«Всё начиналось в гараже» — этот романтический оборот присутствует едва ли не в каждой байке о стартапе родом из Кремниевой долины. Нет, серьезно, почти каждая история начинается именно так. И, как это ни удивительно, но почти всегда рассказчик говорит чистую правду.

Например, гараж компании Hewlett-Packard, где Билл Хьюлетт и Дэвид Паккард занялись проектированием и сборкой электронного оборудования, имея на руках стартовый капитал в «целых» $538, сейчас превратился в музей и признан исторической достопримечательностью Калифорнии, а иногда его называют «местом, с которого началась Кремниевая долина».

Кроме того, самые ранние печатные платы Apple I были изготовлены в гараже родителей Стива Джобса, и именно там Майк Марккула познакомился с двумя Стивами (Джобсом и Возняком). Я и сам ненадолго оказывался участником гаражного стартапа: когда вышел Apple Macintosh, мы с моими друзьями Томом Хоганом и Роджером Чепменом бросились разрабатывать целый ряд игр для новой машины в гараже Тома на Литтон-авеню в Пало-Альто. 

Легендарный Homebrew Computer Club, положивший начало целой плеяде молодых компаний по производству микрокомпьютеров, изначально собирался в гараже Гордона Френча.

Сегодня я хочу примерить на себя роль «гаражного» рассказчика и поведать вам об одном небезынтересном стартапе и одном весьма конкретном гараже.

В 1974 году Боб Марш был на мели и сидел без работы. Как выразился его друг Ли Фельзенштейн, Боб «дослужился» до почетного звания безработного инженера-электронщика. Ему нужно было платить ренту за дом, содержать семью и планировать траты на ребенка, который вот-вот должен был появиться на свет. Боб отчаянно искал проект, на основе которого можно было бы построить собственную компанию.

Но какой взять продукт? И на какие деньги его раскручивать? Воображение Боба даже ореховые доски (подвернувшиеся за смешную сумму) сделало многообещающим сырьем. Боб нашел дешевый источник древесины грецкого ореха и решил, что из нее получатся замечательные корпуса для цифровых часов. Всем нужны красивые часы, да еще и цифровые, разве нет?

Маршу и Фельзенштейну требовалось подыскать место для работы над проектами, и они решили раскошелиться на гараж площадью 1100 квадратных футов по адресу Четвертая улица, 2465, Беркли. Теперь каждому приходилось оплачивать аренду в размере 85 долларов в месяц. Им срочно нужен был доход. Но стремления и цели у друзей существенно отличались. У Марша была семья, которую он должен был содержать, поэтому он был настроен серьезно и хотел открыть собственную компанию. Фельзенштейн же в то время был увлечен терминалом Тома Свифта, самой идеей о компьютерном устройстве, которое в сборке, ремонте и обслуживании было бы не сложнее, чем бытовой радиоприемник. Он был сосредоточен на поддержке социальных преобразований в компьютерной сфере, а не на зарабатывании денег. В известном смысле, они были странной парой. Но их объединял общий интерес к науке и компьютерным технологиям.

В июне 1975 года Марш поделился идеей терминала с Лесом Соломоном, техническим редактором журнала Popular Electronics. Предполагалось, что это будет набор для сборки, рассчитанный на электронщиков-любителей, читателей этого самого журнала. При этом в наборе будет присутствовать базовый комплект электронных компонентов, предназначенный для выполнения функций отображения информации и декодирования — то есть тех вещей, для которых обычно использовался компьютер. Это был бы своего рода умный терминал. Идея пришлась Лесу Соломону по душе. «Если вы сможете предоставить мне работающую модель за 30 дней» , — сказал он, — «статью о вас мы поместим на обложку». 

Для реализации амбициозного проекта Маршу нужен был Фельзенштейн. Фактически он предложил Фельзенштейну построить терминал Тома Свифта, и от решения Фельзенштейна (а также его умений и способностей) зависело, получиться ли показать редакторам Popular Electronics рабочий прототип.

Поэтому Боб задал своему другу очень хитрый вопрос: «Как ты думаешь, этот проект в принципе возможен?». Фельзенштейн оценил эту формулировку. Чтобы отвергнуть предложение, ему пришлось бы назвать задачу невыполнимой, а это очень неприятный поступок для любого уважающего себя инженера.

Бизнес-проект Марша рос не по дням, а по часам, и со временем отнял у Фельзенштейна всё свободное время — а заодно и весь гараж. Марш собирался использовать тот же самый микропроцессор от Intel, что устанавливался в небезызвестный компьютер Altair, который, к слову, умудрился взорвать рынок благодаря статье на обложке всё того же Popular Electronics. С клавиатурой, дисплеем и новым процессором умный терминал Марша мог стать чем-то большим, чем его «конкурент». 

Фактически в руках у новоявленных изобретателей появился полноценный компьютер. Пообещав Лесу Соломону рабочую модель набора для сборки простенького умного терминала, в итоге они соорудили устройство, которое фактически уничтожило бы Altair, столь активно рекламируемый Popular Electronics. Что бы на это сказал Лес Соломон?

Они решили не раскрывать карты раньше времени.

Сдвинув сроки на несколько недель, они сумели доделать свой терминал, который теперь назывался Sol, в знак признательности Лесу Соломону. Маршу даже удалось применить свои доски из грецкого ореха, они придали терминалу стильный вид в духе автомобилей 1940-х годов.

Марш и Фельзенштейн прилетели в Нью-Йорк, чтобы продемонстрировать Sol широкой публике. Они установили его в подвале Леса Соломона, включили, и — всё. Терминал не работал. Это была катастрофа. Взяв ноги в руки, они полетели обратно в Калифорнию, в гараж на Четвертой улице, где Фельзенштейн быстро нашел проблему.

Снова в самолет, снова подвал Леса Соломона, и еще одна попытка.

На этот раз все получилось как нельзя лучше. Фельзенштейн старался подбирать слова и называл Sol обыкновенным терминалом, но Соломон оказался не лыком шит. Он понаблюдал, как Фельзенштейн испытывает Sol, а затем спросил: «Что мешает мне подключить плату памяти с Basic и запустить Sol как полноценный компьютер?».

«В каком это смысле?», — попытался отшутиться Фельзенштейн.

Оказалось, что Соломон вовсе не против еще одного микрокомпьютера. Более того, предприниматели получили обещанную статью на обложке журнала и во многом благодаря этой рекламе компания Processor Technology (основанная, кстати, Бобом Маршем и его коллегой Гэри Ингрэмом) вошла в число пионеров ИТ-индустрии, берущих свое начало в гараже. Сам же Фельзенштейн по озвученным выше причинам от участия в бизнесе отказался, однако еще какое-то время занимался документацией для «терминала» в качестве внештатного сотрудника.

Послесловие: вкратце о Sol-10

В Sol-10 (а также в его более поздней модификации Sol-20, отправившейся в массовое производство) использовался 8-битный микропроцессор Intel 8080, работавший на частоте 2 МГц. Основным отличием Sol от большинства других машин того периода был встроенный видеодрайвер, который позволял подключать его к мониторам с композитным интерфейсом. 

Следующий компьютер компании, Sol-20, был распаян на единой материнской плате, расположенной в нижней части корпуса, и имел блок из пяти слотов для карт шины S-100. Материнская плата включала процессор, память, модуль вывода видео и ряд дополнительных схем ввода/вывода. Внутри корпуса размещались также блок питания и вентилятор. Клавиатура была выполнена как часть корпуса. Компьютер был окрашен в фирменный синий цвет IBM, а боковины были вырезаны из ореха, который находчивый Марш в свое время успел добыть на оружейном производстве.

С 1977 по 1979 год компания Processor Technology произвела приблизительно 10 000 персональных компьютеров Sol-20. Все продукты Processor Technology были доступны либо в полностью собранном виде, либо в виде наборов для сборки. Processor Technology также занималась продажей программного обеспечения на компакт-кассетах. Оригинальные программы написали Гэри Ингрэм и Стивен Домпьер.

Подробнее об устройстве терминала вы можете прочитать здесь.