Конец 1990-х годов стал пиком проявления в массовой культуре нараставших всё десятилетие идей недостоверности реальности — и наличия за пеленой её иллюзии чего-то иного, мрачного и притягательного. «Матрица», «Generation П», «Люди в чёрном», «Тёмный город», «Экзистенция», «13-й этаж», «Бойцовский клуб», «С широко закрытыми глазами», «Хвост виляет собакой» обыгрывали эти идеи в жанрах от социально-политического триллера до не очень научной фантастики, и становились суперхитами. Однако, как американская контркультура 60-х в известной цитате Хантера Томпсона, вскоре эта волна разбилась и откатилась, оставив очередные отметины в истории культуры. Уже в начале нулевых многое, казавшееся почти экзистенциально важным в девяностые, стало объектом сарказма и пародирования, а искренние поиски скрытых истин сменились совсем другими настроениями и трендами. Почему так вышло, причём тут гламур и массовая интернетизация, и как это всё удалось провернуть рептилоидам?

Ребрендинг Большого Брата от Toka Paint

Одной из главных причин нарастания коллективной паранойи в обществах 90-х годов — и американского, и российского — стали последствия конца Холодной войны. Триумфальная победа коллективного запада во главе с США парадоксальным образом обеспокоила отнюдь не только оставшихся на руинах СССР. В том числе поэтому злое эссе Бодрийяра о симуляционном характере медийного освещения войны в Персидском заливе вызвало такой интерес во всём мире. А конспирологи и политики антизападных взглядов тут же взяли на вооружение использованный им в негативном ключе термин «Новый мировой порядок» — поначалу положительный в риторике Горбачёва и Буша. Американское общество к 90-м годам уже привыкло не доверять своим властям, корпорациям и силовикам — и не столько наслаждалось исторической победой над «проклятыми коммунистами», сколько опасалось, что «теперь наши совсем потеряют берега». Если победа над могучим саддамовским Ираком в ответ на оккупацию Кувейта и во главе огромной международной коалиции воспринималась в основном положительно, то последующие заморские операции и удары по заведомо более слабым противникам вызывали всё больше вопросов в самих США. А у части граждан росли подозрения, что происходят они в интересах не столько Америки, сколько коварных глобалистов.

Поражение американского спецназа в Могадишо в 1993 году, экранизированное в «Падении чёрного ястреба», вызвал в США не столько возмущение «наших бьют», сколько вопросы «а что мы вообще делаем в Сомали?»

Неудивительно, что именно в это время в США начался взрывной рост сторонников теорий заговора о том, что федеральное руководство «продало страну глобалистам» — и не все из них просто ругались на кухнях или в маргинальной прессе. Началась бурная самоорганизация так называемого «движения ополчения», накапливавшего запасы оружия и практически открыто готовившегося воевать с федералами и заговорщиками, «готовящимися опутать Америку и всю планету цепями тотального контроля» в преддверии сбывания пророчеств Апокалипсиса. Уже в 1995 году дело дошло до самого крупного теракта в стране до 9/11, взрыва офисного здания в Оклахома-Сити с 166 погибшими: его устроил конспиролог и «ополченец» Тимоти Маквей, жаждавший отомстить ФБР за силовые операции против близких к их движу апокалиптических сект в Руби Ридж и поместье «Маунт Кармел». Во многом 9/11 американские спецслужбы проморгали именно потому, что были сосредоточены на угрозе внутреннего ультраправого терроризма. Однако гибель в дыму и пламени небоскрёбов Всемирного торгового центра в 2001 году полностью перевернула ситуацию.

Теракты 9/11 в Нью-Йорке стали предметом целого вагона теорий заговора — и часть из них называют целью предполагаемых заговорщиков именно отвлечение внимания американцев с «происков глобалистов» на внешнего врага

По находившимся на пике могущества США был нанесён жестокий удар, причём прямо в её деловое и символическое сердце в прямом эфире глобальных СМИ. Америка, да и весь мир, были шокированы до глубин массового сознания — не случайно часто говорят, что по-настоящему XXI век начался именно 11 сентября 2001 года. Многие из тех, кто ещё вчера начищал стволы в мечтах о городских боях с агентами ФБР, SWAT и рептилоидами, бросились записываться в вооружённые силы США бить террористов и джихадистов for graet Murrica, hell yeah! «Конец истории», как минимум, оказался отложен: в глазах общества появился настоящий опасный враг. Ударные авианосные группы и стратегические бомбардировщики в глазах многих американцев вновь стали «нашими героическими парнями, которые справидливо мочат гадов» — как в «старые добрые времена» середины ХХ века. А призывы России и Франции к отмене вторжения в Ирак в 2003 году будут сочтены большинством граждан США очередными свидетельствами возмутительной американофобии «коммунистических казаков и растленных лягушатников».

Мемный спич нетрезвого Жириновского в преддверии входа ВС США в Ирак, где он обещал посадить президента Буша в Бутырку и смыть США с лица земли посредством поворачивания земной оси, был воспринят многими в Америке серьёзнее, чем следовало бы

Конечно, хардкорные конспирологи увидели в этом всём дьявольский план мировой закулисы, лишь подтверждающий самые мрачные догадки — но теперь к ним прислушивались гораздо меньше и реже. Американское общество изрядно «встряхнули» и сами теракты, и последовавшие операции в Афганистане, Ираке, а «по мелочи» и в других странах. К концу десятилетия патриотический пыл подугас, «война с террором» обернулась многолетней оккупацией далёких стран с потерями и неясными перспективами. Но возникшие в конце нулевых массовые протестные движи «оккупаев», Анонимусов и так далее выступали не против всемирных заговоров, а против куда более конкретных и приземлённых представителей «Системы» вроде политических сил и корпораций — тогда как конспирологи окажутся в основном объектом стёба в сети. Новая по-настоящему сильная волна увлечения теориями всемирного заговора возникнет только на рубеже десятых и двадцатых. Но даже ловля криптосатанистов из «глубинного государства» и «организаторов пандемии COVID-19» сторонниками QAnon уже не будет иметь ярко выраженных мистических и апокалиптических тонов их предшественников из 90-х годов. Больше напоминая этим антисистемный движ хиппи и гражданских активистов в 60-е и 70-е годы.

Взятие Капитолия, 2021 год

В России параллельно происходили схожие процессы. Большую часть 90-х годов в сильно пострадавшем от исторических и экономических катаклизмов обществе было широко распространено ощущение, что «наверху засели какие-то гады» — которые делают «вот это всё» из вполне сознательной злонамеренности. Соответственно, бурно цвели теории и представления о том, что страной правят буквально представители всемирного заговора, которые уже развалили СССР и вот-вот доведут до ручки Российскую Федерацию. После окончательного разочарования в чудом вытащенном политтехнологами и большими деньгами на второй срок президенте Ельцине, а затем в оздоровившем экономическую ситуацию, но очень болезненном для граждан дефолте августа 1998 года, такие настроения достигли опасной точки. И даже глубоко системные политики, технологи и даже олигархи пришли к выводу, что в консерватории нужны перемены. Результатом стало стремительное развитие известных событий в 1999-2000 годах, которое тогдашнее российское общество en masse приняло с нескрываемым одобрением, а рейтинги власти взлетели со дна до небес. И пусть на практике многое ещё надолго оставалось примерно таким же, как при позднем Ельцине, а конспирологи продолжали считать происходящее ещё более коварным продолжением всё того же заговора глобалистов — общественное ощущение «всем заправляют какие-то стрёмные рептилоиды», как и в США, вновь стало достоянием в основном маргинальных кругов.

В экранизации пелевинского «Generation П» (1999), вышедшей в 2012 году, это было обыграно с поправкой на лор сеттинга

Иными словами, и в России, и в США на рубеже девяностых и нулевых окружающий мир довольно-таки резко стал выглядеть куда менее призрачным — во многом за счёт политических перемен с декларированием обращения к «старым добрым ценностям», а также вступления обеих стран в одобряемую обществами «войну с мировым терроризмом». Однако всё это — лишь наиболее очевидный фактор. Два других чуть менее заметны, но сыграли в происходящем, пожалуй, более фундаментальную роль, нежели яркие политические перемены. Дело в том, что начало XXI века стали сначала в США, а затем и в России временем как бурного потребительского бума, так и массовой компьютеризации с массовым же доступом в Веб 2.0.

Начало нулевых стало временем повсеместного распространения сотовых телефонов и связи, которые ещё недавно считались сверхдорогими атрибутами «новых русских» — а в конце десятилетия классические «мобилы» станут не менее быстро вытесняться смартфонами с доступом в мобильный Интернет

В США всё это просто продолжилось и усилилось до впечатляющих масштабов, у нас же контраст оказался на фоне недавних проблем 90-х ещё более разительным: вместе сработали результаты болезненных «в моменте» реформ, наведение порядка в бюджетных поступлениях и выгодная конъюнктура на рынках углеводородов. Люди получили возможность потреблять в ещё недавно недоступном количестве и качестве — и настроения изменились. По мере приближения к середине нулевых общества и России, и США обнаружили себя посреди эпохи гламура, сарказма и цинизма нулевых, которая плавно пришла на смену патриотически-антитеррористической мобилизации рубежа веков. В ней было мало места для экзистенциальных размышлений об иллюзорности реальности, которые теперь стали казаться многим лишь пафосными фантазиями. Зато много для зарабатывания и траты денег, а также демонстративного цинизма и постмодернистского стёба по поводу всего на свете. Экраны, афиши и страницы журналов заполнил розово-леопардовый гламур с золотом и стразами, сменивший контркультурный гранж девяностых. Иконами стиля и культовыми фигурами стали Пэрис Хилтон, Бритни Спирс и им подобные — а демонстративное потребление прочно вошло в моду. Разумеется, его всего ругали — но получалось скорее продолжение рекламы.

Бритни Спирс на церемонии вручения «Грэмми», 6 сентября 2001 года

Важными в нашем контексте произведениями этой эпохи в России стали популярные «Квартета И» «День радио» (2001) и «День выборов» (2003), а также экранизация последнего 2007 года. Они не случайно получили уникальную для сценических спектаклей в эпоху киноблокбастеров популярность, и были разобраны на мемы и цитаты. Вроде бы описываются ситуации, которые для культуры 90-х годов выглядели опасно и возмутительно: команда медийщиков, связанных с неким загадочным представителем властных кругов, сначала заполняет инфополе откровенно фейковой катастрофой, а затем меняет власть в крупном регионе с помощью заведомо лживой медийной кампании и кандидата-симулякра. В американском кино 90-х подобная история уже разворачивалась, однако восприятие в новую эпоху стало совсем другим. И авторы, и зрители откровенно сочувствуют изобретательным бедолагам-трикстерам, выпутывающимся из всё более опасных ситуаций с шутками, прибаутками и растущими количествами алкоголя. «Герои подменяют реальность фейками и симулякрами? Ну да, а минусы будут? Все так делают, как иначе работать-то? Да, говорят, бюджеты хорошие, как бы в сферу устроиться?»

«День выборов», 2007 год

Как минимум не менее яркими и тоже очень показательными произведениями эпохи в России стали «Ночной» (2004) и «Дневной дозор» (2005). Романы Лукьяненко, на которых они основаны, вышли, соответственно, в 1998 и 1999 годах — и вполне соответствовали духу той эпохи. Под пологом привычного мира современной на тот момент Москвы таится настоящая и весьма опасная реальность могущественных магов-Иных. Даже для Светлых обычные люди — не только объект покровительства, но и часто пешки и инструменты, а для Тёмных — просто еда, и хорошо если в переносно-энергетическом смысле. Игры Иных легко могут привести к катастрофам и в обычном мире, а сами они практически неуязвимы даже для самых сильных и влиятельных «магглов». Книги, вышедшие синхронно с «Людьми в чёрном» и «Матрицей» — в значительной степени про это. Снятые в первой половине нулевых фильмы получились заметно другими: крайне яркими, набитыми образами сияющей рекламой и огнями Москвы, а также неприкрытым продакт-плейсментом актуальных брендов. Вроде бы откровенно гламурно выглядят злодеи-Тёмные, а хорошие-Светлые выведены скорее служащими и пролетариями — но оба фильма гламурны на все 146% сами по себе, многое сведено к ярким спецэффектами и экшену, а моральные терзания и этические неоднозначности из книг теряются где-то на фоне.

«Ночной дозор» (2004) и «Дневной дозор» (2005) — первые полноценные российские блокбастеры

В политической жизни, которая в 90-е годы была действительно яростной, непримиримой и доходящей до боёв в центре Москвы, тоже началась эпоха цинизма и иронии. Только крайние радикалы оставались на жёстких позициях — но за это всё чаще считались клоунами даже среди вроде бы соратников по лагерю. На открытых мероприятиях и закрытых тусовках всё чаще внешне убеждённые враги оказывались запечатлены на фото улыбающимися в обнимку с бокалами или чем-то ещё. Даже открытая Сурковым и компанией в 2005 году борьба с «оранжевыми революциями» силами молодёжных движений на момент её, казалось бы, бурного цветения, воспринималась большинством политикума, общества и даже непосредственных участников скорее как коллективная постмодернистская игра. В этой сфере всё стало всерьёз только в 2010-е — когда «сурковская» модель обнаружила свою несостоятельность. Параллельно возникла литературная теория заговора — что на самом деле эксцентричный постмодернист Сурков и есть Пелевин. Естественно, теория была в основном ироничной и стёбной, как и очень многое в те годы.

«Власти скрывают!»

Ну и третье — но отнюдь не по значению. Очень сильно изменились сами механизмы функционирования информационной среды и человека в ней. Нулевые годы стали временем по-настоящему массовой компьютеризации и интернетизации и США, и России. Компьютеры стали доступны всё большему количеству семей, без них стало невозможным делопроизводство ни в бизнесе, ни в госсекторе. Тонкоструйный диал-ап сменился сначала спутниковым доступом, а затем широкополосным доступом. И более того: сначала платформы для блогов и форумы, а затем и социальные сети позволили каждому желающему стать автором и видимым для всех комментатором. Это совершило до сих пор, возможно, не вполне осмысленную по масштабам революцию в медиасфере. Страхи 90-х перед всемогущей пропагандой, формирующей картину мира симулякрами и умолчаниями, были в очень большой степени связаны с фундаментальной централизацией ТВ и других традиционных СМИ. Человек, не являющийся профильным специалистом, почти всегда был потребителем информации, которую создавали вполне определённые редакции и авторы — обычно так или иначе связанные с заинтересованными влиятельными кругами даже безо всякой конспирологии. Создавать сайты, а обычно и читать их в сети, могли в основном технически грамотные специалисты-айтишники — или же организации.


В нулевые взрыв интернетизации и платформ Веб 2.0 предоставил возможность публиковать и публично выражать мнение об опубликованном всем желающим. Разумеется, крупные медийные компании и государственно-политические акторы никуда не делись, даже более того, стали бодро обживать и осваивать новую среду — но их почти безраздельное господство было фундаментально потеснено. При этом, что немаловажно, сеть нулевых почти повсеместно была «диким Западом» почти без регулирования, ограничений и запретов. Тон «в лучшем случае» задавали блогеры из старого ЖЖ, а многое произрастало из ресурсов вроде Двача, Удаффком и Упячки, где 24/7 творился «адЪ, угар и Израиль» с падонками и битардами. А на них в изрядной степени царили демонстративный цинизм, сарказм, угар, мизантропия и троллинг всего и вся. Что добавляло соответствующих ингредиентов в неповторимый дух эпохи Золотого века Рунета с его платиновыми мемами и верните уже наш 2007 год!

Традиционные СМИ встречают Веб 2.0

В этой атмосфере глобальной цифровой анархии, где каждый мог написать что угодно и послать кого угодно в любом направлении, недавние страхи о тотальном контроле государств и корпораций за контентом и поведением отдельных людей и обществ уже казались несусветной глупостью. Агент Смит? Лол, кек, КГ/АМ, жывотнае! Политики — цифровая симуляция? Да мы тут все бездушные наборы нулей и цифр в сети, а йа и вовсе криветко! Просветление и осознание истинной природы бытия? А, это когда у Пелевина кто-то мухоморов с марками под водку перебрал? Кстати, давайте сходим и спросим Путина о пришествии Ктулху! (кстати, вполне себе прокатило).


По совокупности вышеописанных причин «пластмассовый мир» таки победил — правда, несколько позже, чем об этом спел Егор Летов. Впрочем, уже вполне по-пелевински, при ближайшем рассмотрении он оказался лишь очередным способом существования человеческих существ в меняющемся мире. Более того, мы настолько вросли в цифровое пространство, что с трудом представляем себе его недавнее по историческим меркам отсутствие. Цинизм нулевых сменился более серьёзными настроениями десятых годов, к их концу обернулся гипер-морализмом с разных сторон — и далее неизбежно будет новое переколебание системы в обратную сторону. Теории всемирного заговора снова охватили массы — во многом через социальные сети и мессенджеры, а государства, корпорации, движения и спецслужбы тихо и неспешно превратили сеть из анархической вольницы нулевых в мощнейший инструмент мониторинга и влияния на массовое сознание и поведение людей — где лучше лишний раз не писать «токсичного» даже в личку. Мистические практики, гадания и эзотерика вновь стали массово востребованными услугами со стремительно растущим рынком. Чем для обществ обернётся стремительное развитие нейросетей и прочие современные процессы уже в ближайшие пару десятков лет — сейчас спрогнозировать не проще, чем быт и культуру 1990-х из 1900-х.

Одно ясно: как говорил Швейк, «ещё никогда не было, чтобы не было никак».

© 2025 ООО «МТ ФИНАНС»

Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT ?