Исторически российские государи всегда относились к торговому сословию ровно так же, как и к крепостным.

Но говорить о каком-то специальном «геноциде» купечества не приходится — к вельможам во все эпохи относились ровно так же. Можно даже сказать, что купцы чувствовали себя наиболее свободными людьми в эти несвободные времена.

Но история, как известно, не ровное поступательное движение вверх, это, скорее, движение по спирали, и торговое сословие ощущало это на себе в полной мере.

Между тем, вплоть до реформ Александра II, торговля в России всегда находилась в несколько скукоженном состоянии: давление политики на торговлю оказывало угнетающее воздействие.
Сухопутные и речные пути, проходящие через наши территории, не могли насытить торговлю товаром (например, поток товаров по пути «из варяг в греки» или по «шелковому пути» был чрезвычайно скромен по объемам), и, когда ведущие европейские державы, начиная с XV века, стали осваивать океанскую торговлю, Россия оказалась на окраине мировой экономики.


Торговые пути России в XVII веке

Понимали ли в Москве, что торговлей страна богатеет? Конечно.
Знали ли, что за морской торговлей будущее?
Разумеется.

История полна ситуаций, когда государство, из самых прогрессивных устремлений, делало для торговли благое дело, направляя её всей мощью государственных ресурсов.

В 1523 году на Арской ярмарке случилось невиданное даже раньше «избиение русских купцов» (эту летописную фразу сейчас трактуют как массовое убийство), что вызвало ярость великого князя Василия III: собрав в Нижнем Новгороде большое войско, он двинулся на Казань, дабы отомстить злоказненным ворогам, но воеводы его, спустившись до места впадения в Волгу реки Сура, благоразумно решили, что сил для взятия Казани у них недостает, зато устроили на этом месте (где когда-то раньше стояла мощная марийская крепость Цепель) острог. Князь Василий издает указ, дабы купцы более на Арское поле не ездили (сил защищать их в ту пору недоставало), а все торги проводили бы в Васильсурске (так назван был, в его честь, отстроенный городок). Указ царский (а московских князей тогда уже зачастую величали царями) — конечно, дело серьезное, вот только место было выбрано не умно, и торги в Васильсурске как-то не задались. Зато с XVI века, совершенно стихийно, без царского приказания, возникает торжище у стен Макарьевского монастыря, что у Нижнего Новгорода.


Ярмарка, XIX век

А вот Иван IV требует от дьяка Выродкова «на устье морском поставить город для корабельного пристанища» (ниже Ивангорода) и, в ожидании того, что там «купечество заведется», запрещает русским купцам торговать в Ревеле и Риге (более поздние, особенно — современные нам придворные историки, пишут об этом с некоторым даже восторгом, приводя этот эпизод как «заботу» государя об экономике).

Купечество само собой, однако, так и не заводится: иностранные корабли обходят «пристанища» стороной, своего флота не построено, дорог к «пристанищу» нет, Ливонская война никак не способствует торговым успехам, запрет на торговлю всячески обходят, превращая, пусть не самый заметный, но — работающий торговый путь в путь контрабанды, что, в свою очередь, приводит к подорожанию русских товаров и заметному снижению спроса на них.

В те времена России, можно сказать, повезло — экспедиция англичан, которые в поиске других путей в Индию решились обойти Евразию через северные моря, которая, казалось бы, не задалась (2 корабля их трех погибают в пути вместе с экипажами), вдруг натыкается на земли поморов. Англичанин, единственный уцелевший кораблевладелец, Ченслор, из Холмогор едет в Москву, припадает к ногам грозного царя… Царь с Ченслером поладили. Поладили до такой степени, что англичане получали право беспошлинной торговли оптом и в розницу, право на строительство торговых домов (не облагались пошлинами) в Архангельске и Вологде, а в качестве бонуса англичане получали принцип экстерриториальности (то есть неподсудности русским законам). Русским купцам остается только внутренняя торговля.


Картина Литовченко «Иван Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею». Богатый царь в бедной стране

Свои монопольные привилегии английская Московская компания утрачивает только в 1698 году, при Петре I, отце русского флота, человеке, обладавшем куда как большим кругозором, нежели его предшественники.

Петр строит громадный военный флот, появляются первые батальные успехи.

Торговать царь-новатор тоже хочет сам. В Соломбале (сейчас район Архангельска) строятся специальные торговые корабли по европейским образцам, предназначенные для походов в Европу, купцам повелевают пользоваться ими, но плавания никак не могут наладиться из-за нехватки товаров и отсутствия корабельных команд.

Становление морской торговли идет сложно, архангельский воевода отписывает (с гордостью), что число русских купеческих кораблей растет каждый год чуть ли не вдвое, а поручик-преображенец, прибывший с ревизией, пишет «ябеду» на воеводу, упрекая его в том, что он-де «числом кораблей многажды завысил» и добавляя, что количество судов «гостей» остается по-прежнему втрое большим, чем число русских торговых кораблей.

Политика «все флаги в гости к нам» исполняется: Петербург, «окно в Европу», на деле не совсем окно в Европу — скорее, это для Европы окно в Россию.

В 1725 году, в год смерти Петра, в таможенных записях отмечены визиты 117 иностранных торговых судов («иные дважды или многажды») и 19 российских.

При этом мечты выйти на просторы настоящей океанской торговли Петр I не оставляет, экспедиция Беринга озадачена поиском того пути, который не дался Ченслеру со товарищи: северным путем в Китай и Индию.


Петр Первый и создание русского флота

При Петре II гавани Петербурга в пору закрывать: военным флотом государь не интересуется вовсе, а торгового — нет как нет.

Последующие правители выправляют как-то ситуацию с военным флотом, но торговли на Балтике — всё нет и нет, если, конечно, не считать таковой доставку дорого товара для нужд двора и вельмож — суммарно все это весьма небольшой тоннаж (даже когда доставляется итальянский мрамор).

Малая активность на западе компенсируется свободой действий на востоке страны. Царский глаз и царская рука долго не дотягивается до окраин империи, предприниматель Шелихов наладил «треугольную торговлю» между Сибирью, Алеутскими островами и американским побережьем исключительно силами собственной торговой флотилии.

Историки замечают «некоторый прогресс» в состоянии российского торгового флота только к концу XVIII века, когда доля русских кораблей в международной торговле составила целые 9,2%.

В XIX веке, при всех описанных проблемах, морская торговля составляла 3/4 всего потока грузов, ввозимых или вывозимых с наших территорий.

Стюарт Росс Томпстон замечает так же, что серьезным препятствием для торговли с Россией был весовой дисбаланс: экспорт в 3-4 раза превышал по весу импорт.


Порт Архангельск в XVII веке. По мнению некоторых исследователей, этот порт весь XVII век обеспечивал более 70% всей международной торговли России

Вывозимое, сырье — это тяжести и объем, ввозимое — изделие — весит легче и места занимает меньше.

Начиная с 80-х г.г. XIX века Россия стала активно копировать действия иностранных держав, выделяя субсидии на развитие судоходства и преференции для российских судовладельцев.
Решающим фактором чрезвычайно быстрого роста стал отказ от руководства купцами (хотя это и не было никак продекларировано): начиная с 60-х г.г. того же века исчезают распоряжения государя о том, кому, что и куда надобно возить, чем и на каких условиях торговать.
Возможно, если бы эта мысль пришла в голову кому-то из правителей раньше, то мне сейчас и писать было бы не о чем.

В итоге к 1913 году российский торговый флот почти вдвое увеличил тоннаж, доля участия российских кораблей в российском экспорте-импорте выросла до 23%.

Впрочем, далее нас ждала монополия на внешнюю торговлю на много лет.


Один из самых коротких указов, которые приходилось встречать. В самом деле, не о чем говорить длинно: принцип римской юриста IV века Флорентини «разрешено всё, что не запрещено» — в действии. Понятно, что сегодня этот простой документ «оброс» многотомными дополнениями, которых настолько много, что принципы свободной торговли сильно размыты, но… хорошо, что он у нас все еще есть

А затем, в один прекрасный день (29 января 1992 года) появляется закон о свободе торговли, легализующий предпринимательскую деятельность, и страна в довольно короткий срок из нищей становится богатой — частная инициатива, та самая «невидимая рука рынка» Адама Смита, замечательно справляется с тем, с чем не справлялись приказами-указами.

Как сейчас оценить руководство государством внешней торговлей?

Я бы сказал, что — сильно либеральнее, чем при советской власти, примерно как при царе Иване IV с некоторыми элементами попустительства и гуманизации — неугодных купцов более не сажают на кол, а просто сажают. Доля госсектора в экономике неуклонно растет.

Список литературы:

• Костомаров Н. И. Очерк Торговли Московскаго государства в XVI и XVII Столетиях
• Базилевич К. В., «Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVII в.»
• Голикова Н. Б. «Численность, состав и источники пополнения гостей в кон. XVI — 1-й четв. XVIII в.»

Автор: Александр Иванов