Читая состав продукта в магазине, мы часто ужасаемся напечатанному с задней стороны набору слов. У нас промелькает мысль (с явно негативной окраской): «да тут одна сплошная химия». Такая житейская неприязнь ко всему химическому объясняется простым отвращением к неестественному и сложному. Смотря на названия перфторан, метилпреднизолон, сульфасалазин, становится как‑то не по себе.

(для справки: это незаменимые фармацевтические препараты, без которых не обходится лечение некоторых серьезных заболеваний и травм. Например, перфторан — это временный искусственный заменитель крови с функцией газообмена)

Забавно, но подобная ситуация наблюдается и в сфере, оторванной от бытовых вопросов — в сфере венчурных инвестиций. Конечно, нельзя переносить обыденное на корпоративное и говорить, что поголовно все управляющие фондов ненавидят и презирают химию. Ведь если это может приносить деньги, то все равно, что это. Но реальность такова: смотря на статистику капиталовложений и отчёты фондов, складывается впечатление, что химия буквально избегается (не просто так). Химические стартапы получают «мизерные» деньги при необходимости огромных затрат на запуск проекта.

Однако и этому есть простое объяснение (как и в случае с «житейской неприязнью»). Вкратце: долго и сложно. Несмотря на инновационность и необходимость исследований в химии и их дальнейшую коммерциализацию с потенциальными «иксами».

Разберем поподробнее. Отличительною особенностью запуска химического стартапа является гиперфокус на R&D (Research and Development/НИОКР). Разработка и изучение молекулы, материала занимает много времени. Для R&D нужны реагенты, оборудование, лаборатория, да и химики, в конце концов. И это всё совсем недешево. К примеру, хроматограф (базовый аппарат для анализа вещества) стоит от двух миллионов рублей.

И если университетского оборудования с энтузиазмом студентов может хватить на создание одного лабораторного образца, то при масштабировании начинаются проблемы. Создается парадокс: многие фонды требуют TRL (Technology Readiness Level) не менее 6–7 и выше (по девятибалльной шкале). А чтобы добиться такого уровня TRL нужны деньги. Вопрос: откуда их брать и что делать, если их не хватает?

Из этого следует, что на протяжении всего пути стартапу нужны инвестиции. Также нужно железное терпение, ведь первые крупные продажи (промышленное производство) могут начаться только через 5–10 лет. Что часто не вписывается во временные рамки фондов по выходу проекта на рынок. К очень большим деньгам и разработке добавляются и регуляторные особенности. Патенты, ГОСТы, сертификаты безопасности и прочая волокита (а в медтехе/фудтехе/фармацевтике это становится настоящим кошмаром). Если вещество не будет проходить нормам безопасности, то никто его в продажу не допустит. Это очевидно. А если игнорировать регуляторы, то инновационный химический стартап быстро станет наркокартелем в глазах государства. И ещё, сможет ли химик объяснить финансисту, почему стоит вложиться в нанокомпозитную термоустойчивую пьезоэлектрическую плёнку, а не в дейтинг‑приложение или SaaS‑стартап? Да ещё и вложиться в сотни раз больше и вкладываться постоянно. Иначе говоря, у многих (большинства) фондов нет экспертизы в due diligence (объективная оценка компании) химических проектов.

Так и получается, что химическим стартапам достается лишь капля от инвестиций от венчурных фондов, в то время как, например, IT получает большую часть инвестиционных средств (около 80% от всех сделок). К примеру, в портфеле Московского венчурного фонда из 109 компаний лишь 2 относятся к химии.

Если рассматривать инвестиции от государственных фондов, структур и холдингов, то ситуация иная. В 2024 году было проинвестировано 1,1 триллиона рублей в химическую промышленность (данные РИА Рейтинг, Росстат, ПКР). Однако, это уместнее назвать субсидиями от государства и антикризисной поддержкой компаний в условиях санкционного давления и усиленного импортозамещения. Холдинги направляют большую часть средств на производство базовых продуктов, экологию, цифровизацию и логистику. Деньги (80–90%, около 900 млрд рублей) вкладываются в нефтехимические комплексы и замену импорта базовых полимеров (полипропилен, полиэтилентерефталат и пр.) и удобрений (инвестиции от ФосАгро, Уралхим). Например, этиленовый комплекс ЭП-600 в Нижнекамске получил 200 млрд рублей от государства и холдингов, включая госгарантии и льготные кредиты, Иркутский полимерный завод также получил 250 млрд рублей, включая корпоративные инвестиции. Лишь малая часть (10–15%, не более 190 млрд рублей) идёт на спонсирование инноваций, новых материалов и «зелёной химии». Этим занимаются подразделения корпораций (Сибур‑Инновации, отделы Еврохима и ГК Титан) и государственные фонды и нацпроекты («Новые материалы и химия» с планом инвестиций в 170 млрд на пять лет). Но в целом, дисбаланс финансирования прекрасно виден.

И тут назревает главный вопрос: если это так трудно, дорого, долго, да еще и в условиях санкций и огромной нагрузки на экономику — то стоит ли вообще этим заниматься?

Мой ответ: да, стоит.

Если рассматривать позицию с точки зрения государства, то это даёт стратегический суверенитет в области высоких технологий (с избавлением от сырьевой зависимости) и способствует импортозамещению. Что может создать из России мощного геополитического конкурента в химической отрасли. Общество тоже в плюсе. Получает новую технологию, двигающую и развивающую мир. Корпорации также получают свою выгоду, приобретая и спонсируя стартап. Это ускоряет выход продукта на рынок, обеспечивая конкурентное преимущество в бизнесе. Короче, все в плюсе!

Если с точки зрения инвестора или фонда, то химический стартап при должном финансировании может стать настоящим монстром на рынке. Уникальный продукт становится единственным таковым на десятилетия. Иначе говоря, становится монополистом, захватывая огромные доли рынка. Потому что конкурентов попросту не будет, т.к. те самые сложности, о которых я писал в начале, становятся естественным барьером. А это — сверхвысокая доходность. Одна долгосрочная инвестиция способна окупить все провалы фонда. А в случае IPO уникальное предложение становится магнитом для частных инвесторов, увеличивая в тысячи раз оценку и доходы компании.

Вывод таков: да, химия — это трудно, затратно и долго. Но именно за этими препятствиями скрывается настоящий прорыв в технологиях, отрасли и доходности. Уровень сложности проблемы пропорционален награде от её решения. Химические алгоритмы и молекулы становятся решением глобальных проблем. А вместе с решением приходит и соответствующая прибыль.

Друзья, спасибо, что дочитали мою первую статью! Буду благодарен, если поделитесь своим мнением по теме или по самой статье!