Глава 5. Закон Роя

    Город космонавтов придет в запустение. Люди уедут, их дома растащат мародеры, огонь погаснет, а гранитные стелы и аллеи зарастут травой. Пока цеха и заводы живут и дышат, пока их не порезали на металлолом в угоду новым хозяевам. Но я покажу тебе будущее, идем Денис.

    Главная аллея парка, окруженная березками, вымощена основательной красно-белой плиткой. Центр между дорожками занимают декоративные голубые ели. Интеллигентные инженеры и прочие ученые неспешно прогуливаются по дорожкам. Их разбавляют мамаши с колясками и влюбленные парочки. Дети бегут вдоль мемориалов с наклонными гранитными плитами и золотыми буквами, вдоль блестящей звезды с огнем и красными гвоздиками. Обычно они притормаживают только у закутков с боевой техникой. Ради этого и стоит идти в парк – лазить по настоящим танкам и пушкам.

    Денису особенно нравилась тяжелая БМП, нашедшая здесь пристанище после марсианской войны. Она привлекала необычным красно-черным камуфляжем, вытянутым корпусом, слегка задранной кормой и хищным «щучьим носом» из двух, сходящихся клином бронеплит. У нее была массивная башня со спаренной пушкой и ракетной установкой, черные широкие гусеницы из экспериментальных углеродных траков. Задние люки прикрывала башня, они были достаточно высокими, чтобы десантник в скафандре мог сходу выгрузиться на поле боя, а маленький Денис прыгал внутрь вообще не пригибаясь. Правда, почти все оборудование было демонтировано, из интересного, осталось лишь место стрелка во вращающейся башенной турели. Красно-черная машина была любимой у половины детей, поэтому за местечко стрелка иногда приходилось даже подраться. Драться Денис никогда не боялся, но, с самого раннего возраста соблюдал кодекс чести космического десантника, подслушанный у деда. Никогда не добивал поверженного противника, не бил слабых и не нападал вдвоем на одного. Только повзрослев он понял, что этот кодекс не предназначен для настоящей войны.

    Сегодня парк выглядел странно. Ели поломались, монументы обветшали, из трещин пробивался бурьян и маленькие березки. А инженеры и мамаши стали полупрозрачными, проходя сквозь заросли расползшегося по дорожкам кустарника. Гусеницы БМП были порваны, она уныло ржавела на поломанных катках. Красно-черные плиты, имитирующие динамическую защиту, расколотые, валялись грудами в окружающей траве.

     — Мне не нравится эта игра? Я хочу, чтоб стало как раньше.

     — Это будущее, которого не избежать. И как раньше уже никогда не будет.

     — Я хочу эту машину! – маленький Денис зло топнул ногой.

     — Ты получишь другие машины, множество других, если пойдешь со мной. Но эту придется оставить здесь.

     — А точно нельзя взять еще и эту…

    Полупрозрачные люди и БМП внезапно померкли. Денис отчаянно заморгал. Над головой раскачивался паукообразный робот с бессильно поникшими манипуляторами, стены белели стерильной чистотой, резко пахло спиртом и антисептиками. Отец выдернул последний разъем из его медимпланта на левой ноге.

     — Давай, Денис, нам надо уходить, скорее.

     — Сегодня я не буду играть с тетей Соней?

     — Нет, сегодня не получится.

    Отец взял его на руки и выскочил в коридор. В конце коридора их догнал взмыленный врач в расстегнутом халате. Он кидался отцу под ноги и хватал за одежду.

     — Товарищ, Кайсанов что вы делаете! Мы не закончили процедуру.

     — Процедура закончена.

     — Нет! Вы подвергаете опасности ребенка, немедленно вернитесь!

     — Мой ребенок будет в безопасности подальше отсюда.

     — Товарищ Кайсанов, вы дали подписку, это государственная измена!

     — Изменять уже некому, Император мертв, включите новости.

     — Это официально не подтверждено… И даже если он мертв, это не освобождает вас от обязательств.

     — Если он мертв, то Империя тоже мертва.

     — Она не мертва, пока жив хоть один солдат, который ее защищает. И вы клялись защищать Империю даже ценой жизни. Или вы забыли свои клятвы?!

     — Если кто-нибудь позовет лично меня, я пойду и буду защищать. Но мой сын не приносил никаких клятв, он имеет право на собственную жизнь.

     — Эту клятву принесли за него вы!

     — Это было незаконно и сделано под давлением.

     — Ах вот как ты заговорил. Еще о правах человека вспомни. Или это твои марсианские хозяева тебе напели?

     — Какие хозяева, что ты несешь майор! Ты совсем спятил, посмотри, даже охрана разбежалась. Через час ты останешься один, продолжать свои безумные эксперименты.

     — Это не безумные эксперименты, это искра из которой пламя Империи разгорится вновь и обратит в пепел всех врагов внешних и внутренних…

     — Прощайте, товарищ Лазарев.

     — Беги предатель, беги! Но ты не скроешься от судьбы! И знай, что дело уже сделано, Империя уже победила…

    Денис открыл глаза. Рядом посапывал Колян. По темному небу бежали тучи, иногда из них выпрыгивала бледная луна и почти сразу скрывалась обратно. В окно различались силуэты молодых березок и полуразваленных гранитных монументов. Турбина еще немного посвистела и затихла. Водитель повернулся к Денису. Он мог прекрасно вести машину без фар даже глубокой ночью, оба его глаза были заменены искусственными линзами. Паша был бойцом, способным на любую авантюру. Нарушать приказы, воевать с московскими боссами – да не вопрос. Когда-то он был в первых рядах тех, кто решился пойти против Московского правительства, упразднившего Империю. Тогда он еще не был умудренным опытом пятидесятилетним ветераном. Он начинал боевой путь в сухопутных войсках Империи, которые боролись с последствиями Азиатской ядерной войны. В тех подразделениях, которые затем превратились в батальоны. Он не сумел сохранить глаза, часть кожи на лице и лысой голове, которая была изъедена шрамами от химических ожогов, но зато все конечности были целы и даже мозг почти не задет, по его собственным уверениям. Весьма неплохой результат после тридцати лет непрерывной войны с Восточным блоком и разными марсианскими выкормышами. Опыт и чутье Паши ценили все, хотя начальство недолюбливало за прямолинейную оценку умственных способностей этого самого начальства.

     — Приехали, Дэн. Твой дом через парк за торговым центром и стадионом. Могу и ближе подогнать, но у твоего клиента ПНВ может быть или что покруче.

     — Нормально встали. Я один схожу, гляну.

    Денис открыл дверь и полез в прохладный осенний рассвет.

     — ПНВ или стрекозу может возьмешь? – удивленно обернулся к нему Паша.

     — Забыл, — Денис хлопнул себя по лбу.

     — Забыл он… Если вы батенька дурак, то делайте как я – берите и записывайте. Как пользоваться не забыл?

     — Нет. Давай стрекозу и рацию.

     — Возьми лучше гарнитуру от шлема.

    Денис нацепил гарнитуру в виде гибкой ленты на голову так, чтобы микрофоны прижимались к вискам. Стрекозу и планшет он рассовал по карманам.

     — Я бы на твоем месте одел броню и винтовочку прихватил.

     — Если там люди Арумова я даже не полезу.

     — Если ты не увидишь людей Арумова, это не значит, что их там нет. Впрочем, да, броню и каски придумали трусы вроде меня.

     — Не парься, я быстро.

    Денис вылез из тачки и побежал через темный парк. Он пытался отыскать в темноте силуэт БМП, но видел лишь исковерканные груды, оставшиеся от стел и постаментов. Может машины растащили местные жители, а может они стояли дальше по парку. Денис уже плохо помнил. Он остановился на углу заброшенного торгового центра. Дальше шел открытый стадион и была прямая видимость из окон нужного дома. Соня Даймон объявилась сразу же.

    «Ты должен его заразить! Ты чуть не спалился».

    «Тебе лишь бы кого-то заразить. Думаешь, он все поймет из-за того, что я забыл взять оборудование»?

    «Проблема не только в нем. Ты уже придумал, что будешь говорить Тимуру? Как объяснишь свое чудесное исцеление»?

    «Не нагнетай, что-нибудь придумаю. Лучше проверь квартиру и если там кто-то есть, зарази его».

    Денис достал из рюкзака емкость и вытряхнул ее содержимое в воздух. Желтые точки медленно разлетелись вокруг, образовав неровный купол, радиусом метров тридцать.

    «Ты должен учиться управлять роем сам».

    «Давай поучимся в другой раз, пока ты отлично справляешься».

    «Это только пока, пока я не получила собственное тело».

    «И что же будет, когда ты его получишь»?

    «Я – королева роя. Мое дело вырастить рой, который обратит день в ночь, поднявшись из своих гнезд».

    «Отлично, другими словами ты будешь сидеть в уютном гнезде, куда время от времени будут сваливать очередную кучу трупов, погибших за великую Империю, а мое дело, собственно, переть на амбразуру».

    «Если сражаться и побеждать будет Соня Даймон…»

    «Да я помню: это будет империя Сони Даймон. Все-таки отец вовремя забрал меня из вашей мозгомойки».

    «Твой отец стал предателем».

    «Слышь, ты – королева! Не надо разевать пасть на моего отца»!

    «Как скажешь. Я выполняю приказы, пока ты сам не стал предателем. Попробуй, управление очень простое».

    «Контроль роя», — подумал Денис и его душу тут же вышвырнуло из тела. К счастью, недалеко, он завис на высоте пары десятков метров. Ветер немного сносил его назад так, что приходилось постоянно подруливать. Зрение стало полностью панорамным, можно было мысленно вращать окружающую картинку в любом направлении. Звуков тоже прибавилось, слышно было копошение мышей в траве. А столько запахов Дэн не чувствовал никогда. Половине он даже не мог придумать названия. Он отсюда чувствовал с десяток запахов машины: топлива, резины, металла, запах листьев и травы, запах асфальта и пластика.

    «Все просто, — Соня зависла перед ним. – Рой делится на ульи, пока нет сплошного покрытия территории, улей – это все, что вокруг тебя. В зоне покрытия ты можешь мысленно передвигаться почти мгновенно и осматривать любой объект с нужной детализацией, просто представляй как ты движешься или приближаешь что-то. За зоной покрытия движение возможно со скоростью полета роя. Чтобы установить зону покрытия, мысленно подсвети любую область желтым цветом. Для такого маленького улья зона не может быть большой – гектар, полтора это максимум. В желтой зоне улей автоматически сканирует наличие живых существ и техники. Когда сканирование завершено, границы отмечаются желтым, чем бледнее цвет, тем меньше детализация и глубина сканирования. Если хочешь увеличить степень детализации, используй более насыщенный цвет, или установи детализацию от нуля до ста. Если зона слишком велика и выходит за рамки текущих возможностей роя, то подсветка начнет мигать. Чтобы сократить зону покрытия, мысленно подсвети область серым. Чтобы взять живое существо под контроль подсвети его зеленым, чтобы атаковать – красным. Собственным телом можно управлять, отдавая команды через рой, просто мысленно передвигай его куда нужно. Также управляется любое другое существо под контролем роя. Рой также распознает мысленные команды. Чтобы вернутся в собственное тело, используй команду: «прямой контроль». Чтобы вызвать список прошлых приказов и действий используй «память улья». Чтобы посмотреть общие заданные правила и алгоритмы используй «закон улья» или «закон роя». Чтобы объединить или разделить ульи «новый улей». Точность исполнения любой команды можно оценить от нуля до ста, чтобы рой учился лучше их распознавать. Можно использовать интеллектуальные ресурсы зараженных для отработки неявно заданных команд, назначив им права доступа к отдельному улью или рою. Но, они будут выполнять их в меру своего понимания, ну и косячить, естественно, тоже, в меру возможностей».

    «А кто сейчас за главного на утилизационной станции»?

    «Михалыч. Я назначила ему соответствующие права».

    «Надеюсь он не продаст рой за пару бутылок».

    Денис подсветил ярко-красным изображение Сони, висящее в воздухе. Желтые точки вокруг стали красными, собрались в плотный шар и ринулись в атаку. Правда, шарик почти сразу же рассыпался и жучки стали хаотично кружится вокруг заданной области, переливаясь то желтым, то красным.

     Призрак Сони надменно поджал губы.

    «Во-первых, я – королева, меня нельзя атаковать. Во-вторых, физически, я пока что часть твоей собственной биомассы. А в-третьих не надо отдавать рою бессмысленные приказы, так ты только нарушишь распознавание и превратишься в обезьяну с гранатой».

    «Слушаюсь, моя королева».

    «И да, наверное, стоило сказать сразу. Чувствительность к приказам от нуля до ста устанавливается командой «чувствительность роя». Пока рекомендую установить на пятьдесят, когда спишь, или рой не нужен на десять. Учись ясно и быстро мыслить, чтобы отдавать команды как можно понятнее для роя».

    «Чувствительность роя пятьдесят, — послушно произнес про себя Денис. – Ладно, погнали».

    Он мысленно двинул рой вперед к улице, идущей параллельно парку. Движение, как и было обещано, происходило со скоростью полета тренированной мухи. На разбитой улице не горело ни одного фонаря, только впереди проглядывал неясный силуэт жилого дома.

    «Ночное зрение».

    Рой правильно понял команду, но мир стал не зеленым, как в обычном ПНВ, а черно-белым. Степень разрешения была отличная, Дэн видел три жилых дома и даже еще один заброшенный парк правее по улице. Слева улица упиралась в шоссе, по которому они приехали. Движущиеся точки по-прежнему были ярко-желтыми. Большая часть окон в центральном доме была заколочена или выбита. Несколько припаркованных машин выглядели брошенными.

    Денис мысленно подсветил всю улицу, дома, стадион и торговый центр в желтый цвет. Рой сразу же возмущенно замигал.

     «Область слишком большая, используй сканирование по квадратам, — посоветовала Соня. – Или выпусти еще несколько спор».

    «У меня всего четыре банки, лучше побережем наш замечательный рой. Сканирование по квадратам, детализация пятьдесят».

    Перед домами появилась строка «сканирование по квадратам – ожидаемое время 92 минуты». Основная часть желтого скопления двинулась в сторону парка справа. Денис обернулся назад, с оставленным у торгового центра туловищем его связывала тонкая желтая нить. Он снова выделил нужную область.

    «Сканирование по квадратам, детализация тридцать».

    Время на строке изменилось на 35 минут.

    «Хорошо, хоть что-то от обучения у тебя в голове осталось, — удовлетворенно пробурчала Соня. – Масштаб всех шкал для роя по умолчанию логарифмический, основание логарифма ты можешь задать сам для любой шкалы».

    «Ты не переоценивай мое образование».

    «Забудь, просто знай, что шкалы не линейные».

    «Прямой контроль».

    Денис рывком вернулся в собственное тело и обнаружил, что оно слегка подмерзло. Он для вида закинул вверх стрекозу и пошел греться в тачку.

     — Пока ничего не видно, — сообщил он Паше. – Подождем немного.

     — Ну давай подождем.

     — Я, пожалуй, оденусь.

     — Снаряга в багажнике.

    Облачаясь в бронекостюм, шлем и рассовывая магазины для АК-85 по карманам на броне, Денис обратил внимание, что желтая линия тянется через парк к домам. Строка с оставшимся временем сканирования висела там же.

     — Ничего, что побольше магазинов взял? – спросил он у Паши.

     — Стволы и снаряга из твоего заказа, ни в чем себе не отказывай. Я кстати предпочитаю пятьдесят восьмой, все-таки калибр 2,15 понадежнее будет. У восемьдесят пятого калибр больной мелкий, прошивает все насквозь, толку никакого.

     — В следующий раз закажу пятьдесят восьмой.

    Некоторое время они пялились в темноту. Денис для вида поглядывал на планшет стрекозы. Потом он решил нарушить молчание:

     — Какие дела в батальоне?

     — Как обычно: с кем-то воюем, с кем-то торгуем.

     — Главный враг – Арумов?

     — Везде враги. Что москвичи давят, что отморозки из Восточного блока. Мое мнение, Арумов, конечно, серьезный пацан со связями и технологиями, а Восточный блок вроде ерунда. К ним давно привыкли. Бегают там какие-то отщепенцы по пустошам, кричат что-то про бога смерти. Подумаешь… Но я так скажу: моя война длится уже тридцать лет и все это время я только отползал все дальше и дальше на запад. Во времена Империи мы ходили до Кореи и Пекина. Уже с батальоном, помню, ходили в рейды до Байкала и Бишкека. А сейчас что? Лишний раз за Иртыш боимся высунуться. Да измельчал народец, конечно. Только и слышу: «Делать нам больше нечего, духов этих гонять! У нас тут бизнес!» А если их не гонять, они плодятся в геометрической прогрессии. Да, мы регулярно их героически побеждаем, они только и умеют, что заваливать мясом, но результат-то какой? Они тупо присылают новое мясо и катятся дальше, медленно, но верно. Может они правда боги смерти?

     — Брось! Обычные сектанты-отморозки.

     — Да, те еще отморозки! Кто живет рядом с Восточным блоком обряды повелителей смерти соблюдают досконально. И «праздники» устраивают и жертвы приносят. Иначе мигом познакомишься со смертью во всех ее обличиях. С кислотными дождями, с чумной саранчой, с химией от которой человек превращается в отмороженного зомби. Зомби-атаки – это, конечно, последний писк моды.

     — Мой шотган всегда со мной.

     — Смешного мало. Представь: вчера под боком был мирный такой пастуший аульчик, а завтра эти пастухи словно бешеные собаки несутся на твои позиции. Пена изо рта, полная нечувствительность к боли, они без рук без ног загрызть хотят. А там ведь женщины и дети, половина взрываются, половина какую-нибудь гадость выплевывает. Жуть полная, ребята из Харзы рассказывают, если сильно нажрутся. Так, конечно, молчат, марку надо держать, типа нас ничем не проймешь. Подумаешь, накрошили небольшой шевелящийся курганчик перед блокпостом… Но блокпост в итоге бросили.

     — Нет бога, кроме бога смерти. Что еще надо сказать для обращения?

     — И я служу истинному богу… Но теперь можно вообще говорить что угодно или молчать. Теперь официально, все разумные существа принадлежат культу. Даже если пока ведут еретические разговоры про то, где они этого бога смерти вертели.

     — Наглости этим повелителям не занимать.

     — В главном с ними не поспоришь: все там будем. Рано или поздно эта чума захватит мир.

     — А что москвичи или марсиане вам не помогают? Неужели марсиане допустят, чтобы Восточный блок докатился до Европы.

     — Ну это когда будет… лет через сто. А сейчас ничего личного, просто бизнес. Одной рукой нам помогают, другой им. А про марсиан даже речи нет, они еще после войны эту шпану снабжать начали. Если бы не они, никакого Восточного блока и не было бы. А сколько сейчас от них воя про то, как злобные батальоны расстреливают безоружных мирных пастухов. О том, что это уже зомби с выжженными мозгами никто ведь не говорит. Или о том, что Восточный блок сам с пленными делает.

     — Как же так, марсиане ведь неверные с чипами? Как праведные повелители смерти могут с ними торговать или какую-то помощь принимать?

     — Я тебя умоляю, объявляем очередную подачку данью и дело с концом. А кто не согласен – добро пожаловать в жертвенный круг.

    Денис увидел, как за парком, в сканируемой области замигала желтая точка.

    «Контроль роя».

    Он мгновенно скользнул по желтой нити к зданиям. Окна нужной квартиры были заколочены, как и все соседние. Но под досками рой показывал стальные жалюзи, и пока желтые точки, бессильно скреблись об их пластины.

    «Надо подниматься в квартиру», — сказала Соня.

    Денис осмотрелся, область была почти просканирована, неотмеченным остался лишь торговый центр и выезд на шоссе слева. Рядом с парком лениво вращались несколько желтых огоньков. Дэн приблизил изображение, это были тощие бездомные псины.

    «А собак-то за что»?

    «На всякий случай. Животные тоже могут быть опасны: носить мины или шпионское оборудование».

    «Давай уж тогда и крыс пометим».

    «Крысы не попадают в детализацию тридцать. Поднимайся в квартиру»!

    «Может дождемся полного сканирования»?

    «Боевиков Арумова здесь нет, — уверенно заключила Соня. – Я выставлю посты роя на прилегающих улицах. А ты отдай приказ грызть защиту и поднимайся».

    Денис подсветил жалюзи красным и большая часть точек начала собираться у окна.

    «Прямой контроль».

     — Паша, я хочу подняться в квартиру.

     — Иди один, у меня этот хомяк. Тимур сказал не бросать его ни в коем случаем. Если хочешь, могу заехать на ту улицу.

     — Не надо, спалимся. Запусти турбину, потом подберешь меня.

     — Возьми термомину, дверь вскрыть. Ни пуха!

     — К черту!

    Денис забрал термомину из багажника, несколько дымовых и осколочных гранат для подствольника. Пассивный экзоскелет брони здорово облегчал передвижение. Бежать было даже легче, чем пустым, правда несколько страдала маневренность. Улицу перед домом он проскочил одним рывком, но не успел затормозить и с грохотом влетел в старую железную дверь подъезда. «Идиот», — прошипела Соня. Он открыл слегка помятое полотно и желтые точки сразу затекли внутрь, показав лишь темную вонючую лестницу. Часть квартир в подъезде была вовсе без дверей и в проемах виднелись разгромленные помещения, заваленные мусором. Нужная квартира была на четвертом этаже, ее закрывала простая деревянная дверь.

    Денис представил окно снаружи и увидел, что желтые точки закончили разъедать себе проход. Первый жучок просунул свои усики внутрь. Обстановка в комнате была спартанская: только стол и сейф у боковой стены. Он увидел худую спину человека, сидящего за столом. Тот пил чай, перед ним стоял небольшой ноут. Внезапно человек поднял глаза вверх, к отверстию куда ломился рой. Тут же раздалось шипение, комнату заволокло каким-то газом, зрение беспомощно закружилось и через секунду рухнуло на пол.

    «Вот хитрая сволочь! Ломай дверь!» Ментальный вопль Сони отдавался ощутимой пульсацией в висках. Кевларовый сапог с титановой подошвой проломил гнилую деревяшку и застрял внутри. Денис сбил прикладом остатки дерева, под ним пряталась массивная гладкая плита с кодовым замком. «Быстрее, термомину»! Соня, как настоящая валькирия кружилась под потолком, она даже слегка подвывала от ярости.

    «Не ори под руку»!

    Денис отбежал чуть вверх по лестнице и отвернулся. Яркое зарево залило весь подъезд. Жар чувствовался даже сквозь броню. Через пару секунд на месте замка и куска стены зияла оплавленная дыра. Дэн аккуратно пнул дверь, стараясь не попасть под раскаленные капли. Один из потекших от жара штырей внизу все еще держал дверь. Пришлось пнуть со всей дури, броня зашипела под брызгами металла. Ввалившись внутрь, он сразу же получил пулю в грудь от худого силуэта в газовом тумане. Силуэт заканчивал застегивать мягкий скафандр, когда его отвлекли. Пистолетная пуля лишь слегка пошатнула Дениса, он вскинул автомат и выпустил короткую очередь в потолок.

     — Стой, надо поговорить! я от Макса!

    «Да стреляй в него»! – зашипела Соня.

    Денис бросился в туман, надеясь достать человека в рукопашной, тот рванул в соседнюю комнату. Дэн догнал его уже там и вместе они врезались в шкаф. Послышался треск и стук какого-то предмета, выпавшего из рук противника. Дэн отошел на шаг и навел ствол. Сквозь стекло скафандра он видел худое, смуглое лицо и длинный нос. Больше в окружающем тумане ничего нельзя было различить.

     — Все не дергайся, мы поговорим.

    Внезапно Дэн почувствовал как земля уходит из-под ног, он удержался, но его сразу же качнуло снова. Скафандр бочком начал пробираться к дальней стене.

     — Стой, стреляю, — засипел Дэн.

    «Да стреляй уже»! – отчаянно вопила Соня откуда-то издалека. Дэн шагнул вперед, но нога подломилась и он рухнул на пол. Раздался щелчок еще одного замка. Дэн валялся на полу и заходился в кашле. Последним усилием он застегнул маску с противогазом. Стало немного полегче. Дэн пошатываясь поднялся на ноги и побрел сквозь туман. У дальней стены комнаты он уперся в очередную железную дверь. Единственная термомина была уже потрачена. Сознание продолжало плавать в окружающем тумане. Он побрел назад и случайно пнул ногой оброненный предмет. Дэн опустился на колени и принялся шарить по полу. Заходясь в кашле он выполз из квартиры. В руках была небольшая черная коробка. Рой не отзывался. Дэн как мог, спотыкаясь и хватаясь за ломающиеся перила скатился на улицу. Он отстегнул маску и кашель начал потихоньку отпускать. Материализовалась бледная Соня Даймон.

    «Что это за дрянь»?

    «Не знаю, какая-то дрянь специально против роя. Этого газа точно нет в имперском реестре. Не хватает специальных особей для подробного анализа».

     — Паша, как слышишь?

    В черепе завибрировал голос Паши.

     — На связи? Что у тебя?

     — Гони сюда, клиент уходит!

     — Понял!

    Денис потянулся остатками роя в пространство за домом. Но тот подчинялся плохо, будто неожиданная газовая атака внушила жукам неведомый доселе страх и неуверенность в своих силах. Он успел увидеть лишь машину, уходящую по жилой застройке в сторону завода.

    «Ты его не убил! – заорала Соня. – Ты дал ему уйти»!

    «Мой лимит по убийствам на сегодня исчерпан».

    «Где остальные споры»?

    «В тачке».

    «Кретин! Попробуй отправить за ним псов»!

    «Псов…»?

    Дэн догадался о чем речь и поискал внутренним зрением бездомных собак. Они мирно дрыхли в парке справа. Он отметил псин зеленым цветом и жиденький караван точек потянулся к ним.

    «А-а, не успеем… Вижу два внедорожника, двигаются в нашу сторону от Ярославки», — доложила Соня.

    Рядом раздался визг тормозов. Денис запрыгнул в уазик.

     — Что происходит?! — верещал проснувшийся Колян.

     — Давай, Паша, гони за клиентом, он уходит в сторону завода. Еще отморозки Арумова не вовремя нарисовались.

     — Не, Дэн, мы сваливаем.

     — Паша, мне нужен этот человек…

     — Извини, Дэн, Тимур сказал никакого шума и пыли. Мы итак уже наследили будь здоров.

    «Зарази его»! – звенящий голос Сони Даймон снова отдавался пульсирующей болью голове.

     — Да заткнись уже! – рявкнул Дэн вслух.

     — Чего?

     — А не, Паш, я это не тебе, Коляну… Поехали короче вперед. Уйдем через проспект Королева, не хватало еще с бандой Арумова пересечься.

     — Они здесь! Они здесь! Нам хана! – с новой силой заверещал Колян. – Сколько их?

     — Два джипа. И замолчи наконец, будь добр.

    Пассажиров мотало по салону. Паша старался держать приличную скорость на убитой в хлам дороге. Перед внутренним взором Дениса огромные внедорожники с погашенными фарами, гнали во весь опор, нисколько не заботясь о сохранности ходовой. Они уже поворачивали на их улицу.

     — Паша, налево, быстро!

    Паша вдавил газ до упора и рванул руль влево, едва не перевернув уазик. Они встали за торцом третьего дома. Справа от них шелестел заросший парк. Дэн на всякий случай нашел собак, над тремя уже крутились зеленые огоньки, остальные лишь бессильно помаргивали. Ресурсы роя были исчерпаны.

     — Давай потихоньку вдоль парка.

    Денис отметил собак и приказал: «Следуй за мной». Один из джипов притормозил у нужного подъезда, а другой уверенно двинул дальше.

     — Один едет к нам… Он нас видит похоже.

     — Дроны, мать их! – ругнулся Паша, нажимая на газ.

     — Вот теперь точно хана! – обреченно заныл Колян.

     — Ляг на пол и заткнись! – рявкнул Дэн, заталкивая Коляна под сиденье.

     — Заднее стекло откидывается, там есть упоры под ствол, — сказал Паша, не поворачивая головы.

    Денис сложил спинку кресла и полез назад. Было очень неудобно, мешала гора припасов под брезентом. Он нашел защелки окна и упоры. Убегающая назад улица моталась в коллиматорном прицеле с ПНВ словно пьяная скотина, несмотря на упор.

     — Хрен я куда попаду.

     — Я встану за следующий дом. Бей в лобовуху.

    Паша резко затормозил, Дэн хоть и приготовился, но все равно едва не улетел обратно в салон. Найдя джип в прицеле, он увидел, что тот приткнулся во двор к углу дома, метрах в ста позади. Старое, толстое дерево удачно закрывало его переднюю дверь. Силуэты падали за джипом с той стороны. Денис выпустил длинную, почти бесполезную очередь. Хлопки выстрелов ощутимо били по нервам, даже сквозь шлем. От злых, частых хлопков самому хотелось завыть и вцепиться зубами в горло врага. Он видел, как огненные стрелы рикошетят от асфальта, выбивают ошметки из дерева и тают в движке машины. Он на ощупь схватил гранату и закатил ее в подствольник. «Надо же, давно не стрелял, а все помню. Как бы не заиграться», — подумал Дэн, пытаясь немного сбить адреналин. Он попал практически под колеса джипа, но на месте взрыва образовалось лишь облако удушливого газа. «Дымовуха, блин. Забыл…». Внезапно он увидел мигающую красную точку, летящую уже к ним.

     — Ложись! – заорал он.

    Время замедлилось. Красная точка ударилась об землю с недолетом и подпрыгнула, но Дэн уже вжался в резиновый коврик. Сверху его обдало градом стеклянных осколков.

     — Живые!? – заорал Паша.

     — Нахер! Гони!

    Дэн закатил следующую гранату и наудачу выпустил в облако. Граната отскочила от стены здания и взорвалась в воздухе. Он бросил в атаку свою последнюю надежду – зараженных собак. Сквозь вой турбины и вопли Коляна до них отчетливо донесся лай, а затем пронзительный жалобный визг. А затем еще один.

     — Дэн, там в багажнике СВЧ-пушка, надо сбить дроны!

     — Нам не уйти, надо сдаться! – орал Колян из-под сиденья.

    Денис просунул голову и руки под брезент.

     — Где она?!

     — Самая большая хреновина!

    Он с трудом вытащил тяжеленую аркебузину. Вместо ствола у нее был ряд магнетронов, в массивном черном корпусе, с ребрами охлаждения и узким рупором на конце. И не менее тяжелые аккумуляторы в прикладе. На рейке был установлен мощный коллиматорный прицел с ПНВ, с правого бока крепилась непонятного вида лампа.

     — Включи прожектор, справа, надо их подсветить. И проверяй все небо.

    Денис врубил ИК-прожектор и питание пушки. Включился предупреждающий свисток и загорелся зеленый индикатор под стволом.

     — Колян, хватит уже меня пинать.

     — Держи эту штуку подальше! Она поджарит мне мозг.

     — Нет у тебя никакого мозга!

    Прицел захватил и выделил цель, Денис навел метку на яркий кружок со светящейся точкой.

     — Не задень салон! – успел рявкнуть Паша.

    Денис нажал на клавишу. Раздался противный треск, заныли зубы, кожу ощутимо защипало. Ему показалось, что он видит, как дрожит конус ночного воздуха в луче пушки. Светящаяся точка ухнула вниз.

     — Колян, твою дивизию! Какого хера ты вцепился!

     — У меня зрение пропало, кожа горит. Вырубай эту срань!

     — Давай не гони! Ты в экранирующем комбезе. Прекрати я сказал, или я пушку тебе в жопу запихаю!

    Денис повел ствол левее. На десяти часах появилась еще одна точка. Он снова нажал на спуск, кожу опять ощутимо защипало, и кажется начала побаливать голова.

     — Все, я сейчас поджарюсь!

    Колян полез на переднее сиденье, пихаясь и пинаясь. Денис продолжал упорно обшаривать ночное небо прожектором. Захватов в прицеле больше не появлялось.

     — Отбились пока.

    Дэн с немалым облегчением вырубил питание пушки. Назад убегала пустая темная улица и дома с заколоченными окнами.

     — Надо было по джипу из нее шмальнуть, недалеко бы он без электроники уехал.

     — Надо было, — согласился Паша. – Ты уверен, что это были люди Арумова?

     — Больше некому, они знали про хату. Вообще знал только Том. Не знаю, успел ли он сообщить своему боссу перед тем, как мы его угандошили.

     — Скорее всего эта тварь уже ожила.

     — Да, они летели на всех парах.

     — Нам точно, хана, зачем было поджаривать мне мозги? — снова заныл Колян. – Надо было сваливать, пока было время. Теперь они перекроют все дороги.

     — Хватит ныть, я сейчас сам тебя пристрелю, — раздраженно оборвал его Денис.

     — Вообще, он прав, Дэн. Арумов может поднять на уши всех ментов, они не дадут нам уйти. Я позвоню Тимуру, попробуем сховаться в развалинах Востока.

     — Позвони Тимуру и скажи, что мы едем в Нижний. Встречаемся где договорились на Горьковке. Я добазарюсь с ментами, если нас тормознут.

     — Серьезно? Как ты с ними добазаришься? В такой ситуации… да у всего батальона столько бабла нет.

     — Я добазарюсь, даю слово.

    Денис посильнее прижал к себе рюкзак с банками роя.

     — Колян, а где пластиковая коробка?

     — Не знаю я никаких коробок.

     — Я кинул ее на пол.

    Денис пошарил под сиденьем и вытащил свою единственную добычу. Коробка была приплюснутой, со скругленными ребрами, размером с небольшой компьютерный блок, которыми пользуются для полного погружения. Единственный разъем на торце был похож на разъем питания. Пластик был гладким и прочным, на нем не осталось не единой царапины.

     — Что это? Не мина какая-нибудь? – спросил Паша.

     — Не знаю, вряд ли мина. Мой клиент выронил ее, когда убегал. Думаю эта штуковина была для него очень важна.

    «Слышь, Соня, ты не знаешь, что это»?

    «Поищи какую-нибудь впадину на пластике».

    Денис провел пальцами вдоль гладкой поверхности и наткнулся на небольшую выемку. Он надавил и наружу высочил маховичок, утопленный внутрь с настолько маленьким зазором, что заметить его было практически невозможно. Денис докрутил маховичок до щелчка, и на корпусе появилась щель, образованная приподнявшейся крышкой. Денис аккуратно ее подцепил. Внутренняя поверхность крышки была покрыта странным материалом, похожим на полупрозрачную незастывшую резину, которая сама растекалась равномерным слоем по крышке. Внутри обнаружились два оптических разъема и несколько электрических, не похожих на стандартные компьютерные.

    «И что это»?

    «Какая-то марсианская электроника…»

    «Нельзя поконкретнее»?

    «Поконкретнее… Скорее всего, какой-то гаджет для марсианского нейрочипа. У марсиан ведь особые чипы, не такие, как у обывателей. Об этом говорят разъемы и маркировка. А точнее сказать сложно, рой не спец по марсианской технике».

    «И как же мы будем заражать марсиан»?

    «Где ты собрался их заражать»?

    «На Марсе очевидно, у нас ведь с ними война. Рано или поздно нам придется забраться в их логово».

    «Значит будем изучать марсианскую технику. Рой способен обучаться».

    «Прекрасно! Но, все-таки, хотя бы назначение этой штуки ты можешь определить»?

    «Предположу, что это модуль для хранения человеческой памяти»?

    «Флешка типа? А почему такая здоровая? Точно марсианская, может наша»?

    «На флешке можно хранить видео или звук, а человеческая память – это огромный набор образов и ассоциативных связей. Мозг не может напрямую обращаться к битам на флешке. Нужен сложный интерфейс, который предполагает серьезную перестройку коры головного мозга. Только настоящие марсиане могут дополнять свой мозг подобными модулями расширения. К обычному чипу такое не подключишь».

    «Это память какого-то марсианина? Надеюсь, кого-то очень важного».

    «Возможно».

    «А ты можешь ее прочитать, или хотя бы узнать чья это память»?

    «Нет, нужны оборудование и спецы по марсианским чипам».

    «Где их найти в Москве»?

    «Не знаю, подумай».

    

    Колян поглощал чебуреки из придорожной кафешки, сидя на заднем сиденье уазика, распахнув дверь и наслаждаясь ярким, но едва теплым осенним солнышком. Можно сказать, он не поглощал, а жрал чебуреки, жир стекал по его подбородку, что не прибавляло аппетита Денису. Есть итак не очень хотелось, а вид Коляна вызывал неприятные ассоциации с голодным монстром, без разбора пожирающим всех вокруг. Порывы ветра налетали от бескрайнего поля с левой стороны трассы, прокатываясь волнами жухлой травы. Они приятно холодили лицо и завывали в щелях кузова. Иногда они налетали с такой яростью, что ощутимо качали тяжелую машину. Справа придорожную кафешку обступал густой ельник. Рядом стояла побитая тачка без остекления, в которой дрых Паша. Несколько желтых точек лениво ползали по машинам – все что осталось от второй банки после встречи с ментами.

    Тимур с Федором как раз выходили из кафешки, нагруженные пакетами со жратвой. Винтовки болтались у них за спиной, Тимур нацепил на броню погоны с одной красной лычкой комвзвода, а на рукав знак батальона: красно-синий треугольный щит разделенный горизонтальной чертой. На верхней, синей половине было изображено стилизованное золотое солнце, поднимающееся из-за горизонта.

     — Вы за жрачку хоть платили? – сквозь чавканье поинтересовался Колян.

     — А ты платил? – пожал плечами Тимур.

     — Я платил. Я-то не увешан стволами и гранатами с ног до головы.

     — Федя, выдай ему пистолет с одним патроном.

    Федор со своим фирменным, рассеянно-безразличным выражением лица полез в багажник.

     — Да, ладно, я просто спросил.

     — Дэн, ты поел?

     — Что-то я не голоден.

     — Давай отойдем на пять минут.

    Тимур отошел за угол здания, чтобы ветер и посторонние уши не мешали разговору. Соня Даймон повисла у него за левым плечом, ее напряженный взгляд говорил сам за себя.

     — Мы в следующей деревне скинем Коляна одному хлопцу, а сами едем на опорник. Там Леша сейчас за главного, он, конечно, правильный товарищ, но наших дел не знает, поэтому надо согласовать показания. Он будет спрашивать, что да как, и потом доложит комбату.

     — И какие у нас показания?

     — Мы приехали к Коляну, а туда завалились Арумовские быки вместе с тобой и начали заворачивать нам ласты. Типа отвезем вас куда следует и побазарим про ваши левые мутки. Ну и слово за слово пришлось их порешить. Федя ща пальнет по мне пару раз из шотгана, чтоб броню покоцать. Лишнего говорить не надо, все подробности я сам Леше озвучу.

     — А что насчет Коляна?

     — Коляна мы отпустили сразу после замеса и что с ним случилось не в курсах.

     — Хорошо.

     — А тебя они кстати нахрена к Коляну потащили?

     — Я им соврал, что отдал бабки Коляну за одну услугу. А оружие Колян сам заказал. Просто уловка, чтоб меня сразу у дороги не прикопали.

    Тимур немного помялся, глядя куда-то вдаль, и спросил:

     — Дэн, а как ты с ментами добазарился? Я до сих пор понять не могу, что это было. Они же как бешеные псы налетели: всем лежать, огонь на поражение. А через пять минут: счастливого пути.

     — Я их командира знаю, еще по делам с Яном. Он перед нами в долгу.

     — Тот который нас остановил?

     — Ну, тот, который облавой командовал.

     — Что это за долг такой? Если кто-то из тех орлов стуканет Арумову, кого они отпустили, твоего командира с говном смешают.

     — Он был в большом, неоплатном долгу.

     — А как там нанороботы? Не вижу в твоих глазах страха перед мучительной смертью от яда.

     — Яд уже нейтрализован.

     — Правда?

     — Помнишь, я говорил насчет биологического оружия. Это не совсем биологическое оружие… короче, это тоже нанороботы, как у Арумова, только более продвинутые. Их можно распылить где угодно, а потом использовать для разведки и наблюдения, или чтобы травить противников. Или они могут бороться с отравлениями и чужими роботами. Новейшая разработка.

     — Ты их в рюкзаке таскаешь?

     — Ага.

     — Интересно… У нас была версия, что Арумов вычислил всех наших дилеров и перекупов с помощью мелких рфид меток или роботов. По слухам, у марсиан такие есть, их достаточно высыпать в товар у поставщика, чтобы засветить всю сеть.

     — Вполне возможно.

     — Где ты их достал?

     — У одного старого друга. Правда, товар эксклюзивный и дорогой. Мне повезло, что он смог привезти новую партию на утилизационную станцию.

     — А твой друг не сможет подогнать еще пару комплектов? Батальону бы пригодилась такая нанотехнология. Хотя бы, чтоб понять, как от нее защищаться. Неприятно будет встретиться с этой сранью в бою.

     — Я попробую, но он очень осторожен. Надо бы сначала утрясти наши проблемы.

     — Кстати о проблемах: а почему арумовские быки решили тебя мочить? Ты хотел кинуть Арумова на бабки? Не, я конечно, не против, дело хорошее, но как-то не очень умно.

     — Там посложнее история. Ты, может, слыхал о том, что Арумов мутит проект суперсолдат с одной гниленькой марсианской конторой? С подразделением Телекома в Зеленограде. Я случайно влез в эти его дела…

     — Суперсолдат, типа марсианских киборгов?

     — Суперсолдат, типа имперских призраков. Они используют их генотип, но слегка доработанный.

     — Имперских призраков! — Раскосые глаза Тимура заметно округлились. — Ты уверен?

     — А что тебя удивляет?

     — Призраков никто не видел с момента краха Империи, они все были уничтожены.

     — Значит не все, или НИИ РСАД создал новых.

     — Ты так уверенно об этом говоришь. Ты сам их видел?

     — Видел… ты мне не веришь?

     — А королеву видел?

     — Какую еще королеву?

     — Королеву призраков, без нее создать призраков невозможно.

     — Понятия не имею, что еще за королева? Они просто используют их генотип, превращая обычных людей в нечто похожее.

     — А ты точно уверен, что они используют генотип призраков?

     — Вполне уверен. Говорю же, я видел этих тварей, если уж это не имперские призраки, тогда не знаю…

     — Ладно, потом побазарим. Нам пора.

    Тимур с задумчивым видом направился к машинам, потеряв интерес к дальнейшим расспросам об Арумове. Информация о призраках явно как-то поменяла его планы, но Денис терялся в догадках о причинах этой перемены.

    Колян с задумчивым видом ходил около багажника первой машины, во второй безмятежно дрых Паша. Тимур подбежал и поднял своего бойца пинками и нехорошими словами.

     — Какого ты дрыхнешь! Где Федя?

     — Не могу знать…

     — Он срать пошел, — с мрачным видом отрапортовал Колян. – И сказал, чтобы я приглядел за Пашей.

     — В своем репертуаре… Ладно, Паша, запускай турбины, как Федя придет сразу стартуем.

     — А пожрать? На опорник едем?

     — Нет, надо съехать с трассы. Все подробности позже.

    Тимур вытащил из багажника большой спутниковый телефон и отбежал с ним за пределы прямой слышимости.

    «Ты неисправим! – прошипела Соня. — Ты не должен болтать с посторонними о рое. Рой – секретное оружие, в этом его главная сила. Он тихий и незаметный, побеждает там, где бессильны солдаты и ракеты».

    «Я ничего не говорил про рой».

    «Думаешь, эта твоя история про наноботов – такое идеальное прикрытие? Ты разболтал слишком много. А что будет дальше? — мрачно процедила Соня. – Его необходимо заразить».

    «Запрещаю. Новый закон роя: запрет заражать любых бойцов батальонов Заря, Харза, Север и Восток. Любое заражение только с моего прямого согласия».

    «Закон принят, и он не нравится рою».

    «Ни секунды не сомневался. Лучше скажи, что происходит? Почему Тимур так напрягся из-за призраков»?

    «Зарази его и спроси».

    «Кто такая королева призраков»?

    «Условно, призрак женского пола. Она может, скажем так, производить зародыши призраков, но это не главное. Генотип призраков зашифрован, ключом к «шифру» являются гормоны, которые вырабатывает только королева. Без них невозможно клонировать призрака, и сами призраки не могут обновлять клетки организма. Без регулярных инъекций они впадают в анабиоз и практически не функциональны».

    «Значит у Телекома есть королева»?

    «Возможно».

    «И почему ты раньше молчала»?

    «А чем эта информация тебе помогла? Думай лучше, как будешь отмазываться, когда твой драгоценный Тимур приставит пистолет к башке и захочет получить новые комментарии к твоим прохладным историям…»

    «Я сам разберусь с Тимуром».

    Уехать им не удалось. Сонный Паша пытался наскоро запихать в себя чебурек и кофе, Тимур вел какие-то напряженные переговоры по телефону, а Федя где-то шлялся, когда впереди на трассе появилась целая колонна броневиков и два бронированных джипа. В оптику можно было разглядеть вымпел батальона «Заря» на первой машине. Тимур дернулся было за СВЧ-пушкой и миниракетами, но в гарнитуре шлема раздался зычный командирский бас.

     — Позывной Добряк, вызываю Тимура, ответь… Тимур мы вас прекрасно видим. У меня четыре отделения бойцов и приказ доставить вас на опорник.

     — Чей приказ?

     — Приказ комбата… И я хочу увидеть Коляна живым, не делай глупостей, ладно.

    Броневики окружили их, зажав уазики у обочины. Впрочем, Тимур и не пытался бежать, смирившись с тем, что его похоже переиграли. С подножки первой машины спрыгнул огромный боец в броне, с двумя лычками командира роты на погонах. Он был по-настоящему огромен и мог легко управиться с крупнокалиберным пулеметом в качестве личного оружия, хотя предпочитал реактивные огнеметы. Вот и сейчас за его спиной болталась многозарядная «шайтан-труба» с револьверным магазином на шесть самонаводящихся мини-ракет. На тяжелой цепи было столько бронзовых звезд за рейды против Восточного блока, что они превратились в дополнительный нагрудник. А на широком поясе болтались стальные когти, клыки, черепные пластины и прочие трофеи, выдранные из адептов смерти. На его шлеме было отчеканено солнце батальона, а на бронещитках пушки и серпы с молотами. Лешу, с позывным «Добряк», сослали командовать опорником в качестве наказания за яростную поддержку партии войны.

    Дружбаны обычно звали его Леша-добрый-вечер. Этот титул он честно заслужил регулярными, удачными проходами в глубокие тылы повелителей смерти. Он и его бойцы знали толк в том, как застать вражину в сортире со спущенными штанами, чтобы вежливо поприветствовать словами «Добрый вечер, ублюдки…» Ну и, само собой, нашинковать стальными иглами.

    Следом из машины выбрались бойцы в хамелеоновых плащ-палатках. Денис успел различить только Симу и Галса, один таскал дальнобойную винтовку гаусса, а другой аккумуляторы к ней. Тимур покривился, глядя на них. Он недолюбливал такие винтовки, считая их паскудным оружием, которое слишком расслабляет бойцов. Они стреляли очень далеко и меньше зависели от ветра, расстояния и прочих факторов из-за огромной скорости снаряда. Но зато были капризными в обслуживании и могли подвести в самый неподходящий момент. К тому же, они обычно использовались, как антиснайперское оружие и всякие зеленые салабоны с подобными аппаратами и стаями дронов отправили немало крутых снайперов в страну вечной охоты.

     — У вас новые тачки? – Тимур кивнул на джипы. – Похожи на те, на которых гоняет комбат и его подшакальники.

     — Комбат здесь. Он и его подшакальники сильно хотят с тобой пообщаться.

     — Даже так, сам комбат оторвал толстую жопу ради болтовни с каким-то командиром взвода.

     — Похоже ему звонили от Арумова и вставили такой пистон, что он примчался сюда на вертушке со всей свитой.

     — Что это за комбат такой, которого могут нагибать какие-то московские кондомы?

     — Но пока он комбат, Тимур. И… вам придется сдать оружие.

     — Сдать оружие! Что мне предъявляют?

     — Нарушение приказа. Сдавайте оружие Тимур…

     — Чтобы нас прикопали в ближайшем лесу или отправили к Арумову? Не лучше ли сразу выдернуть чеку?

     — А, Тимур, за такой базар можно и ответить! Я много чего натворил в этой жизни, но самая последняя собака знает, что я никогда не нарушал устав. Любой боец имеет право на честный разбор.

     — Хорошо, а как же Денис? Он ведь не боец, у него есть право на честный разбор?

     — Я не знаю, это решит комбат. Он дал слово, что все будет по уставу.

     — А ты даешь слово? Если вдруг комбат пошлет устав подальше…

     — Тимур, ты че меня разводишь?! – Леша явно разозлился и сжал пудовые кулаки. – Хочешь меня лбами с комбатом столкнуть? Если батальоны будут еще внутри грызню устраивать, нам быстро придет конец. И ты прекрасно знаешь, что за такие дела, как раз прикопают без разбора. Короче, сдавайте пушки. Сейчас!

     — Ладно, парни, сдаемся.

    Тимур первый снял винтовку и разрядил ее.

    «Выпусти рой», — прошипела Соня, когда Денис разряжал свою винтовку.

    «Ты с ума сошла, меня покромсают из десяти стволов, если я полезу в рюкзак».

    «Выпустил бы его заранее, или заразил остальных! Мог бы ими прикрыться».

    «Отвали! Я выпущу его потом».

    «Конечно, когда Арумов будет резать тебя на лоскуты…»

     — Тимур, а где Федор? Он должен быть с вами.

     — Не знаю…

     — Прикажи ему сдаться.

     — Извини, Леша, без оружия я ему не командир.

     — Если ты не потерял штык-нож – ты все еще боец и командир.

     — Он в сортир пошел, в рыгаловку, — с готовностью сдал Федора Колян, заработав недобрый взгляд от Тимура.

     — Корд, возьми отделение, переверните это халупу вверх дном.

    Высокий, тощий боец в хамелеоновом плаще махнул рукой своим людям, но счел нужным выразить сомнения:

     — Он мог свалить в зеленку. Он гад еще тот, любит пропадать в самый подходящий момент.

     — Тогда останетесь прочесывать.

     — Мы конечно прочешем, но, Леша, ты же знаешь… если уж чья-то удача и может перебить твою, то только удача Федора.

     — Ты давай не рассуждай, а делай свое дело.

     — Есть, делать дело!

    

    Обычно на опорном пункте батальона маялся от безделья взвод бойцов, не больше. Нижний Новгород не был вотчиной батальона и собирать с него сколь-нибудь значительный оброк за защиту не получалось. Город использовался только в качестве транзитного пункта. Но сейчас длинные, врытые в землю здания гудели словно растревоженный улей. Опорник был расположен на отшибе, на въезде в город с восточной стороны. Справа, совсем недалеко, шла железная дорога, которая вела к относительно неплохо сохранившейся Казани, которую давно мечтал взять под защиту батальон Харза. А слева было рукой подать до заболоченной поймы Волги. Зеленка вокруг железки была вырублена в радиусе километра. Немного мешали заброшенные дачные поселки вокруг, но их деревянные домики легко прошивались насквозь даже из взводного оружия. Барак и склад окружали два ряда бетонных блоков с колючкой, в которых были организованы несколько дотов, перекрывающих все сектора обстрела.

    На опорник вернулись только два броневика, экипажи остальных машин мобилизовали на безуспешные поиски Федора. Пашу и Коляна везли в головной машине, а Денис и Тимур, прохлаждались в другой. Денис крепко прижимал к себе рюкзак. Напротив сидел совсем молодой боец, постоянно поправляющий ремень автомата. Он вроде бы не проявлял особой агрессии, но пренебрежительный взгляд Тимура не давал ему расслабиться. Второй боец, низкорослый и квадратный, изредка перебрасывался с Тимуром ничего не значащими дружескими репликами. Денис даже вспомнил его позывной – Гиря.

     — Недавно присягу принял… боец? – процедил Тимур в сторону молодого, глядя на его нашивку и погоны с одной серой лычкой.

     — Это не твое дело, когда я присягу принял! – молодой очень старался, но его голос все равно немного сорвался.

     — На прошлой неделе они присягу принимали, — лениво протянул Гиря. – Целой роте после года учебки сразу выдали штыки. Хотя, они не то, что в рейде, они и в бою-то не были.

     — Я смотрю, наш комбат скоро своим собутыльникам начнет лычки вешать.

     — Ну, нам не по масти комбату указывать, но устав-то вроде кровью писан… Ладно, он сюда притащил целый взвод зелени, а что, если их в пустоши отправят.

    Молодой боец красный, как рак, упорно смотрел в бронестекло, где двое бойцов на КПП в полностью закрытой броне что-то обсуждали с Лешей.

     — А скоро еще боевые учения для новичков отменят, — продолжал цедить Гиря. – Будут касатиков холостыми обстреливать, а то вдруг поранят. Душманы их ведь в попу целовать станут, а не секир-башка делать.

     — Тяжелые времена настают…

    От дальнейших обидных комментариев молодого бойца спасло прибытие. Броневик остановился на бетонном плацу и всем приказали выметаться. Совсем рядом возвышался огромный транспортный вертолет. Лопасти его винтов провисали почти до самой земли. Колеса многоосных шасси диаметром превышали рост человека. Элефанты были неплохо вооружены, напичканы средствами РЭБ и ложными целями, и перевозили до тридцати тонн груза. Они могли вытащить роту-другую бойцов из неудачного рейда. С помощью каннибализации старых машин, батальон с трудом поддерживал в исправном состоянии два-три элефанта и один из них пригнали сюда.

    А рядом, к большому удивлению Дениса, топтались несколько совершенно неуместных среди тяжелой техники лошадей. Лошадки конечно впитали в себя некоторые достижения кибернетики: черепа у них были из титанового сплава, хребет усилен внешним экзоскелетом, суставы заменены шарнирами, а копыта выполнены из легированной гусеничной стали. Их защищали попоны из кевларовых чешуек. Лошади были небольшие, лохматые и невероятно коренастые. Судя по рельефной мускулатуре и толстенным жилам, их диета состояла не из одной только экологически чистой травки. Гужевой транспорт в расположении батальона Денис наблюдал впервые.

     — Подарок от Харзы, — усмехнулся Тимур. – С Элефантами, конечно, не сравнить, но в рейде иногда проще иметь скотину, которая не требует бочку керосина, чтобы топать дальше.

     — Это все не от хорошей жизни, — пробурчал Гиря. – Москвичи, марсиане – жмут гады со всех сторон, со снабжением жопа полная. Скоро в кибитках будем жить и овец пасти…

     — А вон и твой фургончик с заказом, — Тимур указал на невзрачный белый фургон, притаившийся в тени у склада.

     — И чем он нам поможет?

     — В данный момент ничем, — пожал плечами Тимур.

     — Отведи их в казарму, — махнул Гиря молодому бойцу.

     — Почему в казарму? А ты куда… С них сказали не спускать глаз!

     — Тебе сказали, ты и не спускай. А я пожрать пойду, да не переживай скоро вернусь.

    Все Лешины бойцы подчеркнуто занялись другими делами, оставив молодого самого разбираться с арестантами.

     — Ну мы идем или как?

    Тимур приглашающим жестом махнул в сторону барака. Казарма была почти полностью врыта в землю, лишь сверху, через маленькие амбразуры пробивался дневной свет. Тимур проследовал к холодильнику, открыл пиво и нагло разлегся на койке. Похоже перспектива разговора с комбатом его нисколько не пугала.

     — Слышь, боец, пивка хлебни.

     — Я на службе, — мрачно ответил молодой.

     — Это разве служба. Что ты вообще знаешь о службе?

     — Я знаю, все что положено знать.

     — Строевая у вас была?

     — Была.

     — Оно и видно… Равняйсь! Смирно! А пострелять вам дали? Или вам боевое оружие не доверяли?

     — У меня в руках боевое оружие. Хочешь проверить?

     — Давай проверим, — Тимур с вызовом уставился на охранника. – Вон шмальни по холодильнику, только смотри не промахнись… Вас научили правильно шаркать перед начальством. И жопы друг другу подтирать. Но это не делает зеленого салагу бойцом. И ты не боец.

    Только трусу или прямо нарушившему присягу человеку можно было заявить, что он не боец. В отношении даже рядовых бойцов за такой базар принято было отвечать. Это могло закончиться поединком или серьезным наказанием для того, кто не умеет держать язык за зубами. Но и тому, кто терпел подобные набросы ничего хорошего не светило. Молодой скрипел зубами, но явно не понимал как лучше поступить: то ли наброситься на Тимура с кулаками, то ли бежать жаловаться командирам. Оба варианта были написаны у него на лице, и оба были одинаково плохи.

    «Пора выпускать рой, — снова зашипела Соня. – Давай, пока молодой растерялся, зарази его».

    «Отвали, он ни в чем не виноват. Кроме того, что получил лычку не побывав в настоящем бою».

    «Серьезно, дождешься пока тебя разденут до трусов и бросят в подвал»?

     — Я в сортир схожу.

    Денис самоуверенно направился в сторону выхода.

     — Что?! – взвился молодой. – Стоять!

     — Да че ты нервный такой? — процедил Тимур. – Тут ссать будем?

     — Вы должны ходить под конвоем.

     — Ну иди, дверку подержишь. Я здесь отдохну, никуда не денусь.

     — Нет, мы будем ждать пока придет мой напарник.

     — Гиря что ли? Я сам за ним схожу.

     — Так, идем все вместе, — нашелся молодой.

    У сортира произошла еще одна заминка. В порыве служебного рвения охранник хотел идти в сортир вместе с Денисом, но снова был высмеян.

     — Не парься, я же не Федор и елок поблизости нет, — махнул рукой Денис и скрылся за дверью.

    В кабинке он сразу же начал опустошать банки с роем. Жуков быстро стало так много, что они облепили стены, их гудение отчетливо разливалось в воздухе. Если бы кто-нибудь решил погадить в этот момент, заражения ему было не избежать. Единственное, небольшое окошко притулилось под самым потолком. Пришлось отправить весь рой в вентиляцию, хотя Денис боялся, что половина жуков может застрять в каких-нибудь фильтрах или случайно обнаружить себя. Пустые пластиковые банки он выкинул в урну и некоторое время думал, что делать с модулем памяти. В конце концов он сунул его в бачок унитаза, оставив сигнализацию из роя.

    За ними пришли минут через сорок. Леша и Гиря, уже без брони, просто в камуфляже, но Леша не расстался со своим поясом и цепью со звездами. За их спинами маячили еще двое солдат, видимо новички, которых привез с собой комбат. Их вели через весь опорник к складу, мимо вертушек, лошадей и множества бойцов. И, если перед Лешей все почтительно расступались, а Тимура ободряюще хлопали по плечам, то новичков разве что не провожали пинками. Им свистели в след и один раз швырнули пустую бутылку. Леша конечно приказал забрать провокатора на подвал, но без должного осуждения в голосе.

     — Обстановка накалена, — шепнул Денис Тимуру. – Может тебе стоит озвучить нашу версию замеса публично.

     — Не, Дэн, это будет уже открытый бунт. Надо дождаться, что скажет комбат.

    Перед логовом комбата, их наконец-то заставили снять броню и обыскали. Обыскивал лысый толстяк с глазами болотного цвета, из службы безопасности батальона, видимо один из подшакальников. Он совершенно не тушевался: заставил разуться, вывернул рюкзак Дениса наизнанку и долго изучал его планшеты. Он показал на планшет управления наноботами.

     — Это что такое?

     — Подарок от боевиков Арумова.

     — Идите.

    Их втолкнули в просторное помещение на втором этаже. Его освободили и установили стол, кресла, несколько шкафов и даже перегородки, которые комбат привез с собой. Большое окно помыли и даже повесили на него шторки. Они были широко открыты и солнечный свет заливал комнату. Бронеодеяла были сложены у стены. Все это лишнее убранство никак не вписывалось в суровую субкультуру батальона Заря, которая к тому же предписывала зарываться в землю при любой возможности. Толстый ковер ощутимо подогревал конечности, по нему разъезжал робот с пылесосами и щетками. Над столом покачивалась клетка с большим, ярким попугаем. Тот открыл один глаз, проорал: «Войдите!» и снова впал в ступор. Тимур, оценив обстановку, презрительно скривился.

    Грузный седой комбат буквально тонул в огромном кресле за столом. Перед мини-баром сидел Колян с бокалом коньяка, за спиной сопели два новичка охранника, толстяк из СБ уселся рядом с комбатом. Пашу не было видно. Лешу и Гирю попросили остаться за дверью.

    Когда-то командир с позывным «Булат», внушал страх одним своим видом. Он был силен и отважен, приземистый, очень крепкий и коренастый, словно сваренный из танковой брони. Правда с тех пор, как Денис видел его в последний раз, он сильно раздался вширь пониже плечей, под глазами набрякли мешки, а седая грива волос превратилась в жалкие клочки. Комбат здорово сдал и более не внушал страха врагам и уважения бойцам. Переминаясь на ковре, Денис волновался только о том, как воняют его носки, одетые больше суток назад.

     — Говори, Тимур, кто отдал тебе приказ? – прорычал Булат.

     — Комроты, Митяй.

     — Какой приказ отдал Митяй?

     — Выяснить почему Том требует вернуть бабки.

     — И что же ты выяснил?!

     — Ничего, Том попытался завернуть нам ласты и убить Дениса. Я действовал по обстоятельствам.

     — Это ты называешь по обстоятельствам?! Не строй из себя дурака! Ты устроил засаду и вальнул людей Арумова без всяких разговоров.

     — Откуда такая информация?

     — Коля рассказал, как все было, ты врешь очень глупо.

     — Колян просто барыга, его слово ничего не стоит.

     — Мы еще посмотрим, кто из нас барыга, — прошипел Колян со своего места.

     — Ты нарушил приказ, ты наплевал на устав и на своих командиров. Я приговариваю тебя к изгнанию из батальона. Сдай свой штык-нож!

     — Забери, — Тимур рассмеялся комбату в лицо. – Это ты, Булат, забыл устав и наши традиции. Это был не боевой приказ, а просто… приказ. И за него нельзя так судить. Если хочешь разобраться, я согласен, я вызываю своих защитников: Вигу из Севера, Эллу из Харзы и Добряка из Зари. Давай, я готов выйти перед трибуналом, но мой нож ты не получишь.

    Тимур демонстративно вытащил из ножен на поясе длинный узкий клинок. Толстяк с болотными глазами что-то прошептал комбату, но тот покачал головой и позвал Лешу с Гирей.

     — Уведите на подвал, я решу позже.

     — Нечего решать, — громко заявил Тимур. – Если ко мне есть претензии, давай разбирать как положено. Если нет, верни нам оружие.

     — Уведите.

    Леша некоторое время хмурил брови, но в конце концов указал Тимуру на дверь.

     — Денис, а ты останься.

    Булат подошел к бару и достал два бокала и бутылку коньяка.

     — Садись, Дэн, выпей.

    Денис задумчиво повертел в руках бокал.

     — Вот скажи, честно, Денис, что я должен делать с Тимуром? Он мутит воду, нарушает приказы. Как нормальный командир должен поступать с такими бойцами?

     — Не знаю, я не командир, но, если бы не он, Том со своей бандой порезал бы меня на куски.

     — А почему он хотел порезать тебя на куски?

     — Я отказался делать для Арумова грязную работу.

     — Нам всем иногда приходится делать неприятную работу. Такова жизнь.

     — Это каждый сам решает.

     — Если бы каждый решал сам, наши кости давно белели бы в полях. Ты еще очень молодой, Дэн, а молодым свойственно переоценивать свои силы. Ты был когда-нибудь на войне? На настоящей войне?

     — Я стрелял и в меня стреляли. Это война или нет?

     — Нет, настоящей войны ты не видел. Ты не видел, как из-под завалов извлекают маленьких детей. Почерневших, с вывалившимися кишками, но самое ужасное, когда живых, с перебитыми руками и ногами, у которых из родных не осталось не единой живой души.

     — Современная медицина может справиться с любыми физическими недугами.

     — Современная медицина… В пустошах людям нечего жрать, они зажаты между молотом и наковальней. Они родились на войне и умрут на войне.

    Денис поставил нетронутый бокал на стол.

     — К чему ты ведешь, Булат?

     — Я пытаюсь тебе объяснить… Ты помнишь присягу батальона.

     — Война никогда не кончается. Пока я жив, будет идти война. И когда придет час последней битвы, я буду помнить эти слова и не испугаюсь того, что неизбежно. Я клянусь служить батальону. Я – кровь и плоть батальона, моя жизнь поместиться на лезвии этого ножа.

     — Правильно.

    Булат вытащил из-за пояса свой штык-нож, старый, армейского образца, с плохой сталью и затертой рукояткой из коричневого пластика. Он без всякого почтения швырнул его на стол.

     — Смотри! Что в этом куске железа особенного? Да, я знаю, Леша или Тимур толкнут какую-нибудь пафосную речь про то, что это символ нашего духа, который никогда не будет сломлен. Но, кроме отморозков вроде Тимура, есть еще обычные люди, которым хочется, чтобы война закончилась.

     — Пустые надежды: война никогда не кончается. Что завтра исчезнет Восточный блок, или Арумов, или марсиане нас полюбят? Почему она закончится?

     — Со всеми можно договориться.

     — С теми, кто считает себя повелителями смерти, можно договориться?

     — Договориться можно с кем угодно. И мы постоянно это делаем. Думаешь батальон такой уж несгибаемый. Мы торгуем с Восточным блоком и с марсианами, продаем оружие нашим врагам, из которого по нам же и стреляют. Разве что наркотой и людьми не торгуем, хотя транзит пропускаем. Выколачиваем бабки из комерсов, за защиту, конечно же.

     — Вы же их защищаете.

     — От самих себя в основном.

     — Не вижу проблемы, — пожал плечами Денис. – Душманам они будут платить регулярными человеческими жертвами.

     — А они и так платят. Где батальон, там война. Туда приходят эскадроны смерти, падают снаряды, и от марсиан иногда прилетает. И первыми гибнут мирные люди. Я на войне почти сорок лет и все эти лица снятся мне. Не лица моих погибших товарищей, а лица маленьких детей. Нет ничего хуже войны.

     — Можно проиграть войну или попасть в плен. А еще мучительно умереть от рака или другой неизвестной заразы. Есть много чего, что хуже войны.

     — Ты никогда не сидел в холодных развалинах, которые были твоим домом и не вздрагивал от каждого шороха снаружи?

     — Как будто ты сидел.

     — Ладно, Денис, потом ты поймешь, что я прав. Если у тебя будет на это время.

     — Да я согласен, война ужасна. Что с того?

     — Ты должен помочь остановить эту войну. Ты не боец, но твое слово кое-что значит. Скажи батальону, как все было на самом деле и Тимур получит то, что заслужил.

     — А я получу пулю в лоб от боевиков Арумова.

     — Я договорюсь с Арумовым, он разумный человек. Вот, Колю, он простил и обещал не трогать. Да, Коля, я тебя больше не задерживаю. Не забудь показаться Тому и верни их вещи. Мишаня, проводи его и тачку какую-нибудь выдай.

    Толстяк с болотными глазами кивнул, забрал планшет от наноботов и увел Коляна.

     — Обещание данное человеку без винтовки ничего не стоит. Это в батальоне так говорят, — сказал Денис, когда Колян ушел.

     — Неправда, Арумов никогда не нарушал своего слова, в отличие от Тимура, который только и делает, что разводит тех, кто ему доверяет. Ты ведь не такой человек, Денис. Подумай немного я не тороплю… Ты не голоден? Я тут поляну накрываю для местных ментов…

     — Думать нечего, это предложение меня не интересует.

     — А-а-а, время тут трачу! — раздраженно протянул комбат. — Я ведь тебе пытаюсь помочь. На подвал!

    На плацу все бойцы разошлись. Рядом с вертушкой крутилась какая-то женщина и покрикивала на молодежь, которая таскала коробки и чемоданы. Апофеозом их сомнительной деятельности стала выгрузка здоровенной полукруглой ванны. Видимо достаточно тяжелой, судя по внезапным матюгам и визгам, раздавшимся из-за спины. Денис хотел оглянуться, но конвоиры начали пихать его в спину. В подвал, рядом с казармами, вела узкая длинная лестница. В каземате было тесно, один Леша занимал половину помещения, а рядом толкались Гиря и Сима. Решетка камеры была распахнута, правда Паша с Тимуром сидели внутри.

     — Свободны! – рявкнул Леша на конвоиров.

     — Но комбат приказал…

     — Я сам разберусь, или вам заняться нечем? Я быстро работу найду. Кру-угом! Шагом марш!

     — Хорошо их натаскали, — усмехнулся Леша, когда конвоиры протопали вверх по лестнице. – Прям оловянные солдатики, выстроил и можно гонять хоть до вечера…

     — Слушай, Леш, надо что-то решать, — прервал его Тимур. – Дэн, чем там комбат мается?

     — Бухать хочет с ментами.

     — Ага, ща они нажрутся, осмелеют, а потом за нами придут, чтоб к Арумову везти. Короче, не будет никакого разбора. Надо смотреть правде в глаза, Леша, наш комбат стал сучкой.

     — Ты же понимаешь, Тимур, чем это может обернуться.

     — Понимаю, поэтому и говорю, дай мне связаться с ребятами из Харзы и Севера. Им не надо переть против своего комбата, они возьмут вертушки и честно прибудут на разбор. Ну прихватят с собой взвод-другой для моральной поддержки.

     — Это тем более добром не кончится.

     — Да уж само собой. Либо мы прогнемся, либо снова будем воевать.

     — Ты ж меня знаешь, я всегда за ужасный конец, а не ужас без конца… Ладно, Тимур, дай мне полчаса перетереть с бойцами. Обещай, что никуда не сорвешься.

     — Хорошо, но полчаса, пожалуйста не тяни.

     — Лады. Гиря, останься.

    Леша и Сима загрохотали вверх по лестнице.

     — О чем вы говорили с комбатом? – спросил Тимур.

     — Да, он рассказывал, как ужасна война. Будто мне десять лет.

     — Последнее время он любит нести эту чушь. Нажрется и начинает: война ужасна, на войне гибнут маленькие дети, надо договариваться, забыть старые обиды и прочее бабское нытье. Раньше он таким не был.

     — Я помню: у нас от его звонков все вздрагивали, особенно когда оплата задерживалась.

     — Раньше он мог дать просраться кому угодно. Не знаю уж, что с ним Арумов сделал, но теперь он только бухает и ноет целыми днями. Ну еще семейное счастье строит со всякими шлюхами.

     — Там баба какая-то рядом с вертушкой ошивается. Его?

     — Еще и с собой их таскает, совсем тронулся.

     — Все равно от этого не уйдешь, у половины бойцов кто-нибудь да есть.

     — Понятно, что кто-нибудь да есть… Но нельзя же таскать их с собой. У тебя одна семья – батальон, и другой не будет. Первое, что сделают всякие гондоны вроде Арумова – это придут к женам и детям и возьмут тебя за яйца. Вот и нашего Булата взяли, теперь он поет как мальчик-кастрат все, что Арумов пожелает… А Колян с ним бухает?

     — Не, он его отпустил. Думаю, Колян уже на полпути к Москве.

     — Плохо…

     — Он отдал ему планшет Тома и сказал вернуть.

    Леша пришел гораздо быстрее.

     — Комбат дал слово: завтра он отвезет вас на базу, чтобы услышать голос армии. До этого ничего делать не будут.

     — И ты ему поверил?

     — У меня нет выбора, Тимур.

     — Смотри, потом будет поздно.

     — Хочешь, я здесь буду сидеть до утра?

     — Смысла нет, Гири достаточно.

    Леша открыл оружейный шкаф и положил в него спутниковый телефон.

     — Можешь выйти позвонить, когда у них попойка кончится. Караул будет наш.

     — Хорошо.

    Целый день за ними никто не приходил, видимо комбат собирался сдержать слово, или Арумов согласился подождать. Паша дрых в камере. Тимур болтал с Гирей или сидел в позе будды и перебирал четки. Соня Даймон доставала Дениса с планами всех заразить и уматывать. Не добившись успеха, она заставила его тренировать управление роем, принося в жертву окрестную бродячую живность. На опорник прибыло несколько дорогих джипов и ментовских тачек. Столы накрыли на первом этаже склада, оттуда доносилась громкая музыка и пьяный смех. Денис видел за столом Мишаню с болотными глазами, нескольких молодых бойцов и толпу местных силовиков, никого из ветеранов там не было. Часов в десять комбат отправился наверх, видимо здоровье уже не позволяло гулять ему всю ночь. Его собутыльники разъехались буквально за полчаса и стало тихо. Тимур толкнул засыпающего Дениса.

     — Как там твои наноботы? Можешь ими отсюда управлять?

     — Могу.

     — Посмотри, что делает комбат.

    «Контроль роя. Найди Булата». Плотный купол желтых точек уже давно накрыл весь опорник, поэтому зрение Дениса мгновенно скакнуло в дальнюю комнату на втором этаже склада. От комнаты, где их допрашивали, спальню отделяла тонкая, недавно установленная перегородка. Комбат развалился на кровати, выставив пузо, словно выброшенный на берег кит, и громко храпел. Рядом с ним лежала молодая женщина в полупрозрачной ночнушке.

     — Второй этаж склада, самая дальняя комната, ближе к реке. Через перегородку от его кабинета, где нас мурыжили. Сопит в трубочку.

     — Окна есть в комнате?

     — Есть одно, на той же стене, что и в кабинете. Завешено бронеодеялом.

     — На складе еще кто-нибудь есть?

     — В кабинете СБэшник толстый спать укладывается. И двое новичков на посту. Зачем тебе это Тимур?

     — Я ж не задаю лишних вопросов. Вот и ты, будь добр, поступай также.

     — С комбатом баба его спит.

    Взгляд Тимура застыл лишь на мгновение.

     — Ну, значит сам виноват.

    Тимур тихонько свистнул Гире, чтобы тот дал ему выйти позвонить по спутнику. Он отсутствовал долго, Денис успел весь известись.

     — Ну, что какие планы? – спросил он, едва Тимур вернулся в камеру.

     — Никаких, спи пока.

    «Чувствительность роя десять».

    Денис понимал, что эта ночная беседа не сулит ничего хорошего комбату. Нормальному в сущности мужику, который всю жизнь храбро сражался за батальон, берег бойцов и защищал гражданских когда мог. И состарившись, захотел спокойной жизни и мирного неба над головой. И еще его любовница, такая же дура, типа Леночки, которая решила пойти легким путем. Денис думал, что совесть не даст ему уснуть, но он провалился в сон едва закрыл глаза.

    

    За большим столом сидело пятнадцать мужчин и одна женщина, на ее плечи был небрежно накинут белый халат. Зрение прыгало от одного к другому, были слышны слова и мысли разных людей, кроме высокого седого человека во главе стола. Судя по виду, он был в ранге никак не меньше академика, что не позволяло простым смертным читать его мысли. Большинство испытывали страх перед неизбежным и тяжелым решением. Многие думали о семьях, которых теперь нечем будет кормить, по крайней мере двое думали о единственной женщине в их компании. Она, хоть и была маленькой, худой блондинкой, немолодой к тому же, и со стервозным характером, но умела привлекать мужиков. Может быть просто тем, что женщин в коллективе было очень мало. Денис понимал, что во сне это нормально слышать мысли других людей.

     — Так, коллеги, — тихо произнес человек во главе стола. – Надеюсь все забыли в кабинетах контактные линзы, наушники от чипов, электронные кольца, планшеты?

     — Мы не идиоты, — сказал кто-то.

     — Не идиоты, но пожалуйста проверьте еще раз.

    Люди за столом зашуршали.

     — Это в любом случае слишком подозрительно. У особиста давно красная лампочка мигает: шестнадцать ведущих разработчиков одновременно вышли из-под наблюдения.

     — Я бы никогда не решился нас собрать, если бы не уверенность в том, что они сейчас слишком заняты.

     — Ага, тем же самым: думают, как спасать свои жопы!

     — Коллеги, — твердым голосом продолжил седой академик, – ситуация крайне тяжелая, мы не должны выйти из этой комнаты без какого-то решения. Император Громов мертв, это доподлинно известно. Его империя разваливается на глазах, дальше делать вид, что ничего не происходит мы не можем… Да, Соня, я знаю твое мнение и все мы знаем, но давай выслушаем остальных.

    «Это не его Империя, это наша Империя», — подумала женщина, но промолчала.

     — Высказывайтесь коллеги, что нам предпринять?

     — Что предпринять, что предпринять! – со стула вскочил нервный тип с жидкими волосами. – Валить надо… Забираем все ценное и линяем, пока особо двинутые церберы из МИКа нас не порешили, как носителей государственной тайны. Валить надо, я говорю!

     — Твое мнение мы тоже знаем, Камил, — раздался язвительный и слегка писклявый голосок Сони. – Тебе лишь бы спереть, что плохо лежит и свалить все на МИК.

     — Мне спереть, мне спереть! Да я же за всех нас беспокоюсь! Ну, что вы ребята, вы же помните, что было со строителями цитадели. Ну?

     — Они не помнят, а верят глупым слухам. Ничего с ними не было, обычная деза для прикрытия.

    Денис видел худенькую блондинку глазами нервного Камила. Блондинку тот не любил и даже слегка побаивался. Было в ней, несмотря на хрупкость, что-то холодное и беспощадное, как в крадущейся пантере. «Соня Демидова, ст. микробиолог», – было написано на ее халатном бейджике.

     — Деза! Куча людей с провалами в памяти, переполненные психушки. Это деза?!

     — Так, коллеги! – академик хлопнул ладонью по столу. – Заканчиваем неконструктивные разборки. Кто еще предложит варианты? Давайте, мозговой штурм, любые самые глупые идеи.

     — Может по инструкции: вскроем конверт и посмотрим, что там написано? — предложил самый молодой человек, из сидящих за столом, практически еще юноша с пухом вместо щетины на лице.

    Он был вундеркиндом и гениальным математиком, и на Империю ему, в общем, было положить, как и на все кроме математики и желания замутить с Соней. Вот и сейчас он прикидывал с каким весовым коэффициентом данное, несомненно идиотское предложение, можно вставить в уравнение их текущих отношений. И как бы случайно не влететь в экстремум функции, где его вдруг поддержат значительное число коллег.

     — Давид, ну ты серьезно… — седой академик покачал головой.

     — Не критикуем, — вкрадчиво возразил математик. Ему показалось, что Соня ободряюще улыбнулась, но экстремум маячил совсем близко. – Всегда есть вероятность, что добрый дядя Император изложил в нулевой инструкции план спасения ценных научных кадров.

     — Бесконечно малая, десятого порядка, — фыркнул Камил.

     — Хорошо, кто пойдет в первый отдел за конвертом? – покладисто спросил академик.

     — Ага, кто тут смертник? – снова фыркнул Камил.

     — Не надо никуда ходить!

    Соня элегантным движением вытащила из кармана халата конверт, покрытый голографическими узорами. В углу конверта красовалась надпись «Инструкция №0, а/я 120200». По столу прокатился удивленный вздох.

     — Что! – поперхнулся академик. – Откуда…, — он закашлялся. – Ты, что утащила из первого отдела…

     — Такие страшные церберы из МИКа. Пустая голова и потные ручонки.

     — Соня, конверт надо немедленно вернуть. Отдай!

    Академик потянулся к Соне через стол, но та проворно вскочила и подняла конверт над головой.

     — Не поймаешь!

     — Один из сидящих позади ученых попытался аккуратно прихватить Соню за талию, но тут же получил каблуком по ноге и зашипел от боли. Соня грациозно запрыгнула на стол и быстро процокала к самому концу, спустившись там, где ее уже никто не мог достать. Она поманила академика пальцем с красным ноготком.

     — Соня, прекрати! Что за детский сад?

     — Так, вы все, жалкие паникеры, сели и слушаем меня. Если кто-то начнет бухтеть, клянусь я вскрою конверт в ту же секунду.

     — Мы же для этого и собрались, — примирительным тоном сказал академик и плюхнулся в кресло. – Мы тебя внимательно слушаем.

     — Ничего не кончено. Империю еще можно спасти. И мы должны помочь тем, кто пытается это сделать, а не бежать, трусливо поджав хвосты.

     — Кто, блин, пытается ее спасти? Кто, блин, пытается? – замахал руками Камил.

    Соня угрожающе подняла руки вверх с почти надорванным конвертом.

     — Да, рви сколько хочешь! В Прибалтике уже высадились войска протектората и сообщений об ожесточенных боях что-то не слыхать. Правительство в Москве призывает к диалогу и проведению общенародного референдума. Осталось недолго.

     — Конечно, твои польские проститутки первыми побегут целовать марсианскую жопу.

     — Дура ты! Хватит оскорблять мой народ, я не собираюсь разговаривать в таком тоне.

     — Несколько армейских подразделений в Сибири вышли из подчинения правительству и захватывают склады с оружием и спецбоеприпасами. Они объявили, что будут сражаться с оккупантами и шпаной из убежищ до победного конца. И пойдут на Москву, если понадобится. Мы должны присоединиться к ним и помочь. У нас есть страшное оружие, в умелых руках оно решит исход войны.

     — У нас нет полного доступа к командной системе. Там прописан император и агенты, — мягко напомнил академик. – И мы до сих пор не расшифровали огромные куски генотипа.

     — Мы ученые или кто? Найдем способ обойти ограничения командной системы. Представляете, что значит контроль над роем, каждый из нас будет править собственной Империей!

     — Рой не стабилен! – выкрикнул кто-то. – Сорок лет уже… Их нельзя обойти. Сибирские батальоны, что за чушь! Кто мешает вступить в переговоры? Да, марсиане от нас мокрого места…

    Обсуждение окончательно переросло в беспорядочную свалку. Все кричали друг на друга, седой академик безуспешно лупил по столу и призывал к порядку. Соня снова запрыгнула на стол и начала с визгом лупить своих оппонентов.

     — Ученые, в говне моченые, — произнес худой горбоносый человек с темной кожей.

    Все почему-то притихли. Даже Соня обернулась на него, впрочем, не выпустив из мертвой хватки итак не слишком пышную шевелюру Камила. Человек достал синтетические сигареты, щелкнул зажигалкой и выпустил облако сладковатого дыма.

     — Вот, Соня, скажи мне: кто ты такая?

     — Я? Ученый, кандидат биологических наук.

     — Правильно, а я старший программист. А вот Олег, — человек кивнул на седого академика, — биофизик и главный конструктор. А еще среди нас математики, электронщики, химики, но почему-то я не вижу ни одного полковника или генерала.

     — Да пошли они нахрен эти полковники! Толку от этих дубов, как от козла молока.

     — Я вот что думаю, Соня, каждый должен делать свое дело. Полковники должны воевать, чекисты искать предателей, а мы ученые, должны думать и разрабатывать. Это только кажется, что с работой полковников мы уж точно справимся. Мы не потянем именно потому, что чересчур умные.

     — Ну так поехали в Сибирь, будем разрабатывать и думать, как заставить рой воевать на нашей стороне.

     — Нас, дорогая моя, заставят окопы рыть. Там с одной стороны марсиане будут лупить, а с другой дикари из убежищ. Не до высоких материй будет. Мы яйцеголовые, наше место в лаборатории, или институте, а уж никак не в Сибирских пустошах.

     — В каком еще институте? Ты здесь предлагаешь отсиживаться?

     — У марсиан тоже есть институты, не хуже этого.

     — Ага, так они тебя и взяли в свой теплый марсианский институт. Войска протектората тебя по этапу отправят, как пособника кровавого режима. А уж когда узнают, чем ты занимался…

     — Ну так не надо бежать в Консультативный Совет или Нейротек, Марс не империя, там много всяких разных компаний. И половине из них глубоко плевать какой там был режим, кровавый или не очень. Для них бизнес прежде всего.

     — Марат, ты что-то конкретное предлагаешь? – не выдержал Олег. – Или будем рассылать резюме по марсианским конторам?

     — Что-то очень конкретное. Но расскажу, только если Соня обещает сесть и дослушать до конца, а не бежать в первый отдел с воплями: хватайте врагов народа!

    Соня мрачно поджала губы, слезла со стола и упала в кресло.

     — Бежать с воплями… — передразнила она. – Хотела бы я вас сдать, давно бы сдала. Давай, враг народа, вещай, какую там лапшу тебе проклятые марсиане навешали.

     — Так вот, есть одна большая контора, не Нейротек, конечно, но из первой сотни. Она занимается весьма интересной тематикой и не брезгует сотрудничать с Имперскими властями. Самое удивительное, что они знают о наших работах и готовы сделать предложение для всех ключевых сотрудников. Их представители были крайне заинтересованы.

     — В нас или в нашей работе, Марат? – спросил Олег в мертвой тишине, повисшей в зале.

     — Думаю и в том и в другом. Проще ведь взять людей в теме, а не разгребать все самим.

     — А если они поступят, как кураторы цитадели? Или ты считаешь, что марсиане на такое не способны?

     — Способны, Олег, они на все способны, но зачем им это делать? Мы честно работали на Империю за идею и кормежку, по большому счету. А теперь честно поработаем на марсиан за нормальные бабки. Даже если МИК канет в лету вместе с остальной Империей и про нас забудут, кем мы станем? Сторожами, коробейниками? Кем? Ну безумный вариант сибирских батальонов я всерьез не рассматриваю. Да, Соня, он безумный и ты сама это прекрасно знаешь. На обломках Империи цветы не растут. А вот крыс и шакалов плодится предостаточно. А там есть шанс на достойную жизнь и на продолжение нашего дела.

     — Складно говоришь Марат.

     — Предложите свои варианты.

     — И что же это за контора?

     — Mariner Instruments, разработчик молекулярных чипов. Сейчас их бизнес прет как на дрожжах, тридцать процентов роста за прошлый год. Лет через десять ушатают и Нейротек и кого хочешь.

     — Контора, конечно, известная и я охотно верю, что у них достаточно денег, чтобы вывезти нас всех. Но есть какие-то доказательства твоих слов?

    Марат достал кусок чистого полиэтилена и расправил его на столе, а следом небольшую цилиндрическую колбу для хранения живых тканей с зеленым индикатором, несколькими разъемами и картриджами в прорезях. Когда Марат открутил крышку, огонек замигал красным. Из колбы вывалилось нечто похожее на большого полупрозрачного слизня. Слизень был испещрен сетью тончайших прожилок зеленого и синего цветов, из колбы за ним тянулся пучок световодных нитей. Марат расстегнул на колбе кармашек и развернул небольшое гибкое полотно с клавиатурой и экранчиком. Он ввел команду, и слизень начал распадаться на множество плоских капелек, которые медленно растекались по гладкой поверхности полиэтилена. Марат подцепил одну из капелек на палец, и та расползлась по его подушечке, став почти невидимой, только зеленые и синие прожилки выдавали место ее расположения.

     — Молекулярный чип! – восхищенно выдохнул Олег.

    Несколько человек столпились вокруг Марата, разглядывая его палец с близкого расстояния.

     — Он питается от тепла человека?

     — От тепла и непосредственно от кровеносной системы. Это простой носитель информации. В будущем такие чипы будут продавать в любом ларьке, безо всяких медцентров и хирургии. Круто да?

     — Круто, — согласился Олег. – Не рой, конечно, но круто…

     — Давай не будем себе льстить Олег. Рой не наша разработка, откуда он взялся мы можем только гадать. Мы разобрали самое простое, интерфейс управления, а остальное все еще темный лес, хоть мы и ковыряемся уже много лет. Если уж кто-то и способен вытащить из роя все его тайны, то только эти ребята с Марса. И наше место в их команде.

     — А какие гарантии они тебе дали?

     — Честное слово. Какие могут быть гарантии: расписка, миллионов еврокоинов? Какие?

     — Миллион бы не помешал, — сказал кто-то.

     — Тысяч двести у меня есть, на мелкие расходы, или на подкуп ментов и чиновников. Могу получить еще, если надо. Но лучше обойтись без взяток, а просто выехать по-тихому из нашего закрытого зажопинска к родственникам или по делам. Потом нас небольшими группами вывезут из страны, дадут новые имена и марсианское гражданство.

     — Хорошо, я так понимаю нам нужно единогласное решение. Давайте голосовать. Кто за предложение Марата?

    Двенадцать рук поднялись сразу. Молодой математик несколько секунд смотрел на Соню, но потом вздохнул и тоже поднял руку.

     — А-а, да черт с вами! Что я одна буду за всех страдать, — пропищала Соня и тоже подняла руку.

    «Предатели. Ученые, чинуши, генералы – все вы одинаковы», — подумала она.

    Седой Олег облегченно выдохнул и тоже поднял руку.

     — Единогласно. Ну что же, данные мы вынесем, что получится, уничтожим.

     — У меня припрятано двадцать м-чипов, — сказал Марат. – Емкость у них, конечно, поменьше, чем у электроники, но для самого ценного хватит. Особенно важен генотип роя, его надо зарезервировать минимум трижды на разных носителях. На колбе есть все стандартные компьютерные интерфейсы, в том числе беспроводные на плату. После скачивания слизня надо разбить на капли и прицепить к себе, а колбы уничтожить.

    Марат достал маленький пульверизатор и брызнул себе на палец. Чип стек обратно на полиэтилен, оставив на пальце малюсенькую каплю крови. Он побрызгал на другие капли и те начали собираться обратно в слизня вокруг световодных нитей.

     — А куда их лучше цеплять?

     — В трусы себе засунь, — произнесла Соня.

     — Соня, прекращай, не смешно.

     — Отличный совет, — кивнул Марат. – Цепляйте под одежду, в тех местах, где их не могут увидеть случайные люди. Всякую ерунду выносите на флешках с техниками, поймают и хрен с ними. М-чипы цеплять только на себя и на самых проверенных сотрудников. И главное: наши марсианские друзья были бы очень благодарны за образцы роя. Я бы даже сказал, это гораздо важнее, чем все колбы вместе взятые.

     — Это почти не реально, Марат, — покачал головой Олег. – Без оригинальной упаковки рой не вынести. А контейнеры слишком большие, их не спрячешь от охраны.

     — Почему нельзя без упаковки?

     — Рой не стабилен! – снова крикнул кто-то. – Как вы не поймете, кто засунет его в трусы останется без хозяйства.

     — У меня нет хозяйства, — хихикнула Соня. – И я работала с роем напрямую, я с ним практически сроднилась. Могу вынести несколько спор для наших новых друзей на себе.

     — Не возражаю, — тут же заявил Камил. – Раз Сонечка берет удар на себя…

     — Слишком опасно и не только для Сони, а для нас всех, — снова раздался голос. – Алгоритмы в системе управления отлажены не до конца. Базовая память и протоколы, начиная с третьего уровня и глубже до сих пор не расшифрованы.

     — Да, что ты такое говоришь! — с притворным удивлением в голосе воскликнул Камил. – В акте военной приемки черным по белому написано, что рой полностью готов к эксплуатации, все замечания устранены.

    Говоривший не обратил на сарказм никакого внимания.

     — Рой вообще нельзя трогать без одобрения конечных пользователей, ни в упаковке, ни тем более без. Даже агентам, прописанным в командной системе, надо соблюдать осторожность. А предсказать реакцию на обычных «друзей» роя просто невозможно. Если он сочтет ситуацию угрожающей, то «друг» легко превратиться в гнездо для созревания. И главное: мы ничего не поймем, пока из Сони не полезут миллионы мух-убийц.

     — Да я — королева роя! В отличие от вас, хлюпиков, я тестила его на полигоне несколько лет и работала с агентами. А уж в хранилище захожу по три раза на день. Тем более сейчас рой спит, боятся нечего.

     — Если повредить оболочку он может проснуться, а споры очень хрупкие, одно неловкое движение и… — мягко возразил Олег. – Ты уверена, Соня?

     — Уверена. Я буду обращаться с нашим роем очень, очень нежно.

     — Тогда рискнем. Но кто-то должен подстраховать Соню в хранилище.

    «И облить бензином, когда из нее полезут мухи. А лучше заранее», — подумал Камил.

    Давид вычислял весовые коэффициенты секунд десять. Но в конце концов поднял руку.

     — Я могу.

    Олег смерил взглядом маленького неокрепшего Давида.

     — Пусть лучше Рома поможет. Поможешь?

    Ведущий химик-технолог Рома, под два метра ростом нехотя кивнул. Хоть он был полноват и неуклюж, но весил раза в три больше Сони. Она предпочла бы Давида со всех точек зрения, но решила, что вступать в пререкания будет подозрительно.

     — Ну и ладненько, пойду, инструктировать своих сотрудников. Давайте мне вашего марсианского слизня. Встретимся в лаборатории, толстячок!

     — Правильно, — согласился Олег. – Все по отделам, только, пожалуйста, минимум информации остальным: что это и зачем. Марат, марсиане возьмут любое количество работников?

     — В принципе да, но не стоит тащить всех подряд. Выберите самых ценных, и тех, кому безоговорочно доверяете. Но имя нашего будущего работодателя никому, ни в коем случае.

    Когда Соня убежала, Олег с Маратом задержали Рому в дверях. Олег тихим голосом отдавал ему указания:

     — Мы отключим систему наблюдения за лабораторией. Если войдет охранник наври ему что-нибудь. В крайнем случае, зови меня или Марата… Но главное, пересчитай количество спор, которое Соня будет прятать. Потом мы обязательно сверим. К сожалению, ей нельзя довериться на сто процентов.

     — Но как? Бог его знает где она собирается их прятать…

    Марат протянул ему несколько мелких кружочков, которые липли к любой поверхности.

     — Камеры. Разбросай их везде, в лаборатории, в шлюзе или в комнате где она будет переодеваться. Обязательно, несколько кинь на ее защитный скафандр. А лучше бы там сам зашел в хранилище и вынес споры. Скажешь, что как мужчина хочешь взять часть работы на себя, а?

    Рома в ужасе замотал лохматой головой.

     — Ладно, но внимательно наблюдай из лаборатории, что она будет делать в хранилище.

     — Олег, ты же знаешь, я в таких делах не очень хорош, Соня обязательно что-нибудь заподозрит. Может Давид с ней пойдет. И у него с ней отношения гораздо лучше.

     — Как раз поэтому, Давиду, нельзя.

     — Может ты сам тогда?

     — Нет, я должен контролировать скачивание информации, — отвел глаза Олег. – В конце концов, заставишь ее прятать споры у тебя на глазах… Ничего страшного, потерпит, не время строить из себя невинную барышню. И потом, не отходи от нее ни на шаг.

     — Ни на шаг? А если спора…

     — Если спора лопнет, нам всем хана, просто кому-то раньше, а кому-то позже.

     — Я бы предпочел позже, — пробурчал Рома, но под строгим взглядом Олега и Марата развернулся и поплелся к лифту.

    Давид внимательно наблюдал за этой беседой. Он почти не разбирал слов, но понимал, что речь идет о слежке за Соней. «Они, кажется, забыли про нулевую инструкцию. Ее надо вернуть или уничтожить, стоит ли им напомнить»? Давид некоторое время вычислял коэффициенты и поправки, а затем молча свалил к себе в кабинет.

    Рома огромный волосатый парень с толстенными ручищами, несмотря на грозный внешний вид, был мягким и не слишком решительным человеком. Если бы Олег сам был немного похрабрее, он никогда бы не отправил Рому на подобное задание. Рома разбросал камеры по всем помещениям лаборатории, в шлюзе и на скафандр Сони. И теперь маялся в ожидании, среди столов с центрифугами, микроскопами и прочими анализаторами. Он даже думал уговорить Соню не ходить ни за какими спорами, а потом что-нибудь наврать. Не убьют же их марсиане, в самом деле. Но вспомнил про камеры, которые сам же и разбросал. Соня влетела в лабораторию, как фурия, халат развевался у нее за спиной.

     — Ты здесь? – спросила она.

     — А где мне еще быть?

     — В своем отделе. Разве тебе не надо поговорить с людьми, переписать данные?

     — Там Костя разберется, а мне надо подстраховать тебя. Олег же сказал.

     — Да ну его этого Олега. Ну чем ты поможешь, если что-то пойдет не так? Заразишься только вместе со мной.

    Рома обеспокоенно сглотнул.

     — Иди в отдел или кофейку попей, я сама прекрасно справлюсь. Не парься, я скажу Олегу, что ты страховал меня, как лев.

     — А если охрана зайдет? Я лучше здесь посижу, — промямлил Рома.

    Соня смерила его долгим томным взглядом.

     — Хочешь посмотреть где я буду прятать споры? Олег ведь за этим тебя послал.

    Соня тесно прижалась к Роме и положила его лапищу себе пониже спины.

     — Каждое мгновение мы будем рисковать заразиться. Тебя не заводит чувство опасности?

     — Не-а, — Рома опять замотал головой и скосил взгляд на карман Сониного халата из которого торчал уголок конверта. Разорванного конверта.

    Соня проследила за его взглядом.

     — Нулевая инструкция.

     — Ты прочитала ее? Зачем?

     — Просто ради любопытства. Какая теперь разница?

    Куратор из МИКа учил Соню драться на всякий пожарный, но после каждой тренировки повторял: «Не переоценивай себя, женщине нечего делать в рукопашной против мужика. Не с твоей комплекцией точно. Хватай, что поострее и бей первой. Главное, не теряй мужества, иди до конца»! Он даже возил ее резать свинью, которая с визгом вырвалась, оставив Соню валяться в грязи.

    «Надо было лучше тренироваться, пока было время», — подумала Соня.

     — М-м, и что там написано, в инструкции-то? – без особого интереса спросил Рома, почесав бороду.

     — Да, ерунда всякая. Коды отключения систем безопасности хранилища, например… А еще там написано: «Смерть предателям»!

    Тянуться пришлось слишком высоко, первый удар скальпеля не достиг цели. Он прорезал щитовидку и соскочил с ключицы. Кровь брызнула на лицо Сони и на пол. Рома схватился за шею и в ужасе уставился на нее. Соня побелела и отступила на шаг, ее трясло. Окровавленный скальпель валился из рук. Она со всей силы укусила себя за ладонь и завыла как взбесившаяся кошка. Рома в ужасе бросился прочь, влетел в стеллаж на колесиках, скинув с него посуду и пробирки, влетел в следующий. На пол сыпались дорогие приборы. Грохот был страшный, осколки летели во все стороны. Он не пытался схватить или ударить Соню, он лишь бестолково опрокидывал столы, даже когда Соня влезла ему на спину, не переставая лихорадочно втыкать скальпель. Перевернувшись, в попытке скинуть Соню, он ревел и умолял прекратить. «Соня, ты сошла с ума! Мне нужен врач! Сонечка, прекрати…», — хрипел Рома. Скальпель изрезал ему все лицо и шею, глубоко втыкался в глаза, приходилось выдергивать его обеими руками. Навыков у Сони не хватало, она сама порезала ладони и полосовала Рому несколько минут с перерывами, пока он наконец не истек кровью.

    Соня вытерла халатом окровавленные руки и лицо. Она размазала все еще сильнее, но, по крайней мере, чужая кровь больше не текла в глаза. От густого запаха и соленого вкуса на губах кружилась голова. Поле боя выглядело кошмарно: Рома не шевелился, но издавал неприятное бульканье и сипение. Ноги подгибались. «Почти ведь дополз до двери, гад. Я чуть не облажалась, а это было проще всего, как я справлюсь с остальным? Ладно система безопасности хранилища, но процедура полной активации роя… В таком состоянии, я напортачу с простейшим синтезом инсулина. А там огромная временная диаграмма гормональной регуляции, которую я выполняла только на симуляторе с чашкой кофе и мягкой подушкой под жопой. Ведь обязательно что-то пойдет не так… одна, без надежды и единой подсказки. Сколько у меня времени… если кто-нибудь войдет…» Соня опустилась на пол и затряслась в беззвучных рыданиях. «Соберись, дура! Ты не можешь облажаться! Все эти генералы, чинуши и прочие бляди в дорогих костюмах – они любят звездеть, как надо сражаться за родину до последнего вздоха. Но они облажались, когда пришло время, и ты всегда знала, что так и будет. И готовилась! Плохо, но готовилась! Вся надежда на меня: я – королева роя! И я не облажаюсь»!

    Дверь в лабораторию была приоткрыта, за ней стояла абсолютная тишина, работающие внутри люди не издавали не единого звука. «Может они в хранилище», — подумал Камил. С колотящимся сердцем он вошел внутрь. Под ногами хрустнуло битое стекло. Его взору предстала разгромленная лаборатория: несколько опрокинутых столов, разбитые микроскопы и тело Ромы перед самой дверью, за которым тянулся кровавый след. Камил едва не наступил в лужу крови.

     — Что за…! Что за дерьмо?

    На камерах наблюдения за хранилищем одна мутная, дрожащая пелена. Видимо, те вышли из строя. Внезапно, Камил увидел, что многотонная дверь шлюза задрожала, словно лист бумаги и начала выгибаться. Это было так жутко, что ноги мгновенно стали ватными. Словно в замедленной съемке он видел, как дверь шлюза скручивается и пузырится, в ней проплавляются первые дыры из которых вываливается жуткая шевелящаяся масса. Камил исторг неразборчивый вопль и побежал, но споткнулся о порог. Он поднялся на колени, бешено заработал деревянными, словно чужими, ногами, но те заскользили. Камил снова шлепнулся на пол и осознал, что бежать поздно. Он оцепенел от ужаса. Дверь шлюза наполовину растаяла, и где-то внутри кипящего облака угадывались очертания маленькой женщины. Она сделала шаг и облако покатилось вперед, снося остатки дверей.

     — Боже, спаси… Не надо, — горло Камила исторгло лишь тихий хрип. – Я поеду в Сибирь, все что хочешь… Прошу, только не это, я….

     «Я – рой, — ответил ему звон тысяч крыльев и шорох миллионов лапок, – и ты тоже»!

    Она летела как лавина, затапливая институт, не пропуская самых потаенных уголков и дальних подсобок. Перед ней разбегались кричащие люди, кто-то пытался запереться в кабинетах. Самые отчаянные прыгали из окон. Все они будут верно служить Империи и те, кто хотел светлого марсианского будущего обязательно отправятся на красную планету… со спорами роя внутри. Во все стороны разъедутся машины с неприметными контейнерами. Только быстрее, и тогда каждый отдаст долг родине. На проходной высокий, седой человек рвал укороченный АКС из рук охранника. Он успел приставить ствол к подбородку и нажать на спуск. Короткая очередь разнесла его голову на куски.

    

    Денис скатился со шконки. С потолка сыпалась пыль. Перед глазами возникли ботинки. Тимур поднял еще не проснувшегося товарища и отряхнул. В камеру ворвался Гиря.

     — Бля, по нам кто-то работает!

     — Арта? – раздался сонный голос Паши.

     — Да хер знает!

    Гиря схватил шлем и заорал в него.

     — Караул как слышите! Корд, Буян, ответьте!

     — Говорит Корд, боевая тревога! – раздалось из шлема. – Занять места согласно боевому расписанию. Нанесен ракетный удар по складу. Повторяю, боевая тревога…

     — Пацаны, я должен бежать, — сказал Гиря, застегивая шлем и доставая из оружейного шкафа автомат и граник. – Не лезьте наверх пока, я пришлю кого-нибудь с броней и стволами.

     — Война уже началась! — гаркнул Паша. – За батальон!

     — За батальон! – заорал Гиря и побежал вверх по лестнице.

    «Контроль роя».

    Соня Даймон валькирией кружилась над горящим складом.

    «Спальня комбата»?

    «Ракета или несколько дронов с темобарической БЧ. Мощности с большим запасом».

    Верхний этаж склада пылал как факел, отбрасывая огромное зарево. Надеяться найти внутри живых, нечего было и думать. По бетонированным траншеям из казармы разбегались бронированные силуэты. Из бойниц казармы вылетали дроны.

    «Чувствительность пятьдесят. Ночное зрение».

    Желтые и зеленые огоньки бродячих собак вокруг опорника проснулись, начали лаять и бестолково метаться. Кто-то из самых нервных бойцов нажал на гашетку пулемета. К нему тут же присоединились несколько товарищей, и опорник взорвался оглушительным беспорядочным огнем. Командирам удалось успокоить бойцов лишь через пару минут, когда от бедных животин остались одни ошметки. После подобной демонстрации ударной мощи, все враги, и реальные и мнимые, несомненно должны были попрятаться по кустам. Даже местные представители закона предпочли наблюдать за этой боевой операцией с безопасного расстояния. Кроме собак, в эту ночь никто больше опорник не беспокоил.

    Леша, Корд, Тимур и другие свободные командиры полночи сидели в казарме, обсуждали что предпринять и переговаривались со штабом. Кто-то предлагал поднять элефант, у которого был неплохой радар, и прочесать округу, кто-то прорываться малыми группами на восток, пока их здесь не разбомбили без прикрытия. Тимур сохранял буддистское спокойствие и предлагал не дергаться хотя бы до утра. Денис сидел рядом и слушал. Когда потушили огонь, на складе все-таки нашли выжившего: эсбэшник Мишаня в момент взрыва был на первом этаже, его лишь контузило и слегка подпалило.

    А ранним утром на дороге со стороны Нижнего Новгорода показалась одинокая легковая машина. После предупредительного выстрела она остановилась, из нее вылез Федор и помахал рукой. Он аккуратно загнал тачку внутрь, на плац. Его встретил Леша, который после гибели комбата командовал опорником. На вполне логичный вопрос: «Где его черти носили?», Федя лишь пожал плечами и сказал, что должен был кого-то встретить.

     — И что, кого-то встретил?! – рявкнул Леша.

     — Конечно.

    Федя открыл багажник и вывалил оттуда окровавленный труп в синем комбинезоне. В этом переломанном мешке с костями с трудом можно было опознать Коляна. Вокруг собралась небольшая толпа и все мрачно смотрели на труп на бетонной плите. Тот лежал на животе, конечности были вывернуты под неестественными углами, а единственный уцелевший глаз с немым укором смотрел на Лешу.

     — Слушай, Федя, я не первый раз говорю: то, что ты делаешь, это не по уставу. Это, блять, вообще против всех понятий! Че у тебя в башке творится?! Какого хера, ты его так поломал?

     — Он не сказал, почему я должен был его ждать. Мне пришлось повторять вопрос… много раз, — с невозмутимым видом пояснил Федор. — А потом я узнал про взрыв из местных новостей и допер сам, но Колян уже отправился к истинному богу… Тут не о чем жалеть, его страдания в нашем жестоком мире окончены.

     — Да базара нет, никто не собирается жалеть несчастного Коляна, которому повезло провести веселую ночку в компании долбанутого маньяка. Но, все-таки интересно: что, блять, происходит в твоей башке? Что там, блять, а! Что в ней варится, когда ты стоишь с винтовкой за спиной моих людей…

     — Погоди секунду, — Тимур аккуратно отстранил звереющего командира. – Федя, так зачем ты его ждал?

    Федор вытащил из багажника слегка заляпанный кровью планшет Тома, уже разблокированный.

     — Переписка с людьми Арумова, — пояснил он, передавая планшет.

    Сначала его изучил Леша, затем Тимур, затем его пустили по кругу. И каждый читал переписку с пояснениями где расположен склад, а где спальня комбата. Денису не слишком приятно было видеть его собственные слова, но он не подавал виду. А вот окружающие бойцы не скрывали эмоций. Периодические выкрики с оскорблениями в адрес Арумова и москвичей, и требованиями мести за комбата, быстро переросли в несанкционированный митинг. К галдящей толпе приковылял сбэшник Мишаня. Он опирался на костыль, его левая рука и грудь были перемотаны бинтами. Тимур заметил его первым и швырнул ему планшет.

     — Что это? – спросил толстяк, неловко прижимая планшет здоровой рукой.

     — А ты почитай! – выкрикнули из толпы.

     — Ты провожал Коляна? – сказал Тимур с явной угрозой в голосе. – Объяснил, что писать людям Арумова?

    Раздался хриплый смех Мишани.

     — Берешь меня на понт, Тимурчик. Этому говну не поверит самый последний фраер. Че-то Колян у вас какой-то неживой. Чисто случайно так вышло, да?

     — После того, как ты отправил Коляна сразу же грохнули комбата! Тоже случайно так вышло?

     — Не гони, сука! Зачем мне смерть комбата? Это у тебя был интерес.

    Но симпатии бойцов были явно не на стороне сбэшника.

     — В подвал его! – раздались вопли из толпы. – Отдайте Федору, он его мигом расколет!

    Толпа жаждала крови и быстрой мести.

     — А ну закончили базар! – рявкнул Леша. – Ты больной? Какого хрена приперся, вали обратно в медпункт! Корд, подготовь вертушку, потом сразу отправишь раненых и второй взвод в штаб. Там всем выпишут чего потяжелее и расколют кого надо.

     — Кого-то обязательно расколют, — процедил Мишаня не сводя болотных глаз с Тимура.

     — А ты, Тимур, займись Коляном.

     — В каком смысле займись?

     — Найди его родственников и верни им тело, понял?

     — Леша, что за бред, каких родственников? Что я им скажу?

     — Это твои проблемы! Спроси своего отмороженного бойца, может он подскажет. Толкнет что-нибудь насчет жестокого мира. А ты, Федор… еще раз такое увижу, клянусь, ты пожалеешь. Разойтись!

    Денис окинул демоническим взором опорник и окружающее пространство. Леша выставил усиленный караул, но похоже к реальному нападению больше не готовился. Оставалось только гадать, кого он считает настоящим виновником смерти комбата. Со стороны казармы шел Федор с черным мешком для трупов. Взгляд задержался на фургоне с оружием, который все также стоял у склада. Он был уже не такой белый и чистый, но, в целом, не сильно пострадал. Денис знал, что должен вернуться: ему нужны были новые гнезда, надо было что-то сказать Семену и с Максом потолковать, а самое главное он должен был увезти Лену. Денис понимал, что это глупо, но бросить ее в лапах Арумова он не мог. «И куда я ее дену? Отвезу в Сибирь? Бесконечная война не место для гламурной крали вроде нее. Ее убьют быстрее, чем я успею проорать «За батальон»! Денис нашел Тимура.

     — Тимур, мне надо вернуться в Москву на пару дней.

     — Ты нужен мне здесь. Ты же понимаешь, что это не конец истории? Когда соберется армия, будут выбирать нового комбата и надо, чтобы выбрали кого-то вроде Леши, а не купленного москвичами эсбэшника. Ты видишь, по какому тонкому льду я хожу? И хочешь сбежать? Мне нужен каждый боец, который меня поддержит.

     — Я помню, что обещал. Когда армия соберется, я вернусь и поддержу тебя любой ценой. Время еще есть… хотя бы пара дней.

     — За эти пару дней ты попадешь в лапы Арумова.

     — Не попаду, по крайней мере, живым.

     — Твой труп не впечатлит армию, они видели много трупов. Все висит на волоске, Дэн, и любая мелочь может решить дело.

     — Мелочь не решит это дело, Тимур. Конечно, я вижу настроение армии, и твое слово будет услышано. Но, все равно, это будет одно слово против многих. Ты будешь держать ответ за каждый неосторожный звук, если уйдешь с поля без поддержки армии.

     — Не надо меня пугать, Дэн. Поверь я все решил и обдумал тысячу раз задолго до этого разговора. В любом случае, пути назад нет.

     — Да, комбат, уже погиб. Весьма удачно кстати.

     — Иногда для большого дела приходится пролить немного крови.

     — Армия не глупая толпа, здесь все знают себе цену. Ее можно впечатлить пламенными речами, когда все комбаты и командиры за, но если многие против, то нужно нечто большее. Надо показать им как ты собираешься победить, показать наглядно и убедительно, так, чтобы другие командиры не решились идти против мнения армии.

    Губы Тимура растянулись в злой усмешке.

     — Ты еще не дал присягу, а уже учишь меня, что говорить? Короче, это пустой разговор: ты мне кое-чем обязан и поедешь в Сибирь.

     — Но я тебя об этом не просил, и ты не можешь мной командовать. Да, я тебе обязан, я это признаю и сдержу обещание.

     — Кое, о чем все-таки просил. И если ты умрешь, то ничего не сдержишь.

     — Я не умру. Я вернусь и помогу тебе. И это будут не просто слова. Я вытащу тебя, если что-то пойдет не так.

     — Ты раздаешь слишком много обещаний.

    Глаза Тимура сжались в узкие щелочки, он буравил собеседника несколько долгих секунд. Но в конце концов махнул рукой.

     — Я бы, конечно, мог переубедить тебя, но не стану. Впереди еще много битв и мне нужны верные бойцы. Езжай, если тебе так надо.

    

    Утилизационная станция внешне ни капли не изменилась. Тот же осенний вечер, тот же смрадный дымок. Денис потер занемевшее лицо. Ужасно хотелось спать после двух практически бессонных ночей и целого дня за рулем. Он не рискнул включить автопилот, чтобы отдохнуть. Желтых точек оставалось совсем мало, а каждую минуту он рисковал нарваться на ментов или людей полковника. А вот станция просто кишела желтыми огнями размножающегося роя. Из кипящего шара протянулись длинные щупальца к окрестным районам. И парк, непосредственно в районе станции, покрывала переливающаяся желтая паутина.

    На проходной терлись двое чоповцев гоповатого вида, из вооружения у них были только дубинки. Увидев Дениса они сразу кому-то доложили, из здания выбежал грузный дядька в неряшливой черной форме. Дэн вылез из кабины, дядька щелкнул каблуками и старательно вытянулся, выставив пузо вперед.

     — Служу Империи, товарищ командир!

     — Благодарю за службу!

    Чоповец буквально поедал его глазами, поэтому Денис постарался ответить максимально серьезно. Он надеялся, что ощущение легкой абсурдности происходящего никак не отразилось на его лице.

    «Не могла найти кого-нибудь получше»? – Денис предпочел адресовать замечания по внешнему виду новых подчиненных к Соне.

    «Что было поблизости, то и подобрали. Чем тебя не устраивает ЧОП «Гранит»? Не нравится, можешь заражать окрестности дальше, но в Москву пока лезть не советую».

    Денис вгляделся в зеленый огонек над дядькой повнимательнее и человек стал полупрозрачным: стали видны его внутренние органы, движение крови и биение сердца, электрические волны, пробегающие по нервной системе. Внутри ползало множество маленьких паучков, они сплетали многоцветную сеть, похожую на грибной мицелий, прорастающий по всему телу. Особенно густо сеть оплетала верхнюю часть ствола головного мозга и электронные пластины нейрочипа.

    «Рой контролирует лимбическую систему зараженных, чтобы ты мог управлять их состоянием, — пояснила Соня. Ты видишь плетение из нескольких цветов. Они соответствуют разным состояниям, чем насыщеннее цвет, тем сильнее соответствующая эмоция или состояние. Черный – это страх, бордовый – гнев, фиолетовый – стресс, желтый – удовольствие, серый – общая усталость. Ты можешь вручную регулировать выработку любых гормонов или нейромедиаторов, но пока просто запомни основные цвета. Например, во время боя добавляй бордовый, но не перестарайся, иначе доведешь зараженных до психоза».

    Денис вгляделся еще внимательнее и увидел над головой дядьки краткую справку: «Юрий Рогов, 42 года, женат, двое детей. Физическое состояние – удовлетворительное. Хронические заболевания: язва желудка, гипертония. Интеллектуальное состояние – удовлетворительное. Пороки – игровая зависимость, начальная стадия алкоголизма. Рекомендуется программа коррекции поведения».

    Пороки тоже отображались, демонический змей выходил из затылочных долей, обвивал позвоночный столб и вгрызался в печень. Спрут-мутант с десятками щупалец обвивал почти всю кору больших полушарий. Из более-менее приличного на вид, был только красно-синий полупрозрачный орел с золотыми звездами на крыльях. Денис мысленно потянул змею, пытаясь вытащить ее из печенок. Та выходила крайне неохотно и потянула за собой множество других неприятных тварей. Дядька побледнел и покрылся испариной.

    «Аккуратнее со своими подопытными, — снова вмешалась Соня. – Любой поведенческий паттерн или физическую зависимость можно принудительно блокировать или удалить, но лучше оставить это аналитической системе роя. Если будешь бездумно резать и кромсать, то легко поломаешь личность или вообще загубишь вегетативную нервную систему».

    Денис оставил в покое каракатиц в организме Рогова.

    «У меня только одна просьба: нельзя все это показать как-то по-другому? Копошащиеся черви и пауки внутри солдат великой Империи, немного угнетают лично меня».

    «Используй «настройка интерфейса». Можно прописать любые визуальные образы, но пока не советую ничего трогать. Эта визуализация оптимальна и наиболее наглядна. Научись управляться с тем, что есть».

    Денис скривился, как от зубной боли.

    «Убрать визуальные фильтры».

    Перед ним снова стоял обычный дядька из местного быдлочопа.

     — Вольно. Разгрузи фургон, спрячь оружие внутри станции. Найди мне две тачки и восьмерых толковых бойцов. Выдай им броники и пистолеты.

     — Есть!

    Юрий козырнул и едва успел поймать ключи от фургона. Денис отвернулся и пошел к зданию утилизационной станции.

    «За кого они меня принимают»?

    «Зараженные? Используется шаблон внушения по умолчанию: они считают тебя магистром тайного ордена, который был основан верными офицерами МИКа. После смерти Громова орден затаился и ждал подходящего момента, чтобы возродить Империю. Они теперь посвященные этого ордена».

    «И они в это верят? Они не понимают, что их траванули злобной имперской заразой»?

    «Люди часто верят в невероятные возможности и могущество спецслужб, о которых принято говорить только шепотом. Верят, что те обладают тайными знаниями и вынашивают глобальные планы. Поэтому данный шаблон хорошо ложится на заблуждения простых обывателей. Рой подавляет центры критического мышления в том, что касается легенды. Плюс использует гормональную регуляцию для положительного подкрепления. Можешь использовать другие стандартные шаблоны, есть несколько, вплоть до агента Нейротека. Можешь создать собственный шаблон. Но учти, смена шаблонов вызывает когнитивные расстройства даже у не слишком одаренных личностей».

    «А бывают личности настолько одаренные, что они догадываются, как их используют»?

    «Никто не сможет выйти из-под контроля, рой не допустит. Но люди с развитым интеллектом и волевыми качествами могут сломаться. Рой будет давить, они будут сопротивляться, и, в конце концов, у них протечет крыша».

    «И какова же вероятность, что зараженный сойдет с ума»?

    «Зависит от контингента, обстоятельств и от скорости заражения. Если человек вообще не видит рой и заражение постепенное, то вероятность почти нулевая. Для быстрого заражения, которое ты используешь сейчас, в среднем, процентов двадцать-тридцать».

    «И ты предлагала заразить батальон и остальных»?!

    «С ума сходят медленно, иногда это недели и даже месяцы. Он успеют выполнить свою задачу. И смирись уже: больше нет никаких друзей, женщин и детей. Все люди просто инструменты для выполнения нашей великой миссии. К чему это несправедливое деление на категории, кого можно заражать, а кого нельзя»?

    «Знаешь, Соня, марсиане, Восточный Блок, Арумов с его быками, просто зайки по сравнению с теми, кто выпустил в мир эту срань».

    «А-а, избавь меня от этих соплей. Ты на войне! Победителей не судят, а проигравшие отдуваются за всех».

    «А ты всегда была такой сучкой? Еще до того, как скормила свою шарагу рою?»

    «Я была слаба, глупа и нерешительна… В общем, я была человеком».

    Михалыч, руководивший работами на станции, выглядел изрядно посвежевшим. Чтение его мыслей вогнало Дениса в легкий ступор: абстрактные рассуждения о смысле бытия, демонстрирующие неплохое знание трудов Канта и Гегеля. Видимо, стоило рою побороть алкогольную интоксикацию, как интеллект Михалыча резко рванул вверх.

     — Размножение идет хорошо, но скоро понадобится больше отходов, — отрапортовал Михалыч. — Через три-четыре дня, при текущих темпах роста, рой будет потреблять больше, чем привозят и рост остановится.

     — И где взять больше отходов?

     — Можно использовать свалки и другие утилизационные станции. Есть станции под Тверью и Рязанью. Прикажите подготовить захват?

     — Да, подготовь.

     — Будет сделано.

     — И еще, найди мне несколько бочек, литров на тридцать.

     — Уже готово, бочки стоят в зоне размножения. Также мы подготовили пару помповых гранатометов, я снарядил для них боеприпасы с роем.

     — Ты молодец, серьезно… родина тебя не забудет.

    Денис неловко похлопал Михалыча по плечу. Тот практически засиял, пауки внутри него переливались интенсивным желтым цветом.

    «Так мило… стараешься порадовать нашего алкаша», — тут же начала язвить Соня.

    «Ну пусть хоть кто-то порадуется. Мне самому мало радости от этой движухи».

    Денис миновал небольшую дверь в гермоворотах. В другой половине цеха стоял густой, звенящий туман из мириада мошек, скудное освещение едва пробивалось сквозь него. Сотрудникам станции удалось активизировать доставку материала, а вот печи и конвейеры были остановлены. Разлагающиеся трупы крупного рогатого скота, птиц и свиней лежали вповалку. В них ползали пауки разных форм и размеров. Из трупов росли бледные, корявые кусты. Паутинообразные корни оплетали разлагающееся мясо и заметно подрагивали, вгрызаясь все глубже. С них свисали гроздья вызревающих спор. Попадались белые с прожилками цветы, которые источали резкий запах немного перебивающий вонь от мертвечины. Денис увидел как несколько кустов поползли с обглоданного трупа на более свежий, осторожно перебирая корнями. Зараженные сотрудники убирали кости и подвозили новые трупы. Денис подумал, что нормальный человек от подобной картины застрелился бы в ту же секунду. Вместо этого, он равнодушно наблюдал, как цепочка мелких паучков забирается ему под кожу. Он сразу же почувствовал, как отступает усталость и сонливость.

    В углу стояло несколько бочек. Сотрудники покидали в них куски мяса и плотное облако мошек послушно упаковалось внутрь. Дэн сам закрутил крышки.

    «Соня»!

    «Чего»?

    «Вырасти кого-нибудь против того газа, который был у Рудемана Саари»!

    

    Арсений осторожно крался на кухню в надежде стянуть что-нибудь вкусное из холодильника. Задание заданием, но и о себе надо не забывать. Тем более, что хозяйка Леночка впала в депрессию и откровенно пренебрегала режимом питания любимого барсика. Он не обижался и старался, как мог, успокаивать рыдающую хозяйку, но даже седативные феромоны помогали плохо. Впрочем, было от чего впасть в отчаяние, пентхаус теперь посменно охраняли несколько боевиков и никуда не выпускали. Чип и всю связь с внешним миром заглушили. Арумов на любые попытки получить объяснения приказывал заткнуться и грозил посадить в подвал на цепь. Жаловаться на него было некому.

    Сеня сам здорово нервничал и каждый раз, как представлялась возможность, запрашивал у куратора эвакуацию, в которой тот неизменно отказывал. А вчера днем он увидел, как боевики минируют помещение термобарическими боеприпасами. Даже его, не в пример более совершенная и устойчивая нервная система, плохо переносила подобные нагрузки. Поэтому сейчас он упорно выцарапывал дверь холодильника, собираясь заесть стресс грудинкой, красной рыбой и прочими деликатесами. Первый кусок хамона был уже в зубах, когда из прихожей послышались несколько голосов, одним из которых был голос Арумова.

    Затолкав кусок между стеной и холодильником, он стремительно прошмыгнул в прихожую. Арумов со своим собеседником уже скрылись в кабинете, и Сеня никак бы не успел проскочить внутрь, но тут заорал открытый холодильник. Из кабинета вышел чертыхающийся Арумов, к счастью Арсений спрятался в тени, а затем, еще одним смелым рывком, проскочил в кабинет. Сидящий в кресле амбал с плоской рожей не обратил на него никакого внимания, поэтому он без проблем забился под шкаф.

    Арумов вернулся с несколькими банками пива и грохнулся в кресло.

     — Что будем делать с Максом и Руди? – проскрежетал амбал.

     — Это не твоя забота. Тебе я хочу поручить Дениса. Если бы не обстоятельства я бы спросил с тебя по полной за то, как ты его позорно упустил.

    Том потянулся к столу и взял банку с пивом.

     — Упустил, виноват… Если он действительно агент, надо сжечь эту тварь как можно быстрее.

     — Это не так просто сделать.

     — Справлюсь, возьму побольше людей, привлеку мчэсников и ментов. Наш человек в батальоне уверен, что он уехал в Москву. Наверняка ховается на утилизационной станции. Зальем ее напалмом сверху донизу!

     — И привлечем к себе массу ненужного внимания. А если он устроил базу в другом месте? Или несколько баз?

     — Тем более надо торопиться. Времени прошло немного, а станция идеальное место. Твой придурок из института, какого хрена он повез контейнер туда?

     — Хотел быстрее разобраться, чтобы свалить в отпуск. Тупая, ленивая жопа! Из карантина он теперь выйдет только вперед ногами…

     — А что с близнецами?

     — Да то же самое. С Лапиным и прочими хрен бы с ними, а вот близнецов, конечно, жаль. Короче, надо разобраться с агентом. Не боишься иметь с ним дело?

     — Не боюсь, я его уничтожу.

     — С агентом надо наладить контакт, а в идеале, взять под контроль. Но не устранять.

     — Слушай, Андрей, ты босс и все такое, но давай не будем. Тогда мы освободились чудом.

     — Это было не чудо, а грамотный расчет и блестящее исполнение. Теперь мы хорошо понимаем с чем имеем дело. Эх, если бы я заранее знал, что агента активирует угроза убийства. Как банально на самом деле…

    Том ничего не ответил и залпом допил банку. Он заговорил не сразу.

     — Это было чудо, а никакой не расчет. И, думаю, дело не в убийстве.

     — А в чем же?

     — Я ему сболтнул кое-что… лишнее. Он хотел узнать, кто мы такие и что нам нужно от Макса? Это было, типа, его последнее желание. Я сказал, что мы стражи мира теней, а Макс повелитель теней. Бывший повелитель, с тех пор как его квантовый проект превратился в кучку несцепленного мусора. И после он начал корчиться, а потом базарить сам с собой. Я думал, он просто обделался со страху, но видимо это и была активация.

     — Его активировали твои слова? Ты именно так сказал, слово в слово?

     — Ну может не слово в слово…

     — Да, тут есть над чем поразмыслить. Реально я должен серьезно спросить за такие дела… Но, с другой стороны, ты молодец.

     — Дал маху, признаю. Давай просто найдем эту тварь и зароем, как можно глубже.

     — Нет, нам нужен агент и нужен рой, это ключ к победе. Несмотря ни на что, мы обязаны рискнуть.

     — Мало нам других проблем. Люди итак на пределе, если еще расползутся слухи об агенте…

     — А ты мне, блять, зачем?! Не хочешь заниматься своей бригадой…

    Их спор прервал тихий звон, раздавшийся из ноутбука на столе.

     — Ладно обсудим позже. Насчет Рудемана Саари: тебе интересно за сколько эта еврейская морда согласится продать бывшего подельника? — усмехнулся Арумов, открыв ноутбук. – Приветствую, Руди, как жизнь?

    Некоторое время из ноутбука доносилось лишь напряженное сопение.

     — Хотел бы я сказать, что лучше, чем у тебя…

     — У меня все прекрасно, Руди. Я ни в чем себе не отказываю. Хочешь, организую расслабон для старого друга? Яхта, девочки, только свистни.

     — Мы не друзья, отмороженный ты ублюдок…

     — Ладно, Руди, давай тогда по делу. Ты приведешь мне Макса?

     — Для начала ты должен отпустить всех, кто остался в живых.

     — Не будь дураком. Зачем мне было оставлять кого-то в живых?

     — Чтобы разобраться с управлением хотя бы.

     — Мы разобрались, после они мне зачем?

     — Ну может, потому, что некоторым есть дело до мелочей вроде ценности человеческой жизни! Жизни лучших представителей никчемного человеческого рода! Может потому, что даже на войне есть правила, нельзя хладнокровно резать тех, кто больше не сопротивляется…

     — Если настаиваешь, могу прислать пару голов, я замариновал их на память.

     — Ублюдок! Тупой мясник! Только такое дерьмо и способна рожать твоя Империя! Иначе, о ней бы забыли еще тысячу лет назад!

    Том адресовал боссу взгляд, полный скепсиса по поводу стратегии переговоров, но тот лишь махнул рукой. После того, как Руди выдохся, Арумов первым нарушил молчание.

     — Не гони лишака. То, что делал ты, ничуть не лучше.

     — Убийство – это убийство, абсолютный конец. Я никого даже пальцем не тронул.

     — Смешной ты, Руди. Да, не тронул, всего лишь ломал их личности, превращая в послушных рабов. Физическое насилие тут ни при чем, методы более продвинутые, квантовые технологии и все такое… Короче, давай побазарим за дело?

     — И что же у нас за дело?

     — Макс. Других дел у нас нет. За сколько ты его продашь?

     — Продашь? Кажется, я слышу осуждение в твоем голосе?

     — Осуждение? Я никого не осуждаю, каждый получает то, что заслужил.

     — Ты значит заслужил яхту и девочек, да? Такова награда для палача?

     — Опять тебя несет, Руди. У любого предательства есть цена, я всего лишь прошу ее назвать.

     — Странно слышать о предательстве от человека, который предал всех. Сначала ты был на стороне Великой Империи, потом на нашей стороне, а теперь?

     — Херня, я всегда был на одной стороне. Я всегда выполнял свой долг.

     — И в чем же твой долг?

     — Таким как ты не понять.

     — Где же мне понять проклятому жиду!

     — Ты приведешь Макса или нет?

     — Да, двадцать миллионов в еврокоинах, или эквивалент в другой надежной валюте. И всю сумму вперед. Переведешь на счета, которые я укажу.

     — Я никогда не сомневался в твоей чести. Я переведу тебе сто тысяч задатка.

     — Всю сумму сразу, только тогда я приведу его в Дримленд.

     — Московский Дримленд, который в Филях?

     — А что надо в марсианский?

     — Извини, но за такой подгон надо не двадцать лямов давать, а в морду. Там же всегда толпа народу.

     — Макс не совсем дурак, он не станет шляться по заброшенным стройкам. Неужели для тебя в Москве случайные свидетели – это проблема?

     — Это проблема, когда дело касается телекомовского чипа. Их СБ не случайный дядя Вася, которому легко заткнуть рот. Короче три ляма, после того, как ты напишешь мне подробный отчет: все что знаешь о Максе, его работе в Телекоме и его контактах. Особенно меня интересует этот его мутный марсианский друг. И учти, многое мне известно, если я решу, что ты меня дуришь, ничего не получишь.

     — Несерьезный разговор. Хочешь, чтобы я слил информацию просто так?

     — Мне известно почти все, я же допрашивал твоих коллег, помнишь… Я должен убедиться, что с тобой вообще стоит иметь дело. Ладно, я человек не бедный, переведу лям в качестве жеста доброй воли. А как получу отчет — остальные два, и будем решать дальше. Честная сделка?

     — Хорошо… Но знаешь, еще более странно слышать что-то о чести от мясника вроде тебя. Ты, ублюдок, почему ты никого не оставил в живых?!

     — Знаешь, совсем странно все это слышать от хитрожопого хрена вроде тебя. Ты конкретно заигрался и привел к нашим дверям истинного врага. Только не говори, что ничего особенного не произошло.

     — Я был осторожен, это Макс косячил…

     — Да, а ты совсем не пытался его прокинуть. Конечно, все виноваты, кроме тебя. Может я и тупой мясник, не скрою, я люблю убивать и часто убиваю. Иногда ради удовольствия, иногда просто на всякий случай. За свою долгую жизнь я убил по меньшей мере несколько сотен тех, кто мнил себя избранными представителями человеческого рода. Зато ты, умник, принес вечное счастье для всех, без разбора. И кто в итоге будет расхлебывать?

     — Я пришлю отчет и сообщу, как буду готов провернуть дело с Максом.

     — Как ты устроишь встречу в тайне от Телекома?

     — У меня свои методы.

    Не говоря больше ни слова, Руди отключился. Арумов довольно ухмыльнулся и открыл банку с пивом.

     — Думаешь ему можно верить? — проскрипел Том.

     — Верить? Я не настолько упоролся…

     — Я имею в виду, верить в то, что он выполнит сделку. Он ненавидит тебя до дрожи. Сейчас сдержаться не мог. Явно задумал какую-то подставу.

     — Скорее всего. Вот и посмотрим с кем он еще спутался. Полезно знать всех игроков в лицо… Впрочем, это подождет. Пока займись агентом, проверь утилизационную станцию, установи наблюдение, если база там. Только осторожно, при любом намеке на заражение подрывайтесь.

     — Люди боятся репликатора. Мы каждый раз уходим за грань и каждый раз чувствуем, как тысячи голодных глаз следят за нами оттуда. Однажды мы приведем их за собой.

     — Завязывай, Том! Их уже привели, один слишком умный еврей и его не слишком умный подельник. Поздно пить боржоми.

     — Мы слышим их голоса. Они говорят, что мы будем первыми в списке…

     — Это кто, блять, слышит голоса, а?!

     — Почти все. Я отстранил Тараса. У него случилась небольшая истерика после выхода из репликатора.

     — У нас тут институт благородных девиц? Не можешь разрулить сам, отправляй таких истеричек ко мне.

     — Он успокоится. И, по-честнаку, это не первый случай. С этим надо что-то делать. Если уж придется выбирать, я бы, пожалуй, расцеловал в десны королеву роя.

     — Надо всего лишь пореже умирать. Вы слишком расслабились.

     — Надо отключить репликатор.

     — Если отключить репликатор, кем я буду командовать? Эскадронами мертвецов.

     — Я давно готов умереть.

     — Когда наша задача будет выполнена, умирай сколько влезет. А пока, будь добр, разберись со своими людьми!

     — Есть разобраться с людьми! А ты, Андрей, не слышишь их голоса?

     — Я не слышу никаких голосов, а если бы и слышал, мне на них плевать.

     — Это потому, что у тебя нет души, все это знают. Как тебе это удалось?

     — Что удалось?

     — Выжить без души.

     — Бойцу по уставу положена винтовка со штыком и два комплекта белья. Ни о какой душе там речи нет! Мне надоел этот гнилой базар, Том. Отправляйся на утилизационную станцию! Немедленно!

     — Я должен сделать наколки. Репликатор их не воспроизводит. А потом я возьму побольше гранат и отправлюсь к станции.

     — Сделаешь их позже.

     — Эти наколки единственное, что хоть как-то убеждает меня в том, что я еще существую. Хотя бы это ты готов понять?

     — Насчет наколок? Я тебя прекрасно понимаю, гораздо лучше, чем ты думаешь. А вот до твоего нытья мне дела нет.

     — Я – тень врага, я – призрак мести! Я – мертвая рука!

    Том хлопнул по столу, смяв пустую банку из-под пива и вышел из кабинета. Арумов поднялся следом. Сеня слышал стук каблуков и видел блестящие, начищенные ботинки, которые ритмично впечатывались в паркет. Вдруг, уже у самых дверей, ботинки застыли. Повисла напряженная тишина. В напряженную она превратилась секунд через двадцать, ботинки стояли не шелохнувшись, и даже дыхания человека не было слышно. И Арсений не выдержал, начал отползать глубже под шкаф. Он понял свою ошибку почти сразу, как только услышал шорох собственного движения. Совсем тихий, но он явно имел дело не с обычным человеком. Мгновенно, на уровне пола, вместо ботинок появились жуткие немигающие глаза.

     — А я-то думаю, почему так чешется нос? У меня всегда чешется нос, когда за мной следят. Странный ты все-таки котик…

    И тут Арсений запаниковал. Он не должен был этого делать, ничего страшного не произошло, ему достаточно было притвориться обычным животным. Но чертов разум отравил чистую кошачью душу страхом. Да и правда кто бы не испугался этого взгляда? Только глупые самки, вроде Леночки, считают, что в этом взгляде нет ничего особенного. А вот Арсений видел глаза мертвеца, лишенного души, голодные глаза, которые тоже верят и ждут своего часа.

    И Арсений рванулся из-под шкафа, со всем отчаянием на которое был способен, оставляя глубокие борозды в паркете. Но Арумов двумя точными, стремительными шагами отсек его от двери и зажал в углу. Сеня зашипел и вжался в стену, а потом и завыл. Он выпустил все что можно, превратившись в зубастый когтистый шар, но человек двигался молниеносно. Сеня не успел даже толком располосовать его правую руку, когда левая ухватила за шкарник, и мертвый взгляд вперился прямо в него.

     — Я должен был сразу догадаться. Ты слишком хорош для обычного котика. А вот для репликанта в самый раз…

    Улыбка Арумова была похожа на оскал. В этот момент Арсению не оставалось ничего другого, кроме как обмочиться самым постыдным образом.

    

    Денис не боялся появиться у себя дома. Потратив бочку с роем, он накрыл плотным облаком желтых точек территорию в радиусе пары кварталов. Список обнаруженных живых существ и устройств после глубокого сканирования, наверное, занял бы несколько томов, несмотря на то, что район был полузаброшенным. Ничего опасного рой не обнаружил, а всю найденную поблизости от квартиры подозрительную электронику закоротил. Соня не поленилась, в очередной раз, прочитать лекцию по поводу запрета заражать при сканировании людей без прямого одобрения.

    Дэн, используя ночное зрение, аккуратно подвел тачку к своему подъезду не включая фары. Он приказал Тамазу, невысокому чернявому парню, которого назначил старшим в группе, ждать внизу и быть начеку. Из всего личного состава «Гранита» сдержанный, уверенный Тамаз, без ярко выраженных вредных привычек, приглянулся Денису большего всего. Когда он тыкал ключом в замок на абсолютно темной лестничной площадке, дверь соседской квартиры открылась. В освещенном проеме стоял небритый Леха, облаченный в ободранные джинсы и майку-алкоголичку.

     — Слышь, Дэн, ты где пропадал? – раздался его хриплый голос.

     — Так по делам ездил, а че?

     — Да ниче, твой кот орет как резаный уже второй день! Нельзя так с животиной обращаться.

     — А блин, извини, один друган должен был зайти покормить.

     — Да терлись тут какие-то стремные типы тебя спрашивали. Но про кота они речь не заводили.

     — Коллекторы, наверное, козлы… извини, если напряги какие.

     — Да, никаких напрягов. Ты оставляй ключи что-ли в следующий раз, а то, правда, жалко животину, да и спать не дает. Не знал кстати, что у тебя есть кот.

     — Так, он не мой… В общем, сорян, я тороплюсь немного.

     — А ну лады, заходи как-нибудь.

     — Ага, обязательно.

    Когда Денис заскочил в квартиру, огромный и злой Адольф едва не снес его с ног. Дэн бросился на кухню, но обнаружил там лишь разгромленный холодильник. Все мало-мальски ценное из него было вытащено и погрызено.

     — А я, смотрю, ты и не голодал, — удивился Дэн.

    Но кот не отставал, он продолжал носиться кругами и периодически больно кусал за ноги.

    «Может он требует срочного сеанса связи? — подумал Дэн. – Соня, рой способен заражать репликантов»?

    «Конечно, у репликантов есть стандартный интерфейс для подключения. Но телепатическую связь надо использовать осторожно».

    «Почему»?

    «Этот канал связи принципиально невозможно шифровать».

    «У нас что по Москве толпа телепатов гуляет, которые могут нас подслушивать»?

     «По моим данным людей-телепатов не существует, но тем не менее…»

    Денис раздраженно фыркнул и сграбастал тяжелого кошака, тот заурчал, как трактор и с готовностью впился в него всеми когтями.

    В этот раз, оказавшись в знакомом заросшем садике, Дэн уже не гадал, где находится. Наверное, всему виной была Соня Даймон, усевшаяся на лавочке в окружении нескольких котов, те реагировали на нее со сдержанным добродушием.

     — Теперь остальные участники сеанса тоже увидят меня. Я часть твоего сознания, — процедила она.

    Денис лишь пожал плечами. Когда из кустов появился Семен, то сначала он даже не обратил внимания на лишнего собеседника. Семен был слишком взволнован.

     — Дэн, ты куда пропал? Я думал, тебя убили люди Арумова… Тут такое происходит!

     — Что происходит?

     — Арумов расколол нашего блохастого агента! А еще он говорил с каким-то Руди, который согласился сдать твоего дружбана Макса.

     — Лена! – выдохнул Денис. – Он теперь будет колоть ее. Надо срочно ее вытаскивать!

     — Кого ты собрался вытаскивать, Дэн?! Если ты собираешься лезть в пасть к Арумову, то, извини, без меня.

     — Не парься, Семен Саныч, Арумов мне теперь не страшен. Я теперь сам страшнее всех Арумовых вместе взятых.

    Семен только сейчас обратил внимание на Соню. Та ответила ему внешне безразличным взглядом, но кусты и деревья зашелестели от легкого ветерка, а коты нервно замотали хвостами.

     — Ты агент класса ноль, да, Дэн? Это правда, ты действительно агент? Ты бросишь вызов марсианам и поведешь нас в неравный бой? Никогда не надеялся, что доживу до этого момента. А смотри-ка, я еще даже не настолько стар, чтобы пускать слюни в инвалидном кресле. Я еще могу поджарить пятки парочке долбаных корпораций!

     — Да, я – агент, Семен, душа Империи. Но если бы ты знал, насколько черна эта душа, не радовался бы ни секунды.

     — Ну никто и не ждал, что Империя возродится из лепестков роз и порхания бабочек.

     — Я, в самом деле, жуткая тварь. Три дня назад, пристрелил бы такую не раздумывая.

     — Будет тебе, пугать старого больного человека, у меня итак сердечко пошаливает. Говори, как есть, что в тебе такого жуткого?

     — Не могу. Правда не могу, если расскажу больше… Видишь моего внутреннего демона. Ее зовут Соня, она отжала часть моего серого вещества. Она будет выедать все, что осталось со страшной силой просто за то, что сказал, что я агент.

     — Что ты агент я уже знаю благодаря репликанту. Впрочем, не буду настаивать. Что бы ты там из себя не представлял, думаю оно не сильно хуже того, что я навидался за свою жизнь.

     — Самые худшие всегда получаются из тех, кто играет в благородство и справедливость, — мрачно произнесла Соня.

    Денис хотел было вступить в новый бессмысленный спор, когда из-за бюста Баумана материализовался очередной призрак. Среди заброшенного садика он казался чужеродным вкраплением мультяшной графики в своем идеально пригнанном черном костюме и начищенных ботинках. Его оттопыренные уши, шрамы на лысом черепе и оскал, лишь отдаленно похожий на улыбку, принадлежали опереточному злодею, но уж никак не реальному человеку. И остановившийся взгляд казался недоработкой плохого аниматора.

    Семен отступил на пару шагов, кошаки выгнули спины и зашипели, а Соня повисла в метре над землей. Ее руки превратились в длинные загнутые когти.

     — Использовать против меня репликантов было ошибкой, — произнес Арумов и присел на лавочку. – Не представишь своих друзей, Денис?

     — Ты сам репликант? – процедила Соня.

    Арумов смахнул с костюма невидимые пылинки.

     — Можно и так сказать. Кстати, весьма рад знакомству, уважаемая королева. Хотя, в каком-то смысле, мы давно знакомы. Ты ведь помнишь меня?

     — Я ничего не знаю о программах развития телепатических способностей у людей. В Империи не проводились подобные эксперименты.

     — Проводились. Но даже королеве знать о них было ни к чему. Почти все они закончились неудачей. Лишь один экземпляр выжил.

     — Вранье, тебя создали не в Империи, иначе я бы знала. Ты служишь нашим врагам.

     — Приятно осознавать, что могу чем-то удивить саму королеву. Но я всегда был на стороне Империи. Никто из вас даже представить себе не может, через что я прошел ради нее. И я готов сотрудничать ради общего блага.

     — Неужели? – с насмешкой спросил Семен. – Есть подозрение, что ты хочешь взять агента под контроль, чтобы использовать в собственных целях.

     — Репликант все слышал, да? Мерзкая скотина… У меня нет никаких своих целей. Я всегда сражался и буду сражаться за Империю.

     — Я сделаю тебе одно единственное предложение, – процедил Денис. – Ты забудешь про меня, про Макса и прекратишь лезть со своим сотрудничеством. И тогда, возможно, я тебя не трону.

     — У нас одна и та же цель: уничтожить истинного врага.

     — Неужели? Ты тоже, значит, воюешь с истинным врагом? Интересно мы воюем с одним и тем же врагом?

     — С квантовыми машинами и теми предателями человеческого рода, которые хотят ими стать. Я уже сумел остановить истинного врага в шаге от победы. Но главная битва еще впереди.

     — И как же тебе это удалось?

     — Страх – самое надежное средство против любых живых существ. Руди боялся, твой дружок Макс боялся и, даже квантовый ИскИн чего-то боялся. Я вижу чужой страх и пользуюсь им.

    Дэн уставился в глаза Арумову, голодная бездна никуда не делась, но он мог смотреть в нее без дрожи.

     — Я ничего не боюсь. У меня тысячи глаз и миллионы рук, от меня не скрыться в подземных бункерах и на вершинах гор. Я сокрушу любых врагов без чужой помощи.

     — Все же, я настаиваю на сотрудничестве, — усмехнулся Арумов. – Приходи сегодня в клуб «Арлекин» после 23.00. И да, может ты теперь и ничего не боишься, но твоя никчемная подружка Лена очень даже боится.

     — Она принадлежит мне! – рявкнула Соня.

     — Конечно, моя королева. Я с радостью упакую ее и доставлю куда скажешь, но сначала утрясем кое-какие детали. Сегодня. И ты, Денис, должен быть один, совсем один, без своих маленьких злобных друзей. До скорой встречи!

    Арумов неторопливо поднялся. Соня попыталась его остановить, но без особого успеха. Ее призрачные когти просто проходили сквозь призрак Арумова. Тот даже не обернулся и неспешно растворился в кустах за бюстом Баумана.

     — Ты ведь не пойдешь туда? Это очевидная ловушка, — обеспокоенно спросил Семен.

     — Мы обязательно пойдем, взяв самый огромный улей, какой сможем. И вытрясем из козла все, что он знает, — прорычала Соня.

     — Во-первых, Арумов и его люди могут убить себя, если мы попытаемся их захватить, — ответил Денис. – Во-вторых, это пафосный и очень популярный клуб на Западе, я там тусил пару раз. Нам придется заразить несколько сотен человек вместе с ними. А в-третьих, у него есть заложник. Я пойду один, а улей будет ждать неподалеку.

     — Ну и ладно, я никогда и не надеялся дожить до победы в нашей великой войне. Это было бы слишком хорошо. Я тебя прикрою! – решительно сказал Семен.

     — Спасибо, Семен Саныч, но тебе там делать нечего. У меня есть несколько бойцов для прикрытия. А ты продолжай собирать информацию. Постарайся выяснить все, что сможешь о квантовых проектах марсиан. И заодно о Рудемане Саари. Да, и мой человек привезет тебе одно устройство. Предполагаю, что это особый марсианский «гаджет», в который можно записать память человека. Ты поищи людей или организацию, которые смогут его прочитать. Только надежных, чтоб информация не утекла.

     — Попробую.

    

    Несмотря на прохладный воскресный вечер, у «Арлекина» выстроилась очередь желающих попасть внутрь. Мажоры, приезжающие на дорогих спорткарах или представительских седанах с парой гламурных телок в комплекте, проходили без очереди. Остальных, клуб поглощал неспешно, а наружу выплевывал только яркие отсветы и мощные биты. Старый стадион, вместивший клуб, был перестроен и снабжен раздвижной крышей с панорамным остеклением, сейчас она была закрыта. Одной стороной он выходил к большому затону Москвы-реки, а другой к темному, неухоженному парку.

    Денис в задумчивости остановился на боковой дорожке у покосившегося тополя подальше от гомонящей толпы. Сюда не долетали отблески цветомузыки, а слабые фонари закоротил рой. Вроде бы ничего не мешало подогнать бойцов и улей, чтобы преодолеть оставшиеся двести метров до клуба одним рывком. Но Денис ждал результатов глубокого сканирования, слишком уж заманчиво выглядел этот ветхий парк в непосредственной близости от цели. Две тачки с его бойцами стояли в жилых кварталах, расположенных перед парком. Бойцы были неплохо вооружены автоматами, помповиками с роем и бесшумными вампирами. Трое были в бронекостюмах, остальные в обычных брониках. Там же был припаркован здоровенный седельный тягач с цистерной. Михалыч в очередной раз проявил недюжинные организаторские способности, сумев за три часа найти бензовоз, намутить пропуск, загрузить внутрь огромный улей и отправить его на запад, через всю Москву. Теперь из цистерны доносилось подозрительное гудение даже при холодном моторе. Из нее тянулись желтые щупальца, которые изучали окружающую местность. Денис понимал, что бензовоз – это его единственный реальный козырь. Легкий бронежилет под рубашкой, как и пистолет в скрытой кобуре за поясом совсем не придавали уверенности в себе. На восьмерых чоповцев, несмотря на их экипировку, тоже особой надежды не было, слишком уж никудышными они были бойцами. Даже возможности роя не могли это компенсировать. Рой умел создавать виртуальное пространство поля боя, показывать замаскированные или закрытые цели, вероятные точки попадания, оценивать дальность, поправки на ветер и прочее, прочее. Но необходимость тактической подготовки и навыков обращения с оружием это не отменяло. К тому же все чоповцы, сидя в тачках, от любого шороха переливались черно-фиолетовыми цветами в демоническом зрении, кроме Тамаза.

    «Эх, мне бы сюда отделение-другое батальонных снайперов и штурмовиков, — подумал Денис. Найти командную высоту, тихонько запустить рой внутрь клуба и снять боевиков Арумова через крышу или прямо через стены. Ну или мини-ракетами их обстрелять. А потом быстрый штурм с заранее известным положением всех целей и заложницы. Главное, нет нужды применять большие массы роя, которые могут увидеть простые обыватели».

    «Отличный план, — согласилась Соня, устроившись на ветвях тополя. – Кстати, так на секундочку, у тебя могло быть хоть отделение, хоть целая рота, если бы не дурацкие игры в благородство».

    «Отвали, Соня. Лучше предложи что-нибудь дельное».

    «Есть вполне надежный тактический прием для таких случаев, но тебе он опять не понравится».

    «И что за прием»?

    «Заразить как можно большее количество людей снаружи и внутри, накачать их боевой химией и роем, а потом одновременно бросить на людей Арумова».

    «Я что, по-твоему, долбаный повелитель смерти? И разве такой случай массового психоза не привлечет внимание всех спецслужб и СМИ»?

    «Рой одновременно закоротит камеры и чипы. Клуб можно сжечь вместе с телами зараженных. Или прикрыться легендой про теракт Восточного блока. Быстренько сгонять туда, заразить какого-нибудь повелителя, чтобы он взял на себя ответственность. Устроить еще парочку подобных терактов для поддержки легенды. И не надо на меня так смотреть. Тебе, блин, не угодишь»!

    «Это не план, а какой-то локальный геноцид. Помнишь, что ты говорила: рой тихий и незаметный».

    «Эта операция, в любом случае, не будет тихой и незаметной. Нам нужно взять Арумова под контроль любой ценой, он знает слишком много».

    «Нам нужно спасти Лену. Арумов – это второй приоритет».

    Соня в отчаянии хлопнула себя по лбу.

    «Если мы не возьмем Арумова под контроль последствия будут непредсказуемыми. Рою придется бежать с утилизационной станции, как минимум».

    «Смирись, Соня, мы скорее всего не сможем заразить Арумова. Он же прекрасно понимает, чего ждать и просто убьет себя в случае опасности. Так же, как и его люди. Он бог знает сколько лет хранил гнезда и никому не рассказал. Не расскажет и сейчас».

    «Ты, видимо, прекрасно читаешь его мысли и без помощи роя».

    Денис не стал отвечать. Перед ним появилась надпись: «Сканирование завершено, детализация шестьдесят». Темный парк на полкилометра вдоль реки в обе стороны окрасился в яркий желтый цвет. Денис бегло пролистал список обнаруженных электронных устройств и живых существ.

    «Ничего похожего на детекторы или наблюдателей Арумова»?

    «Ничего, — кивнула Соня. – Можем подогнать бойцов и цистерну поближе».

    «Подозрительно все это, почему он не подготовился»?

    «Не успел. Давай уже подгоним цистерну и выпустим рой».

    «И сразу спалимся. Может он следит за нами с высотного беспилотника или с помощью своих наноботов. Наноботы ведь не попадают в детализацию шестьдесят»?

    «Ты просто параноишь. Выпусти рой!»

    Денис отмахнулся от Сони.

    «Сканирование по квадратам, детализация девяносто пять».

    Он подсветил самым ярким цветом несколько случайных областей вокруг стадиона и самым слабым цветом сам стадион, отправив туда несколько жиденьких щупалец.

    «Ты сказала, что можешь накачать роем зараженных. А меня ты можешь накачать так, чтобы хватило на Арумова и его боевиков»?

    «Могу, но, когда рой будет вылетать, ему придется сделать несколько технологических отверстий».

    «Это меня убьет»?

    «Конечно нет! Но выглядеть ты будешь слегка освежеванным. И ощущения не самые приятные».

    «Тогда плевать»!

    «К чему эти страдания? Давай используем посетителей».

    «Их не пустят к Арумову».

    «Используй персонал, официанток, охранников, кого угодно…»

    «Нет»!

    «Ты собрался идти к Арумову сам»?

    «Мне нужно освободить Лену…»

    «Ну какую нахрен Лену»!

    «Соня, а рой умеет плавать»?

    «Плавать? Умеет, а что»?

    «Мы выпустим улей на другом берегу затона, он потихоньку его переплывет и зароется в песок на пляже. От пляжа всего метров пятьдесят до клуба. И пока я буду отвлекать Арумова переговорами, улей проползет в клуб широким фронтом. Как тебе план»?

    «План, как план, можно попробовать, — пожала плечами Соня. – Если не считать переговоров. Тебе нельзя туда заходить, ты сам станешь заложником».

    «А если он убьет Лену»?

    «А если он убьет вас обоих, лучше что ли станет»?

    «Рой ведь меня спасет».

    «Если тебе снесут башку из дробовика, не спасет»!

    «А рой не может сделать что-нибудь вроде резервной копии моей личности? Как он сохранил личности сожранных разработчиков из института».

    «Рой не сохранил их личности, только часть памяти. Делать копии агента и активировать их в произвольный момент запрещено».

    «Почему»?

    «Зачем тебе десять Денисов, каждый из которых будет считать себя настоящим Денисом»?

    «Это не ответ».

    «Рой может записывать твою память и сохранить ее, например, для другого агента. Для хранения памяти можно использовать сам рой, можно зараженных, но, если ты умрешь, рой не признает такую копию агентом. Это ограничение командной системы».

    Денис тяжело вздохнул.

    «Как у тебя все сложно. Зачем вводить такое ограничение? Оно ведь делает систему уязвимой. Люди гибнут на войне, ставить все на одного агента из плоти и крови очень рискованно».

    «Нормальный агент не лезет в пекло сам, чтобы спасти какую-то бабу, он отправляет вперед зараженных. Рой не обладает технологией точного копирования личности и сознания. Агент – ты, а не Юрий Рогов с памятью Дениса Кайсанова. Если разрешить бесконтрольное копирование и перенос личности – это все равно, что доверить рой случайному человеку. Напоминаю, что для страховки было создано много агентов, но конкретно у тебя, есть одна попытка».

    «Ну хрен с тобой! Пойду сдохну за Империю лично».

    Дэн отправил водителя бензовоза на другую сторону затона, а чоповцам приказал занимать позиции в парке, вокруг стадиона. Их организмы заполыхали таким иссиня-черным цветом, что даже рой с трудом мог подавить эти приступы паники. Небольшой багрянец присутствовал только в ауре Тамаза, причем он загорался сильнее, когда тот получал мысленные приказы от своего нового хозяина.

    Небольшой улей, оставшийся после отъезда цистерны, начал собираться вокруг Дениса. Очень скоро он оказался в центре гудящего облака. Денис отдал команду и почувствовал, как по его ногам и рукам поползли колонны букашек. Сначала было слегка щекотно, а потом резко закололо, сразу во многих местах, когда рой начал прогрызать себе путь внутрь. Дениса каждый раз передергивало, когда особо беспокойная группа пыталась поудобнее устроиться внутри его тела. Их становилось все больше и больше, очень странные ощущения от того, что внутренние органы сдвигалась и сжимались под напором этой толпы, сменились откровенно болезненными.

    «Хватит»! – обеспокоенно крикнула Соня.

    Денис отбросил от себя остатки улья и сделал шаг вперед. В нем что-то шуршало и скрипело, внутренности тошнотворно разъезжались в разные стороны от любого резкого движения. Денис поднес руку к лицу, в серых тонах ночного зрения он ясно видел перекатывающиеся под кожей бугры и плетения, похожие на вздувшиеся вены. Он приказал лишнему рою убираться прочь, кожа на его ладонях лопнула в нескольких местах и тонкие, извивающиеся струйки потекли среди темных деревьев. Пауки быстро сшили разрывы, но картина того, какие лохмотья останутся от его конечностей, когда все жуки бросятся наружу, преследовала Дениса до самых дверей клуба.

    Он снова в нерешительности замер перед дорогой, которая шла вдоль самой стены стадиона. Охрана как раз вытолкнула за пределы ограждения одного из особо настырных посетителей, собиравшегося пролезть внутрь.

    «Чего ты тут трешься? – недовольно спросила Соня, зависнув над толпой. – Ждешь пока люди Арумова тебя пригласят?»

    «Думаю, как войти внутрь, чтобы боевики Арумова меня не засекли».

    «Чего тут думать! Зарази кого-нибудь из персонала и пройди через служебный вход».

    Одно из желтых щупалец, которое шарило по стене в поисках удобных щелей внезапно дернулось. Перед Денисом возникло изображение микроскопических сфер, усеявших оконные стыки.

    «Ну все, теперь Арумов знает, что ты здесь», — Соня недовольно покачала головой.

    «Ненавижу долбаных наноботов! То ли дело наши мухи-убийцы».

    Денис вздохнул. Как ему не хотелось трогать случайных обывателей, пришлось воспользоваться последним советом. Охранник с зеленым огоньком над головой провел через неприметную дверь с торца стадиона. Они недолго поплутали по коридорам между кладовками и раздевалками и вышли рядом с барной стойкой. Денис притаился в тени декоративной колонны, и, уже не особо парясь, начал раскидывать желтые щупальца.

    Несколько уровней танцполов столики, башенки, прыгающий народ, лаунжи и вип-зоны, все это было хаотично раскидано по стадиону. Денис немного ориентировался в пространстве еще с прошлых времен, но все равно искать здесь кого-то, даже при помощи роя, можно было до утра.

    Под крышей кружило множество дронов, создающих голограммы танцующих людей или рассыпающих гирлянды фейерверков. Такую плотную стаю машин Денис видел впервые, раньше их в клубе не было. Он даже вздрогнул, когда очередной дрон выбросил серию огней, хлопки которых на мгновение перекрыли бешеный рев музыки.

    Он отвлекся и пьяная телка, не справившись с пируэтом, влетела ему в объятья. Событие несомненно приятное, в других обстоятельствах. А сейчас, Денис постарался быстрее от нее избавиться. Как назло, та оказалась довольно настырной. Когда Денис поднял глаза, рядом уже красовался Арумов собственной персоной в отутюженной рубашке и брюках. Особо яркие вспышки цветомузыки отражались в его начищенных ботинках и лысом черепе. Нижнюю половину лица закрывала стилизованная под маньячную железная маска, наверняка со встроенными фильтрами высшего класса защиты.

    Соня зашипела и выпустила виртуальные когти, явно раздосадованная тем, что Арумову удалось так легко подобраться незамеченным. Денис непроизвольно вскинул руку и едва заметное облачко заструилось между его пальцев. Арумов сначала отшатнулся, а потом сделал шаг вперед, схватил Дениса левой рукой за рукав, а правую сунул в лицо. В ней была зажата граната без чеки.

     — Замедлитель выкручен! – раздался его глухой рев из-под маски. – Граната термобарическая, от нас останутся куски обугленного мяса.

    Денис отдал команду, облачко послушно рассеялось и пришвартовалось на колоннах и стенах.

     — Хочешь со мной поиграть! – снова заорал Арумов. – Какая часть Лены тебе больше нравится: сиськи, ляжки, жопа? Могу прислать любую.

    Денис уперся лбом в маску, вырвал рукав и обхватил кулак Арумова, рой мгновенно отреагировал на вспышку ярости, пальцы сжались с такой силой, что под ними захрустели кости Арумова.

     — Я могу поехать в сраный институт и заражать всех подряд, кто-нибудь да знает, где твое логово!

     — Ладно, Дэн, остынь!

    Арумов похлопал Дениса по сведенным каменной судорогой мышцам и достал чеку из кармана.

     — Давай, я засуну обратно эту штуку и мы поговорим… Пойдем, где потише.

    Денис позволил отвести себя в другой конец стадиона, где на самом высоком уровне, совсем близко от стеклянной крыши располагалась вип-зона. Вся движуха просматривалась с нее как на ладони и ничто не загораживало лунное небо над головой. Арумов плюхнулся на белый диван из натуральной кожи. На стеклянном столике перед ним стояла батарея дорогих коньяков и закусок.

     — Присаживайся, Дэн, поговорим, выпьем…

     — Не собираюсь я с тобой пить, — рявкнул Денис.

     — А зачем тогда пришел?

     — Ты создаешь мне проблемы.

     — Надеюсь ты не держишь на меня зла из-за той ситуации с Максом? Ничего личного, война есть война, здесь не выбирают средства. Мир?

    Арумов бесстрашно протянул открытую ладонь.

     — Все отлично, братан!

    Денис сжал его руку и не выпускал секунд десять.

    «Давай, это идеальный момент! – зарычала Соня. – Зарази его»! Но Денис, видя, что Арумов не проявляет ни капли беспокойства, разжал руку и сам упал на диван.

     — Вот что, товарищ полковник: у тебя своя война, а у меня своя. Давай, сделаем так, чтобы две наших войны не пересекались.

     — У нас одна война и общий враг. Чем раньше ты это поймешь, тем будет проще. Я могу оказать неоценимую помощь, а могу, как ты понимаешь, создать огромные проблемы…

     — Взаимно. Я даже не начал всерьез копать ваши теплые отношения с Лео Шульцем, или с Максом. И с батальонами у тебя больше ничего не выгорит.

     — Ладно, не хочешь сотрудничать, давай хотя бы обменяемся информацией.

     — Давай. Где Лена?

     — Зачем она тебе?

     — Она нужна королеве, — решил соврать Дэн.

     — Если так, я с радостью ее верну…

    Перед внутренним взором Дениса водная гладь затона Москвы-реки пошла легкой рябью и подалась к берегу, как во время прилива. Волна выкатилась и с громким шелестом растворилась в песке. Узкая полоска земли перед стадионом словно превратилась в шевелящийся ковер, огромная масса жуков прогрызала себе путь под тонким слоем песка и травы.

     — Скажи, Денис, чего ты хочешь?

     — Я уже сказал…

     — Нет, я имею ввиду глобально, в целом… Чего ты хочешь? Победить и стать новым императором?

     — Глобально, я не люблю марсиан, — пожал плечами Денис.

     — Странно…, — Арумов покрутил в руке бокал с коньяком. – У меня есть небольшой опыт общения с агентами. Я-то думал, все агенты одинаковы, типа биороботов со стандартной прошивкой. Оказывается, каждый агент сам по себе.

     — Зачем создавать агентов-биороботов? Проще сделать рой полностью автоматическим.

     — Да, наверное… А знаешь чего хочу я?

     — Всегда мечтал узнать.

    Денис готов был выслушивать любые истории: первые колонны букашек уже поднимались по стене к ближайшим оконным проемам.

     — Я хочу отомстить тем, кто разрушил Империю. Ее ведь разрушили не марсиане, ее разрушили такие, как они, — Арумов обвел рукой толпу внизу. – Хотели жить красиво.

     — Такие, как они ничего не решали. Ее разрушили такие, как вы, бухающие коньяки по вип-зонам.

     — Справедливо. Все-таки у агентов есть нечто общее… Это ненависть. Ненависть – страшное оружие, страшнее любого роя. Но, если направить ее не в ту сторону…

    «Вот хреноплет, — подумал Денис. – Что он опять пытается мне впарить»?

    Арумов резко замолчал.

     — Ты не держишь слово, ты должен был прийти один.

     — Я ничего не обещал.

    От мнимой расслабленности не осталось и следа. Арумов исполнил неплохой кульбит, перекатившись через спинку дивана и вскочив уже метрах в трех, ближе к ступенькам. В его руке снова была зажата граната без чеки.

     — Жаль, сегодня у нас диалога не получится. Я не очень люблю умирать. Убьешь меня и Лена будет платить.

    Арумов пятился к лестнице, а Денис наступал, держась чуть поодаль. Кожа на его руках вздувалась огромными волдырями.

    «Подожди пока он отойдет, — зашипела Соня, — Не подорвись»!

    Арумов издевательски отдал честь и скатился по ступенькам, прочь из вип-зоны. Он врубился в толпу и, отшвыривая мажоров, начал пробивать путь наружу. Денис нашел своих людей, ныкающихся в парке под деревьями. Он бесцеремонно влез в голову Тамазу.

    «К центральному входу! Живо! Задержите Арумова»!

    Рой, не дожидаясь команды, подстегнул бойцов ударной дозой озверина и те побежали вперед.

    «Прости, мужик, — подумал Денис. – Кто-то должен броситься на гранату».

    «Юрий Рогов, прямой контроль»!

    Денис почти сразу пожалел о своем выборе. Контраст с его собственным телом был разительный. Дядька бежал тяжело, загребая ногами опавшие листья и сырую землю. Пузо болталось от каждого прыжка, сильно ограничивая маневренность. Собственное сознание Рогова выло от ужаса. Денис уже не беспокоясь о здоровье бойца залил его интенсивным багровым цветом. Рой добавил еще парочку боевых наркотиков от себя. Перед глазами Рогова упала красная пелена и он рванул, как заправский спринтер.

    Он подоспел как раз, когда Арумов выскочил из дверей клуба, снеся паренька, которому посчастливилось дождаться своей очереди. Раздался злобный мат охранника, получившего мощный удар в спину и возмущенные вопли из толпы. Цель была буквально в нескольких метрах, отчаянно пыталась пролезть на дорогу, спотыкаясь о туловища посетителей.

    Ноги Рогова внезапно подломились, и он со всей дури влетел в асфальт. От удара из него вышибло дыхание. Боли не было, что, впрочем, и не удивительно, учитывая концентрацию боевого коктейля в крови. Но попытка подняться провалилась. Рогов с недоумением уставился на раздробленную культю вместо правой голени. Вопли толпы, до этого возмущенные, сменились криками ужаса. Люди вокруг Арумова падали, крупнокалиберные пули выбивали из них куски мяса. Упал еще один из бойцов Дениса, бросившийся из-за деревьев через дорогу. Шлем не спас от прямого попадания в голову.

    «Назад! – мысленно заорал Денис своим бойцам».

    Черный джип влетел в паникующих людей, разбросав их как кегли. Раздался визг тормозов, хлопок закрывающей двери и натужный рев удаляющегося мотора. Темп стрельбы после бегства Арумова нисколько не уменьшился. Рой едва сумел остановить кровотечение в разбитой ноге Рогова, ползущего под прикрытие деревьев, когда следующая пуля влетела ему в плечо, практически оторвав руку. Некоторые из паникующих людей пытались искать спасение внутри клуба. Они снесли ограждения и в проходе мгновенно образовалась давка.

     — Что ж ты делаешь, сука! – заорал Денис.

    Ни персонала, ни отдыхающих в пределах вип-зоны не наблюдалось, поэтому его призывы пропали впустую.

    На танцполах гремела музыка, у барных стоек рекой лился алкоголь, в туалетах уединялись пьяные парочки, ценители раскладывали на столиках дороги. Ошалевшие, помятые люди из толпы у входа начали забегать в этот восхитительный круговорот ночной жизни. Кружащий под самой крышей дрон внезапно застыл на месте, из-под его винтов начали пробиваться язычки пламени. Уже через мгновение он превратился в ревущий огненный шар и рухнул в один из баров. Оттуда сразу же поднялся огромный факел. Другие горящие дроны, разбрасывая куски плавящегося пластика, начали падать в стойки с алкоголем и зоны отдыха. То, что это не очередное файер-шоу толпа осознала лишь когда удушливый дым повалил из всех углов стадиона и начали доноситься вопли обожженных людей. Постепенно то в одной, то в другой зоне стихала музыка. Где-то еще плясали, когда соседние зоны уже ломанулись к выходу. Там паникующая толпа удачно встречалась с толпой, спасающейся от пуль.

    Денис глянул, чем заняты его чоповцы. Тамаз отправил двух бойцов подогнать тачки, а с остальными пытался вытащить раненых под прикрытие деревьев. Рой определил возможные места расположения огневых точек на крышах домов в жилых кварталах, но работать по ним Тамаз даже не пытался.

    «Кидай дымовые гранаты и термомины в парк перед входом. Надо закрыть обзор снайперам. Потом освободи центральный вход».

    «Не страдай херней! – заорала Соня. – Надо валить»!

    «Надо спасать народ»!

    «Какой народ? Не глупи»!

    Денис отмахнулся от нее и нашел свой рой, который скопился бессмысленным валом под стеной стадиона. После сканирования клуба у него в распоряжении имелась довольно обширная база данных. Он начал выделять охранников и помечать их зеленым цветом. Облака роя легко пробивали оконные стекла, но на уровень задымления это никак не влияло. Удушливое облако уже заволокло вип-зону, расположенную почти под самой крышей. Над головой что-то хлопнуло и небольшой островок пены шлепнулся на один из столиков. После этого система пожаротушения признала свое поражение и перестала подавать признаки жизни. Денис опустился на четвереньки и прополз к лестнице. У него пока не возникало проблем с ориентацией и дыханием, рой показывал все предметы и вытягивал из окружающего воздуха кислород, фильтруя смог. Для остальных людей все было далеко не так радужно. Кто-то из диджеев и персонала пытался орать что-то спокойствие и эвакуационные выходы, но толку не было. Огромное помещение быстро заволакивало дымом. Система пожаротушения ограничивалась редкими плевками пены, поэтому шансы на спасение были лишь у тех, кто успел пробиться к выходу, пока была хоть какая-то видимость. Паника и давка нарастали с каждой секундой.

    Глядя на мучения Дениса со списком охранников, Соня отчаянно взвыла.

    «Да беги уже! Мы тут сгорим, никакой рой не спасет»!

    «Хочешь помочь: заражай охранников и заставь их выводить людей»!

    Соня махнула рукой и занялась охраной. Денис выделил основной кусок роя и назначил новый улей, оставив Соне небольшой огрызок. Всю мощь огромного улья он бросил против раздвижной крыши. Тот без особых проблем разъедал стеклопластик, но дым уходил через проплешины слишком медленно. К тому же это здорово увеличивало тягу с улицы так, что пожары разгорались с новой силой.

    Денис с трудом пробирался к служебному выходу. Дышать было уже тяжело, легкие горели. От жара начали палиться брови и волосы. Он постоянно натыкался на неподвижные тела людей. В окружающем дыму, даже с помощью роя, с трудом можно было что-то различить. Все сведения об обстановке были пятиминутной давности, поэтому поломанная мебель и музыкальная техника становились неприятными сюрпризами. В общем, рой бы не спас его от очередной пакости полковника, но один из зараженных охранников случайно наткнулся на странную группу в пожарных скафандрах, затаившуюся у служебного выхода. Скафандры были перекрашены в серый цвет.

    «Не связывайся с ними!» — зашипела Соня, но Денис уже принял решение. Охранник бросился на ближайшего человека в скафандре. В дыму было сложно определить даже количество противников, но минимум три пневматических дротика сразу впились в охранника, а в ноги полетел заряд какой-то клейкой слизи. Видимо из-за температуры та не отвердилась как положено и охранник, подстегиваемый роем, пер вперед. Люди в скафандрах отступали и выпускали новые дротики. Денис выбрал своей целью, отставшего от основной группы бойца. Тот прятался за барной стойкой, целясь из ружья в спину охраннику. Денис с разбегу запрыгнул на стойку и не останавливаясь обрушился на затылок человека. Тот даже не попытался смягчить удар, дым и скафандр здорово ограничивали обзор. Он отлетел на метр, потеряв пневматическую винтовку, с хрустом ударился маской о столешницу и свалился мордой вниз. Денис перевернул его, прозрачный пластик пошел трещинами, через эту паутину можно было различить ненавистную плоскую рожу Тома. Полуоглушенный тот пытался отпихнуть Дениса одной рукой, а другой полез в разгрузку на поясе. Денис, усиленный рвущимся изнутри роем, одним движением выломал его руку так, что граната со стуком укатилась куда-то под стойку. Он начал лупить по пластику, вкладывая в удары всю свою ненависть и ярость. Он чувствовал, как трещат кости и вылетают пальцы из суставов. Маска разлетелась и уши резанул полный отчаяния вопль Тома, который почти сразу же захлебнулся в потоке роя, хлынувшего из разорванных рук Дениса.

     — Жри, сука!

    Слева спереди полетели мигающие красные точки, которые заставили Дениса пригнуться и бросится назад. Он не удержался на ногах, пробив барную стойку, распластался на полу. Красные точки продолжали лететь и Денис потянулся к огромному улью, орудующему на крыше. Большой кусок прозрачной панели с остатками рамы рухнул в группу стреляющих в него людей. А следом шлепнулся здоровенный копошащийся шар, почти мгновенно погребая под собой скафандры. К сожалению, даже такое количество жуков не смогло заразить противников мгновенно. Взрывная волна отбросила Дениса как котенка, он летел пока не встретился с остатками какой-то аппаратуры.

    Он очнулся, легкие горели, все тело горело, вокруг горели куски мебели и пластика. Он с трудом различал в этом жаре свое изуродованное тело. Он поднялся на четвереньки и пополз к эпицентру взрыва. Он видел мышцы и сухожилия на своих ободранных, обожженных руках. В ухо орала невидимая Соня:

    «Ты ползешь не туда! Разворачивайся»!

    «Я иду за этой тварью! Если он жив, мы его допросим!»

    «Ты сам умираешь!»

    «Пришли мне Тамаза или охранников»!

    Руки подломились и Денис неловко завалился на бок. У самого пола кажется оставались какие-то крупицы кислорода. Из последних сил Денис потянулся к рою и отправил его к развалинам барной стойки на помощь умирающему врагу.

    

    Денис стоял в глухом дворе около помойки и сдирал с себя обгоревшую одежду вместе с кусками кожи. Затем пришла очередь броника. Физической боли он почти не ощущал, а вот от чувства бессильной злобы хотелось выть на луну. Горечь поражения до сих пор скрипела на зубах едкой гарью. Все новостные ленты были забиты пожаром в «Арлекине». Огонь до конца еще не потушили, но внутри уже нашли пятьдесят трупов, а минимум двадцать человек остались лежать снаружи, убитые снайперами. Количество раненых, по самым скромным подсчетам превышало полторы сотни. Никаких других эпитетов, кроме как «бездарно проведенная операция» и «полный провал», по результатам выяснения отношений с Арумовым на ум не приходило.

    Бойцы держались в стороне, должно быть вид его подгоревшего, местами ободранного черепа, с суетящимися в ранах жуками и пауками, плохо сочетался с шаблоном борьбы за светлое будущее. Даже ауру Тамаза полностью заволокло черно-серыми цветами, а имперский орел поник и напоминал ощипанную курицу с золотыми звездочками на крылышках. Двое раненых бойцов выглядели еще хуже. Парня, получившего пулю в голову, рой уже не пытался спасать. Куски шлема и костей застряли у него глубоко в мозгах и, единственное на что он мог надеяться, – это растительное существование. Юрий Рогов, лишившийся половины конечностей, стонал на заднем сиденье машины. Периодически он выпучивал глаза и начинал что-то бессвязно кричать и пытаться уползти. Тогда двое бойцов с трудом держали его и кололи очередную дозу промедола. Рою не хватало ресурсов на собственных бойцов. Это бесило больше всего. Единственный трофей, который хоть с какой-то натяжкой можно было отнести к успехам операции, был свален в багажник. Рой бросил все силы на изломанное туловище Тома. Скафандр защитил его от ожогов, но внутренние травмы были ужасающими. Тот выглядел, как труп пролежавший пару недель на тропической жаре, все вокруг него шевелилось и копошилось, но эти мухи и жуки занимались не борьбой за вкусный кусочек его бренных останков, а героически спасали его жизнь. Денису хотелось вывалить тушу на землю и пинать до тех пор, пока ненавистная рожа не превратится в кровавое месиво.

    Он управился с броником и облачился в новый камуфляж. Настала пора решать, что делать дальше. Во дворе горел лишь один фонарь недалеко от помойки. С темного неба начал накрапывать мелкий дождик. Все окна домов вокруг были погружены во мрак, но оставаться здесь было нельзя.

    Денис внимательнее вгляделся в организм Тома. Рой активно боролся с травмами, но стандартный протокол заражения не задействовал. Рой вообще боялся трогать мозг арумовского бойца, тот оставался черным пятном на фоне кишащего жизнью тела. Внутри гематоэнцефалического барьера была разлита необычная жидкость. Отдельные паучки осторожно проникли за барьер, чтобы изучить ее свойства, но особого успеха не добились. Наноботы, растворенные в жидкости, сразу реагировали на вторжение. Жидкость переходила в сверхтекучее состояние, обволакивая собой вторгающихся пауков, а потом столь же легко застывала. Наноботы управляли этими процессами.

    «Соня, хватит с ним цацкаться. Давай уже зарази его и выкачай память»! – приказал Денис, наблюдая за осторожными танцами роя вокруг мозгов Тома.

    «Рой не знает, что делать с этой штукой. Вдруг сработает какой-нибудь триггер и отправит его на возрождение».

    «Это и есть та штука, которая позволяет им возрождаться? Она переносит их сознание и память в клонированное тело?»

    «Наверное».

    «Тимур говорил, что она работает даже в подземном бункере. Где приемо-передающая станция, пробивающая метровые слои бетона?»

    «Такие станции в габаритах человеческого тела невозможны с точки зрения энергетики».

    «Тем не менее, они как-то возрождаются».

    «Поразительная жидкость… проявляет квантовые эффекты при комнатных температурах…»

    «Соня, кончай глазеть на нее, как баран на новые ворота. Мне нужна информация».

    «Чтобы ее изучить придется привлекать команду специалистов. Империя даже близко с подобным не сталкивалась».

    «Ты ведь сожрала дофига ученых из института. Подключи их коллективный разум»!

    «Они не функциональные интеллекты, просто паттерны управления… Нейросети, обученные управлению роем и другим полезным задачам, если хочешь».

    «Ни хрена не понял! Мне что теперь, заразить институт физики РАН?»

    «Было бы неплохо… Для начала».

    «Что с ним делать? Ты хотя бы сможешь его контролировать, когда он очнется»?

    «Физически смогу, но сознание нет. Пока предлагаю держать его в этом состоянии».

    «Я чуть не сдох ради бесполезного куска дерьма»!

    Денис в отчаянии пнул колесо машины.

    Из темноты возникло бледное лицо Тамаза. Тот держал в руках шлем и нервно переминался с ноги на ногу.

     — Что?!

     — Юра совсем плох, — тихим, но твердым голосом ответил Тамаз.

     — Прикажи кому-нибудь из бойцов отвезти его на утилизационную станцию.

    Тамаз нервно сглотнул.

     — Командир! Давай вылечим его по-человечески…

     — По-человечески? – переспросил Денис.

    Тамаз побледнел еще сильнее, но взгляд не отвел. Денис понял, что совершенно не подумал ни о медиках, ни о больнице, отправляясь на войну. «Конечно, они же просто зараженные, а не люди»! Денис издал сдавленное рычание.

    Хорошо, что разбуженный среди ночи Семен нашел какого-то бывшего хирурга на пенсии, который согласился помочь. А потом на планшете Дениса высветился неизвестный номер.

     — Арумов. Есть предложение.

     — Какое?

     — Ты убьешь моего человека…

     — Нет у меня твоих людей!

     — Неправда, он у тебя, больше ему быть негде. Ты должен его вернуть или убить.

     — Хорошо, привози мне Лену живой, здоровой и без сюрпризов, тогда твой человек умрет. Можешь сам его завалить.

     — Нет, он должен умереть сейчас. Я верну тебе подружку, даю слово.

     — Я не верю тебе на слово.

     — Поверь, я начну отрезать куски твоей подружки прямо сейчас. Давай посчитаем до десяти…

     — Пошел ты нахер, ублюдок! Поверь, что срать я хотел на Империю, истинных врагов и прочую херню. Я заражу половину Москвы, я сдам рой марсианам, но твоя война закончится поражением!

     — Ладно, не пыли. Через два часа, на парковке рядом с третьим корпусом ИНКИСа.

     — Через час у моего дома.

     — Здесь не ты диктуешь условия.

     — Через час, у моего дома! – рявкнул Денис и отключил связь.

    

    Мирон напряженно смотрел в холодную, сырую осеннюю ночь. Он заметил, что зрение его, как будто, стало острее за последние два дня. Да и старые травмы колена и спины не давали о себе знать, хотя во время заварушки у клуба он носился как лось, увешенный броней и оружием, да еще вытягивал на себе раненного Санька. «Теперь мы служим Ордену, а ему нет дела до моих болячек», — подумал Мирон и почувствовал, как быстрее бежит кровь по жилам и отступает усталость.

    Мирон всегда знал, что рожден для чего-то большего, чем неудачная спортивная карьера, оборвавшаяся из-за череды травм, и последующая унылая работенка в местном ЧОПе, куда его пристроил знакомый тренер. «Я ведь настоящий боец. Сколько раз я выходил на ринг через боль и страх. Я бы всех порвал, если бы не чертово колено и грыжа… Неудивительно, что я оказался среди избранных, кому попало не поручат возрождать Империю. Орден оценит меня по достоинству, не то, что этот тюфяк Рогов. Жаль, конечно, что его так зверски подстрелили. Когда мы спасем этого важного заложника, наш орден станет больше и сильнее, может и я перейду на следующую ступень посвящения и получу те же сверхспособности, что и у командира…»

    «Едут»! – раздался в голове стальной голос командира.

    Мирон застегнул шлем и вышел на разбитую дорогу перед погруженным в темноту домом. Он дождался пока Колька займет позицию в переулке, метрах в ста впереди него. Машина с еще одним бойцом и пленником расположилась во дворе дома на противоположной стороне улицы. Он достал файер, запалил и кинул перед собой. Страх окончательно исчез, осталась лишь холодная ярость.

    Четыре джипа затормозили на разных сторонах улицы перед чадящим зеленым огнем. Из первого вылез грузный мужик с надвинутым на глаза ПНВ.

     — Где Денис?

     — Я за него, — нагло ответил Мирон.

    Внезапно над ними вспыхнул мощный электрический разряд, как будто закоротило уличный фонарь, и на тротуар рухнул небольшой дрон. Еще один упал прямо на лобовое стекло джипа, обдав боевика пластиковыми осколками. Тот нервно посмотрел на темное небо.

    «Командир работает»! – усмехнулся про себя Мирон.

     — Где заложник?

    Боевик махнул рукой, из другого джипа вылез следующий амбал пристегнутый к небольшому человеку с мешком на голове. Фигуру заложника почти полностью скрывала бесформенная длинная куртка. Амбал поднял вверх правую руку с зажатой в ней гранатой.

     — Где наш боец?

    Из арки, ведущей во двор дома позади них, высунулась потрепанная бэха. Задняя дверь открылась, и оттуда вылезло туловище в ошметках пожарного скафандра, походкой и внешним видом напоминающая протухшего зомбака.

     — Отстегни наручники и сними мешок, — потребовал Мирон.

    Раздался металлический щелчок, мешок полетел на асфальт.

     — Топай вперед, цыпа, — прогудел амбал.

    Мирон лишь мельком успел заметить бледное женское лицо и длинные светлые волосы заложника…

    «Заложницы? Новая надежда Ордена – это женщина»? – удивился он. Все его внимание было сосредоточено на боевиках. Он понял, что их пленник поравнялся с заложницей по ее сдавленному писку и сам начал пятиться назад. Туловище остановилось в десяти метрах перед джипами, Мирон уже целился ему в спину. Из джипов выскочили сразу несколько боевиков в бронированных скафандрах с ранцевыми огнеметами наперевес. Столбы белого пламени ударили в зомби. Факел поднялся аж до третьего этажа. Несколько секунд туловище просто пылало и плавилось, а потом завалилось словно бревно, не издав ни звука.

     — Все честно! Мы держим слово, — прогудел амбал, перекрывая вой пламени и крики заложницы. – Труп уберете сами.

    Нисколько не беспокоясь более о поддержании репутации, боевики, словно перешуганные зайцы, прыгали в машины и с визгом сдавали назад, влетая в ямы на раздолбанном асфальте и ударяясь в бордюры. Парочка джипов еще и столкнулась, выполняя полицейские развороты. Надсадный рев моторов быстро растворился в темноте полузаброшенных кварталов.

    Мирон подбежал к бэхе, где его боец пытался успокоить заложницу. Зарево полыхающего трупа неплохо освещало ее лицо. Заплаканное и слегка помятое, но несомненно очень красивое, да еще тюнингованное должным образом. «Кто же она такая»? Мирон в нерешительности остановился, глядя то на женщину, то вверх на чердак, где должен был прятаться командир.

    «Прямой контроль»!

    Денис поднялся с временной лежки, устроенной из старых досок, отряхнул пыль и закинул за спину бесшумный Вампир, с которым собирался страховать своих бойцов. Арумов прислал целый взвод, видимо пытался числом компенсировать недостаток подготовки. Но позорная спешка, с которой боевики сматывали удочки, немного согрела душу после предыдущего поражения.

    Большая желтая туча висела над улицей, из нее тянулись несколько тонких ниточек вслед уехавшим джипам. На всякий случай Денис отправил тучку еще раз проверить окрестные чердаки и крыши на предмет вражеских снайперов. На выходе из подъезда уже ждал белобрысый Мирон.

     — Спасибо, ты отлично поработал.

    Денис ободряюще хлопнул бойца по плечу.

     — Служу Империи, товарищ командир… — неуверенно ответил Мирон.

    Но Денис уже бежал к машине. Леночка, узнав его, издала еще один сдавленный вопль и буквально рухнула под ноги. Все бросились ее поднимать.

     — Дэн, Дэнчик, Дэн… Это правда ты, — лепетала она. – Пожалуйста не бросай меня.

     — Лена, это я, все будет хорошо.

    Денис обнял повисшую на нем Лену и натолкнулся на озадаченный взгляд Мирона.

     — Лен, подожди, сейчас… Попей водички.

    Он с трудом отцепил ее от себя и усадил обратно в машину.

     — И что дальше? – спросил Мирон.

     — Езжайте на базу. Я сам разберусь.

    Мирон в сомнениях теребил ремень автомата. Денис отошел с ним на пару шагов.

     — Заложница была моим агентом, ее раскрыли. Так получилось. Но Орден не бросает своих людей! Это нашим врагам плевать на людей, тех, кто облажался они сливают.

    Денис кивнул на догорающие косточки Тома.

     — Я понял, командир. Так точно!

    Мирон просиял и отдал честь. Его сомнения благополучно испарились. Бойцы быстро смели в мешок бренные останки Тома и тоже растворились в темноте. Лена стояла посреди улицы в полной прострации. Денис подошел и взял ее за руку.

     — Лена, ты в порядке? Арумов ничего тебе не сделал?

     — Боже, Дэн, что с твоим лицом?

     — Да, ерунда, обгорел немного.

     — Это точно ты?

     — Конечно я. С тобой все в порядке?

     — Он держал меня в подвале несколько дней. Его охранники не отходили от меня ни на шаг. А потом одели на голову мешок и куда-то повезли. И ничего не объясняли, только кричали и били. Я так испугалась, Дэн…

    Леночка снова хотела разреветься, но в последний момент передумала.

     — Пойдем, Лен, теперь все будет хорошо.

    Денис потянул ее за руку по направлению в арку, ведущую к его дому. Лена словно кукла перебирала ногами, но у подъезда встала, как вкопанная.

     — Дэнчик, прости меня пожалуйста.

    Денис развернулся и поглядел в ее серьезное лицо, скудно освещенное тусклым фонарем над подъездом.

     — Это ты меня прости.

     — Я не знала, что Арумов так разозлится из-за нас с тобой.

     — Перестань, Лен, дело не в наших… Не в том, что произошло в Дримленде. Арумов пытался убить меня совсем не из-за этого.

     — А из-за чего?

     — Долго объяснять. В общем, я втянул тебя в скверную историю.

     — М-м, я ни в чем не виновата?

     — Я виноват, серьезно… Ну, просто выбирай себе папиков попроще в следующий раз.

     — Дэн, я больше никогда… Больше не буду…

    Леночка пыталась что-то объяснить, но ее слова тонули в потоке всхлипов и рыданий. Денис обнял ее, и Леночка сама вцепилась в него прижав к себе еще теснее. Он чувствовал ее теплое дыхание, вздрагивание ее тела, большую мягкую грудь через одежду и куртку. Он зарылся пальцами в ее волосы, вдохнул ее запах, наклонился и поцеловал податливые губы. Лена выгнулась ему навстречу и Денис мгновенно почувствовал страшное желание. Его сердце ударило в ребра, как молот. Он затащил Лену по лестнице, едва не сломал замок, открывая дверь. Вечно недовольный Адольф, путающийся под ногами, получил такой пинок, что с мявом улетел в сторону, броник и винтовка улетели в другую сторону. Он сорвал с нее одежду, вжимал ее в постель, слышал только ее стоны и видел только ее тело. И забывал совершенно обо всем: о сгоревшем клубе, о батальонах, о войне с истинными врагами и даже о звенящей туче роя под окнами.

    

    Майор Игнат Назаров остановился перед постом охраны на входе в следующую зону широко известного в узких кругах «Института Мозга». В этом учреждении разрабатывали отечественные нейрочипы и проводили другие эксперименты по улучшению человека, зачастую гораздо более смелые, чем те, на которые осмеливались марсианские корпорации. На полу перед дверью была нанесена красная черта и надпись: «Периметр номер один». Герметичная дверь была столь ослепительно глянцевой и чистой, что он видел в ней свое отражение. Подтянутый, крепкий мужик с аккуратно постриженной бородой. Дорогой костюм, галстук за двести баксов и настоящие швейцарские часы на левой руке, он распространял вокруг себя ауру уверенности и тайной власти. Люди сами вставали перед ним навытяжку. И рядом доктор биологических наук Василий Горюнов в мятом халате. Невысокий, полненький, с высоты своего роста Игнат видел проплешины в его жидкой шевелюре. Типичный «спец», вкалывающий за копейки в закрытом ящике потому, что больше ничего в жизни его не волнует. Три пальца на его левой руке были полностью замотаны бинтами. «Порезался на даче, или что там случилось, — Игнат скосил взгляд на перемотанную руку. – Такое ощущение, что он там половину пальцев себе отрезал».

     — Распишитесь в журнале, — попросил Горюнов.

    Игнат встретился с ним взглядом и его снова передернуло. Ну не может быть у подобного человека такой застывший, безжизненный взгляд. Он расписался в журнале и предъявил охране справку о первой форме допуска.

    Игнат был совершенно не в восторге от курирования данного проекта. Не то, чтобы бы он переживал за местных пациентов, которые медленно сходили с ума, судя по отчетам… Нет, они несомненно получили то, что заслужили, но вот для его дальнейшей карьеры проект явно не сулил ничего хорошего. Сверхсекретный, сложный, затяжной, без внятных целей и сроков. При этом, удостоенный внимания со стороны высших чинов государства. На огонек периодически залетали такие звезды и погоны, требующие конкретных результатов, что Игнат каждый раз боялся, как бы не слетели его собственные и отпаивался потом дорогим коньяком. Ему так и не удалось подтянуть к проекту ни одного знакомого коммерсанта, его «скромные» пенсионные накопления тоже здорово страдали от этой бестолковой секретности. И еще некоторые сотрудники, вроде абсолютно безобидные с виду ученые штафирки, но… «Что но»? – Игнат не мог внятно сформулировать, но походы на объект каждый раз нервировали его все больше. «Нет, надо как можно скорее убедить генералов, что проект окончательно протух и заняться чем-нибудь поинтереснее».

    Игнат первый прошел в следующую зону, Горюнов семенил следом и бубнил, не переставая:

     — Выборка «образцов» слишком мала и бедна. Тяжело достичь результата с подобным материалом.

     — Что значит бедна?

     — Дело не только в том, что пятнадцать «образцов» — это очень мало. Они еще и формируют крайне нерепрезентативную выборку. Все эти людоеды, серийные насильники и педофилы… Сложно ожидать от них нужной гибкости интеллекта и умения адаптироваться. Хорошо бы попробовать индуцирование у людей разных социальных групп, возрастов, полов. Я предполагаю, что индуцирование близких родственников: сестер, братьев, детей с родителями дало бы весьма богатый материал. Любовники или наоборот заклятые враги тоже могут дать пищу для размышлений…

     — Господин Горюнов, — с нескрываемым раздражением прервал доктора Игнат. – Вы считаете у нас тут лагерь Йозефа Менгеле? Вы не представляете на какие рычаги надавила контора, чтобы получить эту, как вы изволите выражаться, нерепрезентативную выборку. Будьте добры работать с тем, что есть.

     — Конечно, я понимаю. Но вместо «рычагов», служба могла бы попробовать и обходной путь. Вы могли бы устроить исчезновение пассажирского самолета, например… Эта выборка была бы в разы качественнее.

    Игнат уставился на доктора. Он не мог понять, что это: глупая шутка, или доктор сам уже слегка поехал. Тот совершенно по-детски зашлепал губами и произнес:

     — Зачем вы приехали, если не хотите помочь?

    При этом взгляд его оставался таким же безжизненным.

     — Господин Горюнов, организационные вопросы, отбор «образцов» – совершенно не вашего ума дело. Ваше дело – наука. Я, как представитель заказчика, хотел бы видеть результат, а не советы о том, как следует работать нам. Надеюсь мы понимаем друг друга?

     — Да-да, конечно! Пойдемте я покажу. Результаты есть.

    Горюнов как будто стал еще ниже ростом, закивал и засуетился. Но его проклятый взор не дрогнул даже на мгновение. Казалось, что его неловкое заплывшее туловище нанизано на светло-серые безжизненные глаза.

    Боксы с образцами располагались за шлюзом, куда мог заходить только обученный персонал, в защите и со спецсредствами. Они прошли на галерею, с нее через небольшие бронированные окошки можно было наблюдать за тем, что происходит в боксах. К ним присоединился еще один офицер из местной охраны.

     — Образец номер четыре, — снова забубнил Горюнов. – Смоленский людоед. Был успешно индуцирован с образцами семь и восемь.

    Угрюмый старик, худой, с тяжелой челюстью и покатым лбом лежал на железной кровати, снабженной ремнями и активными захватами, уставившись в потолок. Он был абсолютно лыс, его череп и шея были оплетены паутиной искусственных сосудов, вживленных в кожу, они обвивали его со всех сторон и уходили под больничную робу. На висках, на шее, на кистях рук виднелись биомедицинские разъемы. Несколько шлангов от разъемов уходили к скоплению электронных аппаратов, емкостей и помп, защищенных мощной металлической сеткой.

    Старик упорно чесал ногу, до тех пор, пока на одном из аппаратов не загорелась красная индикация. Он сразу прекратил чесаться, тяжело сполз с кровати и навернул несколько кругов по боксу, неловко цепляясь шлангами за все подряд. Походив немного, он снова залез на кровать. Теперь он медленно раскачивался вперед-назад, сидя на кровати, издавая бессмысленное мычание.

    Игнат тяжело вздохнул.

     — Это ваш результат? Он вообще нормален?

     — Что вы хотите? Он изначально был не очень нормален. Инвазия памяти двух серийных педофилов не улучшила его психическое состояние. Но, по крайней мере, он хорошо перенес генетическую репликацию и демонстрировал устойчивую телепатическую связь с образцами семь и восемь в течение полугода. Пока у образцов семь и восемь не развилась тяжелая шизофрения.

     — То есть это, по-вашему, достойный результат? Его можно показать заказчику?

     — С ним мы можем еще поработать, — промямлил Горюнов. – Семь и восемь мы хотели бы вернуть.

    Офицер протянул Игнату папку с бумагами.

     — Документы на возврат, необходима виза заказчика.

     — Ладно, я подпишу позже, — махнул рукой Игнат. – Еще какие-то результаты есть?

     — Наверное, нам надо еще раз уточнить, что является «результатом». Мы постоянно испытываем серьезное давление с вашей стороны, вы торопите, не даете отладить процедуры. Например, на генетическую репликацию следует выделять хотя бы полтора года, шесть-восемь месяцев – недопустимо мало, мы теряем образцы из-за этого…

     — Господин Горюнов, вы работаете уже пятый год и не добились абсолютно ничего.

     — Как ничего! Мы научились проводить генетическую репликацию на взрослых людях, мы добились устойчивой индукции. Разве это не результат?!

     — Нет, это не результат! — отчеканил Игнат. – Для заказчика, результат – это «образец», желательно, ничем внешне не отличающийся от обычного человека, который может читать мысли произвольных людей, а еще лучше, заставляет выполнять их нужные действия. Так было записано в ТЗ? Человек, который после полутора лет обработки в закрытом НИИ, может прочитать мысли другого такого же страдальца и, при этом, быстро сходит с ума – это вообще не результат. В такой телепатии нет никакого практического смысла для нашей конторы.

     — Но это же НИР, мы в самом начале пути. Вы говорите о самоиндукции… Эксперименты на животных пока скорее опровергают возможность самоиндукции. Мы достоверно установили, что телепатическая связь возможна только при наличии некого общего «квазиразума», который распределен по нескольким живым существам. В рамках него и происходит передача информации. Для этого мы инвазируем образцам память друг друга. Дальше процесс становится самоподдерживающимся… и несколько бесконтрольным. Образцы налаживают связь и свободно обмениваются мыслями, памятью, поведенческими паттернами. Но, если общий «квазиразум» индуцировать не удается, то и телепатии не возникает. Опять же носителем «квазиразума» может быть только особым образом модифицированный организм, для этого мы производим репликацию генетического материала, который вы нам предоставили. Мы пока не разобрались в механизмах работы этого генома, но научились производить репликацию достаточно успешно…

     — Подождите, Василий, — прервал поток информации Игнат. – То есть вы утверждаете, что эксперименты на животных доказывают невозможность этой вашей самоиндукции? Без генетической модификации и переписывания памяти телепатия не возможна?

     — Ну на животных это сделать не удалось…

     — А вы можете оформить информацию в виде нормального отчета, с анализом экспериментального материала и выводами?

     — Э-э-э…, — Горюнов почувствовал, что его загоняют в ловушку. – Я только могу утверждать, что для животных, слабоинтеллектуальных существ, это сделать не удалось. С людьми у нас есть определенные успехи.

     — Есть успехи? А почему заказчику об этом не известно.

     — Один из образцов демонстрирует неплохую самоиндукцию и даже некоторый контроль над образцами в исходном состоянии. Но процесс довольно неустойчивый, поэтому мы не торопились с э-э… победными реляциями.

     — Поверьте, вам стоило поторопиться. Вы можете продемонстрировать работу успешного образца прямо сейчас?

     — Мы попробуем. Подготовьте образцы номер двадцать семь и тридцать, — попросил Горюнов у офицера. Тот кивнул и удалился.

    Они прошли в самый дальний конец галереи, где была устроена диспетчерская. Перед ней был расположен большой бокс, разделенный на две половины бронированной перегородкой. В левой половине из обстановки были лишь серые стены, несколько стульев и стол. Правая напоминала обычную медицинскую палату, никаких ремней и железной мебели. Застеленная кровать, тумбочка с чайником и несколькими книгами на ней, удобное кресло. В кресле сидел высокий, жилистый человек в зеленой военной форме без знаков различия. О том, что это «образец», напоминали лишь электронные браслеты на лодыжках и запястьях, а еще абсолютно лысая голова и сеточка мелких шрамов на месте удаленных трубок. У него было невозмутимое, застывшее лицо и жуткий мертвый взгляд.

    «Полковник спецназа внутренних войск – Андрей Арумов, — вспомнил Игнат. – Герой нескольких локальных конфликтов и настоящий патриот России. Командовал зачисткой села в Ферганской долине, в ходе которой погибло сорок мирных жителей. Но осудили его не за это. Он пытал и убил нескольких чиновников, которых подозревал в коррупции и расхищении военного имущества. В общем, когда страна не смогла найти для полковника внешних врагов, он стал активно бороться с внутренними. Просто в голове не укладывается какие связи пришлось задействовать конторе, чтобы получить такого человека, — подумал Игнат. — Поменьше бы таких патриотов, проще бы жилось нормальным людям».

    Происходящее в боксе транслировалось на несколько больших экранов. Перед пультом с двумя микрофонами находился сотрудник. В диспетчерскую проскользнул еще один человек в футболке и джинсах, даже без халата. У него было крупное вытянутое лицо и близко посаженные водянистые глаза. Его голова была слишком велика для тщедушного тела. Двигался он с неуклюжими рывками что было похоже на признаки легкой формы ДЦП. На его бейдже, болтающемся практически на пузе, было написано: «Николай Громов, к. физ.-мат. наук». Громов странно повернул голову вверх и влево и скосил свои разбегающиеся глаза на часы Игната, потом на галстук. Он смотрел долго, не отрываясь, пришлось ответить ему наглым презрительным взглядом. «Чего уставился ботаник, завидуй молча!» — подумал Игнат.

    Тем временем, в серую комнату затащили щуплого парня без трубок и шрамов, с короткой стрижкой. Игнат знал, что это один из недавно поступивших образцов: никчемный молодой оболтус, который рубанул свои и без того куцые мозги ударной дозой наркоты и зарезал родителей, сестру и двоих ее детей. Парня усадили на стул, лицом к перегородке. Двое здоровенных санитаров в защитных комбинезонах крепко прижимали его к стулу.

    Бронированная перегородка поднялась. Парень увидел Арумова. Его рот открылся в беззвучном крике. Он бился на стуле, вырывался, пытался укусить санитаров, а потом просто обоссался со страха. Санитары продолжали равнодушно прижимать его к стулу, не обращая внимания на текущую по полу мочу. Арумов поднялся с кресла и пошел к нему. Он остановился перед практически невидимой чертой, комнаты разделяла еще одна прозрачная перегородка. Парень прекратил дергаться. Он тяжело дышал и выпученными глазами таращился на полковника. Санитары отпустили его и отошли к двери.

    Сотрудник за пультом наклонился над правым микрофоном:

     — Гражданин Арумов, прикажите осужденному отжаться пять раз.

    Ни единый мускул или шрам на лице полковника не дрогнул, но парень вскочил и начал отжиматься, даже не попытавшись избежать собственной лужи.

     — Прикажите осужденному залезть на стул и спрыгнуть.

    Парень полез на стул. Видно было как дрожат его руки. Сотрудник включил левый микрофон.

     — Осужденный Баранов, на столе лежит ручка и лист бумаги. Напишите любое двухзначное число и сверните лист. Думайте о числе.

    Арумов показал на пальцах восемь и один.

     — Разверните лист и продемонстрируйте на камеру.

    На листе, развернутом дрожащими руками Баранова, было написано восемьдесят один.

     — Хотите сказать, они не слышат чужих команд? – скептически осведомился Игнат.

     — Перегородка звуконепроницаемая, образец номер тридцать не подвергался генетическим модификациям, — ответил Горюнов.

     — То есть, если вы сейчас окажетесь в той комнате, то будете также выполнять команды полковника.

     — Не совсем… Такой произвольной индукции достичь не удалось. Образцы содержались в одном боксе несколько месяцев, только таким образом удалось ее запустить.

    «Несколько месяцев в замкнутом помещении с этим ублюдком! – содрогнулся Игнат. – Да тут любой бы начал выполнять команды, как дрессированная собачка».

     — Прикажите осужденному присесть пятнадцать раз.

    Непрозрачная перегородка опустилась. Некоторое время парень послушно приседал, а потом словно очнулся и шлепнулся на пол. Он тяжело дышал и шарил по комнате мутным взглядом. Немного отдышавшись, он бросился к двери и начал колотить по ней руками и ногами. Санитарам пришлось за руки и за ноги тащить его обратно к стулу.

     — К сожалению индукция не устойчивая, — развел руками Горюнов. – Но с третьей-четвертой попытки образец начинает выполнять команды без визуального контакта в течение нескольких часов.

    Бронированная перегородка снова начала подниматься.

     — Прекратите, — Игнат жестом остановил экзекуцию. – Это – ваша, так называемая, самоиндукция? Просто запугали парня до полусмерти.

     — Какова бы не была степень испуга, чужие мысли люди не читают.

     — Полковник просто выдрессировал его, чтобы он выполнял команды, ориентируясь на невербальные сигналы.

     — Это не так! – с жаром возразил Горюнов. – Мы проводили эксперименты много раз, использовали сложные команды. Никаких жестов или мимики образец двадцать семь не применяет. Это научно подтвержденная телепатия!

    Игнат скривился, даже не пытаясь скрыть досаду. «Чертовы генералы уцепятся за Арумова. Придется мучиться с этим «проектом» еще бог знает сколько времени».

     — Я уверен, что получится добиться устойчивой самоиндукции, — продолжал вещать Горюнов. – Надо лишь слегка расширить границы эксперимента.

    Доктор жестом подозвал сотрудника с очередной папочкой. Игнат начал нехотя листать документы.

     — Что это?

     — Разрешение заказчика на применение специальных методов физического воздействия.

     — Вы собираетесь пытать заключенных?

     — М-м-м… Мы хотим, чтобы образец двадцать семь применил специальные методы к своим м-м-м… партнерам по эксперименту. Это, без сомнения, усилит индукцию во много раз.

    Игнат почувствовал почти физическую неприязнь к доктору.

     — Пришлите запрос. Это надо обсуждать с руководством.

    Он, не глядя, бросил документы в сторону Горюнова и вышел вон.

    

    «Мерзкие ученые крысы!» – думал Игнат, стоя под душем у себя дома. Он остервенело тер себя мочалкой. Когда это не помогло, попробовал контрастный душ. Он сменил ледяную воду на кипяток несколько раз, пока гадливое ощущение, оставшееся после института, наконец не отпустило. Уже в приподнятом настроении он накинул тяжелый халат и переместился на кухню. Открыл бар, налил коньяк на донышко и поставил бокал на каменную столешницу. «Жена и дети у родителей, можно немного расслабиться», — подумал Игнат, задумчиво листая список контактов на телефоне. За окном собирались сумерки теплого майского вечера.

    Пронзительно затрещал дверной звонок. Игнат аж вздрогнул от неожиданности и посмотрел на камеру. Перед дверью красовался Горюнов собственной персоной, нервно шлепал губами и переминался с ноги на ногу. Игнат настолько удивился, что даже не подумал переодеться.

     — Что вы здесь делаете?! – рявкнул он через интерком.

     — Нам надо поговорить, — послышался сиплый голос Горюнова, он немного прокашлялся и продолжил. – Пожалуйста впустите, я хотел поговорить насчет проекта. Это очень важно.

     — Не собираюсь я вас пускать! Звоните завтра в рабочее время.

     — Пожалуйста, нам обязательно надо поговорить лично, — продолжал ныть Горюнов. – Я же понимаю, вы хотите закрыть проект. Я хочу еще раз вам все объяснить, насчет индукции и насчет работы с образцами…

     — Не надо мне ничего объяснять! Идите домой, Горюнов.

     — Я никуда не уйду, пока вы со мной не поговорите.

    Снова раздался пронзительный треск звонка. «Что за цирк»! – в ярости подумал Игнат. Он щелкнул замком и рывком распахнул дверь.

     — Послушайте, Горюнов, вы серьезно думаете, что можете заявиться ко мне домой! – заорал Игнат сквозь треск. — Да хватит звонить!

    Он сделал шаг вперед, намереваясь выволочь Горюнова из подъезда и заодно устроить разнос консьержу, которая пускает кого не попадя. Горюнов сам схватил его поврежденной культей, в правой руке мелькнул балончик. Струя газа полетела в лицо Игнату. Он успел отпихнуть доктора и запрыгнуть в квартиру. А вот дверь закрыть уже не сумел. Руки и ноги отказывались подчиняться. Он из последних сил повис на ручке замка, пальцы разжались, и он мешком свалился на порог. Горюнов зашел в квартиру, с трудом перевернул тело и захлопнул дверь. Игнат мог лишь слабо мычать и вращать глазами, он был в полном сознании, но все мышцы напоминали кисель. Он почувствовал, как его тащат за шкарник. Доктор кряхтел и пыхтел минут десять, но все-таки затащил тело в ванну.

     — Чистенько у тебя тут, — послышался мерзкий голос Горюнова.

    Над лежащим на спине Игнатом склонилось жирное лицо, с носа упало несколько капель пота прямо на него. Он ощутил текущие по щекам горячие дорожки. Взгляд доктора был таким же пустым и безжизненным, иногда в нем шевелились какие-то жуткие тени. Этот взгляд и раньше, в окружении толпы охранников и других сотрудников, пугал до дрожи, а теперь, лежа на полу собственной ванной, Игнат просто потерял способность соображать из-за накатывающих приступов ужаса.

     — Что, майор, собирался закрыть мой проект? Хрена тебе лысого, шкура продажная.

    Доктор ненадолго вышел, а когда вернулся, Игнат услышал лязг металла.

     — Горюнов тоже не хотел продолжать. Двух разбитых пальцев хватило, чтобы индукция стала устойчивой и постоянной. С тобой, наверное, придется попотеть. Пожалуй, отрежу тебе яйца, майор. Это должно сработать. У тебя ведь есть жена? Придется разобраться и с ней. Без яиц жена тебе все равно ни к чему.

    Над ним снова склонилось заплывшее лицо. Никаких мыслей в голове Игната не осталось, лишь животный ужас. Он мычал и выкатывал глаза.

     — Я вижу твой страх. Без звездочек и ксивы ты никто! Продажный кусок говна.

    Игнат ощутил, что умирает. Его личность и воля растворялась в мертвых глазах. Зачем? В его жизни и правда нет никакого смысла, он жалкий червяк, разъедающий тело государства. Кусок бесполезного мяса, теперь пришло время платить за все.

     — Я вижу твой страх. Чего ты боишься, Денис Кайсанов?

    Из-за спины Горюнова возникла Соня Даймон в любимом образе валькирии. Она воткнула руки-когти в глаза доктора и оторвала его голову одним движением.

    

    Денис рывком сел на кровати. Он был весь в холодном поту. Адольф, которого он скинул с себя, неловко, совсем не по-кошачьи, шмякнулся на пол и, пошатываясь, побрел куда-то в сторону. Леночка даже не проснулась, она что-то промурлыкала и обняла нагретую Денисом подушку. Денис натянул трусы и прошлепал на кухню. Он открыл холодильник в надежде на перекус, но, увидев пустые полки, вспомнил, что голодающий Адик экстерминировал все запасы. Пришлось довольствоваться водой из-под крана.

    Соня устроилась на подоконнике. За ее полупрозрачным силуэтом занимался сырой осенний рассвет. «Сколько же я проспал? — удивленно подумал Денис. – Часа три». Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим.

    «Как потрахался»? – осведомилась Соня, изучая свои коготочки.

    «Спасибо, хорошо».

    «Надо признать, эта прошматроска – горячая штучка. Кстати, если бы ты разрешил ее заразить, она была бы еще горячее. Рой ведь может управлять состоянием зараженных. Ты попробуй, не пожалеешь».

    «Эх, Соня, ты не представляешь, как мне вчера не хватало твоих советов».

    «Оюшки, — Соня состроила печальную физиономию. – А я подумала, ты не хочешь меня видеть».

    «Ну что ты! Я всегда рад этому голосу в голове… Ты лучше скажи, сон о нелегкой судьбе полковника – это ведь не обычный ночной кошмар»?

    «Он – телепат, если ты не забыл».

    «Теперь и он будет лезть мне в башку»!

    «Скорее всего он оставил в живых вашего кота-шпиона, и с его помощью может контролировать репликантов».

    «Придется избавиться от Адика. Какая жалость… Надо предупредить Семена».

    «Надо решать вопрос с Арумовым».

    «Полковник подождет».

    «Окей, подождет. Чем собираешься заняться»?

    «Сгоняю в магаз, приготовлю завтрак для Леночки. Потом сходим куда-нибудь…»

    «Потом снова потрахаемся, да? Это не смешно».

    «Что, мне нельзя взять небольшой отпуск»?

    «Ты для начала новости почитай».

    Денис тяжело вздохнул и открыл планшет. Беглый просмотр новостных лент мгновенно испортил ему настроение. Сплошной, беспросветный пожар в «Арлекине» с фотографиями скрюченных обгоревших тел, колоннами скорых и пожарных машин, комментариями всевозможных «экспертов». Огромное количество записей с чипов посетителей, некоторые посмертные. Смотреть все это было очень тяжело, а еще неприятнее было обнаружить свою рожу, промелькнувшую на одной из записей.

    Основной версией произошедшего окончательно утвердили теракт Восточного Блока. Один из тамошних «повелителей» даже успел взять на себя ответственность. Число погибших перевалило за сотню и продолжало расти, благодаря умирающим в больницах.

    «Зачем, он сжег заживо столько людей? Он долбанутый на всю голову отмороженный маньяк».

    «Он так вербует тебя, склоняет к сотрудничеству. Хочет показать, что ты ничего не можешь сделать, даже с помощью роя. Предполагаю, он же будет контролировать расследование теракта и станет тебя шантажировать, натравливать ментов и сбэшников. Может есть еще какие-то скрытые цели».

    «Кстати, насчет теракта, вы с ним, в вашей школе маньяков-отморозков, часом, не за одной партой сидели»?

    «У всех спецслужб схожие методы и образ мышления, тут нечему удивляться».

    «Что можно сделать с тем, кто убивает случайных людей направо и налево? Тут даже рой не поможет».

    «Рой может все! Это зависит лишь от тебя, насколько далеко ты готов пойти ради победы, — возразила Соня. – Если бы ты действовал по стандартной инструкции, все могло получиться».

    «Это по которой надо было превратить людей в живые бомбы с роем? Нет спасибо»!

    «Они все равно умерли, как видишь. Ты боишься убивать, ты боишься заражать людей, и Арумов прекрасно это видел! Он будет использовать любую слабость. Еще и ценного пленника обменял на эту Лену. Ты бы хоть заразил ее и проверил, что внутри не зашит килограмм тротила. Ну нахрена тебе эта Арумовская подстилка»?

     «Потому, что ты трахаешь только мой мозг».

     «Зарази любую девку и трахай сколько влезет»!

     «Я хочу, чтобы все было по согласию».

     «Ты можешь внушить ей что угодно. Она будет любить тебя больше жизни».

     «И мне это быстро надоест», — пожал плечами Денис.

     «Ну надоест, скорми ее рою и зарази другую. В чем проблема»?

     «Да, конечно, никакой проблемы. Я сейчас пойду, выброшусь из окна нахрен»!

     «Отдай Лену мне».

     «А тебе она зачем»?

     «Я хочу собственное тело».

     «Не парься, я уже привык к этому голосу в голове».

     «Я должна стать полноценной личностью».

     «А сейчас ты кто»?

     «Твой внутренний демон, ты же сам сказал. Кривое отражение твоей личности с памятью ученых из института».

     «А ты хочешь стать кривым отражением Арумовской подстилки»?

     «Я сотру ее личность, по большей части».

     «Нет, Соня, я запрещаю трогать Лену».

     «Кто-то должен присматривать за роем, пока ты шляешься по клубам и трахаешь шлюх. Рано или поздно тебе придется сделать выбор».

    Денис тяжело вздохнул и поплелся в душ.

    Отпуск пришлось отменить. Лену пришлось оставить одну. Она сначала закатила истерику, потом начала умолять, потом рыдать. Денис опустошил кассу «Гранита» и снял две соседних квартиры в Бутово. В одну он заселил Лену, а в другую отряд во главе с Мироном. Канистры с роем на лестничной площадке и несколько гнезд на окрестных чердаках дополняли временное убежище для его новой… «Кто мы блин теперь»? «Да, хрен его знает», — думал Денис. Соня лишь злобно хихикала, глядя как он пыжится и выкручивается, пытаясь ответить Лене на этот неудобный вопрос.

    Обсудив ситуацию с Семеном, они решили, что оставшихся репликантов заберет Денис, до тех пор, пока не удастся вызволить или убить плененного Арсения. «Надо было менять бригадира на Лену и кошака», — с досадой думал Денис. Он погрузил Адольфа в машину и сам отвез на утилизационную станцию. Наглая скотина успела нассать в его ботинки, видимо в отместку за вчерашний пинок. Чтобы загнать его в переноску потребовалась вся мощь роя.

    Следующим пунктом был Дримленд. Денис оставил Максу марочку с сообщением, что Руди продал его Арумову. Покончив с неотложными делами, он задумался, что предпринять дальше. Он сидел в тачке на парковке перед сверкающим куполом Дримленда. Слева шла дорожка, вдоль искусственного водоема, похожего на огромное зеркало. Он припарковался совсем недалеко от центрального входа. Погода наладилась, Денис распахнул дверь, грелся в лучах неяркого солнца и неторопливо жевал гамбургер. Следующий ленивый взгляд на людей, выходящих из купола заставил его поперхнуться колой. Не веря своим глазам, он смотрел на Тимура в цивильных джинсах и рубашечке, уверенно шагающего вдоль припаркованных машин. Денис колебался недолго, он отметил желтым цветом машину Тимура, выбросил гамбургеры и запустил мотор.

    

    Заброшенный спальный район Тюмени тонул в предрассветном тумане. Мелкий дождик, который не переставая накрапывал всю ночь, превратился в густые молочно-белые облака, наползающие со стороны реки и обвивающие старые дома с заколоченными окнами и провалившимися крышами. Погоня за Тимуром была изматывающей. Тот тридцать часов гнал во весь опор, практически без остановок, сменив машины несколько раз. Денис не мог выдержать подобный темп, хоть у него и было достаточно людей, чтобы ехать посменно. Сначала он задержался на утилизационной станции, собирая побольше чоповцев и машин. Он снова загрузил роем огромный бензовоз, но чтобы подстраховаться прихватил еще Камаз, доверху забитый жужжащими бочками. Эту небольшую колонну сопровождал микроавтобус и несколько легковых машин. Всего четыре десятка человек. Денис не церемонился и выжал ресурсы «Гранита» досуха. Хорошо вооружить эту толпу не получилось, но винтовки и броники были у каждого. Несколько раз колонна останавливалась, чтобы рой смог оприходовать попутные свалки. Все эти хлопоты и тяжелые грузовики сильно задерживали погоню. Денис думал, что их в любом случае тормознут на блокпосте «Зари» на подъезде к Тюмени. Но к его удивлению, блокпост оказался брошен. А желтая нитка тянулась дальше, к разрушенной Тюмени, показывая запаздывание по маршруту на девять часов. Там, в одном из домов, Тимур задержался почти на два часа.

    Еще на подъезде к городу Денис разделил колонну на две неравные части. Грузовикам и большей части легковых машин он приказал отстать километров на пять и ехать по окружной дороге на север, а потом ждать на ближайшей к цели развязке, изобразив поломку одного из грузовиков. Сам он погрузил ударный отряд и несколько бочек в микроавтобус и машину, и отправился к детскому садику всего в восьмистах метрах от цели. Этот отряд был экипирован лучше всего, оружием и снарягой из заказа. Дефицитные бронекостюмы он отдал Тамазу и водилам, а сам ограничился броником. Они миновали единственный сохранившийся внутри города мост, раньше тот состоял из двух путепроводов, но один разрушился полностью, а по второму теперь с трудом мог проехать микроавтобус, лавируя между провалами в бетоне, ощетинившимися кусками арматуры. После моста по правую сторону тянулся водоем, превратившийся в слегка фонящее болото. Уткам и чайкам остаточная радиация плодиться нисколько не мешала. Их колонна даже спугнула большую стаю, которая громким кряканьем проводила машины. Их крики еще долго раздавались в утреннем тумане. Денис не сомневался, что дроны и наблюдатели на башне заметят его группу. Он приказал накинуть плащи, которые скрывали броню и оружие, надеясь, что их примут за обычный отряд мародеров, прибывший за цветметом.

    Часть роя из бензовоза, с другой стороны от цели, отправилась исследовать подземные коллекторы в надежде, что по ним удастся подобраться ближе, не попав под всевидящее око дронов. Связь с ним была не очень хорошей, Денис видел все происходящее схематично, словно в древней компьютерной игре. Видимо рой мог поддерживать «беспроводную» связь между ульями на расстоянии в пару километров, но ширина канала оставляла желать лучшего. Большинство коллекторов естественно оказались подтоплены, многие участки были обвалены. Рой потихоньку пробирался через них, но бойцам там делать было нечего.

    Здание, где останавливался Тимур, было расположено на границе между старым микрорайоном и частным сектором у излучины реки в северной части города. Южная часть была практически полностью разрушена китайской ядерной боеголовкой, которую не смогли перехватить имперские ВКС и система ПРО. После войны там ничего и не восстанавливали, кроме транзитных дорог. Северная часть была окончательно заброшена уже после краха Империи. Некоторые здания здесь сохранились весьма неплохо, как например, двадцатиэтажная «высотка» с единственным подъездом, воткнутая на небольшом пятачке рядом с частными домиками. Видимо, это была точечная дорогая застройка, выполненная по технологии 3D-печати. У высотки были скругленные края, очень широкие террасы кольцами опоясывали ее по периметру. Несмотря на обманчиво брошенный вид, бледные желтые щупальца роя обнаружили, что на верхних этажах прячутся снайперы-наблюдатели и пулеметные расчеты неизвестной принадлежности. В небе барражировали дроны. Под стилобатом, около здания видимо была подземная парковка, запечатанная тяжелыми герметичными воротами, увешанными всевозможными датчиками. Денис приказал щупальцам не трогать ворота, а поискать вентиляционные шахты. Хорошо сохранившаяся башня среди невысоких «панелек» с одной стороны и заброшенных огородов с другой, была идеальным наблюдательным постом, а подземная парковка под ней – идеальным укрытием. Рой методично проверял ее сверху донизу, оседая на интересных объектах и субъектах.

    «Что собираешься делать»? – спросила Соня.

    Денис сидел на полу в одном из кабинетов детского садика, зажав винтовку между коленями. Все вокруг было завалено поломанными столиками и шкафчиками.

    «Хочу выяснить, что за странные приятели у Тимура. И что они там прячут на парковке».

    «Тогда начинай их заражать».

    «Вдруг, это какое-нибудь подразделение батальона. Нельзя их заражать, пока не разберемся что к чему».

    «Опять страдаешь фигней. Там окопались серьезные ребята, они перебьют половину твоих остолопов прежде, чем рой успеет что-то предпринять».

    Пока Денис размышлял, обстановка у башни резко изменилась. Гермоворота стилобата открылись и оттуда вырулил восьмиосный бронированный грузовик с камуфляжным окрасом без знаков отличия. Он немного проехал по разбитой улице и встал, посвистывая турбиной. Следом вырулил еще один грузовик и встал за первым. Машины продолжали выезжать и строится в колонну. Бойцы в башне начали покидать свои посты и спускаться вниз.

    «Кажется они сваливают», — заключила Соня.

    «Блин! Как не вовремя…»

    Денис запустил щупальца в первую машину. Ее грузовой отсек был забит ящиками с оружием и боеприпасами. Во второй машине сидел десант в настоящих бронескафандрах, увешанный пулеметами и гранатометами. Он потянулся к третьей машине… Ее задние люки распахнулись и оттуда повыпрыгивали странные бойцы. Сначала Денис даже подумал, что система наблюдения роя сбоит. Он видел лишь размытые тени, которые выскакивали наружу и словно материализовывались вдоль дороги. В местах их остановок в асфальте появлялись глубокие борозды. Создания были двухметрового роста в эластичных комбинезонах с хамелеоновым покрытием, которые плотно облегали их, словно вторая кожа. На комбинезоны были закреплены бронепластины на груди, спине, руках и ногах. Из шлемов торчали несколько длинных черных усов. У шлемов казалось было два забрала, спереди и сзади. Конечности созданий заканчивались мощными когтями. К тому же они не отказывались и от огнестрельного оружия, за спиной у них болтались пулеметы и реактивные огнеметы. Они носились вокруг машин молниеносными прыжками-шагами по пять метров длиной, сгибая ноги в любую сторону. Изредка они застывали и тогда их усы начинали мелко вибрировать. Из машин вылезли несколько бойцов в скафандрах и в растерянности смотрели на переполошившиеся создания. Один, наверное, главный даже попытался преградить созданию дорогу, но оно с легкостью перемахнуло через него.

    «Это призраки! Что они здесь делают»?! – потрясенно произнесла Соня.

    «Телекомовские суперсолдаты»?

    «Нет! Похоже настоящие имперские призраки. Надо убираться, у них сумасшедшее зрение и обоняние, они легко отличают рой от обычных мух и жуков».

    Призраки закончили хаотичные перемещения. Их было семеро, они организованной группой двинулись вдоль одной из желтых линий роя. Двое скакали впереди, описывая восьмерки, пересекающие линию.

    «Вот дерьмо! Кажется, они взяли след, — Денис почувствовал мгновенный укол страха. – Опять все пошло не плану».

    «Сваливаем»! – в мысленном голосе Сони тоже сквозил страх.

    Денис приказал небольшому улью, оставшемуся у башни попытаться заразить парочку снайперов. Он выделил желтым свою группу.

     — По машинам! Быстро!

    «Соня, рой может заразить призраков»?

    «Они очень тяжелые цели. С мощным и стойким метаболизмом. Рой был заточен под людей, а не под них. И еще у них есть ядовитая железа, которую они активируют мысленным приказом, когда боятся попасть в плен. Между собой они поддерживают телепатическую связь, как репликанты».

    Бойцы во главе с Тамазом скатились по лестницам с верхних этажей садика и пулей залетели в автобус. Подпрыгивая на сиденье скачущей по колдобинам машины, Денис пытался ловить дроны, отправляя против них небольшие тучки роя. Он не смог уничтожить ни один, дроны были крупные, быстрые и высотные, медленные тучки не могли их перехватить. «То же самое будет с этими тварями», — холодея подумал Денис.

    «Против дронов лучше использовать зараженных птиц», — подсказала Соня.

    Денис быстро выделил зеленым пернатых на болоте. К сожалению, от роя там была лишь наблюдательная сеть.

    Скорость призраков ничем не уступала спортивным болидам, а на разбитой дороге их преимущество перед микроавтобусом было просто подавляющим. Тот еще не добрался до болота, когда перед внутренним взором Дениса появился первый призрак, достигший детского сада. Он на мгновение остановился, шевеля усами и уверенно двинулся вперед. Показались остальные, они уже растянулись в цепь, охватывающую бегущую добычу. Денис подсветил одного из призраков красным, но тот легко увернулся от идущей наперерез тучки.

    «Мы не успеем!»

    «Успеем! Встретим их на мосту, там особо не поскачешь», — отрезал Денис.

    «Да не успеем!» — зашипела Соня.

    Перед Денисом появилась визуализация предполагаемых маршрутов движения в виде зеленой и красной полосы с отсечками времени. Отсечки совпадали через полторы минуты в точке за полкилометра до моста.

    «Прикрывайся своими бойцами»!

    «Очередные герои, погибшие за Империю, — с тоской подумал Денис.

    Перед болотом стояла старая каменная церковь. Брошенная и одинокая, ее белая штукатурка осыпалась и красная кирпичная кладка была выставлена напоказ. Кое-где она уже поросла мхом и травой. Но толщина стен внушала надежду желающим укрыться внутри.

     — Занять оборону в церкви! – приказал Денис.

    Надсадно ревущий микроавтобус влетел в грязевую колею, оставшуюся от съезда к церкви. Он быстро сел на брюхо, раскидав из-под колес фонтаны грязи. Денис ударом откатил дверь и на ходу загнал гранату в подствольник.

     — Половина на колокольню! Живее, живее!

    Он пинками подгонял своих бойцов, вязнущих в сырой глине. Отсечка на красной линии у церкви показывала всего сорок секунд.

    «Куда?! — в отчаянии заорала Соня. – Ты собрался здесь умереть»?

    «Я буду сражаться со своими бойцами»!

    «Они не бойцы, они зараженные»!

    «Я агент, это мое решение. Помогай или заткнись, Соня»!

    «Хорошо. Призраки двигаются очень быстро, пока могут использовать анаэробный гликолиз в качестве источника энергии. По ним почти нереально будет попасть, даже с помощью роя. Критическая концентрация продуктов распада достигается через три-четыре минуты боя. После этого призракам необходимо десять минут перерыва, если они продолжают бой на уровне обычного спецназа, или пять если засыпают. Продержись до следующего шотдауна и появится шанс их убить… Только ты не продержишься…»

    На краю поля зрения Дениса появились красные цифры обратного отсчета, стартовавшего с трех минут. Пятеро бойцов уже залегли на колокольне. Остальные занимали позиции у высоких узких окон, на которых кое-где сохранились ржавые решетки. Рой подсвечивал перебегающие за зданиями цели, давал приближение на желаемую область и показывал точки попадания с учетом поправок на дальность и ветер. Он даже показывал вероятную точку нахождения призрака на момент подлета пули, но, из-за того, что те хаотично прыгали в разные стороны, это мало помогало.

     — Огонь! — рявкнул Денис.

    Последняя машина из их группы сильно отстала, метров на двести. Как назло, водила не справился с управлением и влетел в огромную яму. Заднюю часть машины подбросило почти вертикально, она каким-то чудом не улетела кувырком, ее развернуло и потащило. Паникующий водила попытался дать задний ход, но изломанная ходовая закрутила тачку еще сильнее и отбросила в стену ближайшего дома. Денис видел, как дезориентированные бойцы пытаются выбить покореженные двери. Они двигались слишком медленно. Первый призрак уже показался на улице за два дома от них. Ауры орущих от ужаса бойцов пульсировали черно-фиолетовыми цветами. Он спотыкались в ямах и постоянно оглядывались на неумолимо несущуюся к ним смерть.

     — Прикройте их огнем! Прикройте! – что есть мочи заорал Денис. Его рев, усиленный роем подстегнул всех бойцов в церкви, и шквал огня ударил в улицу вокруг призраков. Те сразу нырнули в проходы между домами. Дом, в который взрезалась машина стоял под небольшим углом к дороге, обрезая сектора обстрела с церкви.

    «Им конец!», — с отчаянием подумал Денис.

    Из оконного провала дома вылетел размытый силуэт, он проскочил поперек дороги и скрылся в гаражных развалинах, с другой стороны. Его траектория пересеклась с бегущим бойцом лишь на мгновение, тот сделал еще несколько шагов, и завалился лицом в асфальт. Призраки выскакивали наперерез своим жертвам, летели брызги крови и бездыханные трупы падали на дорогу. Все закончилось быстро, Денис даже не успел ничего скомандовать. С церкви продолжали долбить в улицу далеко впереди побоища. Дольше всех прожил водила, застрявший в своей машине. Призрак распахал крышу машины, но боец укрылся где-то внизу и даже умудрился открыть беспорядочный огонь вслед исчезнувшему в гаражах силуэту. Призрак не стерпел такой наглости и по крутой дуге зашел обратно. Он проскакал несколько метров по стене здания и с разгона прыгнул прямо в остатки машины, сминая и раздирая металл. Бронекостюм несколько секунд сопротивлялся напору призрака. А потом, крики разрываемого на куски бойца казалось стали слышны прямо в церкви, сквозь грохот выстрелов.

    Денис ощутил, как время замедлилось, его руки плавно наводили ствол, глаз ловил точку в прицеле, пальцы сами нажали спуск. Он видел, как летит граната прямо в увлекшегося резней призрака. Она взорвалась на капоте машины, отбросив гадину на несколько метров. Призрак поднялся, но был явно оглушен, его движения напоминали рывки пьяного спринтера.

    «Общий контроль»!

    Денис почувствовал себя огромным многоруким существом, десяток стволов наводился по его воле, изрыгая очереди в багровое пятно, которым он светил шатающегося призрака Он буквально чувствовал, как иглы разбивают броню и вгрызаются в жесткую плоть врага. Как будто его собственные зубы вцепились в чужой загривок и рот наполнился кровью и кусками мяса. Еще несколько гранат разнесли кирпичный гараж до которого смог доползти призрак. Шквал игл превращал его бездыханное тело в измочаленную тряпку. На потемневшую плитку на полу церкви со стуком падали отстрелянные магазины.

    «Довольно! – заорала Соня. – Он сдох! Ты забыл про остальных»!

    «Прямой контроль»!

    В гаражах, дополнительно скрытых старыми, покосившимися деревьями не было щупалец роя. И движение призраков за ними можно было отследить только визуально. Бойцы пытались стрелять в любой шевелящийся куст, или тот который казался им шевелящимся, но толку естественно не было.

    «Подвесь над гаражами птиц», — подсказал Соня.

    Денис потянулся сознанием к болоту, где рой уже оприходовал несколько чаек. Те послушно снялись с места и рванули в сторону гаражей.

    В колокольню и оконные проемы ударили ответные очереди. Денис слышал злобный свист летящих мимо игл, частота которого нарастала с каждой секундой. Особенно жуткий визг и летящая в лицо каменная крошка заставили его отшатнуться от проема. Денис удивленно стер текущую по щеке струйку крови и снова аккуратно выставил в проем коллиматор винтовки, пытаясь засечь в нем противника. Из головы соседнего бойца вылетели кровавые ошметки, и он мешком осел на пол. Бойцы окончательно попрятались за стенами, высовывая в проемы только стволы винтовок. Так они могли лишь выпускать очереди куда-то наугад в сторону гаражей.

     — Вот дерьмо! Тамаз! Тамаз, где помповики?!

     — Здесь! У меня и Костяна.

     — Тащите их на колокольню! И ВОГов побольше! Сейчас появятся цели, давите их навесом.

    Первые птицы уже барражировали над районом гаражей и Денис увидел, как двое призраков несутся к церкви, молниеносными хаотичными рывками. Стены церкви буквально кипели фонтанами каменного крошева, и беспорядочный ответный огонь почти не беспокоил идущих на штурм призраков. Спасло то, что на их пути стоял увязший в грязи микроавтобус. Бочки внутри него буквально взорвались гудящим облаком роя и щупальца ринулись навстречу штурмовикам. Один призрак мгновенно развернулся, оттолкнувшись от большого тополя у съезда. От удара, с бедного растения посыпались еще не опавшие листья и старые ветки. Второй призрак, вырвавшийся чуть вперед уже вбежал на участок открытого грунта. Он бешено заработал конечностями, разбрасывая большие комья мокрой глины. Инерция его движения была слишком велика, он увяз в земле почти по колени. Он все еще успевал сбежать от щупалец роя, но Денис сменил тактику. Он заставил облако раскрыться большой гудящей завесой перед церковью и залил багровым цветом бойцов на первом этаже.

    «Дымовая завеса»!

    Облако мгновенно заволокло плотным черным газом.

    «Общий контроль»!

    Денис вытащил свое тело в проем и начал поливать огнем, буксующего в грязи призрака. К нему присоединилось еще несколько стволов, забивая противника в грязь и асфальт. Даже под непрерывным градом игл призрак все равно делал отчаянные прыжки и броски в стороны. До тех пор, пока его не настигло первое щупальце. Призрак издал пронзительный визг, переходящий в ультразвук и закрутился волчком, пытаясь давить и сбрасывать ядовитые колонны букашек. А потом резко обмяк. Денис бросил свое тело назад, под защиту стен.

     — Кидайте шашки и термомины! – приказал он.

    Завеса перед церковью еще более уплотнилась, термомины глушили обзор в инфракрасном диапазоне. Рой транслировал картину поля боя в реальном времени, его чоповцам завеса нисколько не мешала.

    «Костя, прямой контроль»!

    Глазами бойца на нижнем ярусе колокольни он видел бегающие в гаражах красные точки. Он выхватил помповик из рук Тамаза, увешанного тяжелыми подсумками и принялся выпускать гранаты с роем одну за другой, по областям движения противника, которые подсвечивал рой.

     — Тащи остальные гранаты! – крикнул он Тамазу. — Разберите цели! Давите их ВОГами, не позволяйте работать по нам!

    Подствольники, а особенно помповые гранатометы, били не очень точно. Но зато весь район гаражей быстро покрывался сеткой желтых нитей и все лучше подсвечивал мечущихся в глубине призраков.

    Один вылез на гараж и достал из-за спины трубу огнемета. Рой сразу подсветил его жирной мигающей точкой. Денис перевел весь огонь на него. Крыша гаража под призраком обвалилась, когда он нажимал спуск и ракета ушла далеко вверх. Краем восприятия Денис уловил еще одну заморгавшую точку в торцевом окне здания, рядом с которым вырезали экипаж машины. Туда полетело несколько гранат, но было поздно. Огненный след ракеты шел точно в колокольню. У сидевшего в засаде призрака было полно времени, чтобы прицелиться, и дистанция не превышала ста пятидесяти метров. Дымовая завеса их уже не спасла.

    «Попал»! — с ужасом подумал Денис.

    Его рывком выбросило в собственное тело. В голове стоял страшный звон, с потолка сыпались остатки штукатурки. С узкого входа на колокольню валил густой дым и вырывались языки пламени. По потолку храма шли огромные трещины.

     — Подъем, бойцы! – заорал Денис. – К оружию! Подъем!

    Его самого шатало, несмотря на все усилия роя по оказанию первой помощи. Из клубов дыма, с лестницы на колокольню выбежал лишь один вопящий почерневший боец. Он рухнул прямо под ноги поднимающемуся Тамазу. Тот бросил помповик и подсумки и принялся раздирать перевязочные пакеты из аптечки. Бронекостюм здорово мешал мелкой моторике, поэтому Тамаз не задумываясь сбросил шлем и перчатки.

     — Медик! Костян, сейчас. Терпи, Костян! Где медик!

    Одежда и кожа слезали с орущего Костяна огромными кусками. Денис подбежал и схватил помповик и гранаты.

     — Оставь его! Нас сожгут! Оставь! Подавить этих тварей. Стреляйте в гаражи! — орал Денис.

    Чтобы выкурить засевшего в здании призрака он отправил половину облака, прикрывавшего церковь. Обратный отсчет показывал минуту сорок. Рой бесцеремонно вышвырнул его сознание из тела и показал новый отряд призраков, выбегающих с подземной парковки у башни. Денис насчитал сразу десяток стремительных силуэтов. Появилась вторая отсечка, стартовавшая с четырех минут.

    «Теперь нам точно конец», — обреченно произнесла Соня. Она была бледна, как дева, пришедшая за воинами, умирающими на поле битвы. Денис в отчаянии окинул «взглядом» башню. Перед ней стояли четыре броневика и толкались бойцы в бронескафандрах, они совсем не спешили принять участие в битве, треск и глухие взрывы которой доносились до них. На верхнем этаже мигал одинокий зеленый огонек. Это оказался снайпер с крупнокалиберной винтовкой гаусса. Денис успел подсветить для него красным очередного призрака, вылезшего на крышу гаража с шайтан-трубой. Получив в спину кобальтовой стрелой призрак пролетел вперед десяток метров и врезался в стену соседнего гаража. Оперенный хвостовик торчал из разбитой бронепластины. Он копошился и пытался подняться, но его закидали гранатами с церкви. Денис приказал снайперу стрелять во вторую группу призраков. Попасть в стремительные цели было тяжело даже из винтовки, почти не требующей поправок на дальность и ветер, но их продвижение немного замедлилось. Реакция призраков на любые изменения обстановки была молниеносной: они бросились врассыпную, выбирая маршруты с короткими перебежками между зданиями. Имплант снайпера выдал ворохов удивленных возгласов и команд на английском. Рой предпочел сразу его вырубить. Лишь через несколько выстрелов бойцы внизу решились открыть огонь по-своему. Удачно закинутая граната сначала контузила снайпера, а потом его добила поднявшаяся снизу штурмовая группа. Призраки повыпрыгивали из заброшенных зданий и вновь ринулись вперед.

    Сознание Денис в очередной раз «тряхнуло». Он не сразу понял, что подключился огромный улей ползущий с севера по канализационному коллектору. Он увидел чоповцев из дальней группы, которые бесцельно бродили вокруг машин. Хорошо, что, хотя бы все тачки были заведены. Денис сразу выбрал водилу бензовоза и приказал ему гнать к башне. Тяжелая машина надсадно взревела турбиной и, раскачиваясь, набрала ход по дороге вдоль затона реки. Отсечка на зеленой линии ее маршрута показывала две минуты рядом с башней. Он чувствовал копошащийся под асфальтом улей, полный злобы и яда.

    «Еще повоюем», — подумал Денис.

    Канализационный люк рядом с броневиками взорвался плотным фонтаном роя. Раздались вопли ужаса. Несмотря на всю выучку, в рядах бойцов началась паника. Кто-то бестолково палил в накатывающую волну, кто-то бросился к башне, кто-то к броневикам. Один из броневиков дал по газам, переехал вопящую фигуру, уже накрытую шевелящимся ковром, и сумел вырваться на боковую улицу. Но и его успело накрыть щупальце роя. Под напором жужжащих колонн бронестекла потекли и расплавились. Скафандры держались немногим дольше. Броневик, несколько раз подпрыгнув, съехал с дороги и разворотил частный щитовой домик. В его развалинах он и заглох.

    У башни все закончилось быстро. Несколько бойцов предпочли подорвать себя, другие уже поднимались с зелеными огоньками над головой. Их состояние оставляло желать лучшего, разъеденные кислотой скафандры теперь скорее мешали, чем защищали. Обширные химические ожоги превратили их в настоящих зомби, способных ковылять только благодаря ударным дозам стимуляторов. Денис отправил их на башню, куда уже текли щупальца роя. Другую часть роя он послал разъедать гермоворота.

    Денис нашел несколько зеленых огоньков в заглохшем броневике. Один из зараженных сохранил конечности, кое-как способные запустить турбину и выползти обратно на дорогу. «Водитель, прямой контроль»! Плохо слушающейся, обожженной ногой Денис вдавливал педаль в пол. Сквозь дымящееся, потекшее забрало шлема и страшную резь в глазах он едва видел куда ехать. Он с трудом вырулил между бетонными ограждениями, ведущими на парковку. Многотонный броневик на полной скорости влетел в ворота. Раздался жуткий скрежет и грохот, переднюю часть машины смяло. Левая створка ворот повисла на одной петле и рой радостно устремился внутрь.

    Призраки, бегущие к церкви, заметались. Они то бросались вперед, то останавливались, в недоумении шевеля усами. Сначала один, потом другой сорвались к башне. Через несколько мгновений они все уже неслись назад еще быстрее, чем раньше. Куски асфальта разлетались из-под их когтей. Внутри парковки рой обнаружил еще несколько призраков. В замкнутом помещении те мало, что могли ему противопоставить.

    «Прямой контроль»!

    Денис огляделся. На ногах оставалось четверо его бойцов, поливающих очередями окрестности… И Тамаз, который все пытался помочь обожженному Костяну.

     — Прекратить огонь. Прекратить огонь!

    Денис закашлялся. Помещение было затянуто пылью и дымом.

     — На выход! Тамаз, оставь его.

    Денис подошел к Тамазу и силой оттащил от умирающего бойца. Он подсветил Костяна красным цветом. «Добей». Тот издал последний хрип и затих.

     — Не трогай меня, ублюдок! – внезапно заорал Тамаз и принялся отбиваться.

    Бунт длился всего пару секунд, затем его взгляд остекленел, и он пошатываясь побрел куда сказано.

     — Влад за руль. Остальные толкаем автобус.

    Денис сам уперся руками в бампер и капот. Из-под колеса в него летели холодные брызги и грязь, он не обращал на них внимания. Разбитая церковь, с горящими останками обвалившейся колокольни, становилась все меньше в заднем стекле машины. На обратном пути они проехали мимо зарезанных чоповцев и обглоданных останков призрака, который стрелял в колокольню. Рой сумел подкараулить его на выходе из здания. С неба с воем рухнул беспилотник, удачно атакованный стаей зараженных уток. От башни уже доносился грохот и треск нового боя. Призраки неплохо справлялись с зомби-бойцами, несмотря на то, что те заняли господствующую высоту, но ревущий бензовоз был уже на подходе. Призраки буквально изрешетили его кабину, тягач резко вильнул и завалился, увлекая за собой цистерну. Огромная волна роя накрыла основание башни. Призраки стреляли из огнеметов и в отчаянии бросались прямо в гудящие облака, увешанные гранатами. Ценой своей жизни они пытались остановить рой, затапливающий подземную парковку.

    

    Дэн шел по парковке один, винтовка висела на груди, он лишь придерживал ее за цевье. Вокруг него гудел и слегка завивался плотный живой тоннель. Он прошел мимо тел нескольких призраков, лежащих на бетонном полу. Его главная цель была зажата в углу парковки, в огромном звенящем мешке. Королева и ее последний боец. От нее до шевелящейся стены было всего с десяток метров. Денис вышел из роя на шаг.

    Безоружный призрак опирался на одну ногу, слегка придерживаясь за свободный кусок стены. Его вторая нога была разворочена взрывом. Шлема на голове уже не было, часть усов была оторвана, с угловатого черепа стекала густая, темная кровь. Он приоткрыл жвалы и выдал нечто вроде угрожающего свиста. Королева ответила серией щелчков и встала чуть впереди. Она была совсем небольшого роста, около полутора метров, с черной глянцевой кожей, веревки мышц на ее конечностях проступали не так явно, как у солдат. Костяных шипов на теле не было вовсе. Усы были короче и тоньше, но они покрывали всю верхнюю часть черепа. Фасеточных глаз всего двое и располагались они примерно там же, где у людей, две руки с аккуратными когтями, но зато четыре ноги, на которых королева напряженно покачивалась, готовая броситься в любое мгновение. Но, самым удивительным в ее облике, была одежда. Она нарядилась в довольно безвкусное розовое платье с рюшечками. А на головных усах был завязан белый бант. В одной руке королева сжимала плюшевую игрушку, полосатого мультяшного тигра, в другой женскую сумку. Денис немного опешил от такого зрелища.

    Королева достала из сумочки ленту с микрофоном и застегнула ее у себя на шее. Следующую серию щелчков и свистов сопровождал синтезированный голос из динамика.

     — Дух Империи, я всегда знала, что ты придешь за мной. Ты пришел убить меня?

     — Я пришел потому, что хотел узнать, что спрятано здесь, на парковке, а твои солдаты напали на нас.

     — И ты убил всех моих братьев. Теперь мы квиты?

    Денис не смог сдержать удивленный смешок.

     — Боюсь все не так просто. Почему ты думаешь, что я пришел за тобой?

     — Ты – Дух Империи, ты мстишь всем, кто предал и уничтожил ее.

     — А ты предала Империю?

     — Нет…

     — Кто были остальные люди? На кого они работали?

     — На марсианскую корпорацию.

     — На какую?

     — Я не могу тебе сказать. Не злись, Дух Империи… Давай поговорим о чем-нибудь другом.

     — Хорошо. Зачем вы здесь?

     — Мы должны помочь одному из командиров захватить власть в батальоне.

     — Тимуру?

     — Наверное, я не помню, как его зовут. Переговоры вели люди.

     — Ну ладно, а дальше что?

     — Что… дальше?

    Королева начала неловко теребить в когтях плюшевого тигра.

     — Дальше? Что вы должны были делать после того, как Тимур захватит власть?

     — Я не знаю, этим всем люди занимались… — королева еще сильнее сжала игрушку. – Давай поговорим о чем-нибудь другом, а?

     — Извини, но у меня заканчиваются темы для разговоров. Тебе придется отвечать на вопросы, королева. Так или иначе.

    Хромой призрак снова угрожающе засвистел, но королева попятилась, сама прижимая его к стене. Когти на ее лапах издавали негромкое цоканье при перемещениях.

     — Так на какую компанию вы работаете?

     — На марсианскую…

     — Я понял, что на марсианскую! Как она называется?

     — Обещай, что отпустишь нас.

    Из живой стены проступила фигура Сони. Звон и шорох крыльев стал ее голосом.

     — Отвечай на вопросы, мелкая гадина, если не хочешь участи хуже смерти! Ты продала тайны Империи ее врагам, ты согласилась служить им… Ты думала, если уничтожить Империю, то и расплаты не будет?

     — Неправда! Я не открывала тайн Империи и не служила марсианам. Те люди, которых вы убили, работали на марсиан.

     — А призраки, что сами по себе? – развел руками Денис. – Так не бывает.

     — Бывает! У призраков договор…

    Королева резко прикрыла микрофон так, что последние слова нельзя было разобрать.

     — С кем договор? Ну! Отвечай по-хорошему!

    Масса роя угрожающе загудела и подалась вперед.

     — Нет, Дух Империи! Стой! Я открою тебе другую тайну, великую тайну. Ты хочешь ее услышать?

     — Давай, королева, я весь внимание.

     — Обещай, что отпустишь нас.

    Снова раздался жужжащий клекот Сони:

     — Не называй ее королевой! Я – настоящая королева!

    Денис скосился на гневное шевелящееся лицо Сони.

     — И как мне ее называть?

     — Меня зовут Алиса, — раздался синтезированный голос.

     — Хорошо, Алиса так Алиса. Тогда и я не Дух Империи. Денис, приятно познакомиться.

     — Ты не можешь быть Алисой. Этого имени нет в списке.

     — В каком еще списке, Соня?

     — В списке героев Империи, чьи личности разрешено использовать призракам или их королевам.

     — Меня зовут Алиса.

    Щелки и свист были уверенные и тихие, но синтезатор воспроизводил слова ровно и бесстрастно.

     — Давай станем друзьями, а Денис? Я открою великую тайну, а ты поможешь мне. И не будешь заражать ни меня, ни моих братьев.

     — Чем я тебе помогу?

     — Поможешь пробудить мой народ…

     — Ты зря торгуешься, мелкая гадина! – прожужжала Соня. – Твоя жизнь ничего не стоит. Вы – призраки солдат, павших в бесконечной войне. Вы были живы, пока жива память о них. Предав их, вы сами выбрали забвение и смерть.

     — Это Империя мертва, а не мы. Мы больше не призраки. Теперь у меня есть настоящая жизнь. У моих братьев есть… была настоящая жизнь… Я должна ее сохранить. Я последняя королева, без меня мой народ обречен.

     — Пора заканчивать этот пустой разговор.

     — Стойте! – отчаянно защелкала королева. – Я открою тайну. Я расскажу зачем мы здесь. Мы пришли, чтобы найти мой народ, который видит вечный сон о великой Империи. За снежным полем стоит город, в котором ковали железо, которое не железо. В том городе есть Гора, которая не Гора. От нее идет путь, который никуда не ведет. За быстрой водой, за мертвым полем есть место которого нет. В его залах спит мой народ. В обмен на нашу помощь батальон должен был помочь пробудить мой народ.

     — Ты не в том положении, Алиса, чтобы парить мне мозг какими-то загадками. Что за город?

     — Место, которого нет… Ты говоришь о «Цитадели», последнем бункере Императора? – снова прожужжала Соня. – Ты знаешь, где он находится?

     — За снежным полем стоит город…

     — Довольно! – рявкнул Денис.

     — Ты обещал, дух Империи. Я открыла тебе великую тайну.

     — Нет, я не обещал.

     — Пожалуйста! В Цитадели ты найдешь разум Императора, если он еще жив. Он откроет тебе много других тайн… Разве этого мало?

    «Ты не можешь заключать договоры еще и с ней», — зашипела Соня, видя колебания Дениса.

    «Я не хочу ее убивать. Это…»

    «Что это»?!

    «Она ведет себя, как пятнадцатилетняя девочка. Я не могу убить ребенка».

    «Этой твари лет шестьдесят минимум… Она предала Империю, она работает на марсиан. Другого варианта просто нет! Зарази ее».

    «А как же ядовитая железа»?

    «Попробуй. Ты же видишь, она не хочет умирать, она испугается убить себя».

     — Ты можешь снова служить Империи. Это единственный договор, который я могу предложить.

     — Империя мертва. Ты – дух мертвых! Отпусти меня, умоляю, только я могу пробудить мой народ… Прошу дай мне найти их.

     — Я не могу тебя отпустить.

     — Я – последняя королева. Без меня, мой народ обречен… Умоляю…

     — Я – рой! И ты тоже.

    Масса роя подалась вперед, хромой призрак из последних сил прыгнул на свою королеву и разорвал ей шею страшным ударом когтей. Перед тем, как их тела скрылись в огромном копошащемся клубке, Денис успел заметить дурацкий белый бант, на секунду всплывший на поверхности. Или ему показалось, что он его видел.

    Денис почти бегом покинул парковку, ему хотелось глотнуть сырого осеннего воздуха. Но облегчения это не принесло. Он уселся прямо на куски разбитого взрывами асфальта и бросил винтовку рядом. У машин неподалеку толклись его чоповцы, покрытые грязью и копотью недавнего боя. Они уже распечатали пару бутылок водки. К ним присоединялись бойцы из северной группы, опоздавшие на саму войну. Ограничиваться парой бутылок их тусовка явно не собиралась. Денису было плевать. Соня не выдержала примерно через полминуты созерцания этой картины.

    «Так и будешь сидеть? Подождем пока заявятся друзья убитых марсиан? Или прилетит парочка ракет»?

    «А чего париться, королева все равно мертва. Мы больше ничего не узнаем, кроме дурацкой загадки… Почему она – последняя королева? Они что не умеют размножаться»?

    «Для зарождения эмбриона женского пола королева должна обменяться генетическим материалом с двумя другими королевами. Это сделано для защиты, если вдруг одна из королев попадет в плен. Или предаст…»

    «А что за история со списком героев»?

    «Для призраков искусственно сконструировали набор личностей на основе истории жизни солдат и офицеров – героев прошлых войн. Личность призрака должна состоять из набора боевых инструкций и памяти о подвигах одного из героев, в качестве «морального» ориентира. В дальнейшем эти квазиличности «героев» были дополнены на основе сканирования памяти реальных солдат, так как личности, созданные только на основе архивных данных, получались слишком шаблонными. Они не позволяли призракам импровизировать в реальной обстановке. Память и личность призраков постоянно корректировали, фактически после каждого боя, чтобы избежать нежелательных отклонений в развитии. Королеву могли звать, например, Зоя – Космодемьянская, или Людмила Павличенко. Никаких Алис в списке не было».

    «Значит она сама придумала себе личность? Что за ублюдская концепция, а Соня»?

    «Нормальная концепция. Для любой Империи мертвые герои гораздо удобнее и полезнее, чем живые».

    «Нахрен мне воевать за такую Империю»?

    «Ну прости пожалуйста, мистер я-не-хочу-убивать-невинных-людей-и-призраков. На войне нет запаха роз».

    Денис обреченно вздохнул.

    «Хватит сидеть. Езжай к Тимуру»!

    «Зачем»?

    «Зарази его и узнай с какой марсианской корпорацией он договорился».

    «Я не буду заражать бойцов батальона, мы это уже обсуждали».

    «Тогда езжай в НИИ РСАД и зарази Лео Шульца. Наверняка телекомовские призраки как-то связаны с этими. Или о нем тоже будешь рыдать»?

    «Если бы мои рыдания кому-то помогли…»

    Денис залил свое собственное тело желтым цветом и почувствовал мощный выплеск эндорфинов. Он поднялся на ноги и рявкнул командным голосом.

     — По машинам! Выдвигаемся!

    

    Колонна двигалась к Тавде по дороге на север. Бетонка была в неплохом состоянии, но пустота вокруг и отсутствие других машин действовали угнетающе. Местность была унылая и плоская, вдоль обочин тянулась тайга, болота и заболоченные озера, редко проносились развалины деревень. Над головой бродили низкие тучи, время от времени накрапывал мелкий дождик. Денис ехал в хвосте колонны и предавался невеселым размышлениям, развалившись на заднем сиденье. Внезапно водила резко затормозил. Перед ним торчала жопа броневика, груженного оружием, который Денис прихватил в качестве трофея. Он застрял в крутом повороте между заболоченных озер. Денис увидел, что голова колонны на выходе из поворота уперлась в змейку из бетонных блоков. Несколько его бойцов в замешательстве вылезали из машин.

     — Блин! – выругался Денис, выпрыгнул из машины и побежал вдоль колонны.

    «Куда ты опять»? – зашипела Соня.

    «Это блокпост батальона».

    «И что»?!

    Денис уже подбегал. Чоповцы неуверенно стягивали с плеч винтовки. Все оглядывались на него. Змейка тянулась метров на пятьдесят на выходе из поворота. По обеим сторонам были заболоченные озерца и редкий лесок, на обочинах воткнуто несколько ржавых табличек «Осторожно мины»!

     — Оружие на землю! – раздался голос из динамика, установленного на столбике перед змейкой. – Кто такие?

     — Я Денис Кайсанов. Я должен попасть в батальон! – крикнул Денис.

     — Не знаем таких. Что тебе нужно в батальоне?

     — Я обещал командирам, что приеду, — осторожно ответил Денис.

     — Каким командирам ты обещал?

    Голос изменился, теперь он звенел от напряжения.

    Тамаз, стоявший перед бетонным блоком, нервно оглянулся на Дениса. Денис и сам чувствовал, как на лбу выступила испарина. Рой в бочках сжался, словно взведенная пружина. Послышался тихий треск выгибаемого металла.

     — Каким командирам ты обещал?!

     — Тимуру и Добряку.

    Вместо пулеметной очереди из-за неприметного холмика, слева от дороги, появился силуэт в хамелеоновом плаще. Он успокаивающе поднял руку с открытой ладонью. Только вглядевшись с помощью роя, Денис определил, что холмик сложен из бетонных плит, засыпанных землей.

     — Постойте минутку! Сейчас уточнимся.

     — Блять! – выругался Тамаз.

    Он присел на ближайший блок и достал сигарету. Руки у него тряслись, взгляд опять был абсолютно стеклянный.

    Через несколько минут по змейке прошел боец со снайперской винтовкой в плаще и остановился перед ними. Он поднял забрало шлема, а потом протянул руку для приветствия.

     — Шаман. Тимур тебя очень ждет. Хорошо, что ты поехал через этот блокпост.

     — Что происходит?

     — Тяжелые времена настали, брат. Хотели собрать армию и выбрать нового командира. Многие бы отдали голос за Лешу, но несколько штабных крыс обвинили его и Тимура в том, что они грохнули Булата. А потом эти крысы заперлись в штабе с несколькими ротами. Часов двенадцать уже как сидят и что-то трут с москвичами.

     — А остальные что?

     — Никто москвичей не любит конечно, да и штабные эти тоже… Но в основном все ждут, чем дело кончится, — нехотя признался Шаман.

     — А сколько рот на стороне Леши и Тимура?

     — Лешина рота, да Тимуровский взвод, да еще по отряду с Харзы и Севера. Комроты Митяй Тимура поддерживает, но больше на словах. Две роты наберется, короче.

     — Им надо штурмовать штаб?

    Денис помнил по прошлым временам, что штаб – это несколько укрепленных подземных бункеров, соединенных туннелями с главной позицией и складами техники и спецбоеприпасов. Да и вся главная позиция батальона в Тавде была зарыта в землю, превратившись в еще один обширный подземный город, постоянно перестраиваемый и углубляемый.

     — К тому дело идет. Переговоры в тупик зашли.

     — Тяжелые времена… Мне нужно ехать к Тимуру.

     — А что в грузовиках?

     — Оружие и топливо.

     — Отлично, едем. Я сам вас провожу.

    

    Сохранившиеся в поселке капитальные строения давно превратились в ангары или входы в подземные бункеры. Все важные объекты прятались под землю. В условиях, когда у батальона не было надежных средств ПВО или авиации, других вариантов просто не было. Основную часть своего свободного времени батальон копал. Новички в первую очередь осваивали лопату и отбойный молоток, а не винтовку. В основном, конечно, копали с помощью тяжелой техники. Проходческие щиты были главной ценностью батальона, не меньшей, чем пушки и танки. Их берегли и ремонтировали в первую очередь.

    На базу батальона можно было попасть тремя путями, с Запада, по обычной дороге, по железной дороге, которая шла на север к одноименному батальону, и по восточной дороге с Тюмени. Видимо Тимур смог захватить лишь один въезд – восточный. Они миновали несколько полос обеспечения с линиями окопов и ДОТов. Звуки моторов иногда прерывали отдаленные пулеметные очереди и ухание орудий. Потом спустились в короткий тоннель, который батальон искусственно отрыл на дороге. Головной броневик остановился перед поднятыми плитами заграждающих устройств. Здесь Денис впервые увидел бойцов с двухцветными нашивками со щитом и золотым солнцем. Сидящий рядом Шаман быстро переговорил с ними. Из неприметных люков появилось еще несколько бойцов, которые пошли вдоль колонны занимать места рядом с водителями. Заградительные плиты опустились в полотно дороги и колонна двинулась дальше.

    Почти сразу же они свернули в железнодорожное депо, засыпанное землей по самую крышу. Большинство путей снаружи и внутри были разобраны, Денис проехал над длинной смотровой ямой вглубь ангара и заглушил турбину. С металлических ферм под потолком срывались холодные капли конденсата. Горело всего несколько тусклых фонарей так, что огромное помещение было погружено во мрак. Окна были засыпаны землей снаружи. Только сзади отчетливо выделялся светлый прямоугольник ворот. Перед Денисом стояла одинокая БМП с порванной гусеницей, другой техники в ангаре не было. Рядом с ней проступали силуэты огромных колес привода подъемной платформы для техники. От шагов людей разносилось гулкое эхо. Откуда-то из смотровой ямы вылез Гиря в бронекостюме. Он хлопнул перчаткой по руке Дениса.

     — Здоров, боец! Как доехали?

     — С приключениями, — честно ответил Денис. – А где Тимур?

     — Внизу. Копает к штабу.

     — Штурмовать будем?

     — Хрен знает. Тебе надо с Тимуром и Лешей поговорить. Идем.

     — Погоди, там в броневике оружие: пулеметы, ракетницы, может пригодятся. Есть несколько бронескафандров, но они все марсианские, с киберинтерфейсами.

     — Отправим инженеров, пусть ковыряют.

     — А бочки в Камазе мои бойцы лучше разгрузят. Ладно?

     — Ладно, ладно! Идем скорее!

    Гиря увлек Дениса в смотровую яму. Яма плавно переходила в тоннель, ведущий вниз. Они долго шли по бетонированному тоннелю, от которого периодически отходили штреки поменьше. На перекрестках, где не было гермоворот, были устроены посты с тремя-четырьмя бойцами. Они спустились в еще один тоннель на нижний горизонт и вышли в огромный длинный зал, вырубленный в известняковой породе. Метрах в двухстах впереди был виден яркий свет осветительных рамп, доносился глухой рев работающего проходческого щита. В зале собралось не меньше сотни человек с оружием. Они сидели, болтали или перебирали снаряжение. Некоторые даже умудрялись дрыхнуть. В конце зала был вход в новый штрек, где работал щит. Рядом были свалены мешки с какой-то строительной смесью. Иногда из штрека вырывались отблески холодноватого голубого цвета. Скучающий рядом боец объяснил, что это от плазменной головки комбайна, который идет за щитом и делает временную крепь с помощью 3D-печати. Громкость рева тоже периодически менялась, в основном она была вполне терпимая, но временами из тоннеля раздавался жуткий грохот и вой, а неровные стены начинали ощутимо вибрировать.

     — Угробим единственный щит, — прокомментировал скучающий боец.

    Тимур нашелся в подсобном помещении неподалеку. Облупленная крашеная стена была увешена местной наглядной агитацией о том, как правильно мочить душмана в сортире. На противоположной красовались вездесущие постеры с голыми бабами. Несколько столов, стулья, скамьи и холодильник дополняли картину. В соседней комнате, заставленной стеллажами с оборудованием и запчастями копались инженеры в защитных комбезах и кислородных масках, болтающихся на шее. Тимур был на ногах, в броне без шлема. Он отчаянно спорил с Лешей.

     — Пора принимать решение, Леш. Либо мы копаем напрямую к складу, либо дальше, на самый нижний горизонт в техтоннели под штабом. Я предлагаю к складу. Туда и ближе и внутри хоть повоевать можно. В тоннелях нас завалят и все.

     — Оба варианта – дерьмо! — отрезал Леша. – На складе нас перещелкают, как цыплят. У них будет до хрена времени, чтобы подготовиться.

     — Пустим вперед заминированных роботов, — предложил Тимур.

     — У нас только три робота подходящих. Четвертый, если инженеры оживят, но не факт…

     — Как раз: двух первых минируем, с третьим заходим.

     — Не проканает это. Там же наши сидят, не дураки тоже.

     — Надо быстро копать и сразу идти на штурм, не успеют подготовиться. Роботов загрузить по-максимому.

     — Сколько ты загрузишь? Килограмм сто октобала? Да нас самих завалить может, если породы не выдержат. Надо короче копать под рекой к северным позициям. Там куча старых туннелей рядом со штабом. Может где и проскочим.

     — Туда копать часов двадцать, в лучшем случае. И это если щит не крякнет.

     — Ну двадцать, так двадцать.

     — Надо решать вопрос быстро. Пока колеблющиеся еще колеблются.

     — Как решать? Положив людей на входе? У нас бойцов для штурма две роты, от силы.

     — У меня будут специальные бойцы, которые войдут на склад первыми.

     — И где они? Ты обещал их четыре часа назад. Они вышли на связь?

    Тимур молчал, казалось, целую вечность.

     — Они сказали, что выезжают. Больше на связь не выходили.

     — Тогда забудь, Тимур. Никто не приедет, надо воевать самим.

     — Подождем еще час.

     — Чего ждать? Надо копать в обход склада. У нас есть одна попытка! Положим бойцов на складе, и на вторую можно не рассчитывать.

    Подошел боец с лычкой комвзвода и встал перед Лешей.

     — Чего?

     — С НП доложили: на позициях штаба села еще одна вертушка. Зашла на предельно малой с Севера.

     — Транспортный?

     — Да.

     — Вот дерьмо! Мы даже не можем блокировать штаб по земле! Что с северным мостом?

     — Митяй стоит, никого не пускает.

     — Тимур поговори с Митяем еще раз!

     — Смысл с ним базарить. Этот старый хер уже принял решение: он перейдет на сторону победителя.

    Из зала раздался такой вой и грохот, что столы и тяжелые железки на стеллажах в соседней комнате начали подпрыгивать.

     — Да закройте дверь! – рявкнул Леша.

    Кто-то прикрыл дверь в подсобку и стало немного потише. Раздался голос Паши, который все это время тихо сидел на скамье у стены.

     — Давайте копать к северному мосту. Отправим туда небольшую группу для отвлекающего удара, а здесь нанесем основной.

     — Какие отвлекающие удары! – рявкнул Леша. – У нас две роты бойцов, а внутри не меньше трех. Нельзя делить силы.

     — Вот именно, — кивнул Тимур. – И сколько еще рот там будет через двадцать часов, когда новые москвичи подтянутся.

     — Тогда надо прощаться и штурмовать склад, — пожал плечами Паша.

     — Командир здесь я! – Леша рявкнул так, что с потолка посыпалась пыль. – Надо головой думать, а не прощаться!

    В комнату вошел новый боец с пулеметом наперевес. Высокий, с бледным, жестким лицом, словно выточенным из мрамора. На нем была броня и плащ с камуфляжем под «тундру». Его передние зубы и клыки были из нержавеющей стали. На открытых участках кожи проступало множество синеватых прожилок. Бойцы батальона «Север» использовали биомодификации, позволяющие заменять часть крови на физраствор и впадать в подобие анабиоза в условиях жуткого холода. Они могли спокойно переночевать в сугробе или посереди ледяного поля. Голос бойца был тихим и хриплым.

     — Мои бойцы хотят знать, Леш, что дальше? Ситуация накалена…

     — Слушай, Вига, ты приехал помогать? Вот и помогай! Нечего выносить мозг.

    Вига приблизился к Леше вплотную и начал что-то объяснять еще тише, чем раньше, так, что слов было вообще не разобрать.

    Денис тронул Тимура за плечо.

     — Мы можем поговорить? Две минуты. С глазу на глаз.

     Тимур кивнул. Они отошли в соседнюю подсобку и скрылись среди стеллажей.

     — Тимур, прости, твоя помощь не приедет. Кажется, это я ее уничтожил. Случайно наткнулся на них в Тюмени.

     — Тебя контузило по дороге? Что за…

     — Нет, Тимур. Там на парковке, под башней, было что-то типа гнезда: королева и несколько десятков призраков, которые ее охраняли. И еще какие-то марсианские бойцы. Я уничтожил их всех.

    Краска сошла с лица Тимура. Он стал бледнее, чем Вига. Дрогнувшим голосом он спросил:

     — Как ты мог убить три десятка призраков?

     — Наноботы их убили… В общем, это уже неважно. Наноботы помогут нам при штурме. Уговори Лешу рыть тоннель к складу. Мои бойцы установят бочки с наноботами впереди штурмовой группы. Роботов подрывать не нужно, боты сами все сделают и уничтожат засаду внутри. Только надо, чтобы батальонные бойцы их не видели.

     — Ты предлагаешь поставить мою жизнь, жизнь моих бойцов и судьбу батальона на каких-то наноботов?

     — Они справятся, они же справились с призраками.

     — Что-то я не очень в это верю.

     — Призраки мертвы и королева мертва. Сходи, посмотри на броневик с оружием, я забрал его в качестве трофея у тех марсиан в башне. Поверь мне, пожалуйста! Другого выхода все равно нет.

    Тимур буравил Дениса таким взглядом, словно пытался прочитать его мысли.

     — Пойдешь в голове штурмовой колонны вместе со мной?

     — Пойду! – не раздумывая согласился Денис.

    «Идиот! Слабоумный кретин! Герой хренов! На твоей могилке напишут: «Самый тупой агент в мире»! – шипела Соня. – Да зарази уже их и реши вопрос».

     — Я поговорю с Лешей. Готовь своих наноботов.

    Главный склад батальона представлял из себя бывшее хранилище Госрезерва. Множество вытянутых параллельных залов, вырубленных в известняке на стометровой глубине постепенно объединили, добавив между ними перпендикулярные проходы. Склад превратился в огромный зал с колоннами из горной породы, дополнительно забетонированный на некоторых участках. Он был вытянут примерно с востока на запад, вдоль реки. В восточной части батальон хранил тяжелое вооружение: танки, БМП, артиллерийские установки. В средней части сделали нечто вроде лабиринта, где ходы между залами были прорублены в случайных местах. Там располагались укрепленные штреки, ведущие в штабные бункеры. С бункеров шли подземные линии связи к другим позициям батальона и стволы наверх к радарам и антеннами в излучине реки. А в восточной части, самой защищенной, батальон хранил ОТРК и спецбоеприпасы к ним. Бойцы во главе с Лешей и Тимуром рыли тоннель к восточной части склада. Можно было пробиваться в обход под рекой, чтобы потом выйти к штабным бункерам с севера. Но этот путь был долог и опасен тем, что у штаба была связь с другими ротами батальона и с москвичами, от которых он получал поддержку. Все понимали, что, если долго тянуть со штурмом, колеблющиеся командиры начнут переходить на сторону штаба. Но и попытка пробиться с боем через склад, потом лабиринт в середине, и напоследок штурмовать несколько укрепленных бункеров, была сродни самоубийству. Лешу и Тимура могло спасти лишь чудо. После того, как Денис уничтожил «чудо», о котором Тимур договорился с марсианами, надежды не осталось. Наверное, только поэтому Леша согласился поверить в наноботов. За четыре часа жестокого изнасилования проходческого щита были прорыты два параллельных тоннеля к восточной части хранилища. В одном чоповцы с помощью погрузчика укладывали штабель из бочек с роем. В другом, уже строилась штурмовая колонна, набранная из самых отмороженных бойцов батальона. Саперы заканчивали минировать бетонную стену, в которую упирался штурмовой тоннель. Колонна стояла за изгибом тоннеля, призванным защитить от ударной волны направленного взрыва.

    Денис опустил забрало шлема и проверил работу голографической индикации. На стекле отображалась телеметрия брони, режимы камеры, подключенного оружия, работа каналов связи. Всего было подключены пять каналов. Управление осуществлялось виртуальными кнопками, проецируемыми на забрало. Правой перчаткой можно было перетаскивать интерфейс и нажимать кнопочки. Первый канал был командирский, в нем могли вещать только Леша и Тимур и отдавать персональные или общие указания. Второй для всех, третий для медиков, четвертый личный, в который каждый боец мог назначить кого угодно, например, своих непосредственных соседей. Пятый для часовых. Опытный Паша посоветовал не сильно заморачиваться с каналами, все равно в бою будут орать в общий. На шлемах бойцов был установлен небольшой лазерный маячок, который в ответ на запрос испускал короткий сигнал опознавания. Камера шлема распознавала «свои» коды и подсвечивала их на стекле зеленым. Денис достал из-за спины заряженный РПО и поднял рычажок предохранителя. На стекле отобразилась индикация точки наведения ракеты, которая перемещалась за направлением взгляда. Шлем был довольно продвинутым устройством, но Денис понял, что уже привык к «демоническому» управлению мысленными командами. Нажимать виртуальные кнопочки казалось архаичным и неудобным.

    Штурмовая броня батальона не сильно уступала бронескафандрам марсиан. Многослойные пластины из кевлара и титана неплохо защищали от винтовочных и даже пулеметных игл. Полуактивный экзоскелет позволял бойцу, нагруженному десятками килограмм снаряжения, спокойно бегать и прыгать по пересеченной местности. Существенным отличием от бронескафандра было то, что герметичность обеспечивалась толстым комбинезоном из мембранной ткани, одеваемым под броню. Кислородно-фильтрующая маска была интегрирована в шлем и состегивалась с комбинезоном на шее. У Дениса фильтры маски были оплетены желтыми нитями, которые обеспечивали связь с роем. Дэн поставил огнемет на предохранитель и убрал за спину, специальные захваты на броне сразу же зафиксировали его. На груди висел надежный пятьдесят восьмой с увеличенным барабанным магазином.

    Соня, с выражением безысходности на лице, повисла перед ним.

    «Пока не поздно, зарази их».

    Ответом ей было упрямое молчание.

    «За сегодняшний день ты должен был умереть много раз. Сколько можно испытывать судьбу? Рой не делает тебя бессмертным»!

    «Я в курсе».

    «А, по-моему, ты забыл».

    «Когда мне нужен будет совет, я обращусь, Соня».

    Перед внутренним взором Дениса чоповцы сгрузили последнюю бочку в соседнем тоннеле. Он поднял забрало и обратился к стоящему рядом Тимуру.

     — Готов.

    Тимур кивнул.

     — Бойцы! Сдаем жетоны.

     — Может не будем? Все-таки свои внутри сидят, — осторожно спросил Паша.

     — Они больше не свои, — отрезал Тимур. – Они продали батальон москвичам.

    На шее у каждого бойца висело три жетона, которые поддерживали кодированную связь с небольшим зарядом, вставляемым в батальонный имплант. Имплант обычно вшивали в височную кость черепа. После активации жетона, с его помощью можно было подорвать имплант. Жетоны сдавали часовым. Обычно их выбирали по жребию из ветеранов батальона. Сами часовые в бою не участвовали, их единственной задачей было следить за тем, чтобы бойцов не захватили в плен живыми при ранении или контузии, или если боец струсил подорвать себя сам. Такие устройства использовали только в самых опасных операциях, когда велик был риск попасть в плен к адептам культа смерти. В этот раз жребий вытянул Корд, Шаман и еще один незнакомый боец.

    Некоторые прикладывали жетоны ко лбу и шептали какие-то молитвы, некоторые с жетонами передавали часовым последнюю просьбу, те обязаны были ее выполнить, если сами оставались живы.

     — Я поклялся отомстить Алхану – беку мясников, — произнес Гиря, отдавая жетоны. – Он захватил в плен, пытал и убил моего брата, а потом выкинул его голову у блокпоста. Если вам повезет, передайте Алхану от меня привет.

     — Мы будем помнить твою клятву, — ответил Корд. – Мы отомстим за нашего брата.

    Кто-то просил передать весточку родителям или позаботиться о детях, хоть устав и не одобрял семью и детей. Федя с невозмутимым видом попросил сжечь его тело и больше о нем не вспоминать. Когда дошла очередь до Паши, тот состроил скорбную мину.

     — Всю свою гребаную жизнь жалел, что так и не трахнул математичку в одиннадцатом классе. Даже не поцеловал. А какая у нее была жопка, какие губки, только после института… Я ведь пацанам слово дал, что трахну…

    Из толпы бойцов раздалось веселое ржание.

     — Я буду помнить твою клятву и трахну математичку, – ответил Корд, улыбаясь во все тридцать два зуба.

     — Ну смотри, Корд, я тебя за язык не тянул. Ей ведь сейчас лет шестьдесят…

    Смех грянул в два раза громче. Корда сочувственно хлопали по плечам.

     — Вот ты хрен лысый, — погрозил бронированной перчаткой Корд. – Как вернешься, сам отвезу тебя к математичке. Не отмажешься!

     — Ну все, хватит ржать! – прервал веселье Тимур. – Строимся!

    Денис встал вторым в левой колонне, перед ним изваянием застыл Федор с тяжелым баллистическим щитом. На плече лежало цевье пулемета Виги. С правой стороны первым со щитом стоял Гиря, за ним Паша. Тимур расположился чуть позади. Впереди стояли еще четыре здоровяка из «Севера» со станковыми пулеметами, но они должны были остаться по бокам взорванного проема и прикрывать выбегающую колонну.

     — Ты не парься, — сказал Паша, — наше место не самое плохое. Иногда первых специально пропускают, а бьют уже в середину.

     — Спасибо, брат, успокоил.

     — Чем могу, — пожал плечами Паша и опустил забрало.

    Дениса слегка трясло. Он знал, что ему не стоит бояться, что рой должен выполнить свою работу, но адреналин остальных бойцов захватил его. Со всех сторон он слышал лязг и щелчки проверяемого оружия, тихие переговоры, бойцы застегивали шлемы и маски. Его ладони потели, лицо горело, в висках стучало, а рот наполнялся запахом крови. Вокруг гасли последние фонари шлемов. Ожил первый канал.

     — Боевая готовность!

    «Выпускай рой»! – завизжала Соня.

    Денис представил, как лопаются бочки в конце параллельного туннеля, плотные столбы роя вгрызаются в последний слой бетона, и тот стекает, как горячее масло. Склад перед точкой входа был полностью расчищен от техники и припасов. Противник успел оборудовать огневые точки между колоннами из мешков с песком, щитов и бронежилетов. Дыра в стене образовалась практически бесшумно, поэтому пулеметы и гранаты ударили с некоторым запозданием. Гранаты лишь слегка проредили и разметали затекающее внутрь облако. Стрельба быстро прекратилась – из проема никто не бежал с пулеметами наперевес, а рой вытекал разряженным, почти невидимым потоком. Бойцы в засаде скорее всего решили, что это отвлекающий маневр. Они даже не поняли, что происходит, когда броня их товарищей начала плавиться и отовсюду послышались вопли боли и ужаса. Кровожадный призрак Сони носился между ними и с рычанием запускал когти роя в человеческую плоть. Участь засады была решена меньше, чем за минуту.

    Денис поднял вверх руку со сжатым кулаком. Во втором канале раздался яростный, срывающийся голос Паши:

     — Эй, бойцы! Как жизнь бойцы!
    Я вас не слышу, пацаны!
    Эй, бойцы! Встать в строй, бойцы!
    Вы что уснули, братаны!
    Я не один! Мой батальон
    Всегда за мной, глухой стеной!
    Душманы слышат похоронный звон,
    Бойцы кричат «За батальон»!

     — За батальон!!! – раздался дружный рев множества глоток, оглушая треском перегруженных микрофонов. Денис бросил сжатый кулак вниз.

     — Подрыв! – завибрировал в голове голос Тимура.

    Хлопок. Удар. Мгновение полной тишины. Шумоподавление отключается и слышен шорох осыпающейся с потолка породы.

     — Вперед, марш! – в голове раздается новая команда.

    Обе колонны синхронно дрогнули и тяжелой поступью побежали навстречу урагану смертельных игл, который без сомнения должен разметать строй на входе. Но готовых к смерти людей на входе ждала тишина мертвого подземелья. Они рвали жилы в отчаянных рывках к ближайшим колоннам, падали на каменный пол и лихорадочно искали цели. Несколько очередей ударили в мешки с песком. Взорвались гранаты, а следом за ними растяжки перед огневыми точками. А потом вновь наступила тишина.

    Денис видел на забрале маячок Тимура. Тот под прикрытием трех бойцов подобрался к ближайшей огневой точке и, на всякий случай, кинул еще одну гранату перед баррикадой. Оттуда никто не огрызнулся не единым выстрелом. Заработал первый канал.

     — Дэн, это твои наноботы сделали?

     — Да, все бойцы в засаде уничтожены.

     — Никогда такого не видел, их как будто сварили в кислоте… Впереди есть что-нибудь? Мины? Еще Засады?

     — В конце склада несколько единиц тяжелой техники, противника не видно. Мин, растяжек тоже нет. Двигаю наноботов дальше, в среднюю часть, к бункерам.

     — Не торопись. Пусть идут перед нами, метрах в ста и прикрывают.

     — Есть!

    Денис отправил основной фронт роя назад, поближе к штурмовой роте. Все пространство склада перед ним был подсвечено ярким желтым цветом, без единой красной точки. Снова заработал первый канал в общем режиме.

     — Рота! Противник на входе уничтожен, но мы не расслабляемся. Продвигаемся вперед аккуратно, прикрываем друг друга. Первое отделение – левый фланг, второе направо, остальные по центру.

    Денис почувствовал тычок в плечо. В четвертом канале раздался радостный голос Федора.

     — Первое отделение это мы. Будем работать в двойке. Прикрываем Вигу и Локи. От укрытия до укрытия. Вперед!

    Дэн просто держался рядом с Федей и падал за колонной, когда тот падал и вскакивал, когда тот вскакивал. В левой части склада было еще темнее и тише. Иногда попадались какие-то поломанные стеллажи и ящики. Он в очередной раз валялся на полу и провожал взглядом маячки перебегающих впереди бойцов отделения, когда услышал постепенно нарастающий свист. Он недоуменно огляделся, в ПНВ шлема можно были различить лишь обломки, камни и залегших бойцов. Что могло издавать свист было решительно не ясно. Денис потянулся демоническим зрением вперед и сразу увидел огромный сноп теплового излучения в конце склада с правого фланга, создаваемый раскручивающейся турбиной танка. Тот рванул с места и оттормозился в проходе между колоннами. Он встал под небольшим углом, подставив лоб и прикрыв левый борт колонной.

     — В укрытие! – отчаянно заорал Денис во второй канал. – Впереди танк!

    Время привычно замедлилось. Башня повернулась в проход, ствол орудия стабилизировался.

    Удар не слышен, но ощущается всем телом. От него вибрируют кости, и кишки превращаются в тошнотворное желе. Справа поднимается огромное облако пыли. Вопли прорезаются в микрофонах.

     — Медики! Сокол ранен! Граники быстрее! Дымы ставьте!

    Из-за брошенных между колоннами машин на левом фланге вырывается еще один столб излучения.

    «Этот наш»! – думает Денис. Он встает на колено и выхватывает огнемет. Поднимает предохранитель, на забрале маркер прицела, в дальнем конце склада тяжело различить цель в ПНВ. «Демоническое зрение»! Виден движущийся танк и пятно попадания. Тот пролетает чуть дальше, в соседний проход и резко клюет носом при торможении. Надо попасть между колоннами, пятно мигает. Придется «вручную», взглядом через сенсоры шлема. Плавно нажать на спуск. Вести ракету между колоннами. В голове не стихают вопли раненых бойцов. Башня уже развернута. «Блять»! Огненный шар расцветает в основании колонны перед танком… Ответный удар вышибает сознание. Он очнулся на полу, по броне стучат сыплющиеся с потолка камни. Ничего не слышно, на забрале трещина. Все плывет и шатается.

    «Соня! Уничтожь танки»!

    Призрак Сони тоже расплывается.

    «Не могу! Броню тяжело прогрызть»!

    «Прицелы! Найди и расплавь им прицелы»!

    Денис с трудом поднимается на четвереньки, шарит руками вокруг, пытаясь нащупать огнемет. Он чувствует рывок за ноги, кто-то волочит его в сторону и останавливается только у стены склада.

     — Живой? – сквозь пелену раздается голос Феди.

     — Живой! Где моя труба?

     — Надо отступать. Из граников в лоб не возьмешь.

     — Пробежим и стрельнем в борт.

    В голове немного прояснилось. Денис чувствовал, как копошатся внутри пауки, пытаясь подлатать контуженый организм. Новый удар. Темнота и тишина. Осколки стучат по броне. Голос Феди, совсем тихий, едва пробивается.

     — Пробежим? Это вряд ли. Мой бог говорит: спасайтесь глупцы!

     — Херня! Твой бог не может такого говорить.

     — Не может, — смешок Феди. – Это я сам так говорю… Но если ты считаешь, что мы бегаем быстрее снарядов, то давай…

    Надо подняться и бежать. Бежать и падать у следующей колонны. Танки работают каруселью, пока первый откатывается назад и перезаряжается, второй выдвигается на линию огня. Они перемалывают на мелкие каменные осколки колонны и укрытия перед тоннелями вместе с бойцами штурмовой группы. Ударные волны многократно отражаются от стен, через несколько выстрелов тело превращается в трясущийся, воющий от ужаса кисель. Желтый фронт роя впереди давно разметало на клочки и каждым выстрелом болтает словно мусор в штормовом прибое. Сознание распадается на отдельные вспышки. У стены, лицом вниз, лежит Вига. Федя с трудом его переворачивает и поднимает забрало его шлема. Что-то орет. Бежит дальше и падает у следующей колонны.

     — Впереди саперы. Заберем у них граники и мины, – слышит Денис в гарнитуре.

    Трое бойцов лежат в проходе между колоннами, там небольшое проседание пола с лужей воды. Они без сознания или мертвы. Федя плюхается в лужу и стаскивает с первого гранатомет. Денис делает тоже самое. Труба уже пустая. Он пытается вытащить из подсумка новую гранату и загнать в трубу. Федя бьет по рукам.

     — Тандемную заряжай! – кричит он и протягивает подсумок с гранатой с двумя надкалиберными боевыми частями.

    Денис цепляет на броню еще два тяжелых подсумка с термоминами. В голове немного проясняется. Танки переносят огонь в начало склада, вслед отступающим бойцам. Еще один бешеный рывок в перерыве между молотами ударных волн. Денис не успел, его сбивает с ног и катает по полу. Федя высовывается из-за колонны и пускает ракету по касательной в борт откатывающейся машины. Он промазал буквально на метр, ракета улетает дальше и пробивает броню мирно стоящего гусеничного тягача. Из его движка сразу вырываются язычки пламени. Денис падает рядом, лихорадочно тыкает виртуальную кнопку подключения граника на забрале. Ничего не видно, трещина мешает. Пол рядом с колонной взрывается каменным крошевом. Вой крупнокалиберных игл заставляет спрятаться под колонну, сжаться от страха. Вокруг только огненные стрелы и летящее крошево. Пулеметчик танка не дает ни единого шанса на второй выстрел. Денис физически чувствует, как выкатывается второй танк и поворачивается его башня. «Сейчас нас будут убивать…» Он отчаянно бросает щупальца роя, пытаясь найти укрытие. В стене склада, всего метрах в двадцати, неприметная дверь. Она заперта, но Денис отправляет на нее весь доступный рой. Термомина перед колонной, чтобы как-то закрыть обзор танкам. Огненный шар слепит ПНВ, но Дэн пользуется глазами роя. Он хватает за ремень Федю и орет в гарнитуру что есть мочи:

     — За мной! Бегом!

    Федя понял. Он несется следом. Вокруг свист и вой, удары по броне. Дверь еще не расплавлена. Дэн на полном ходу врезается в нее плечом, сзади влетает туша Федора и дверь наконец-то проваливается внутрь. Они кубарем катятся по железной лестнице. Очень больно: то голова, то рука получает удар от железной ступеньки или от Фединых железных конечностей. Догоняет новая ударная волна.

    Сознание снова выключается на пару секунд. Денис пытается подняться и падает. Комната с трубами и каким-то оборудованием, кажется это мощные насосы. Пространство затягивает дымом и пылью. По лицу течет липкое и горячее, но глаза вроде не заливает. Рядом копошится Федор. Он принимает околовертикальное положение уже со второй попытки. И никакой рой его не лечит и не заливает наркотой по самые уши. «Все-таки он нереальный кабан, — думает Денис и хватается за трубы, чтобы хоть как-то стоять. — Хорошо бы еще не блевануть в маску».

     — Сука! – слышен злобный вопль в гарнитуре. – Промазал! Сука! Дэн, дай граник. Пойду, завалю этого пидора!

    Денис понимает, что проигрывает битву за оружие. Федины рывки швыряют его как котенка. Приходится боднуть его в забрало, чтобы хоть немного успокоить.

     — Все, хорош! Смирно, боец! Смирно, блять, говорю!

    Получив небольшую передышку Денис осматривает насосную станцию. В дыму можно различить решетки на полу, под которыми застыла темная вода. Денис запускает туда желтые щупальца. По голове бьют новые выстрелы, выкидывают из разбитой двери порции дыма и пыли. Метрах в ста впереди канализационный туннель разветвляется, один из штреков идет под дальнюю часть склада.

     — Пойдем по канализации. Она выведет нас за танки. Слышишь?! Идем по канализации. Ломай решетку!

    Денис орет изо всех сил, а потом понимает, что Федя плохо слышит из-за контузии. Он жестами указывает на решетку. Федор пользуется своей винтовкой как рычагом, чтобы сдвинуть ржавые, прикипевшие решетки. Денис отпихивает его и первый спрыгивает в затхлую воду.

    Тоннель достаточно высокий, можно почти не пригибаться. Дэн старается бежать, загребая воду, но часто спотыкается и налетает на стены. Он сворачивает на нужной развилке. Тоннель идет немного вверх, а потолок опускается, сырость постепенно исчезает. Грохот выстрелов снова продирает до костей. Они подходят к первой решетке, разогнувшись, Федя стукается об нее шлемом. Несколькими ударами бронированных локтей он выбивает и сдвигает ее в сторону. Дэн протягивает ему гранатомет и пытается объяснить план действий.

     — Жди тридцать секунд, потом выбирайся и стреляй. Я побегу до следующего танка и закину на него термомину.

    Федя только жмет плечами. На попытку показать ему на пальцах три и десять он реагирует кивком. Вроде понял. Денис хлопает его по плечу и согнувшись несется дальше по тоннелю. Рой уже расплавил нужную решетку. Остается только подтянуться и выбраться наверх. Танк проносится совсем рядом и снова встает левым бортом к колонне, готовясь к стрельбе. Денис бежит почти под выхлоп турбины, активирует термомину и бросает на башню. Получилось лучше, чем с ракетой, хотя мина тяжелая, а рядом ревущий танк, готовый стрелять и давить. Наверняка рой добавил ему сил. Мина лопается одновременно с выстрелом пушки. Горящая смесь накрывает огненным куполом всю башню, стекает на движок, крылья гусениц и на пол. Танк превращается в пылающий факел. С жутким треском начинает рваться динамическая защита. Танкисты паникуют, они бросают машину в сторону и тут же врезаются в колонну. Денис отбегает и ложится за другой колонной, злорадно наблюдая за метаниями горящей машины. Справа раздается мощный взрыв, Федя разворотил тандемной гранатой движок другой машины.

    Денис видит в ПНВ фигуру Феди, который бросил граник и отчаянно машет руками. Дэн понял, что тоже практически оглох, он выкручивает громкость связи на максимум и слышит отрывки Фединых воплей:

     — Башня!.. Боекомплект…

    «Боекомплект, твою ж мать»! Дэн с ужасом понял, что очертания горящей башни постепенно оплывают под действием термита. Оцепенение длится какое-то мгновение. Он изо всех сил бросается обратно в канализацию. Последнее, что он помнит – это неровные каменные стены и потолок, они больно бьют по голове и локтям.

    Он очнулся в абсолютной темноте и тишине. «Сколько можно? – подумал Денис. – Я наконец-то умер? Так, а если попробовать включить фонарик… Вроде свет виден…». Денис с большим усилием поднял треснувшее забрало. С него посыпались какие-то осколки, голограммы на нем глючили и переливались разными цветами. Фонарик осветил окружающее пространство. Дэн понял, что лежит на боку в чем-то похожем на узкий, заваленный обломками склеп. Он попробовал проползти чуть дальше, но попытка не увенчалась успехом. Обвал сзади был сплошной и правая нога уходила в него по колено. Ему с трудом удалось перевернуться на спину, выворачивая себе ногу. Еще несколько рывков и попытка сдвинуть камень, придавивший ногу, не привели к успеху. Денис попытался пошевелить пальцами на ноге, кажется те сохранили какую-то подвижность. Видимо кевларовый сапог не смялся под обвалом. Денис расстегнул верхнюю застежку и попытался максимально ослабить нижние, а потом начал вырывать ногу из сапога. Каким-то невероятным усилием ему это удалось. Он отполз чуть подальше и попытался подняться. Тут же окружающие камни тошнотворно закрутились, пришлось срочно срывать маску. Желудок сжался и начал выплевывать едкую желчь. Когда спазмы прошли Дэн осторожно, уже не заботясь о сохранении приличного вертикального положения пополз вперед между камнями. Очень мешал автомат, цепляющийся за все подряд. Он раздраженно вырывал его из камней, борясь с приступами тошноты после каждого усилия. Постепенно обломков становилось все меньше, уже можно было не ползти, а разогнутся и потихоньку ковылять в одном сапоге. Но сдвинуть решетку и вылезти оказалось непосильной задачей. Денис практически не видел вокруг желтых точек. Пришлось положиться на возможности батальонной фармацевтики. Он содрал с руки бронещитки, расстегнул комбез и достал из разгрузки инъектор с обезболивающим. Вколол в плечо, а потом примерно полминуты просто стоял и боролся с тошнотой и желанием рухнуть без сознания. Немного погодя вроде начало отпускать. В голове появилась приятная легкость.

    Дэн выбил решетку и выкарабкался на склад. Сначала ничего было не видно, фонарик на шлеме лишь немного разгонял тьму, луч упирался в плотные клубы пыли. Потом вернулось «демоническое» зрение и появилась возможность оценить обстановку. Танк, у которого рванул боекомплект был погребен под огромным завалом. Ну, или то, что от него осталось было погребено. Потолок даже там, где стоял Денис в полутора сотнях метров от взрыва сильно просел и змеился огромными трещинами. Колонны рядом опасно деформировались. Второй танк догорал в дальней части склада, среди хранившейся там техники. Федя обнаружился там же. Он с невозмутимым видом караулил обездвиженную машину, притаившись за колонной. Дэн выключил фонарик и побежал к нему.

    Люк на лобовой броне поднялся, оттуда выбрался чумазый танкист в подгоревшем комбезе. Он пыхтел и шатался, пытаясь вытащить из узкого проема раненого товарища. Тот свалился мешком под гусеницей танка. Федя выждал секунд десять и, убедившись, что больше никто не пытается вылезти, вышел из укрытия, вскинув винтовку. Из-за пыли танкист заметил его лишь когда он был уже рядом. Несмотря на толстый слой сажи, видно было, что танкист совсем молодой. Он сразу поднял руки вверх. Его губы беззвучно шевелились, возможно он умолял или даже кричал. Дэн почти ничего не слышал, он пытался догнать Федора. Раздалось несколько приглушенных хлопков, и молодой танкист свалился рядом со своим товарищем. Дэн наконец-то добежал и ударом подбросил Федину винтовку вверх. Тот легко вырвал оружие и отпихнула Дениса плечом. Раздалось еще несколько коротких очередей. Федя поднял забрало и включил фонарик.

     — Наши бы их порвали, — крикнул он почти неслышно. – А так легкая смерть.

    Денис лишь расстроено махнул рукой. Уходя, Федя закинул гранату в открытый люк.

    Когда они добрались до штурмовой группы, стало понятно, что она практически разгромлена. Огромное количество бойцов лежали мертвые и разорванные рядом с воронками и разбитыми колоннами, вокруг входа в туннели их было особенно много. Половина одного из бойцов показалась знакомой. От него была лишь верхняя часть, остального поблизости было не видать. Денис несколькими ударами опустил забрало, маячок на шлеме мертвого бойца еще работал: это был Гиря. До туннелей ему оставалось ползти несколько метров. В тоннелях сидели, стонали или просто лежали вповалку множество бойцов. Между ними бегали медики и немногочисленные здоровые или легкораненые. В первую очередь на носилки грузили самых молчаливых. Паша сидел недалеко от поворота, привалившись к стене. У него была оторвана правая нога по колено, но кровотечения не было. В комбез уже были вшиты жгуты, которые позволяли перетягивать конечности одним движением. Рядом мотал головой Вига, без шлема и оружия. Из его ушей вытекали струйки крови. На лице Паши расплылась довольная улыбка, видимо он уже вкатил себе несколько доз промедола.

     — Ну вы даете бойцы! Все-таки достали этих гондонов.

     — Порвали к херам! – кивнул Федя.

     — Ублюдки, столько наших положили… Ногу оторвали, гады.

     — Так даже лучше, — уверенно заявил Федя. – Уж поверь мне. Я тебе давно говорил, отрежь ты эти ноги, с ними одна морока, один хрен рано или поздно на мину наступишь.

     — Ноги, руки, голова… Суки, сколько наших положили… — Пашина улыбка постепенно перешла в беззвучные рыдания.

    К ним подбежал Тимур. Его броня был слегка посечена осколками, но в целом он выглядел невредимым. Он сжал Дениса в объятиях.

     — Ну, бойцы! Ну охренеть, бля! Ну если бы не вы, пиздец бы! Идите короче в тыл отдыхайте.

     — А как же бункеры? – спросил Денис. – Штурм отменяется?

     — Леша готовит вторую роту. Немного разгребемся с ранеными и дальше в бой.

     — Я с вами. Мне надо буквально минут пять: перетереть с моими чоповцами, сапог новый намутить… У меня еще осталось… несколько бочек, короче.

     — А ты сам как? Готов идти дальше?

     — Я в порядке. Через пять минут буду вообще огурцом.

    Денис чувствовал, что, несмотря ни на что, пауки делают свое дело. Кажется, они и правда могли бы соштопать его из кусочков, оставшихся после взрыва танкового фугаса. Он все лучше слышал, его все меньше шатало.

     — У меня скопилось много долгов за сегодня, — прорычал Федор. – Я иду со второй ротой.

    Из носа Феди текла кровь, его покачивало, но он старательно этого не замечал. Тимур сразу оценил его состояние.

     — Не, боец, с тебя хватит. Твои долги мы отдадим.

     — Я с вами. Мой бог говорит: они мои! Мой бог говорит: сегодня тот самый день…

    Слова Феди слились в неразборчивое рычание. Тимуру пришлось позвать двух бойцов, вооруженных инъекторами с лошадиными дозами транквилизаторов. По-другому Федора было не успокоить.

    На штаб Денис выдвинулся позади группы. Он решил, что его ангел-хранитель, конечно, очень крутой мужик, но даже он за сегодня должен был слегка подзадолбаться. Сопротивление в туннелях было не столь ожесточенным. Нет, конечно, пулеметные и гранатометные расчеты за баррикадами доставляли определенные проблемы, как и попытки обойти группу по соседним туннелям. Но рой, запущенный в вентиляционные и прочие коммуникации вовремя предупреждал о засадах, обходах или минах. Да и казалось, что бойцы на баррикадах особо не настаивали на продолжении войны. Получив пару очередей или гранат в ответку, они бросали укрытия и прятались за гермозатворами бункеров управления. Тимур с Лешей и сами, зачистив туннели, не торопились заходить в бункеры. Их гермозатворы были двойными, и первая дверь наверняка была заминирована.

    Одного из бойцов противника удалось взять в плен и допросить. Он рассказал в каком бункере засели сбэшники, начштаба и прибывшие москвичи. Денис предложил, чтобы Леша со своей ротой блокировал остальные бункеры и выходы на поверхность. А сам отправил весь рой против главного. Рою без особых сложностей прогрыз заслонки на вентиляционных шахтах. А вентиляция имела выход на пост охраны. Немного поколебавшись, Дэн дал рою разрешение взять под контроль охрану и те разблокировали ворота сами. Сразу от поста расходились два коридора с рядами кабинетов по бокам. Из первого же кабинета выскочил растрепанный Мишаня с перемотанной рукой, вооруженный одним лишь пистолетом. Его сразу повалили бойцы со щитами, а шедшие следом начали забивать прикладами. Тимур остановил их и приказал поставить сбэшника на колени. А потом специально приподнял забрало шлема. Землистое лицо сбэшника было залито кровью, болотные глаза лишь слегка ожили, когда тот смог опознать своего врага.

     — Пидор узкоглазый…, — успел прохрипеть Мишаня, прежде чем Тимур достал пистолет и выстрелил ему в лицо.

    Штурмовики уже вышибали двери в кабинеты и закидывали туда гранаты. Раздавались редкие автоматные очереди.

     — Прекратить огонь! – заорал Тимур в первом канале. – Пусть сдаются. Прекратить огонь! Отставить гранаты!

    Из кабинетов начали выходить первые люди с поднятыми руками. В конце коридора была последняя укрепленная дверь в зал управления. На ней уже горела мощная термомина. Когда штурмовики выбили дверь по их щитам сразу хлестнули несколько очередей. В ответ, те закинули в зал управления парочку гранат. Даже после взрывов сопротивление не прекратилось. Из разгромленного зала продолжали огрызаться одиночными выстрелами. Впрочем, противник был обречен, еще несколько гранат и наступила тишина. Бойцы вошли внутрь для окончательной зачистки.

    В гарнитуре раздался голос Симы, который возглавлял группу штурмовиков.

     — Тимур, зайди, ты будешь удивлен.

    В разгромленном зале управления было темно, на потолке лишь изредка искрили разбитые лампы. Около терминалов валялись несколько человек. Открытого огня почти не было, но клубы дыма медленно растекались по залу. Штурмовики кинули на пол парочку файеров. К центральному терминалу привалилось тело человека. Несколько пулевых ранений, в лицо видимо попал осколок, на месте правого глаза зияла страшная рваная рана. Но этот лысый череп и сеточку шрамов ни с чем нельзя было перепутать. Из зала управления до последнего отстреливался Арумов и несколько его боевиков.

     — Ублюдок! – Сима ткнул сапогом тело Арумова. – Наверняка эту засаду с танками он придумал.

    Тимур поднял забрало шлема.

     — Да, мы выиграли бой, но не войну.

    Внезапно уцелевший глаз Арумова открылся и уставился на Тимура.

     — Поздравляю, боец, — голос Арумова был негромким, но на удивление ясным и четким, как будто он не умирал от страшных ран. – Вы храбро сражались, но батальон все равно мой. Вы никуда не денетесь: вам перекроют снабжение, вас будет долбить авиация и ракеты, а если не хватит, то натравим Восточный блок. Вы дадите присягу Московскому правительству, или будете мертвым батальоном.

     — Сдавшийся батальон – мертвый батальон, — процедил Тимур. – Разницы нет. На Москве свет клином не сошелся.

     — И с кем ты надеешься заключить союз? С марсианами или с Восточным блоком?

     — Мои союзы не твое дело.

    Денис тоже поднял забрало шлема. Его душила ярость.

     — Нам не нужны союзники. Без своего репликатора вы ничего не стоите. Толпа отморозков, которые очень быстро умирают.

     — И ты здесь. Опять лезешь не свое дело, — Арумов расплылся в кровавой улыбке. – Хотя да, логично… Значит батальон теперь твой, придется заливать Тавду напалмом.

     — Я не трогал батальон.

    Арумов начал смеяться, но быстро зашелся в булькающем кашле.

     — А ты еще больший дурак, чем я думал.

     — Дэн, отойди! – раздался голос Тимура, он сделал шаг назад и поднял винтовку.

     — Стреляй, — ответил Арумов. – Но за каждую пулю батальон получит тысячу в ответ.

     — Не беспокойся, этот раз последний, — сказал Денис. — Я уже нашел ваш репликатор.

     — Ладно не заливай, ничего ты не нашел. Слишком много на себя берешь, боец. В клубе ты облажался. Тормозил, едва не попал в плен. В этой игре так нельзя, тебе стоит кое-чему поучиться.

     — Спасибо, учитель. Иди ты нахрен со своей учебой. Мочить случайных людей много ума не надо.

     — Я провернул шикарную операцию. Организовал ловушку для тебя и почти поймал, великого и ужасного… агента. Просто немного не повезло. Но даже так, я крепко держу тебя за яйца. В любой момент, стоит мне захотеть, расследование теракта приведет к тебе. А попутно, я решил кучу других вопросов, с протекторатором, например. Теперь марсиане не возражают, чтобы московское правительство само разбиралось с Восточным Блоком и батальонами.

    Тимур слегка опустил винтовку.

     — О чем это он, Дэн? Какой клуб?

     — Теракт в Москве, где клуб сгорел. Не слышал?

     — Ну слышал вроде… Нам не того было.

     — Давай, я потом все объясню.

     — Объясни обязательно, — снова заговорил Арумов. – Тебе очень многое предстоит объяснить. А вообще, я сам могу кое-что объяснить про тебя Тимуру или другим бойцам. Как считаешь?

     — Плевал я на твои угрозы. Можешь блефовать сколько хочешь.

     — Я никогда не блефую. С тобой или без тебя, я выиграю. Ты лишь один из возможных вариантов.

     — С бабами из ночных клубов у тебя воевать хорошо получается. Не то, что с батальоном.

     — А как ты представлял себе войну? Сойтись в честном кулачном бою?

     — Я буду воевать со своими врагами и убивать своих врагов, а не мочить кого попало.

     — Еще один бесплатный урок, Денис. Война – это не про убийство каких-то людей, которые тебе нравятся или не нравятся, или про какие-то пацанские понятия. Война – это достижение целей любыми средствами. А враги, друзья, все это очень относительно. Вот Тимур, он разве чем-то лучше меня? Почему он твой друг, а я враг?

     — Тимур не сжигал сотню случайных людей просто так.

     — Они умерли ради возрождения Империи. Можешь потом, после победы, записать их в герои, возвести обелиск, придумать какую-нибудь красивую легенду. Это уж на твое усмотрение. А Тимур сжег Булата, своего командира, и трех человек вместе с ним… Ладно, Тимур, уж мне-то не надо рассказывать, что это я исполнил.

     — Эти. Люди. Служили. Тебе. – Процедил Тимур, делая ударение на каждом слове.

     — Ну Булата еще можно пристегнуть. А девка его? А двое ваших новичков? Они носили форму батальона, лычки батальона и нашивки батальона. А командир батальона принял у них присягу. Давай, скажи, что они не настоящие бойцы.

     — Они не настоящие бойцы! – отчеканил Тимур.

     — Тогда никаких вопросов… Я же, всего лишь, пытаюсь договориться ради общего блага. В чем проблема?

     — Все твои разговоры заканчиваются горой трупов.

     — Это потому, что вы оба не хотите никого слушать. Что ты, что Тимур, воображаете, будто мир прогнется под ваши понятия. Последний шанс: заключим союз сейчас. Или я уничтожу всех: и батальон, и тебя, Денис.

    Денис боролся с желанием достать штык-нож и воткнуть в рожу полковника по рукоять. Других конструктивных мыслей по поводу внезапных переговоров не появлялось. Тимур аккуратно потянул его за руку в сторону.

     — Слушай, Дэн, что он угрожает объяснить насчет тебя? Мы ведь теперь в одной команде, хотелось бы избежать неприятных сюрпризов.

     — Он угрожает рассказать правду о моих наноботах.

     — А в чем проблема с наноботами? Они могут выйти из-под контроля?

     — Не совсем…

    Денис колебался некоторое время.

     — Правда в том, что это никакие не наноботы. Это особое биологическое оружие, созданное в Империи, чтобы отомстить тем, кто ее уничтожил. А я особый агент, в детстве МИК провел надо мной какие-то манипуляции, чтобы я мог управлять этим оружием. Еще три дня назад я ничего этого не помнил и не знал. Пока агент не получает определенную информацию, он находится в «спящем» состоянии. Боевики Арумова случайно меня активировали. На утилизационной станции я нашел образцы биологического оружия, которое Арумов хранил у себя и видимо пробовал изучать, а потом решил уничтожить.

     — Что за оружие? Какой-то сверхсильный яд?

     — Гораздо хуже. Это мириады генетически измененных живых существ, типа мелких насекомых. Огромный рой, который управляется и действует, как единое целое. Он может размножаться, поедая любую биологическую субстанцию, может вырабатывать кислоту, яды, что угодно. Но самое главное: может контролировать людей, пробираясь и размножаясь внутри них. Зараженный человек внешне совершенно не меняется, сохраняет нормальную речь, память, интеллект, но выполняет любые мои приказы. Те, люди из ЧОПа, которые приехали со мной, заражены. Если я прикажу им спрыгнуть с крыши, они будут прыгать один за другим.

    Денис подсветил область желтым, и небольшие ручейки роя собрались вокруг его руки в плотный гудящий шарик. Он поднял руку, чтобы Тимур мог его разглядеть. Самообладание изменило Тимуру, он непроизвольно отшатнулся и дрожащей рукой попытался застегнуть маску.

     — Ты же понимаешь: если бы я хотел, ты давно был бы заражен. Я клянусь, что не буду заражать или атаковать бойцов батальонов без твоего разрешения.

    Мучительная внутренняя борьба с ужасом или отвращением явственно отражалась на лице Тимура. Он постоянно теребил маску и не мог заставить себя сделать шаг вперед, чтобы рассмотреть рой как следует.

     — Я понимаю, Тимур, я сам бы облил себя бензином три дня назад. Если хочешь, я просто уйду. В конце концов, наш уговор я выполнил: батальон твой… ну или Лешин.

    Тимур наконец смог совладать с собой и принял прежний невозмутимо-буддистский вид. Лишь глаза его были чуть уже, чем обычно, выдавая внутреннее напряжение.

     — Эта хреновина может контролировать кого угодно?

     — Да, кроме боевиков Арумова, они сами продукт какой-то непонятной технологии, с которой рой не может справиться.

     — Московских чиновников? Адептов кланов смерти?

     — Да, хоть самих хранителей смерти.

     — Страшное оружие… С ним батальоны могли бы разгромить Восточный Блок.

     — Могли бы.

     — Но цена будет ужасна: мы станем рабами этой штуки.

     — Я клянусь тебе, что не буду заражать или атаковать никого из бойцов батальонов без твоего одобрения.

     — Давай так: ты не будешь заражать бойцов вообще никогда, даже если понадобится найти предателя. Соблазн контролировать людей с помощью этой штуки будет слишком велик. Так можно сделать?

     — Всех четырех батальонов?

     — Да, всех.

    Денис некоторое время консультировался со своим демоном.

     — Я могу принять закон роя, который сам не смогу отменить. Рой не сможет заражать человека, давшего присягу батальону, но все еще сможет атаковать.

     — Тогда сделай.

     — Ты поверишь, что это работает?

     — Я положусь на твое честное слово. Ты доказал, что тебе можно верить.

     — Новый закон роя принят.

     — Ты поможешь батальонам победить в бесконечной войне, а батальоны помогут тебе. Но если предашь, я лично сниму с тебя скальп.

     — Честный уговор, — кивнул Денис и пожал протянутую руку. – Насчет Арумова, отдай его мне. Пусть твои бойцы уйдут, а рой попробует его заразить.

     — Думаешь получится?

     — Скорее всего нет. В клубе мне удалось захватить в плен Тома, в бессознательном состоянии, но рой не смог влезть в его мозги. Но, я хотя бы попробую изучить технологию, с помощью которой они переносят личности в новые тела.

     — Тогда нет. Нам нужен мир с Арумовым, хотя бы на какое-то время. Он не должен распространять информацию о твоем рое.

     — С трудом переношу этого ублюдка. Пусть себе делает, что хочет: рано или поздно я найду репликатор, из которого они вылезают и уничтожу. Чтобы заключить с ним мир придется принять его условия.

     — Значит придется принять… на время. Мы не можем рисковать сейчас.

     — Ну смотри, как скажешь.

    На согласие Арумов отреагировал кривой ухмылкой.

     — Сразу бы так… Батальоны будут продолжать сотрудничество с нами на прежних условиях. Да, Тимур?

    Арумов повернул единственный глаз на Тимура. Тот едва заметно кивнул.

     — Ладно, уступлю Заре парочку хороших маршрутов, чтобы ты оправдался перед людьми за сегодняшнюю бойню. А ты Денис поможешь мне с одним делом.

     — С каким?

     — Помнишь, я просил, чтобы ты привез человека для разговора.

     — Я не буду этого делать.

     — Какой ты привередливый. Ну ладно, не хочешь везти этого, значит вези мне его босса.

     — Лео Шульца?

     — Да.

    Денис тяжело вздохнул.

     — Хорошо.

     — Вот и славно. А теперь я хочу умереть от честной пули. Ты понял, Денис?

     — Как пожелаешь, союзничек.

     — Еще увидимся.

    Арумов нагло ухмыльнулся, глядя в ствол винтовки. Денис потом долго корил себя за то, что не смог сдержаться. Вместо того, чтобы сделать один выстрел в голову, он высадил в Арумова половину обоймы, превратив его туловище в кровавые лоскуты. Когда последние гильзы упали на пол, Тимур осторожно похлопал его по плечу.

     — Идем, боец, пора праздновать победу.

    Денис шел по коридорам, мимо открытых бункеров. Из них выводили цепочки, сдавшихся в плен людей. Перед идущим по туннелю Тимуром и Денисом вооруженные люди расступались. Отовсюду слышались поздравления и радостные вопли. У кого были щиты, били по щитам. Другие просто орали во всю глотку. К сожалению, палить в воздух в закрытом помещении было нельзя, а очень хотелось.

     — Эй, бойцы! Как жизнь бойцы!
    Я вас не слышу, пацаны!
    Эй, бойцы! Встать в строй, бойцы!
    Вы что уснули, братаны!
    Я не один! Мой батальон
    Всегда за мной, глухой стеной!
    Душманы слышат похоронный звон,
    Бойцы кричат «За батальон»!

     — За батальон! – рявкнул Денис.

     — За батальон!!! – орал Тимур.

    Соня Даймон с мрачным видом повисла перед Денисом.

    «Рой предупреждает тебя. Ты выдал информацию о рое и принял закон, по которому никогда не сможешь заразить этого человека. А значит не узнаешь кому еще он разболтает. С этим законом будет очень много проблем. Ты ходишь по краю».

    «Глупая угроза, Соня. Ну убьет меня рой и что дальше»?

    «Ничего. Ты умрешь, твои ненаглядные батальоны проиграют войну, а истинный враг победит».

    «Если я умру, мне на все это будет плевать. Так что мне плевать, Соня. Хватит разъедать мне мозги».

    «Я бы рада, но закон есть закон. Рой предупредил тебя. Второй раз».