О необходимости принятия модульного закона (т.е. закона определяющего общие рамки взаимодействия), который установит правовую основу регулирования крипторынка в России и определит основные понятия в устанавливающихся отношениях между различными субъектами, говорили чиновники разного уровня в течении последнего года.

И вот на прошлой неделе различные органы власти на разных площадках выложили сразу три законопроекта, так или иначе касающихся регулирования криптовалют и токенов, майнинга, а также организации токенсейлов в России:

1. Законопроект Минфина “О цифровых финансовых активах”, который призван заложить основы создания, выпуска, хранения и обращения цифровых финансовых активов;
2. Законопроект ЦБ “Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)”, устанавливающий правила проведения токенсейлов;
3. Законопроект депутата Курбанова & РАКИБ “О системе распределенного национального майнинга”, претендующего создать основу для майнинга крипторубля.

Указанные законопроекты, без сомнений, — самые ожидаемые регуляторные документы года, которые призваны заложить основу для легализации крипторынка в России, чтобы новые ICO и ITO не искали крышу в других юрисдикциях. Однако при внимательном изучении оказалось, что законопроекты не такие уж и модульные, как предполагалось изначально, и претендуют на достаточно строгое упорядочивание многих аспектов гражданско-правового оборота критографических токенов.

О цифровых финансовых активах

В целом в законопроекте предложены достаточно понятные локализованные на русский язык дефиниции разных явлений из криптомира. Однако их содержание с самого начала документа вызывает очевидные вопросы. Как и ожидалось, регуляторы не допустили признание криптотокенов в виде средства платежа. Крипта — эта имущество, со всеми вытекающими последствиями. Описывая объект владения, авторы законопроекта предлагают обобщенное понятие “цифровой финансовый актив”, к которому относятся криптовалюта, токен. Вот так — через запятую. Чуть ниже дается пояснение, что есть криптовалюта, а что есть токен. При этом у криптовалют, несмотря на казалось бы их очевидное назначение, нет никаких признаков валют, ведь средством платежа они не являются. Отличаются они от токенов лишь отсутствием эмитента. Есть эмитент — токен. Нет эмитента — криптовалюта. Вот такое правило, которое следует затвердить как в школе, без попыток логического осмысления задумки воспитателей. А чтобы урок не забывали, в документе отдельно выделяется, что “данный вид активов не является законным платежным средством в пределах РФ”.

В главе “Основные понятия, используемые в законе” дается и дефиниция майнинга. Так, согласно авторам законопроекта, майнинг — это предпринимательская деятельность, направленная на создание криптовалют и/или валидацию с целью получения вознаграждения в виде криптовалюты. Однако ниже по тексту законопроекта никакого больше упоминания майнинга нет. Но есть про валидацию и валидатора. Наличие “и/или” не позволяет однозначно сказать, является ли валидация видом предпринимательской деятельности или нет. Под широкое определение могут попадать и соло-майнеры, и различные пулы, как правило, расположенные за рубежом. При этом отдельно никак не описывается оператор блокчейна, на котором проводится ITO, его права, обязанности и какая-либо ответственность.

Довольно интересно, что валидация цифровой записи признается юридически значимым действием.

Далее предлагаются императивные нормы, определяющие условия при соблюдении которых можно проводить ITO в России:

• Выпускать токены и быть организатором ITO в России сможет лишь лицо, имеющее лицензию организатора торгов, либо лицензию на деятельность на рынке ценных бумаг, в зависимости от правовой сущности токена.

• Все биржи и обменники, осуществляющие обмен криптовалюты и токенов, должны будут получить лицензию, либо их деятельность в РФ будет считаться незаконной (ЦБ все еще настаивает, что обменять можно будет не любую крипту, а лишь токены, выпущенные по новым правилам российского закона).

• Совершать любые сделки по обмену криптовалюты и токенов на рубли, иностранную валюту или другую крипту можно будет только через лицензированного оператора обмена.
  Простые граждане смогут купить в рамках одного ITO токенов на сумму не более 50 000 рублей, т.е. меньше 1k USD. (Однако п.1 ст.3 можно читать и совсем по-другому, так как ограничения касаются лишь покупки “в рамках одного выпуска токенов”. Разъяснения, что такое “один выпуск токенов”, в законопроекте найти не удалось).

• Полный запрет на анонимность. Криптокошелек и начисление токенов любому лицу возможно лишь под контролем ЦБ и только после прохождения строгой процедуры идентификации согласно 115-ФЗ.

• Предоставляется защита прав приобретателя токена по смарт-контракту в порядке защиты прав стороны договора, заключенного в электронной форме.

• Публичная оферта о выпуске токенов должна иметь ряд обязательных реквизитов, в том числе об эмитенте, бенефициаре, валидаторе, разъяснять права, предоставляемые владельцу токена и иметь ряд дисклеймеров для его приобретателей.

• Если токен попадает под определение ценной бумаги, необходимо также публично размещать и инвестиционный меморандум.

• Публичная оферта и инвестиционный меморандум должны быть подписаны усиленной квалифицированной ЭЦП директора эмитента токенов.

Законопроект во многом описывает уже устоявшиеся best practice в сфере токенсейлов. Однако при этом создает достаточно непонятные ограничения и вводит совсем неочевидные требования для участников. Самый большой вопрос вызывает отсутствие каких-либо обоснований максимальной суммы приобретения токенов и пространное требование об указании валидатора при организации токенсейла. Каким образом установить конкретного валидатора, к примеру, в сети Ethereum, авторы законопроекта не разъясняют.

Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)

Несмотря на казалось бы не имеющее отношения к криптовалютам название законопроекта, этот документ также претендует на установление базовых прав и обязанностей участников проводимых TGE (Token Generation Event).

Достаточно спорным является использование понятия “краудфандинга” в качестве собирательного для ICO/ITO деятельности, связанной с созданием, распределением и оборотом криптографических токенов. В отличии от краудсейла, краудфандинг в привычном понимании проводится, как правило, для благотворительных целей или в целях поддержки творческого, политического потенциала. То есть это не про бизнес и инвестирование, а про некоммерческую и социальную активность.

Однако авторы законопроекта определяют краудфандинг иначе. Это деятельность по организации розничного финансирования, осуществляемая коммерческими организациями и индивидуальными предпринимателями.

В текущем проекте предусматривается разный объем прав для квалифицированных и неквалифицированных инвесторов, статус которых определяется ФЗ «О рынке ценных бумаг». В законе нет определений “цифровых финансовых активов” или “токенов”. В этой части документ отсылает нас к первому законопроекту “о цифровых финансовых активах”.

Предлагаемые новшества:

• Устанавливается отдельно права и обязанности “организатора платформы” и “организатора привлечения инвестиций”, а также дается определение “инвестиционной платформы”;

• Заниматься “краудфандингом” смогут только российские лица, включенные ЦБ в специальный реестр. Они должны иметь не менее 5 млн рублей собственных средств;

• Предъявляются особые требования к руководителю платформы для токенсейла;

• Устанавливается недискриминационный подход к предложению токенов широкому кругу лиц. Закрытые пресейлы не допускаются;

• Сервера платформы для организации токенсейла должны находится в РФ;

• Простые граждане смогут купить в рамках одного ICO/ITO токенов на сумму не более 50 000 рублей и не более 500 000 рублей в год в рамках разных токенсейлов. И вне зависимости от статуса квалифицированного инвестора общая сумма инвестиций для одного человека в год ограничена максимальным размером в 200 млн рублей. Следить за этим обязан сам организатор токенсейла;

• Токены могут приобретаться/ продаваться только за безналичные рубли и только на площадках, получивших лицензию ЦБ;

• Токены, представляющие из себя бездокументарные ценные бумаги, выпускаются по правилам, предусмотренным законодательством о ценных бумагах, а реестр их приобретателей передается в депозитарий;

• Полный запрет на анонимность. Для идентификации и аутентификации приобретателей токенов может быть использовано ЕСИА для госуслуг;

• Информация о заключенных смарт-контрактах должна быть предоставлена оператором платформы по любому требованию суда или сотрудников правоохранительных органов;
  Установлен обязательный объем информации, который должен быть размещен на сайте оператора инвестиционной платформы

Законопроект определяет 5 видов токенов, ранее выделяемых на практике, но не поименованных в каких-либо законах:

• токен-расписка;

• токен-секьюрити;

• смешанный токен;

• лицензионный токен

• коммодити(утилити)-токен

Предлагаемый законопроект также предлагает внести изменений в законодательство о рекламе. Так, при рекламировании TGE должны в обязательном порядке содержатся дисклеймеры, предупреждающие, что инвестирование является высокорискованным и может привести к потере внесенных денежных средств в полном объеме. А вот рекламировать платформы исключительно для квалифицированных инвесторов запрещается вовсе.

О системе распределенного национального майнинга

Указанный законопроект является попыткой реализации модернистских утопических фантазий некоторых идеологов национальной криптовалюты, создаваемой как альтернатива современным нерегулируемым криптовалютам. Как указано в пояснительной записке, создается она во многом для того, чтобы вычислительные мощности не оставались неиспользуемыми, поскольку применяются они “лишь в качестве обычных развлекательных платформ или суррогатов пишущих машинок”.

Проект, как следует из пояснительной записки и самого текста, имеет целью правовое регулирование не любого майнинга, а лишь майнинга крипторубля. В отличии от предыдущего законопроекта, этот не связывает майнинг с предпринимательской деятельностью и допускает, что майнером может быть и физическое лицо. Однако все майнеры крипторубля должны быть зарегистрированы в утверждаемом уполномоченным государственным органом распределенном реестре цифровых транзакций, и какая-либо их деятельность без идентификации и аутентификации не разрешается.

Закон устанавливает возможность открытия банками для присоединившихся майнеров номинальных криптосчетов для получения вознаграждения и распоряжения крипторублями. При этом имеется законная оговорка, что банк никак не гарантирует сохранность средств на таких криптосчетах.

Надо отдать должное, что в отличии от законопроекта “о цифровых финансовых активах” проработка понятийного аппарата здесь куда более тщательная. Кроме обобщенного понятия майнера законопроект раскрывает такие понятия как “оператор”, “валидатор”, “пользователь” и “оператор обмена цифровых активов”, наделяя каждого из субъектов рядом характерных прав и обязанностей.

Несмотря на то, что вначале текста и в пояснительной записке также говорится и о налогообложении указанной деятельности, в самом тексте нет ни слова про налоги.

Хуже чем у соседа, но лучше чем ничего?

Российское Интернет-сообщество уже по-разному оценило предложенные законопроекты/ Однако, какие бы коллизии и остроугольные моменты не содержались в текущих законопроектах, написанных в весьма консервативном духе, динамика для сторонников легализации и масштабирования криптовалютных сервисов, наблюдается положительная, так как создаются первые легальные фреймворки для деятельности в указанной отрасли. Это несомненно позволит большему количеству инвесторов и новых институциональных игроков входить в рынок крипты. Но это будет уже несколько другая крипта. Совершенно не та, которую мы имеем сейчас. Криптовалюта, оторванная от изначальных принципов ее либертарианских создателей и шифропанков, стремящихся обеспечить анонимность транзакций каждому пользователю на земле и возможность её использования без каких-либо посредников. Текущим криптовалютам нет места в текущих законопроектах. Стоит признать, что все три законопроекта не имеют никакой связи с уже существующим крипторынком и нацелены на создание нового рынка токенов, полностью контролируемых государством.

Конечно, пока законопроекты дойдут до третьего чтения в Госдуме они еще претерпят множество изменений и, скорее всего, станут еще менее либеральными и еще более формализованными по своей сути.

С указанными законопроектами, без сомнений, следует в ближайшее время ожидать и законы-сателлиты:

• устанавливающие санкции в виде уголовной и административной ответственности за обращение денежных суррогатов и нарушение правил обращения криптовалют/токенов

• определяющие порядок налогообложения деятельности по отчуждению/приобретению токенов и криптовалют.
  

Затем еще будет череда подзаконных актов, затыкающих дыры и коллизии при имплементации, и лишь потом начнется правоприменение, позволяющее сделать какие-то практические выводы о том, как работают (или не работают) предлагаемые законодательные акты на деле. Конечно, во многом попытки отрегулировать крипторынок на уровне отдельных национальных законодательств вызывают у многих серьезные сомнения. В любом случае, иметь закон хуже чем у соседа — это заранее проигрышный вариант. И пока мы видим куда более мягкие подходы, сформированные у ближайших соседей в Белоруссии, Казахстане и Армении, на фоне которых текущий подход российских законотворцев кажется слишком удушающим и не соответствующим потребностям существующего рынка. Очевидно, пределы ответственности и ставки налогов, которые пока только предстоит определить законодателям, вызовет у сообщества куда больший интерес, так как именно они и определят в итоге будущее глобальных криптовалют в России.