В XXI веке в западных странах формируется порочная мода держать обезьян в качестве домашних любимцев. По одной из оценок «National Geographic», таких животных около 5000 в одной только Великобритании. Я долгое время задумывался о том, почему в сравнительно развитых культурах Западной Африки обезьяны не были одомашнены – причем, не в качестве «игрушек», а в качестве рабочей силы. Интересный вымышленный эпизод, касающийся «прикладной пользы» шимпанзе, есть в книге «Шрам» Чайны Мьевиля, второй из фэнтезийной эпопеи о мире Бас-Лаг. В этом мире есть антропоморфная раса колючих «гуманоидов-суккулентов», которые с биохимической точки зрения представляют собой фотосинтезирующую разумную флору, но по образу жизни напоминают «псевдоафриканский» варварский народ. В частности, автор пишет, что эти «какты» смогли освоить парусное мореходство, одомашнив и обучив обращению с такелажем и парусами обычных шимпанзе:

Они ведут его мимо сокровищницы, где хранятся трофеи и добыча. Мимо кухни, где стоит густой запах подгнивших растений и варева. Ведут по коридору мимо клеток, в которых, сотрясая решетки своей тюрьмы, кричат злобные шимпанзе. Какты слишком грузны, а их толстые пальцы слишком неловки для лазанья по мачтам. Приматов с рождения обучают подчиняться свисткам и голосовым командам, они сворачивают и разворачивают паруса, как заправские моряки, даже не понимая, что делают.

Читая эту книгу, я задумался, почему ничего подобного не попытались сделать реальные люди – и пришел к (возможно, банальному) выводу, что растительные люди могли бы позволить себе одомашнить приматов, так как приматы не представляют для них опасности в качестве разносчиков болезней. Для человека, напротив, заразная обезьяна очень опасна, равно как и человеческие инфекции опасны для обезьян. Популяции человекообразных обезьян и мартышек являются настоящим «котлом» для формирования новых инфекций. В качестве «заготовок» для них особую опасность представляют  MPXV (обезьянья оспа) и SIV (вирус иммунодефицита обезьян).

Побежденная оспа

Черная (натуральная) оспа особняком стоит в ряду иных смертельных инфекций, как по своей заразности и летальности для человека, так и потому, что была полностью искоренена в природе к концу 1970-х. Оспа вызывала у зараженного рвоту, слабость, головную боль и приводила если не к смерти, то, зачастую, к слепоте или глухоте. Тело больного покрывалось мелкими пузырьками, заполненными жидкостью с высочайшей вирусной нагрузкой. Натуральная оспа имела коэффициент контагиозности от 3,5 до 6. Летальность натуральной оспы составляла от 30% в европейских странах до 90% в Америке, где эта болезнь буквально истребила целые индейские племена. Кстати, именно в Америке, у перуанского народа пеуэнче естественный отбор поддержал гены, снижающие восприимчивость к оспе. Сама оспа претерпела очень специфическую эволюцию. Хотя, первые свидетельства о заболевании человека натуральной оспой могут относиться к библейским и древнеегипетским временам, последний общий предок разных штаммов человеческой оспы существовал около 1700 лет назад, а большинство штаммов оспы, циркулировавших в XIX-XX веках, сформировались во второй половине XVI-начале XVII века. Эволюция вируса пошла по необычному пути; он специализировался на заражении человека и стал более летальным именно для человека, тогда как оспа животных стала для нас сравнительно неопасной. Именно поэтому было эмпирически выяснено, что доярки не болеют оспой. В 1795 году английский врач Эдвард Дженнер «проснулся знаменитым» после того, как рискнул ввести мальчику жидкость из пустулы (пузырька) с коровьей оспой – в результате чего мальчик перенес легкую лихорадку, но после этого приобрел стойкий иммунитет к натуральной оспе.

Несмотря на успехи в вакцинации против оспы в Европе и Америке, достигнутые к середине XX века, по состоянию на середину 1960-х в странах третьего мира оспой по-прежнему заболевали десятки миллионов человек в год, около 2 миллионов человек - умирало. Перелом наступил в 1965 году, когда эмиссар ВОЗ Уильям Фоге был откомандирован в Нигерию с задачей обуздать эпидемию оспы, но имея при этом слишком мало доз вакцины – их хватило бы, чтобы привить не более 15% населения. Именно в такой безвыходной ситуации Фоге догадался, что вакцинировать нужно только тех, кто контактировал с заболевшими или с людьми, потенциально переживающими инкубационный период. Тактика оказалась настолько эффективной, что уже к концу 1960-х позволила победить оспу в Индии. Последний известный случай натуральной оспы в естественных условиях был обнаружен в 1977 году в Сомали, а в 1978 году оспой случайно заразилась сотрудница британской лаборатории. В настоящее время официально считается, что натуральная оспа в природе полностью истреблена и хранится только в двух лабораториях: в «Векторе» в Кольцово под Новосибирском и в Лаборатории с высоким уровнем защиты в Атланте. При этом в ноябре 2021 года при очистке морозильной камеры в научно-исследовательском центре в Пенсильвании были обнаружены пробирки с надписью "оспа". Пробирки были извлечены оттуда с соблюдением всех мер безопасности, но нет однозначного ответа, а почему в этом институте вообще нашлись образцы оспы.  Подобный казус произошел и в 2014 году в институте вирусологии в Мэриленде: нашлись пробирки, в которых содержалась коровья оспа. Сейчас я абстрагируюсь от вопросов, связанных с бактериологическими экспериментами (тема слишком политизирована), но обращу внимание на то, что натуральная оспа до сих пор остается единственной вирусной инфекцией, поражавшей человека и при этом полностью побежденной в природе. Победа над оспой считается абсолютной – именно поэтому прививать от нее население перестали в 1980-е годы – как раз потому, что в природе не известно ни одного ее резервата. Для сравнения: в 2016 году на Ямале случилась вспышка сибирской язвы, вирус которой поразил стадо северных оленей и стойбище оленеводов.  Сибирская язва, по всей видимости, сохранилась в трупе северного оленя, который в июле 2016 года оттаял из-за аномально высоких температур. На Хабре публиковалась серия статей о вспышке чумы в астраханской области в конце XIX века – на этой территории по сей день существует резерват чумы. С оспой ситуация иная; природных резерватов натуральной оспы не сохранилось именно потому, что вирус специализировался на человеческой популяции и, будучи истреблен в ней, исчез и в природе. Человеческая натуральная оспа «завершила работу», а не «перешла в спящий режим». Но оспу и некоторые другие опасные болезни можно «перезагрузить», вновь заразившись аналогичными штаммами из дикой природы. Прежде всего – от обезьян. Из-за сокращения обезьяньих ареалов и хищнического отлова приматов для продажи, а также в ходе обычной охоты на них опасные инфекции периодически «выплескиваются» в человеческую популяцию – нанося столь серьезный ущерб, что, по оценке, сделанной в одной научной статье 2019 года, «источником большинства человеческих эпидемий являются зоонозы».

Зараза из джунглей

В Африке, Юго-Восточной Азии и Латинской Америке дичь является основным источником мяса для небогатых местных жителей в сельской местности. Охота на обезьян является частью местной культуры. Торговля мясом дичи во многих государствах по-прежнему легальна. Такая практика распространена даже во Французской Гвиане (на северо-востоке Южной Америки), притом, что эта территория официально является заморским департаментом Франции: местным жителям разрешено охотиться на обезьян-ревунов (Alouatta maconnelli) и саймири (Saimiri sciureus), но не разрешено продавать такую добычу. Поэтому охотникам и туземным женщинам, готовящим такую добычу, приходится постоянно контактировать с мясом, костями и кровью обезьян. Особенно бесконтрольны такие промыслы в Экваториальной Африке, где в джунглях идут многолетние гражданские и партизанские войны, а  охота на обезьян ведется не только для пропитания, но и для нужд народной медицины.  По состоянию на 10-е годы нынешнего века, в территории Нигерии и Камеруна сбывают примерно по 150 000 обезьяньих туш в год, в Конго обезьянье мясо свободно продается на рынках.

Эти явления долгое время воспринимались просто как культурный компонент, в худшем случае – как браконьерство. Серьезные ограничения на торговлю мясом нечеловекообразных обезьян были введены только в 2014 году а Гвинее, после того, как в декабре 2013 года там началась сильнейшая вспышка лихорадки Эбола. В течение 2015 года эпидемия проникла из Гвинеи в Нигерию и Сьерра-Леоне и в течение 2016 года была устранена. Предполагается, что вспышка началась с заражения единственного двухлетнего ребенка в гвинейской деревне Мелианду.

Эбола известна с середины 1970-х и определенно является зоонозной, но источник ее до сих пор не установлен. Возможно, ее источником являются крыланы (рукокрылые, похожие на крупных летучих мышей) – но, скорее всего, не обезьяны.  Тем не менее, высочайшая летальность эболы (55-56%) привлекла внимание к тому, что большинство новых инфекционных болезней, обнаруживаемых сегодня, являются зоонозными, при этом, чаще всего не удается определить, где и когда именно звериная инфекция проникла в человеческую популяцию. Что касается обезьян – установлено, что макаки-резусы являются носителями  вируса герпеса B, который может быть смертелен для человека. Также в Африке были обнаружены очаги обезьяньей оспы и вируса иммунодефицита обезьяны. Эти инфекции очень близки к натуральной оспе и ВИЧ соответственно, и на них я остановлюсь подробнее.

Оспа обезьян

Вирус обезьяньей оспы (MPXV), был выделен в 1958 году у яванских макак, которые часто используются в качестве подопытных животных. Оспа обезьян – это вирус, эндемичный для западной и центральной Африки. Впоследствии вирус был найден у обезьян, содержащихся в зоопарках и приматологических исследовательских институтах. Но, по-видимому, основными хозяевами  MPXV являются дикие белки. Серологическое исследование, в котором было учтено 2000 приматов из Западной Африки, показало, что у 8% верветок и 6% колобусов есть антитела против MPXV. Подобный уровень серопревалентности был обнаружен у краснохвостых мартышек, обитающих в ДРК. В неволе вспышки MPXV были зафиксированы у макак-резусов,  свинохвостых макак, саймири, совинолицых мартышек, африканских зеленых мартышек, павианов, орангутангов, горилл, шимпанзе и гиббонов. В 2014 году была зафиксирована вспышка обезьяньей оспы среди шимпанзе в камерунском заповеднике; в стае шимпанзе оспой заболели 6 из 72 особей. Характерные симптомы включали лихорадку, постепенное исчезновение аппетита, а затем – бурное образование пустул и узелков на лице и передних конечностях.   

Оспа обезьян заразна для человека. Характеризуется гриппоподобными симптомами, сыпью, образованием пустул. Спорадические случаи фиксируются в лесистой местности в тропических странах Западной и Центральной Африки. В период с 1970 по 1983 год известно 155 случаев оспы обезьян у человека (примерно 80% случаев – при контакте человека с обезьяной). Передача

MPXV от человека к человеку возможна воздушно-капельным путем, смертность составляет до 10%.

После 2016 года случаи обезьяньей оспы среди людей наблюдаются в ДРК (более 1000 случаев, 5,53 случая на 10 000 человек), Республике Конго (88 случаев в год), Нигерии (89 случаев в год), Центральноафриканской Республике (19 случаев в год) и некоторых других странах. Вакцина от натуральной оспы частично защищает человека от обезьяньей оспы, но при этом создает опасные условия для развития и мутации вируса. Последняя крупная вспышка обезьяньей оспы среди людей зафиксирована в Нигерии в конце 2017 года: 42 лабораторно подтвержденных случая и еще 146 вероятных.  Именно из Нигерии единичные больные обезьяньей оспой попадали в Великобританию.

Итак, обезьянья оспа у человека значительно уступает по летальности натуральной оспе, но при этом легко передается человеку от животных. Поэтому гораздо опаснее такой вариант развития событий, при котором оспоподобный вирус (резерват которого в природе существует, но при этом не локализован, точно как резерват эболы) перекинется на человека и запустит оспу 2.0.

Важнейшее отличие MPXV от натуральной оспы (VARV) заключается в том, что она плохо передается от человека к человеку, и именно поэтому пока почти не распространяется за пределы Африки. Но уже есть исследования, демонстрирующие, что MPXV начинает активнее заражать людей. В Африке существуют и другие оспоподобные вирусы, которые могут заражать взрослых людей и протекают у них в мягкой форме. Однако, в Африке бушует и эпидемия СПИД, то есть, нет недостатка в людях с сильно ослабленным иммунитетом, в которых вирусу вольготно эволюционировать. Например, вирус  CPXV может вызывать у иммунодефицитных людей системное заболевание, похожее по проявлениям на натуральную оспу, даже с летальным исходом. Аналогично, вирус VACV может в тяжелой форме протекать у людей с тяжелыми дерматологическими расстройствами. Вирус  CMLV (верблюжья оспа) никогда не считался опасным для человека, но в 2017 году им заразился погонщик верблюдов в Судане. Представляется, что человеческая популяция, ранее занятая VARV, представляет собой огромную «незаселенную территорию» для прочих оспоподобных вирусов. По-видимому, из всех этих вирусов CPXV обладает самым крупным геномом, в нем имеется практически весь набор генов, имеющихся у других видов оспы. Таким образом, оспа (как и в случае VARV) эволюционирует в сторону  специализации под геном хозяина. Соответственно, геном новых вирусов усекается или  теряет целые фрагменты внутри – а набор сохранившихся генов в итоге отличается от вида к виду. Сравнительный анализ показывает, что геном у натуральной оспы VARV самый маленький из всех геномов осповирусов. Геном оспы представляет собой ДНК (двойную спираль), а не РНК, как, например, у вируса гриппа.  Поэтому оспа эволюционирует и мутирует медленнее РНК-вирусов, но изменения закрепляются в ней более надежно. При этом секвенирование геномов оспы из образцов, взятых в Западной Африке и Южной Америке и относящихся к периоду с 1944 по 1973 год, показывает существенное отличие их друг от друга. Образец генома оспы, взятый из мумифицированных останков литовского ребенка, жившего в XVII века, позволяет заключить, что расцвет VARV наступил именно по достижении достаточной плотности населения – и, соответственно, именно европейская оспа постепенно расселилась по всем континентам, считая Южную Америку. Сейчас в Африке складываются даже более благоприятные условия: кроме растущей плотности населения и антисанитарии местные жители также начинают все активнее контактировать с обезьянами. Свой эволюционный шанс получает целая группа новых осповирусов.    

Вирус иммунодефицита обезьян

Как было указано выше, благоприятные условия для эволюции оспы и других вирусных инфекций в Африке обусловлены широким распространением иммунодефицита в местных человеческих популяциях, что связано, прежде всего, с эпидемией ВИЧ.

В настоящее время установлено, что вирус иммунодефицита человека HIV-1 произошел от варианта вируса иммунодефицита обезьяны, характерного для шимпанзе (SIVcpz). По этой причине, а также в силу близкого родства между шимпанзе и человеком SIV крайне важен для понимания патогенности HIV и, в частности, механизм заражения человека ВИЧ.  SIVcpz – это химерный вирус. То есть, он возник в результате рекомбинации других обезьяньих SIV-вирусов в организме шимпанзе. Обратите внимание: шимпанзе Pan Troglodytes заразились вирусом иммунодефицита от мартышек (красноголовых мангобеев), на которых шимпанзе охотятся: сравните две вышеприведенные карты. Соответственно, шимпанзе заразились вирусом иммунодефицита обезьян совсем недавно по эволюционным меркам, причем, заражение произошло именно так, как люди заражаются обезьяньей оспой: на охоте, через контакт с мясом и кровью инфицированной добычи. Шимпанзе, заболевая SIV, приобретают синдром иммунодефицита, очень похожий на человеческий СПИД. При этом вирус иммунодефицита обезьяны у шимпанзе является хроническим заболеванием, повышает уязвимость особи к респираторным заболеваниям и к паразитам, но, по-видимому, не является серьезным фактором смертности в популяциях шимпанзе (по крайней мере, в сравнении с внутривидовой агрессией). SIV у восточных шимпанзе протекает не так остро, как у западных (а именно от западных шимпанзе вирус иммунодефицита проник в человеческую популяцию). Более того, у мартышек вирус иммунодефицита, по-видимому, вообще не угрожает жизни, то есть, является вялотекущим хроническим заболеванием. Таким образом, можно предположить, что человек вполне может подхватить из обезьяньих популяций как очень заразные вирусы, так и целый класс вирусов, ослабляющих иммунитет.

Вышеизложенные факты и наблюдения не только доказывают бесперспективность и опасность одомашнивания обезьян, но и позволяют под новым углом взглянуть на нелегальную торговлю экзотическими животными, а также на чрезмерно активное проникновение людей в джунгли, даже столь безобидное, как экотуризм. Долголетие человека и плотность человеческих популяций открывают для обезьяньих вирусов широчайшие эволюционные возможности, которые лучше бы навсегда оставить чисто теоретическими.