строго следить за ценами на труд и кокосы, а также принимать стратегические решения о том, сколько собрать кокосов и сколько отработать крузочасов, чтобы максимизировать прибыль:

• Робинзон-производитель будет зарабатывать кокосы.
• Робинзон-акционер — получать прибыль за свои акции.
• Робинзон-потребитель — решать, сколько кокосов он хочет купить и съесть.

Звучит очень странно (особенно строчка про акции, да), но давайте допустим, что Робинзон так развлекается у себя на необитаемом острове. За 28 лет ещё и не такое в голову придёт!

Перво-наперво для учёта и контроля сделок товарищу Крузо нужно ввести валюту. Например, «кокосовый доллар», обеспеченный золотом кокосами. За один доллар можно купить ровно один кокос.

Следующим шагом нужно решить, насколько велика будет зарплата Робинзона-производителя, чтобы он продолжал добывать кокосы, не обрушая рынок.

Чтобы вычислить все возможные комбинации из количества добытых кокосов и часов, потраченных на их добычу, на графике нужно нарисовать т. н. изопрофитную линию. Там, где она пересекается с вертикальной осью, прибыль фирмы максимальна. А там, где она касается производственной функции, предельный продукт равен предельным издержкам, то есть зарплате Робинзона-производителя. А значит, это оптимальное соотношение.


Изопрофитная линия тут голубенькая

Если Робинзон-производитель получает R кокосовых долларов прибыли, то Робинзон-потребитель может купить себе на эти деньги R кокосов. Зная размер зарплаты, которую компания хочет платить, она устанавливает, сколько кокосов хочет собрать и какую прибыль за них получить. А дальше она объявляет, каков дивиденд на акции (например, те же R кокосовых долларов), и отправляет его Робинзону-акционеру. И так — каждый день.

Каждое утро Робинзон-производитель просыпается и решает, идти ему за кокосами или почивать на лаврах. В принципе можно было бы как раз сегодня и не ходить: дивиденды же вчера получены… Но тогда завтра будет нечего есть, так что немного поработать всё-таки придётся.


В точке, где красненькая кривая безразличия касается производственной функции, находится самое оптимальное соотношение работы и количества съеденных кокосов

Кривая безразличия имеет положительный наклон потому, что трудиться Робинзону не нравится, а есть кокосы — наоборот.

Если теперь соединить графики, которые показывают оптимальные соотношения труда и кокосов для производителя и потребителя, то получится крутая вещь. Оказывается, самая оптимальная для обоих ипостасей Робинзона точка на производственной кривой будет одной и той же.


То есть в случае равновесия спрос на кокосы и рабочую силу будет равен предложению и на то, и на другое

Если Робинзон надрывается на производстве один, то в таком разделении, конечно, нет никакого смысла. Он тут надрывается для иллюстрации, чтобы потом можно было экстраполировать его опыт на компании с большим количеством сотрудников. Выходит, что экономика может удовлетворить всех участников процесса — и производителей, и потребителей, — максимизировать как прибыль, так и полезность и сделать так, чтобы спрос на каждый товар был равен предложению на него на всех рынках. Это называется «конкурентное равновесие и эффективное распределение ресурсов».

А теперь предположим, что Робинзон решил разнообразить своё меню и научился ловить рыбу

Тогда перед ним встанет следующий важный вопрос: сколько времени стоит посвятить каждому из двух занятий — ловле рыбы и сбору кокосов — и какое из них окажется для него выгоднее? Чтобы на него ответить, можно составить график, который будет отражать набор производственных возможностей. Собственно, это все точки, которые находятся под красной линией.


Выглядеть на графике все эти комбинации будут примерно вот так

Допустим, нам известно, что за час Робинзон стабильно ловит четыре рыбки или добывает восемь кокосов. А дальше, зная, сколько часов он собирается работать, можно вычислить все комбинации из кокосов и рыбы, которые можно получить за этот промежуток времени. Т. к. на количество добытой провизии в нашем примере может повлиять только труд Робинзона, то производственные функции для кокосов и рыбы — линейные функции этого труда. Красный график имеет именно такую форму потому, что измеряет предельную норму трансформации, то есть объём кокосов, которые Робинзон получит за счёт отказа от рыбы (и наоборот).

Добавляем в экономическую модель Пятницу как полноправного участника событий

В книге, конечно, Робинзон сделал его своим слугой и очень хорошо научил говорить фразу: «Да, господин!» — но в нашей экономической модели пусть он будет равноправным партнёром.

Допустим, Пятница тоже умеет добывать либо рыбу, либо кокосы, и за час он ловит восемь рыбок или срывает четыре кокоса. В этом случае множество производственных возможностей становится чуть сложнее, потому что добавляются новые способы добычи провианта.


Красным цветом выделены возможности Робинзона, голубым — Пятницы, а зелёным — возможности совместного производства

Если мы хотим получить как можно больше провианта, то стоит поручить добывать его тому, у кого это лучше получается. То есть рыбу пусть ловит Пятница, а кокосы добывает Робинзон.

А если они начнут торговать?

Ещё один вариант развития событий с Робинзоном и Пятницей предложил Дэниел Макфадден, экономист и лауреат Нобелевской премии 2000 года.

В этой версии Пятница выступает в роли строгого менеджера. Он нанимает Робинзона на работу, тот собирает кокосы, а в качестве оплаты труда получает рыбу. Остатки Пятница отдаёт ему в качестве дивидендов. Почасовая оплата позволяет согласовать спрос и предложение кокосов и рабочей силы. Если зарплату завысить или ожидания занизить, то может получиться так, что Крузо просто не сможет работать столько, сколько захочет.

Кокосы, которые он соберёт за лишний час, будут стоить больше, чем свободное время, которое он потеряет. Но если зарплата, которую он должен получать, будет выше, чем нужно, то Пятница лишит его дополнительной работы, и на острове случится рецессия, в результате которой неудовлетворённые потребности в кокосах будут сочетаться с неиспользованными ресурсами, то есть временем Робинзона Крузо.

Если Пятница начнёт переживать, что не сможет продать столько рыбы, сколько он может поймать, то он может ограничить свой спрос на рабочую силу. Тогда покупательная способность его единственного клиента будет снижена, и пессимистический прогноз продаж оправдается, то есть Крузо будет не хватать работы, потому что Пятнице не хватает продаж. А у Пятницы не будет продаж, потому что Крузо не хватает работы. Бинго!

Пример, конечно, довольно-таки карикатурный, ну а чего вы хотели от «сферической экономики в вакууме»? Зато на нём отлично видно, что рецессия — штука абсурдная и неэффективная, а не полезная и не необходимая, как принято считать в некоторых кругах.
Эффективность Парето

Эффективность Парето

Парето определяет равновесие как «состояние экономики, которое в отсутствие внешнего давления будет сохраняться неопределённо долго». Для некоторого начального набора возможностей можно поддерживать оптимум Парето как конкурентное равновесие.

Итак, дано: в фирме «Робинзон без партнёров» работают два человека. Они же — акционеры фирмы, они же — единственные клиенты. У нас есть два фактора производства — труд Робинзона и труд Пятницы, и два товара — рыба и кокосы. Чтобы максимизировать прибыль этой замечательной компании, нужно выбрать такую точку на границе множества производственных возможностей, чтобы проходящая через неё изопрофитная линия пересекала вертикальную ось в максимально высокой точке. Когда равновесие достигнуто, цены на рыбу и кокосы определяют предельную норму трансформации, то есть альтернативные издержки на один товар, выраженные в другом товаре: если вы хотите получить больше кокосов, то придётся отказаться от некоторого количества рыбы в зависимости от того, как соотносятся между собой цены на эти продукты.

Т. к. экономическая система на необитаемом острове весьма замкнутая, то деньги никуда с него не уходят, а Робинзон с Пятницей всегда зарабатывают ровно столько, сколько нужно, чтобы купить продукты, которые производятся компанией «Робинзон без партнёров». Каждый из них при этом выбирает наилучшую лично для него комбинацию из кокосов и рыбы.

О том, насколько стоит увеличить производство рыбы за счёт уменьшения производства кокосов, сигналят рыночные цены. Робинзон и Пятница у нас — люди честные, и оба хотят поделить продукты внутри своего тандема так, чтобы максимально увеличить благосостояние обоих. Значит, нужно сначала понять, как делить продукты, а затем — как организовать производство, чтобы оба максимально удовлетворили свои потребности.

Если технология характеризуется постоянно растущей отдачей от масштаба, то средние издержки будут выше предельно допустимых и прибыль станет отрицательной. Если же фирма захочет увеличить количество собранных кокосов (или рыбы), то предложение существенно превысит спрос, что тоже весьма негативно скажется на благосостоянии.


Растёт отдача от масштаба, механизм конкурентного рынка не позволяет достичь распределения, эффективного по Парето

Если любая комбинация из двух продуктовых наборов для Робинзона с Пятницей лучше, чем те же продукты, но по отдельности, то предпочтения покупателей на этом графике будут «выпуклыми», а любое распределение, эффективное по Парето, может быть конкурентным равновесием. Если, кроме обмена, существует ещё и производство, то справедлив ровно тот же результат, но теперь «выпуклыми» на графике должны быть не только предпочтения потребителей, но и производственные возможности фирм.

Из минусов: чтобы поддерживать эту эффективность, нужно перераспределить между потребителями начальные запасы, доход от них и акции фирмы. А это непросто.

Помогает проанализировать условия эффективности по закону Парето концепция «ящика Эджворта».


Этот «ящик Эджворта», он же — «ящик распределения благ», на графике выглядит так

Эффективные по Парето объёмы потребления — это линии, которые соединяют точки взаимных касаний кривых безразличия, то есть такие распределения, при которых пропорция, согласно которой Робинзон готов совершить обмен, равна пропорции, при которой на обмен согласен и Пятница. Такие распределения эффективны по Парето во всём, что касается решений о потреблении.

А работает это так:

1. Каждый потребитель решает, что конкретно ему нужно для полного счастья.
2. Компании смотрят на цены товаров, которые нужны покупателям, и решают, сколько и чего производить, руководствуясь сигналами о прибыльности. То есть если мы слышим, что какая-то производственная программа прибыльна, то это значит, что люди готовы заплатить за определённый товар больше, чем производитель тратит на его изготовление.
3. Если все покупатели выберут подходящие для них потребительские наборы, то складывающееся в результате этих действий конкурентное равновесие должно быть распределением, эффективным по Парето.

То есть эффективное по Парето распределение происходит, когда каждый участник процесса преследует свои личные цели.

А ещё Робинзон — гений риск-менеджмента

Туристической страховки и ОМС у него нет, пенсии не предвидится, болеть и получать травмы вообще противопоказано. При ловле рыбы важно учитывать качество удочек и рыбные места, а при сборе кокосов — делать поправку на сезонность и срок созревания.

Если отойти от экономических теорий и вернуться к тексту первоисточника, то видно, насколько осторожно и вдумчиво Робинзон устраивает свою жизнь на острове. В течение первого года он тщательно изучает его особенности и дальше действует уже исходя из них. На протяжении четырёх лет заботливо выращивает рис и ячмень, проклюнувшиеся из просыпавшихся зёрен, и только на четвёртый год начинает использовать их в пищу. Приручает коз, чтобы, когда закончатся патроны, иметь возможность есть мясо. Сушит виноград. Во время сезона дождей, которые идут на острове с февраля по апрель, а также в августе и сентябре, плетёт корзинки, сидя дома, чтобы не простудиться. И так далее. То есть старается максимально подстраховаться на все возможные случаи жизни, которые только может себе представить.

Одна из самых сложных задач — сохранить имеющиеся ресурсы и активы: одежда истлевает, продукты портятся, птицы и дикие козы разоряют посевы. Сильвио Гезель писал, что Робинзон был бы сказочно благодарен любому человеку, который взял бы у него в долг все имеющиеся излишки в обмен на такие же запасы, но через несколько лет. Даже без процентов. Это уже было бы большой победой (и да здравствуют сберегательные счета!).

Ещё один интересный экономический вопрос Робинзона — изучение всего множества мелочей, необходимых для того, чтобы сделать какую-то очень простую и привычную вещь, о происхождении которой никто обычно даже не задумывается, например, выпечь хлеб. На то, чтобы придумать технологию его приготовления, у Робинзона ушёл весь третий год жизни на острове. О том, какие сложные процессы лежат в основе самых простых вещей, кстати, есть классное эссе Леонарда Рида, которое называется «Я карандаш».

Если с хлебом один Робинзон как-то справился, то для того, чтобы сделать обыкновенный карандаш, нужен труд огромного количества человек — от сборщиков каучука в Индонезии до смотрителей маяков по всему миру — и сложные экономические связи между всей этой толпой.

Даниэль Дефо отлично знал, о чём писать

Вообще жизнь у Дефо была довольно бурной и интересной. Он торговал всем, что не приколочено: кирпичами, соленьями, винами, табаком, лошадьми и даже пахучими железами циветт (это такие звери, которых очень любят парфюмеры). Он считается основоположником экономической журналистики, а его эссе «Совершенный английский торговец» — чуть ли не первым учебником по бизнесу.

В общем, когда Дефо писал о том, как Робинзон построил на необитаемом острове собственную микроэкономику, он довольно точно представлял себе, что это такое. К тому же с одним из прототипов Крузо, хирургом Генри Питманом, которому тоже довелось какое-то время выживать на необитаемом острове, Дефо был знаком лично: Питман был соседом его издателя.

История об одиноком отшельнике на необитаемом острове быстро стала бестселлером и продолжает оставаться одной из любимых книг всех времён и народов, а имя Робинзона уже давно стало нарицательным. Собственно, все экономисты, которые объясняют что бы то ни было на примере Крузо, пишут вовсе не про героя Дефо, а про условного одинокого человека на необитаемом острове, с которого не могут уйти в «большой мир» ни товары, ни деньги. То есть Робинзон не доказывает их экономические теории, а иллюстрирует (и весьма неплохо).

Образ Робинзона — цивилизованного человека, попавшего в сложные обстоятельства, а не, допустим, первобытного охотника — берётся для иллюстраций неспроста. Когда человек анализирует поведение и логику других людей, он всегда поневоле проводит аналогии со своими представлениями о мире. Чем сильнее кто-то от нас отличается, тем сложнее нам его понять. А вот действия Крузо для нас всех довольно логичны. Правда, Робинзон, которого видели аналитики XIX века, довольно сильно отличается от Робинзона из века XXI, но это уже мелочи. Крузономика уравнивает всех: потребности в воде и пище у всех примерно одинаковые, а нехватка необходимых вещей неизбежно ставит вопрос оптимального распределения рабочего времени между добыванием провианта и других полезных вещей.

На примере «экономики Робинзона Крузо» очень удобно объяснять любые теории, потому что состоит она всего из одного человека, не имеет отходов и безработицы, а спрос в ней всегда равен предложению. Если второй кокос не нужен, то Крузо за ним просто не полезет. То есть это такая удобная модель, по которой можно судить о более тонких материях. Воспроизвести подобную гармонию можно, даже если процесс принятия решений рассредоточен и у потребителей с производителями очень разные мнения благодаря магии гибких цен и заработной платы.

И да, несмотря на то, что у Дефо Робинзон — живой человек, который периодически меняет свои решения и противоречит сам себе, в учебниках он последователен, всегда рассчитывает маржинальность и опирается на все психологически обоснованные теории принятия решений.

Первым Крузо в качестве методологического приёма использовал Карл Маркс

В «Капитале» он противопоставил хозяйство Робинзона рыночным отношениям и сравнил его с крепким патриархальным крестьянским хозяйством «на самообеспечении», внутри которого уже определено необходимое количество каждого товара, все потребности чётко ранжированы, и от каждого берётся по способностям, а даётся по потребностям. Особенно Марксу понравилось, что у Робинзона не было никаких противоречий между частным и общественным, производителем и потребителем, да и сами продукты труда не противостояли друг другу.

Затем к образу Робинзона с точки зрения совсем другой теории обратился Карл Менгер, анализируя категорию «ценность». В его определении ценность — это отношение благ к потребностям. И каждое благо тем ценнее для человека, чем важнее для него та потребность, которую оно удовлетворяет. Принцип робинзонады важен для этой теории потому, что позволяет на время отрешиться от проблемы разного соотношения потребностей у разных людей. Лайонел Роббинс потом очень метко заметил, что основной постулат теории ценности заключается в том, что индивиды способны определённым образом проранжировать свои предпочтения, и регулярно это делают.

Да и сам Дефо чуть ли не прямым текстом говорит о том же самом.

Джон Бейтс Кларк в «Распределении богатства» переносит принцип максимизации благосостояния индивида на общество. Не потому, что жизнь Робинзона важна сама по себе, а потому, что его принципы управления хозяйством действуют и для экономики современного государства. Например, ВВП целой страны — это с некоторыми допущениями то же самое замкнутое на себе хозяйство, только масштабированное.

Альфред Маршалл, приверженец методологического индивидуализма, распространяет робинзонаду на анализ капитала и разбирает на его примере инвестирование в терминах дополнительных выгод и издержек от простых хозяйственных операций. Например, если Робинзону понадобится лестница, чтобы собирать мелкие плоды и ягоды, то он должен взвесить, какую выгоду получит после того, как её сделает, сразу, а какую — в долгосрочной перспективе.

Но этот перенос не так удачен, как при анализе меры ценности: в системе, где отсутствует рынок средств производства, невозможен экономический расчёт. Но у Робинзона-то он как раз есть, и проблема решается распределением рабочего времени между выпуском предметов потребления и средств производства. А вот на всё общество экстраполировать этот принцип проблематично, потому что потребности у людей в предметах потребления разные, и отсюда возникает конкурентность в средствах производства.

В общем, применение метода робинзонады соответствует принципам методологического индивидуализма и субъективизма и наиболее удачно используется экономистами при анализе меры ценности. Методологический индивидуализм не тождественен методологическому атомицизму и может быть корректно экстраполирован на развитые социальные отношения. Наличие у людей различной структуры потребностей требует осторожности в применении данного метода для предотвращения «объективизации» понятия «ценность».

Например, Уильям Форстер Ллойд стремился показать, что экономика работает даже в отсутствие рынка и обмена. Привычные вещи типа чернил становятся тем ценнее, чем меньше их остаётся: если больше чернила взять неоткуда, то две баночки будут стоить меньше, чем одна. И это — подтверждение теории об убывающей предельной полезности. А вот деньги на необитаемом острове оказываются вообще самой бесполезной вещью из всех бесполезных вещей.

Кстати, дефицитные чернила Робинзон в первую очередь использует для того, чтобы расписать все плюсы и минусы своего положения. Он одинок — это минус. Но жив — это плюс. Вся команда погибла — это минус. Но зато провизия осталась — это плюс. Он беззащитен — это минус. Но на острове нет хищников — это плюс. И так далее.

Его действия вполне укладываются в поведенческую экономику Даниэля Канемана, потому что, когда люди оценивают собственную жизнь, они обычно опираются не на уровень благосостояния, а рассматривают потери и приобретения из какой-то «нейтральной» точки отсчёта. То есть, даже сидя в полной самоизоляции на необитаемом острове, Робинзон Крузо вполне может быть счастлив, но если на горизонте покажется корабль, то он с этого острова уплывёт, чтобы не сожалеть всю жизнь об упущенной возможности.

Если подытожить

Вся эта простая модель, конечно, — абстракция, но её применение имеет под собой мощные методологические основания и позволяет увидеть ряд важных моментов о том, как функционирует экономика.