Изначально, моя первая публикация подобного рода «День, когда торренты остановились» была спонтанной, однако позже я столкнулся с публикацией пользователя awaik «Воины виртуальности», и понял, что смогу поделиться и другими своими работами в этом направлении. Данный пост предназначается, в первую очередь, хабу «Читальный зал», но я решил все же использовать хабы «Киберпанк» и «Научная фантастика» как наиболее близкие по смыслу. Заранее извиняюсь перед всеми, кто не хотел бы видеть подобные вещи в своей ленте. Остальным же, надеюсь, процесс чтения доставит удовольствие и я смогу развить свое повествование до по-настоящему серьезных размеров.

Сам текст под катом.

Он был в лесу. Обычном лесу средней полосы, в котором обитает вполне привычная живность, а встретить что-то опаснее ужа проблематично. Вдыхая свежий воздух с запахом хвои и мха, он двинулся дальше, прочь с опушки, вглубь лесного массива. Чувствуя единение с лесом, его не хотелось покидать, не хотелось оставлять это огромное, живое, дышащее существо.

Вот тут, казалось, именно за этим деревом, он делал первые шаги. Чуть дальше – школа, а после кадетская академия. Пройдя дальше тропами памяти леса можно было встретить все памятные моменты собственной жизни. Вот первые свидания, тут – уходы в самоволку и шуточный трибунал в кабинете ректора. Первая работа, первая настоящая любовь, первая серьезная покупка. Лес – олицетворение всей его жизни, сжатый в тугую спираль маленькой опушки, сейчас раскручивался с умопомрачительной скоростью, вскрывая все новые и новые подробности и детали жизни, которые хранились на задворках памяти.

Он коснулся рукой одного из старых сосновых стволов. Это его боевой товарищ. Следующий – старый пес. Он улыбался, идя от дерева к дереву и, соприкасаясь со своим прошлым, чаще радовался встрече, чем хмурился. Не было тяжести тревог, не было уже привычного, гнетущего состояния неизбежно наступающей беды. Только покой.

Чем дальше от продвигался глубже в чащу леса, тем сильнее на него накатывали воспоминания. Вот старая, корявая сосна, уходящая в небо выше других, казалось, презирая все законы физики, грозно возвышалась над прочими деревьями.

Сухой, мертвый ствол.

— Привет, отец. Давно не виделись. — Дерево ему не ответило.

Он коснулся лбом гладкой древесины, с которой уже давно отвалилась кора. Замерев в такой позе на некоторое время, он погрузился в воспоминания о своем старике. Разбитые трудом руки, сухая фигура, всегда прямая, но усталая осанка, характер, под стать внешности – жесткий и сухой. И яркий, светящийся умом, но от этого еще более тяжелый взгляд. Странный человек с заурядной судьбой, как и многие до него. Как и многие после.

Он почувствовал резь в глазах и вытер рукавом вырвавшуюся слезу. Но это было не эмоции, не тоска по прошлому.

Это горел лес.

Пожар будто поглощал его воспоминания, то, что составляло его личность. Огонь был уже повсюду, взяв его в плотное кольцо, отрезал все пути к отступлению. Жар стал обжигать кожу и легкие, было нечем дышать. Он слышал крик леса сквозь свой собственный, крик живого существа.

— Пульс? – голос шел из ниоткуда.

— Сто тридцать.

— Нужно понизить до девяноста. – голос буднично отдавал команды. – Приготовить стерильный инструмент.

— Пульс сто десять и падает, — ответили голосу.

— Отлично, только сердце не остановите и, кто-нибудь, приведите его уже в сознание. И так слишком много материала запороли.
— Пульс сто два.

— Хорошо. Готовьтесь, разряд по команде.

— Пульс девяносто два, стабилен.

Он не понимал, откуда идут голоса. Казалось, источник звука находится прямо за его спиной, но оглянувшись, он увидел только горящий лес.

-Разряд, — скомандовал голос.

Огненный шторм, бушевавший в лесу его памяти, поглотил его.

— Пульс растет, – Это был уже кто-то другой. Подчиненный.

— Стабилизируйте и приводите в сознание, — последовала команда.

Даже через рев огня и собственную агонию он их слышал у себя за спиной.

— Образец 84 в сознании.

«Образец?» — вопросы множились, ответов не было.

— Продолжаем, – сказал Главный.

Он открыл глаза. Старый кафель, несколько пар ног в бахилах в зоне видимости и полная неспособность двигаться.

И тут к нему вернулись чувства.

Боль. Он чувствовал ее каждой клеткой своего тела, каждым нервом. Боль сводила с ума, но все что он мог – это пошевелить глазами. Даже мигнуть не получалось. Вот что было тем пожаром. Боль.

«Пожалуйста, дайте мне умереть! Дайте умереть! Дайте умереть!» — только эта мысль сейчас билась в голове Образца 84. «Умереть! Пожалуйста! Дайте умереть! Не надо, хватит!» Нет боли сильнее душевной, говорили люди, но то, что сейчас испытывал он, было не просто болью. Это была ее высшая степень, ее квинтэссенция, ее абсолют. Боль стала им, а он стал ею, ничтожный кусок мяса на столе, который молил о смерти. Но судя по разговорам его палачей, обрывки которых долетали до его агонизирующего сознания, убийство в их планы перед ужином не входило. Жаль.

Невероятным усилием воли он снова попытался ускользнуть в чащу, созданную его мозгом, в надежде сохранить остатки рассудка.

— Теряет сознание. – сказал еще кто-то.

— Пульс? – «а это опять главный», подумал он.

— Пятьдесят пять и быстро падает.

— Вколите ему еще адреналина, надо поднять до девяноста, а то опять на грани. И полкуба нейроблока, пусть очухается и продолжим, – сказал главный, а после небольшой паузы добавил, — этого мы не можем убить, Астрее и Адикии нужен компаньон.

***

Пытка на столе продолжалась еще целую вечность. Секунды растягивались в дни, и Образцу 84 казалось, что он вот-вот умрет. Еще четыре раза он был на грани, трижды пульс выходил за отметку 200, грозя разорвать сердце на части, дважды он возвращался в чащу леса в моменты клинической смерти. Но каждый раз его возвращали назад, в объятия боли.

Боль стала его заклятым другом, спутником, и наказанием. Боль поглотила все прочие чувства, стала основой его существа. Боль. Боль. Боль. Спустя время он стал различать ее оттенки. Он не помнил откуда, но был уверен, что однажды уже прошел через ад. Это – боль сломанных ног. Это – вырванные ногти. А вот и перелом позвоночника.

Почему его держат в сознании? Почему он не может двигаться, но все чувствует? Зачем?

— Подключайте последнюю контактную площадку и прозванивайте, — сказал голос главного палача.

Самих мучителей видно не было, только их ноги, снующие вокруг стола, на котором лежал Объект 84.

— Готово. – отчитался кто-то.

— Начинайте прозвон и выходим на финишную прямую, — голос главного казался довольным, насколько об эмоциях можно было судить через адскую боль.

— Запускаю проверку.

Щелчок.

От очередной вспышки он ослеп. Он видел только белый свет, иначе мозг передать то, что происходило с телом, был не в состоянии. Просто белый свет как олицетворение всех оттенков боли в одном.

— Пульс сто пятьдесят и растет.

— Стабилизируйте.

— Не реагирует, у него вместо крови уже чистая смесь бета-блокаторов и адреналина.

— Печень отказывает. — добавил еще один голос.

— Запускайте диализ, два литра донорской, первой отрицательной. – сказал кто-то.

— Нет! Сердце не выдержит, если не собьем пульс! – голос главного срывался на крик. – Удвоить дозу!

— Это его убьет наверняка!

— Под личную ответственность. – в голосе главного зазвучала сталь. – Я готов отвечать перед Астреей и Адикией, если мы его потеряем.

— Двойную внутривенно! – в голосе подчиненного больше не было сомнений.

— Пульс двести двадцать, он на грани, — это был кто-то третий.

— Времени нет, делайте пункцию перикарда. – опять заговорил главный. – Одну дозу напрямую, одну внутривенно.

— Но…

— Немедленно!

— Одну пункцией, одну внутривенно! – Повторил голос подчиненного. – Чего замерли? Выполняем! Иглу, быстрее!

За невыносимой болью он не почувствовал, как игла вошла между ребер.

— Пульс стабилизировали, сто шестьдесят. – этот болванчик, диктующий показатели аппаратуры, уже стал раздражать.

— Нормально, сейчас вторая доза подействует. Нервная система?

— Горит как новогодняя елка, ни единого темного пятна. – отрапортовали главному.

— Так и думал. Отличный экземпляр, давно таких не было. Запускайте синхронизацию.

Очередная вспышка, настолько мощная, что зрение просто отказало. Он погрузился во тьму, освещаемую редкими цветными пятнами. Мозг не мог справиться с нагрузкой и обработать хотя бы часть того, что сообщала ему нервная система организма.

— Синхронизация завершена с результатом 97,3%. – Это был кто-то новый.

— А вот и наш чемпион. Астрея будет удивлена новым статусом ведомой, — голос главного выражал просто безграничную радость.

— Подключайте Око и зашивайте, мы закончили. – Объект 84 увидел, как одна из пар ног отошла от стола, на котором он лежал, и скрылась из поля зрения.

***

— Доброе утро, Объект 84. – голос звучал будто бы издалека, но был знаком. Главный. – Меня зовут Доктор Ивор, рад, что вы живы.

Он попытался что-нибудь сказать в ответ, что-нибудь колкое, едкое, но получились только хрипы.

— Спокойнее, — сказал Ивор, — Вы подключены к аппарату искусственной вентиляции легких. К сожалению, вы пока не можете даже дышать самостоятельно, о движении или разговоре даже речи не идет. Давайте вы полежите спокойно, а я частично введу вас в курс дела.

Объект 84 внимательно посмотрел на человека, который представился как Доктор Ивор. Широкие плечи, массивные руки, небольшая лысина, которую Ивор старательно прятал за стрижкой под ноль. Внимательные, близко посаженные глаза наблюдали за ним, но враждебности во взгляде не было. Любопытство, спокойствие и немного отвращения. Учитывая тот факт, что он командовал процедурой, которая теперь приковала его к постели, увидеть последнее было странно, но от этих размышлений отвращение никуда не делось. Ивор, где-то в глубине души, презирал то, что создал.

— Вы находитесь в закрытом исследовательском институте, Объект 84. Спектр наших исследований весьма широк и вам посчастливилось стать участником одного из них. Попрошу заметить, мы не принуждали Вас к чему-либо и на все вы пошли почти добровольно, завещав свое тело после смерти или при получении травм, несовместимых с жизнью, науке. Поэтому вы здесь. – Ивор отошел от края кровати к стене и сел на стоявший там стул, — Вам выпал уникальный шанс, Объект 84. — продолжил доктор.

Человек или то, что от него осталось и то, что все упорно называли не именем, а «Объектом 84», попытался опять заговорить с Ивором. У него было много вопросов, но издать опять получилось только слабый хрип.

— Тише, тише, я же говорил, вы на искусственной вентиляции, пока не научитесь заново дышать, а так же ходить, говорить и связно думать. – Сказал Ивор.

Происходящее казалось либо плохой шуткой, либо очень хорошим розыгрышем, но Ивор был подозрительно для розыгрыша или шуток серьезен. Объект 84 попытался встать с кровати для того, чтобы схватить этого типа за горло и, если уж он не мог говорить, пояснить ему свою позицию касательно происходящего при помощи языка жестов. В основной своей массе, при помощи жестов не самых приличных и с элементами насилия.

— Я понимаю ваше негодование, однако, поверьте, я желаю вам только самого лучшего. Вы обязательно поправитесь и вернетесь к полноценному функционированию и даже больше, этого хотят все в этом здании и многие за его пределами, — сказал он.

Ивор сложил руки на груди крест-накрест, внимательно наблюдая за реакцией подопечного.

— С вами проведут интенсивный курс специальной терапии и процедур, чтобы вы как можно быстрее встали на ноги, – продолжил он и встал со стула, — пока же не смею нарушать ваш покой, отдыхайте.

Объект 84 попытался встать с кровати, но тело не слушалось. Руки беспорядочно бились из стороны в сторону, сдерживаемые ремнями на запястьях. Та же ситуация была и с ногами.

Ивор посмотрел на Объект 84, нахмурился и, думая о чем-то, открыл дверь.

— Сестра! У Объекта 84 начались судороги. Дозу успокоительного и проследите, чтобы до завтрашнего вечера его не беспокоили, — доктор был очень серьезен, — ему необходимо смириться с произошедшим.

После того, как сестра скрылась за пределами дверного проема, Ивор развернулся к своему детищу, которое все так же билось в судорогах на кровати, и сказал:

— Мы обязательно подружимся, вот увидите.

После этого он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Через несколько минут пришла медсестра в сопровождении нескольких крепких санитаров.

— Держите его, а то сломаю иглу. — сказала она.

Объект 84 не хотел отключаться, единственное, что движило им сейчас – ярость. Он хотел встать с этой кровати, хотел, чтобы его тело вновь принадлежало ему. Он хотел вырвать глотку этому ублюдку, Ивору, который пытал его на операционном столе, держа в сознании, пока он не мог двинуть даже пальцем. Объект 84 жаждал крови.

Успокоительное подействовало быстро. Последнее, что он запомнил перед тем, как отправиться в сгоревший лес – матовый свет ламп, которые занимали весь потолок.

***

Он снова мог ходить. Попав в чертоги своего выжженного разума, после погружения в наркотический сон успокоительного, он вновь мог управлять своим телом, пусть и вымышленным.

Насколько хватало глаз, вокруг была выжженная огнем пустошь. Обгоревшие стволы деревьев, будто гнилые зубы, торчали из земли, а солнце закрывала дымка, оставшаяся после пожара. Кое-где еще тлели угли, но в целом огненный шторм, который предшествовал его первому воспоминанию, когда он очнулся прикованный к операционному столу, стих. Не осталось ничего.
Он двинулся по пустыне своей памяти, бессердечно выжженной в ходе операции. Одно из деревьев показалось ему знакомым. Старое, кривое, оно возвышалось позорным столбом посреди пустоши и, будто бы, хотело ему что-то сказать. Объект 84, пусть его теперь зовут так, подошел и коснулся старого обгоревшего ствола, с которого, судя по всему, еще до пожара слезла кора.
Ничего. Мертвое дерево молчало и все так же оставалось просто деревом.

Он что-то услышал. Обернувшись, Объект 84 нос в нос столкнулся с трупом. Он стоял прямо перед ним, против всех законов природы и здравого смысла, обгоревший, местами до костей. Труп. Черты разобрать было невозможно, глаза от жара лопнули и вытекли, от губ и щек ничего не осталось. На том месте, где у этого бедолаги было лицо, будто застыла вечная улыбка. Так могла бы улыбаться смерть, имей она физическое воплощение.

Объект 84 пошатнулся и упал, запнувшись о корень старого дерева за его спиной, в попытке сделать шаг назад.

— Чего тебе?! – тут он мог говорить, — Кто ты такой?! Что тебе нужно?!

— Что мне нужно? – Обгоревшая челюсть трупа пришла в движение, имитируя речь, что было невозможно, потому что на месте гортани просвечивал позвоночный столб, — да вроде ничего такого.

Объект 84 все так же сидел на земле и пялился на плод своего воспаленного сознания.

— Тогда зачем ты пришел? – спросил он.

— Зачем? – повторил следом труп, делая шаг в его сторону, — Я пришел сказать, что тебе, куску дерьма, пора просыпаться.

Как только он закончил говорить, Объект 84 получил мощный удар ногой в челюсть.

***

Его встретил все тот же потолок и матовый, мягкий свет ламп. Он все так же не чувствовал своего тела, хотя его руки иногда непроизвольно дергались, а пальцы рук сжимались в кулаки и снова разжимались.

«К сожалению, это не сон», — подумал Объект 84, — «а было бы неплохо проснуться еще разок».

Пока парализованный и неспособный двигаться подопытный изучал взглядом потолок, двое в соседней комнате жарко спорили.

— Вы вообще понимаете, что значит 97,3% синхронизации с базой Ока? Чем вы вообще думали, когда утвердили подобную цифру во время операции? – сказала женщина лет тридцати, которая нервно ходила по комнате пока говорила и изредка, будто вспоминая, что участвует в театральной постановке, размахивала руками, — 97,3%! Надо было опустить хотя бы до уровня в 80,4%, чтобы Астрея могла уверенно остаться на позиции ведущей. А что теперь? – женщина резко остановилась и повернулась на носках к своему собеседнику лицом, а копна вьющихся каштановых волос взмыла над плечами тяжелой волной.

— Тише, Анна, тише, — сказал доктор Ивор.

Он наблюдал этот ритуал метания по кабинету уже не первую сотню раз. После каждой неудачной операции, когда мозг или сердце очередного Объекта не выдерживали, или при любой заминке в подготовке Астреи и Адикии, Анна начинала метаться перед ним, словно пойманный в клетку зверь. И каждый раз все заканчивалось одинаково. Она останавливалась прямо перед ним, резко разворачивалась на носках черных туфелек и обдавала Ивора цветочным ароматом своих волос.

Он внимательно посмотрел Анне в глаза. Слегка раскосые, серые, они смотрели на Ивора пристально снизу вверх; всего пяток сантиметров каблука не меняло того, что Ивор, хирург, в своей основной профессии, а после уже ученый нейробиолог, был почти на две головы выше и в несколько раз крупнее миниатюрной шатенки. Слегка пухловатые губы поджаты, дыхание глубокое, а тонкие пальчики сжаты в маленькие грозные кулачки. Кому-то могло показаться это очень милым и даже весьма сексуальным, но Ивор знал – Анна в бешенстве.

— Милая моя, я не мог допустить, чтобы столь высокие показатели были искусственно занижены. Это уникальный экземпляр, лучшее, что мы когда-либо делали, — сказал Ивор.

— То есть вы хотите сказать, что искусственно занижать показатели Адикии – это нормально, а с Объектом 84 допустить такого вы не могли? – Ответила Анна.

Ивор, закрыв глаза, устало потер переносицу. Анна никуда не делась и все так же стояла перед ним в своей самой воинственной позе, на которую была способна.

— Пойми, для Адикии и Астреи были предопределены их роли. Я не мог допустить, чтобы в этом тандеме Адикия была ведущей, она не способна принимать нужные нам решения в стрессовых ситуациях, — сказал Ивор.

— Ты считаешь, — Анна злилась на него все сильнее и сильнее с каждой секундой, — ты считаешь, что психопат с выжженными мозгами будет способен принимать правильные решения за троих?

— Ты говоришь о понижении уровня синхронизации на 17%! – повысил голос Ивор, — ты сама делала расчеты эффективного уровня для нашего проекта! Сколько сотен часов я отстоял за хирургическим столом, чтобы после отправить в операторы плоды своего труда, только потому что эти «Объекты» не дотянули пары процентов, а то и десятых до порога в 76,4%! – Ивор начал закипать, — Или напомнить тебе об Объекте 43? Помнишь, как я умолял тебя дать нам шанс испытать его? Помнишь, сколько ему не хватило? Напомнить?

Анна отошла на шаг от наседающего на нее хирурга. Лицо Ивора полыхало, а на лысине выступили пару капелек пота. Анна добилась совершенно не того эффекта, которого ожидала. Загнать старого ученого в угол не получилось, она только разозлила его.

— Одной десятой. Сорок третьему не хватило одной десятой. Я все помню, Майк. – ответила Анна, не дожидаясь, пока Ивор сам огласил эту цифру.

Анна использовала последний, ранее безотказный козырь по успокоению коллеги – назвала его по имени. Немногие в здании лаборатории осмеливались это делать, но у нее была подобная привилегия, которой она иногда пользовалась в подобных ситуациях. Помогло и на этот раз. Ивор еще раз окинул ее тяжелым вглядом, а после закрыл лицо ладонями и упал в огромное кресло, стоявшее у него за спиной.

— Пойми, Анна, такой удачи больше может и не быть, — Устало сказал Ивор, — Всего пятнадцать подопытных мужского пола доходило до стадии синхронизации живыми и, потенциально, в будущем полностью функциональными. И только двое пересекли отметку отметку в 50%, а сорок третий почти достиг необходимого значения. А тут 97,3%! Я не мог позволить понизить уровень синхронизации, просто не имел права.

Хирург потер виски, посмотрел уже не на такую воинственную, как пять минут назад коллегу и продолжил:

— Астрея тоже не была предназначена для ведущей позиции, ты это прекрасно понимаешь, но не хочешь признавать, потому что это ты ее нашла, — Анна не выдержала тяжелого взгляда хирурга и отвела глаза. Он же, тем временем, продолжил: — Астрея и Адикия задумывались как равноправный тандем, а не как пара ведущая-ведомая. Справедливость и несправедливость должны идти рука об руку, но сейчас верховенствует вторая. Анна, Объект 84 – это отличный шанс сбалансировать их, вернуть программу в былое русло. – Ивор встал со стула и взял маленькую шатенку за плечи, наклонившись так, чтобы его глаза были на одном уровне с ее.

— Ты понимаешь, Анна? 97,3%! При должном уровне подготовки и первоначальной поддержке со стороны Адикии, восемьдесят четвертый уже через год будет задвигать Астрею легким шевелением мизинца на ноге, — Ивор старался поймать взгляд Анны, но она до последнего отводила глаза.

— А если не сможет? Два лидера – это катастрофа. Мы потратим уйму средств и времени на адаптацию восемьдесят четвертого и его обучение. – ответила она. — Если что-то пойдет не так, его придется отбраковать в операторы, как и сорок третьего. – Анна повела плечами, будто поежилась от холода. – Что тогда, Майк?

Доктор Ивор отпустил плечи Анны, выпрямился в полный рост и повернулся к стеклу, за которым была палата восемьдесят четвертого.

— Под мою ответственность, — после долгой паузы сказал хирург.

— Но… — пыталась возразить Анна.

— Разговор окончен, можешь идти, — отрезал Ивор.

Анна знала эту кодовую фразу. Как только Майк говорил «Разговор окончен» дальнейшие дебаты не имели смысла, своего решения он не изменит.

Она попрощалась со старым хирургом и вышла в пустынный, ярко освещенный коридор лаборатории и направилась в свой кабинет. Приближался вечер и сейчас, на глубине сотни метров под землей можно было встретить только охрану и обслуживающий персонал: большинство сотрудников уже разбрелись по своим комнатам или залам отдыха. Анна прошла до поворота, бодро цокая каблуками по бетонному полу, свернула налево и направилась к своему рабочему кабинету. По пути ей встретились только одна из десяти пар охранников, постоянно курсирующих по уровню.

— Доброго вечера, доктор Прайс, — поприветствовал Анну один из охранников.

— И тебе, Джеймс, — Анна немного замедлила шаг, — все в порядке?

— Конечно, доктор, — ответил он и улыбнулся настолько широко, насколько вообще способен широко улыбаться человек, — вы под надежной защитой.

Анна тоже улыбнулась охраннику, но ничего не ответила и пошла дальше, чувствуя на своей спине и всём, что ниже ее, два мечтательных взгляда. Дойдя до двери своего кабинета, она приложила ладонь к датчику и через секунду услышала щелчок замка. Можно входить.

«Господи, какое счастье, что нам больше не нужны эти тупые ключ-карты», подумала Анна, зайдя внутрь и включая в кабинете свет. Будучи ребенком, она их постоянно теряла, чем вызывала гнев отца и упреки со стороны матери. С ранних лет Анна ненавидела вездесущие двери. Когда она клала рабочий планшет в полку стола, ее мысли вернулись к разговору с доктором Ивором. «Под мою ответственность». Как же часто она слышала эту фразу от старого ученого.

— Не слишком ли много ответственности для одного старика? – сказала она в пустоту.

Впереди был долгий вечер. С показателями синхронизации выше 90% они даже не думали столкнуться, а тут 97.3%. Надо перепроверить все расчеты еще раз.

***

Прошло пять циклов тяжелого, черного сна. Он проваливался в эту пустоту буквально через несколько часов поле пробуждения. Выжженный мозг восстанавливал нарушенную в ходе операции работу. После третьего цикла он уже мог подолгу фокусироваться на одной точке, после пятого – более-менее связно мыслить. Объект 84 не понимал, сколько прошло времен, какое сейчас время суток — в его комнате не было окон. Пытаясь хоть как-то себя развлечь, он считал в сотый раз количество ламп на потолке, закрытых квадратами матового пластика. Он уже, не без усилий, дошел до пятнадцати, когда дверь в его комнату открылась.

— Доброго утра! – На пороге стоял доктор Ивор вместе с санитарами и какой-то маленькой женщиной, — Готовы немного развлечься?

«Убил бы за такую возможность» — подумал Объект 84, но ничего не сказал. Аппарат искусственной вентиляции легких отключили еще после первого цикла сна, но контролировать голосовые связки он все еще не мог.

— Парни, катите его в седьмую лабораторию, — сказал Ивор, — и аккуратно, слабый еще.

Два санитара подошли к его койке, сняли тормоза и развернули к двери. «Не пройдет» — подумал восемьдесят четвертый.

На удивление, койка прошла в, казалось, недостаточно широкий дверной проем, с запасом в несколько сантиметров по краям. Так Объект 84 оказался впервые за пределами своей палаты.

Коридор не радовал буйством красок. Белые стены, все тоже матовое освещение и, насколько он мог увидеть краем глаза, серый бетонный пол. Такое себе развлечение. Санитары без приключений доставили его в указанную лабораторию и медленно подняли спинку койки при помощи пульта управления, предварительно ровно зафиксировав голову восемьдесят четвертого.

Видимо, доктор Ивор его обманул. Перед собой Объект 84 видел только белую стену, даже глазу зацепиться не за что.

— Раз, раз, это я, доктор Ивор. Рад вам сообщить, что через час вы избавитесь от своего нынешнего имени — Объект 84. – восемьдесят четвертый не мог понять, откуда исходит звук, но голос хирурга узнал.

— Пожалуйста, внимательно смотрите на экран, вам в течение часа с перерывами будет демонстрироваться видеоряд. Результаты активности вашего мозга проанализирует сеть операторов и подберет наиболее подходящий вам профиль и имя в рамках нашей программы. – голос доктора звучал так, будто он читает лекцию, а не сообщает человеку, что через час он получит нормальное имя вместо порядкового номера.

— Сразу предупреждаю вас, что вам необходимо добровольно сфокусироваться на экране. Конечно, мы можем насильно держать ваши глаза открытыми, но тогда результаты теста будут смазаны. – сказал Ивор.

Восемьдесят четвертый для себя решил, что лучше иметь возможность моргать, чем постоянно пялиться в экран, и приготовился смотреть.

— Отлично, вижу, вы готовы сотрудничать. Начинаем, – после этих слов Ивор отключился.

На белом экране вспыхнула череда кадров, стремительно меняющих друг друга. Картины, фото, куски видео и, по всей видимости, старых хроник. Какие-то тексты, числа и просто цветные экраны. Восемьдесят четвертый старался не моргать, боясь что-то упустить. Кто его знает, что делают с теми, кто не прошел тест? На этот раз неизвестность взяла верх над эмоциями и заставила его сосредоточиться.

Шесть раз они делали перерыв. Дважды в лабораторию заходила медсестра и закапывала что-то ему в пересохшие и слезящиеся глаза. Спустя час тест был завершен.

— Ну как он? – спросила Ивора Анна.

— Весьма достойно, видимо, ему как минимум страшно. Старался даже не моргать, — ответил ученый.

— Как результаты? – спросила Анна.

Ивор бросил взгляд на пластину своего планшета. — Пока в обработке, — ответил он.

Не успел он договорить, как на экране планшета зажглась синяя точка.

— А вот и они. — сказал он.

Ивор коснулся пальцем точки и получил развернутый отчет операторов. Нетерпеливо пролистывая некоторые места и вчитываясь в другие, доктор все ближе знакомился со своим подопечным. Закончив чтение, он отложил планшет в сторону и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на стоявшую рядом Анну.

— Знаешь, будь у меня этот отчет на руках три дня назад, когда ты вычитывала меня за сохранение уровня синхронизации, я бы – Ивор сделал трагическую паузу, наблюдая за реакцией Анны, — я бы не отказался от своего решения, — закончил он. – Посмотри сама.

Анна взяла в руки планшет хирурга и так же бегло, как и он, ознакомилась с основными пунктами характеристики. И чем дальше она читала, тем больше ее тревожило то, что находилось в соседней комнате за стеклом.

Бросив взгляд на Ивора, она положила планшет на стол и сказала:

— Поздравляю, Майк, ты создал чудовище.

— Я знаю, — с улыбкой ответил Ивор, — и я очень хочу увидеть, на что это чудовище способно.

После этих слов он нажал на панель перед собой и громко сказал, глядя через стекло на застывшего в ожидании восемьдесят четвертого:

— Ну что же, все хорошо. Вы прошли тест и результаты выше всяких похвал. Надеюсь, мы с вами продолжим нашу работу в том же духе, Деймос.

Критика, комментарии, оценки и отзывы крайне приветствуются. Любые. Если текст понравится аудитории, то я планирую выкладывать по ~одному авторскому листу в неделю, по выходным.

UPD. Часть №2.