Если оглянуться на последние три года в российской IT-индустрии, становится ясно: мы пережили полноценную трансформацию. Процесс, который в обычных условиях занял бы лет пять-семь, сжался в 2-3 раза. Для многих это был болезненный, но продуктивный стресс-тест для всей экосистемы.

В этой статье я постараюсь глубже раскрыть тему, не буду останавливаться на банальных «было-стало». Сразу хочу попросить написать в комментариях: с какими трудностями вы столкнулись? Что было сложнее всего? Что далось проще? Какие неожиданные проблемы выскакивали и как вы с ними боролись? Думаю всем будет интересно почитать о вашем опыте.

Итак, начнём!

❯ Шок, выживание и первая реакция

Первые месяцы 2022 года напоминали действия команды тонущего корабля. Главной задачей была не оптимизация, а сохранение базовой функциональности. IT-директора крупных банков и корпораций вспоминают то время как сплошной аврал: продление лицензий через третьи страны, срочный поиск каналов для поставки оборудования и панический аудит всего стека на предмет точек отказа.

В тот момент в полной мере осознали хрупкость глобальной IT-индустрии. Оказалось, что за удобством коммерческих продуктов из Кремниевой долины скрывалась системная уязвимость: в любой момент можно было лишиться и обновлений безопасности, и даже доступа к собственным данным. Это и сформировало главный приоритет на годы вперед — технологический суверенитет, который из политологического термина превратился в руководство к действию.

Поэтому сразу встал вопрос: как обеспечить непрерывность бизнеса?. Приоритет по обеспечению непрерывной работы бизнеса сформировал три ключевых вектора миграции:

1. Срочный переход на стабильные отечественные решения там, где риски были максимальны (госсектор, финтех, телеком).

2. Массовая легализация и адаптация open-source, который из «удобного инструмента энтузиастов» превратился в «стратегический фундамент».

3. Репатриация (возвращение) ИТ-активов — физическая и юридическая миграция серверов и данных обратно в Россию.

❯ Фундамент: Аппаратная правда и «железный» суверенитет

Всё начинается с «железа». Без него никакой софт не работает. И здесь изменения были, пожалуй, самыми сложными.

Массовый уход Dell, HPE и Cisco поставил перед компаниями сложный выбор. На сцену вышли китайские бренды (Inspur, Huawei), которые стали основными поставщиками. Параллельно началось активное внедрение российских процессоров — «Эльбрусов» и ARM-архитектуры.

Это потребовало колоссальной работы по портированию ПО, часто на уровне компиляторов. Произошел скрытый, но важный сдвиг: инженеры заново учились думать об архитектуре и низкоуровневой оптимизации, забыв о стандартной связке «x86 + Windows/Linux».

Что касается системы хранения данных, то тут миграция с массивов NetApp и Dell EMC на российские (например, «Аэродиск») или китайские аналоги была подобна пересадке сердца на ходу. Процесс требовал безупречного планирования, создания сложных гибридных сред и часто сопровождался падением производительности, которое приходилось компенсировать настройкой и доработками.

Этот этап показал, что аппаратная независимость — это дорого и сложно, но это цена за возможность вообще продолжать работу.

Теперь затронем операционные системы. Произошёл некий ренессанс Linux и рождение новой культуры.

Великое переселение с Windows на российские дистрибутивы Linux (Astra Linux, Red OS, ALT Linux) можно сказать стало сменой философии работы.

Для миллионов офисных сотрудников переход с привычного Windows на Linux стал стрессом. Отдел ИТ превратился в службу психологической поддержки: «Где мой Word?», «Почему не запускается exe-файл?». Это заставило компании массово вкладываться в обучение, создавать подробные инструкции и развивать службы техподдержки.

Между тем выросло и качество. Российские вендоры ОС, оказавшиеся в эпицентре событий, получили бесценный фидбэк от миллионов пользователей. Это привело к резкому скачку в удобстве, стабильности и совместимости. Драйверы для принтеров, видеокарт и другого периферийного оборудования, которые раньше были «головной болью», стали появляться гораздо быстрее.

Во многих компаниях сформировалась гибридная среда: бухгалтерия и секретари — на российском Linux, а инженеры и разработчики — на стандартных дистрибутивах вроде Ubuntu или Debian. Это породило новые вызовы для администрирования, но стало практичным компромиссом.

Произошла по истине великая миграция СУБД. Это одна из самых драматичных глав трансформации. Перенос гигантских массивов данных с Oracle, Microsoft SQL Server и DB2 на новые платформы можно сравнить с переездом библиотеки с миллионами томов, не закрывая её для читателей. Больше всего попотеть с этим пришлось банкам, которые делали это буквально на лету.

Открытая СУБД PostgreSQL из «одной из опций» превратилась в стратегический стандарт.

Её российские форки (Postgres Pro) предложили дополнительные функции и коммерческую поддержку, что было важно для крупных предприятий. Сообщество разработчиков и администраторов PostgreSQL в России выросло в разы.

Для аналитики в реальном времени ClickHouse от Яндекса стал безальтернативным лидером в России и в принципе во многих других странах тоже.

Конечно эта миграция не прошла бесследно. Компании проводили бесчисленные тесты, сравнивая производительность запросов, отрабатывая откаты. Многие обнаружили, что их приложения жестко завязаны на специфические фичи Oracle, что потребовало дорогостоящего рефакторинга кода.

❯ Инструменты разработки: Новая реальность JetBrains, VS Code и Git

Среда разработки претерпела наименьшие изменения, но и здесь нашлись свои вызовы.

• JetBrains смогла адаптировать свою бизнес-модель, и такие IDE, как IntelliJ IDEA и PyCharm, остались главными инструментами для миллионов разработчиков.

• Visual Studio Code с его бесплатностью и экосистемой плагинов лишь укрепил свои позиции.

• Git остался стандартом для контроля версий, однако произошла миграция с GitHub и GitLab на их локальные инсталляции или на российские аналоги (например, GitLab в SberCloud). Это заставило команды налаживать свои процессы CI/CD (непрерывной интеграции и доставки) с нуля.

❯ Человеческий фактор: Кадровый голод и переоценка ценностей

Самым большим дефицитом оказались не технологии, а люди.

Администратор Astra Linux, специалист по PostgreSQL или инженер по Kubernetes могли буквально выбирать между десятками предложений с зарплатами, выросшими на 50-100%.
Переобучение стало нормой. Сотни тысяч IT-специалистов были вынуждены проходить ускоренные курсы по новым технологиям. Возник бум на образовательные программы от вузов, онлайн-платформ и самих вендоров.

Для многих сменилась даже мотивация. Если раньше многих айтишников мотивировали интересные проекты на глобальном стеке, то теперь мощным мотиватором стала миссия — чувство причастности к сохранению технологической независимости страны.

❯ Что в итоге? Рождение новой экосистемы

Острая фаза выживания уже осталась позади. Наступает фаза осмысленного строительства.
Начались многочисленные консолидации и интеграции. Отдельные российские продукты начинают собираться в целостные, протестированные друг с другом экосистемы (например, связка ОС + СУБД + офисный пакет). Бизнес устал от «сырых» решений и требует надежности.

Прошел этап «главное чтобы работало». Теперь и пользователи, и бизнес требуют от отечественного ПО удобства, красивого интерфейса и логики, не уступающей мировым аналогам. Это здоровый запрос, который двигает рынок вперед.

Полученный опыт за прохождение всего этого тяжелого этапа уникальный. Российские интеграторы и вендоры начинают предлагать свои услуги и продукты на рынках стран БРИКС и СНГ, где многие компании сталкиваются с похожими вызовами.

Произошедшее сложно назвать просто сменой технологического стека. Это был цивилизационный сдвиг для российского IT. Мы прошли путь от комфортной зависимости к трудной, но осознанной самостоятельности.

Ключевым итогом стало способность к адаптации. Российские компании и специалисты доказали, что могут в сжатые сроки перестроить гигантские инфраструктуры, научиться новому и создавать работающие решения в условиях неопределенности.

Новости, обзоры продуктов и конкурсы от команды Timeweb.Cloud — в нашем Telegram-канале ↩