Лабораторный журнал

Мы получили сигнал тревоги и данные аварийного навигационного маячка. Сразу выдвинулись. По координатам нашли энтомолога Васси. Она оказалась без скафандра, в ужасном состоянии: крайняя степень обезвоживания, многочисленные укусы насекомых, интоксикация ферментами. Энтомолога эвакуировали и поместили в изолятор медблока.

Дело было крайне срочное, пришлось лететь на реактивном глайдере без какой-либо маскировки. В пути нас обстреляли местные хомо из луков.

***

Васси, как только почувствовала себя лучше, рассказала нам, каким образом она оказалась вдали от своей базы и без скафандра. Излагать здесь ее историю мы не будем. Она, пожалуй, целиком находится в ведении комиссии по этике, и энтомолог, мы уверены, сама доложит все обстоятельства дела этой комиссии.

***

Мы работали с иерархом нашей экспериментальной семьи воронов, осваивали возвратные глаголы языка-посредника, когда на краю учебной поляны появился ругающийся самец хомо и принялся стрелять из лука по голограммам с грамматическими конструкциями. Энтомолог воскликнула: «Боже, это же Мой Ваня!». Наши просьбы объяснить, что происходит, игнорировала, от сотрудничества отказалась, вела себя крайне деструктивно, плакала и запретила нам применить к хомо воздействие пятого уровня.

 Ваня, между тем, расстрелял весь свой боезапас, выломал в лесу дубину и пытался этой дубиной разрушить голограммы. У него, как нетрудно догадаться, ничего не получалось, он сильно уставал, но становился от этого только агрессивней.

Воронов все это очень веселило и они активно использовали новый, только что освоенный возвратный глагол «смеяться». Лингвистические успехи воронов нас, конечно, радовали, но вся эта ситуация с хомо или «добрым молодцем», как они здесь себя называют, несколько напрягала.

Наконец, Ваня окончательно утомился и, видимо, разочаровался в идее разрушить голограммы с помощью дубины. Он встал перед голограммой, которая в этот момент изображала иероглиф «покой», произнес несколько ругательств, очень интересно (синтаксически)  выстроенных, пообещал вернуться и ушел в направлении стойбища, того самого, возле которого мы нашли энтомолога. Васси продолжала плакать. Сотрудничать отказалась.

***

Хомо Ваня вернулся через три дня верхом на непарнокопытном, которых местные  используют в качестве транспортного средства. Снова пытался разрушить грамматические голограммы языка-посредника. На этот раз — с помощью длинного штыря — копья и металлической полосы — меча. Это уже никуда не годится. Васси, по-прежнему, не позволяет нам применить к нему воздействие пятого уровня. Работать положительно невозможно. Вороны очень смеялись, и, когда он, утомив себя и коня ругался напоследок с голограммой, спроецировали в ответ ему иероглиф «приходи еще».

Увы, мы привязаны к ареалу обитания семьи воронов, участвующей в нашем эксперименте, и не можем оперативно перебазироваться.

***

Как выяснилось, это были еще не все неприятности. На обратном пути  Ваня, оказывается, случайно набрел на автоматическую солнечную обсерваторию, которую мы используем как резервный склад оборудования и припасов. Выехав на поляну, где она стояла, он подал ей какую-то нелепую голосовую команду. Совершенно случайно звуковая сигнатура этой команды совпала с сигнатурой команды поворота блока обсерватории на 180 градусов. Это ему чрезвычайно понравилось. Некоторое время он развлекался, вращая обсерваторию, потом забрался внутрь, съел большую часть наших продовольственных запасов и выпил весь этанол, который предназначался для препаратов энтомолога.

Поскольку это была прямая угроза как целостности оборудования экспедиции, так и безопасности самого хомо, никаких возражений энтомолога мы выслушивать уже не стали. Когда мы прибыли на поляну обсерватории, хомо крепко спал. Мы погрузили его в глайдер и эвакуировали на околицу их стойбища. Обсерваторию перебазировали глубже в лес.

По причине громоздкости хомо, эвакуировать его пришлось на большом реактивном глайдере. По пути нас обстреляли местные хомо из луков.

***

Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, скрытно пробрались в стойбище хомо и установили жучки.

Прослушка показала следующее: все стойбище обсуждает, что, мол, снова вернулся Кощей Бессмертный. Что он-де, Василиску и утащил, когда Ванька кожу ее лягушачью в печи спалил. Ванька, якобы, его нашел и сразился с ним, да не одолел. Кощей, якобы, на Ваньку Змея Горыныча натравил. Змей на Ваньку наскочил, уж таскал его, таскал, совсем-было погубил, но потом почему-то смилостивился, бросил еле живого на околице и улетел. Видать, и у них там, у Кощея со змеем тоже не все гладко. Какие-то, видать, разногласия имеются…

То есть, именно так: «Снова» и «Вернулся»... Это наводит нас на определенные размышления.

Несколько десятков лет назад, по местному хронометражу, в этом же районе планеты работала экспедиция основоположника и корифея кросс-лингвистики Кощщи, по итогам которой была написана ныне классическая монография «Спонтанное формирование конструкции деепричастного оборота на примере иероглифического языка-посредника врановых». Совпадение?

Однако, в текстах Кощщи нет никаких упоминаний о контактах с хомо. Хотя, конечно, эти упоминания, скорее, могли быть в закрытых технических отчетах.

***

 Записали разговор Ваньки с неизвестным старцем: «… Смерть Кощеева на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дереве...»

«Твою-то ж матушку!» — как говорят местные. Просто невероятные параллели! Состав нашего оборудования практически идентичен оборудованию экспедиции Кощщи.  Действительно, наша базовая лаборатория закреплена на дереве, недалеко от гнезда воронов. И выглядит  она — сундук-сундуком. Внутри лаборатории, в боксе стоит наш ровер, для перемещения по поверхности. Зайцем его, конечно, трудно назвать, но в былинном сознании хомо, если предположить, что они-таки видели ровер предыдущей экспедиции, он вполне мог и даже должен был трансформироваться в зайца. На ровере базируется дрон-махолет, который мы используем для коммуникаций с воронами в полете. Это, естественно, утка.

 Ладно. Допустим, все это они могли при каких-то обстоятельствах, увидеть. Но откуда им знать, что внутри утки-дрона размещен мобильный голографический проектор, и что формой и размером он действительно похож на утиное яйцо.  Откуда им знать, что внутри корпуса-яйца действительно есть игла, плата с антенной на 2.4 гигагерца, и что если сломать эту иглу, то есть, черт побери, оторвать антенну от платы, это приведет к «смерти» (прекращению трансляции) грамматических голограмм, которые они называют Кощеем Бессмертным.

Определенно следует запросить технические отчеты предыдущей экспедиции и посмотреть, нет ли там сведений о повреждениях оборудования?

***

Приходил Ваня с прирученным медведем. Пытались вдвоем раскачать и сломать дерево, на котором закреплена лаборатория. Ничего у них не вышло. Дерево крепкое. Ваня погрозил лаборатории кулаком и они ушли. Вороны очень Веселились.

Васси плачет и отказывается сотрудничать.

Скоро прибудет плановый челнок с орбитальной базы. Привезет в числе прочего пару скафандров для энтомолога. Скафандры нового образца. Очень удобно, что их теперь не требуется снимать перед трансформацией.

Нужно что-то предпринимать.

***

У нас появились кое-какие соображения. Мы поделились ими с энтомологом. Она сначала плакала и отказывалась сотрудничать, но потом согласилась, что придумано неплохо, и повеселела. Мы обсудили детали, составили подробный план действий и заказали доставку необходимого дополнительного оборудования с орбиты.

***

Все было разыграно чисто, как по нотам. Правда, былинный сценарий пришлось изрядно купировать, но мы не сомневались, что в изустной передаче он вскоре будет полностью восстановлен.

Ванька раздобыл другого медведя, раза в полтора крупнее первого, и пришел с ним шатать дерево. В центре поляны полыхали самые красочные голограммы, на которые хватило нашей фантазии. Ванька погрозил им кулаком и они с медведем принялись за дерево. Мы десантировали на землю ровер и погнали его на максимальном ходу по дуге по периметру поляны. Затем вывели на поляну второй ровер, который был предварительно спрятан в кустах. Он как бы бросился наперехват первому и как бы настиг его. В этот момент мы запустили с первого ровера дрон. Дрон стал кружить над поляной. Через минуту на него налетел огромный ворон (наш иерарх) и с громкими криками стал клевать. Это, черт побери, было красиво! Дрон завалился на крыло, снизился по спирали и упал к ногам оцепеневшего Вани. Открылся лючок контейнера на «брюхе» дрона и на землю выкатился голографический проектор.

Ваня закрыл рот, отчетливо клацнув зубами, шумно сглотнул, почесал затылок и осторожно поднял проектор. Он повертел его в руках и после недолгих колебаний сломал корпус, вынул плату и отломил антенну. Голограмма задергалась, потускнела и, изобразив иероглиф «мы будем скучать» (на этом настояли наши вороны), исчезла. В следующую секунду Васси, трансформировалась в «красну девицу», как они это здесь называют, и радостно бросилась на шею Ване. Причем, не могу сказать, что ее радость была наигранной. Мне показалось, что она была вполне искренней, насколько я вообще могу судить об эмоциональных состояниях хомо. Я в этом, очевидно, совсем не специалист.

Бедного хомо всё это здорово ошеломило, но держался он молодцом. В отличие от медведя, который сбежал в лес в самом начале представления. Когда через пару минут Ваня вернул себе контроль над речью и телом, они с Васси взялись за руки и пошли в стойбище.

***

Вороны иногда навещают их и рассказывают нам, как там у них дела. Давать какую-либо оценку действиям энтомолога — не наше дело. С комиссией по этике она разберется сама. Мы просто радуемся за них, за то как хорошо у них все складывается.

И, черт побери, наконец-то, мы можем спокойно работать!