Там, где снимался фильм «Безумный Макс: Дорога ярости», учёный пытается понять природное явление, удовлетворительного объяснения которому не находится уже несколько десятилетий

Однажды вечером, этой весной, немецкий натуралист Норберт Юргенс [Norbert Jurgens] отбился от экспедиции в пустыне Намиб. Он отошёл в сторону от лагеря, разбитого недалеко от Леопардового камня, огромной кучи плит аспидного сланца, лежащих друг на друге, как черепица, и пошёл по огромной равнине, ограниченной красными холмами. До заката оставалось ещё 20 минут, и он собирался ими воспользоваться.

Следующие события могут показаться вам постановкой из какого-нибудь документального фильма о природе, но поверьте мне – так всё и было.

Юргенс, ушедший гулять в одиночку, упал на колени. Он погрузил свои загорелые руки в песок до локтей. И пока он рылся в песке, на него снизошло озарение — как он рассказал мне позже.

В тот момент я наблюдал за происходящим с верхушки Леопардового камня, позволявшей с высоты рассмотреть как Юргенса, так и раскопки его экспедиции. По всей равнине, будто бы проштампованные в её сухой, колючей траве, были видны круги пустой земли, каждый из которых был размером с небольшой бассейн. Юргенс, профессор из Гамбургского университета, копался – одновременно размышляя – в одном из этих участков.

Эти пятна – таинственные круги фей [не путать с ведьмиными кругами, образованными грибами / прим. перев.] в Намибии, и они десятилетиями привлекали посетителей в пустыню, включая и наш караван. В последние годы Юргенс и другие исследователи ожесточённо спорят о том, как и почему появляются эти круги, не соглашаясь по поводу данных и теорий как лично, так и на страницах самых уважаемых журналов мира.

Но это не просто академические споры по поводу туристической диковинки. Круги фей – это проверка появляющейся научной области анализа биологических закономерностей, и они могут содержать в себе зашифрованное сообщение о будущем пустынных экосистем – а также людей, пытающихся в них выжить.

* * *

Круги фей обнаруживаются в иссушённых, песчаных почвах атлантической стороны юга Африки, вдоль узкой полосы с севера на юг, протянувшейся более чем на полторы тысячи километров от Рихтерсфельдских гор до юга Анголы.

Самые мелкие круги фей достигают полутора метров в диаметре, и чем дальше заходишь на север, тем больше они становятся. Самые крупные круги, расположенные в Анголе, могут разрастаться до 40 метров. Такой круг может сохраняться не менее 75 лет – а, возможно, и несколько веков. Среди множества их странных свойств – пугающий магнетизм небольшой силы: если протащить по внутренней части круга магнит, он соберёт гораздо больше почвы, чем снаружи.



С 1970-х учёные высказывали самые невероятные предположения по поводу происхождения кругов фей. Голые пятна могут быть вызваны химическими веществами, выделяемыми Euphorbia damarana — молочной травой даммара, токсичной порослью. Или это могут быть места, где питаются прожорливые термиты Hodotermes mossambicus. Возможно, это ископаемые гнёзда термитов; возможно, растительность внутри них погибла из-за радиации естественного происхождения, или просачивания углеводорода. И, конечно, всегда есть версия об НЛО.

Первые свои круги фей Юргенс встретил в 1980, когда в качестве аспиранта путешествовал в Южную Африку в заповедник Рихтерсфельд для изучения растений, адаптировавшихся к жизни в пустыне, «живых камней» литопсов. Но эта загадка захватила его лишь пару десятилетий спустя.

В 2000 году он начал работать в качестве научного координатора BIOTA, расширяющейся сети научных станций, проводящих измерения окружающей среды в южной Африке. Этот проект привёл к появлению SASSCAL, Южно-Африканского научного сервисного центра по изменению климата и адаптивному управлению землёй, огромного проекта, финансируемого ЕС, поддерживающего работу учёного наряду с Гамбургским университетом.

Юргенс начал наблюдать за кругами фей из года в год, выискивая информацию среди потоков данных, поступающих от наблюдательных станций, изучающих окружающую среду. Его любопытство усиливалось. В середине 2000-х он взял пробы с мест нахождения кругов фей, чтобы составить собственное представление об этой проблеме. Юргенс раскапывал круг за кругом, измеряя влажность почвы и другие величины, и составил таблицу, куда внёс список всех растений и животных, встреченных им поблизости. «Когда я собрал их всех вместе, — сказал он, — то полностью заполненным оказался только один столбец».



Последние пять лет Юргенс провёл, категорично утверждая, что реальным виновником появления кругов являются термиты не вида Hodotermes, а совсем другого вида – крохотные, едва различимые жители песков Psammotermes allocerus. Этот вывод сделал его центром дебатов, не утихающих и по сей день.

В этом году я присоединился к нему в одной из его регулярных экспедиций в пустыню. Он всё ещё собирает данные и проверяет свою теорию, и, пока я наблюдал за ним в тот вечер, копающимся в песке, пока солнце не скрылось за холмами, он, возможно, ещё немного приоткрыл завесу этой тайны.

* * *

Вам необходимо уяснить, что термиты – это очень серьёзное дело. Если бы мы собрали всех живых существ из глобальных тропиков и разместили их на весах, то термиты потянули бы на 10% от общего веса. Только в одной Африке живёт более 1000 видов термитов, включая род Macrotermes, строящих кафедрального вида насыпи-термитники, иногда превышающие по высоте слона.

Их заметный биологический след интересует не только учёных. Различные группы африканских аборигенов используют термитов в своих целях, согласно недавнему этнобиологическому исследованию. Термиты богаты белком, и их часто едят; в некоторых частях Руанды живых термитов используют для сшивания ран; в Бенине плесень из термитных гнёзд иногда смешивают с мёдом для изготовления тоника, улучшающего память; на Кот-д’Ивуаре люди народности агни хоронят своих близких в заброшенных термитниках.

Но вид Psammotermes allocerus мало описан и изучен, и когда я впервые встретил Юргенса, я совсем не знал, чего следует ожидать.

В нашей экспедиции было 13 человек. Кроме Юргенса и меня в неё входили три работника лаборатории Юргенса, ассистент из Намибии по имени Вилхо Мтулени по прозвищу Змей, и толпа студентов, заканчивавших Гамбургский университет.

Мы собрались в конце февраля в столице Намибии Виндхук, города, ещё не до конца оправившегося от наследия колониального правления Германии, а впоследствии – от апартеида в ЮАР.



Закупив провизию, мы в караване из внедорожников отправились в путь, вздымая облака пыли. Чем дальше мы продвигались на запад, от центральной Намибии по направлению к Атлантике, тем суше становилась земля.

Когда я не был занят переключением передач ручной коробки моего пикапа, я замечал кое-какие вещи. Переезды через высохшие реки. Свитые гнёзда птиц. Огромные красные термитники Macrotermes, торчащие, будто большие пальцы автостопщиков.

Той ночью мы разбили лагерь рядом с песчаным, высохшим руслом реки Аба-Хуаб. На следующий день Юргенс повёл наш караван вдоль русла, мимо раздражительных пустынных слонов, в манящую своей широтой местность, далёкие холмы которой так и просили вскарабкаться на них.

Вы видели пустыню Намиб [интересно, что на языке местного народа «Намиб» означает «место, где ничего нет» — то есть, по сути, пустыню / прим. перев.], если смотрели фильм «Безумный макс: Дорога ярости», где она играла роль апокалиптического будущего. Но Намиб выглядел точно так же, как сегодня, последние 55 миллионов лет, а может и больше, и все эти бесчисленные годы её растения и животные эволюционировали, сталкиваясь с невозможными условиями.

Мы ехали вперёд. И внезапно, они появились. Юргенс, находившийся во главе каравана, остановился, и все остальные последовали его примеру. Он вышел к подножию холма, я побежал его догонять, а за мной поплелась стайка студентов. «Ваш первый круг фей», — сказал мне Юргенс, когда мы все собрались. Мы сами стали кругом рядом с высокой травой, растущей по краю голого пятна, и Юргенс наблюдал за участком, как астроном, разбирающий на части спиральную галактику. Он указал на самый явный признак присутствия его песчаных термитов: комок травы, завёрнутый в песочные трубки. Термиты строят трубки вокруг поедаемых ими стеблей, как пояснил он, кроша часть трубки между пальцев.

Затем он провёл нам экскурсию по своей версии анатомии круга фей, теории, впервые опубликованной им в журнале Science в 2013 году. В центре находится голый участок. Его окружает то, что он называет многолетним поясом, или узкое кольцо самой высокой и здоровой травы поблизости. Затем идёт гало, более широкое кольцо всё ещё здоровой травы. Между кругами находятся кольца более разреженной травы, которую он называет матрицей. Юргенс одобрительно посмотрел на зарисовку, которую я делал в своём журнале.

В его работе утверждается, что скромные термиты вида Psammotermes устраивает круги фей для влияния на своё окружение, примерно как бобры строят плотины. С его точки зрения, каждый круг работает как резервуар – гидрологический накопительный счёт.

Идея в следующем. Когда дождь, наконец, проливается на пески Намиба, солнце и корни растений тут же высасывают воду из земли. Но внутри голого пятна песчаные термиты сгрызли все корни растений, блокируя их рост. Отсутствие растений позволяет дождевой воде проникать глубже в почву, к более глубоким слоям, где она остаётся в порах между гранулами. Согласно измерениям Юргенса, почва в 60 см под поверхностью круга фей оказывается более влажной, чем почва снаружи, примерно на 5% по объёму жидкости. Он предполагает, что в этих местах термиты могут удовлетворять жажду круглый год, используя специальные части рта для высасывания воды из песка.

Такая стратегия может помочь термитам запасать и еду. Позволяя траве в многолетнем поясе и гало подпитываться их запасами воды, он считает, что термиты гарантируют выживаемость части растений даже во время засухи. А что до загадочного магнетизма участков – он может появиться из-за того, что ветер уносит мелкие частицы песка, оставляя более тяжёлые гранулы, богатые содержанием железа.

Собирая доказательства своей теории, Юргенс записывал, как десятки других животных пользуются наличием воды и растений. Муравьи и песчанки живут под поверхностью голых участков вместе с термитами. Там часто отдыхают антилопы. Трубкозубы раскапывают песок и поедают термитов.

Оставив первые круги, мы проехали назад, через русло реки, и разбили лагерь уже следующим вечером. Когда наши машины скользили по песку, в моей голове роились вопросы. Множество ранних теорий считали круги фей шрамами, объясняя их появление отравлениями или чрезмерным сбором растений. Разве не было бы поэтичным, если бы эти, на первый взгляд, мёртвые участки оказались оплотом жизни?

* * *

Конечно, есть и другая теория происхождения кругов фей. Её родословная начинается с 1952 года, когда британский эрудит Алан Тьюринг набросал математическую платформу для объяснения встречающихся в природе узоров. Он показал, что всего лишь несколько уравнений могут выдавать узоры, похожие на завитки листьев, полоски зебры или пятна на шкуре леопарда.

Примерно в то же время, когда Юргенс выдвинул свою гипотезу песчаных термитов, объяснения, использующие теории Тьюринга, и не касавшиеся термитов, начали набирать обороты в научных журналах. Этот процесс называется самоорганизацией. Вместо шкуры леопарда представьте себе одинокий клочок травы, растущий на пустынных просторах Намиба.

Рядом с клочком травы есть тень, а также больше влаги, поскольку трава выделяет её некоторое количество. Из-за этого рядом с ним вырастает ещё один-два клочка травы. Корни этих трав разрастаются во всех направлениях, пытаясь выпить чужую воду. Между здоровыми участками распространившиеся повсюду корни высасывают всю воду, что и порождает заплатки из пустых пятен, которые в компьютерных симуляциях выглядят точно как круги фей.

«Круги фей порождаются доступностью воды», — говорит Стефан Гетцин [Stephan Getzin] из Центра исследования окружающей среды им. Гельмгольца в Лейпциге, разработавший эту интерпретацию происхождения кругов фей вместе с израильским экологом Ехудом Мероном и другими.

Согласно их моделям, узор из кругов фей основывается на ландшафтных особенностях более крупного масштаба. Уменьшение количества осадков над газоном травы приводит к появлению проплешин, напоминающих круги фей, потом к запутанным узорам, потом к отдельным клочкам травы. Если вы управляете этой землёй, то круги фей могут быть последним предупреждением: действуйте немедленно, поскольку последним шагом этой последовательности будут голые дюны.

С этой точки зрения круги Намиба – всего лишь отдельные кадры картины продолжающегося опустынивания – разворачивающегося не во времени, а в пространстве, от более влажного востока к более сухому западу.

Для Гетцина с его сторонниками песчаные термиты – всего лишь один вид из многих, часто встречающихся в кругах фей. «Норберт Юргенс специализируется на ботанике, — сказал Гетцин. – Если он смог найти этих термитов, тогда квалифицированные или тренированные энтомологи тоже должны суметь их найти».

Но Уолтер Чинкель [Walter Tschinkel], прославленный эксперт по общественным насекомым, изучавший круги фей более десяти лет, рассказал мне, что когда он проводил раскопки, то песчаные термиты встречались ему не так часто. Ещё один энтомолог, Юджин Мараис [Eugene Marais], также не смог обнаружить песчаных термитов в кругах фей.

С точки зрения Юргенса, это отношение «не видел термитов, не нашёл термитов» – вещь неприятная. Он утверждает, что их легко не заметить, а разрывать песок необходимо осторожно, при помощи воздуходувок. Чтобы выйти из этого тупика, он поручил одному из своих аспирантов создать генетический тест, способный распознать ДНК песчаных термитов в песке, собранном в кругу фей. Пока этот тест находится на стадии разработки.

Тем временем, в стане сторонников самоорганизации все были заняты сбором свидетельств в пользу своей версии. Они указывают на упорядоченное расположение кругов фей в качестве доказательство того, что за этим явлением стоит математика Тьюринга, а не беспорядочно работающие мелкие жучки. Они также показали, что в ландшафтах, имеющих круги фей, вода может перемещаться на большие расстояния по горизонтали – это необходимый шаг для доказательства их теории конкуренции клочков травы, простирающейся на большие расстояния.

В 2016 году Гетцин с коллегами объявили об открытии другого явления, похожего на круги фей, и якобы свободного от действий термитов, находящегося в 10 000 км от Намиба, в австралийских пустошах. Это объявление вызвало ещё одну войну среди учёных, в которой австралийские исследователи утверждают, что пятна голой земли в пустошах уже описали как результат действия местных термитов, с чем сторонники самоорганизации не согласились… И понеслось.

С точки зрения её сторонников, самоорганизация даёт общий механизм появления регулярных узоров в растениях всего мира. Это всестороннее, пусть и менее романтичное, решение загадки кругов фей. «В науке есть такое понятие, как история, слишком хорошая, чтобы от неё отказываться, даже когда все свидетельства указывают на обратное, — сказал Чинкель. – У меня такое чувство, что термитная теория кругов фей – одна из таких».

* * *

Пока что наш караван довольно медленно приближался к нашей цели, исследовательскому участку. Сначала по всем студентам из Гамбурга прошёлся желудочный грипп. Затем у машины Юргенса открутилось колесо. Но ближе к закату третьего дня экспедиции, мы, щурясь, ругаясь и подпрыгивая на кочках, дотянули до Гирибесвлакте – огромной равнины, заполненной травой, поеденной скотом, в которой было столько кругов фей, что, казалось, к ней кто-то применил форму для вырезания печенья из теста.

Мы разбили лагерь. Затем Юргенс, по своей уже успевшей всем приестся привычке, начал предложение со слов «я предлагаю», предложив команде разделиться на несколько групп.

Кристин Лемке [Kristin Lemke], студентке, работающей над дипломной работой, требовалась помощь в сборе данных по гнёздам муравьёв, расположенных в кругах фей на Гирибесвлакте. Феличита Гюнтер [Felicitas Gunter], работавшая над докторской, отправилась на раскопки целой траншеи между двумя соседними кругами, аккуратно сметая песок и размечая схему тоннелей термитов.

Мы привыкли не только к постоянно скрипящему на зубах песку, но и определённому распорядку дня. Команда отправлялась на работу после завтрака. В обеденное время задняя дверь одного из джипов становилась обеденным столом, на котором располагались сосиски, сыр и крекеры. После следующей пары потогонных часов мы возвращались в лагерь у Леопардового камня, пытаясь попасть в небольшие тени, прижимаясь к периметру этой формации. Когда воздух начинал остывать, мы возвращались назад, оказываясь на яростном ветру, дующем между раскалённым Намибом и прохладным течением Бенгела, идущим вдоль берега. Вскоре солнце падало за холмы, и мы переодевались в штаны и свитера.



Однажды в полдень я находился рядом со Змеем, единственным намибийцем из команды, когда он наблюдал за группой с раскопок. Во время беседы он указал мне на фигуру, приближающуюся к нам по дороге верхом на осле, за которым тянулось стадо скота, обходившее наши джипы. Я спросил, можем ли мы поговорить с этим человеком по поводу кругов. «Мы можем попытаться», — сказал Змей. Он помахал пастуху, и тот остановился, чтобы подождать нас, пока его стадо брело дальше.

Подойдя поближе, я понял, что пастух был подростком, мальчиком из племени химба. На нём были сандалии, лососевого цвета шорты и розовая американская худи, поверх которой была надета серая куртка. Змей пробежался по каталогу известных ему языков, подыскивая подходящий. Африкаанс? Английский? Ошивамбо? Нет совпадений. Тогда Змей заговорил на языке гереро, а мальчик отвечал на наречии химба. «Он просто говорит, что это формация свыше», — сказал Змей. Мальчик называл круги фей «окарупаре», что-то вроде вестибюля, или места встреч групп мужчин химба, как объяснил Змей.

Назавтра мальчик вернулся в исследовательский лагерь, на этот раз с парой друзей. Они скептически относились к тому, что мелкие насекомые могут быть причиной всего набора кругов. Они сказали, что круги – это дары небес. Но Змей показал им небольшое разрытое гнездо, и объяснил иерархию колонии, сравнивая её со структурой племени химба. Он сказал, что в гнезде ест рабочие, а в другом гнезде где-то поблизости крылатые вожди и королевы ждали следующих дождей. Когда возобновится рост растений, эти будущие королевские особи, возможно, создадут свой собственный круг фей, или займут заброшенный. Ребята слушали с большим интересом.

В Гирибесвлакте была ещё одна загадка, словно матрёшка расположившаяся внутри более крупной проблемы кругов фей. «Никто кроме членов нашей команды не знает о них», — сказал однажды днём Юргенс, когда наш караван прибыл к скоплению из четырёх кругов фей, гораздо более крупных, чем все окружавшие их. Эти мегакруги, как назвал их Юргенс, появляются только в этой местности, и только группами, и в их центре всегда растёт островок травы. Другие группы учёных, которым пока неизвестно об этом наблюдении, ещё не успели включить эти круги в свои модели.

«Я предлагаю отдохнуть 10 минут, а затем изучить эти круги, — сказал он. – Кто найдёт решение, вечером получит бокал вина».

* * *

В прошлом году, внезапно, третья группа присоединилась к перепалке насчёт кругов фей. В журнале Nature команда, в которую входили эколог из Принстона Роб Прингл [Rob Pringle] и Корина Тарнита [Corina Tarnita] опубликовали странноватый компромисс: обе стороны спора правы. Просто одна немного правее.

Их собственный исследовательский путь начался осенью 2010 года, когда парочка постдоков встретилась за ужином, чтобы обсудить совместную работу. Тарнита, победитель различных математических соревнований в Румынии, переключилась на экологию в середине обучения в институте, и направила свою математическую огневую мощь на критику традиционной эволюционной биологии, попадающую в заголовки газет. А в тот момент она находилась в поисках нового проекта.

А Прингл искал математика. На месте изысканий в Кении он обнаружил термитники, расставленные по саванне упорядоченным образом. Поскольку в термитниках, созданных термитами, питающимися грибами, содержалось больше питательных веществ, чем в окружавшей их почве, они стали островками сосредоточения растений, пауков, насекомых и ящериц.

Равномерное распределение термитников способствовало и распределению их преимуществ. Прингл подозревал, что эту последовательность может объяснить конкуренция между термитниками, но у него не было математических навыков для проверки своей теории.

После обеда Тарнита и Прингл начали совместную работу. А следующей весной они ещё начали встречаться, и теперь женаты.

В Кении во время исследования распределения термитников, Тарнита начала замечать в них признаки самоорганизации – того же класса процессов, что могут объяснить круги фей в пустыне Намиб – в скоплениях растущей по колено травы саванн.

В конце концов, она убедила Прингла, что трава подвержена процессу самоорганизации в стиле Тьюринга, но только на мелких масштабах. А конкуренция между колониями термитов порождает более крупные скопления островков. Они продемонстрировали в симуляциях, каким образом это расположение термитников может служить прибежищем для жизни во время долгих засух, что укрепляет экосистему перед лицом изменения климата.

Тарнита и Прингл рассказали мне, что даже не слышали о кругах фей в Намибии, пока Юргенс не опубликовал свою идею, связанную с песчаными термитами. Они заинтересовались этим, и следили за освещением споров в СМИ. Они были уверены в том, что общественные насекомые могут создавать широкомасштабные структуры. Другие предположения удивляли их. «Эти ребята говорят, что это невозможно теоретически, — сказал Прингл. – Конечно, возможно. И мы покажем, что это так и есть».

В прошлом году их команда опубликовала свою работу, отдавшую должное самоорганизации, но в основном поддержавшую теорию с термитами. Их компьютерные симуляции показали, что, хотя трава и собирается в мелкие группы, термиты, вероятно, отвечают за более масштабные структуры. Результаты симуляции совпали с реальными наблюдениями с воздуха, проведёнными в Намибии.

Вы, возможно, не удивитесь, узнав, что учёные подготовили опровержение той работы из Nature, а затем опровержение того опровержения – правда, эти статьи ещё не опубликованы. Эксперты с обеих сторон соглашаются, что существует один понятный способ разрешить эту проблему: необходимо отправиться к кругам фей и проверить гипотезу в контролируемом эксперименте. В этом отношении Юргенс, возможно, их уже опережает.


Круг фей в заповеднике Намибранд на юге Намибии

Когда мы собрались у костра одним прохладным вечером в Гирибесвлакте, Юргенс рассказал нам, что в прошлом году его команда с помощниками посетили четыре разных местности с кругами фей, от Южной Африки до северо-запада Намибии. В каждой из них они выбрали 10 примерно одинаковых кругов фей, а потом из них случайным образом выбрали 5 кругов, которым не повезло. Потом, с разрешения правительства, они обработали случайно выбранные круги двумя химикатами, которые фермеры используют против термитов.

Юргенс сказал, что проверял результаты в Гирибесвлакте несколько недель назад, и было «совершенно ясно», что в обработанных кругах растёт гораздо больше травы, чем на нетронутых – что поддерживает его идею о термитах, как о причине наличия голых пятачков.

«Нам нужно это опубликовать, — сказал он, самодовольно улыбаясь, но затем возвращаясь к своему обычному тону. – Но, возможно, будет разумным поддержать эту дискуссию ещё годик. Поэтому, я предлагаю добавить в этом году ещё несколько экспериментов, в надежде на хороший дождь».

* * *

По поводу дождя. Наша экспедиция была нацелена на самый влажный период в Намибии, в надежде попасть в наиболее активную фазу жизни растений и насекомых. Но небо было безжалостно чистым. Однажды вечером, забравшись на Леопардовый камень, мы увидели в небе радугу напротив заходящего солнца. С неба упало несколько капель – но и только.

Известно, что Кейптаун в Южной Африке большую часть этой весны ждал «дня ноль» – момента, когда в городе закончится вода. В Намибии погода отличается от тех мест, но в этом году и большинстве предыдущих и здесь наблюдалась необычно засушливая погода. В 2016 году страна ввела чрезвычайные меры по экономии воды, а один высокопоставленный правительственный инженер предлагал осуществить план, который мог бы вызвать конфликт с соседней Ботсваной – использование воды из реки Окаванго, текущей по территориям обеих стран. В последний момент дожди всё же спасли ситуацию. «А иначе Намибия попала бы в заголовки газет, — сказал Юргенс. – Но теперь туда попал Кейптаун».

Когда мы прибыли в Гирибесвлакте, команда сказала, что никогда не видела здесь более безжизненной картины. Согласно ежедневным снимкам станции SASSCAL, затянувшаяся засуха заставила скот впервые дойти до Леопардового камня, а потом гнала его всё дальше и дальше на равнины. Коровы, отчаянно пытаясь найти клочки живой зелени, сжевали многолетние пояса из высокой травы, росшей вокруг кругов фей, почти до корней.

Юргенсу тяжело игнорировать эту тенденцию. Вечером, после того, как он уходил рыться в круге, а я наблюдал за ним издалека, я спросил его о том, как началась его карьера.

В 1980-х, когда он студентом отправился в Рихтерсфельд, он встретился с местными пастухами из племени нама. Юргенс и сам пас овец, когда рос на ферме на севере Германии, поэтому они поняли друг друга.

Позже, в том же десятилетии, группа активистов из Кейптауна, выступавших против апартеида, отправила Юргенсу запрос. ЮАР решила сделать из Рихтерсфельда национальный парк, и в процессе этого вышвырнуть оттуда местных жителей. Юргенс согласился выступить от имени пастухов в суде в далёкой пустыне. Его аргументация – что аборигены причиняют минимальный вред окружающей среде – была убедительной, а впоследствии, когда Рихтерсфельд действительно стал парком, люди остались там жить.

Но сегодня все пастухи, за которых он боролся, разбрелись по близлежащим городам. Климат был против них, вести сельское хозяйство стало невозможно, и всё это отражало более крупные тенденции, наблюдаемые SASSCAL во всём регионе. Когда Юргенс посетил Рихтерсфельд в этом феврале, он проверил те участки, за которыми наблюдает уже 38 лет. На половине из них не осталось совершенно никаких растений. «Теперь я волнуюсь», — сказал он.

Загадочные круги фей могут содержать в себе часть большего решения. Однажды, будучи в израильской пустыне Негев, Юргенс увидел руины исчезнувшего Набатейского царства, жители которого построили древний город Петра в Иордании. В набатейской архитектуре каменные структуры перенаправляли редкие, но яростные дожди пустыни в резервуары, решая проблему примерно так же, как, по мнению Юргенса, действуют круги фей.

Это вдохновило его. Возможно, регионы, подверженные засухе, могут, к примеру, вкладываться в создание собирающих воду поверхностей. «У меня есть кое-какие идеи, — сказал он, — но, возможно, я запишу их для должным образом оформленных публикаций».

Хотя в этом году Гирибесвлакте была сухой и безжизненной, экспедиция была проведена не зря. За муравьями мы понаблюдали, термитов поймали, в грязи покопались. Отравили ещё немного кругов фей. А ещё у Юргенса случилось просветление в угасающем свете дня, когда он ковырялся в песке мегакруга рядом с Леопардовым камнем.

На следующий день я встретил его там, где он копался накануне. Там рос определённый вид травы, который он заметил, впервые показывая нам загадочные мегакруги. Он заставил меня встать на колени и погрузить руки в песок, как делал он, и почувствовать, как стремятся вниз корни.

Проблема мегакругов, как он её обозначил, заключается в том, чтобы объяснить их гигантский размер и наличие в центре островков травы – там, где обычно должны находиться голые участки.

У него родилась новая идея: возможно, сказал он, определённый вид травы способен сопротивляться термитам, которые хотели бы избавиться от неё, и она питается водой, хранящейся под голым участком, из-за чего и появляется островок. А термитам затем, возможно, потеряв центр собирающей воду структуры, приходится расширять его радиус наружу для компенсации потерь воды.

Это была не настоящая теория, а предположение; самое начало. Мегакруги не давали ему покоя, по его словам, уже семь лет: «Наконец, у меня появилась идея».