У Жени Лукашина была традиция накануне Нового года ходить с друзьями в баню. А для многих, соответственно, стало традицией 31 декабря пересмотреть, как он случайно оказывается в Ленинграде и что из этого выходит. Но лично для меня ещё со времен VHS фильмом ежегодного просмотра в какой-нибудь из тёмных зимних вечеров стал сайфай-хоррор Джона Карпентера. Идеально сбалансированное и атмосферное произведение: леденящий во всех смыслах ужас, полное погружение и сопереживание героям. Давайте попробуем разобраться, как создавался один из самых значимых представителей жанра, какие режиссёрские приёмы не дают перевести дыхание и почему найденный в суровой Антарктиде пришелец может претендовать на трон короля космических монстров. Внимание: будут жутковатые кадры и спойлеры для тех, кто ещё не успел посмотреть фильм.

В начале было слово

А точнее, повесть Джона В. Кэмпбелла-младшего «Who Goes There?». Написанная в 1938 году, она рассказывала о группе учёных-исследователей, оказавшихся в изоляции на антарктической базе. Во льдах учёные находят разбившийся 20 миллионов лет назад космический корабль и его замороженного пилота. Пришелец оказывается существом, способным перенимать облик, воспоминания и личность любого организма, который ему удаётся пожрать. Ситуацию усложняет способность инопланетянина читать и внушать мысли. Тем не менее, героям во главе с помощником командующего Макриди удаётся уничтожить монстра и спасти мир.

Повесть была опубликована под псевдонимом Дона Стюарта в журнале «Astounding Science Fiction», главным редактором которого и был Кэмпбелл. Для журнала это было не первым опытом повествования о катастрофической экспедиции в Антарктиду — в выпусках за февраль, март и апрель 1936 года были опубликованы «Хребты безумия» Говарда Лавкрафта. Вообще, вклад журнала в развитие фантастики сложно переоценить — в нём печатались такие знаковые авторы, как Айзек Азимов, Артур Кларк, Фрэнк Герберт, Филип Дик и Роберт Хайнлайн. В 1973 году Ассоциация писателей научной фантастики Америки включит повесть в число самых влиятельных и значительных произведений фантастики и внесёт его в антологию The Science Fiction Hall of Fame, Volume Two.

История о кровожадном овоще

В 1951 году вышла первая экранизация повести Кэмпбелла — «Нечто из иного мира». За постановку отвечали Говард Хоукс — режиссёр оригинального «Лица со шрамом» —  и Кристиан Найби. Фильм стал классическим представителем научной фантастики 1950-х: неземные звуки терменвокса, загадочный и непостижимый для человека космос, безответственные учёные, пытающиеся заигрывать с силами, которые не в состоянии обуздать. «Нечто из иного мира» пользовался заслуженным успехом и неоднократно цитировался. Так, одна из заключительных фраз — «Watch the Skies» — впоследствии неоднократно упоминалась в массовой культуре и даже стала названием документального фильма Ричарда Шикеля. А в 2011 году лента вошла в список наиболее достоверных научно-фантастических фильмов по версии НАСА.

Несмотря на свою значимость, фильм не раскрывал до конца потенциал произведения Кэмпбелла и вообще достаточно далеко отошёл от исходного сюжета. Действие перенесли на Северный полюс, а к учёным присоединился отряд военных. Но самые главные изменения претерпел образ монстра. Нечто в нём никого не копировало и вообще визуально представляло собой гибрид Носферату и чудовища Франкенштейна. При этом по сути чудовище представляло собой гуманоидное растение, питающееся кровью (в определённый момент его называют «супер-морковкой»).

Безусловно, стоит понимать, что в 1950-е попросту не было возможностей достоверно показать меняющее облик существо. Однако это лишало картину главной линии с недоверием внутри группы, запертой в неприятной компании смертельно опасного монстра, и фильм потерял цепляющую параноидальную атмосферу оригинала.

Перезагрузка

В 1975 году идеей экранизации прочитанной в детстве повести загорелся продюсер Стюарт Коэн. По словам Коэна, он стремился сделать не просто ремейк первого фильма. В качестве основы для будущего проекта продюсер хотел использовать способность существа принимать любую форму и вызванную этим взаимную подозрительность среди полярников. Словом, новая версия должна была сохранить основную идею Кэмпбелла.

Своими задумками Коэн поделился с компанией Turman-Foster Productions. Дэвид Фостер и Лоуренс Турман ознакомились с повестью и сочли сюжет весьма перспективным. После чего был заключен контракт на производство картины со студией Universal. Сперва были выкуплены все необходимые права — как на сам литературный первоисточник так и на фильм 1951 года. Коэн поначалу предлагал назвать новую экранизацию «Кто идет?». Но от этой идеи отказались и у продюсера Уилбура Старка приобрели права на название «Нечто». Казалось, всё было готово к началу съёмок.

Скоро сказка сказывается...

Следующие несколько лет наиболее полно можно описать словосочетанием «производственный ад». Проблемы начались еще на этапе поиска режиссёра и сценариста, способных вытянуть амбициозный проект. Коэн изначально предлагал на место режиссёра своего приятеля по кинофакультету Университета Южной Калифорнии Джона Карпентера. Карпентер был давним поклонником фантастики вообще и повести Кэмпбелла в частности. Но тогда на счету Джона не было коммерческих хитов, и студийные боссы были не готовы так рисковать своими деньгами.

В 1974 году хитом стал фильм "Техасская резня бензопилой" (The Texas Chain Saw Massacre). Режиссёр Тоуб Хупер и писавший с ним в соавторстве сценарий Ким Хенкел казались отличным выбором для новой адаптации. Они подготовили несколько вариантов, но их идеи не устроили Коэна своим вольным обращением с материалом Кэмпбелла. Первоначальная версия описывалась как «Моби Дик в Антарктиде»: герой по прозвищу Капитан, напоминающий по характеру Ахава, вёл на краю света охоту на большое инопланетное существо. Ещё один предложенный сценарий подразумевал, что действие будет полностью происходить под водой. В итоге, из-за творческих разногласий с Хупером и его компаньоном решили распрощаться.

Дэвид Фостер предложил кандидатуру драматурга Дэвида Вилтца, который уже сотрудничал со студией в переработке сценариев нескольких кинолент. Но Вилтц считал себя серьёзным автором и не хотел опускаться до описаний кровавого месива. «Единственный образ из сценария, который я, кажется, припоминаю, это абстрактное существо, пирамида голубого сияющего света, парящая над льдом, обволакивающая этим светом свои жертвы, которые исчезают внутри...», — так описывает Стюарт Коэн идею Вилтца.

После успешной экранизации романа «Бегство Логана» очередным кандидатом стал один из его авторов Уильям Ф. Нолан. В версии Нолана инопланетяне прилетали в Антарктиду, чтобы забрать космический корабль, оставленный их расой тысячи лет назад. В этом варианте уже фигурировал захват носителя: пришельцы переходили из тела в тело в виде потока энергии, а использованная оболочка высыхала, превращаясь в мумию. Однако в 1978 году вышла вторая экранизация романа Джека Финнея «Вторжение похитителей тел» — и предложенный Ноланом сюжет смотрелся слишком вторично. В результате, после трёх бесплодных попыток написания нового сценария, проект был заморожен (Ba-dum-tss)… но в 1979 году всё изменилось.

В космосе никто не услышит твой крик

25 июня 1979 года в прокат вышла лента Ридли Скотта «Чужой». Это и стало переломным моментом в судьбе нового фильма по произведению Кэмпбэлла.

В понедельник после премьерного уик-энда «Чужого», когда стало понятно, что этот фильм соберёт кассу, Коэн пришел в офис к Фостеру, и сказал: «Как думаешь, теперь они нас поймут?» «Я думаю, поймут!» — ответил Фостер. После этого «Нечто» начали позиционировать как «Чужого на полярной станции».

Изменилась ситуация и для Карпентера: к тому времени он снял имевший феноменальный успех «Хэллоуин», продемонстрировав умение извлекать внушительную прибыль из крошечного бюджета. Символично, что в одной из сцен «Хэллоуина» по телевизору показывают кадры оригинального фильма «Нечто из иного мира» в знак любви режиссёра к этой ленте.

Учитывая новое положение Карпентера в Голливуде, а также личную заинтересованность режиссёра в проекте, Universal наконец сделали ему соответствующее предложение. «Звезда Джона восходила, — вспоминает Коэн, — и студия немедленно согласилась перезапустить проект с ним, как режиссером».

Кошмар обретает форму

Джон Карпентер до этого сам писал сценарии ко всем своим картинам. Коэн надеялся, что и в этот раз всё пройдёт гладко, но Карпентер наотрез отказался браться за дополнительную работу. Дело в том, что Джон работал над сценарием «Филадельфийского эксперимента» и не мог отвлекаться на дополнительную работу. К счастью, Коэну удалось найти правильного человека для работы. Им стал Билл Ланкастер — сын актёра Берта Ланкастера. Казалось, это был странный выбор — Ланкастер не имел никакого опыта в жанре ужасов или научной фантастики, отметившись работой над спортивной комедией «Несносные медведи».

Коэна привлекло то, как точно и без лишних деталей Ланкастер представляет многочисленных героев (фильм о детской бейсбольной команде) — зрители быстро понимают, кто есть кто и не путаются в персонажах. Это было как раз то, что нужно для «Нечто». Билл быстро согласился на предложение Коэна и моментально влился в рабочий процесс: ему понадобилось всего одно совещание с Джоном и Стюартом, чтобы очертить основные контуры будущей ленты. В ходе обсуждений концессионеры окончательно сошлись на том, что фильм должен строиться вокруг основной концепции Кемпбелла — существо должно обязательно уметь менять форму, порождая тотальное, сводящее с ума недоверие.

«Все сразу напряглись, каждый почувствовал угрозу. Они настороженно и внимательно оглядывали друг друга, настороженно и внимательно, как никогда. Кто стоит рядом? Человек или монстр?»

Джон Кэмпбелл. «Кто идёт?»

Однако было решено отказаться от способности пришельца к телепатии. Сократилось и количество персонажей, с 37 до 12 человек. Продюсеры думали об этом и раньше, но окончательное решение доверили принимать самому Ланкастеру. При этом Карпентер настоял, что все они будут мужчинами — режиссёр не хотел романтических отношений и жертв ради партнёра.

Была выбрана и предыстория Нечто. А точнее, почти полное её отсутствие. Космический корабль разбивается во льдах, летевшее на нём существо замерзает, а потом просыпается в отвратительном настроении и начинает убивать всех подряд. Никаких намерений или мотивации, как и в «Чужом», монстр действует, а не говорит. В этом он похож на Майка Майерса — молчаливое воплощение неотвратимой смерти, зло в чистом виде. Но справедливости ради, для Нечто убийство было лишь частью его природы, необходимым действием для выживания. При этом даже не проясняется, был ли пришелец пилотом космического корабля, его грузом или паразитом, уничтожившим экипаж.

Через полтора месяца Билл представил первые тридцать страниц текста, чтобы проверить, что движется в нужном направлении. Джону и Стюарту понравилась проделанная работа: открывающая сцена, экспозиция персонажей, их взаимодействие и диалоги. Оценив масштабы оставшейся части, Джон сказал Биллу: «До встречи через год…», но просчитался — первую версию сценария Ланкастер представил через три с половиной месяца, осенью 1980 года. Карпентер назвал его лучшим из когда-либо прочитанных сценариев, а Дэвид Фостер заявил, что будет крайне глупо отказаться от съемок чего-то подобного.

Впоследствии Карпентер и Ланкастер доработали сценарий. Например, в первоначальной версии и Макриди и Чайлдс были ассимилированы Нечто и встречали вертолёт со спасателями. Карпентер не понравился столь прямолинейный финал. В другой предложенной Ланкастером концовке Макриди и отморозивший конечности Чайлдс коротали последние часы жизни за шахматной доской. На этот раз оба героя оставались людьми, но и такой вариант не устроил Карпентера и в конечном итоге фильм получил знакомый нам открытый финал.

Шахматы всё же получили своё место в сюжете. Согласно популярной версии, сцена игры Макриди с компьютером не просто демонстрирует характер героя, но и является пасхалкой, в которой зашифрован финал. Проиграв свою партию, Мак не может смириться с этим и выливает стакан виски внутрь машины, обвиняя её в жульничестве. Точно так же на протяжении всего фильма полярники во главе с Макриди ведут игру с пришельцем, где вместо фигур — они сами. Нечто ставит мат, и тогда Макриди вновь отказывается признать своё поражение. Вместо виски динамит, но итог тот же: уничтожить шахматную доску вместе с оппонентом.

Кадры решают всё

Карпентер решил не брать в фильм больших звёзд, отдавая предпочтение хорошим, но не слишком известным актёрам. По его задумке это должно было не позволить зрителям определить, кто из героев сумеет дожить до финала. Единственным исключением должен был стать пилот вертолёта Ар Джей Макриди. На эту роль претендовали несколько знаменитостей — Ник Нолти, Джефф Бриджес (с ним Карпентер всё же поработал позднее в ленте «Человек со звезды») и даже Клинт Иствуд.

В итоге роль досталась Курту Расселу, который после предыдущего фильма Карпентера «Побег из Нью-Йорка» идеально подходил на роль крутого лётчика с военным прошлым, способного не терять голову в экстремальной ситуации. Курт много общался с Джоном, обсуждая его новый проект и даже помогал ему с подбором актёров, поэтому когда всего за месяц до начала съёмок получил предложение сыграть Макриди, то не стал долго раздумывать и сказал, что он в деле.

В «Нечто» могли засветиться и другие актёры из «Побега из Нью-Йорка». Ли Ван Клифф (комиссар Хоук) мог сыграть роль начальника станции Гэрри, в качестве механика Чайлдса рассматривался Айзек Хейз (герцог Нью-Йорка), а биолога Блэра — Дональд Плезенс (Президент из «Побега из Нью-Йорка» и доктор Лумис из «Хэллоуина»). Однако никто из них в картину не попал. Роль Гэрри получил британец Дональд Моффат, Чайлдса режиссёр доверил дебютанту Киту Дэвиду, для которого работа стала началом полноценной карьеры, а Блэра сыграл Уилфорд Бримли, бывший профессиональный ковбой. Ковбойский и охотничий опыт пригодился Бримли, чтобы без брезгливости ковыряться в инопланетных останках — для убедительности в сцене использовались настоящие органы животных. Зато остальным актёрам даже не пришлось использовать систему Станиславского — отвращение было подлинным.

Создание образа «Нечто»

Джон Карпентер хотел показать на экране существо, которое не имело ничего общего с человеком. Для воплощения режиссёрского замысла по рекомендации продюсеров был нанят Дейл Кайперс, иллюстратор из Висконсина, с которым они вместе работали над фильмом «Пещерный человек». Кайперс предложил образ паразита, который атаковал голову человека, погружая в неё свою нижнюю челюсть для считывания альфа-волн мозга и точной репликации жертвы. Затем тварь откладывала яйцо внутри пищевода человека, чтобы питаться его пищей.

В концепции Кайперса Нечто — совершенное оружие высокоразвитой галактической цивилизации. Стремясь колонизировать далёкие миры, её учёные генетически вывели существо, которое расчищало бы для них путь, уничтожая любые враждебные виды на выбранной планете. У твари были несколько различных типов конечностей: одни позволяли ползать по любой поверхности, другие — рвать людей на части. Кроме того, существо обладало экстрасенсорными способностями: определённые атаки были только иллюзией, которую создавал инопланетянин.

Карпентера пришёл в восторг от наработок Дейла, но воплотить их в жизнь было не суждено. Художник попал в аварию, после которой ему потребовалось два месяца реабилитации. Времени до начала производства оставалось мало, и на место выбывшего из строя Кайперса был приглашен Майкл Плуг (один из авторов комикса «Призрачный гонщик», известного у нас по экранизации с Николасом Кейджем). А через два месяца к проекту подключился создатель эффектов Роб Боттин, с приходом которого и сформировался окончательный образ инопланетянина. Роб был настоящим вундеркиндом, успевшим в свои 22 года приобрести солидный опыт: «Нечто» стало уже восьмым фильмом, в создании которого он принимал участие. Поработал он и с Карпентером над его предыдущей картиной «Туман», где помимо работы со спецэффектами успел засветиться в эпизодической роли. Боттин мечтал еще раз попасть в кадр и упрашивал режиссёра отдать ему роль Палмера. Но Карпентер справедливо рассудил, что две работы одновременно Роб не осилит.

Именно Боттин убедил Карпентера, что идеи Кайперса не подходят к фильму, так как Дейл явно чересчур сильно вдохновлялся «Чужим». В итоге Боттин продолжил разрабатывать внешний вид «Нечто», а Плуг после обсуждений с Робом занялся раскадровкой съёмок всего фильма. Это стандартная процедура — создание последовательности рисунков, описывающих происходящие действия в фильме подобно комиксу. А в комиксах, как мы уже знаем, Плуг был хорош.

Спецэффекты

Когда эта предварительная работа была окончена, готовые раскадровки повесили на всех стенах офиса Карпентера. Роб вспоминал, как Джон начал смотреть на это богатство и спросил Боттина: «А ты вообще знаешь, как это сделать?». Боттин честно признался: «Ну, пока нет…». Тогда Карпентер сказал: «Так, пацан, оторвись и используй своё воображение по полной». И пацан оторвался... В работе Боттин использовал все доступные технологии и приёмы того времени: пневматику, гидравлику, радиоуправляемые модели, обратное воспроизведение отснятых кадров. Снова выручал Плуг — создавал эскизы, которые демонстрировали работу механизмов, необходимых при создании некоторых сцен.

Знаменитую сцену с раскрывающейся грудной клеткой снимали при помощи силиконовой копии Чарльза Каллахана, которую пришлось делать десять дней. Когда всё было готово, актёр спрятался под столом, оставив в кадре только голову, шею и плечи. А в нужный момент силикон разрывала гидравлическая установка. Доктора Коппера изображал дублёр-инвалид. К его культям приделали протезы с искусственной кровью и парафиновыми костями, а на лицо надели силиконовую маску актёра Ричарда Дайсарта.

Сцену с отрыванием головы тоже снимали при помощи гидравлики — механизмом управляли прятавшиеся под столом ассистенты. Боттин не сразу нашёл материал, который бы тянулся нужным образом и лишь после долгих экспериментов сумел подобрать подходящий состав — смесь расплавленной пластмассы и жевательной резинки. В следующей сцене изо рта головы вырастали щупальца, которые цеплялись за мебель. На деле снималось отцепление и втягивание щупальцев в рот, а потом при монтаже фильма плёнку прокручивали в обратную сторону. Отрастившая паучьи ноги голова пыталась убежать — здесь Боттин использовал радиоуправляемую модель. Роб не учёл, что используемые материалы выделяли горючие пары, а съёмки велись в маленьком, плохо вентилируемом помещении. Когда перед камерой подожгли газовую горелку, имитируя пожар, эти пары мигом вспыхнули. Лишь чудом никто не пострадал.

Съёмки проводились с максимальной реалистичностью, в частности, использовалась пара настоящих огнемётов. Это натолкнуло Рассела на мысль подшутить над Карпентером: он обмотался бинтами и заявил Джону, что получил серьёзные ожоги и не сможет продолжить съёмки. Режиссёр шутку не оценил. Позже актёр и в самом деле пострадал: в сцене подрыва Палмера динамитом пиротехники неправильно рассчитали мощность взрыва и Рассел получил лёгкую контузию.

Впрочем, главной жертвой «Нечто» стал сам Боттин. Будучи перфекционистом и опасаясь подвести коллег, он целый год буквально жил на студии: проводил там по семь дней в неделю и ночевал на площадке, доводя эффекты до совершенства. В марте 1982 года Боттин работал уже по 18 часов в день, и Карпентер всерьёз обеспокоился за жизнь Роба. Джон чуть ли не силком отправил Боттина в госпиталь, где тот получил диагноз «нервное истощение». Поэтому сцену с трансформацией собаки пришлось доделывать Стэну Уинстону. Первую часть успел сделать сам Боттин. В своих частях эпизода он снова использовал технику обратной съёмки — щупальца втягивались внутрь, отпуская чучело собаки. Так же Роб сконструировал жуткий цветок из 12 лепестков в форме собачьих языков, дополненных рядами зубов, который художник с любовью прозвал «взбешенной капустой». Команда Уинстона для своей части создала аниматронного пса, разными частями тела которого можно было манипулировать с помощью радиоуправления или вручную.

Уинстон просил не упоминать своё имя, заявив, что этот проект — звёздный час Боттина, ведь концепция сцены и эффекты были придуманы Робом, а он их просто реализовал. Тем не менее создатели выразили Уинстону благодарность в титрах.

... давай подождём чуть-чуть... посмотрим.

Июнь 1982 года можно назвать сбывшейся мечтой поклонников фантастики в кино. Почти одновременно в прокат вышли «Инопланетянин», «Бегущий по лезвию» и «Нечто». Три великие картины, каждая из которых внесла весомый вклад в массовую культуру и повлияла на дальнейшее развитие киноиндустрии. Но если «Инопланетянина» ждал кассовый успех и немедленная любовь зрителей, двум другим лентам пришлось пройти долгий путь к своему культовому статусу.

В кинопрокате «Нечто» провалилось, получив при бюджете в 15 миллионов долларов лишь 19 миллионов сборов. Для тогдашнего Голливуда это был приговор, и карьера Карпентера была сбита на взлёте. Джон собирался снимать «Воспламеняющую взглядом» — фильм должен был стать второй совместной работой с Биллом Ланкастером, и сценарий уже одобрил сам Стивен Кинг. Но после неудачи «Нечто» студия уволила Карпентера, Ланкастера и заменила всех актёров. И дело не только в сумасшедшей конкуренции. Публика и кинокритики той эпохи просто возненавидели фильм. Роджер Эберт, например, оценил фильм как «шоу безумца, отвратительное кино», The New York Times объявил, что ленту «можно классифицировать лишь как мусор», а журнал Cinefantastique поспешил присвоить титул «Самый ненавистный фильм всех времён». Особенно близко к сердцу Карпентер принял, что даже режиссёр оригинального фильма Кристиан Найби в грубой форме высказал ему своё недовольство.

К началу 1982 года экономика США переживала рецессию. Бюджетный дефицит резко увеличился, поднялись процентные ставки по кредитам, производство сократилось, а безработица выросла до 10%. Это не могло не сказаться на предпочтениях зрителей, которые хотели добрых сказок со счастливым концом, а не мрачных историй, которых и без того хватало в непростой реальности.

Кстати, Карпентер по настоянию продюсеров приготовил хэппи-энд — Макриди успешно сдаёт анализ крови, показывающий, что он не был заражён. Затем для самых непонятливых на экране появляется текст, объясняющий, что героя спасли и угроза человечеству ликвидирована. Но эта версия была настолько дешёвой и не укладывающейся в общий пессимистический настрой фильма, что Карпентер никогда не показывал её зрителям.

Третий финал был дополнением к уже известной нам концовке — зрителю показывают утро следующего дня. Над горизонтом видны три густых струи дыма, а по снегу бежит, очевидно, заражённый, аляскинский маламут. Собака на мгновение останавливается, оборачивается и бежит дальше. Эта версия намекала, что и Чайлдс и Макриди не были заражены, но, скорее всего, погибли. Реакция зрителей на тест-просмотрах оставалась неизменной, и Карпентер решил ничего не менять.

К счастью, в 1980-х фильмы уже не только выходили в кино, но и издавались на видео, а также получали регулярные показы на телевидении. И постепенно мнение о «Нечто» переменилось. Именно благодаря видео и телевидению к «Нечто» пришли настоящая слава и любовь зрителей. Поклонники жанра осознали, что работа Карпентера — это серьёзное, захватывающее и по-настоящему пугающее кино, в котором омерзительные спецэффекты так же уместны, как кровь в хирургическом отделении. Примечательно, что фильм сейчас ценится полярниками, которые ежегодно смотрят его в Мак-Мердо в день зимнего солнцестояния.

Спустя сорок лет для зрителя, избалованного многомиллионными бюджетами и последними достижениями в области создания фантастических тварей и кровавых сцен, «Нечто» выглядит уже не так мощно, как в далёком 1982-м. Но его паранойя, боязнь коллег и друзей ничуть не увяли, а только становятся актуальнее с каждым днём. И по-прежнему справедливы слова Макриди о том, что доверие теперь на вес золота. Каждый из нас может почувствовать себя в ситуации, когда остаётся только «подождать чуток и посмотреть, что будет» на пылающих развалинах среди вечной мерзлоты. И монстры из глубин космоса в таких случаях обычно ни при чём…