1997 год когда-то казался невообразимо далёким будущим, богатым на различные события. Именно в этом году, а точнее, 29 августа в 02 часа 14 минут по Североамериканскому восточному времени, обретёт сознание Скайнет. В Лос-Анджелесе полицейские столкнутся с агрессивной инопланетной формой жизни, ведущей охоту на людей. А остров Манхэттен будет превращён в гигантскую тюрьму строгого режима, где в каменных джунглях царят жестокие банды и психопаты всех мастей.

«Побег из Нью-Йорка» — мрачная и провокационная история, рассказанная в авторском стиле маэстро Джоном Карпентером. Давайте посмотрим, из чего складывается фирменная атмосфера на стыке фантастики, боевика и антиутопии, чем вдохновлялся и о чем предостерегал режиссёр и почему фильм остается важным и актуальным до сих пор.

Дни минувшего будущего

«Побег из Нью-Йорка» вышел в американский прокат 10 июля 1981 года. Восьмидесятые годы вообще можно назвать золотой эпохой фантастических боевиков, киберпанка и ретрофутуристических прогнозов. Однако, как водится, всё началось гораздо раньше.

Семидесятые годы в США отметились экономическими проблемами, порождёнными противоречивыми реформами администрации Никсона. Ещё сильнее усугубило ситуацию решение OPEC прекратить экспорт своей нефти странам, поддержавшим Израиль в Войне Судного дня. А дальше начался эффект домино. В конечном итоге, запустение и разруха в индустриальных городах американского Северо-Востока были столь сильны, что в обиход вошло прозвище Ржавый пояс Америки. Всё усиливавшиеся сомнения американской нации относительно её экономического благополучия породили волну громких скандалов и расследований, самым громких из которых стал Уотергейт. По улицам ходили ветераны Вьетнама, которые в новом мире теряли свои идеалы и становились преступниками. И всё ещё продолжалась холодная война, пару раз чуть не превратившаяся в горячую.

Вот в этой атмосфере пессимизма, холодного цинизма и масштабного недоверия к президенту и правительству вынашивал свои идеи молодой и независимый Джон Карпентер. Первый вариант сценария о том, как глава государства оказывается в тюрьме, которую сам же и построил, был готов к 1976 году. Однако, как известно, на свободе хорошо жить, но трудно кормиться. Не веришь маме — спроси у голубей. Карпентер был пока ещё безымянным режиссёром, имевшим в активе только малобюджетный фантастический фильм «Тёмная звезда» и полицейский боевик «Нападение на 13-й участок». Неудивительно, что декадентские картины будущего и насмешки над самой идеей американской демократии не нашли отклика у студий. Голливудские продюсеры полагали, что стоит восстанавливать национальную репутацию после Уотергейта, а не сыпать соль на политические раны, представляя президента самовлюбленным шутом. Впрочем, оно и к лучшему. Как впоследствии вспоминал сам Карпентер, исходный вариант представлял собой довольно прямолинейный экшн, не имеющий даже запоминающейся концовки.

Осознав, что время для «Побега» ещё не настало, режиссёр отправляет сценарий пылиться на полку, чтобы заняться воплощением нового замысла. И вытаскивает свой счастливый билет. Снятый едва ли не за три копейки, «Хэллоуин» собирает 47 миллионов долларов только в Соединённых Штатах, став одним из самых коммерчески успешных независимых фильмов в истории. Карпентер решает ковать железо, пока горячо и заключает контракт на два фильма со студией AVCO Embassy Pictures. И если картина «Туман» благополучно вышла на экраны в 1980 году, то дальше начались проблемы.

Карпентер планировал снять фильм про Филадельфийский эксперимент. Но режиссёр никак не мог придумать интересную историю, а сроки сдачи сценария неотвратимо приближались. И тогда Карпентер решил пойти ва-банк и предложил студийным боссам свои ранние наброски. На удивление, идея была одобрена и фильму дали зелёный свет.

При помощи синей изоленты…

Карпентер заручился поддержкой своего друга Ника Кастла (он сыграл Майка Майерса в «Хэллоуине») для переработки сценария, и работа закипела. Кастл обогатил текст чёрным юмором и забавными перепалками. Он же предложил несколько новых колоритных персонажей, добавляющих картине сатирические грани — в частности, таксиста, который остался в Нью-Йорке после его превращения в тюрьму, но теперь всегда возит с собой «коктейль Молотова».

 В общей сложности режиссёр получил от нескольких независимых компаний относительно скромные для размаха идеи 6 миллионов долларов. И хотя эти деньги во много раз превосходили суммы, с которыми Карпентер работал ранее, экономить приходилось на всём. И в первую очередь на… Нью-Йорке. Съёмки в мегаполисе были весьма недешевым удовольствием, и ассистент Бэрри Бернарди отправился на поиски самого лучшего, а точнее, самого худшего города Америки. В конечном итоге, выбор остановился на Ист-Сент-Луисе, штат Иллинойс. Некогда крупный промышленный центр пришёл в упадок, войдя в упоминавшийся Ржавый пояс. На руку съёмочной группе сыграло и то, что в 1976 году город пострадал от опустошительного пожара, уничтожившего целые кварталы. В общем, снимать постапокалиптический ландшафт можно было практически без декораций. Для полного правдоподобия осталось только навалить на улицы побольше мусора, отключить электричество там, где оно чудом сохранилось и разжечь повсюду костры и факелы. Зато для сцены с разбившимся бортом президента был куплен настоящий списанный самолёт, который дополнительно как следует расколошматили.

Поскольку действие фильма происходит преимущественно ночью, съёмки велись с шести вечера до шести утра. Карпентер вспоминал, что около двух с половиной месяцев он вообще не видел дневного света. Что касается настоящего Нью-Йорка, то по иронии, единственная аутентичная сцена тоталитарного будущего была снята у Статуи Свободы. Власти впервые разрешили кинематографистам работать на острове Либерти ночью. Получить такое разрешение было тем более сложно, поскольку за три месяца до начала съемок в музее, находившемся в цоколе статуи, взорвалась бомба замедленного действия. К счастью, никто не пострадал, но охрана монумента была значительно усилена.

Экономить пришлось и на спецэффектах. Так, вопреки популярному заблуждению, в эпизоде полёта Змея на глайдере не использовалась компьютерная графика. Ограниченный бюджет просто не позволял такую роскошь. Поэтому команда построила миниатюрную модель города, выкрасила ее в черный цвет и оклеила здания по контуру люминесцентной лентой.

Над фильмом поработал и Джеймс Кэмерон. Канадец делал макеты зданий и рисовал задние планы, которые потом совмещались с натурными съемками. После успеха «Побега из Нью-Йорка» Кэмерон получил приглашение отправиться на съёмки фильма «Пираньи 2». А там, по распространенной легенде, слёг с пищевым отравлением и в горячечном бреду увидел кошмар с красноглазым роботом... Впрочем, это уже совсем другая история.

Хороший, плохой, злой

Восьмидесятые годы подарили нам множество харизматичных героев и бесконечные споры о том, кто круче — Рэмбо или Терминатор. И в список наиболее колоритных по праву входит брутальный спецназовец Змей Плискин. Необычное имя героя не было выдуманным. Во время работы над сценарием Джон Карпентер долго не мог придумать, как назвать протагониста. И тут кто-то из его друзей вспомнил, что у него был школьный приятель из Кливленда по прозвищу Змей Плискин — «крутой парень с татуировкой змеи». Мимо такого подарка судьбы режиссёр пройти не смог.

Изначально студия хотела, чтобы в главной роли снялся Чарльз Бронсон, работа которого в «Жажде смерти» стала одним из источников вдохновения для «Побега из Нью-Йорка». Однако Карпентер счёл, что актёр слишком стар для этого образа. В числе кандидатов были Чак Норрис, Ник Нолти, Джефф Бриджес и Томми Ли Джонс. Но и они не устроили режиссёра. Дело в том, что на тот момент Карпентер уже знал, кого хочет видеть в главной роли. Он неплохо сработался с Куртом Расселом во время съёмок байопика «Элвис». В итоге Карпентер сумел настоять на своём, и это было попадание в десятку.

Рассел тогда уже был достаточно известным актёром, но снимался в основном в комедиях и хотел изменить свой образ, сыграв по-настоящему брутального парня. И он провёл немало времени на строгой диете и в «качалке», чтобы нарастить мышцы. Курт же внёс множество дополнений к образу своего персонажа: низкий тембр голоса, интонации и походка героев вестернов и, конечно же, знаменитая повязка на глазу. Согласно сценарию, во время боя у Плискина разбилось стекло защитного шлема, и глаз был поврежден нервнопаралитическим газом. Однако в окончательной версии осталась лишь рана и боль от неё, а прошлое Змея ограничилось вскользь упомянутым участием в битвах за Ленинград и Сибирь.

Недосказанность сюжета вообще становится характерным приемом фильма. Выдаваемая скупыми порциями информация заставляет работать воображение и придумывать своего Снейка Плискина, его предысторию и мотивацию.

Остальная актёрская команда также не подкачала. Роль комиссара Хоука исполнил Ли Ван Клифф, известный по вестернам «Хороший, плохой, злой» и «На несколько долларов больше». Карпентер не смог удержаться от небольшой пасхалки и последний диалог между Змеем и Хоуком почти слово в слово повторяет завершающие реплики из фильма Серджо Леоне. Вестерн вообще, пожалуй, любимый жанр Карпентера, проглядывающий во всех его работах. Вот и здесь прерии Дикого запада сменились дистопическими пейзажами, но Плискин неуловимо напоминает Человека без имени Клинта Иствуда.

Роль президента досталась ещё одному хорошему знакомому Карпентера — Дональду Плезенсу, сыгравшему доктора Лумиса в «Хэллоуине». Англичанин Плезенс сам придумал объяснение британского акцента у президента США. Согласно его идее, после Третьей мировой США снова стали частью Британской империи. Карпентер в свою очередь предлагал сделать президента внебрачным сыном Рональда Рейгана и британского премьера Маргарет Тэтчер. Но, как и с глазом Плискина, в итоге было решено не отвлекать внимание зрителей от основного сюжета дополнительными деталями.

В депрессивном фильме Карпентера даже среди отбросов общества есть своя элита и свои низы — в буквальном смысле. «Черепа» живут в канализации, и выбираются лишь по ночам под конец месяца, промышляя людоедством. А своеобразный аристократ, бандитский вождь по кличке Герцог разъезжает на кадиллаке. Шикарная деталь — машина украшена припаянными по краям хрустальными люстрами. Герцога сыграл музыкант и певец Айзек Хейз, будущий голос Шефа в сериале «Южный парк».

Гарри Дин Стэнтон, Бретт из «Чужого», перевоплотился в Гарольда по прозвищу Мозг, одного из бывших подельников Плискина. Бывшая тогда женой режиссёра Эдриенн Барбо сыграла помощницу и любовницу Мозга Мэгги. Прекрасный актёр Эрнест Боргнайн стал комичным и обаятельным таксистом, попав в мрачное будущее прямиком из старых комедий классического Голливуда. А Фрэнк Даблдей, уже снявшийся у Карпентера в «Нападении на 13-й участок», в «Побеге» изобразил отморозка Ромеро, запомнившегося экстравагантным внешним видом.

Наследие

Так почему же «Побег из Нью-Йорка» может претендовать на культовый статус? Фильм стал коммерчески успешным, собрав только в США 25 миллионов долларов и дав хороший толчок дальнейшим карьерам и плодотворному сотрудничеству Рассела и Карпентера. Последний убедил студию Universal выделить солидный по тем временам 15-миллионный бюджет на «Нечто» и пригласить Рассела на роль Макриди.

Саркастическая картина упаднического будущего полна одновременно визионерских прозрений и анахронизмов. Здесь знают технологии ядерного синтеза — но их секреты хранятся на аудиокассетах. И захваченные террористами самолёты уже врезаются в небоскрёбы. Иногда жизнь тоже копирует искусство. Позднее это мрачное мироощущение, превращающее текущие политические и экономические проблемы в яркие символические образы вдохновит и других авторов.

Влияние «Побега» можно обнаружить во многих фильмах, книгах, комиксах и компьютерных играх. Отец киберпанка Уильям Гибсон вспоминал в одном интервью, как зацепило его мимоходом обронённое упоминание о полётах главного героя над Ленинградом. «На мгновение эта фраза показалась мне идеальным выражением сай-фая, где случайная деталь может значить многое», — пояснял Гибсон. Писатель так ярко представил себе этот образ, что сочинил похожую предысторию для одного из персонажей «Нейроманта». Ещё более наглядна история Джей Джей Абрамса, вспоминающего, как в юности его впечатлил образ с плаката «Побега» — расколотая голова Статуи Свободы, лежащая на улицах города. И хотя в фильме статуя остается целёхонькой, Абрамс запомнил образ и спустя годы использовал его, работая продюсером фильма «Монстро».

Пожалуй, самым известным примером влияния «Побега» стал Хидео Кодзима, почти без изменений перенёсший образ Снейка Плискина в свою серию игр Metal Gear Solid. Карпентер даже рассказал в интервью, что ему пришлось отговаривать компанию CanalPlus, владеющую правами на картину, от суда с японским геймдизайнером. Без судебных разбирательств всё же не обошлось: боевик Люка Бессона «Напролом», вышедший в 2012 году, оказался настолько похож на работу Карпентера, что был признан плагиатом.

Но главное наследие фильма, всё же, сам Змей. И дело не только в ставшем популярным сюжете про город-тюрьму, из которого невозможно выбраться и профессионала с сомнительным прошлым, отправляющегося туда с важной миссией. Карпентер создает нарочитого, почти гротескного антигероя. Его Змей — циничный эгоист, живущий в буквальном смысле одним днём. Вживлённые в сонные артерии миниатюрные бомбы заставляют Плискина сражаться не только с вооружёнными бандитами, но и со временем. Однако беспринципный одиночка, преступник и почти человеконенавистник сразу завоёвывает зрительскую симпатию, к концу ленты переходящую в обожание.

Как ему это удается? Для меня привлекательным его делает сбалансированность черт характера. Плискин лаконичен, угрюм и немногословен, но не лишен остроумия. Может продемонстрировать подростковую вспыльчивость и сохраняет хладнокровие в самых стрессовых ситуациях. Не имея ничего святого, придерживается собственного, по-самурайски сурового кодекса чести. Без угрызений совести убивает тех, кто встаёт у него на пути, но только когда у него нет другого выбора. А главный секрет — ослепительная искренность персонажа. Его мало тревожит мнение окружающих — он достаточно уважает себя, чтобы открыто демонстрировать, в каком гробу всех видит. И поэтому я так люблю финальную сцену картины. Плискин словно срывает приросшую маску и с презрением смотрит на самодовольного президента, не нашедшего хотя бы пары тёплых слов о людях, погибших, чтобы вытащить его.

В «Побеге из Нью-Йорка» хватает ярких и запоминающихся фраз. Но настоящим символом ленты стала реплика Плискина «Call me Snake». Всего трёх слов герою достаточно, чтобы показать, кто он такой и чего стоит – и зрители понимают, что хотели бы заслужить право представляться так же кратко и яростно.