Серебристые космические корабли с бортовыми ЭВМ используют антигравитацию и атомную энергию. Мощные вычислительные центры управляют через электронные сети процессами производства и обеспечения жизни целой планеты. Прикидывающиеся людьми инопланетные пришельцы с большими головами и глазами тайно влияют на ход человеческой истории — и их намерения могут иметь весьма зловещую подоплёку. Казалось бы, такой текст никак не мог появиться в мировой литературе раньше 60-х годов ХХ века. Однако научно-фантастический роман Александра Богданова «Красная звезда» был напечатан в Санкт-Петербурге в 1908 году — и по ряду причин оказался надолго забыт. Впрочем, есть мнения, что некоторые из крупнейших советских фантастов читали этот текст и развили некоторые из его идей в своих произведениях.

Александр Александрович Малиновский, он же Александр Богданов, он же товарищ Вагнер, Рядовой и Максимов

Александр Богданов — литературный псевдоним Александра Малиновского: политика, философа, революционера и учёного, человека бурной и непростой судьбы. В первом десятилетии ХХ века он был одним из ближайших соратников Ленина по РСДРП(б), входил в её ЦК. Во время пика революции 1905 года до фактически руководил всем большевистским движением в Российской империи из подполья в Санкт-Петербурге, пока Ленин до ноября 1905 года оставался в Швейцарии. Однако уже в 1906 году Богданов начал выражать всё более неортодоксальные с точки зрения ленинской линии философские идеи и политические мысли — и с 1908 года его со всё более резкой критикой со стороны Ленина и его сторонников стали отодвигать от руководящих постов.

Именно на это время приходится написание и публикация одного из самых необычных произведений дореволюционной русской литературы — которое, несмотря на хронологическое соответствие, назвать частью Серебряного века даже в контексте футуризма не очень поворачивается язык. С одной стороны, он довольно характерен для научной фантастики начала ХХ века, «Война миров» Герберта Уэллса вышла ещё в 1897 году, и уже 1920-е годы станут временем первой мощной волны НФ в СССР. В романе хватает до трогательности архаичных деталей, вроде мешков с балластом на межпланетном корабле. С другой — ряд деталей явно опередила своё время и выглядит скорее анахронизмом из будущего. В целом, увы, читать «Красную звезду» как литературное произведение, а не памятник истории культуры, в наши дни немного тяжко, ибо Богданов был не беллетристом, а публицистом и популяризатором науки в кругах большевиков и сочувствующих.

Обложки «Красной звезды» 1920-х годов

События романа начинаются, насколько можно судить, в январе 1906 года: под давлением революционных событий 1905 года в Российской империи был введён парламентаризм, и политическая жизнь уже возвращалась в более спокойное русло, но радикальные партии старались снова раздуть угасающее пламя прямых столкновений с властями. В центре повествования — профессиональный революционер-подпольщик по имени Леонид, 27 лет от роду, из которых шесть он посвятил политической деятельности, и даже успел отсидеть в тюрьме. Впрочем, что необычно для вроде бы утопического текста с элементами политической пропаганды, главный герой отнюдь не является рыцарем революции в сияющем плаще. В современных терминах его можно охарактеризовать как антигероя с серой моралью. Он сразу обозначает себя как идейного аморалиста, пришедшего в революционное движение не из любви к рабочему классу, а «из любви к жизни» и почти хаоситских соображений: чтобы общество «сбросило фетишистскую оболочку нравственности» и «уничтожило всякую мораль». Со своей высокоморальной супругой-социалисткой Анной Николаевной он рассорился в силу того, что не считал себя обязанным быть скованным «буржуазными условностями моногамности», и обладал возмущавшей спутницу «грубо чувственным отношением к жизни».

В общем, на старте у нас в главной роли оказывается почти что Тайлѣръ Дёрденъ прапрадеда.

Увы, но по ходу событий автор, поглощённый в основном раскрытием своих социально-политических взглядов, о Chaotic Neutral стороне протагониста понемногу забывает. И чем дальше, тем больше Леонид оказывается сферическим в вакууме рассказчиком, наподобие главного героя у прадеда киберпанка Сэмюэла Батлера. Итак, наш революционер, ругаясь с соратницей-женой по поводу взглядов настоящего социалиста на личную жизнь, планирует очередную демонстрацию против царского режима и буржуазии, когда на их пороге появляется загадочный товарищ по партии по имени Мэнни. Он никогда не снимал больших чёрных очков, обладал необычно крупной головой в сочетании с изящным телосложением, проявлял изрядные познания в революционной деятельности и инженерном деле — и по некой причине попутно подталкивал Леонида с Анной к усилению конфликта.

Через некоторое время Мэнни, оставшись наедине с Леонидом, начинает раскрывать карты и представляется членом влиятельного тайного общества, которое старается способствовать мировой революции. Общество это работает в разных странах мира, весьма влиятельно, включает в себя учёных и мыслителей — и имеет доступ к технологиям, недоступным остальному человечеству. Вплоть до того, что они уже овладели антигравитацией и достигли ближайших планет Солнечной системы. В подтверждение своих слов он показал изрядно изумлённому такими новостями Леониду пробирку с серебристым веществом, имеющим способность к антигравитации. За этим последовало предложение вступить в иллюминаты означенное тайное общество.


Однако есть условие: срочный вылет завтра же утром на уходящем на Марс космическом корабле, которые в этом сеттинге названы этеронефами (от «эфир», как тогда часто называли космос, и «неф» — старофранцузское «корабль» от латинского navis). Дела с товарищами по партии? Все уже улажены! Анна Николаевна? Вы только что рассорились, напишешь письмо! Леонид соглашается — и они с Мэнни отправляются в пятиэтажный дом на окраине Петербурга, где у тайного общества оборудована база и хранятся малые летательные аппараты без крыльев сигарообразной формы из серебристого металла. Правда, антигравитация обеспечивала только подъёмную силу, а горизонтальное движение обеспечивалось воздушным винтом наподобие самолётного. Затем Мэнни снял очки — и тут Леонид, будь он персонажем Лавкрафта, а не Богданова, исполнился бы всяческого неописуемого:

Его глаза были чудовищно громадны, какими никогда не бывают человеческие глаза. Их зрачки были расширены даже по сравнению с этой неестественной величиной самих глаз, что делало их выражение почти страшным. Верхняя часть лица и головы была настолько широка, насколько это было неизбежно для помещения таких глаз; напротив, нижняя часть лица, без всяких признаков бороды и усов, была сравнительно мала. Все вместе производило впечатление крайней оригинальности, пожалуй, уродства, но не карикатуры.

Примерно так

Однако в силу жанровой принадлежности наш протагонист лишь несколько удивился, даже тогда, когда Мэнни объяснил свою внешность принадлежностью к марсианской цивилизации, похожей на земных людей в силу общих закономерностей эволюционных процессов на сходных планетах. Кроме того, Мэнни уточнил роль Леонида: ему предлагалось быть не представителем тайного общества, а первым человеческим агентом марсиан, который вживую познакомится с их сильно превосходящей цивилизации сверхразвитого высокотехнологического социализма, и затем поможет с его продвижением на Земле. Вскоре человек и марсианин уже летели из Петербурга на север, где на льду одного из карельских озёр их ждал готовящийся к старту межпланетный этеронеф на атомном ходу:

Наружную форму этеронефа я успел заметить еще накануне: это был почти шар со сглаженным сегментом внизу, на манер поставленного колумбова яйца, — форма, рассчитанная, конечно, на то, чтобы получался наибольший объем при наименьшей поверхности, то есть наименьшей затрате материала и наименьшей площади охлаждения. Что касается материала, то преобладали, по-видимому, алюминий и стекло.

Движущая сила этеронефа — это одно из радиирующих веществ, которое нам удается добывать в большом количестве. Мы нашли способ ускорять разложение его элементов в сотни тысяч раз; это делается в наших двигателях при помощи довольно простых электрохимических приемов. Таким образом освобождается громадное количество энергии. Частицы распадающихся атомов разлетаются, как вам известно, со скоростью, которая в десятки тысяч раз превосходит скорость артиллерийских снарядов. Когда эти частицы могут вылетать из этеронефа только по одному определенному направлению, то есть по одному каналу с непроницаемыми для них стенками, тогда весь этеронеф движется в противоположную сторону, как это бывает при отдаче ружья или откате орудия.

Этеронеф по Богданову

Космический перелёт Земля-Марс занял не один месяц — и в процессе Леонид знакомился с состоявшим из учёных и инженеров экипажем корабля, его устройством, а также кратким курсом марсианского языка и истории (куда более мирной, чем земная). Описание корабля с обильным использованием металлических сплавов и высокопрочного стекла выглядит довольно футуристично и по нашим меркам, а необходимые для межпланетного движения расчёты выполняли здоровенные вычислительные машины с перфолентами:

Далее шла «вычислительная» комната. Там стояли непонятные для меня машины со множеством циферблатов и стрелок. За самой большой машиной работал Стэрни. Из нее тянулась длинная лента, заключавшая, очевидно, результаты вычислений Стэрни; но знаки на ней, как и на всех циферблатах, были мне незнакомы.

Что интересно, обтягивающая и внешне непонятно как соединяющаяся одежда марсиан из синтетических тканей описывалась довольно близко к тому, как позже будут изображать одеяния пришельцев разнообразные уфологи — хотя в начале ХХ века, если и представляли человекообразных инопланетян, то скорее делали это в полуантичных-полувосточных одеяниях:

Простой, удобный, без всяких бесполезных, условных частей вроде галстука или манжет, он оставлял наибольшую возможную свободу для движений. Отдельные части костюма так соединялись маленькими застежками, что весь костюм превращался в одно целое, и в то же время легко было в случае надобности отстегнуть и снять, например, один рукав или оба или всю блузу.

Марс в книге оказался в значительной степени пустынной, но вполне комфортной планетой с примерно земным климатом и населением более 3 миллиардов марсиан — человечество во время написания романа насчитывало около 1,6 миллиарда. Пустынная поверхность планеты, как тогда ошибочно предполагали даже многие астрономы, была пронизана огромными каналами, вокруг которых росли обширные леса, возделывались поля и располагались основные городские агломерации. В сеттинге «Красной звезды» строительство этих мегаканалов стало одним из главных факторов объединения цивилизации ещё на стадии развитого капитализма, затем без особых потрясений перешедшего в высокотехнологический социализм. Рациональное распределение рабочей силы и ресурсов по планете обеспечивалось не только очень развитой системой воздушного транспорта на антигравитации, но и — похоже, впервые в истории научной фантастики — всепланетной электронной сетью, которая собирала и передавала во все углы Марса постоянно обновляемые данные. Обрабатывались они, правда, не множеством распределённых узлов, а Центральным статистическим механизмом, а также обслуживающими его и всю сеть сотрудниками Института Подсчётов:

В то время как мы таким образом разговаривали, я вдруг заметил, что некоторые цифры таблицы исчезли, а затем на их месте появились новые. Я спросил, что это значит.
— Цифры меняются каждый час, — объяснил Мэнни, — в течение часа несколько тысяч человек успели заявить о своем желании перейти с одних работ на другие. Центральный статистический механизм все время отмечает это, и каждый час электрическая передача разносит его сообщения повсюду.
— Но каким образом центральная статистика устанавливает цифры излишка и недочета?
— Институт подсчетов имеет везде свои агентуры, которые следят за движением продуктов в складах, за производительностью всех предприятий и изменением числа работников в них. Этим путем точно выясняется, сколько и чего следует произвести на определенный срок и сколько рабочих часов для этого требуется. Затем институту остается подсчитать по каждой отрасли труда разницу между тем, что есть, и тем, что должно быть, и сообщать об этом повсюду. Поток добровольцев тогда восстанавливает равновесие.

Производства также были в заметной степени автоматизированы, хотя до полноценной роботизации Богданов не дошёл, и машины постоянно управлялись сотнями рабочих:

Впрочем, это не был особый этаж в точном смысле слова, а скорее сеть воздушных мостиков, оплетавшая со всех сторон гигантские машины незнакомого мне устройства. На несколько метров над нею находилась другая подобная сеть, еще выше — третья, четвертая, пятая; все они были образованы из стеклянного паркета, охваченного брусьями железных решеток, все были связаны множеством подъемников и лестниц, и каждая следующая сеть была меньше предыдущей. Ни дыма, ни копоти, ни запаха, ни мелкой пыли. Среди чистого, свежего воздуха машины, залитые светом, неярким, но проникающим всюду, работали стройно и размеренно. Они резали, пилили, строгали, сверлили громадные куски железа, алюминия, никеля, меди. Рычаги, похожие на исполинские стальные руки, двигались ровно и плавно; большие платформы ходили вперед и назад со стихийной точностью; колеса и передаточные ремни казались неподвижными. Не грубая сила огня и пара, а тонкая, но еще более могучая сила электричества была душой этого грозного механизма.

После описания технических чудес, среди которых довольно точными предсказаниями можно назвать массовую видеотелефонную связь, машинное преобразование речи в текст, и даже 3D-кинематограф, автор надолго переходит сначала к описанию ну очень прогрессивных, рациональных и сознательных всём вулканцев марсиан. А затем, довольно внезапно и неуклюже, проваливается в откровенную «санта-барбару». Леонид, несмотря на описанную выше довольно своеобразную внешность марсиан как вида со всеми признаками «зловещей долины», заводит отношения сначала с одной, а затем и с другими марсианками, у которых оказывается вполне обычными полиаморность и полигамность. Сей почти что инопланетный исэкай-гаремник ещё более внезапно прерывается Раскрытием Страшных Тайн.

Марсианин из «Красной звезды» на иллюстрации Геннадия Метченко

Как выясняется, один из соратников Мэнни по экспедициям на Землю по имени Стэрни, астроном и математик, в своё время на заседании Самого Главного Марсианского Совета предложил ни много ни мало вторжение на Землю с тотальным уничтожением человечества как вида. Дело в том, что на Марсе большинство процессов, от производства синтетической еды и тканей и до антигравов, обеспечивались именно атомной энергией — а месторождения на планете будут в основном выработаны лет через тридцать. Есть ещё Венера, с биосферой на уровне мезозоя и уже разведанными огромными запасами урана — но биосфера там крайне свирепа от микроорганизмов до монстров, а климат жарок и полон сокрушительных ураганов. Там уже начали разрабатывать экспериментальное месторождение на Остров Горячих Бурь, и именно туда сорвалась совершать трудовые подвиги первая марсианская девушка Леонида, Нэтти — но риски для сотрудников там очень высоки.

Более того, три миллиарда марсиан и без фактора растущего дефицита ресурсов уже задыхаются на маленькой пустынной планете. Земля куда больше и лучше в смысле климата — но там есть ещё и человеки, а они всё ещё дикие и буржуазные, да ещё и привыкшие воевать. Массовое переселение на Венеру невозможно, а на Земле понадобится хотя бы пара континентов, которые просто так не отдадут даже самые прогрессивные и толерантные социалисты. Оккупировать силой — судя по опыту изучения человеков, марсиане столкнутся со всепланетной партизанской волной и сопротивлением, которое приведёт к ужасным жертвам. Поэтому не проще ли устроить человекам немного превентивного экстерминатуса массированными радиационными лучами с кораблей, пока они сами не вышли в космос и не устроили по своей агрессивной натуре сплошной Империум из Вархаммера 40000?

План товарища Стэрни вкратце

На заседании та самая Нэтти как раз и предложила вместо таких радикальных мер попробовать реализовать проект по разработке венерианского Острова Горячих Бурь — и именно поэтому внезапно для Леонида туда улетела, посоветовав не слишком её ждать и найти ещё кого-нибудь. Придя в изрядное изумление от таких раскладов во вроде бы таком чудесном и гуманном Марсе, Леонид несколько помутился рассудком, пошёл в расстроенных чувствах к Стэрни, и в процессе последовавшей беседы проломил ему череп тяжёлым тупым предметом. После чего сдался и предложил выкинуть его, агрессивного землянина, в открытый космос, «дабы его тело не оскверняло ни одну из планет».

Марсиане, как ни странно, не очень удивились и возмутились, отвезли его в марсианскую дурку, а через некоторое время Леонид обнаружил себя в уездном городе одной из северных губерний на попечении тайно сочувствующего большевикам врача Вернера. Как ему объяснил доктор, его в состоянии невменяемости нашли в Петербурге товарищи и доставили сюда полечить психику. Некоторое время Леонид пытается сообразить, не приглючились ли ему марсианские приключения на почве нервного переутомления во время революции и последовавшего отъезда крыши, понемногу возвращается к подпольной деятельности и городской герилье — но после ранения в одном из боёв с правительственными войсками за ним прилетает-таки Нэтти и увозит обратно на Марс. Хэппи-энд.


В 1913 году вышло продолжение под названием «Товарищ Мэнни» — но большую его часть представляли уже не технические чудеса и заговоры марсиан на Земле, а долгие описания истории классовой борьбы марсианского пролетариата за построение социализма на отдельно взятой планете, и мятущейся по этому поводу марсианской буржуазной интеллигенции. Пожалуй, единственное интересное предсказание в этой книге — это появляющаяся в финале идея распространить достижения цивилизации на универсально понятных информационных капсулах, отправленных к другим звёздным системам. Больше Богданов худлита не писал, после революции пошёл по научной части, выдвинул ряд интересных идей, предвосхитивших позднейшие концепции поведения сложных неравновесных систем. Затем в 1926-м возглавил специально созданный под его медицинские идеи первый в мире Институт переливания крови — и в том же году погиб из-за неудачного эксперимента по переливанию себе крови студента в попытке найти способ омоложения людей. «Красная звезда» будет переиздаваться с 1918-го по 1929-й, а затем надолго уйдёт в тень. К началу золотого века советской научной фантастики в конце 1950-х она годов окажется почти забыта.

Впрочем, есть мнение, что с «Красной звездой» Богданова из крупных советских фантастов был знаком как минимум Иван Ефремов — и целый ряд образов легли в основу его первого крупного романа, космической утопии «Туманность Андромеды» 1957 года. А этот роман — включая и попытки подражания и развития его идей, и полемика с ним — во многом и задал всё развитие отечественной НФ с конца 50-х и как минимум до распада СССР.

© 2025 ООО «МТ ФИНАНС»

Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT ?