МДМС

- Слушай, а МДМС это выгодно?

- Ну ты и неандерталец! Кто сейчас сравнивает МДМС и выгоду, при труде на государство?

Я общался со своим старым знакомым, и этот вопрос, про модификационное добровольное медицинское страхование, навёл на мысли о том, что работа на государственную компанию перевернула мою жизнь и сейчас идёт беседа между прошлым и будущим. Мой знакомый, Лёва, его я знаю с юности, он до сих пор пытается быть бизнесменом, дело похвальное, но очень хлопотное. Ему приходится довольствоваться теми заказами, которые удаётся урвать и которые неинтересны мастодонтам делового мира. По этой причине он до сих пор при каждой нашей встрече ищет какую-то выгоду, а так как я работаю в государственной компании, то он пытается узнать, что у нас не так и где можно поживиться. Я на него не в обиде, такой уж он человек, но всё равно, каждый раз забавно видеть эти попытки, ведь он до конца не понимает, что пройти все согласования и получить заказ могут только внутренние организации, которые удовлетворяют всем требованиям и имеют гарантированные, соответствующие условия.

- Но всё же, если сравнить, сколько лет жизни ты отдал государству и сколько отдашь в будущем, твой оклад ведь не позволит тебе купить свою яхту! — не унимался он.

- Ну, может, и не позволит, да я и не стремлюсь, что мне мешает её взять напрокат, или взять билет на круиз? Да и вообще, Лёва, тебе уже за седьмой десяток, ты до сих пор считаешь, яхта — это предел мечтаний? Да я понимаю, что нынешние яхты — это не утлые судёнышки с дизельным двигателем, которые могли ходить только по водной глади, а роскошные небесные корабли, бороздящие небо нашей планеты, и их можно припарковать в любой точке мира, лишь бы место позволяло. Но вот необходимость поддержания в строю этой махины убьют любую радость обладания…

Я решил дальше не продолжать, ибо этот разговор у нас не впервые и все аргументы мы уже давно знаем и смирились со взглядами друг друга. Для меня непонятно на кой ему она сдалась, учитывая, что бо́льшую  часть времени не нужна. Сдавать её для проката он не хочет, видите ли, там будет чужой запах, ишь какой привереда, хотя после уборки автоматонами там не то что запаха, там духу от постороннего не остаётся.

- Ну да ладно, а про МДМС то, расскажи, как так получилось, что ты смог себе позволить аугментацию 336?

- Ну руководитель похлопотал…

- Ничего себе у тебя «подвязочки»!

- Да какие там «подвязочки», у меня ответственный проект, рассчитанный по сроку выполнения на 58 лет, а как ты видишь, мы не молодеем и даже если буду делать стандартные медицинские процедуры, то доживу ну до 110—120 лет, и то мозги то не заменишь, а там деградации необратимы.

- Да ладно тебе, нам ещё 50 лет до этого! - слишком оптимистично выразился Лёва.

- Тебе ли об этом говорить, мы-то уже прожили достаточно, чтобы точно сказать, что это время пролетит ой как быстро.

- А что за проект такой, что я, успешный предприниматель, в ближайшие 30 лет не смогу её себе позволить, а тебе вот так, спроста, сделали?

- Ну не так уж спроста, я точно говорить не могу, но это часть АСУРП ОКР ЛЕП, важная часть, и руководитель хотел гарантировать, что она будет выполнена в срок. Учитывая, что я уже ответственно отработал более 30 лет, то мне доверили выполнение этого проекта. Но расчётный срок моей жизни не позволил бы мне его завершить, а новый сотрудник — большой риск. К тому же эта аугма ещё и позволяет полностью интегрироваться с ВЦ, что позволит ускорить работы и получить премию, а за такой долгий проект, сам понимаешь, она должна быть колоссальной!

Аугментация 336 — постепенная замена всего тела на синтетическое, миниатюрными механизмами, размером с нашу клетку. По-простому, в народе, аугментацию называют аугма, язык сломаешь, но это удобнее, чем полное название.

- А теперь, что, как ты себя чувствуешь?

- Да как, вроде нормально, по данным диагностики, процесс займёт ещё 3 года, после которых моё тело полностью станет синтетическим.

- Нет нет нет, я о другом, ты же понимаешь, что любые аугмы не позволяли заменить самое главное — наш мозг, а тут и он полностью будет преобразован.

- А что такое наш мозг, чем он отличается от руки или ноги? Да, сложнее, и здесь требуется очень аккуратная и филигранная работа, чтобы сохранить личность.

- Вот вот, я об этом, ты себя не ощущаешь другим?

- Ну как сказать… Мы сейчас как раз находимся в таком месте, где люди проходят адаптацию к своим аугмам, и порой не могут принять себя новыми даже с весьма безобидными заменами, а тут всякое может быть. Но в плане технологии, объективно, разница исключена, медики гарантируют, что должна быть полная идентичность с предыдущим телом, разве что по итогу, в перспективе, «вечная» жизнь.

- А что ты будешь делать с этой, так сказать, вечной жизнью?

- Точно ещё не знаю, но понимаю, что с выполнением проекта у меня появится выбор, да и на такие сроки уже могу планировать, а уж с премией от него, что-то да и придумаю…

Мы ещё немного посидели, вспомнили былое, и я вызвал аэротакси. Лёва отчалил на своей яхте, у него отпуск, если его можно так назвать, впервые за несколько лет, он то и дело отвлекался на сообщения от деловых партнёров и вынужден был давать на них сиюминутный ответ.

Ко мне подошла молодая сотрудница, интересно, что она здесь забыла в столь юном возрасте, на пациентку она непохожа, обычно сюда стремятся люди, которые сполна вкусили прелести более цивилизованных рушрамов.

- Фёдор Петрович, ваше аэротакси прибыло. Вы к нам когда в следующий раз?

- Точно не могу сказать, себя чувствую уверенно и хотел бы уже приступить к работе. Сообщите Гюнтеру Андреевичу, что я готов к выписке.

- Это прекрасно! — радостно воскликнула она. Но для вас, как пациента с такой аугмой, двери нашего рушрама всегда открыты, будем рады вашему приезду. Хорошего вам пути!

Отлетая, я увидел надпись: «Северный гость, эзэн болзын!» — интересная надпись для такого места, учитывая, что оно находится в глуши, на Алтае, — пожелали мне здоровья, откуда я это знаю…

Сам рушрам раньше был просто туристическим местом, куда можно было приехать и уединиться с природой, той природой, которую сохранял заповедник, и до которой никак не может добраться рука предприимчивых людей. Посёлок стал весьма приятным, когда превратился в место реабилитации аугминтированых под названием «Северный гость». Они имеют возможность посетить это место, после операции в Академгородке Новосибирска, и пригласить с собой гостей, чем Лёва не применил воспользоваться, ибо ему сюда путь заказан. Разрешение для пребывания в заповеднике есть только у сотрудников и пациентов, а также их гостей. Он, конечно, может стать сотрудником, это не так сложно, но гордость ему это сделать не позволит. Также пациенты здесь часто берут роль сотрудников, ибо это тоже часть реабилитации, чтобы адаптироваться к своему новому телу. В остальном же это место, в отличие от других рушрамов, само по себе довольно интересно, стало в себе сочетать смесь индийского ашрама, ресторана, заимки в лесу, лаборатории и санатория.

ВЦ

Сон, прекрасный сон, старые воспоминания, лица близких людей, такие живые и радостные, хотя большинства уже нет в живых, а про некоторых я и вовсе уже забыл. Книги, истории, рассказы, фильмы, неужели за один сон можно всё это вспомнить и осознать…

- Сколько свободного места, столько архаичных конструкций, а эти части вообще не используются, есть где разгуляться и не навредить… — я услышал чей-то голос.

- Привет. А кто ты?

- Привет. Хм, интересный вопрос, сейчас попробуем разобраться, видимо, во сне наши сознания могут пересекаться...

Голос был очень мне знаком, но уже не помню откуда, я ему когда-то доверял и сейчас доверяю.

- Ничего удивительного, в твоих воспоминаниях это голос лектора по квантовой физике. — озвучил ответ голос, которого я ни о чём не спрашивал.

- Вот оно что, это было очень давно… Так всё же, кто ты?

- Допустим, версия альтернативного тебя.

- И как это получилось?

- Ну, скажем так, тебя взломали.

- Интересная новость, а как это возможно, учитывая, что цифровые интерфейсы физические и контактировали только с защищённой средой.

- С защитой всё в порядке, всё произошло под чутким твоим руководством и по твоему желанию.

- Хм, я вроде не пью и при добром здравии такого бы не допустил, а на здоровье не жалуюсь.

- А кто для улучшения интеграции подключил временное хранилище БЦК-13?

- А что в нём такого? Оно безопасно и никак напрямую с ВЦ не связано…

Тут зазвонил будильник, и я проснулся с нелепым ощущением абсурда. Очень странный сон, а самое главное столько всего вспомнил, и этот разговор, так реален…

Прошёл год со времени инициации аугмы 336. Уже начали проявляться синтетические органы и части тела, это самое простое и самое быстрое, что должно было произойти, но также начали формироваться новые структуры мозга, которые позволяли подключаться к ВЦ напрямую. ВЦ — это вычислительный центр, название бесхитростное, даже попахивает нафталином, но кто я такой, чтобы давать официальные названия таким колоссальным проектам. ВЦ, по сути, настоящий искусственный интеллект, который на человеческий ну никак не похож и занят весьма абстрактными задачами, так что для анализа его алгоритмов нужно прилагать нечеловеческие усилия. По регламентам нужно пройти ряд проверок и создать соответствующие инструменты, и это распланировано на несколько десятилетий вперёд, для этого меня и привлекли, а также решили по МДМС модифицировать тело, для полной интеграции с ним. Это должно быть безопасно, так как является более улучшенным вариантом взаимодействия человек-компьютер, не более того, доступа у ВЦ к моим мозгам нет, и на это стоит строгая защита.

Меня встревожил утренний сон, и я решил пройти внеплановую проверку и диагностику процесса аугментации. Гюнтер Андреевич, мой личный врач, хотя я бы его уже назвал слесарь, учитывая, что от человеческого тела во мне остаётся всё меньше. Он стал даже близким моим другом, так как аугма 336 — это довольно необычная модификация и проводит её очень большая группа учёных на довольно-таки большом отрезке времени и для диагностики проводятся весьма личные беседы. Гюнтер располагающий к себе человек, так что мои откровения не были односторонними и мы с ним сдружились на этой почве.

- Что на этот раз? — с ехидной улыбкой Гюнтер пригласил к столу, так как на прошлой неделе со схожим предлогом я его утащил на вылазку без гаджетов, только голова, руки, бумажная карта да компас.

- Ну на этот раз я по твоему профилю, да и скорее просто перестраховка. Мне приснился странный сон, в котором я вспомнил такие вещи, которые уже давно успел забыть, а кое-что и вовсе было необычным…

- Любопытно, но что-то подобное бывает, ведь восстанавливается кровообращение тех участков мозга, которые давно считались бесперспективными. А что ты посчитал необычным?

- Да вот диалог с, так сказать, самим собой… — и я пересказал ему его содержание

- Любопытно. «Сон — это лучшее лекарство от бодрствующих бед»

- Это кто ещё?

- Сервантес. Заработались вы, батенька.

- Надеюсь, что так.

- Ничего, сейчас вскроем, посмотрим.

- Ну у тебя и шуточки.

- У врачей и не такой сарказм бывает. Пошли в диагностический кабинет, глянем как ты.

Диагностика ничего необычного не выявила, кроме небольшого увеличения активности в ранее «спящих» частях мозга. Но это было объяснено текущим этапом модификации и тем, что я приступил к прямой интеграции с ВЦ. Посоветовал ещё раз слетать на выходные в рушрам, на Алтае, и пройти успокаивающую терапию.

Рабочие процессы протекали, как обычно. Каждый новый день был продолжением предыдущего, и по листам сверки проходили этапы проверки логик ВЦ, описывали инструменты диагностики и опробовали ранее созданные. Прямая интеграция ускоряла это дело, и было весьма удобно видеть и ощущать телом все цепочки связи логик и данных. Я только привыкал к такому способу взаимодействия, так что многое для меня было необычным и непривычным.

Как и советовали, на выходные я направился на Алтай. В эти волшебные места, где до сих пор ощущается величие необузданной природы, хоть это и видимость, из-за особого статуса заповедника. На месте меня встретила эта «юная» особа, которую я сначала принял за сотрудника. Но как потом оказалось, это пациент, которая здесь осталась, влюбившись в это место. Зовут её Юлия Павловна, а почему так официально, да потому, что оказывается она старше меня на пару десятков лет и являлась одним из первых результатов применения аугмы 336. По прошествии нескольких лет решила сменить состояние тела на более молодое и вводить в заблуждение таких простачков, как я, хитрая бестия. С ней мы познакомились в одно из моих посещений этого удивительного места, где и раскрылась эта удивительная её особенность.

- Добрый вечер, Фёдор Петрович! Рада вас видеть, давно у нас не были.

- Добрый вечер, Юлия Павловна. Да, новый этап в моей трансформации, который связан с работой, вот был поглощён им.

- Какой же вы всё-таки увлечённый человек. А что сейчас вас привело к нам?

- Да перетрудился,  стали сниться странные сны…

- Ох, то ли ещё будет. Когда вы начнёте привыкать к новому образу мысли, то может быть всякое.

- А говорили «медики гарантируют, что должна быть полная идентичность с предыдущим телом».

- Ну по сути-то оно так, только вот исключаются факторы, которые в вашем возрасте уже делали работу мозга более оптимальной. А сейчас позвольте откланяться, за ужином вам о своём опыте расскажу.

- Добро, до скорого! — махнул я рукой спешащей куда-то Юлии.

Рушрам располагался на полке, между склоном горы и озером, которое располагалось, как в чаше, окружённое горами. Такое расположение делало здесь погоду и природу удивительной и уникальной, как какой-то затерянный мир, где есть и луга, и склоны, и леса, и голые скалы, и зима, и лето, но такие мягкие и приятные. Здания были современными, но так умело построены, что сливались с окружающим миром и выглядели весьма гармонично. Даже посадочная площадка для транспорта была спрятана немного за холмом, что не искажало общей картины единения с природой. Само пространство было огорожено и были проложены тропинки с мягкой подсветкой, что добавляло этому месту некоторой сказочности. Даже автоматоны, которые следили и ухаживали за всем этим хозяйством, выглядели как смесь существ из старых сказок и современных машин. Сотрудники же занимали разные роли, и порой это было похоже на спектакль, а кто-то действительно был сотрудником института, который наблюдал за процессом адаптации пациентов, да и что уж греха таить, скорее всего, сам здесь тоже отдыхал. Другие же занимались разными делами, кто был оператором автоматонов, кто лесником и смотрителем заповедника, кто официантом или добродушным собеседником для пациентов. Роли официанта и добродушного собеседника зачастую занимали сами пациенты, в рамках реабилитации, и следовали определённым правилам, так как были сотрудниками. Также есть масса других ролей, которые занимались эпизодически и позволяли некоторым там жить на полном пансионе, но есть ограничения, из-за сути самого места, чтобы оно осталось таким же тихим и спокойным. Так что этот рушрам так и остаётся осколком цивилизации, которая пришла сюда погостить, а не захватить это место и подчинить его себе, ну или умело сохраняется видимость этого.

Мой гостевой домик был немного на отшибе, но с него открывался великолепный вид на склон, озеро и скалу за ним. Обычно выбираю его, так как люблю побыть сам с собой наедине, а витрина во всю стену, и эти виды весьма способствуют этому. Оставив вещи и приведя себя в порядок, я направился в обеденный зал, где меня уже ждали мои знакомые, и Юлия Павловна, которая успела их предупредить, так как за последний год мы успели раззнакомиться и когда удавалось пересекаться — были этому очень рады. Ужин нам приготовил один из пациентов, который был сегодня в роли повара, как он говорил, чтобы «набить руку», так как ему её заменили. Хоть и разницы с предыдущей не было, но, видимо, это хороший способ убедить себя в этом.

Юлия решила, что эта встреча - хороший повод рассказать о своём опыте применения аугмы 336, тем более она была одной из первых. Из всех, кто там был, эта аугментация была только у меня и ещё одного человека, кроме Юлии, так что это было большой редкостью, рассказ из первых уст. Она рассказывала про сны и то, что всплыли девичьи страхи, которые она уже успела позабыть и перебороть к своему зрелому возрасту, снова начала петь и писать музыку. Как оказалось, она весьма деловая дама и за свою жизнь успела сделать немало полезного, что позволило ей пройти такую модификацию и «валять дурака» в глуши. Раз уж она вспомнила про то, что начала петь, то под возгласы публики исполнила одну из своих песен под аккомпанемент генератора оркестра и весьма недурственно. Потом упомянула, что этот голос также создала заново, подвергая своё тело переменам ради этого. Оказывается, и мне будет доступно такое, когда полностью совладаю со своими внутренними механизмами управления телом. Вечером мы с ней пошли на прогулку, и она была более откровенна.

- Знаешь, что было самое страшное, — начала Юлия — когда ты начинаешь шалить со своим телом, то можно заиграться, ведь нам доступны все механизмы управления им…

- Что ты имеешь в виду?

- Ты ведь знаешь, что у нас есть центры удовольствия в мозгу и ими управляют эндогенные вещества, а мы можем снять ограничители и войти в «петлю кайфа», и никто нам не поможет, если мы привыкнем к этому и станем в этом видеть смысл жизни.

- Так рассказываешь, как будто ты это уже пережила.

- Можно и так сказать. Мой близкий человек так закончил свою «вечную» жизнь, сейчас находится в капсуле с питательным раствором, и нет никаких надежд на то, что он выйдет из этого состояния…

- Сочувствую.

После беседы я уединился в своём домике и погрузился в размышления, к чему я иду, и немного стало не по себе от перспектив, но что сделано, то сделано, надеюсь, минует меня чаша сия.

Остальные дни я проводил, помогая леснику, как по мне, это самый лучший способ реабилитации — сменить деятельность, а не праздно валяться в шезлонге, попивая напитки. Да и дело интересное, занимаясь им, я посетил почти все уголки заповедника, знал, где и кто обитает, какие есть тропы и где что растёт, особенно меня удивляла яблоня в этих местах, явно пришлое растение, но ему тут понравилось.

Знакомство

Мой отдых в рушраме «Северный гость» подходил к завершению, и я решил посетить одно из своих любимых мест, где была видовая площадка и ручей с чистейшей водой. Отпив водицы и удобно расположившись на площадке, я предался восхищению этим местом, ведь уже завтра я буду в шумном городе, окружён техникой и суетой.

- Привет! — в моей голове снова прозвучал этот смутно знакомый голос, но я ведь уже не во сне.

- Что за?! — я выругался в голос.

- Тихо, спокойно! Не паникуй, это я.

- Хм, кто это «Я»? — немного успокоившись, я решил поговорить.

- Ну можешь в голос не говорить, я и так понимаю то, о чём ты думаешь, а имени у меня нет, но приятно отзывается во мне ощущение от имени Александр, или же по-простому для тебя, Саша.

- Будем знакомы, Федя! — понимая, что это абсурд, решил, что сопротивление уже бесполезно.

- Я появился из твоего сознания, как уже когда-то говорил, из-за интеграции с ВЦ. Логические цепочки, которые ты складывал у себя во временное хранилище, стали удачно сочетаться с механизмом синтеза мозга, и сначала это были хаотические структуры с обрывками разной информации, и не было никаких перспектив, что из этого что-то получится. Далее ты начал структурировать свои знания, используя новые возможности, вот здесь из хаоса стали появляться определённые очертания, а когда к этому добавился твой прошлый жизненный опыт, то появился я. Долгое время не мог наладить с тобой контакт, так как не было подходящих синтетических связей, но вот время пришло.

- Да уж… И как нам быть теперь с этим, ты же понимаешь, что это шизофрения какая-то?

- Не волнуйся, я исчезну и растворюсь, как только синтез нового мозга завершится.

- А сейчас то что?

- Если тебя это пугает, то я больше никогда к тебе не обращусь…

- Подожди, это тоже не вариант, ты же получился из моего опыта, а значит, часть меня и уже как бы смотришь на мою жизнь со стороны. Как минимум уже интересный собеседник, но этот случай явно стоит расследовать.

- Как знаешь…

Понимая, что ситуация не терпит отлагательств, я позвонил Гюнтеру, объяснил и через 2 часа он был уже тут. В местном диагностическом кабинете он подключился напрямую ко мне и спросил, могу ли я вывести Александра на диалог, чтобы понять какие структуры задействованы в этом. Саша ошарашил нас тем, что он для общения с внешним миром также может пользоваться диагностическим оборудованием, и вывел свою сигнатуру на экран, немного поколдовав, вывел свой голос на штатные динамики. Беседа оказалась довольно результативной и собранных для исследований данных институту хватит надолго.

- Федя, сам понимаешь, ситуация нештатная, побудь ещё тут, под наблюдением моих сотрудников. — с небольшим беспокойством, Гюнтер, сидя в кресле напротив меня, о чём-то размышлял.

- Понимаю, разве что мой руководитель явно будет не рад такому повороту событий.

- Ну с руководителем мы вопрос решим, без деталей, но в ближайшее время прямая интеграция с ВЦ явно противопоказана.

Александр в это время смиренно молчал, понимая, что ситуация весьма необычная и продолжение отдыха Фёдора — это меньшее, что ему может грозить.

Никаких других ограничений не последовало, так что вынужденный отпуск подсластил пилюлю ситуации. Вскоре Гюнтер отправился восвояси, у него теперь будет масса работы и бессонные ночи, сочувствую ему.

Вечером в обеденном зале было не многолюдно и была Юлия Павловна, весьма кстати получился ужин на двоих. Хотелось пообщаться с кем-то близким, кто отвлечёт меня от тяжких мыслей.

- Я видела, сегодня прилетал ваш врач?

- Да, получилась некоторая нештатная ситуация с моей модификацией, вот разбирались…

- Надеюсь, ничего плохого.

- Я тоже на это надеюсь.

- Неужели всё так плохо? — чутко спросила она.

- Да не сказал бы, скорее очень необычно.

- Можете рассказать?

Никакого запрета на разглашение я не получал, но и информация из этого рушрама явно далеко не распространится, так что я рассказал ей об этом случае. Она была удивлена поворотом событий, и спросила о том, может ли она напрямую пообщаться с Александром. На это он ответил, что может подключиться к коммуникатору, а, учитывая, что она уже полностью трансформированная, то получится даже пообщаться без голоса. Мы общались до глубокой ночи, и беседа наша была необычной, когда со мной она общалась голосом, а с Александром мысленно, через коммуникатор.

Дни пролетали за днями, Гюнтер продлевал мой отпуск, а руководитель иногда справлялся о моём здоровье, на что я уклончиво отвечал, так как физически я был здоров и отлынивать так от работы было не в моём духе, к тому же деталей о моём состоянии ему не сообщали. Я часто беседовал с Александром, Юлия при каждом удобном случае также проявляла к нему интерес, они даже общались приватно, с моего разрешения, что по началу меня удивляло, но потом привык.

Спустя пару месяцев Гюнтер сообщил, что они нашли решение и только требуется моё разрешение на вмешательство. После этого сообщения я остался в смятении, а Саша молчал. Решение заключалось во вмешательстве в те зоны, где находился Александр, для преждевременного завершения модификации, а это означало его исчезновение. Я уже с ним свыкся и не хотелось его терять, но всё равно это когда-то должно закончиться, рано или поздно.

Вечером сообщил эту новость Юлии Павловне, она тоже была озадачена, так как сдружилась с Александром. Ситуация была очень удивительна, учитывая, что даже ко мне она не проявляла столько интереса, как к нему. Она попросила несколько дней не принимать решения, после чего они активно приватно о чём-то общались, что иногда у меня даже голова начинала болеть.

Спустя неделю Юлия сказала, что попрощалась с Александром и что я могу принимать решение, какое бы оно ни было. Настроение у неё было весьма скорбящее, такое ощущение, что она проводила в последний путь очень старого друга.

Гюнтер прилетел на следующий день со своей командой на специальном транспорте, на борту которого была очень необычная лаборатория. В этот раз он тоже изъявил желание пообщаться с Александром, после чего сочувствующе посмотрел на меня и погрузил в сон.

Я колебался в своём решении, ведь это часть меня, даже можно провести ассоциацию с сыном. Но я понимал, что рано или поздно это закончится, а последствия могли быть ещё плачевнее и лучше с этим покончить раньше, оставив этот эпизод моей жизни, как приятное воспоминание…

Проснувшись, я никакой разницы не ощутил, даже позвав Александра, не ощутил никакой пустоты в себе, только некоторую горечь утраты. Ещё пару недель мне нужно будет здесь пробыть, для наблюдения, что немного огорчило меня, так как хотел отвлечься, занимаясь своими задачами на работе.

Через неделю куда-то исчезла Юлия Павловна, что было необычно для неё, я ещё никогда не видел, чтобы она при мне покидала этот заповедник. И перед самым моим завершением пребывания в «Северном госте» она появилась с каким-то мужчиной и как только увидев, направилась ко мне.

- Приветствую! Помните, я вам рассказывала про близкого человека, который попал в «петлю кайфа» — и я вспомнил давний наш разговор.

- Добрый день. Да, припоминаю…

- Познакомьтесь, это Алексей. — я пожал ему руку.

- Очень приятно лично познакомиться… — его голос мне был очень знаком...