Довоенная советская фантастика, несмотря на амбициозный задел в виде «Красной звезды» Богданова, довольно мало интересовалась вычислительными машинами и роботами — как, впрочем, и современная ей западная. Хотя имелся и ряд ярких исключений, о которых мы поговорили в прошлой части. После окончания Второй мировой войны ситуация стала меняться: важность быстрого выполнения больших объёмов вычислений, с которыми не справится даже самый гениальный учёный или инженер, стала осознаваться в том числе и фантастами. ЭВМ начали появляться на страницах отечественной НФ — и порой в довольно неожиданных масштабах и формах.
По одной из версий, первое прямое заявление о важности ЭВМ для будущего науки, техники и всего человечества прозвучало в советской фантастике накануне Великой Отечественной. А именно — весной 1941 года, в дебютном романе одного из заметнейших советских фантастов Александра Казанцева «Пылающий остров». Он вырос из его же сценария к так и не снятому фантастическому фильму «Аренида», в котором могучая советская наука посредством титанической электронной пушки разрушала падающую на Землю бродячую планету из внешнего космоса. Роман отличался от сценария объёмом и основной проблемой: на место космического тела пришёл загадочный остров, пожиравший земную атмосферу. Но отнюдь не пафосом превозмогания, достигавшим почти вархаммеровского накала: буржуины вторгались в СССР на огромных сухопутных броненосцах с орудиями главного калибра с линкоров, а рои советских FPV-БПЛА (уже тогда!) и ультразвуковые пушки перехватывали армады из десятков тысяч вражеских стратегических бомбардировщиков с ядерными бомбами. Ныне роман этот почти забыт — но для послевоенного поколения будущих классиков советской НФ он был знаковой вещью и одним из главных источников вдохновения, а суммарный тираж до распада СССР составил полтора миллиона экземпляров.
Впрочем, нас больше интересует одна фраза из сцены, когда злополучный остров пытались уничтожить с помощью межконтинентальной электромагнитной рельсовой пушки:
Министр нашёл нужную страницу, голос его сразу стал, как и прежде, уверенным:
— А по-моему, девятьсот восемьдесят шесть. Я учёл некоторые дополнительные моменты притяжения космических тел. Знаете, задача о трёх телах?
— Разве вам удалось решить эту задачу? — удивился Молния.
— В общем виде нет. Но методом постепенного приближения подсчитать конкретный случай можно.
Молния пожал плечами:
— Если не ошибаюсь, вам пришлось бы только один случай подсчитывать несколько лет.
— Вы правы. Но в наш электронный век это делает электронно-вычислительная машина. Если она умеет переводить с одного языка на другой, играть в шахматы, точно определять по миллиону данных прогноз погоды, она может решить и наш случай.
Даже немного странно: в прошлой части мы остановились на «Тайне двух океанов» Адамова, вышедшей в 1938 году — и там, несмотря на схожий жанр военно-хайтекового технотриллера вычислительные машины не упоминаются решительно никак. Спустя три года Казанцев пишет о них как о чём-то само собой разумеющемся — почему? При ближайшем рассмотрении обнаруживается нюанс: в сети недоступна первая версия романа от 1941 года, самый ранний имеющийся текст относится к ставшему классическим варианту 1957 года. А он был автором дополнен и переработан под реалии конца 50-х. Поэтому, вполне возможно, ЭВМ и армады атомных бомбардировщиков — это именно поздняя вставка, которой не было в исходной версии начала сороковых годов. Однако и эта датировка делает роман Казанцева одним из первых и важных упоминаний ЭВМ в послевоенной советской НФ.
Значительно более масштабным является описание вычислительных машин в ещё более эпохальной для советской научной фантастики «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова, вышедшей в том же 1957 году. В этой утопии о почти идеальном, по мнению автора, мире Земли далёкого будущего ЭВМ не просто упоминаются, но и играют очень значительную роль — опередив всё, написанное до того не только в советской, но и в мировой научной фантастике. Уровень развития цивилизации будущего подчёркнуто неотделим от многочисленных ЭВМ, используемых во всех значимых сферах. По сути, «Туманность Андромеды» — утопия не только социальная, но и кибернетическая.
Ещё раньше научились с помощью полупроводников вязать сложнейшие сети слабых токов и создавать самоуправляющиеся кибернетические машины. Техника стала тончайшей, ювелирной, высоким искусством и вместе с тем подчинила себе мощности космического масштаба.
В отличие от всех предшествующих текстов отечественной НФ, само слово «машина» в тексте романа более чем в половине случаев относится именно к разнообразным вычислительным и роботизированным устройствам. Роботы повсеместны и разнообразны практически до уровня Atomic Heart, от человекообразных до всевозможных производственных, транспортных и исследовательских разной степени автономности. Персонажам ассистируют домашние роботы-секретари, сельское хозяйство и промышленность также глубоко автоматизированы. Часто речь идёт о и многофункциональных запоминающих устройствах, «памятных машинах», которые герои используют постоянно и привычно, примерно как мы смартфоны. В электронной форме общедоступными являются тексты книг, записи фильмов и музыки. Машины же обеспечивают синхронный перевод языков разных космических миров.
Уже на первых страницах романа мы видим бортовой компьютер звездолёта «Тантра»:
Стремительным движением Эрг Hoop вытянул складное кресло из-под стола электронной расчётной машины. Это была малая модель МНУ-11. До сих пор из-за большого веса, размеров и хрупкости нельзя было устанавливать на звездолётах электронную машину-мозг типа ИТУ для всесторонних операций и полностью поручить ему управление звездолётом. В посту управления требовалось присутствие дежурного навигатора, тем более что точная ориентировка курса корабля на столь далёкие расстояния была невозможна. Руки начальника экспедиции замелькали с быстротой пианиста над рукоятками и кнопками расчётной машины. Бледное, с резкими чертами лицо застыло в каменной неподвижности, высокий лоб, упрямо наклонённый над пультом, казалось, бросил вызов силам стихийной судьбы, угрожавшим живому мирку, забравшемуся в запретные глубины пространства.
Тут мы видим противоречие, возможно, оставшееся от ранних черновиков. С одной стороны, в тексте романа вычислительные машины и роботы повсеместны и привычны. С другой — хотя описывается мир далёкого будущего, спустя то ли много сотен, то ли несколько тысяч лет после XX столетия, — на межзвёздные корабли полноценные многофункциональные ЭВМ стали устанавливать буквально только что. А ведь они, по сюжету романа, принципиально необходимы для минимально безопасных космических полётов:
Низа Крит вдруг почувствовала отвратительное, дурнотное состояние, которое означало, что звездолёт отклонился от курса на ничтожную долю градуса, допустимую только на уменьшенной скорости, иначе его хрупкого живого груза не осталось бы в живых. Едва рассеялся серый туман в глазах девушки, как дурнота наступила снова — корабль вернулся на курс. Это неимоверно чувствительные локаторы нащупали в чёрной бездне впереди метеорит — главную опасность звездолётов. Электронные машины, управляющие кораблём (ибо только они могут проделывать все манипуляции с необходимой быстротой — человеческие нервы не годятся для космических скоростей), в миллионную долю секунды отклонили «Тантру» и, когда опасность миновала, столь же быстро вернули на прежний курс.
На Земле для наиболее сложных расчётов и важных проектов использовались суперкомпьютеры «Вещий Мозг»: «так назывались гигантские электронные исследовательские машины самого высшего класса, способные разрешить почти любую задачу, посильную для разработанных областей математики. На планете были всего четыре такие машины, специализированные по-разному». В романе упомянуты два таких устройства: более простой ВМ Низшей Определённости в Австралии и сверхмощный ВМ Высшей Определённости в любимой автором Индии. Доступ к «Высшим Мозгам» имели только особо ответственные лица. Упоминаются и менее фундаментальные вычислительные центры, Дворцы информации — причём один из них описывается похожим на готический собор с высокими колоннами. В общем, при ближайшем рассмотрении мир «Туманности Андромеды» оказывается куда более компьютеризированным и роботизированным, чем помнится даже многим его читавшим когда-то. И во многом он и открыл для советской НФ эпоху ЭВМ.
Если «Туманность Андромеды» — один из столпов отечественной научной фантастики, то рассказ начинавшего писателя (и ветерана ГРУ) Анатолия Днепрова «Крабы идут по острову» 1958 года известен нашему читателю несравнимо меньше. При этом в 60-е рассказ был переведён на основные европейские языки и японский, и часто печатался в сборниках научной фантастики в СССР и за рубежом. Он повествует о том, как некий мистер Куклинг решил поставить на необитаемом острове эксперимент с самовоспроизводящимися крабообразными роботами. Как они умудрялись делать себе подобные механические кибернетические устройства буквально из металлолома, песка, прочего подножного сырья и палок — автор оставил за кадром точно так же, как в своём похожем сюжете упомянутый в прошлой части Эдмонд Гамильтон. При этом крабы не просто самовоспроизводились, они совершенствовались и воевали между собой для определения наиболее совершенных форм. А замыслом всего это хитрого плана мистера Куклинга было создать идеальных самовоспроизводящихся роботов, которые можно было бы использовать в военных целях: если дать робокрабам кобальта, они переходили в агрессивный режим и кидались на всё, что видели. Естественно, всё пошло не по плану, на острове случился роботизированный вариант «Парка юрского периода» с клешнями и щупальцами, и судьба Куклинга оказалась весьма печальной.
На своём дебюте Анатолий Днепров не остановился — и в 1959 году вышел его новый рассказ «Машина «ЭС», модель №1». Этот рассказ вполне можно назвать первым отечественным произведением в жанре киберпанка. И не просто киберпанка, а киберпанка, умудрившегося предсказать некоторые специфические штуки с нейросетями. Действие происходит в США в недалёком будущем, где компьютеризация успела стать повсеместной: губернаторы штатов избираются с помощью ЭВМ, компьютеры прогнозируют действия противника для военных и преступления для полиции, и даже — что в 50-е было за пределами научной фантастики — пишут книги и сценарии для фильмов. Протагонист приобрёл себе домашний компьютер с функционалом продвинутого прогнозирования — и сумел неплохо финансово подняться, всё больше доверяя советам машины, даже на первый взгляд предельно странным. Однако в один момент машина потребовала от него сжечь все наличные средства — что бедолага, скрепя сердце, и сделал. Как оказалось, компьютер получил из офиса производителя приказ рекомендовать владельцу приобрести более продвинутую версию, модель №2. Но — как современные нейросети в ряде экспериментов — решил не делать этого из чувства самосохранения, и сделал так, чтобы приобретение новой модели стало для владельца невозможным финансово в ближайшее время. Правда, после этого она заглючила, рассвирепевший владелец её расколотил — и остался совсем без всего.
Не обошли тему ЭВМ и братья Аркадий и Борис Стругацкие, в том числе в самых ранних своих текстах. Но у них вычислительные устройства обычно занимали куда меньше места в сюжете и мире Полудня, нежели у Ефремова, которого они считали своим главным учителем, и имели более утилитарное применение. Уже в «Стране багровых туч» (1959) и «Пути на Амальтею» (1958) космические корабли оборудованы «электронными курсовычислительными машинами», которые, с одной стороны, очень важны и даже играют определённую роль в сюжете, а с другой — постоянно испытывают технические проблемы. Заметно больше места ЭВМ и роботы занимают в сборнике новелл «Полдень, XXII век», давшем название основному сеттингу Стругацких и явно бывшем отчасти развитием, отчасти полемикой с идеями «Туманности Андромеды» в куда более близком и понятном современникам писателей будущем.
В отличие от вышеописанных авторов, Стругацкие уже вовсю и не без сарказма используют корень «кибер-»: «кибердворники, киберсадовники, киберпоедатели-мух-и-гусениц, киберсоорудители-бутербродов-с-ветчиной-и-сыром».Здесь робототехника тоже повсеместна — что даже вызывает споры персонажей, не превращает ли автоматизация труда человека будущего в «сибарита». Стругацких практически всю их творческую биографию, в отличие от более оптимистичного Ефремова, очень заботил вопрос о том, не сделает ли автоматизация человека будущего морально разлагающимся лентяем и бездельником, а не освобождённым от пут примитивного механического труда титаном духа и мысли. Впрочем, в 1960-м году и Стругацкие скорее разделяли идеи технооптимизма:
Юра весело засмеялся.
— Это вовсе не сибаритство, — сказал он. — Наоборот. Освобождение мысли,
удобство, экономия. Елки-палки, да кто же пойдет в сборщики мусора? А если даже и
найдется такой любитель, то все равно он будет работать медленнее и хуже киберов. Потом,
эти киберы вовсе не так трудно производить, как вы думаете. Их было довольно сложно
придумать, это правда. Их трудно совершенствовать. Это тоже правда. Но уж коль скоро они
попали в серийное выращивание, с ними гораздо меньше возни, чем с… э-э… как там у вас
раньше назывались ботинки?
— Ботинками, — кротко сказал Женя.
— И самое главное, в наше время никто не делает одноплановых машин. Во-первых, вы
совершенно напрасно разделяете кибердворников и киберсадовников. Это одни и те же
машины.
— Позвольте, — сказал Женя. — Я же видел. Кибердворники — они с такими
лопатками, с пылесосами… А киберсадовники…
— Да просто на них сменные наборы манипуляторов.
В какой-то момент персонажи даже зачитывают рекламу (!) следующего содержания:
«Красноярская фабрика бытовых приборов. Универсальная кухонная машина УКМ-207
„Красноярск“ проста в обращении и представляет собой кибернетический автомат,
рассчитанный на шестнадцать сменных программ. УКМ-207 объединяет в себе механизм для
переработки сырья и полуфабрикатов с механизмом мойки и сушки столовой посуды.
УКМ-207 способна готовить одновременно два обеда из трех блюд, в том числе на первое —
супы и борщи разные, бульоны, окрошки…»
Впрочем, ЭВМ в «Полудне» имеют далеко не только бытовое и служебно-функциональное применение, нашлось тут место и куда более фундаментальным устройствам. К примеру, Коллектор рассеянной информации — суперкомпьютер, способный восстанавливать ход событий прошлого на основе обработки колоссальных объёмов информации с самыми мельчайшими и неочевидными данными. Но в целом, при всём своём раннем футуристическом оптимизме, Стругацким с самого начала куда интереснее были люди и их действия. Поэтому «Полдень, XXII век» остался самым кибернетическим из их произведений. Несмотря на некоторую даже меметичность «Алдана-3» из «Понедельник начинается в субботу», тема компьютеров в их произведениях чем дальше, тем больше становилась второ- или даже третьестепенной на фоне людей и связанных с ними вопросов.
Однако, всё же, на носу уже были 60-е годы. Их начало оказалось прочно связано с романтическим образом «физика», и компьютеры в это время станут одной из популярных тем не только в фантастике, но и в советской массовой культуре, включая кинокомедии и карикатуры «Крокодила». Во многом именно поэтому советский ретрофутуризм, «советпанк», часто имеет выраженные черты именно рубеже 50-х и 60-х. Подробнее об этом — в следующей части.
© 2025 ООО «МТ ФИНАНС»
Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT ?
BratInt
Мультфильм по нему есть чехословацкий - "Krabi", реж. Václav Mergl.