Отец искусственного интеллекта размышляет о том, как сделать машину, которая бы гордилась нами. Марвин Мински был довольно жестким ученым и то, что он своим «скальпелем познания» исследует тему чувств и эмоций, что же делает нас людьми, довольно интересно и полезно. Книга — отличный образец того, как «ИТишным подходом» попробовать осмыслить «человеческое»: ценности, идеалы, любовь, боль, здравый смысл.

§3-3 Чувства, Боль и Страдание

«Когда он начал думать об этом, острый укол боли пронзил его как нож, и заставил дрожать каждую фибру его природы. Его глаза стали такими же глубокими как аметист, и сквозь них проявился легкий туман слёз. Ему казалось, что его сердца коснулась чья-то ледяная рука»
— Оскар Уайльд в книге «Портрет Дориана Грея».

У нас есть много слов, которые выражают типы боли – например жгучая, пульсирующая, стреляющая, грызущая, жгучая, назойливая и так далее. Но слова никогда не охватывают все те ощущения, что даёт нам определённое чувство, поэтому нам и приходится прибегать к аналогиям, которые пытаются описать, на что похоже каждое определённое чувство; таковыми словами являются, например, «нож» или «ледяная рука», или же изображения страдающего человека. Дориан Грей не чувствовал физической боли, но ужасался тем, что становится старым – страшным, морщинистым, и что хуже всего, потерявшим золотистый цвет своих волос.

Что делает боль такой сложной для описания? Это происходит потому что чувства являются слишком простыми и базовыми, и из-за этого о них больше ничего нельзя сказать? Нет, всё обстоит в точности наоборот; в главе §9 будет утверждаться, что чувства являются достаточно сложными процессами, но поскольку у нас так мало представлений о том, как чувства работают, мы можем описать их эффекты только с использованием знакомых нам аналогий.

Я настолько что-то, что я не могу вспомнить, как это называется
– Майлс Стили (в возрасте 5 лет)

К примеру, я слышал, что страдания сравнивались с воздушным шариком, который расширяется в вашем сознании, пока не в нём не останется никакого места для ваших обычных мыслей. Затем вы можете ощутить, что вы потеряли вашу «свободу выбора» и что ваше психическое состояние стало таким же, как и у заключенного.

В любом случае, это факт ставит вопрос о том, какие различия мы делаем между такими вещами как боль, дискомфорт и страдание. Иногда эти термины кажутся взаимозаменяемыми, иногда они обозначают различные степени боли, а порой мы используем их для обозначения совершенно разных феноменов. Следующие несколько разделов попытаются использовать различные слова для определения психического состояния жертв, вскоре после получения какой-либо травмы. Мы будем использовать обозначение «боль» только для тех ощущений, которые приходят сразу когда мы получаем травму. Также мы будем использовать словосочетание «ощущение боли» для описания всех ощущений, которые приходят после получения травмы и будет использоваться для того, чтобы описать ранние эффекты боли. Наконец, мы будем использовать термин «страдание» для определения состояний когда мы становимся вовлеченными в большие каскады боли.

Критик: Даже если ваша теория верна – что страдания являются большим каскадом прерываний – почему вся вовлечённая машинерия не может работать, не заставляя людей ощущать себя крайне некомфортно?

Наша теория предполагает, что эти две вещи невозможно отделить, потому что когда мы говорим о «чувстве дискомфорта» мы в значительной степени ссылаемся на нарушения обыденного хода наших мыслей! В самом деле, боль не исполняла бы свои функции, которые она развила в ходе эволюции, если бы наши мыслительные процессы продолжали функционировать перед лицом болезненных стимулов, поскольку, если бы мы продолжали преследовать наши цели и не пытались бы избежать появляющихся источников боли – мы бы продолжали делать свои дела, даже если бы наше тело разрывалось на части. [См. §§Машины-Зомби.]

Философ: Вам не кажется, что в этом объяснении чего-то не хватает? Вы описываете психические состояния и некоторые механизмы, которые могут их вызвать. Но вы не высказали ни малейшего намёка на то, почему эти условия должны порождать чувства – или какое-то базовое чувство бытия или переживания момента.

Такие термины как «базовый» или «опыт» всего лишь скрывают наше отсутствие понимания процессов, которые лежат в основе этих терминов. Например, когда вы «видите» собственную руку, вы, кажется, знаете, что это ваша рука не производя никаких промежуточных шагов к уяснению что это действительно ваша рука, — но это происходит только потому что вы имеется крайне малое представление о системе, которая производит эти промежуточные шаги.

Так должно происходить и с нашим пониманием чувств. Когда они кажутся нам «базовыми» или «прямыми», это попросту отражает наше незнание того, как мы распознаём различные виды ментальных событий.

Что мы имеем ввиду, когда говорим о чувствах? Что мы понимаем под фразами «Я чувствую себя хорошо», «Я в замешательстве», «Я взволнован», или «Сейчас я чувствую, что добиваюсь прогресса». Вы ощущаете удовлетворение, когда вы достигаете своей цели – но это ощущение также может быть смешано с чувством сожаления, потому что вам нужно найти что-нибудь, что ещё нужно сделать. А иногда успех заставляет вас ощущать удивление – что может привести к вопросу что привело к успеху, или же почему вы не ожидали этого развития событий. Ясно, что такое чувство должно быть результатом рефлексивных попыток описать ваше состояния.

Ибо, когда вы спрашиваете себя «Как я себя чувствую (или Что я чувствую)», это побуждает вас описывать ваше настоящее состояние – и, конечно, на подобные вопросы довольно сложно ответить, потому что каждая такая попытка будет влиять на всю систему, которая попытается сделать подробное описания процессов, которые происходят с вами. Тогда, это может заставить вас (неосознанно) переключится на другое представление о себе – и это действие затруднит отслеживание изменений вашим умом «в реальном времени».

Это говорит о том, что то что мы называем «чувствами» — являются попытками (предпринимаемые различными частями нашего разума) описать масштабные аспекты нашего психического состояния. Тем не менее, эти состояния обычно являются настолько сложными в интерпретации, что лучшее, что мы можем сделать – это распознать их, а затем попытаться сказать на что они «похожи». Именно этот процесс и делает чувства сложными для объяснения: чувства сложно описать не потому что чувства являются базовыми и их невозможно описать, но потому что каждое из чувств является настолько сложным, что любое их компактное описание может охватить лишь небольшую часть ощущаемого чувства. Эта проблема будет часто появляться в этой книге, и глава §9 попытается обобщить её.

§3-4. Переопределяя боль

Соня: «Любить – значит страдать. Чтобы избежать страданий, необходимо перестать любить. Но тогда человек страдает от отсутствия любви. Таким образом, любить – значит страдать, а страдать – значит страдать. Чтобы быть счастливым нужно любить. Таким образом, быть счастливым – значит страдать, но страдание делает человека несчастным. Поэтому, чтобы быть счастливым, нужно любить, или нужно любить страдать, или нужно страдать от большого количества счастья»
— Вуди Аллен в «Любовь и Смерть».

Некоторые эффекты боли настолько мимолётны, что они заканчиваются до того, как у вас будет «время о них подумать». Если бы Джоан прикоснулась к чему-то горячему, она, возможно, отдёрнула бы руку, прежде чем бы это заметила. Но когда боль исходит из колена Джоан, её рефлексы не могут избавить её от этой боли, и поэтому она преследовала бы Джоан повсюду и не давала бы её думать ни о чем другом, кроме боли. Стойкая боль может отвлечь нас настолько, что она будет мешать всякой попытке избежать этой боли. В таком случае, мы оказываемся заключенными в порочный круг. Когда боль начинает работать очень хорошо – а именно фокусировать на какой-либо травме, вам может понадобиться какой-либо способ устранить боль, чтобы восстановить контроль над остальной частью вашего разума.

Если Джоан срочно захочет пересечь комнату, она, вероятнее всего, сможет этого сделать «несмотря на боль» — рискуя получить дополнительную травму – как часто это просиходит с бегунами и борцами. Профессиональные боксёры и футболисты тренируются сдерживать удары, которые могут повредить их мозг. В таком случае, как они могут не замечать эффекты боли?

«Примерно в то же время, Г. Гордон Лидди начал осваивать новые упражнения по тренировке силы воли. Он прижигал свою левую руку сигаретами, затем спичками и свечами для преодоления боли. … Годы спустя, Лидди заверил Шерри Стивенс, что он никогда не раскроет всех тайн, которые ему доверили. Он попросил её зажечь зажигалку. Лидди поднёс свою руку под огонь и держал её до тех пор, пока не запахло жженой плотью, что заставило Стивенс потушить пламя»
— Ларри Тэйлор

Каждый из нас знает трюки по преодолению боли, и оцениваем некоторые из них как заслуживающие похвалы, а другие – как заслуживающие неодобрения. Оценка этих методов зависит, в первую очередь, от культуры в которой мы воспитывались.

Другой способ справиться с болью – отвлечь себя: когда какая-то определённая часть тела болит, иногда помогает растереть или ущипнуть место боли, или же принести ещё большую боль в другом месте своего тела. Но почему второе раздражение замещает первое, вместо того, чтобы заставить вас чувствовать себя ещё хуже? И почему такие наркотики как опиаты оказывают специфический эффект на то, как мы ощущаем боль? Исследователи предлагали разные теории объясняющие эти эффекты, но они всё ещё неполные. Самое простое объяснение – когда мы испытываем многочисленные раздражения, для мозга становится крайне сложно выбрать на какой боли стоит сосредоточиться, и каким-то образом это затрудняет рост одного большого каскада боли вместо нескольких.

Обычно, когда вы начинаете фокусироваться на самой боли – это делает её более интенсивной, что, в свою очередь, усиливает вашу цели избавиться от неё.

Если вы вовлекаете свой разум в другую раздражающую вас деятельность, тогда боль может показаться менее сильной. Мы все слышали анекдоты о раненых солдатах, которые продолжали сражаться даже не замечая боли – и только после побеждённой или проигранной битвы они начинали что-то ощущать. Таким образом, цель выжить или спасти товарища, может быть в состоянии главенствовать над всеми остальными ощущениями. На более мелком уровне, когда вы ощущаете небольшую боль, вы можете быть слишком занятым, чтобы вообще ощутить её. В этом случае, боль всё ещё может «быть в вашем теле», но она не будет вас сильно тревожить. Таким е образом, вы можете не заметить, что стали засыпать, пока вы ощутите, что начали зевать, а ваши друзья могут заметить это гораздо раньше вас. (По моему собственному опыту, первое осознание усталости обычно возникает, когда вы начинаете замечать определённые типы грамматических ошибок)

Шекспир напоминает нам (в «Короле Лире»), что страдание любит компанию: неважно как плохо мы себя чувствуем, нам становится гораздо комфортнее, когда мы осознаём, что такие же вещи могут случиться с другим.

Кто видит, как других судьба гнетет,
Свою беду скорей перенесет.
Один страдаешь — кажется тебе:
Погибло все, судьба с тобой в борьбе,
Но легче вытерпеть страданья нам,
Когда беда приходит и к друзьям.
Теперь не тяжки мне ни стыд, ни боль,
Когда под горем изнемог король.

Многие другие процессы также могут изменить то, как боль влияет на наше поведение.

Аарон Сломан: «Некоторые психические состояния включают в себя диспозиции, которые в определённых контекстах проявляются в поведении, и если соответствующей реакции не происходит – то ему необходимо объяснить, почему он так себя ведёт (например почему человек, страдающий от боли, не размахивает руками и не демонстрирует боль, или же не принимает какие-либо шаги для её снижения). Объяснение может быть в том, что он присоединился к религиозному культу, который принимает позицию стоиков, или же он хочет произвести впечатление на девушку и тому подобное»
— в comp.ai.philosophy, 20/7/96.

Это знание можно использовать для облегчения боли у людей.

«Степень осознания собственной боли может варьировать от отрицания её присутствия, до полной озабоченности ею, и причины фиксирования на боли могут также различаться. Боль сама по себе может стать центром ощущения и идентификации себя, или же, может, рассматриваться лишь как дополнение к личности. Одни из самых влиятельных характеристик, влияющих на восприятие симптомов боли и степени внимания к боли – это значение, которое приписывает личность симптомам болезни»

Наконец, в главе §9 мы обсудим кажущийся парадокс, который применяется к обыденному выражению: «Без боли нет победы» (Это наиболее близкое по значению выражение, в контексте главы. в оригинале: «No pain, no gain»).Есть множество обыденных активностей, например, в спортивных состязаниях, или силовых тренировках, в которых человек пытается сделать что-либо за пределами своих возможностей – и где при испытании большей боли, ты получаешь больший результат.

Длительные и Хронические Боли

Когда повреждённый сустав опухает и начинает болеть, а малейшее прикосновение вызывает огненную боль, мы не случайно говорим, что повреждённое место «горит». Какая может быть польза от этой информации, когда повреждение уже случилось? Сперва, это может привести к защите поражённого участка; таким образом помогая ране восстановится; затем эта рана может заставить вас чувствовать себя заболевшим и слабым, что помогает вам остановится и отвлечься на источник боли. Таким образом, боль может способствовать выздоровлению.

Но довольно трудно оправдать ужасные последствия болей, которые являются хроническими и никогда не прекращаются. Из-за этого, мы начинаем задаться вопросом: «Что я сделал, чтобы заслужить такое?». Затем, если мы можем найти, чем можно оправдать наказание, это может облегчить наши страдания и вынести из этого урок: «Теперь я понимаю, за что я страдаю!».

Большинство жертв хронической боли не видят никакого выхода из ситуации, и обнаруживают, что они очень многое потеряли в своей жизни – но некоторые другие обнаруживают, что страдания являются стимулом или возможностью показать, на что люди способны, или даже начинают помогать в обновлении или «чистке» своей личности.

Ф.М.Льюис: «Стать инвалидом может быть ударом для самооценки человека. Тем не менее, некоторые пациенты рассматривают подобную боль в качестве возвышения в статусе, который предполагает принятие заботы и опеки от других людей. Было обнаружено, что способность предавать смысл болезни или симптомам повышает способность некоторых пациентов к самообладанию и решению стоящей перед ними проблемы или кризиса»

Таким образом, некоторые жертвы находят способы адаптироваться к хронической трудноизлечимой боли. Они разрабатывают новые способы мышления, которые позволяют им думать и строить жизнь вокруг этих методов. Прочтём как Оскар Уайльд описывает, как он справлялся с неизбежным несчастьем:

«Мораль не помогает мне. Я один из тех, кто ориентируется на исключения, а не на законы. Религия мне не помогает. Веру, которую другие даруют чем-то невидимому, я даю тому, что можно потрогать и посмотреть. Причины мне не помогают. Они говорят мне, что законы, которым я следую, и система, которой я оперирую, являются неверными и неполными. Но, каким-то образом, я должен сделать все эти вещи справедливыми и верными конкретно для меня. Я должен использовать все то, что со мной случается во благо мне. Жесткая и плоская кровать, отвратительная еда, жесткие верёвки, суровые приказы, ужасные одежды, которые заставляют тебя смотреться гротескно, тишина, одиночество, позор – каждую эту вещь я должен превратить в мой духовный опыт. Нет ни единого действия, которое бы не повреждало моё тело, и не могло быть использовано как опыт для одухотворения души»

Недавние исследования по облегчению боли показали новые техники, которые позволили оценить различные уровни боли, а затем и техники успешного лечения боли. Сейчас у нас есть лекарства, которые могут подавлять даже самые сильные эффекты боли, однако многие люди всё ещё не могут найти облегчение своей боли, какие бы они психические методики и лекарства ни использовали. Кажется справедливым жаловаться на то, что в сфере облегчения подобной боли эволюция не преуспела – и это расстраивает теологов: как оправдать мир, в котором люди должны так много страдать? Какие функции должны исполнять подобного рода страдания? Как эволюция могла прийти к тому, чтобы отлично защищать наши тела, но заставлять разум страдать?

Один из ответов заключается в том, что плохие последствия от хронической боли никак не вымывались эволюцией и совершился так называемая «программная ошибка». Возможно, наши древние способы реагировать на боль просто не совместимы с рефлексивными мыслями и дальновидными планами, оценка и расчет которых развилась в нашем мозге лишь недавно.

Каскады, которые мы называем «страданиями», должны были развиться из более ранних реакций, которые помогали нам уменьшать вред от травм, создав у нас приоритетную цель избавиться от боли, отодвигая всё другое на второй план. Результирующий боли прерывал все наши мысли, которые играли малую роль в нашей жизни, конечно, до того как у нас развился современный интеллект. Эволюция никогда не может предположить, что будет развиваться в дальнейшем, поэтому они никогда не готовилась к развитию нашего интеллекта.

Горе

Не в силах плакать я: вся влага тела
Огня в горниле сердца не зальет;
Не облегчить речами бремя сердца.
Ведь самое дыханье слов моих
В груди раздует угли и сожжет
Меня огнем, что залили бы слезы.
Рыданья ослабляют горечь мук…
Нет, слезы — детям; мне ж удел — отмщенье!
О Ричард! Имя я твое ношу.
Отмщу за смерть твою или умру,
Себя прославив дерзкою попыткой.
– Генрих 6, часть третья

Когда вы страдаете от потери старого друга, вам кажется, будто вы потеряли часть самого себя, потому что горе является нашей реакцией на потерю некоторых ментальных ресурсов. Это может быть объяснено тем, что некоторые части нашего мозга со временем начинают специализироваться на обмене идеями с человеком, с которыми вы любите; но после потери, сигналы, передаваемые этой частью мозга, больше не находят отклика – точно также, как и в случае с потерянной конечностью. Этот факт может быть причиной того, почему требуется так много времени для того, чтобы смириться с потерей друга.

Глостер: Будь терпелив, дорогой Нелл; забудь это горе.
Герцогиня: Ах, Глостер, уж лучше научи меня забыть себя!
– Генрих 6, часть 2

Нелл не может последовать совету Глостера, потому что связи привязанности разрослись слишком широко и охватили все возможные ресурсы, и она не может удалить все эти связи в одночасье – они не находятся в каком-то одном месте. Кроме того, мы можем не хотеть забыть все эти связи, как учитывал Аристотель в Риторике:

«Действительно, самым первым признаком любви, помимо получения удовольствия от нахождения этого объекта рядом, является наличие воспоминаний о том, когда этот объект ушел, и мы ощущаем эту боль также сильно, как и удовольствие, потому что этого объекта больше нет. Из-за этого, имеется некоторый элемент удовольствия даже во время траура и оплакивания покойных. Мы действительно ощущаем боль из-за потери близкого нам человека, но мы также получаем удовольствие, когда вспоминаем его самого, его дела и его жизнь»

Так, Констанция сказала, в пьесе Жизнь и Смерть Короля Джона, что чувства скорби смешиваются с приятными воспоминаниями:

Оно сейчас мне сына заменило,
Лежит в его постели и со мною
Повсюду ходит, говорит, как он,
И, нежные черты его приняв,
Одежд его заполнив пустоту,
Напоминает милый сердцу облик.
Я полюбила горе — и права.
Прощайте, я б утешила вас лучше,
Когда бы вы познали ту же долю.
Не стану убирать своих волос — В душе и помыслах одно смятенье.
О боже! Мой Артур, мой сын, мой мальчик!
Ты жизнь и радость, ты мне — все на свете!
Ты — утешенье горестной вдовы!

Таким образом, Шекспир показывает, как люди уменьшают сваю печаль, и ужимают их, пока она не изменится и на неё можно будет посмотреть с радостной стороны.

Сегодня существует широко распространённая теория, согласно которой, как правило, восстановление от тяжелой потери происходит чрез прохождение 5 последовательных этапов, которые называются:

• отрицания
• гнев
• торг
• депрессия
• принятие

Мне нравится следующая скептическая аналогия, связанная с этим процессом:

В качестве примера, применим эти 5 этапов к травматическому событию, которое мы все когда-либо переживали: разряженный аккумулятор! Вы опаздываете на работу, стремглав бросаетесь к машине, вставляете ключ зажигания и поворачиваете его. Вы не слышите ничего кроме тарахтенья – ваш аккумулятор разрядился.

Отрицание: Что вы делаете сразу после этого? Вы пробуете завести двигатель вновь! И вновь. Вы можете проверить, что у вас не работают ни радио, ни обогреватель, ни освещение и тому подобные вещи, а потом… Вы опять пробуете завести двигатель.

Злость: «Я должен был выбросить эту чертову машину ещё давным-давно»

Торг: (понимая, что вы всё таки опоздаете на работу)… «Ну пожалуйста, машина, если ты заведёшься сейчас хоть один раз, я обещаю тебе я куплю тебе новый аккумулятор, сделаю тюнинг, куплю новые шины, ремни и шланги, и буду содержать тебя в идеальном рабочем состоянии..»

Депрессия: «О, Боги, что я буду делать. Я опоздаю на работу. Я сдаюсь. Вся моя работа летит в трубу, и я ничего не могу с этим поделать. Что мне делать?»

Принятие: «Хорошо, аккумулятор разряжен. Думаю мне лучше позвонить в автоклуб, или найти какой-либо другой вариант, чтобы добраться до работы. Время ещё идет, и я должен делать дела, а с машиной я разберусь позже»

Этот пример также относится и к общему мнению об этой книге: конечно, широко распространено мнение, что «эмоциональное» мышление базово отличается от обычного мышления (и я не настаиваю на том, что они одинаковы). Однако, множество подобных мнимых различий могут исчезнуть, после того как мы рассмотрим эту точку зрения с позиции здравого смысла – что мы и сделаем в главе §6.

За перевод спасибо Станиславу Суханицкому

Об авторе

Марвин Ли Минский (англ. Marvin Lee Minsky; 9 августа 1927 — 24 января 2016) — американский учёный в области искусственного интеллекта, сооснователь Лаборатории искусственного интеллекта в Массачусетском технологическом институте. [Википедия]

Интересные факты:

• Минский дружил с критиком Харольдом Блумом из Йельского университета (Yale University), который отзывался о нём не иначе как «зловещий Марвин Минский».
• Айзек Азимов описывал Минского как одного из двух людей, которые умнее, чем он сам; вторым, по его мнению, был Карл Саган.
• Марвин — робот с искусственным интеллектом из цикла романов Дугласа Адамса Автостопом по галактике и фильма Автостопом по галактике (фильм).
• Минский имеет контракт на заморозку своего мозга после смерти для того, чтобы его «воскресили» в будущем.
• В честь Минского назван пес главного героя в фильме Трон: Наследие. [Википедия]

---