Эта повесть – на стыке разных жанров: фэнтези, психологический триллер, романтическая история, научно-популярный жанр, биохакинг и нон-фикшн.

Фэнтези плюс биохакинг мозга – для меня наилучшее сочетание выражения тех идей, что последние годы занимают моё воображение. 

Это аццкая, гремучая смесь, терпкий коктейль, выпивая который, порой вскипаешь от взрыва эмоций и в то же время полезной информации, которая усваивается быстрее благодаря эмоциональной составляющей.

Надеюсь, вас не оттолкнут моя горькая ирония и сарказм, а изредка даже и цинизм, коими приправлено сие скромное литературное блюдо… 

Глава 1 

В этот раз – гранат особенно удачный. Гладкие, блестящие, упругие, зёрнышки лежат ровными рядами, заполняя всё пространство между желтоватой кожицей. Они напоминают плотно подогнанные друг к другу клетки в густом межклеточном матриксе, прозрачные, сочные, сладкие…

Но не это поглощает моё внимание. Вместо вкуса граната я ощущаю, как эллагитанины касаются сосочков моего языка, впитывается со слюной, и попадая в жкт поглощаются бактериями вида Bifidobacterium pseudocatenulatum INIA P815, расщепляются на труд-но-вы-го-ва-ри-ва-е-мы-е формулы. А дальше эти бактерии вырабатывают Уролитин А. А-а-а!! Откуда я знаю про Уролитин А? Видения внутренних процессов накрывают меня, будто я подключилась к ВИИ – Вселенскому Источнику Интеллекта. Этот источник бьётся и бурлит где-то в недрах моего подсознания. Сосновая шишка и морской конёк борются за первенство. Самые сокровенные знания черпаю я из глубин своего мозга. Прелестно! Вкусив эту способность, смакую её, как спелый гранат, по зёрнышку.

Однажды утром я проснулась, и увидев себя в зеркале, очень удивилась. Точнее, просто оторопела: на лбу алело странное пятно. Оно появилось ночью. Я рефлекторно дотронулась рукой, пятно вспыхнуло… Мягко потёрла это место пальцем, и оно, активизировалось, начало расти и пульсировать! Я испугалась. Что всё это значит, чёрт возьми? Это какой-то знак? Или? Может, мне ночью вживили чип??

Пятно стало бледнеть и уменьшаться в размерах.

Для начала нужно было выяснить, является ли «оно» объективной реальностью.

– Ты что-то видишь у меня на лбу? 

Я вышла из ванны, откинув чёлку назад.

Он внимательно посмотрел на мой лоб и сказал:

– Вижу маленькую родинку над левой бровью.

– А ещё что-то видишь?

– Ну вот тут два прыщика…

– Не трогай! Пятно видишь посередине?

Он посмотрел на лоб и сделал масляные глазки: 

– Вижу свой будущий поцелуй вот здесь, – он дотронулся до моего виска горячими сухими губами, – И здесь, – он поцеловал в губы, – и здесь…, – слащаво сюсюкал он, целуя меня везде. И я не могла вырваться из его обезьяньей хватки.

– И здесь, и здесь, и здесь…

В общем, в то утро я ничего так и не выяснила.

 

Что-то странное происходит во мне. Меняется восприятие. 

Я иду по улице, нахаживая по шагомеру свои 15 тысяч шагов, и думаю, до чего же штампованная наша жизнь! Одни и те же действия мы совершаем ежедневно, как клише, все восемь миллиардов населения, полтора миллиарда из которых – китайцы, семь тысяч алеутов с Аляски и четверо – кереков с Чукотки. 

Набор действий не так уж велик и для всех одинаков: мы просыпаемся утром в постели, садимся, встаём, ходим, садимся, встаём, ходим, садимся, ходим, садимся, ходим, садимся, ходим, ложимся… Ну ещё, жуем, глотаем, совершаем дефекации или фрикции, делаем что-то руками, перемещаемся в пространстве с помощью дополнительных механизмов, таких, как лифт-машина-самолёт. Всё! 

У рук – тоже лишь несколько основных движений: тянуть, толкать, сгибать, разгибать, нажимать, сводить, разводить, нести, держать, ударять, да мелкая моторика пальцами, во главе с хватанием. Правда, у животных ещё меньше… (Лапки енотов не в счёт).

Основные вехи: рождение, свадьба, рождение себе подобного, смерть. В промежутках – мелкое копошение. Набор из вариантов нескольких сфер: учеба, работа, развлечения. Матрица не позаботилась о разнообразии возможностей, даже полетать не умеем или изменять форму, отрастить хвост, например, или четыре руки по желанию. Регенерация доступна лишь частично, накопление мутаций неминуемо ждёт всех…  Конечно, мы делаем удобной жизнь друг для друга, что именуется прогрессом, но по сути всё одно и то же, клише, одни клише…

Я останавливаюсь у витрины и смотрю сквозь неё.

– Странно, у всех мозг внутри, а у вас снаружи. 

Я вздрагиваю. Этот голос сзади застаёт меня врасплох. Поднимаю глаза и всматриваюсь в витрину. Мужчина средних лет, не высокий, не низкий, всё ещё хорошо сложён, острые глаза, похожие на птичьи. Такой незаметен в толпе, как слепое пятно. За моим плечом он пристально смотрит на лобный пигмент, напоминающий извилины мозга. Это подтверждает то, что я не сошла с ума, или сошли с ума, как минимум, мы двое.

– Вы тоже это видите? – мои эмоции скачут на коне впереди меня, сердце бешено стучит: бей или беги! Опасность? 

Я сканирую пространство, его явная заинтересованность выглядит неопасно.

 – Мне кажется, это проекция моего мозга, вынесенная наружу! Меня не интересует происхождение этой странной штуки, но беспокоит, что она означает?

Он молчит.

– Думаю, вам предстоит это выяснить самой. А пока, просто пользуйтесь.

Это, наверное, ненормально разговаривать через зеркало стекла! Я оборачиваюсь… но там никого нет.

Он исчезает, оставив меня в расстройстве и недоумении: а был ли мальчик?

И тут я вижу за углом его удаляющуюся фигуру. Как он смог так быстро преодолеть тридцать метров?

 

Медовые соты граната лопаются между моими зубами, брызгая соком в горло, я ощущаю, как мышцы наливаются здоровьем и растут. Это очень кстати, потому что тренировки в зале дают мне колоссальный заряд энергии, а рельеф тела мотивирует на дальнейшие занятия. Без уролитина А, это сделать сложно. Физиологически я понимаю, как это всё работает. Но не хочется об этом думать. Хочу тупо есть гранат, получая удовольствие от тёмного сока, и просто жевать его, как все нормальные люди... Но уже не могу «развидеть», не получается забыть, и весь контент, загруженный в одночасье в мою мозговую машину, приходится постоянно анализировать. 

Жизнь не стала легче и проще, но уж точно интереснее. Да и что, может быть выше знания и удовольствия от мыслей? Только новые знания и новые мысли! Разум и осознание – это духовная эйфория, так же, как оргазм – телесная. Потому как все инсайты – это реально физическое явление: «озарение» в буквальном смысле, вспышки электричества, которые мгновенно освещают наш мозг ослепительным светом.

И вот, я поглощаю уже третий плод, его сладость перешла в терпкость, затем сменилась кислинкой и оскоминой… Видимо, мелкие трещины на эмали дают о себе знать. Щиплют дёсна, скрипят зубы, дерёт язык. 

Обсасываю каждое зёрнышко, прожёвываю каждую косточку и вижу: все мои чувства закодированы двоичным кодом сознания: нулями – и единицами. Они беспрерывно меняют свою последовательность. Как в нейрокомпьютерном интерфейсе электроды пляшут свой яркий световой танец, загораясь на короткие доли секунды. Как красиво! Электрическая подача сигнала сменяется химической. Нейромедиаторы на страже, одни молекулы захватывают другие, стреляют веществом, переплетаются, соединяются хвостиками, двигаются, живут… Я наблюдаю все эти процессы и моим переживаниям нет конца. 

Потенциал действия электрических импульсов гигантский! Они скачут на ступеньках вверх-вниз, по мембранам клетки, будто играют в классики, воспринимая и бешено передавая информацию. Стучат молоточками по наковальне. Слышен хрустальный звон колокольчиков. Электрический принцип работы мозга порождает во мне яркие видения, вызывая то панику, то эйфорию. Светящиеся звёзды и созвездия в огромной чёрной Вселенной, под названием Мозг, плавающей в мозговой жидкости Космоса, – зажигаются, освещая его темноту.

Это непрекращающееся видение выхватывает внутренним взором часть картины происходящего. Вот последнее зёрнышко тает на языке, и сок из раздавленной мякоти поглощается рецепторами, впитывается, постепенно расщепляясь на молекулы…

Звонящий телефон отвлекает меня от переживания внутренних процессов разговора со своими клетками, и я переключаюсь на разговор с клиентом. Чем больше вопросов задаёт человек на том конце провода, тем больше вероятности, что он не купит. Милая женщина, назовем её Элеонора, сказала: подумает, что означает – «слилась». Какие бы методы продаж ты не использовал, не переломить стену той, кто хочет, чтоб её убеждали, но не убеждается. 

Кто-то, может, это и принял бы, но только не я…

Автоматически включается моя артистичность и красноречие. Поток несёт меня. Губы становятся горячими. Я не убеждаю, а просто рассказываю историю. Могу себе позволить, я теперь могу всё!

В телефоне есть зарядка, хватит надолго. 

Вопрос в том, насколько этично ведёт себя мой мозг, не стоит передо мной, ибо я давно решила его, благодаря научным мнениям некоторых нейробиологов, считающих, что это неподвластная нам структура, растождествлённая с нами, действия которой нам не особо подвластны. Ибо даже сын не отвечает за деяния своего отца, а уж тем более за таинственную, отдельную, неконтролируемую нами субстанцию, действующую по законам, понятным только ей.

Я предпочитаю думать об эстетике, и чувстве восхищения, которое возникает иногда в ускользающих моментах осознавания своего существования. И они, эти эклектические элементы всей структуры составляют подлинную красоту, которая мотивирует на дальнейшее изучение вечных тайн бытия.

И странная фантасмагория созданных образов, событий, мыслей вплетена в богатейший, неповторимый узор жизни этой анатомической структуры в виде воспоминаний, снов, фантазий, и вымыслов. И если они являются «нарушивками правил» и «опоздавками» на торжество веры и правды, они не претендуют на истину в последней инстанции, а представляют лишь иллюзию ума.

Существует тончайшая грань между оправданием и объяснением, которую определяет лишь личная интерпретация каждого субъекта, зависящая от многих факторов: развития, воспитания, убеждений, восприятия и др.

И если трактовать поступки персонажей определённым образом, то стоит лишь указать на огромнейшие различия миров двух человек – коих может быть огромная бездна. Эти непримиримые противоречия в восприятии всего лишь доказывают, что все мы разные и каждый является центром своей собственной Вселенной.

К тому же, сколько не тки полотно повествования, оно всё равно будет порвано во многих местах, где утомлённая нить ткацкого станка оборвётся, и вся история будет неполной, а подчас лишённой смысла, лоскуты ткани будут навсегда потеряны или вырезаны, утаив полную картину от представления.

Но тем ни менее, даже по тем отрывкам, что всплывают в моей памяти, в нелинейном порядке времени, перескакивающие друг друга, будто играют в чехарду – была такая древняя игра ещё до трёх заглавных букв С и одной Р, – можно судить о степени важности всей этой истории, пренебрегая степенью правдивости.

Оправданием может служить затяжной период тревожных, депрессивных состояний, поиска и метаний, подчас мучительных и невыносимых, однако завершившийся блестящим результатом.

А объяснением – сублимация всех жизненных соков, их трансформация в творчество, во избежание конфронтации с сексуальным влечением. И эта энергия, направленная в творческую фантазию, благодаря защитному механизму, получившая возможность перетянуть оттуда формулу счастья, в общем, оправдывает и объясняет всё.

Мой разум торжествует, он празднует победу света над тьмой, и внутренний аккорд звучит мощным крещендо счастья и покоя.

Да, у меня сегодня праздник, Элеонора.

 

Жить надо так, будто каждый день – День Рождения! Чтоб сама смерть позавидовала…

 

Глава 2

Нервная трубка спинного мозга шевелится змеёй внутри тела. Все тридцать сегментов этого большого червяка живут, движутся, дышат, будто каждый ощущает сам себя отдельно. 

В моём позвоночнике их ровно на один меньше, чем у нормальных людей. В идеале их тридцать один, у меня же не хватает одного важного сегмента. Но об этом позже…

Тридцать позвонков, тридцать тигров, каждого из которых я укротила. Теперь они сидят смирно, не раскрывая свои зубастые пасти, и не доставляют мне боль, как прежде. Этот стальной поезд из тридцати вагонов стоит в ожидании на станции, готовый сорваться в любую секунду, стремительно перебросить меня куда пожелаю. 

Солнце уже на уровне крыш; последние искры из глаз под тучами век кидает оно – ярка его завершающая вспышка. Рыщет оно в поисках возлюбленной, но, как всегда, не находит. Изменения происходят незаметно, и если не отследить это время – мгновенно накрывает ночь. 

Звёзды на небосклоне, эти маленькие пупырышки, зажигаются одна за другой, точно многочисленное войско вечно дремлющей Девы-Луны. Они оберегают Лунное царство от медитирующих монахов, ищущих связи с ней. Иногда монахам это удаётся. Они тихо крадутся по лунной дорожке, перепрыгивают со звезды на звезду и будят её своими чётками. Тогда Дева-Луна сладко вздыхает, потягивается: «Ах, ещё сто лет миновало…». Богиня щедро наделяет монахов покоем и смиренностью. И опалённые лунным поцелуем они медитируют ещё усерднее…  

А Солнце, этот розовощёкий крепыш, всё пытается догнать её на своей огненной колеснице, днями напролёт он ищет по небу свою красавицу, но всякий раз, она появляется на своём сонном ложе, как только он умчится за горизонт. И лишь изредка встречаются они. Мимолётно их свидание, тщетно, беспомощно посылает он ей последние, остывшие лучи, но разбудить её не может. Забрызгав всё небо золотыми пятнами из-под копыт, Солнце безнадёжно скрывается в ночной тьме, и стражи-звёзды заступают в дозор. 

Прохлада одевает меня в слоистые одежды, окутывает ветряным плащом фиолетового цвета, и становится не то, чтобы уютно, но привычно. Спинной мозг, этот длинный беловатый шнурок, крепко связывает головной мозг со всем телом, передаёт ему информацию. 

Я умело орудую палочками. Ведь в китайском ресторане есть вилкой не комильфо. Руки послушно двигаются, то тянутся за салфетками, то наливают в горло жидкость из бокала. Эфферентные волокна посылают сигналы от спинного мозга к руке. Благодаря суставам между позвонками, я делаю различные движения туловищем. Движения элегантны и изящны. Спинномозговые нервы иннервируют все органы и ткани тела.

Я не левша, но, держу палочки в левой руке, пытаясь стать амбидекстром. Моя шу́йца становится ловкой. Ноги немного отбивают в такт музыки под столом, иногда игриво касаясь того, чьей спутницей я сегодня являюсь, как Луна – Солнца. 

Моя информационная магистраль широкая, чистая и просторная, ничто не блокирует её движение. Он берёт меня за руку. Я прошу принести плед. 

…Вся поверхность моей кожи становится очень чувствительной, я ощущаю уличное понижение температуры, шершавую поверхность прохлады; она проникает внутрь, между органами, в мышцы, в кости. Это даже не прохлада, а болезнь. Лихорадка, которую снова пропустили мои иммунные клетки? Они не отличают своих от чужих и слабо патрулируют, пропуская бактерии, вирусы и другие патогены? Что с ними случилось? Почему они вялые и полудохлые, не крошат каждого сомнительного пришельца? Почему не вырабатывают антитела – специальные вещества, нейтрализующие любую заразу? Где их защитные механизмы, иммунный ответ на вторжение чужеродных агентов?

И именно сейчас, когда мне предстоит удивительная, перспективная поездка!

Я выкидываю купленный билет. И планы рушатся карточным домиком. Хрупкость и уязвимость человеческая лишний раз даёт повод удивиться, почему мы ещё не вымерли?

Как сложно пройти три пролёта по лестницам на каменных ногах, не попадая в замочную скважину ключом, и рухнуть на кровать, не раздеваясь…

Болезнь? Что это такое? Это не норма, это аномальное состояние биосомы. Болезнь показывает тебе, что может быть всё совсем иначе, по-другому. Это тёмная сторона жизни, она любит смерть и близка с ней, вместе они образуют мрачный Союз и, как две злобные сестры порой неразлучны. Болезнь выколачивает из тебя жизнь, принимает тебя на руки и ведёт к своей Госпоже. Ласково убаюкивает тебя, усыпляет, навевает вечные сны, от которых не просыпаешься. Она забывает твоё имя и все твои достижения, ей наплевать на твои проекты и планы, на твоих близких и друзей. 

Как ловко ты лавируешь на серфе, рассекаешь волны, радуясь солнцу, свежему ветру, радужному здоровью, силе и ловкости. Ты держишься, ты на плаву. Но вот – одно неправильное движение, волна накрывает тебя, и ты оказываешься в пучине болезни, в тёмной, липкой, тягучей, невыносимой бездне, которая как спрут обнимает тебя и нежно тянет на дно.

Температура держится на градуснике, как силач, повисший на дереве, и не хочет спускаться. От жара дымятся простыни и только пот не дает им возгораться. Я выныриваю будто со дна океана, делаю глоток и опять ныряю куда-то на дно. Бесконечно сплю. На глазах повязка. Свет болезненно режет глаза. Мысли о смерти. Никогда я не подходила к ней так близко, не чувствовала её острый крюк. Моё тело не принадлежит мне, оно тает, тает, тает, превращаясь в бесформенные облака. Странно всё: ходить-лежать-сидеть-думать, ощущать себя внутри тела. Когнитивный диссонанс с утра до вечера.

Жар выжигает мозг изнутри. Глаза обманывают, всё не имеет запаха, лёгкие поедает вирус. Плоскости меняются местами, горизонталь переходит в вертикаль, все направления перепутываются, мутность сознания, всё странного цвета, ощущение, что не доживу до утра. Лежу, придавленная многотонной плитой, раздавленным цыплёнком табака, плита придавила, но где-то в теле ощущаешь остатки жизни, можешь пошевелить рукой или ногой. 

Время остановилось и не движется никуда. В сутках стало не 24 часа, а 365 дней. Каждый день тянется, м-е-д-л-е-н-н-н-оооо, как год, и удивляешься, как можно всего было бы сделать за это время, если бы не болеть. Время растягивается бесконечно, какой странный одичалый взгляд напротив, бледность лица… В теле поселился чужой, мне страшно. Мне кажется, он ведёт меня не туда. Переформатирование личности…

Спасите!

Каждый день – это битва. Моё нескончаемое миллиардное войско клеток борется за выживание. Они рождаются, общаются, кончают жизнь самоубийством, погибают в схватках с неприятелем, в пожарах, в наводнениях, в воспалениях, в агонии; задыхаются, покидают это бренное тело, ставшее их домом. 

А есть ещё внешний мир, в котором находится тело, на котором находится голова, в которой находится мозг, в котором находятся мысли… Мысли о мозге, голове, теле, об окружающем пространстве, жизни и смерти. Меня бы позабавили все эти мысли два года спустя, но давайте сначала доживём!

Итог: полное разрушение иммунитета, стагнация постсиндрома в вялотекущей форме и длительное двухгодичное восстановление.

Каждый вечер, перед сном, я съедаю по одной таблетке и смотрю на пустые лунки, в которых зияют маленькие черные дыры. Каждая лунка – как будто прожитый день. На плато их тридцать, по десять в ряду, день за днём, месяц за месяцем уходит по одной таблетке моя жизнь. Сколько я их ещё выпью? Это мой лекарственный календарь. Зарубки на дереве Робинзона. Доказательство, что я ещё живу.

Розувастатин снижает холестерин и показан до конца жизни, если я хочу прожить долго и счастливо. Что было сделано в каждую из лунок, сияющих безвозвратной пустотой фольги? Вот, только что, было две пустые лунки, и вот их уже – двадцать семь. Одна таблетка в день, плата за проживание или кредит на следующий день?

В какой-то момент начинаешь радоваться не тому, что проснулся и впереди новый день – яркий, солнечный, незабываемый, полный неожиданных сюрпризов и радостных эмоций (эээ… когда это было?), а тому, что наконец-то день закончился, и ты можешь идти спать. И погружаешься в непроходимый отдых, в сон без сновидений, тревожный и прерывистый, переставший быть глубоким и сладким. По-старчески горько вздохнув, закрываешь глаза, чтоб не видеть этот мир. 

Так моя психика включает астению и защищается от разрушающих внешних и внутренних воздействий. 

Вначале радость уходит из моей жизни. Потом я толстею и перестаю быть лёгкой. Потом секс перестаёт случаться, и я больше не чувствую себя женщиной. Потом я начинаю сильно уставать. Потом теряю смысл жизни. И вот живу… Без радости, без смысла, без эмоций любви и счастья, не понимая зачем…

Волк воет на луну, чтобы пообщаться с другими членами волчьей стаи и сообщить им важное. Человек воет на луну, чтобы подтянуть и укрепить мышцы платизмы и быть красивым. Мы все воем, но с разными целями. Мне пока что – не до красоты, я вою от… здесь подошёл бы иероглиф 普遍的憂鬱 (кит. «тоска по несбывшемуся, меланхолия, вселенская тоска») 

…Входящие и выходящие потоки в спинном мозге запускают мышечные и вегетативные реакции. Каждый сегмент спинного мозга передает наверх сенсорную информацию, а в ответ – получает команды из центра управления, как ему действовать. Не как тогда, в тот туманный вечер. 

Рефлекторное движение по рефлекторным дугам даёт мгновенную реакцию, и я одергиваю руку… На этот раз прозвучала команда «укутаться потеплее», и всё срабатывает чётко, как часы. Произвольные движения по замкнутым дугам закольцевались.

Два года спустя. Он берёт меня за руку. Я прошу принести плед. Вся поверхность моей кожи становится очень чувствительной, я ощущаю уличное понижение температуры, шершавую поверхность прохлады, она проникает внутрь, между органами, в мышцы, в кости. 

Иммунные клетки, как послушные солдаты уничтожают врагов-захватчиков, я наблюдаю этот красочный процесс. Т-киллеры, эти молчаливые убийцы приобретённого иммунитета, безжалостно уничтожают инфицированные клетки моего организма. Я вижу, как эти элитные снайперы точно поражают цель. Особые рецепторы, позволяющие им распознавать врага, стремительно запускают апоптоз и программирует захватчиков на смерть! Они уничтожают, вдохновлённые Т-хелперами, которые строго координируют их работу. Это генералы моей армии, отдающие приказы; жёсткие, непреклонные, настоящие герои. В-лимфоциты производят мощное оружие – специальные белки-антитела и помогают растереть врага в пыль! Артиллерия обстреливает непрошенных захватчиков антителами. Наивные лимфоциты, юные новобранцы, ещё не обожжённые в боях, учатся ремеслу на поле боя, они пока не встречались с «иноагентами» лицом к лицу, но уже рыщут в поисках врагов, приобретая новый опыт. 

Ладно, мне некогда сейчас думать об этом, поэтому прокомментирую в другой раз… Мне некогда, спешу жить!  

Я одергиваю руку. 

Знаешь, мне многое нравится в тебе, но это твоё сюсюканье…

 

Жить надо так, будто ты занимаешь весь земной шар…

 

Глава 3

 «Самое лучшее в вечеринке, – когда с неё возвращаешься. Юмэ, видишь, как улыбается твоя мама, какая она счастливая? Это Золотой час твоей мамы! Я – её Золотой час. Юмэ, тебе уже шестнадцать, ты уже взрослая девочка, а маме – тридцать шесть, она тоже взрослая. Мама – ароматная пурпурная роза, в самую яркую пору цветения, тонкая, еле заметная окаёмка увядания слегка коснулась её лепестков. Ты – плотный бутончик весенней сакуры, только начинаешь раскрывать юные розовые лепестки, полные утренней росы и влаги.

Хадзуёко – это терпкая, концентрированная на вкус груша, налившаяся соками плодородия, зрелостью и матёростью, текущая самка, и ты… солнечный зайчик, нежное дуновение ветерка, мотылек-карамелька. 

Когда ты ласково обвиваешь своими руками вокруг моей шеи, и я чувствую твоё лёгкое дыхание, тихая радость наполняет меня. Твоя белая кожа, такая тёплая и шелковистая, касается моей щеки, и щетина растёт быстрее, пытаясь защитить меня от мурашек, которые бегут по телу. 

И вот, я уже в раскалённом лоне твоей матери! Это огнедышащая жаровня, доменная печь, куда я храбро отправляюсь снова и снова, чтоб залить её обильной влагой огнетушителя и потушить опаляющую нас страсть.

Как я люблю вашу семейку, и даже мистера Ямагучи, имеющего отношение ко всем нам троим: муж, отец, и преподаватель японского в колледже, где я прохожу курс обучения.

Профессор Ямагучи не любит вечеринки, не нравятся они и мне, но их обожают «наши девочки», которые отрываются по полной. А мы пропускаем по стаканчику за барной стойкой, и рассуждаем на японском о строении Вселенной. Ямагучи-сан – философ.

И в этом, я – могучий, как мистер Ямагучи!

Изредка, я бросаю незаметные взгляды на девчонок, в ответ получаю веселые улыбки, и каждая думает, что она моя. Как удивителен мир, когда тебе двадцать пять!

– Мы приходим из небытия… яркая вспышка осознания своей сущности в каком-то теле… и опять уходим в небытие. Это восприятие чего-то иллюзорного и называется «жизнь». Это восприятие чего-то иллюзорного и называется «я». Вдох – Выдох... А между ними пауза, задержка дыхания – и есть жизнь. 

Рождение – свет – умирание – тьма. Круг замкнулся. Уроборос в действии. Вселенная осознает себя через нас – посредством нашего сознания?  

В каждом из нас заложена энтропия. Любая система приходит со временем в дисбаланс, беспорядочность, сбиваются алгоритмы и точность их выполнения. А что, если существует не только энтропия материи, но и энтропия сознания? Представьте себе Вселенную, которая на заре своей юности имеет ясный ум, где всё чётко, по полочкам, аккуратненько, а в конце она становится сумасшедшей, безумной, и живёт в беспредельном хаосе деменциального ума. 

Мы – глаза и уши Вселенной! А мозг – это живая биомашина, способная интерпретировать увиденное. Все органы восприятия находятся в голове, почему? Поближе к этой машине! Сигналы проходят самые короткие расстояния: от глаз по зрительному нерву к мозгу. Логистика вкусовых рецепторов на языке ведёт туда же; ушная улитка связана быстрой магистралью с мозговыми структурами, и заметьте, отнюдь не ползёт; восприятие запахов – прямиком отсылается в расшифровку мозговой биомашины. И только кожа покрывает всё тело своей чувствительностью, но нервные клетки, расположенные на ней, тут же сообщают мозгу где, что болит. И пусть даже, мы видим всё, что нас окружает с некоторым опозданием, и слышим с запозданием, мозг – идеальная супермашина, которая помогает в мгновения распознать этот мир. Если нет – беда, виды не выживают, и среди нас их уже нет.

Но, вот что интересно, если бы все существа были бы, например, глухие, и не слышали ни звука, можно было бы сказать, что звук объективно существует? Ведь, если его никто не слышит, значит его нет? А есть ли в этом мире что-то такое, чего мы не можем воспринимать, для чего у нас нет соответствующего органа чувств, но оно есть? Что, если мы не можем воспринимать неживую энергию, некую антиэнергию также, как антиматерию? А что, если есть антисознание, и оно живёт здесь, на земле, в каких-нибудь антилюдях? И мы живём параллельно, не воспринимая друг друга… У нас просто нет для этого рецепторов, волосков, колбочек, трубочек, присосочек, и чего-то там ещё… Вот прямо сейчас рядом с нами, существует что-то такое, но оно нас не трогает, критически неважно для нашего выживания, и эволюционно в нас не развился орган восприятия «этого». «Суслика – видишь? – нет! – а он там есть!». Эти невидимые суслики не дают покоя Вселенной, которая никак, никак не может их найти.

Он слушает внимательно мои рассуждения, с почтением, которое всегда можно прочитать на лице японца, даже, если ты просто студент. Вижу, не понимает про суслика, вернее, воспринимает это прямо, дословно, без отсылок к классике. Продолжаю использовать беглый японский.

– Операции с понятиями, со смыслами – это и есть мышление. Мышление ограничивается набором этих самых понятий и представлений. Чем больше мы понимаем о чём-либо, тем многограннее наш мир, реконструированный из физической реальности. Великий предел. Импрессионизм в живописи. Образы. Эмоции. Впечатления. Чувства. Рождение нового мира в каждой голове. Тысячи вариаций увиденного! Тысячи интерпретаций услышанного. Мы ловим тонкое, ускользающее движение…

Мозг мыслит шаблонами. Так ему проще, сразу подводить под уже известное понятие, и не разбираться в нюансах. Мозг – великий комбинатор идей, понятий и представлений. С миллионного ящичка он вытаскивает нужный шаблон, если нет такого – подгоняет похожий. И чем больше шаблонов в мозге, тем богаче мир каждого. 

Главное таинство заключается в том… что кто-то, как будто сидит в нашей голове и подаёт знаки, подсказки; что-то, что идёт навстречу нашему вниманию. Маленький осколок Вселенной. Волчок. Кнопочный телефон. Гомункулус. Сидит и управляет нашим восприятием, как космическим кораблем. Тыкает в клавиатуру. Какая-то метафизическая сущность, летающая в мозге, как в открытом Космосе, позволяющая черпать из её фотонового источника Знания. И вот она рисует трёхмерную модель нашей реальности в голове, позволяет нам прогнозировать, анализировать, возвращаться в прошлое, будущее, дорисовывать любую модель, склеивать разные части! И все эти модальности существуют в перемешанном мире, но не смешиваются друг с другом. Предметы и их сущности… Ямагучи-сан, вы ещё следите за ходом моей мысли?

Он поправляет тонкие золотые очки на переносице, отхлебывает глоток пива и машет головой «Хаи!».

– Так вот… Все предметы окружающего мира существует в нашей голове в виде идей. В этом плане мы миллиардеры! Ведь мы владеем всеми вещами, о которых у нас есть представление, и не только материальными, но и абстрактными. 

Мы все договорились о том, что такое солнце или ветер, что означает – сидеть, а что – бегать, как ощущается – жажда, а как – грусть… Мягкое, например, вызывает определённые ощущения, пальцы как будто проваливаются в него. А твёрдое – наоборот: мы чувствуем сопротивление, препятствие, упираемся в непреодолимую преграду. Мягкая сила… твёрдая сила. От удара мы испытываем боль, происходит реакция нервных окончаний, вызывающая дискомфорт. А от ласки и поглаживаний – нам приятно, мозг стимулирует нас выбросом гормонов любви – окситоцина и эндорфинов, чтоб мы продолжали. 

Мы договорились обо всём на свете: о разноцветных красках, нотах, цифрах, временах года, морально этических и философских понятиях, о чувствах ненависти и любви и так далее. Ребёнок учится воспринимать мир глазами взрослых, он пришёл сюда, где уже всё создано до него, и ему нужно принять уже существующие правила игры, чтобы понимать других.

Первую четверть жизни мы учимся разным понятиям о всевозможных предметах. Почти всё названо словом. (Так легче договориться, когда имеешь в виду одно и то же). Смысл, конечно каждый вкладывает свой. Опять же, всё зависит от контекста. Но тем не менее. Уровень понимания вещей у всех разный. Но даже на этом разном уровне уже можно мыслить. Уложив понятия о предметах в голове, мы производим разные манипуляции с ними – начинаем о них думать, т.е. комбинируем одни слова с другими, ставим их в разном порядке, перетасовываем, играем словами, в общем, запускаем мыслительный процесс.

Профессор, дайте мне одно слово, любое, и я сочиню о нём роман. Я уже исписал тетради, где пишу свои мысли, обо всём, что вижу. И чем больше понятий и смыслов я затрагиваю, тем больше их появляется, они растут как грибы после дождя…

Быть может ум человеческий и определяется количеством понятий и комбинаций с ними? Насколько наш мозг может обработать информацию обо всём, что вокруг нас и в нас! Перелопатить всю эту информацию, вычленить главное и сложить пазлы самым адекватным образом! И наибольшее число людей согласится с той трактовкой, которая получится в результате подборки смыслов и представлений. Суждение «умного человека» – наиболее адаптивно этому миру. Поэтому умные ценятся, а дураки нет. Умные спасают, помогают выживать нашему виду, они находят решения там, где дурак растеряется и погибнет. Мнение дурака идёт во вред обществу или ему самому. 

– Дима-сан, ваши умозаключения мне кажутся интересными, вы, затрагиваете много вопросов, которые волнуют меня также, и уже много лет я ищу на них ответы. Мир устроен легко и сложно одновременно. Всё объединяет Божественная общность, во всём виден след единства, одинаковости. Все формы жизни – будто повторение одной и той же формы, как будто Бог творит без передышки, пытаясь найти самую совершенную форму. Он, как Великий Гончар, крутит горшки из терракотовой глины, пытаясь удовлетворить неутолимую жажду творчества. И человек – это наиболее удачное сочетание триединства: духа (энергии), ментоса (сознания) и физической формы. Но, человек, песчинка, дерево, глина, любой ион воздуха – всё имеет форму и содержание. И «сознание» – это содержание, суть, смысл человека. То, ради чего он создан. Живое и неживое наполнено энергией, но только человек может осмыслить окружающий мир. И по сути, во всём пустота. Только «ум и сознание» наполнено возможностью и смыслом. Смысл жизни человека, Дима-сан, осознать этот мир, пропустить через себя, и посредством своего мозга интерпретировать это в мир. 

– Ямагучи-сан, ну и здесь возникает вопрос: кому нужна эта интерпретация? Ведь мы, люди, делимся результатами нашего ума только с себе подобными, мы не можем объяснить животным то, как устроен мир, мы не можем объяснить шкафу или кровати наши чувства. И понять наше сознание может только другое сознание, заключённое в другом человеке. И только пройдя этот круг, воспитав и обуздав свои чувства, мы можем отказаться от всего, что мы осознали.

Мы помолчали.

– Профессор, вы назвали дочь Юмэ (яп. 夢, «сон, иллюзия») – умышленно? Что вы хотели вложить в это имя? Это ведь японский вариант буддийской концепции «пустоты ума», но ведь ей это имя мало подходит... Она совсем не медитативна, полна энергии, жизнерадостна и весела, нет в ней задумчивости и некой отрешённости… Или это только мне видится, со стороны, человеку, который не знает вашу дочь также глубоко, как вы?»

 

Ах, какой лгунишка! Зачем ты мне это рассказываешь, да ещё в подробностях, даже если это было пятнадцать лет назад? Зачем мне знать про твоих любовниц, про то, как ты играешь в дочки-матери? Про то, как ты смотришь стримы, где женщины выворачивают себя наизнанку, разрывают на части половые органы, пытаясь урвать за это эфемерную крипто-мзду? Неужели я так низко пала, что слушаю тебя, позволяю всё это говорить, получая какое-то мазохистское наслаждение в страдании. Всё эфемерно: женщины, стримы, токены, твои воспоминания. Вся наша жизнь проходит лишь в голове, мы уложили весь мир в наше понимание о нём. Всё эфемерно, не существует, и мы не существуем. 

Ну и ладно, я знаю волшебную мантру, заклинание, состоящее из двух слов, которое работает всегда безотказно, будь оно сказано вслух, или про себя, или даже про кого-то другого.

Функции головного мозга так мало изучены, как поверхности Марса! Почему всё, что на первый взгляд выглядит неприемлемым, отвратительным, имеет самую высокую степень отрицания, – постепенно становится обыденным?  Мы начинаем спокойно рассматривать этот вариант для себя, и даже видеть в этом некие преимущества. Почему мозг настолько пластичен и подвижен? А наше тело не принимает так легко различные физические формы, как сознание?

И вот мы подошли к моему инсайду, за что я тебя люблю? Эх… За твой ум, конечно, за твой бесконечный поток сознания, переосмысление этого мира. Ты не просто ешь головой, ты пытаешься сложить пазлы мироздания в стройную картину. Я ведь не слушаю, что ты говоришь, а слушаю, как ты говоришь. И рассказываешь ты не историю жизни, а историю ума, это твой конёк, твоя гордость и ценность, то единственное, перед чем ты преклоняешься. Да, и за что, один человек может любить другого, если не за ум? Инстинкт размножения – ах, оставьте животным. 

Разные формы жизни приспособились к условиям планеты и превосходно обходятся без разума. Но что это за жизнь? В темноте незнания. Мы, с нашим сознанием, адаптировались гораздо лучше, и подмяли весь мир под себя. Теперь Он адаптируется под нас. Но не очень-то хорошо у него это получается: мир болеет дурной экологией, и этой болезнью наградило его человечество, как сифилисом. 

Но сознание, также, и созидает, преобразует этот мир, делает среду обитания более приспособленной для нас. А это ведь заложено в каждом виде эволюцией – как можно лучше адаптироваться к этому миру. Поэтому, зачем нас винить? 

Всё человечество сводится к одному человеку, к тому, кто получился от слияния двух клеток: большой яйцеклетки и шустрого сперматозоида. Родиться – ещё не значит жить, но это точка отсчёта.

Скажи, если бы у тебя было три жизни, сколько бы ты отдал за меня? Ноль. Да, это верный ответ.

 

Жить надо так, будто завтра умрёшь…

 

 Друзья, если вы хотите прочитать продолжение моего романа; задать мне какие-то вопросы или обсудить эти главы с другими читателями – заходите в мой чат, где мы общаемся: https://t.me/rubin_skrizhal

А можно просто набрать в ТГ "Рубиновая скрижаль".

Буду очень рада обратной связи!