Хирурга Паоло Маккиарини превозносили за превращение мечты о регенеративной медицине в реальность – пока не вскрылось, что он мошенник и лжепророк

Пионер науки, хирург-звезда, волшебник – под такими эпитетами Паоло Маккиарини был известен несколько лет. Он и выглядел таким, одетый в белый халат или в одежду хирурга, со своим широким, симпатичным лицом и умением очаровывать людей. И он обманул почти всех.

Маккиарини начал путь к успеху в 2008 году, когда создал новую трахею для Клаудии Кастильо, девушки из Барселоны. Он химически удалил клетки с трахеи погибшего донора, и засеял голый каркас стволовыми клетками, взятыми из костного мозга самой Кастильо. Она вскоре вернулась домой и снова смогла бегать со своими детьми. Согласно Маккиарини и его коллегам, её искусственный орган прекрасно справлялся со своей ролью, работал и выглядел, как настоящий. А поскольку он был создан из собственных клеток Кастильо, ей не было необходимости использовать опасные иммунодепрессанты.

Это был первый громкий успех Маккиарини. Бесчисленные новостные статьи объявили это медицинским прорывом. Говорили, что он спасает жизни и меняет всю медицину. Теперь мы знаем, что это не так. Однако серьёзные осложнения, от которых страдала Кастильо, довольно долго скрывались.

А карьера Маккиарини взлетела. К 2011 году он работал в Швеции в одном из самых престижных медицинских университетов мира, Каролинском институте, профессора которого ежегодно выбирает победителя Нобелевской премии по физиологии или медицине. Там он заново открыл свою технику. Вместо того, чтобы удалять клетки с трахей доноров, Маккиарини делал под заказ пластиковые каркасы. Первым его получил Андемариам Бейен, аспирант по геологии в Исландском университете. Его выздоровление привело Маккиарини на обложку New York Times.

Маккиарини превращал мечту о регенеративной медицине в реальность. Вот, как Мередит Виейра из NBC рассказывала о нём в своём документальном фильме, названном «Прыжок веры»: «Представьте мир, в котором любой повреждённый или заболевший орган или часть тела можно будет заменить новым, искусственным, сделанным в лаборатории специально для вас». И благодаря Маккиарини этот удивительный мир был уже на пороге.

Однако в прошлом году мечта испортилась, обнажив уродливую реальность.

Маккиарини установил «регенеративные» трахеи не менее, чем 17 пациентам по всему миру. Большинство из них, включая Андемариама Бейена, умерли. Те, что пока живы – включая Кастильо – выжили вопреки установленным им искусственным трахеям.

•••

В январе 2016 года Маккиарини был раскритикован прессой. Сначала появилась статья в Vanity Fair по поводу его интрижки с Бенитой Александер, продюсером NBC News, обладавшей телевизионными наградами. Она познакомилась с Маккиарини, продюсируя «Прыжок веры», и вскоре нарушила одно из главных правил журналистики: не влюбляться в героя своей истории.

Ко времени выхода программы в середине 2014 пара уже планировала пожениться. Это мероприятие должно было пройти с большим количеством знаменитостей. Маккиарини часто хвастался Александер своими знаменитыми друзьями. И теперь они все были в списке приглашённых: чета Обама, чета Клинтонов, Владимир Путин, Николя Саркози и другие мировые лидеры. Андреа Бочелли должен был выступать на церемонии. Богослужением должен был заниматься сам папа римский Франциск, а местом проведения церемонии должен был стать его папский дворец. Так рассказал Маккиарини своей невесте.


Маккиарини за работой

Но по мере приближения этой даты Александер начала видеть разоблачение этих планов и в итоге поняла, что её любовник соврал практически обо всём. Папа, дворец, мировые лидеры, знаменитый тенор – он всё это выдумал.

Как и саму идею свадьбы: Маккиарини всё ещё был женат на своей 30-летней супруге.

Обман Маккиарини был столь нелепым, что Vanity Fair обратилась за консультацией к гарвардскому профессору Рональду Шаутену, эксперту по психопатии, поставившему заочный диагноз: «Маккиарини относится к экстремальному виду злоупотребляющих доверием мошенников. Он, очевидно, умён, у него есть достижения, но он себя не контролирует. В его личности есть пустота, которую он пытается заполнить, обманывая всё большее количество людей».

В воздухе повис большой пылающий вопрос: если Маккиарини был патологическим лжецом в любви, что насчёт его медицинских исследований? Обманывал ли он своих пациентов, коллег и научное сообщество?

Ответ пришёл всего пару недель спустя, когда по шведскому телевидению начали показывать разоблачение Маккиарини и его работы, в трёх частях.

В фильме Experimenten («Эксперименты») было убедительно показано, что искусственные трахеи Маккиарини не были спасающими жизни чудесами, как нас всех убеждали. Наоборот, они больше вредили, чем спасали – а это Маккиарини скрывал годами, или преуменьшал их вред в своих статьях, пресс-релизах и интервью.

Столкнувшись с таким публичным бедствием, Каролинский институт немедля пообещал провести расследование обвинений, а затем, через несколько дней, внезапно объявил, что не будет продлять контракт с Маккиарини.

Падение Маккиарини было быстрым, однако всё ещё остаются вопросы того, каким образом ему так долго позволяли проводить эксперименты. Некоторые ответы были получены после официальных запросов, сделанных в Каролинский институт и госпиталь Каролинского университета. Они вскрыли множество проблем с тем, как эти организации работали с Маккиарини.

Слава Маккиарини заслужила ему хороших покровителей. Среди них – Гэрриет Уолберг, бывшая заместителем главы Каролинского института в 2010 году, когда тот нанял Маккиарини. Она протащила его назначение, несмотря на наличие весьма плохих отзывов и сомнительных заявлений в резюме.

Это стало опасным примером, и дало понять главам департаментов института и коллегам, что Маккиарини требуется особое обхождение.

Он мог заниматься практически всем, чем хотел. За первые пару лет в Каролинском институте он имплантировал пластиковые трахеи трём пациентам. Поскольку эта процедура была радикально новой, её сначала нужно было тестировать на животных. Но Маккиарини и его коллеги этого не сделали.

Также они не оценили должным образом возможные риски данной процедуры, не получили разрешения от правительства на изготовление пластиковых трахей, использование стволовых клеток и химических стимуляторов роста. Они не получили одобрения стокгольмской комиссии по этике, базирующейся в Каролинском институте.

И хотя Маккиарини был у всех на виду, он сумел обойти обычные правила и процедуры. Или, точнее, его звёздный статус помог ему в этом. Руководство института ожидало больших результатов от своей суперзвезды, таких, которые повысят престиж и увеличат финансирование.

Также они хватались за понятие «использование из сострадания». Они заявляли, что Маккиарини не проводил клинических исследований, а просто очень беспокоился за своих пациентов, которым грозила верная смерть в отсутствии времени и других вариантов лечения. И в таких тяжёлых обстоятельствах новые варианты лечения можно использовать в качестве последнего средства.

Но эта аргументация не прошла с людьми, проводившими расследование этого дела. С их точки зрения Маккиарини проводил самое настоящее клиническое исследование. Кроме того, чувство сострадания не отменяет базовых принципов заботы о безопасности пациента и информированного согласия. Маккиарини отвечает, что «не принимает» выводы дисциплинарного комитета.

•••

Оказывается, пациенты Маккиарини вовсе не были на пороге смерти в тот момент, когда он их лечил. К примеру, у Андемариама Бейена был рецидивный рак трахеи, но кроме кашля его ничего не беспокоило. Но даже если дни его были сочтены, это не оправдывало то, через что Маккиарини заставил его пройти.

Смерть Бейена через два с половиной года после операции из-за отказа искусственной трахеи была суровой. Согласно Пьеру Делаэре, профессору респираторной хирургии в Лёвенском католическом университете в Бельгии, эксперименты Маккиарини были обречены на грустный конец. Как он говорит в Experimenten: «Если бы я выбирал между синтетической трахеей и расстрельной командой, я бы выбрал последнее, поскольку это был бы менее болезненный вариант казни».


Клодия Кастильо с доктором Маккиарини

Делаэре был одним из первых и самых резких критиков искусственных трахей Маккиарини. Сообщения об их успехах он всегда считал «пустой болтовнёй». Он не видел реальных свидетельств того, что каркасы трахей становились живыми, функционирующими органами – а в этом случае они были обречены на провал. Вопрос был только в сроках – недели, месяцы, или несколько лет.

Критика Делаэре появлялась в основных медицинских журналах, включая Lancet, но не была воспринята всерьёз руководством Каролинского института. Не впечатлила она и этический совет института, когда Делаэре подал формальную жалобу.

Маккиарини активно поддерживали даже после того, как начали умирать его пациенты. В частности это происходило потому, что восстановление трахей было нишевой областью. Мало кто в Каролинском институте, в особенности из людей, принимающих решения, знал об этом достаточно для того, чтобы оценить заявления Делаэре. Кроме того, в подобных областях с высокой конкуренцией люди склоняются к лояльному отношению к своему начальству и неохотно его критикуют. Официальный отчёт по этому эффекту был озаглавлен «эффект победившей [на выборах] стороны».

Учитывая подвиги Маккиарини, поощряемые управлением и с придыханием освещаемые в СМИ, очень легко было присоединиться к стану его поклонников.

И очень сложно спрыгнуть с этой платформы. В начале 2014 года четыре врача из Каролинского института прервали молчание и подали жалобу на Маккиарини. С их точки зрения он очень некрасиво искажал результаты своей работы и состояние здоровья сваих пациентов. Независимый исследователь согласился с ними. Но вице-президент института, Андерс Хэмстен, не удовлетворился этим. Он официально снял с Маккиарини обвинения в халатности, оставив лишь замечание о том, что тот иногда позволял себе действовать «без должной осторожности».

За попытку настучать на хирурга четырёх врачей наказали. Когда Маккиарини обвинил одного из них, Карла-Хенрика Гриннемо, в краже его собственной работы, связанной с получением гранта, Хэмстен признал последнего виновным. Гриннемо вспоминает, что это почти уничтожило его карьеру: «Я не получал новых грантов. Никто не хотел сотрудничать со мной. Наше исследование было качественным, но это никого не интересовало. Я думал, что потеряю работу, сотрудников – всё».

Так продолжалось три года, до тех пор, пока в итоге с Гриннемо не сняли все обвинения.

Скандал с Маккиарини затронул множество его облечённых властью друзей. Вице-президент, Андерс Хэмстен, уволился. Как и декан по исследованиям. Как и главный секретарь нобелевского комитета. Совет университета был распущен. И даже Гэрриет Уолберг, к тому времени получившая повышение и ставшая президентом всех шведских университетов, потеряла рааботу.

К несчастью, скандал оказался крупным и вышел за пределы Каролинского института, в котором побывали всего три пациента, получившие от Маккиарини «регенерирующие» трахеи.

Других пациентов лечили в госпиталях Барселоны, Флоренции, Лондона, Москвы, Краснодара, Чикаго и Пеории. Ни один из них не подвергался такому же тщательному публичному анализу. Никого не заставили провести полное независимое расследование. А надо было бы.


Маккиарини на пресс-конференции в 2008 году

И если ошибки Каролинского института были повторены в других местах, то в частности это произошло потому, что у медицинских исследовательских институтов есть одна и та же среда, в которой таятся одни и те же опасности. Одна из них – шумиха по поводу стволовых клеток.

Исследование стволовых клеток – популярная тема в науке, и, по статистике, одна из самых скандальных. Статьи по этой теме отзывают в 2,4 раза чаще, чем среднюю статью по биомедицине, и более половины отзывов случается из-за мошенничества.

Поощряет ли популярность исследования стволовых клеток – большие гранты, престиж и освещение в СМИ – мошенничество? Наше знакомство с областью медицинских исследований говорит, что, возможно, так и есть. Данных для строгого доказательства недостаточно, но у нас есть некоторые ключевые индикаторы.

К примеру, растущий список звёзд научного мира, совершавших серьёзные обманы в области исследований стволовых клеток. В Южной Корее есть Хван У Сок, который в 2004 году сделал ложное заявление о создании эмбриональных стволовых клеток человека путём клонирования. Несколько лет назад исследователь из Японии, Харуко Обоката, совершила похожее мошенничество, объявив о том, что ей удалось разработать новый, простой метод превращения обычных клеток тела в стволовые.

Хван, Обоката и Маккиарини привлекла шумиха, связанная с модной темой исследования стволовых клеток, подававшая самые большие надежды на совершение научных прорывов. В случае Маккиарини надежда была в том, что пациентов можно будет лечить с помощью стволовых клеток, взятых из их собственного костного мозга.

Много лет эта возможность была предметом повышенного интереса и огромного количества исследований. Но, для большей части подобных попыток лечения не существует строгих доказательств их эффективности. Большим исключением можно назвать трансплантация стволовых клеток крови, спасающая жизни больных лейкемией и другими типами рака крови много десятилетий.

Этого достаточно, чтобы регуляторы из Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) обеспокоились этим вопросом. Недавно они опубликовали статью в журнале New England Journal of Medicine, где признали, что исследования стволовых клеток по большей части не сдержали своих терапевтических обещаний.

Между тем, что мы ожидаем от стволовых клеток, и тем, что они реально могут нам дать, растёт опасно большой разрыв. Каждое новое научное открытие снабжается потоком историй о том, как вскоре оно произведёт революцию в медицине. Но этот день постоянно откладывается.

Один из нежелательных результатов такой ситуации – появление псевдонаучных методов лечения. Клиники стволовых клеток растут, как грибы, и предлагают излечить любое заболевание, какое вы придумаете. Вместо клинических данных они хвалятся положительными отзывами. Находится достаточно много пациентов в отчаянном положении, которые верят в целебную силу стволовых клеток (поскольку им постоянно твердили об этом), и не способных дождаться лечения от обычной медицины. Они и их близкие становятся жертвами ложных надежд.

Учёные тоже страдают от таких же ложных надежд. Они до какой-то степени верили Маккиарини, поскольку он говорил то, что они хотели услышать. Об этом можно судить по той скорости, с которой его «прорыв» был принят наукой. Всего через четыре месяца после того, как Маккиарини прооперировал Клаудию Кастильо, его результаты – предварительные, но чрезвычайно позитивные – опубликовали в онлайн-версии журнала Lancet. А после этого их растиражировали новости.

СМИ тоже есть за что ответить. Они постоянно испытывают симпатию к недоказанным методам лечения. Как показывают исследования, СМИ часто в позитивном ключе описывают стволово-клеточный туризм, намекая на эффективность лечения и малый риск. То же самое произошло и с Маккиарини и с его заменами трахей. Хорошим примером может служить документальный фильм NBC «Прыжок веры». Его очень интересно пересматривать – в качестве урока того, как не нужно рассказывать о медицинской науке.

Показательно, что карьера Маккиарини разворачивалась в Каролинском институте. Там, где раздают нобелевскую премию по физиологии или медицине. Институт стремится создавать научных звёзд. Каждый год он превращает науку в шоу-бизнес, выбирая из толпы медицинских исследователей тех, кто заслуживает входа в мир звёзд. Идея состоит в том, что научный прогресс движется благодаря усилиям малого количества идеи.

И это проблемная идея с неприятными побочными эффектами. Гений по определению революционер, идущий на риски и нарушающий законы. Не потому ли Маккиарини получил особое обхождение в Каролинском институте? Он так долго оставался безнаказанным потому, что его считали исключением из правил и кандидатом в нобелевские лауреаты. В любом случае, ведь некоторые из его самых влиятельных друзей сами участвовали в выборе кандидатов на премию, до тех пор, пока вместе с ним не попали в опалу.

Если и есть в этой истории мораль, так это то, что нам нужно с осторожностью относиться к медицинским мессиям, обещающим всем нам спасение.