Это — подкаст с теми, кто пишет, редактирует, снимает фото, видео и руководит созданием контента. Сегодня мы подготовили для вас текстовую версию шестого выпуска.
Его гость — Екатерина Кудрявцева — контент-продюсер и редактор маркетинга РБК. Мы говорим о миксе работы и хобби редактора.
На фото: Екатерина 
howtolooksmart Кудрявцева, контент-продюсер и редактор маркетинга в РБК
alinatestova: Мы сегодня будем разговаривать, как и всегда в этом подкасте, про контент и всё, что с этим связано. Поэтому, Катя, я тебя попрошу, как обычно, начать с начала и рассказать про свой путь в редактуре. Как тебя занесло в эту нелегкую сферу?
Е: Как меня занесло в редактуру — это хороший вопрос. Я сама до сих пор не поняла, как это получилось. Я начинала работать как «коммуникационщик», менеджер по маркетингу, но мне всегда нравилось писать. Потом как-то пошло: «А что у вас тут за текст на лендинге? А что у вас тут за текст в рассылке? Так нельзя делать, и давайте сделаем по-другому».
В такой атмосфере я и работала.
В какой-то момент я начала заниматься редактурой на более регулярной основе. Это были какие-то коммерческие проекты. Иногда сама пишу что-то для собственного удовольствия.
А: Ты начала говорить про то, как ты пришла к редакторской теме через «так нельзя делать, это не совсем правильно» и так далее. Как ты сама дошла до понимания того, как делать правильно, и поняла, что и где стоит изменить?
Как у тебя появилась «насмотренность»?
Е: Как всегда говорят, если ты хочешь научиться писать, то читай и пиши. Как мне кажется, это — опыт, который приходит в какой-то момент, и ты начинаешь видеть [возможности для улучшения]. Например, в видеоиграх есть кнопочка, которую ты нажимаешь и подсвечиваешь врагов. Здесь в какой-то момент это так и начало работать. Ты просто смотришь на текст, и у тебя подсвечиваются какие-то моменты, возникают вопросы и варианты, как это переделать.
А: В любом случае, это приходит с практикой, и значит, до коммерческих проектов и серьезных задач, связанных с текстом, ты так или иначе писала для себя.
Расскажи, пожалуйста, про свои проекты на стыке хобби и текстов.
Я знаю, что ты пишешь про книги и сериалы. Как это все вылилось в Telegram-канал, интересные тексты и вообще в историю, связанную с контентом?
Е: Начиналось все в университете. Мое первое образование — журналистское. Я его получала в Высшей школе экономики, тогда это было отделение деловой и политической журналистики, прямо так пафосно называлось, а потом стало факультетом медиа и коммуникаций.
Мы застали одну из самых ранних версий программы, где каждый год тебе надо было читать книги по российской и западной словесности. Там такие книжки, что если ты их составишь, то они будут выше твоего роста. И у тебя на это было два месяца.
Конечно, два месяца хватит на то, чтобы прочитать несколько веков российской словесности, а потом ещё западной. И это две пары, а у тебя их ещё пятнадцать.
Когда ты в таком темпе читаешь, потом в таком же темпе про это рассказываешь, а потом пишешь, просто не остается вариантов: ты либо выживаешь, либо не выживаешь.
И этот подход остался. Мне всегда интересно какой-то опыт попробовать описать, потому что так ты сам его лучше понимаешь. Это — привычка, которая у меня осталась с университета. Она стала моим интересом, потому что если тебе это неинтересно, то надо уходить и делать что-то другое. Иначе ты просто умрешь и будешь ненавидеть все, что тебя окружает.
Когда я перестала получать «хардкорное» гуманитарное образование, мне захотелось сохранить связь с этим. Так и получилось. Какую-то постоянную загрузку, связанную с культурной работой, я пока не придумала. Где я никому ничего не буду должна?
Заведу себе канал в.
На фото: Алина Тестова, основательGlyph Media
А: Ты привносишь немного хардкора в свои хобби.
Е: Да.
А: Расскажи, пожалуйста, про свой канал. Почему ты выбираешь именно эти сериалы и книги? Влияет ли твое журналистское образование на твой вкус в этом случае?
Е: Вкус — это, конечно, красиво названо. На самом деле над вопросом выбора — что читать и что смотреть — очень много пива было пролито во время бурных гуманитарных дискуссий.
В культуре есть представление о том, что есть высокая, средняя и низкая культура, а есть какая-то «полная шлачина». И если ты смотришь «полную шлачину», то ты сам, скорее всего, не очень образованный человек. Но у меня был мой любимый профессор на культурологии, который обожал абсолютно «шлачные» фильмы ужасов, где вся вот эта кровь.
А: Слэшеры.
Е: Да-да. Он очень классно их анализировал. И этот человек — профессор, доктор филологических наук, суперумный чувак. В какой-то момент, когда ты очень долго в этом варишься, то понимаешь, что разделение на высокую и низкую культуру — это полная фигня.
Вопрос в том, как ты сам на это смотришь.
На самом деле, в любом абсолютно страннейшем сериале или абсолютно страннейшей книге можно найти много интересного с культурной или социологической точки зрения. С точки зрения того, как ты это смотришь или как другие люди это смотрят, как они это воспринимают, что они из этого выносят. Этот огромный контекст относится ко всему, что культура производит.
А: У меня сразу же в этой связи появился каверзный вопрос, связанный с нашей работой по контенту. Как считаешь, этот культурный базис даёт тебе возможность, разбираясь с какими-то рабочими темами, с интересной для себя точки зрения взглянуть на проблему и с интересной для себя точки зрения её развернуть? Раз уж нет каких-то тем, которые откровенно «высокие» или откровенно «низкие».
Е: Или, скорее, откровенно неинтересные.
А: Да. Откровенно скучные или откровенно интересные.
Е: Да, конечно. Это тоже насмотренность и какой-то опыт. Как говорят, традиционное образование по заучиванию фактов умерло. Нужно просто хорошо гуглить и уметь разбираться в источниках — выбирать, что из этого интересно, а что — не очень.
А: Сейчас очень популярна идея о техническом бэкграунде у пишущих людей; о том, что это здорово, потому что они лучше начинают разбираться в технических нюансах того, о чем они пишут (если это сфера технологий или производства, например).
Несмотря на это, гуманитарное образование и гуманитарный базис даёт как раз эту интересную «насмотренность», возможность вытащить небанальные вещи, взглянуть на вопрос с необычной стороны, и сделать из потенциально скучной темы интересную.
Е: Наверное, да. Про сопротивление между гуманитарным и техническим образованием: для меня гуманитарное образование всегда было про объяснение мира. Технология поможет тебе добраться из точки А в точку Б более эффективно и продуктивно. Гуманитарное образование расскажет тебе, что там в точке А и в точке Б; зачем тебе этот путь; кто ты такой; что ты про себя поймешь, когда дойдешь из точки А в точку Б; кто ещё проходил этот путь и что он для себя вынес. А еще — вот подборка книг про путешествия из точки А в точку Б.
А: Мне кажется, ты сейчас тезисно перечислила мини-чеклист по темам для любой компании. Кто ты такой, что ты для себя вынесешь, если будешь использовать наш продукт, зачем тебе им пользоваться и так далее.
Е: На самом деле, да. Любое гуманитарное направление очень сильно завязано на сторителлинге, на этом банальнейшем слове. Маркетинг — это, по сути, и есть сторителлинг. Поэтому у меня все и связалось в одно.
Это во многом усложняет жизнь, когда ты приходишь куда-то и начинаешь видеть смысловые лакуны, которые люди не хотят заполнять. Им и так нормально — всё работает: трафик «трафикится», всё продаётся, «чечевица чечевится».
Видеть такие моменты — ну такое.
А: Ты чувствуешь незакрытый гештальт, который нужно закрыть.
На фото: Екатеринаhowtolooksmart Кудрявцева, контент-продюсер и редактор маркетинга в РБК
Е: Это как одна из моих любимых шуток о том, что если у тебя гуманитарное образование, ты не можешь нормально что-то смотреть, или читать, или где-то быть, и быть всегда довольным.
Ты всегда это начинаешь анализировать, и невозможно «развидеть» социокультурные предпосылки чего-либо. Ты просто будешь всегда это видеть. И ты думаешь: «Блин, вот я бы мог получать удовольствие, но вот это…».
А: Хороший совет — привлеките в редакторскую команду гуманитария, который будет видеть и говорить: «Нет, ребята, вот здесь не хватает того-то и того-то».
А: Снова возвращаюсь к редактуре и писательству. Какое-то время назад было очень популярно всем быть стилистами. Условно говоря, каждый человек, который что-то смыслил в Инстаграме и видел пару глянцевых журналов, называл себя стилистом и говорил, что работает в творческой профессии. Как считаешь, есть ли такая проблема или такой феномен в редактуре сейчас, когда очень много людей идут в профессию?
Опять же, не у всех есть специфический бэкграунд в плане образования. Получается, что в этой профессии все, и непонятно, кто из них действительно профессионал, а кто нет. Возникало ли желание отстроиться от этого имиджа, когда каждый редактор?
Е: Не особо. Я сама себя редактором называю не очень давно. Для меня вся эта беготня — кто-то в белом плаще, а кто-то в ещё более белом плаще; кто-то тру-редактор, а кто-то не тру-редактор — она довольно странная. Для меня это всегда была просто функция чего-то, что ты можешь привнести в проект, работу любого рода.
Эта функция, которую я могу сделать на определенном уровне. И стилистика зависит от задачи. Есть задачи, где тебе дают 140 слайдов, состоящих из знаков процентов, цифр и аббревиатур, и говорят: «Мы хотим сделать из этого понятную презентацию».
Здесь не нужна стилистика — надо разобрать эту кучу слайдов на куски смысла. Это функция, ты можешь делать в любой обстановке и в любой ситуации, если ты умеешь её делать хорошо.
А: Как считаешь, необходимы ли курсы или дополнительное образование для того, чтобы уметь это делать хорошо? Можно ли просто взять и начать классно писать?
Е: Даже не знаю. Что значит классно писать?
А: На твой взгляд. Вот ты видишь какую-нибудь статью или просто кто-то пишет в Facebook интересный материал — и ты понимаешь, что это цепляет и это интересно.
Е: Это тоже очень разные вещи. С одной стороны, есть люди, которые действительно офигенно пишут жизненные зарисовки в Facebook, но они не делают из этого профессию и, скорее всего, не сделают, потому что они так к этому не подходят.
Они могут писать, что с ними случилось, весело и смешно, а по жизни они менеджеры по продажам. Хорошо, молодец, интересно тебя читать, здорово.
Есть люди, которые несколько лет занимаются копирайтингом, и все, что они пишут, выглядит странновато. С другой стороны, если они способны продать свои услуги, значит это кому-то нужно. Говорю как человек, который не хочет стоять в белом плаще. Жизнь течет, что-то отомрет, что-то останется. Всё меняется.
А: Ты не считаешь, что есть какой-то жесткий путь самурая, который нужно пройти редактору, без которого его нельзя назвать полноценным редактором или автором?
Возьмем тему именно коммерческой журналистики и писательства. Понятно, что ты можешь быть Чарльзом Буковски и писать в стол много лет и так далее.
Е: Он ведь писал много лет в стол. Это очень странный способ рассказывать историю про чувака, который «херачил» очень много лет, не терял мотивации. В коммерческой редактуре мало кто так делает. Если кому-то не нравится твой текст — то всё, «сразу я бросаю перо».
Скорее нет. Есть, конечно, соблазн включить внутреннего сноба и сказать, что если ты Пастернака не читал, то что ты вообще тут делаешь. На самом деле нет. Я знаю людей, которые могут хорошо писать без особого большого бэкграунда чтения или гуманитарного письма.
А: Как ты определяешь внутреннего барсука? Были ли у тебя книги, произведения или заметки, которые повлияли на твой писательский и редакторский опыт?
Е: В профессиональном смысле или в целом?
А: И так, и так.
Е: Да. Как и все писатели какого-то толка, я некоторое время назад прочитала «Пиши, сокращай», и мне это понравилось. Это хороший инструмент в наше непростое время — когда информация катится на тебя изо всех щелей, и слова, которые повторяются во всей этой информации, можно просто убрать, потому что они реально лишние. Думаю, нет чего-то, что я перечитываю каждую ночь перед сном, чтобы ни в коем случае не потерять талант.
На фото: Алина Тестова, основательGlyph Media
А: К черту литературу, просто садитесь и пишите.
Е: Ну, да. Просто садитесь и читайте, а потом садитесь и пишите.
А: У тебя максимально либеральный подход. Если вас кто-то читает, если ваша работа оценивается положительно, она имеет право на существование. Если нет, надо что-то изменить.
Е: Бывают моменты, когда ты встречаешь Telegram-канал или что-то ещё, и ты видишь это и думаешь: «Ну это же полная фигня». А у этого куча подписчиков. Можно получить несколько очков себе в самооценку, назвав этого автора и всех его читателей дураками. От этого ты лучше писать не станешь, и больше подписчиков у тебя не появится. Ты потратил свои эмоции — молодец. Мог бы писать в это время.
А: Хороший совет. Каждый раз, когда вы испытываете негатив, начинайте писать.
Е: Да. Смотришь на какой-то текст и думаешь: «Блин, я тоже так могу». Иди и сделай так же. А лучше пойди и сделай лучше.
А: Есть ли у тебя какие-то приемы, которые тебе помогают взбодриться, когда нужно что-то писать и не идёт?
Е: По классике — отвлечься на что-то другое. Если ты понимаешь, что «заткнулся», то чем дольше ты будешь стоять напротив этой стены, тем больше раздражения она у тебя будет вызывать, и тем больше будет твой «затык».
А: Что тебя отвлекает в такие моменты?
Е: Заняться другой задачей, переключиться на другую работу. Сортировать макеты, «причесать» таск-трекер. Помогают физические нагрузки: погулять или сделать зарядку, сходить на спорт. Хороший был бы совет просто лечь спать, но у меня он почему-то не работает.
А: У меня он тоже не работает.
Е: Слава богу. Я не одна такая странная.
А: И мой традиционный блиц. Продолжи, пожалуйста, фразу. Я пишу потому, что…
Е: Мне нравится.
А: Классный текст — это…
Е: Не скажи — мой, не скажи — мой. Который дочитал до конца.
Наш микроформат для тех, кому интересна работа редактора:
Почему стамина — качество, без которого не обойтись
Подкаст с Иваном Sourvillo: нужно просто «брать и делать»
Его гость — Екатерина Кудрявцева — контент-продюсер и редактор маркетинга РБК. Мы говорим о миксе работы и хобби редактора.
На фото: Екатерина howtolooksmart Кудрявцева, контент-продюсер и редактор маркетинга в РБКalinatestova: Мы сегодня будем разговаривать, как и всегда в этом подкасте, про контент и всё, что с этим связано. Поэтому, Катя, я тебя попрошу, как обычно, начать с начала и рассказать про свой путь в редактуре. Как тебя занесло в эту нелегкую сферу?
Е: Как меня занесло в редактуру — это хороший вопрос. Я сама до сих пор не поняла, как это получилось. Я начинала работать как «коммуникационщик», менеджер по маркетингу, но мне всегда нравилось писать. Потом как-то пошло: «А что у вас тут за текст на лендинге? А что у вас тут за текст в рассылке? Так нельзя делать, и давайте сделаем по-другому».
В такой атмосфере я и работала.
Знаешь как лучше — сделай как лучше. Так это все и закрутилось.
В какой-то момент я начала заниматься редактурой на более регулярной основе. Это были какие-то коммерческие проекты. Иногда сама пишу что-то для собственного удовольствия.
А: Ты начала говорить про то, как ты пришла к редакторской теме через «так нельзя делать, это не совсем правильно» и так далее. Как ты сама дошла до понимания того, как делать правильно, и поняла, что и где стоит изменить?
Как у тебя появилась «насмотренность»?
Е: Как всегда говорят, если ты хочешь научиться писать, то читай и пиши. Как мне кажется, это — опыт, который приходит в какой-то момент, и ты начинаешь видеть [возможности для улучшения]. Например, в видеоиграх есть кнопочка, которую ты нажимаешь и подсвечиваешь врагов. Здесь в какой-то момент это так и начало работать. Ты просто смотришь на текст, и у тебя подсвечиваются какие-то моменты, возникают вопросы и варианты, как это переделать.
А: В любом случае, это приходит с практикой, и значит, до коммерческих проектов и серьезных задач, связанных с текстом, ты так или иначе писала для себя.
Расскажи, пожалуйста, про свои проекты на стыке хобби и текстов.
Я знаю, что ты пишешь про книги и сериалы. Как это все вылилось в Telegram-канал, интересные тексты и вообще в историю, связанную с контентом?
Е: Начиналось все в университете. Мое первое образование — журналистское. Я его получала в Высшей школе экономики, тогда это было отделение деловой и политической журналистики, прямо так пафосно называлось, а потом стало факультетом медиа и коммуникаций.
Мы застали одну из самых ранних версий программы, где каждый год тебе надо было читать книги по российской и западной словесности. Там такие книжки, что если ты их составишь, то они будут выше твоего роста. И у тебя на это было два месяца.
Конечно, два месяца хватит на то, чтобы прочитать несколько веков российской словесности, а потом ещё западной. И это две пары, а у тебя их ещё пятнадцать.
Когда ты в таком темпе читаешь, потом в таком же темпе про это рассказываешь, а потом пишешь, просто не остается вариантов: ты либо выживаешь, либо не выживаешь.
И этот подход остался. Мне всегда интересно какой-то опыт попробовать описать, потому что так ты сам его лучше понимаешь. Это — привычка, которая у меня осталась с университета. Она стала моим интересом, потому что если тебе это неинтересно, то надо уходить и делать что-то другое. Иначе ты просто умрешь и будешь ненавидеть все, что тебя окружает.
Когда я перестала получать «хардкорное» гуманитарное образование, мне захотелось сохранить связь с этим. Так и получилось. Какую-то постоянную загрузку, связанную с культурной работой, я пока не придумала. Где я никому ничего не буду должна?
Заведу себе канал в
.На фото: Алина Тестова, основатель
Glyph MediaА: Ты привносишь немного хардкора в свои хобби.
Е: Да.
А: Расскажи, пожалуйста, про свой канал. Почему ты выбираешь именно эти сериалы и книги? Влияет ли твое журналистское образование на твой вкус в этом случае?
Е: Вкус — это, конечно, красиво названо. На самом деле над вопросом выбора — что читать и что смотреть — очень много пива было пролито во время бурных гуманитарных дискуссий.
В культуре есть представление о том, что есть высокая, средняя и низкая культура, а есть какая-то «полная шлачина». И если ты смотришь «полную шлачину», то ты сам, скорее всего, не очень образованный человек. Но у меня был мой любимый профессор на культурологии, который обожал абсолютно «шлачные» фильмы ужасов, где вся вот эта кровь.
А: Слэшеры.
Е: Да-да. Он очень классно их анализировал. И этот человек — профессор, доктор филологических наук, суперумный чувак. В какой-то момент, когда ты очень долго в этом варишься, то понимаешь, что разделение на высокую и низкую культуру — это полная фигня.
Вопрос в том, как ты сам на это смотришь.
На самом деле, в любом абсолютно страннейшем сериале или абсолютно страннейшей книге можно найти много интересного с культурной или социологической точки зрения. С точки зрения того, как ты это смотришь или как другие люди это смотрят, как они это воспринимают, что они из этого выносят. Этот огромный контекст относится ко всему, что культура производит.
Вопрос о том, как выбирать… Просто: что вам нравится, то и смотрите. Вопрос в том, как вы это смотрите, что вы из этого для себя выносите.
А: У меня сразу же в этой связи появился каверзный вопрос, связанный с нашей работой по контенту. Как считаешь, этот культурный базис даёт тебе возможность, разбираясь с какими-то рабочими темами, с интересной для себя точки зрения взглянуть на проблему и с интересной для себя точки зрения её развернуть? Раз уж нет каких-то тем, которые откровенно «высокие» или откровенно «низкие».
Е: Или, скорее, откровенно неинтересные.
А: Да. Откровенно скучные или откровенно интересные.
Е: Да, конечно. Это тоже насмотренность и какой-то опыт. Как говорят, традиционное образование по заучиванию фактов умерло. Нужно просто хорошо гуглить и уметь разбираться в источниках — выбирать, что из этого интересно, а что — не очень.
А: Сейчас очень популярна идея о техническом бэкграунде у пишущих людей; о том, что это здорово, потому что они лучше начинают разбираться в технических нюансах того, о чем они пишут (если это сфера технологий или производства, например).
Несмотря на это, гуманитарное образование и гуманитарный базис даёт как раз эту интересную «насмотренность», возможность вытащить небанальные вещи, взглянуть на вопрос с необычной стороны, и сделать из потенциально скучной темы интересную.
Е: Наверное, да. Про сопротивление между гуманитарным и техническим образованием: для меня гуманитарное образование всегда было про объяснение мира. Технология поможет тебе добраться из точки А в точку Б более эффективно и продуктивно. Гуманитарное образование расскажет тебе, что там в точке А и в точке Б; зачем тебе этот путь; кто ты такой; что ты про себя поймешь, когда дойдешь из точки А в точку Б; кто ещё проходил этот путь и что он для себя вынес. А еще — вот подборка книг про путешествия из точки А в точку Б.
А: Мне кажется, ты сейчас тезисно перечислила мини-чеклист по темам для любой компании. Кто ты такой, что ты для себя вынесешь, если будешь использовать наш продукт, зачем тебе им пользоваться и так далее.
Е: На самом деле, да. Любое гуманитарное направление очень сильно завязано на сторителлинге, на этом банальнейшем слове. Маркетинг — это, по сути, и есть сторителлинг. Поэтому у меня все и связалось в одно.
Это во многом усложняет жизнь, когда ты приходишь куда-то и начинаешь видеть смысловые лакуны, которые люди не хотят заполнять. Им и так нормально — всё работает: трафик «трафикится», всё продаётся, «чечевица чечевится».
Видеть такие моменты — ну такое.
А: Ты чувствуешь незакрытый гештальт, который нужно закрыть.
На фото: Екатерина
howtolooksmart Кудрявцева, контент-продюсер и редактор маркетинга в РБКЕ: Это как одна из моих любимых шуток о том, что если у тебя гуманитарное образование, ты не можешь нормально что-то смотреть, или читать, или где-то быть, и быть всегда довольным.
Ты всегда это начинаешь анализировать, и невозможно «развидеть» социокультурные предпосылки чего-либо. Ты просто будешь всегда это видеть. И ты думаешь: «Блин, вот я бы мог получать удовольствие, но вот это…».
А: Хороший совет — привлеките в редакторскую команду гуманитария, который будет видеть и говорить: «Нет, ребята, вот здесь не хватает того-то и того-то».
А: Снова возвращаюсь к редактуре и писательству. Какое-то время назад было очень популярно всем быть стилистами. Условно говоря, каждый человек, который что-то смыслил в Инстаграме и видел пару глянцевых журналов, называл себя стилистом и говорил, что работает в творческой профессии. Как считаешь, есть ли такая проблема или такой феномен в редактуре сейчас, когда очень много людей идут в профессию?
Опять же, не у всех есть специфический бэкграунд в плане образования. Получается, что в этой профессии все, и непонятно, кто из них действительно профессионал, а кто нет. Возникало ли желание отстроиться от этого имиджа, когда каждый редактор?
Е: Не особо. Я сама себя редактором называю не очень давно. Для меня вся эта беготня — кто-то в белом плаще, а кто-то в ещё более белом плаще; кто-то тру-редактор, а кто-то не тру-редактор — она довольно странная. Для меня это всегда была просто функция чего-то, что ты можешь привнести в проект, работу любого рода.
Эта функция, которую я могу сделать на определенном уровне. И стилистика зависит от задачи. Есть задачи, где тебе дают 140 слайдов, состоящих из знаков процентов, цифр и аббревиатур, и говорят: «Мы хотим сделать из этого понятную презентацию».
Здесь не нужна стилистика — надо разобрать эту кучу слайдов на куски смысла. Это функция, ты можешь делать в любой обстановке и в любой ситуации, если ты умеешь её делать хорошо.
А: Как считаешь, необходимы ли курсы или дополнительное образование для того, чтобы уметь это делать хорошо? Можно ли просто взять и начать классно писать?
Е: Даже не знаю. Что значит классно писать?
А: На твой взгляд. Вот ты видишь какую-нибудь статью или просто кто-то пишет в Facebook интересный материал — и ты понимаешь, что это цепляет и это интересно.
Е: Это тоже очень разные вещи. С одной стороны, есть люди, которые действительно офигенно пишут жизненные зарисовки в Facebook, но они не делают из этого профессию и, скорее всего, не сделают, потому что они так к этому не подходят.
Они могут писать, что с ними случилось, весело и смешно, а по жизни они менеджеры по продажам. Хорошо, молодец, интересно тебя читать, здорово.
Есть люди, которые несколько лет занимаются копирайтингом, и все, что они пишут, выглядит странновато. С другой стороны, если они способны продать свои услуги, значит это кому-то нужно. Говорю как человек, который не хочет стоять в белом плаще. Жизнь течет, что-то отомрет, что-то останется. Всё меняется.
А: Ты не считаешь, что есть какой-то жесткий путь самурая, который нужно пройти редактору, без которого его нельзя назвать полноценным редактором или автором?
Возьмем тему именно коммерческой журналистики и писательства. Понятно, что ты можешь быть Чарльзом Буковски и писать в стол много лет и так далее.
Е: Он ведь писал много лет в стол. Это очень странный способ рассказывать историю про чувака, который «херачил» очень много лет, не терял мотивации. В коммерческой редактуре мало кто так делает. Если кому-то не нравится твой текст — то всё, «сразу я бросаю перо».
Скорее нет. Есть, конечно, соблазн включить внутреннего сноба и сказать, что если ты Пастернака не читал, то что ты вообще тут делаешь. На самом деле нет. Я знаю людей, которые могут хорошо писать без особого большого бэкграунда чтения или гуманитарного письма.
Главный принцип — просто всякий раз смотришь на свой текст и спрашиваешь себя, не как барсук ли я пишу. Если как барсук, то надо переписывать. Вот и всё.
А: Как ты определяешь внутреннего барсука? Были ли у тебя книги, произведения или заметки, которые повлияли на твой писательский и редакторский опыт?
Е: В профессиональном смысле или в целом?
А: И так, и так.
Е: Да. Как и все писатели какого-то толка, я некоторое время назад прочитала «Пиши, сокращай», и мне это понравилось. Это хороший инструмент в наше непростое время — когда информация катится на тебя изо всех щелей, и слова, которые повторяются во всей этой информации, можно просто убрать, потому что они реально лишние. Думаю, нет чего-то, что я перечитываю каждую ночь перед сном, чтобы ни в коем случае не потерять талант.
На фото: Алина Тестова, основатель
Glyph MediaА: К черту литературу, просто садитесь и пишите.
Е: Ну, да. Просто садитесь и читайте, а потом садитесь и пишите.
А: У тебя максимально либеральный подход. Если вас кто-то читает, если ваша работа оценивается положительно, она имеет право на существование. Если нет, надо что-то изменить.
Е: Бывают моменты, когда ты встречаешь Telegram-канал или что-то ещё, и ты видишь это и думаешь: «Ну это же полная фигня». А у этого куча подписчиков. Можно получить несколько очков себе в самооценку, назвав этого автора и всех его читателей дураками. От этого ты лучше писать не станешь, и больше подписчиков у тебя не появится. Ты потратил свои эмоции — молодец. Мог бы писать в это время.
А: Хороший совет. Каждый раз, когда вы испытываете негатив, начинайте писать.
Е: Да. Смотришь на какой-то текст и думаешь: «Блин, я тоже так могу». Иди и сделай так же. А лучше пойди и сделай лучше.
А: Есть ли у тебя какие-то приемы, которые тебе помогают взбодриться, когда нужно что-то писать и не идёт?
Е: По классике — отвлечься на что-то другое. Если ты понимаешь, что «заткнулся», то чем дольше ты будешь стоять напротив этой стены, тем больше раздражения она у тебя будет вызывать, и тем больше будет твой «затык».
А: Что тебя отвлекает в такие моменты?
Е: Заняться другой задачей, переключиться на другую работу. Сортировать макеты, «причесать» таск-трекер. Помогают физические нагрузки: погулять или сделать зарядку, сходить на спорт. Хороший был бы совет просто лечь спать, но у меня он почему-то не работает.
А: У меня он тоже не работает.
Е: Слава богу. Я не одна такая странная.
А: И мой традиционный блиц. Продолжи, пожалуйста, фразу. Я пишу потому, что…
Е: Мне нравится.
А: Классный текст — это…
Е: Не скажи — мой, не скажи — мой. Который дочитал до конца.
Наш микроформат для тех, кому интересна работа редактора:
Почему стамина — качество, без которого не обойтись Подкаст с Иваном Sourvillo: нужно просто «брать и делать»