В США мы приехали в лихие 90е, но с тех пор тут изменилось немногое, и наш опыт может оказаться ценным для многих. Муж программист и математик, способный писать на всем, насколько я понимаю (а вот я нисколько не программист, так что простите если что не так), от ассемблера до С, С++ и далее везде.

Приехали мы по рабочей визе L1b, мужа перевели в американский филиал восточноевропейской компании, в которой он до этого пару лет проработал. Я до приезда в США была лингвистом, лексикографом, занималась составлением словарей. С нами была 5 летняя дочь, а дочка номер два родилась вскоре после приезда. Это важно, поскольку вопрос об образовании детей встал достаточно скоро, и как только прошёл стресс связанный с рождением второго ребёнка, я начала теребить мужа — а что у нас с оформлением Грин карты? Вопрос был принципиальным — мы со старшей математику учим по русскому учебнику или по американскому? Возвращаемся в Москву или остаёмся в США? Это же две совершенно разные образовательные задачи! В общем, пришлось мужу оторваться от любимых программ и пойти к начальству выяснять, поскольку его попытки отговориться от меня тем, что они нас сюда привезли, они и решат вопрос, успехом не увенчались.

Оказалось, что начальство сильно вопросом оформления Грин карты не интересовалось — у нас есть иммиграционный адвокат, сказали они, мы платим ему за всех работников, и за вашу Грин карту уже полгода назад заплатили, все вопросы туда. Сказано-сделано, звоним туда. А я не ваш адвокат, отвечает адвокат, я адвокат компании, все вопросы туда. Тут мне уже стало реально интересно, что же происходит, и начальству пришлось убедительно попросить адвоката все-таки с нами встретиться и рассказать нам, когда же он все-таки планирует оформить нам грин карту и что ему удалось сделать за истекшие полгода.

Встреча с адвокатом была весьма поучительной. Респектабельный американец в дорогом офисе в центре города Филадельфии долго рассказывал нам, какие у него связи практически везде, и закончил речь заключением, смысл которого сводился примерно к следующему: деньги я уже получил, а следовательно, поводов волноваться нет. В ответ на конкретный вопрос, когда же будут поданы документы, он решительно сказал: «завтра», и предложил нам подписать чистые, не заполненные формы. Мы от этого заманчивого предложения отказались и поинтересовались: «а почему именно завтра? Если за полгода ничего не произошло, как же мы можем быть уверены, что вот именно завтра?» Американец за словом в карман не полез: «смотрите»-, сказал он нам, «вот видите конверт?» И он показал нам конверт с наклеенной на него маркой. «Видите, я уже марку наклеил? Так что я непременно всё завтра отправлю!» Аргумент был убийственный, и безусловно помог адвокату добиться желаемого, — мы немедленно покинули его офис навсегда. Когда мы вышли на улицу, я сказала мужу примерно следующее: «не понимаю, что происходит, но вижу, что этот адвокат нас за людей явно не считает». На коротком семейном совете было решено, что к следующему адвокату я иду работать, благо с 18 лет параллельно с учебой в университете работала профессиональным переводчиком, а также секретарем-референтом. Почему мы так решили? Дело в том, что по манерам этого адвоката мне сразу стало понятно, что проблема не в нем лично, а в нашем социальном статусе клиентов-иностранцев, и этот социальный статус мне категорически не понравился. Этот американец считал себя неизмеримо более значимой личностью, чем мы, оба с университетским образованием, неплохие специалисты в своём деле, авторы публикаций. Он категорически не мог даже понять, как вопрос получения грин карты связан с образованием наших детей, и почему это для нас важно. Прозвучала даже фраза о том, что нам, возможно, придется выехать из США и потом снова получать визу и возвращаться, — короче просто так выпускать нас из рук этот господин явно не собирался и хотел состричь с нашего работодателя по полной, ибо специалистом муж был хорошим, и работодатель был готов платить. Короче, никаких моральных границ в обращении с нами он себе не ставил, — возможно именно благодаря уже вышеупомянутым обширным связям. Тягаться с другим таким же американцем и уговаривать его все-таки подать наши документы, невзирая на то, что деньги уже уплачены (а оплату все адвокаты, естественно, берут вперёд, и при ответственном отношении к своему делу это вполне оправданно), мне не хотелось, тем более, что пора было мне подумать о том, кем я хочу быть на этом новом для меня континенте (до этого я была дома с маленькой дочкой).

Стала изучать вопрос о том, чем же занимаются помощники адвокатов, и как стать таким помощником, и выяснилось, что учиться на помощника адвоката (paralegal) года два, а на адвоката, — три, при наличии высшего образования. Я сдала экзамен на поступление в юридическую школу (law school), и параллельно нашла работу в офисе адвоката, занимавшегося, в том числе, и иммиграционными делами. Так как именно это направление интересовало меня больше всего, он его мне и поручил, выдав мне в помощь замечательный набор CD дисков (в те давние времена информация ещё хранилась на дисках, интернет был в зачаточном состоянии) со всеми иммиграционными законами, инструкциями и прецедентами. Оказалось, что это очень интересно, а еще оказалось, что начальство совершенно не информировало нас о вариантах получения грин карты, а их оказалось несколько.

В частности, оказалось, что ждать получения грин карты через работодателя совсем не обязательно. То есть, конечно, есть стандартный вариант, так называемый «трудовой гарант» («labor certification»), когда работодатель дает объявления о том, что о него есть вакансия (которая на самом деле не вакансия, а работа, на которой работает мой муж). Если не находятся американские работники, желающие работать на этом месте, или если они не обладают указанными навыками или знаниями, департамент труда («Department of Labor») выдает «labor certification»), и можно подавать документы в иммиграционную службу для получения собственно грин карты. Именно этот процесс и должен был организовать американский адвокат для нас, но как-то всё не нашёл времени.

Из выданных мне дисков я узнала, что всё в этом процессе не просто, и если нам, наивным, кажется, что основная цель процесса — это чтобы мы получили Грин карту, то Department of Labor считает по-другому, — с их точки зрения, самое главное это трудоустроить американских работников, и поэтому процесс всячески направлен на выяснение того, нет ли всё-таки желающих заменить моего мужа на его рабочем месте. Например, если в компании недавно прошли увольнения, подавать на Labor certification нельзя. Нельзя требовать от потенциальных заявителей уникальных знаний, можно требовать только то, что они могли где-то выучить. Нельзя отказывать заявителю только потому, что рабочее место занято, он вообще не должен знать о том, что это не настоящая вакансия, — брать его на работу работодатель не обязан, но и Labor certification подать не может, — надо ждать 6 месяцев, потом снова рекламу вакансии начинать, всё сначала. Знания русского, тарабарского и прочих языков тоже требовать от программиста нельзя, откажут, считается незаконно ограничивающим требованием. Зарплату ниже плинтуса предлагать нельзя в принципе — до подачи на Labor certification нужно заявочку подать в тот же Department of Labor (называется prevailing wage determination application), описать, какое образование на данную работу требуется, и они зарплату определят; чем больше знаний и опыта потребуется, тем больше зарплата. В общем, процесс оказался совершенно не таким тривиальным, как мы его себе представляли, и мы решили, что параллельно с этим процессом, в котором, как стало понятно, сбой может возникнуть просто потому, что звезды не так встали, мы будем рассматривать альтернативные варианты, просто чтобы времени зря не терять.

Альтернативных вариантов оказалось два — минуя весь процесс Labor certification, можно подать на Грин карту как лицо с выдающимися способностями (Extraordinary ability) или как лицо, работа которого будет в национальных интересах США (National interest waiver). Для работников университетов или научно-исследовательских компаний есть ещё один вариант, — подача на Грин карту как выдающийся исследователь, но наша компания научными исследованиями не занималась. Поэтому остановились на первых двух вариантах, тем более, оказалось, что в качестве бесплатного бонуса они имеют очень важную особенность — эти заявки можно подать без участия работодателя! То есть просто составить, заполнить и подать, не связываясь ни с отделом кадров, ни с кем по месту работы, и можно вообще в принципе не сообщать им о том, что такая заявка подана, и можно получить на основе такой заявки право на работу, и работать не только у основного работодателя, а параллельно брать дополнительные проекты и работать на себя, что при наличии детей и перспективы оплачивать мою учебу в юридической школе было совсем не лишним. К тому же на тот момент работодатель решил поменять моему мужу визу с L1b на H1b, и мы столкнулись с тем, что я потеряю право на работу (супруги держателей визы L1b имеют право на работу, а супруги держателей визы H1b нет), а при подаче на Грин карту как лицо с выдающимися способностями или как лицо, работа которого будет в национальных интересах США, супруга также получает право на работу. Поэтому этот вариант нас сильно заинтересовал, но, естественно, сразу возник вопрос — а не сильно ли высоко мы метим? Муж, конечно, был грамотным специалистом, но до нобелевской премии, скажем так, нам и сейчас не близко, а тогда было ещё дальше…

Выданные мне диски содержали массу прецедентов, то есть описывали конкретные случаи, в которых грин карты были выданы по указанным выше вариантам, и изучив их, я воодушевилась. Оказалось, что при грамотной подаче материала (а грамотно подавать материал нас неплохо учили на отделении структурной и прикладной лингвистики), вполне возможно доказать, что человек может быть классифицирован как лицо с выдающимися способностями или как лицо, работа которого будет в национальных интересах США, даже если нобелевка ему пока не светит! Ура! Руководствуясь прецедентами, мы сели писать трудовую биографию супруга, акцентируя именно те моменты, на которые обращали внимание в положительных решениях.

Для того, чтобы претендовать на Грин карту в категории «лицо с выдающимися способностями», нужно удовлетворить три критерия из примерно десяти, приведённых в инструкциях. Оказалось, что мы можем продемонстрировать наличие публикаций, наличие ссылок на публикации, участие в оценке работы других, важный вклад в область профессиональной деятельности, а также лидирующую роль в организации с позитивной репутацией, то есть даже пять критериев вместо трех! Критерии эти легко можно найти на интернете, если интересно ознакомится с остальными, но эти пять наиболее часто удовлетворяются теми, кто имеет отношение к IT.

Критерии для подачи документов на Грин карту как лицо, работа которого будет в национальных интересах США были значительно более расплывчатыми, но прецеденты вдохновляли, — получившие добро были, образно выражаясь, крепкими хорошистами, и на нобелевку не замахивались вовсе. Надо сказать, что с тех пор требования к претендентам на Грин карту по этой статье сначала ужесточили, а потом, на излете администрации Обамы, либерализовали, так что сейчас твердый хорошист имеет все шансы, особенно если у него есть бизнес план. У нас бизнес плана не было, но была пара патентов, и мы решили опираться на это.

На основе изученных прецедентов, а также многочисленных образцов, которые предоставил мне работодатель (впоследствии на основе непрерывного взаимодействия с иммиграционными органами, а также на основе моего юридического образования, которое оказалось неожиданно фундаментальным), были составлены биография моего мужа и рекомендательные письма, но что-то мешало мне отправить наши заявки, какая-то творческая неудовлетворенность. Параллельно я работала над делами наших многочисленных клиентов и училась в юридической школе, и все время что-то улучшала, дорабатывала, пока наконец, не поняла, — всё. Больше добавить было нечего, все возможные прецеденты учтены, потенциальные возражения отражены. Процесс Labor certification между тем двигался ни шатко ни валко, департамент труда получил все наши документы и затих, не проявляя признаков жизни. По моим остальным делам я знала, что это не связано с нами конкретно, в то время у них происходила очередная реорганизация, и все дела задерживались. В итоге корреспонденцию по трём заявкам мы получили одновременно — одобрения и по Labor Certification, и по заявке на National Interest Waiver, и по заявке как лицо с выдающимися способностями. На тот момент мы готовы были уже расставаться с работодателем, через которого подавали на Labor certification, так что одобрение самостоятельно поданных заявок пришлось как нельзя кстати. Муж перешел на работу в большую компанию, куда его бы не взяли на рабочую визу, потому что рабочих виз они в принципе не делают. Так мы обрели свободу!

Я закончила юридическую школу, сдала экзамен на получение лицензии, и с 2000 года работаю адвокатом по иммиграционным делам, так как оказалось, что это моя самая любимая область американского права. А в иммиграционном праве моим самым любимым направлением является оформление Грин карт для тех, кто, как мне часто удаётся доказать не только иммиграционной службе, но и им самим, оказывается, являются лицами с выдающимися способностями, или, по крайнем мере, приносят пользу этой стране и всем нам (то есть подходит под категорию National interest waiver). Особенно меня радует, когда удается помочь человеку вырваться из иммиграционной зависимости от работодателя, зависимости, которую я считаю унизительной и несправедливой. В основном, мне кажется, это мне удаётся не только за счёт знания законов (это очень важно, конечно), но и за счёт того, что я уважаю и понимаю важность и ценность той работы, которую делают мои клиенты, в отличие от того высокомерного американца, который и пробудил во мне интерес к американскому иммиграционному праву…

А чем дело кончилось с математикой? — спросите вы. Очень просто — ввиду длительной неопределенности, математику учили по двум учебникам. В итоге поступили сразу в несколько университетов Лиги плюща (Ivy League), так что всё сложилось удачно.