Иран уже долгие десятилетия находится под жесткими санкциями. Тем не менее экономика этой страны не развалилась, а приспособилась в условиях тотальных ограничений. О том, как функционирует Исламская республика, какие партнеры у нее есть, а также о защите интеллектуальной собственности в этой стране нам рассказала Елена Викторовна Дунаева, старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока, специалист-ирановед и кандидат исторических наук.

Иран уже десятилетия находится под санкциями. Как страна их обходит? 

Первые санкции против Исламской республики Иран были наложены еще в конце 1979 года — после захвата иранской молодёжью, поддерживающей Хомейни и лозунги исламской революции американского посольства и его сотрудников. 52 человека более 400 дней находились в заложниках в Тегеране, и это дало толчок тому, что отношения Ирана с США были разорваны. До сих пор не существует не только дипломатических отношений, но и экономических. Официально  запрещено участие американских фирм в капиталовложениях в иранскую экономику: закупки нефти, газа, и любые экономические контакты между двумя странами. К этим санкциям, помимо США, периодически присоединяются их партнёры: Великобритания, Франция, чаще всего Канада, Австралия, Новая Зеландия, Япония. Это был первый санкционный период.

Второй этап санкций начался в 1996 году, когда по подозрению в террористической деятельности, противодействию мирному процессу на Ближнем Востоке и в связи с развитием своей ядерной программы американцы наложили санкции на капиталовложения в нефтяной сектор Ирана более 20 млрд долларов. Этот закон называется «Iran Sanctions Act», он продлевается президентами США. 

То есть, каждый новый президент вступает в должность и пролонгирует эти санкции?

Да, последний раз был продлен в 2016 году на 10 лет. Но если говорить о том, как Иран переживает это сильнейшее санкционное давление — к этому он приспособился. Но американцы накладывают ещё и вторичные (экстерриториальные) санкции. То есть санкции действуют на компании других стран, которые пытаются или войти в нефтяной сектор, или поставлять Ирану продукцию, которая может иметь двойное назначение — для развития военной, ядерной программы Исламской республики. И поэтому, например, когда Россия начала строительство Бушерской АЭС в Иране, РФ было приложено множество усилий, чтобы её вывести из-под санкций США и позволить отечественным предприятиям работать там. Потому что вначале попали под санкции и научные центры, и даже наши институты — учебные институты, которые готовили кадры для иранских атомных электростанций, — и, естественно, технические предприятия, которые тоже производили необходимое оборудование.

Самый сложный период для Ирана начался с 2006 года, когда накладывались санкции уже Советом Безопасности ООН за развитие Ираном ядерной программы. Хочу сказать, что, в отличие, например, от Израиля, Индии или Пакистана, Иран — участник Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) ещё с шахских времён. И свои обязательства он выполняет: сотрудничает с МАГАТЭ. Да, периодически возникают у МАГАТЭ определённые вопросы к Ирану, которые, может быть, не дает тех полных ответов, которые они бы хотели получить. Но Иран сотрудничает, и — особенно в период наложения этих санкций — открыл многие свои центры для наблюдателей из этой организации и активно поддерживал с ней контакт.

Ядерная программа — скорее повод, а суть в независимой внешней политике Ирана, в стремлении стать региональной державой на Ближнем Востоке и во многом определять, или по крайней мере играть ведущую роль в раскладе сил. Противостояние с США, которое началось в 1979 году, — это основной подводный камень, который стал на пути ведущей роли Исламской республики в региональных вопросах. Потому что, если бы, прямо скажу, позиция Ирана и США каким-то образом совпадала в плане арабо-израильского конфликта, по революциям так называемой «Арабской весны», демократическим процессам, то санкции навряд ли бы вводились. Но нет. Оценки ситуации в регионе противоположны. Прежде всего, конечно, по ситуации в Ираке — под предлогом наличия какого-то оружия массового поражения или его разработки американцы ввели войска. Много таких болевых точек в регионе. И, конечно, это сталкивает Иран и Соединённые Штаты. И та ядерная программа  которой, скажем так, они обеспокоены. Я считаю, что своим давлением США стимулировали её развитие — ужесточение условий международной блокады вызывало ответную реакцию Ирана. В основе, это  та программа, которую американцы развивали в период Мохаммада Реза шаха. Именно они подготовили первых учёных-ядерщиков для Ирана, американцы поставили первый ядерный учебный реактор для Тегеранского университета. И когда шах разрабатывал программу строительства 20 атомных электростанций, американцы только это поддерживали.

А как Иран обходит санкции? 

Хочу сказать, что введение наиболее жёстких санкций опять-таки произошло не в рамках Совета Безопасности ООН. СБ ООН в 4 резолюциях с  2006  по 2010 годы годы запретил импорт в Иран ядерных материалов и необходимого оборудования, импорт оружия из Ирана, экспорт в Иран вооружений, потребовал установления контроля за некоторыми национальными банками, наложил запрет  на инвестиции в заводы по обогащению ядерного топлива, урановые рудники и технологии, связанные с ядерным оружием.  Был наложен запрет на оказание финансовой помощи Ирану, кроме гуманитарного характера. Были наложены санкции на физических и юридических лиц, связанных ядерной и ракетной программам. В 2010 году санкции были расширены. Под них попали банки, транспортные компании, разрешался досмотр транспортных средств, которые могли бы перевозить запрещенные грузы. 

А США к 2010-2011 годах наложили свои санкции на судоходные и танкерные компании, ввели запрет для   доступа к финансовой системе. Позже они распространились  на иностранные банки, сотрудничающие с Ираном. В конце 2011 года США  наложили санкции на его Центральный банк, а в 2012 году иранские банки отключили от SWIFT.

Евросоюз в 2010 году со своей стороны также ввел  санкции на поставки оборудования для нефтегазовой отрасли и финансовые запреты. А год спустя поддержал  нефтяное эмбарго США.

В 2018 году США вновь вело нефтяное эмбарго против Ирана, которое не снято до сих пор. 

Поскольку нефть составляла практически 60% валютных доходов Ирана, это конечно сказалось на экономике. Если до периода санкций динамика ВВП, была положительная, и в первое десятилетие ХХI века в отдельные годы Иран выходил на 6, почти на 7% роста в год, а в целом за десятилетие это был 3,6% , то, учитывая, что с шестого года уже накладывались санкции, это очень приличный рост. Конечно, резкое ограничение закупок нефти вызвало уход иностранных, особенно западных, фирм из Ирана, вывод капиталовложений из экономики страны, что привело к инфляции, к сокращению расходной части государственного бюджета, что вызвало падение иранской национальной валюты и, естественно, сокращение доходов населения страны, безработицу, дороговизну.

Надо сказать, что Исламская республика в этот период выдвинула стратегию противостояния санкциям. С одной стороны, была разработана так называемая «стратегия экономики сопротивления». Это прежде всего опора на свои силы, импортозамещение и развитие не нефтяного экспорта. То есть, Ирану нужно было в кратчайший срок переориентироваться с экспорта нефти на экспорт нефтепродуктов. Ему, надо сказать, удалось это сделать. Несмотря на сложную ситуацию, на сегодняшний день не нефтяной экспорт составляет значительную часть иранского экспорта и приносит 30-40 млрд долларов в год. Основными отраслями стали нефтехимия, металлургия и автомобилестроение. И помимо этого развивались химическая, фармацевтическая промышленность и сельское хозяйство. Кстати, около 10% не нефтяного экспорта Ирана составляют продукты сельского хозяйства. Иран, который в период наложения жёстких нефтяных санкций в 2011 году импортировал 60% бензина сейчас превратился в его экспортёра и поставляет бензин в соседние государства.

Второе — это обход санкции. Конечно, за этот период Иран приспособился обходить санкции. Самая сложная ситуация началась, когда страну отключили от системы SWIFT. Здесь помогла ориентация на исламский банкинг. Во-первых, это взаимодействие с исламскими банками — вне системы SWIFT. Во-вторых, это   расчёты в национальной валюте, например, с Индией, Китаем, частично с Россией.  Перешли на юани, там перешли на рупии. Даже в период жесткого нефтяного эмбарго Китай и Индия несколько сократили закупки нефти, но продолжили экспорт. За счёт рупий или юаней Иран смог закупать необходимые комплектующие для производства — а в Иране много производств ещё сборочного типа или полусборочного, и товары народного потребления. Например, автомобилестроительная промышленность, которая, в общем-то была ориентирована на основные марки «Пежо», «Рено», расширила производство корейских и китайских автомобилей. Локализация производства в зависимости от модели 40- 80%. Но производство нескольких моделей машин в последние годы полностью локализовано в Иране. И Исламская республика в благоприятные годы выступает вторым после Турции поставщиком автомобилей на Ближнем Востоке — это Сирия, Пакистан, Афганистан, Ирак, — республики Центральной Азии. 

Далее — это традиционная, ещё средневековая так называемая хавала. Это традиционный для  исламских государств способ перевода денег, утвердившийся ещё в Средневековье. Вы можете принести деньги определённому ростовщику в одной стране, он, взяв деньги вручает вам код (пароль), и по этому коду человек, которому вы переводили эту  сумму, в любой стране, то ли это Англия,  то ли Китай возьмет деньги у названного ему человека. Причём комиссия была минимальной, потому что на Востоке считается, что банкинг — беспроцентный и то, что вы платите небольшой процент рассматривается как благодарность за услуги.   В исламском банкинге также,  вы можете получить беспроцентный кредит, «отблагодарив по своей воле» служащего банка, если вы кладёте деньги на депозит, то вместо процента вы получаете какие-то услуги, которые оплатил банк. Это может быть часть денег за обучение. Это может быть паломнический тур в Ирак или в Саудовскую Аравию — в зависимости от сумм. Или вы просто получаете талон — и идёте по нему приобретаете какую-то бытовую технику. Получая в банке займ на реализацию проекта, вы можете вступить с ним в партнерские отношения, или он предоставит землю, средства производства, разделит выращенный урожай. 

А как решается вопрос импорта технологий и оборудования?

Когда в 2012 году начался активный выход иностранных компаний из Ирана, наши фирмы Газпром и Лукойл тоже вышли, Татнефть осталась. Активно вошел китайский капитал. КНР заполнила ниши и даже увеличила объём иностранных капиталовложений в целом, и технологии пришли через их компании. Какая-то часть более мелких западных фирм осталась, они могли совершать поставки технологий, не попавших под санкции.

На западе был оставлен единственный гуманитарный коридор через Швейцарию. Когда повторно жесткие санкции ввёл Трамп в 2018 году, Великобритания, Франция и Германия,   которые в заявлениях не поддерживали выход США из соглашения СВПД по ядерной программе Ирана, пытались организовать механизм для перевода средств INSTEX, однако в условиях американского давления на международные финансовые институты они не смогли реализовать этот проект. 

Единственное — несколько траншей было в период пандемии, но это непосредственно связано только с лекарствами и с необходимыми медицинскими расходными материалами. Стоит отметить, что даже давление США не позволило Ирану в самый острый период пандемии начала 2020 году получить кредит от МВФ. Все другие страны получили, а Иран был задвинут в самый дальний конец очереди – даже в такой критической ситуации.

Большинство иранских фирм, которые ведут бизнес с Западом имеют свои какие-то обходные каналы, в том числе банковские, например, через ОАЭ.  Они также  могли зарегистрировать компанию на территории европейских государств как совместное предприятие. Что-то получать по этой линии было возможно. То есть, расчёты осуществлялись  В системе SWIFT мелкие банки не задействованы, их трансакции там не отражаются. И SWIFT в основном касается крупных сделок масштабного характера: это нефть, газ, металлы, золото и так далее.

Что касается нефти. Да, они научились экспортировать нефть, отключая локацию, переливая из танкера в танкер, заливая где-то в хранилища, вывозя цистернами в соседние страны. То есть, здесь были задействованы различные серые схемы..   Конечно, объёмы экспорта нефти сократились более чем в 2 раза. Но снизить до нуля Трампу так и не удалось.

Ещё в Иране всегда была исторически развита контрабанда. Особенно учитывая все границы этой страны. 

Вы упоминали «Татнефть». А вообще много ли российских компаний сейчас работают в Иране?

Минимально. Я вам не могу назвать точное число. Дело в том, что большинство российских предпринимателей, которые пытаются войти в Иран, делают это в рамках или совместной компании, или это вообще чисто иранская, а они с ней просто подписывают договор о сотрудничестве и представительстве  интересов на рынке Ирана. Потому что в Иране ещё, к сожалению, не в достаточной степени  либерализовано законодательство относительно работы иностранных фирм. Не отработана система юридической защиты,  взаимодействия и даже  постоянного пребывания на территории страны иностранных граждан и иностранных фирм. 

Иностранцам запрещено владеть землей в Иране. До недавнего времени иностранным компаниям разрешалось иметь только 25% в собственности. Это должны были быть только совместные предприятия. Однако есть 8 свободных экономических зон, где разрешена регистрация фирм со 100%-ым иностранным капиталом. И там разрешено и открытие филиалов иностранных банков. 

Также существует проблема расчетов. До последнего времени реализовывались лишь контракты «buy-back». Сложности с вывозом валюты. 

В период президентства Рухани (2013-2021 годы) была разработана система так называемых «новых нефтяных контрактов», но также они пока не реализуются. Все полезные ископаемые в Иране национализированы., т.е. можно разрабатывать, но реализовывать сырье могут только госкомпании.

Как я понимаю, это не все нюансы?

Да, есть сложности с выдачей разрешений на работу для иностранных сотрудников и выдачей долговременных виз с правом многократного въезда. Сейчас этот вопрос якобы решён. Иранцы сообщили о том, что это правило изменено, но прецедентов пока я не знаю.

А как все-таки российские фирмы пробиваются в Иран? 

Они обычно входят через какую-то иранскую фирму или, чаще всего, находят иранцев, которые живут и имеют предприятия  на Западе и уже оттуда через них и устанавливают контакты. Через такой канал легче осуществляются расчеты.

 Большая проблема для работы российских фирм — это отсутствие прямого финансового взаимодействия с Ираном. Сейчас есть «Мир Бизнес Банк» — в Москве, в Астрахани, в Казани. Это российский банк со 100% иранским капиталом. Но даже в его рамках нет прямого обмена: поменять, допустим, рубли на иранские риалы в отделениях этого банка вы не можете.

Сейчас есть договорённость между Центральными банками Ирана и России о том, что будет установлено сопряжение системы платежей «Мир» с иранской системой «Шетаб», созданной  для внутренних расчетов. Никогда в Иране не было ни карт Visa, ни Mastercard. Страна давно под санкциями, и когда эти системы  появились, Иран уже был под ограничениями.. В Иране существует своя система электронной торговли. На Китай они выходят. А электронных торгов с другими странами у них нет.

Ещё хочу обратить внимание на тот факт, что сосед Ирана по Персидскому заливу — Объединённые Арабские Эмираты. И Эмираты — это не только реэкспорт, но и реимпорт. Если первый партнёр и в экспорте, и в импорте сейчас Китай, то второе-третье место занимает то Турция, то Объединённые Арабские Эмираты. Многие высотки Дубая — это иранские деньги и иранские банки.

Причем, если Абу-Даби присоединяется по каким-то вопросам к санкциям против Ирана то Дубай — нет. И Дубай — это открытые ворота. И там проживает около 1 млн иранцев. 

Удивительно, учитывая то, что ОАЭ, как я понял, не так давно сдружился с заклятым врагом Ирана — Израилем. 

Для ведения бизнеса это не является препятствием. У иранцев нет неприятия к евреям, которые традиционно проживали и до сих пор остаются в Иране. Проблемы на политическом уровне с государством Израиль. 

То есть каналы связи остались? А как государство регулирует импорт? 

Да. Также очень много предметов из-за санкций запрещены для ввоза.  Естественно, экономя средства, государство очень лимитирует импорт, то есть вводит валютные квоты для определённых групп товаров, лицензирует  импорт. В отдельные годы вводится, допустим, запрет на импорт в страну иностранных автомобилей, каких-то предметов роскоши, каких-то даже не необходимых, пищевых продуктов. Но в Иране — я сама там жила 4 года в период жёстких санкций — можно достать практически все, как в наши советские времена. 

Я разговаривала с самими иранцами. Они смеются и говорят: «У нас создана параллельная банковская система».

И товарно-денежных отношений?

Возможно, да. Поскольку очень много иранцев — и богатейших иранцев — уехало на запад: в Соединённые Штаты, и в Европу. Там очень большие иранские общины — экономически сильные, потому что они вывезли капиталы. Но они ещё одновременно и имеют бизнес в Иране — через родственников, через что-то еще. С этой точки зрения страна достаточно уникальна. Все постреволюционные правительства пытались привлечь эти капиталы в страну. 

Если мы еще говорим, как Иран переносит груз санкций — простое население, то здесь нужно иметь в виду, что в рамках Исламской республики создана система благотворительности и социальной поддержки. Она осуществляется по линии правительства, исламских фондов и духовенства. Иранское духовенство экономически независимо: оно имеет свою собственность — вакфы. Это может быть земельная собственность, которую подарили. Это могут быть и сады, пастбища. А сейчас передают в вакф и дома в аренду, и денежные суммы, и даже предприятия. Мусульмане выплачивают и религиозные налоги. Управляя вакфами, духовные лица полученную прибыль должны расходовать на благотворительность. Она передается наиболее неимущим, незащищенным категориям, особенно пострадавшим в период Ирано-иракской войны, которая шла 8 лет, молодым семьям, вдовам. Организуются больницы, оказываются образовательные услуги, также помогают с профессиональной ориентацией. Например, самый богатый вакф страны — гробница имама Резы в Мешхеде владеет рядом предприятий, практически всеми сооружениями на территории свободной экономической зоны на границе Ирана и Туркмении, имеет свою биржу, не говоря уже о лесных и сельскохозяйственных площадях.  

 После революции были созданы «исламские фонды» для управления конфискованной собственностью шахской семьи и тех, кто бежал от нее. Естественно, вы понимаете, за 40 лет они уже нарастили мощности, уже вложились и в нефтяную промышленность, и в металлургию, и в ту же нефтехимию, и IT-технологии. Но цель их создания — это поддержка «обездоленных», и они осуществляют благотворительные проекты во многих сферах. 

Естественно, в какой-то своей части все эти доходы идут на поддержку духовенства и исламской системы, исламскую пропаганду.

  Стоит отметить, что эти структуры практически не отчисляет налогов в бюджет государства и не контролируется правительством. Она контролируется специальным и отчитывается только перед духовным лидером страны. То есть, это вторая экономика, объем которой полностью не ясен. Западные аналитики утверждают, что 60% иранской экономики в руках вот этих всех структур.

Колоссальная цифра! Вот ещё хотел задать такой вопрос: были ли случаи конфискации зарубежного имущества уже после Исламской революции — то есть за последние десятилетия?

Были попытки. Несколько раз, одно из высочайших зданий на 5-й авеню в Штатах, в Нью-Йорке, принадлежало шахской семье. Оно тоже отошло к зарубежному отделению исламского иранского фонду. Неоднократно были судебные процессы, но его изъять не удалось. Также было несколько гостиниц в разных штатах США. Были попытки, на какие-то 2-3 года всё замораживалось, но потом иранцы находили адвокатов, и процессы возобновлялись.  Были также попытки и в Англии. 

В западных банках (помимо Штатов это еще Канада, Нидерланды, Великобритания и т.д.) и не только там (в Корее и даже Ираке) — заморожены иранские счета. По некоторым данным — тоже точно их привести никто не может — это порядка 100-120 миллиардов долларов. В целом, иранцы называют цифру и в 800 млрд, но пока официального подтверждения нет. Великобритания признала, что должна Ирану 522 млн долл. 

Ожидается, что буквально в ближайшее время подпишут соглашение по снятию санкций Трампа и возвращению к СВПД.  Обе стороны  должны сделать первый шаг на встречу, а далее  Иран вновь будет снижать уровень обогащения урана и возвратиться полностью к выполнению всех  обязательств, которые в 2015 году он подписал. Другая сторона должна снять все санкции. Дальше уже стороны будут согласовывать позиции шаг за шагом.

А как обстоит дело с защитой интеллектуальной собственности в Иране на сегодняшний день? 

Система защиты интеллектуальной собственности в стране только в стадии становления. Хотя Иран и вступил как член в международные организации по защите интеллектуальной собственности и присоединился, оговорив свои условия, к конвенции по её защите, большинство международных соглашений он так не подписал и не принял. Внутри страны существует закон защиты интеллектуальной собственности в сфере промышленности и в плане разработок компьютерных программ, защиты товарных знаков и инновационных технологий. А то, что касается проблем интеллектуальной собственности в сфере культуры, — в сфере искусства, внутри Ирана есть определённые правила, защищающие и обеспечивающие возможность, допустим, тиражирования, использования её, но ни одна международная конвенция в этой области Ираном не подписана.

Да, это прискорбно. И, насколько я помню, когда я читал те документы, которые в открытом доступе, там опять-таки в случае надобности они могут не выполнять условия по защите интеллектуальной собственности, если это нужно для промышленности и фармацевтики?

Вполне возможно. Я и говорю, что иранцы, поскольку из последних 40 лет они большую часть времени живут под санкциями и в условиях или войны или участия в каких-то военных конфликтах или сильнейшего международного давления, то они пытаются защитить свои интересы. Именно за счёт производства в фармацевтике дженериков им удалось выжить в годы ирано-иракской войны, потому что лекарств не было совсем. Но производственная база была всё-таки, и иранцы разработали на основе зарубежных свои препараты, которые достаточно качественные и широко производятся в стране сейчас. Много моделей военной техники также было просто скопировано. 

Возвращаясь к тем трагическим событиям, насколько я помню, опять-таки Советский Союз поддерживал режим Саддама Хусейна, в том числе поставлял оружие. И вот когда я общался с молодыми иранцами, то они этот факт помнят. Сохранилось ли негативное отношение к России?

К нашему большому сожалению, негатив к России в иранском обществе — очень распространённое явление. Большая часть иранцев воспитана исторически на негативном образе России, будь то Царская Россия, Советский Союз, современная Российская Федерация — они, в общем-то, не делают больших различий между этими государствами и вспоминают захват Царской Россией большой части территории, которая раньше им принадлежала на Кавказе: «Иранского Азербайджана» и  территории Средней Азии в Закаспии в начале и во второй половине XIX века. Поскольку, хотя это были всё территории отдельных княжеств, они находились под управлением Иранской империи Каджаров. И иранцы до сих пор воспринимали это как неотъемлемую часть своей территории. И до сих пор самое страшное слово для иранцев — это «Туркманчай». Это Туркманчайский мирный договор, одним из разработчиков которого был Грибоедов (1828 г.).

Далее это 1920-й год — вход Волжской флотилии в Каспийское море под управлением Раскольникова и ввод советских солдат на территорию Ирана. Это и попытки создания на иранской территории, в районе иранского побережья Каспийского моря, Гилянской социалистической республики. Ещё один негативный момент в памяти Ирана — это ввод советских войск и английских войск в годы Второй мировой войны на территорию Ирана.

Исправить это негативное восприятие помогут широкие гуманитарные связи, личные контакты, студенческие и культурные обмены. Думаю, что расширится у российских граждан интерес и к туристическим поездкам в Иран. Ввиду жестких санкций Запада думаю, что мелкий и средний бизнес России также проявит интерес к развитию торговых связей, учитывая, что Иран присоединился к зоне свободной торговли ЕАЭС.