… или как захоронить свои ядерные отходы навсегда.



Многие уверены, что век монументального строительства прошёл. Пирамиды, мегалиты и загадочные гробницы лежат старыми игрушками в песочнице человечества. Мы выросли из них и живём сегодняшним днём, ярким и мимолётным. Когда нас не станет — от нас останутся только колоссы древности… и ONKALO.

Однажды мой хороший друг, финский фермер 88 лет, негодовал:

Опять вызывал лесную службу, берёзы спилить. Они верхушками линию электропередач цеплять начали. И вот каждые 20 лет эта проблема — они вырастают, и их снова надо спиливать…

Финская ментальность была возмущена столь частым появлением на повестке одного и того же вопроса. Бедность ресурсов, природных и людских, научила финнов капитально подходить к любой задаче — чтобы её как можно дольше не пришлось решать ещё раз. Из вариантов “дёшево”, “быстро” и “качественно” они почти всегда выберут последнее — надолго хватит. Что породило соответственно финские цены, финскую медлительность и финское качество.

Эволюционно они променяли амбиции и адаптивность на суровую основательность. Дров готовить на две зимы, рыбы солить на три, строить на века. Это культура, стиль жизни и мышления — поэтому когда финнам потребовалось построить нечто максимально долгоиграющее… в общем у них получилось. Но обо всём по порядку.



Начиная с 1940-х, некоторые государства стали овладевать технологией ядерного деления. Довольно быстро обнаружилось, что разрушительными бомбами и автономными кораблями возможности технологии не ограничиваются. Догадались питать атомной энергией мегаполисы — во Франции, Советском Союзе, США и прочих странах. Впервые в истории человечество задействовало на свои бытовые нужды энергию, не являющуюся в том или ином виде энергией Солнца. Очередная ступень возвышения венца творения над материальным миром, триумф!

Впрочем, ничто в этом мире не бывает просто так. Волшебный реактор зажигает миллионы лампочек, попутно производя радиоактивные отходы. Много и постоянно. Куда их девать? “Выкинуть!” — не прокатит. Лучевая болезнь не шутки, а зверюшки-растения вообще не поймут юмора. “Отправить на ракете в космос!” — увы, здесь и космический энтузиазм не уместен. Что если ракету разорвёт на старте и размажет радиацию на километры вокруг? Никто не застрахован. Да и больно это дорого. “Бросить на дно океана!” — уже лучше и гораздо дешевле. Но тогда в его водах начнёт накапливаться радиация, и рыбы выйдут своими ногами дать нам за это по башке.

Цивилизованный мир столкнулся с обманчиво простой задачей. Как спрятать что-то так, чтобы его не было? И путём перебора оригинальных вариантов пришли к банальному — закопать. Вопрос решён, следующий вопрос… ээ, не так быстро. Как закопать, куда закопать? Всё живое вокруг нашего клада помирает, а разные нехорошие дяди хотят сделать из него грязные бомбы для своих грязных дел. Так что первое время от атомного мусора избавлялись просто и со вкусом — при помощи массивных саркофагов. До поры до времени это всех устраивало, а потом…


Саркофаг. Большой, опасный, дорогой.

Первыми “тупо запаковывать в сталь и бетон” задолбались в Советском Союзе. Саркофаги дорогие, реакторов надо много, а светлое коммунистическое будущее с гамма-излучением сочетается плохо. Ядерные отходы надо было как-то обезопасить. Решение нашлось в процессе, называемом пьюрекс — его открыли ещё в рамках проекта «Манхэттан».



Ядерные отходы подвергаются сложной химической обработке, после чего часть снова становится топливом, а другая часть начинает гораздо меньше фонить. Первое обратно в реактор, второе в могильник — и Ленин за стеклом тихонько улыбается. Несмотря на большой объём необходимых химикатов, метод широко применялся и применяется до сих пор.

По иному пути пошли немцы. Совпадение или нет, но по обе стороны Берлинской стены от радиоактивных отходов избавлялись идентично — скидывали в старые шахты. За две мировых войны немецкая промышленность подчистую выгрызла некоторые месторождения соли и поташа, образовав ряд огромных и абсолютно бесполезных ям. Кинул туда отработанный уран — и молодец, йа? Поначалу йа. Потом начинает происходить некоторое шайcе — мощью преисподней шахты засыпает, подтапливает и выдавливает на поверхность. Ааааштоделать! Заражённую воду — в другие шахты, грунт тоже, а если полный капут — засыпать и молиться чтобы больше не всплыло. В общем, переливание и пересыпание из пустого в порожнее, поныне нет ему конца.


Танкеры около шахты, которыми немцы вывозят из неё по ~12 кубометров радиоактивной воды в день.

С лицом злорадной лягухи за этим наблюдают из соседней Франции. Там сделали умнее и пошли в переработку. Помимо PUREX, французы прошарили другой способ — так называется МОХ[мокс]-топливо. Переработанное таким образом топливо требует особых реакторов, но зато позволяет перерабатывать на электричество ядерные боеголовки и побочные продукты их производства — что упростило разоружение ядерных дядек вообще и Жака Ширака в частности. Переработка этим способом оказалась такой выгодной, что французы стали закупать токсичный актив за рубежом — а потом вообще научили японцев строить реакторы под МОХ и стали продавать им их же отходы обратно в виде топлива. И таки покупают, шоб они были здоровы.


Принцип работы настолько французский, что похож на рецепт: отходы двух типов измельчаем до состояния порошка, смешиваем между собой, формуем под давлением и фаршируем ими новые стержни. Вуаля!

Тем временем на другом берегу океана янки не смогли в переработку. Вообще. Они долго разорялись на саркофагах, но по мере обуздания атомного бычка излишки копились. Подумав, они решили зарыть проблему в пустыне, аки безымянного ковбоя после драки в салуне. Великолепный план, надёжный как сами знаете что. В 1987 году они нашли пустынную гору в штате Невада и стали рыть в ней тоннель… после чего к горе пришли местные индейцы и заявили что она священная. И вообще валите из нашей резервации. Энергетики, миссионеры и археологи не смогли их переубедить — а тем временем сторону аборигенов заняла местная общественность.

Хиппаны за индейцев, жители за хиппанов, мэр за жителей, сенатор за мэра… вытянули репку, в смысле зарубили строительство. Проект увяз в судебных тяжбах, проверках стандартов и прочих дебрях демократии — возможно, оно и к лучшему. После Фукусимы все вспомнили, что вокруг этой горы часто бывают землетрясения. Дебаты вокруг проекта идут до сих пор, а продукты жизнедеятельности электростанций американцы по-прежнему пакуют в саркофаги — а кое-где в силу бедности просто валят на отшибе. Так что для каноничного Фоллаута не нужно ядерной войны — достаточно пары взяток регуляторам выбросов штата Теннесси.


Чтобы мусор не украли для грязной бомбы, в бочках его смешивают с бетоном. Несмотря на неприглядность методов, отрасль чувствует себя настолько хорошо, что импортирует отходы из Германии.

Отчасти именно проблема фонящего мусора разделила во мнениях об атомной энергии страны Скандинавии. В Дании и Норвегии ядерная энергетика вне закона, и лишь в последнее время они с неохотой стали её закупать. Продаёт им её более расторопная Швеция. За период с 1971 по 1984 шведы начали эксплуатацию 12 ядерных энергоблоков, заблаговременно озаботившись вопросом отходов. Глядя на опыт других стран, шведы поняли две вещи. Во-первых, переработка — крутая тема и позволяет сокращать объёмы токсичной бяки. Во-вторых, даже после многократной переработки какая-то часть бяки останется, и от неё избавляться пока могут только немцы. Попутно танцуя с бубном, чтобы оно не воспёрло обратно. Не будучи фанатами бубнов, шведы отказались от закапывания и пошли по пути упрощения саркофагов. Остановить гамма-излучение способны 20 см свинца, полметра бетона или 8 метров воды. Дешевле всего из этого вода — поэтому шведы налили огромный бассейн и стали погружать туда фонящие контейнеры. Одно здание с сотней сотрудников — и хранилище на тысячи тонн отработанного урана готово.


Ай какие мы молодцы!

Вслед за шведами атомной энергетикой занялись финны. Построили четыре энергоблока, отходы по договору вывозили в Советский Союз. Финнам чистая природа, Советам бонусное топливо через пьюрекс — все довольны. Затем Советский Союз сломался, вывоз отходов тоже. В 1994 году парламент Финляндии принимает закон, согласно которому от всех своих ядерных отходов страна будет избавляться сама. Как? нуууу… давайте как шведы. Смотрите, берём отходы, макаем в водичку… И сколько так держать? 100 000 лет? Perkele…

Сложно сказать, что именно толкнуло финнов к своему, особому решению. Нордическая прямолинейность? Склонность к долгосрочному планированию? Желание переплюнуть шведов? Так или иначе, “сто тысяч лет” они поняли буквально — родился проект ONKALO.


Оно снаружи.

Номинально ONKALO (фин. “пещера”) — не первое захоронение окончательного хранения. И до этого были попытки закопать саркофаг поглубже, чтобы не вспоминать о нём подольше. Однако таким захоронениям как правило требуется поддержка персонала, а горизонт планирования варьировался от ста до тысячи лет. Подобные хранилища называют “окончательными” в США. Финны, однако, скептически оценили гарантии неприкосновенности этих отходов даже на 1000 лет вперёд. За прошедшую тысячу лет мир видел немало катаклизмов, способных стереть с лица земли любой рукотворный объект. Не говоря о сотнях тысячелетий, необходимых для 10 полураспадов урана и плутония, после которых они безопасны. Поэтому мы — решила финская фирма Posiva — закопаем его настолько качественно, что оно быстрее распадётся там, чем снова увидит свет! И стали строить самое окончательное хранилище в истории человечества.


Оно изнутри.

Для начала они нашли подходящую монолитную гранитную плиту и стали долбить в ней шахту. Подобным образом многие страны обустраивают себе лаборатории для ядерных испытаний. Вместо лаборатории финны пробурили многоэтажный комплекс из тысяч слотов хранения, с возможностью расширения. Само хранение решили производить по технологии, разработанной для исследовательских образцов в Швеции — запаковывать порцию отходов в герметичный медный кожух, затем замуровывать в слот бетоном. После полного заполнения репозитория всё оно густо заливается бентонитом. Навсегда.

ONKALO впечатляет размерами — 42 км тоннелей, уходящих на полкилометра в гранит и способные вместить до 12 000 тонн внушают, хотя и не тянут на феномен инженерии сами по себе. Уникальность сооружения заключается в расположении и конструкции — хранилище рассчитано на сто тысячелетий безопасного существования. Оно переживёт землетрясения, наводнения, ядерные войны и Ледниковый Период (он запланирован где-то через 60 тысяч лет). Разработчики без иронии сделали монумент на множество апокалипсисов вперёд.


Оно изнутри, расширенное и заполненное.

Абсолютная герметика, подавление химических процессов внутри репозитория, самодостаточность каждого из слоёв защиты — инженерами была проделана колоссальная работа, которая обошлась бюджету как ещё одна атомная электростанция. Однако техническая часть проекта — далеко не всё. ONKALO это тот редкий случай, когда технарям для успешного достижения цели потребовалась помощь гуманитариев. Дело в том, что, полностью защитив обитель лучевой смерти от сил природы, финны упёрлись в нечто гораздо менее предсказуемое — в самих себя. Нынешнее правительство Финляндии и вообще цивилизация вряд ли протянут сто тысяч лет — а вот Хомо Сапиенс как вид вполне может. Создатели ONKALO встали перед задачей переиграть собственных потомков, не допустив разгерметизации ими “пещеры”. Что делать, если люди будущего полностью или частично утратят знания о содержимом хранилища? Они могут, случайно или намеренно, раскопать его — что означало бы провал проекта по окончательному захоронению.



Для индивида, не знакомого с понятием “окончательного захоронения ядерных отходов”, ONKALO может выглядеть как древняя гробница или грот. Вход в хранилище может быть частично размыт тысячелетиями текущей воды, из перемешанного веками ландшафта могут торчать пластиковые ошмётки бурильных коммуникаций, даже визуально бентонитовая плюха в центре гранитной плиты привлекает внимание. Бентонит — устойчивая к влаге, но в целом довольно податливая глина, и для её раскапывания не требуется технологий серьёзнее тех, что были у рудокопов древности. Кроме того, из-за своих свойств он имеет промышленную ценность — поэтому не слишком осмотрительная цивилизация может принять ONKALO за месторождение. И раздолбать динамитом например. Наконец, обрывочные и неточные сведения об “особенном” месте могут сподвигнуть кого-то его изучить. При этом ни нюх, ни слух, ни свет не помогут опознать опасность заранее — для этого нужен счётчик Гейгера или сложный химический анализ. Всего лишь один маленький конец света с откатом технологического прогресса на жалкие пару веков — и спасительный мусорный бак превращается в жуткую ловушку для наших потомков. Не катит — решили финны и стали интенсивно думать.

Кураторы проекта обратились к имеющимся наработкам на эту тему. Оказалось, что пока в США индейцы бодались с геологами за многострадальную гору, один из участвующих в приготовлениях институтов занялся исследованием вопроса. Планируя своё хранилище на дилетантские 1000-10 000 лет вперёд, специалисты из Sandia National Laboratories всё же задумались, что будет если за это время случится [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] и репозиторию потребуется самостоятельно убеждать посетителей держаться подальше. Командой инженеров и антропологов было разработано т. н. гештальт-сообщение: система маркеров, которая всей своей сущностью сообщает об опасности, и которая должна остаться распознаваемой очень долго.

Передаваемая информация была поделена на четыре “уровня сложности”.

• I. Рудиментарная информация: “Здесь нечто рукотворное”
• II. Предостерегающая информация: “Здесь нечто рукотворное и опасное”
• III. Базовая информация: отвечает на основные вопросы. Что? Где? Для чего? Почему?
• IV. Подробная информация: детальные данные о содержимом хранилища, включая диаграммы, схемы и карты.

Даже сообщение первого уровня передать не так просто, как может показаться. Авторы исследования выбрали для этого земляные насыпи неестественной формы, например в форме символа радиации. Чтобы они хоть какое-то время не разрушались, их высота должна быть порядка 10 метров. На поверхности и внутри насыпей предполагалось оставить необычные, не встречающиеся в природе материалы — обладающие диэлектрическими или магнитными свойствами. Для привлечения внимания и подтверждения рукотворности.



Далее, возле насыпей предполагается возведение гигантского гранитного монолита, который исполняет желания имеет вогнутую форму. Так внутренняя поверхность защищена от осадков, монолит сложнее использовать в строительстве… а ещё так он “кажется менее почётным, нежели вертикальная стела”. На монолит наносится информация II и III уровня. Текст должен быть расположен достаточно высоко, чтобы его не занесло наслоениями земли и было непросто намеренно стереть. Вокруг главного “материнского” монолита может быть несколько монументов поменьше, одновременно очерчивающих площадь опасной зоны. Одни высокие и узкие, чтобы дольше торчать из песка, другие низкие и мощные, чтобы их было сложно уничтожить. Были предложения сделать в монолитах отверстия, чтобы ветер, проходя через них, издавал свист и таким образом привлекал внимание.


Концепт главного монолита.

Информацию IV уровня планируется передать посредством нескольких бетонных “киосков” — комнат, погребённых внутри земляных насыпей. По мере их выветривания и вымывания, киоски должны появляться на поверхности — желательно таким образом, чтобы одновременно был виден хотя бы один неразрушенный киоск. Входы в киоск закрыты каменными заглушками, которые надо вынуть. Каменные стены киоска покрыты сообщениями IV порядка. За каждой такой стеной будет ещё две стены с идентичной информацией на случай разрушения внешней. Сведения об этом, а также запрет на намеренное разрушение маркеров, будут указаны среди прочей информации.


Надземный киоск, концепт. Альтернатива или дополнение к монолиту. Состоит из двух стен — гранитной с информацией и бетонной, защищающей от ветра и песка.


Подземный киоск с информацией IV порядка, концепт. Входы настолько малы, что проникнуть внутрь можно только ползком — зато массивные информационные плиты изнутри вынести не получится.

Американцы также учли опыт монументов прошлого, которые потомки беспощадно расковыряли. Маркеры планировалось строить из блоков неправильной формы, чтобы усложнить разбор на стройматериалы. Киоски должны быть достаточно массивные, чтобы их не увезли в Британский музей и выглядеть максимально убого, чтобы их не захотели грабить или разбирать на куски.

Звучит надёжно? Ха, это была самая простая часть задачи. Наше ядерное надгробие преодолело пару веков — пока люди не забудут современный английский. Окей, тогда запишем на 7 языках ООН плюс на языке местных индейцев навахо. + ещё пара веков, пока забылся последний из них. Ладно, в блоке текстов оставим пространство для дополнения, а в текст впишем указание переводить предупреждение об опасности на новые языки и дублировать, если языки XXI века утрачены и требуют расшифровки. Таким раком мы проползём тысячелетие или два. А что дальше? 6000-й год н. э… Эпоха письменного общения на наших языках и их производных давно миновала. Монолиты стёрты ветром, повержены неведомой силой и засыпаны песком. Последнего Шампольона, способного расшифровать английский, русский и китайский, самого раскапывают археологи. Из-под песка или снега несмело обнажается вход в доисторический информационный киоск — что люди будущего в нём увидят, кроме загадочных символов?


Вы чё, в киосках их заряжаете?

Этот вопрос породил очередной виток обсуждений: “написать” недостаточно, требуется также невербальный канал передачи информации, вне языков, культур и образов мышления. Эксперты сформулировали набор требований к невербальным сообщениям II и выше уровней: они должны привлекать внимание и вызывать доверие целевой аудитории, чтобы в них не усомнились и не игнорировали. Разные части сообщения-гештальта должны дополнять друг друга и соотноситься с местом, где расположены. Кроме того, сообщения должны быть стандартизованы для всех стран мира и, в идеале, содержать информацию обо всех репозиториях на планете.

Итак, вернёмся к уровням. Первый мы проходим, оставляя само сообщение. Далее, монолит. К текстам на нём следует добавить пиктограммы — так выше шанс передать сообщение, если наш чукча вообще не читатель. Символика должна быть универсальна до примитивизма — стрелки, палки, кружки, анатомия.


Окей, II и даже III уровень мы выбили комиксами на монолите. Что мы делаем в киосках? Какими символами убедительно предостеречь от спектра проблем, вытекающих из раскопа радиоактивного могильника? Команда предлагает оставить потомкам астрономические схемы нашего времени и будущего. Это, во-первых, может понять всякий, кто видел звёздное небо, а во-вторых позволяет задавить звездочёта пафосом нашей древности. Слыш, мы на _000 лет старше тебя, читай внимательно! Кроме звёздных карт, предполагается оставить потомкам схематичную таблицу Менделеева с особым выделением радиоактивных элементов. Это и ряд других символов призваны сформировать образ радиации как чего-то опасного и крайне нежелательного. Также предполагается продемонстрировать образцы грунта с раскопа на разной глубине, чтобы визуально обозначить глубину залегания опасности.

Таблица Менделеева — очень познавательная вещь. Тут без текста уже непонятно, хотя какие-то мотивы уловить можно — некоторые из радиоактивных элементов присутствуют в репозитории (отмечены квадратиками). Если же прочитать текст, то можно узнать — обведённые кружком элементы не радиоактивны, но токсичны, и тоже имеются в хранилище:



Занимательная геология, может быть представлена моделью с типами грунта либо такой вот схемой. Жирной чертой обозначен уровень залегания отходов:



Устройство самой шахты с отходами. Бетонные пробки, глина, песок, соль… нет, эту соль добывать нельзя:



Квадрат Малевича победоносно шествует по миру. Чёрным квадратом предлагается обозначать захоронения радиоактивного мусора либо вообще места с высоким уровнем радиации. Так должна выглядеть карта, на которой были бы отмечены все репозитории:



Та же информация, высеченная на двух кругах. Внешний обозначает долготу, на которой находится каждый репозиторий, внутренний — широту. Даже если бы в реальном барельефе не было ошибок нумерации, на мой взгляд отображение можно было бы сделать более интуитивным:



Рубрика «тайны человечества за 500». Если в предыдущем ребусе зашифрован вопрос «где?», то это ребус «когда?». В начале (справа) у нас большое количество радиации и грустное лицо. Кружки в пространстве это звёзды, напротив стартовой черты — Полярная звезда. С течением времени ось вращения Земли смещается, поэтому Полярная звезда для нас меняет местоположение — вдоль стрелки, отражённой на схеме. Пока движется, количество радиации убывает — и через 10 000 лет, когда звезда достигает второй черты, лицо уже нейтральное. Ещё сто веков — и радиации почти нет, а личико сияет счастьем. Чтобы Полярную звезду было проще найти, вокруг приведены другие созвездия. Таким образом схема показывает, когда захоронение было создано и в какой момент оно будет безопасным — без единой цифры:



Одна из самых спорных идей — положить в киоск килограмм отходов в прозрачной защите, налепив этикетку. Идея в том, чтобы показать как выглядит то, что нельзя трогать, хотя по мне это скорее приглашение открыть и посмотреть что там. Всё равно что сделать розетку с отверстиями в форме пальцев:



Кроме звёздного неба, благоговения перед предками и нежелания иметь грустную рожу, людей всех времён объединяет ещё кое-что. Любопытство. Знак “Опасно!” убедителен лишь до возникновения вопроса “Почему?”. Не так давно технически развитая европейская цивилизация без рефлексии вскрыла якобы проклятую гробницу Тутанхамона и выставила содержимое на всеобщее обозрение. Если бы там было что-то радиоактивное — тысячи людей могли погибнуть, и это при том что тогда человечество знало в общих чертах что такое радиация. Имея перед глазами подобные сценарии, посланцы решили превентивно ответить на вопрос о том, откуда Незримая Смерть взялась под землёй — чтобы тупые человеки не стали сами это выяснять.


Камень Эггья — рунический камень VII века н. э., найденный на территории Норвегии в 1917 году. Плоская сторона камня, на которой обычно высекают руны, была обращена вниз, в землю, а снаружи выбито указание ни в коем случае не переворачивать камень. Археологов это не остановило — а содержавшееся под камнем послание, в целом зловещего содержания, окончательно не расшифровано по сей день.

Чтобы избежать подобных казусов, было решено описать также историю и смысл репозитория. Во-первых комплекс логистических строений, который обслуживает хранилище, было рекомендовано не разрушать после консервации, а демонстративно забросить. Руины древнештатовских складов и гаражей первое время показывают, что “здесь не живут” — а после погребения в земле они могут дать археологам будущего подсказки. Во-вторых должен быть оставлен отдельный сюжет наскальной живописи, повествующий об истории сооружения — его, за художественную ценность, прилагаю отдельно от прочих пиктограмм.


Наконец, в качестве последней линии защиты нашего ящика Пандоры выступают знаки в самой шахте хранилища. Если потомки проигнорировали, не заметили или преждевременно разрушили наши послания — по мере бурения ближе к репозиторию они будут натыкаться на предупреждения об опасности.


Ну и бредятина

— подумали финны, закрывая американское исследование. Хотя работа была проделана обстоятельно, к ней имелся ряд вопросов, даже от самих авторов. В рубрике «личные мысли» американцы высказали пару предположений касательно мероприятия.

Например, один из них заметил, что докопаться до проблемы — дело не одного дня, а воздействие радиации начинается задолго до получения прямого доступа к недрам репозитория. Да, её не видно — но усиливающиеся приступы тошноты и лихорадка у копающих являются едва ли не лучшим маркером, отталкивающим от дальнейших раскопок. Таким образом, радиация защищает сама себя, и сомнительно, чтобы при этом пострадало много людей. Следует провести оценку возможных жертв, прежде чем рассуждать о пирамидах стоимостью в десятки миллионов долларов.



Кроме того, эксперты признали, что для оценки понятности маркеров недальновидно опираться только на них, «экспертов». Поскольку потенциальной аудиторией маркера может стать любой человек, их испытания следует проводить с вовлечением максимального количества культур, возрастов и образов мышления в широком смысле. Авторы признались, что многие идеи по проекту подали их друзья, знакомые и родственники.

Некоторые недостатки обнаруживались и со стороны. Чрезвычайно сложно предсказать, насколько точно будут интерпретированы символы. Что если после прочтения сообщения людьми определённой, не существующей ещё культуры, они подумают что отходы представляют ценность? Что если карта их расположения сойдёт за карту сокровищ, а таблица элементов и геологическая схема — за технологические дары, остальная часть которых погребена в шахте? Что если цивилизация будущего будет считать, что она умнее нас и что запреты предков — пустые суеверия? Что если отходы попробуют использовать как оружие, что технически возможно?



Также в Posiva обратили внимание, что спустя 10 и даже 20 тысяч лет отходы всё ещё будут опасны, и ждать надо ещё тысячи лет. Это выходит далеко за пределы диапазона, на который свой гештальт рассчитали американцы. Наконец, большая часть решений заточена на американский климат — сухую и жаркую безжизненную равнину. Финские условия — влажная, болотистая местность с густой растительностью и сильным перепадом температур между сезонами — требуют других материалов, других временных рамок, других особенностей конструкции маркеров.

Поэтому смотрим дальше, что ещё есть по вопросу? Как оказалось, с философской точки зрения проблема передачи данных об отходах в сверхдалёкое будущее волновала умы ещё в начале 1980-х. Хотя разработка Sandia Labs была наиболее продуманной, она целиком состояла из монументов и крипт. А были и более концептуальные решения.

Встречайте новых, не менее зловещих кандидатов на роль передатчиков: Атомный Орден. Создание этой организации предложил лингвист Томас Себеок. Он считает, что если люди продолжат населять Землю в промежутке от настоящего времени до полного распада радиоактивного урана, они вряд ли опустятся в своём развитии ниже уровня примитивных культов. Большего, по его мнению, для запрета куда-то ходить и не требуется. Создаём специальный культ, специализирующийся на поддержании «зоны отчуждения» вокруг захоронений — что бы ни случилось. Знание об опасности репозитория будет передаваться в точности, как в точности передаются священные писания, а неканоничные интерпретации будут пресекаться догматизмом и узостью круга посвящённых.


Что получится если скрестить волхва, гаишника, пасечника и сотрудника похоронного бюро? По задумке автора — атомный священнослужитель.

Ритуал и легенда, если сделаны правильно, будут отводить человека прочь от опасности; иными словами, доступ непосвящённых в опасные места будет ограничиваться по иным причинам, нежели научное знание о природе радиации.

Томас Себеок, «Коммуникация, связующая 10 тысячелетий»

Касательно методов и полномочий Ордена в его миссии автор не даёт внятного ответа, что считают одним из недостатков идеи. Орден может получить политический вес на основе своего особого статуса и хранения опыта предков, после чего раздробить дающую власть информацию на части для построения иерархии. В неопределённом будущем Орден имеет шансы превратиться в государство — а значит ненадёжен в той же мере, что и любое из существующих государств.

Кроме этого, предлагались «биологические» решения — идея рассадить на месте радиоактивного могильника генномодифицированные растения, которые бы своим видом, опасностью или даже структурой ДНК намекали на радиацию. И росли бы соответственно только в её присутствии. Однако такие растения не защищены от естественного отбора. С годами они могут быть подавлены природными видами либо наоборот, мутировать и поглотить всё сплошным слоем аки борщевик. В обоих случаях их функция маркеров будет утрачена.


Как однозначно показать, что цветущая поляна — опасное место, а не повод распахать землю например?

Был вариант на стыке легенды и биохакинга, названный создателями The Ray Cat Solution — Решение Лучевых Котов. Кошки сопутствуют человеку уже около 10 000 лет — из чего был сделан прогноз, что мы продолжим жить бок-о-бок ещё по крайней мере столько же, что бы ни случилось. Кошки имеют особый культурный статус — в разные времена на них молились, им приписывали сверхъестественные свойства и их разводили в церемониальных целях. А теперь представьте, что при воздействии радиации коши начинают… светиться и менять цвета!

Именно такое решение предложили Франсуаза Бастиде и Паоло Фаббри: создаётся порода или даже вид генномодифицированных кошек, шерсть которых под воздействием гамма-излучения производила бы люминесценцию, сродни таковой у медуз. Одновременно нужно тесно вплести простое сообщение «светящийся кот = опасность» в человеческую культуру. Писать об этом песни и стихи, изображать цветных котов защитниками человека, назвать их соответствующе, и т. д… Тогда людям будущего — даже если они растеряют практически все научные знания и саму письменность — останется всего-то пронести из уст в уста миф о котах-индикаторах и избегать мест, где они светятся.


Хотя самих лучевых котиков ещё не вывели, работы над этим (по состоянию на 2016) ведутся. Что не мешает энтузиастам уже сейчас разгонять идею в культуре — и пусть пока котики завирусились лишь локально, не поколению соцсетей недооценивать их меметичный потенциал.

Кроме таких… оригинальных вариантов передачи информации, были и приземлённо-технические сценарии по типу разработки Sandia. К примеру, венгерский фольклорист Вильмос Воит предложил создать россыпь обелисков с текстовыми запретами, поддержание устойчивости которых переложить на самих потомков. По мере их падения, стирания или разрушения отдельные обелиски бы заменяли на новые, на более современных языках и, возможно, более долговечные. Даже если люди забудут, зачем конкретно они это делают — это станет традицией.

Наконец, есть план Эмиля Ковальски из Бадена, надёжный как швейцарские часы. Он предполагает изначально построить хранилище так, чтобы доступ к нему можно было получить лишь с достаточно развитыми технологиями. Знаешь ты зачем туда копать или не знаешь, или знаешь частично — ты туда не прокопаешь, пока не дорастёшь до условных буров с алмазным напылением. А к этому моменту у тебя, внучек, уже и счётчик Гейгера должен быть. И хотя в решении отсутствует конкретика, вариант кажется изящным и при этом теоретически рабочим.


Всё-таки без спецтехники такие глубокие изыскания ещё сложнее…

Разработчики ONKALO всё это к носу прикинули. Пообсуждали, репу почесали… В Финляндии всё-таки особые условия, там людей исторически немного из-за сурового климата, и любые решения, рассчитанные на непрерывное присутствие человека, могут дать сбой. Атомный Орден и община цветных котов может не выжить, на смену им придут люди извне, как когда-то пришли из-за Урала, из Швеции. Да и опять же, 10 тысяч лет — слишком мало, а на 100 000 лет ни один план, кроме швейцарского, гарантий не даёт.

Созвали своих специалистов — философов, теологов, физиков. Совместными усилиями родили своё решение, очень финское по духу. Решили отказаться от принципа «максимально детально проинформировать потомков» и вообще от привлечения лишнего внимания к захоронению, приняв что потомки целее будут, вообще не зная про хранилище и его местонахождение. Меньше знаешь — крепче спишь. Максимальная независимость от человеческого фактора и всех вытекающих осложнений.

Практически это выражается в том, что они планируют а) не афишировать точное местонахождение хранилища б) поверх бентонитовой пробки засыпать вход природными гранитными глыбами. Если люди и вспомнят про ONKALO — мало кто поручится, что оно именно под этой из всех куч гранита. Если люди в этих краях вымрут — новые тем более не будут знать, что тут что-то было. Без всех этих дорогих и сложных фокусов с шифрованными монолитами, атомными сектантами и неоновыми котятами.


Шмяк сверху — и дорога в преисподнюю абсолютно никак не выделяется.

И только разработчики, вздохнув, продолжили строительство, как вдруг послышалось недовольство сверху — со стороны правительства Финляндии. Оказалось, что давным-давно национальный регулятор атомной энергетики обозначил принципы деятельности отрасли. Удобное забвение ONKALO нарушало 3 из них.

Если не вдаваться в нюансы, отказываться от хранения информации о ядерных объектах в Финляндии оказалось запрещено законом. Это сделано на случай, например, технических неисправностей и судебных разбирательств, которые сложно произвести без чертежей и смет — но объекту сроком службы в 100 000 лет эти правила применить сложно чисто технически.

Закон обязывает сохранять проектную информацию «на постоянной основе», то есть всё время функционирования репозитория. Проект вновь встал перед вызовом: на первый взгляд это означало обязательство упороться по монолитам и киоскам, либо строить вторую пещеру с таким же гарантийным сроком для хранения архивных данных о первой пещере. Однако юристы фирмы лихо отфутболили заяву обратно государству — указав, что принципы деятельности отрасли применяются не к фирме, строящей хранилище, а к правительству, которое одобрило постройку по текущему плану. То есть без склепов с комиксами. Таким образом, ответственность за «постоянную» передачу всех сведений о хранилище по эстафете поколений лежит на государстве.


Ответ фирмы Posiva финскому правительству, фото в цвете.

Тогда суетиться начали в правительстве — дескать, теперь мы обязаны по нашим же законам строить огромные каменные йобы, которые по заключению экспертов лишь увеличивают опасность случайного обнаружения ядрёной фени? Но и там быстро выдохнули — закон не обязывает делать эти архивы доступными и понятными для всех грядущих поколений. Фактически это просто необходимость компании-разработчика передать папку с файлами на финском языке правительству, которое затем будет их хранить, обновлять и по необходимости применять. Если и когда правительство прекратит своё существование — канут в небытие и сведения о подземелье, таящем Незримую Смерть.

Проект ONKALO официально начался в 2001 году, когда по чертежам ещё 80-х наконец утвердили строительство репозитория. Спустя более чем 20 лет бурения гранита и решения философских дилемм, Posiva заявляет о скором завершении проекта. В 2023 году первое в своём роде хранилище будет введено в эксплуатацию, дабы к 2120 году полностью заполниться и быть запечатанным. И по возможности забытым. К теоретическому и практическому опыту исполнителей прислушались в стране и за рубежом — пока строилось ONKALO, аналогичные проекты появились в Швеции, Франции и Германии. Есть вероятность, что по всему миру вскоре появится множество окончательных захоронений — и к вопросу о том, как их прятать и прятать ли вообще, подступят с новыми силами.


SKB — шведский аналог ONKALO. Строительство начато в январе 2022 года, закончится где-то к середине XXI века.


Автор: Даня Годес