Что такое старение? Мы можем определить его как процесс накопления молекулярных и клеточных повреждений, являющихся следствием нормального метаболизма. В то время как исследователи всё ещё плохо понимают, как метаболические процессы вызывают накопление повреждений, и как накопленные повреждения вызывают патологии, сами повреждения – структурные различия между старой и молодой тканью – классифицированы и изучены очень хорошо. Исправляя повреждения и восстанавливая прежнее – неповреждённое – юное состояние организма, мы реально омолодим его! Звучит очень многообещающе, и так оно и есть. И для некоторых видов повреждений (например, для сенесцентных клеток) показано, что оно работает!

Сегодня в нашей виртуальной студии где-то между холодным дождливым Санкт-Петербургом и тёплым солнечным Маунтайн Вью мы вновь встречаем Обри де Грея. Для тех из вас, кто не знаком с ним, ниже краткая информация.

Доктор Обри де Грей – биомедицинский геронтолог, исследующий идею пренебрежимого старения у человека и основавший SENS Research Foundation. Он получил степень бакалавра компьютерных наук и доктора биологии в Кембриджском университете в 1985 и 2000 годах. Доктор де Грей является главным редактором журнала Rejuvenation Research, членом Геронтологического Общества Америки и Американской Ассоциации Старения, и состоит в редакционных и научных консультативных советах многочисленных журналов и организаций. В 2011 году де Грей унаследовал примерно $16,5 миллионов от своей матери. Из них он выделил $13 миллионов на финансирование SENS.

Примечание: Если вы ещё не прочли «Ending Aging» (русская версия), я рекомендую вам сделать это как можно скорее, и чтобы вам было более комфортно с идеями, которые мы обсуждаем ниже, я настоятельно рекомендую вам прочесть краткое введение в исследование SENS. Также, если вы заинтересованы в последних новостях и обзорах в изучении старения и омоложения, лучшее место для поиска – Fight Aging! блог. Наконец, если вы являетесь инвестором или вам просто интересно, рекомендую вам взглянуть на книгу Джима Меллона «Juvenescence».

Свежее интервью

Ариэль Файнерман: Приветствую, доктор Обри де Грей!

Обри де Грей: Здравствуйте, Ариэль, – спасибо за приглашению на интервью.

Ариэль Файнерман: Как вы ощущаете 2018 по сравнению с 2017 или более ранними временами? Что изменилось?

Обри де Грей: 2018 был фантастическим в омолаживающей биотехнологии. Главное, что сделало его особенным – взрывной рост частной составляющей отрасли – число стартапов, число инвесторов и масштаб инвестиций. Две компании, AgeX Therapeutics и Unity Biotechnology, стали публичными, получив инвестиции в сотни миллионов, а многие иные получили лишь немногим меньше. Конечно, это стало возможным лишь благодаря большому прогрессу, достигнутому в реальной науке, но вы никогда заранее не узнаете, когда этот медленный, неторопливый прогресс достигнет «критической массы».

Ариэль Файнерман: В 2017 ваш фонд SENS получил примерно $7 миллионов пожертвований. Как вы их потратили?

Обри де Грей: Почти все эти деньги мы получили в конце 2017 в виде четырёх пожертвований в криптовалюте примерно по $1 миллиону или более на общую сумму около $6,5 миллионов. Мы, конечно, поняли, что это был разовый случай, поэтому мы не тратили всё сразу! Главное, что мы сделали, мы начали новый крупный проект в Медицинском Колледже Альберта Эйнштейна, нацеленный на лечение болезни Альцгеймера стволовыми клетками, и расширили нашу образовательную инициативу, включив в неё взрослых учёных. На нашем сайте и в пресс-релизах вы найдёте больше информации.

Ариэль Файнерман: Какие прорывы 2018 года наиболее важны по вашему мнению?

Обри де Грей: Что касается науки, нашей финансируемой работы, я бы выбрал наш прогресс в попытке заставить работать перемещённые в ядро гены митохондрии. Мы опубликовали великолепную работу в 2016 году, но, честно говоря, я совсем не был уверен, что мы сможем быстро получить новые успехи. Я рад сообщить вам, что мои опасения были напрасны, и что у нас большие успехи в этом направлении. Публикация будет в ближайшее время.

Ариэль Файнерман: Вы говорите, что многие омолаживающие терапии заработают в клинических испытаниях в течение пяти лет. Учитывая, что многие из них уже работают в клинических испытаниях или даже в клинике (например, иммунотерапии, клеточные и генные терапии), имеете ли вы в виду первую – возможно, неполную – омолаживающую панель, когда говорите о начале 2020-х?

Обри де Грей: В общем, верно. SENS основан на принципе «разделяй и властвуй», поэтому мы можем рассматривать его как три пересекающихся фазы. Первый этап заключается в том, чтобы принять основную концепцию и начать её реализацию. Второй этап – заставить работать самые сложные компоненты. И третий этап заключается в объединении компонент. Первая фаза в значительной степени выполнена, как вы указали. Вторая фаза лишь началась. Третья фаза, вероятно, начнётся лишь через несколько лет. Вот почему я всё ещё считаю, что к 2035 году или около у нас будет лишь 50% шанс получить Logevity Escape Velocity.

Ариэль Файнерман: Многие инвесторы всё ещё боятся финансировать реальную регенеративную медицину. Например, фармакологические компании, использующие малые молекулы, такие как Unity Biotechnology, получившую более $300 миллионов, намного более любимы инвесторами, чем настоящие биоинженерные компании, такие как Oisin Biotechnologies, получившую менее $4 миллионов, несмотря на то, что биологические методы намного более мощны, дёшевы, эффективны и безопасны! Почему, по вашему мнению, и когда мы увидим изменения?

Обри де Грей: Я не вижу проблемы. Нужные изменения в мышлении уже произошли: омоложение реально и неизбежно. Вполне естественно, что малые молекулы лидируют в омоложении, ибо это то, что фармацевтические компании уже знают как делать. Многие методы со временем будут заменены более сложными биологическими. Порой малые молекулы реально хорошо работают! В общем, всё хорошо.

Ариэль Файнерман: Согласны ли вы, что в будущей омолаживающей панели применение малых молекул не является верным? У них много недостатков – особенно их основной механизм работы через вмешательство в метаболизм человека. В отличие от них, биологические методы изначально разработаны метаболически инертными – поскольку они просто устраняют накопленные повреждения, им не нужно вмешиваться в обмен веществ. Поэтому намного проще, чем обычно, избегать побочных эффектов и взаимодействий с иными методами лечения. Они просто устраняют ключевые повреждения, что означает, что их легче разрабатывать и тестировать – и они намного безопаснее!

Обри де Грей: Ах, нет, слишком упрощённое понимание. Неверно, что малые молекулы всегда просто «вмешиваются в обмен веществ», а генные и энзимные терапии устраняют ущерб. Малые молекулы, избирательно убивающие сенесцентные клетки, являются примером SENS-esque восстановления повреждений; и единственное, что против них, – это то, что, как правило, сложнее устранить побочные эффекты, но не из-за их механизмов действия, а из-за их малой избирательности.

Ариэль Файнерман: Многие страны показали зелёный свет регенеративной медицине. Например, fast-track approval в Японии, которое позволяет использовать новые методы лечения, если они показали свою безопасность. Подобный подход работает и в России. А как насчет ЕС и США?

Обри де Грей: Нам нужно пройти ещё немалый путь, но ситуация с регулированием на Западе движется в правильном направлении. Клиническое испытание TAME проложило путь к формулированию старения как цели клинических испытаний, и ВОЗ нашла очень хорошо продуманный способ включить старение в свою классификацию.

Ариэль Файнерман: Вы не планируете какую-либо работу с армией США? Как нам известно, они проводят исследования по регенерации и очень заинтересованы в том, чтобы солдаты дольше оставались здоровыми. Также у них хорошее финансирование!

Обри де Грей: Министерство Обороны США в течение многих лет финансировали множество исследований в сфере регенеративной медицины. Я уверен, что они будут продолжать делать это.

Ариэль Файнерман: Есть ли прогресс в программе OncoSENS? Вы нашли ALT гены? Проводятся ли какие-либо исследования по WILT?

Обри де Грей: Нет – в конце концов, программа не была успешной, поэтому мы закрыли её. В настоящее время интерес к ALT в иных лабораториях больше, чем в прошлом, поэтому я надеюсь, что прогресс будет получен. Но одна из причин, по которой я считаю, что всё нормально, успехи в иммунотерапии рака. Я считаю, что есть немалый шанс, что в конце концов WILT окажется излишней, потому что мы победим рак, используя иммунную систему.

Ариэль Файнерман: Spiegel Lab недавно выложили информацию, что они нашли три энзима, способных разрушать глюкозепан. Очень интересная информация! Когда мы сможем услышать больше об их программе? Revel LLC очень скрытная компания.

Обри де Грей: Они вовсе не скрытны, они лишь начали регистрацию компании.

Ариэль Файнерман: Когда мы сможем увидеть первое клиническое испытание энзимов, разрушающих глюкозепан?

Обри де Грей: Я считаю, что два года – разумный прогноз, но это всего лишь прогноз.

Ариэль Файнерман: Каково ваше мнение об Open Source принципе в омолаживающей биотехнологии? Компьютерная революция в начале 2000-х произошла лишь потому, что Open Source вызвал взрыв в разработке программного обеспечения!

У нас много примеров, когда фармацевтические компании покупают небольшую фирму, имеющую патенты на технологии, а затем закрывает все программы. В Open Source подходе вы не можете «закрыть» какую-либо технологию, и любой может внести свой вклад, улучшив протокол, и любой может использовать его без какой-либо платы за лицензию!

В любом случае, есть страны, в которых вы не можете защитить свои патенты. Не лучше ли сделать технологию открытой изначально?

Знаменитый биохакер Джосия Зайнер заявил: «В мире генной терапии большинство способов лечения легко копировать, потому что вы можете реконструировать ДНК из научных работ или патентов. Такое же точное лечение, такую же чистоту и качество я могу дать любому, кто был выброшен из клинического испытания. Цена? Сотни или несколько тысяч долларов максимум. То же самое касается иммунотерапии.»

Обри де Грей: Я полагаю, что вы в значительной степени ответили на свой вопрос этой цитатой. Омолаживающие биотехнологии нелегко ограничить или запретить.

Ариэль Файнерман: Планирует ли SENS начать новые программы в 2019 году?

Обри де Грей: Конечно! Но мы ещё решаем, какие именно. Мы считаем, что наша конференция в Берлине (Undoing Aging, 28-30 марта) позволит нам принять лучшее решение.

Ариэль Файнерман: Какие у вас планы на 2019?

Обри де Грей: Я хотел бы сказать, что планирую меньше путешествовать, но это кажется маловероятным сейчас. На самом деле моя цель – просто продолжать – делать всё возможное, чтобы поддерживать рост развивающейся биотехнологии.

Ариэль Файнерман: Большое спасибо за ваши ответы, надеюсь увидеть вас снова!

Обри де Грей: Взаимно!