Артём достал из рюкзака коробочку с завтраком и бережно вынул из неё большой бутерброд с сыром и розовой колбасой. Он внимательно оглядел его со всех сторон, с большим удовольствием откусил и проглотил:

— Я уверен, что Алексей Петрович не прав. Египетские пирамиды не могли строить наёмные рабочие. Посмотрите на этот чудесный бутерброд с докторской колбасой. Я безумно люблю докторскую, к тому же я — голоден. Но даже за него я бы не опустился до того, чтобы идти и перетаскивать тяжеленные каменные блоки по песку под палящим солнцем!

Максим допил свой кефир, стряхнул крошки и пошёл в атаку:

— Ничего! Надсмотрщик угощает тебя плетью, и желание тягать блоки появляется как по взмаху волшебной палочки! — он легонько потёр ладонью мягкое место, вспоминая, как прошлым летом трудовик «угостил» его палкой за отказ копать картошку вместе со всеми.
— То-то и оно! Если надсмотрщик бьёт меня и заставляет работать, значит, я уже — раб. И мой труд рабский. Потому и говорю, что работали там рабы, а не свободные люди за зарплату, — Артём победно откусил кусочек.
— А представь, что тебе нужно кормить семью, а на стройке пирамид обещают хороший заработок? Кстати, а ты вообще копал прошлым летом картофель вместе с классом? Что-то я не помню тебя там.
— Меня там и не было, в тот день я ходил кровь сдавать. А рабы шли на этот, так называемый «заработок», как раз по той причине, что не могли придумать себе другой вариант. Это как раз и определяет их социальное положение и статус, — Артём снова с наслаждением откусил бутерброд, наблюдая за тем, как на поле тренер ругает игрока.

Тут уже Соня убрала недоеденную булочку в рюкзак и вступилась за версию Максима:

— Вообще-то, Алексей Петрович сказал, что археологи нашли ещё и деревни строителей! Там были дома, посуда и глиняные горшки, — она украдкой взглянула на Максима и продолжила: — по остаткам пищи учёные определили, что строители ели мясо, а мясо рабам тогда не полагалось давать!
— Да это просто деревня надсмотрщиков, — быстро нашёлся Артём, — А рабы в это время спали в ямах. Да и вообще «учёные» — в египетских песках мочёные. Что они там могли накопать? Всё давно рассыпалось от времени. Я в том году осенью на даче забыл тарелку немытую, и что? Там плесень всё съела, осталась только пыль — поди определи, чем я там ужинал. А это всего за зиму! За 4 тысячи лет там и пыли не останется, — Артём доел бутерброд и убрал коробочку в рюкзак.
— Строители знали, что строят для фараона, сына Ра! Это придавало им сил, они чувствовали сопричастность, верили, что это их миссия на земле! — Соня опять посмотрела на Максима, ища поддержки:
— Правильно, это сильный мотивационный фактор, — Максим вскочил на ноги, — А ещё, если они работали за еду, то еда была их зарплатой!
— Нет, свалить со стройки по своему желанию они не могли, что доказывает их статус рабов. А я вот — не раб и могу сейчас уйти с урока рисования. Бывайте! — Артём захлопнул рюкзак и уходя бросил: — Вот если бы я глазами своими увидел этих рабочих, то тогда бы точно поверил.
— Какой же он твердолобый! — Макс вскочил и пнул куст сирени, — Я так сильно хочу доказать, что он не прав, но не могу придумать ни одного достойного способа. Это меня жутко злит!
— Могу научить тебя одной дыхательной практике! — наполовину в шутку, а наполовину всерьёз предложила Соня.
— Да я не хочу успокаиваться, я хочу доказать, что он не прав! — отрезал Максим.
— Слушай, а давай после школы заглянем к моему папе на работу? — решила зайти с другой стороны Соня, — у него сегодня важный день, они, наконец-то, подключили рой телескопов, которые вывели в космос. Можно будет даже что-то посмотреть!
— Ух ты, вот это по-настоящему здорово! Я — в деле! — быстро переключился Максим.

Перед входом в обсерваторию Максим ненадолго застыл. Он знал это место: огромное, футуристическое здание, усеянное странными, направленными в небо антеннами — он видел его сотни раз издалека, но никогда не бывал внутри. Теперь, ещё один шаг, и прохладный, насыщенный озоном воздух обсерватории окутал их с Соней.

Войдя в центр управления, Максим почувствовал, как сердце зашлось в груди. Это был монументальный, полутёмный зал, где рабочие станции и кресла плавными рядами спускались к колоссальному, изогнутому панорамному экрану, который занимал всю стену, мерцая от несчётных данных, как живой портал в космос.

Николай Янович протянул руку с большой и тёплой ладонью:

— Очень приятно, Максим, что ты заглянул. Соня говорила, что ты отлично разбираешься в астрономии. У меня как раз есть кое-что интересное.
— Мне тоже очень приятно, Николай Янович! — ответил Максим и крепко пожал протянутую руку, рассматривая обсерваторию изнутри. Было невежливо во время знакомства крутить головой по сторонам, но он не мог сдержать любопытства.
— Ну так вот, Максим. Последний наш проект... Мы временно развернули целую флотилию телескопов-дронов в точке Лагранжа L2 системы Земля-Солнце.
— Ух ты! L2 — отличное место для инфракрасных наблюдений. А какая задача у этого роя телескопов? Они работают как интерферометр или у каждого своя специализация?
— Большая часть из них работают как распределённая апертура, формируя виртуальный телескоп огромного размера, — Николай Янович указал рукой на экран, в котором отображалась схема расположения роя. — Насчёт инфракрасных наблюдений ты хорошо подметил, однако, мы выбрали эту точку больше из-за большой стабильности связи, дело в том, что каждый из этих дронов оснащён двигателем для перемещения через кротовые норы.
— Их уже начали использовать!? Я слышал, что испытания завершились всего полгода назад! — Максим был так удивлён, что даже рот открыл от изумления. Соню его вид очень позабавил, и она прыснула со смеха!
— Погоди рот открывать, вот увидишь их в деле — тогда уже можно!

Ребята буквально засыпали астронома вопросами, но Николай Янович, казалось, лишь расцветал. Он умело и спокойно отвечал на каждый из них, подкрепляя свои слова завораживающими голографическими проекциями, которые возникали прямо из воздуха, и рисовал траектории спутников и планет невесомыми движениями пальцев, словно дирижёр огромного космического оркестра.

— Допустим, вы отправите рой к ближайшей, возможно, пригодной для жизни экзопланете Ross 128 b, но до неё свет идёт только 11 лет. Что будете делать с таким временным лагом?
— Ну ты и глупышка! — хихикнула Соня, — это же элементарно. Телескопам-дронам задаётся программа. Они летят в нужное место, собирают информацию, а потом возвращаются в L2 и передают информацию на Землю. Элементарно, Ватсон.
— Ой, точно! — покраснел Максим, — просто очень много информации, и я не успеваю всё обработать.
— Рекомендую не расслабляться и не терять фокус, мы сейчас ещё и проведём испытание. Для начала сделаем фото чего-то достаточно известного, как поверхность Энцелада, например, а затем сравним с известными снимками.
— Это очень круто. А если червоточина откроется в какое-то неудачное место?
— Обычно программа рассчитывает координаты таким образом, чтобы выход не оказывался близко к звезде или внутри планеты, но могут быть казусы. Поэтому у нас есть серия T-дронов разведчиков, которые ныряют в нору и возвращаются через пару минут с минимумом собранных данных.

— Что-то я уже насмотрелся на Юпитер. Давай посмотрим — как с этой стороны выглядит Земля! — предложил Максим.
— Давай полюбуемся на знаменитую голубую точку, — пыталась ёрничать Соня.
— С таким качеством оптики и количеством дронов, надеюсь, изображение не будет выглядеть как прям уж точка. Алиса, отправь рой T1 к Юпитеру и сделай фото Земли. Настрой так, чтобы можно было различить поверхность и людей.
— Выполняется. Ожидаемое время: 2 минуты, — ответила Алиса.

Экран схематически отобразил анимацию действий и движения дронов. Затем полосу процесса, и на экране отобразилась одна из улиц города N в отличном разрешении. Можно было различить гуляющих собаководов, стайку летающих голубей и рабочих, которые рисовали свежую разметку. Соня первая пришла в себя:

— Это же, получается, очень свежая фотография! Мы же с тобой шли по этой улице и видели, как рабочие наносили свежую разметку!

Какая-то смутная идея уже начала формироваться в голове Максима, но пока ещё не обратил на неё внимания, так как более быстрая идея её затмила:

— Алиса, рассчитай и отправь рой T1 в такую точку, чтобы на фото было видно вход нашей обсерватории ровно 37 минут назад.
— Выполняется. Ожидаемое время: 2 минуты, — ответила Алиса.
— Я поняла, что ты задумал, — сказала Соня.

Прошло 2 минуты, и на экране они увидели входной сектор обсерватории, покрытый сложной сетью тонких солнечных панелей, а перед самым входом — свои фигуры сверху с тёмными тенями на мраморных ступенях, которые ребята рассматривали с плохо скрываемым изумлением.

— С этого ракурса твоя шляпка тебе особенно идёт, — первым пришёл в себя Максим.
— Спасибо, что хоть сейчас заметил! — порозовела, а затем немного побледнела Соня, — Это очень круто, что у нас есть возможность посмотреть в прошлое. Даже немного как-то стало страшно.
— Да что тут может быть страшного, это же здорово! А давай ещё дальше заглянем и посмотрим наше фото на перекусе? Сейчас попрошу рассчитать положение роя. Алиса, рассчитай и отправь рой T1 в такую точку, чтобы на фото было видно парк у 7-й гимназии ровно в 10:37.
— Выполняется. Ожидаемое время: 2 минуты, — ответила Алиса.
— Думаю, что эти дроны должны вынырнуть для фото где-то за Плутоном.

Когда фото отобразилось, и качество позволило Максиму разглядеть фигуру Артёма, жующего бутерброд, то сформированная идея тут же заняла все его мысли.

— Алиса, сколькими группами роев я могу управлять?
— Вам доступны рои дронов-спутников с буквами с K1 по Z10, то есть всего 160 роёв.
— Максим, папа нам разрешил использовать только T1 рой! — Соня испуганно взглянула на друга, она тоже увидела Артёма на фото и всё поняла.
— Соня, мне очень нужно. Я уверен, что такая возможность больше у меня никогда не появится.
— Максим! Ты что?! Это же папина программа! Её нельзя использовать для такой ерунды!
— Это не ерунда! Это очень важно!
— Ну, может быть, в другой раз? Давай спросим у папы разрешения?
— Ещё день, и сюда набегут сотни учёных, расписание каждого роя, наверняка, расписано на годы вперёд. А мне нужны все доступные рои. Извини, Соня, но я должен попробовать.

Соня не ответила. Она повернулась на стуле и хотела уже встать, но Максим обнял её, и она замерла.

— Пожалуйста, очень прошу.

Соня боялась смотреть в глаза Максиму, ладошки её вспотели, но она не стала прерывать Максима.

— Алиса, рассчитай и отправь все доступные рои в такие точки, чтобы на фото было видно строительство пирамид в Гизе.
— Выполняется. Ожидаемое время: 13 минут, — ответила Алиса.

Минуты тянулись очень долго. Максим ходил по кабинету, пытаясь тянуть время, читая все надписи, которые ему попадались, но без особого успеха. Соня же теребила в руках краешек платья, перебирая в голове тысячу и одно будущее объяснение папе. Представляя, как будет оправдывать своё бездействие и чем это ей будет грозить в будущем. Когда оставалось всего 1 минута, дверь открылась, и бодрой походкой в кабинет вошёл Николай Янович, держа в одной руке планшет, а под мышкой — распечатки каких-то документов.

— Ну что, полюбовались на Энцелад?

Соня с Максимом переглянулись, пытаясь придумать фразу, с которой начать свои объяснения, но тут Алиса выдала фразу:

— Запрос выполнен, вывожу фото на экран. Два телескопа из роя R7 потеряны.
— Николай Янович, извините, я сделал большую ошибку... — Максим начал первым.
— Ничего, ничего. Мне приходили уведомления о ваших экспериментах, но, честно, — прерывать не хотелось, так как самому было жутко интересно. Я, конечно, ожидал, что моё отсутствие вы используете для чего-то более... приземлённого. Например, для поцелуя. А вы тут, я смотрю, решили сразу взорвать парочку звёзд, не меньше! И ты, Максим, выбрал путь науки. Что ж, как и я в своё время, благо мне жена попалась умная и настойчивая, а то никакой Сони у меня бы не было. Давайте уже рассматривать фото! Держу пари, что это будет самое увлекательное и интересное исследование!

На фотографии были видны хорошо организованные лагеря с прямыми улицами. Простые, но прочные каменные и кирпичные постройки для жизни. Видно было, что часть рабочих заняты отдыхом у костров, другая часть — работает. Были постройки, похожие на пекарни, пивоварни и даже больницы. Всё указывало на то, что рабочих ценили, даже захоронения умерших рядом с местом строительства были оформлены достойно.
Все с интересом разглядывали Египет прошлого и понимали — сколько всего интересного они смогут ещё увидеть.