Псевдонаучно-фантастический рассказ подготовлен в редакции  итеративно-функционального метода, новейшей альтернативы Agile и Kanban.

Иван Борисович зашел в вагон метроэкспресса и успел сесть на место для беременных, пожилых и лиц без нейроинтерфейсов третьего поколения (у него самого было только второе поколение). Метроэкспресс ехал от Калуги до Москвы полчаса, было время переключить внутреннее зрение на читалку, сейчас Иван Борисович перечитывал “Медитации” Марка Аврелия. Привычка, правда, была сильней, и Иван Борисович переключил зрение на Алису, чтобы посмотреть, как там дома коты. Пока он был на работе, Алиса играла с котами, гладила их и кормила (ели они на двоих много). Иногда Иван Борисович даже ревновал котов к ней, но понимал, что они чувствуют, что он человек, а Алиса – робот, пусть и очень похожий на человека.

Алиса была дорогим удовольствием, но шла в комплекте с яндекс.квартирой в первом яндекс.пригороде Калуги, поэтому по яндекс.карте была скидка 15 процентов и еще и рассрочка на 5 лет. Городские сервисы Яндекса потратили настолько много денег на лоббирование своего первого пригорода в Калуге, что московское метро сделало десятикилометровый крюк, чтобы станция метро оказалась прямо в центре жилой застройки. Получилось удобно.

Подогрев сидений в вагоне расслабил Ивана Борисовича, и он даже немного захрапел за книгой. Стрельнуло в спину, и он выпрямился. Что ж, 65 лет, до пенсии еще 20 лет, можно сказать, в самом расцвете сил, грех жаловаться. Поезд метро подъезжал к Киевской. Поднимаясь с места, Иван Борисович усилием мысли выключил VPN – не хотелось привлекать внимание полицейских с нейросканерами на выходе из метро. Помимо разнообразной информации о человеке, на полицейских нейросканерах был виден внешний айпишник нейроинтерфейса – у Ивана Борисовича Outline был поднят в лондонском кластере, а флаг Британского Халифата очень похож на Саудовскую Аравию, разница только в количестве мечей. Один раз переключиться он забыл, и тот день в метро запомнился надолго.

За турникетами стояли трое полицейских. Их нейросканеры были похожи на круглые штурмовые шлемы с непрозрачными черными забралами. Один из полицейских повернул голову в сторону Ивана Борисовича, но ничего не сказал, и Иван Борисович быстро прошел в дверь, ведущую на площадь у Киевского вокзала.

Май в этом году выдался холодным. Иван Борисович все равно решил прогуляться до офиса пешком. Он работал единственным джавистом в пурпурно-полосатом банке. Было немного печально, что его держали только ради поддержки легаси систем, с которыми не могли адекватно разобраться нейросетевые агенты, но платили очень хорошо, и Иван Борисович смирился.

Большая часть остальных программистов писало на Кроншлоте – языке, пришедшем после того, как Котлин Мультиплатформ захватил почти всю разработку, но не поспевал за развитием нейроинтерфейсов. Иван Борисович был из старой гвардии, ходил со старым нейроинтерфейсом и тихо наслаждался жизнью, точнее тем, что от нее осталось.

Перейдя мост, Иван Борисович вышел на главную аллею Садового кольца. В этом году высадили пышные пальмы, вокруг летали зеленые попугаи. Пролетающий мимо особенно крупный попугай резко крикнул в ухо Ивану Борисовичу:

– Московское долголетие!!!

Иван Борисович вздрогнул. Вспомнил отпуск в южных областях Кореи. Долголетие им не помогло.

Ветер разогнал низкие облака, и стало видно дроновые трассы над Москвой. На высоте пятьсот метров грузовые дроны казались цепочками серебристых муравьев, ползущим в небе по своим важным делам. Время от времени дроны, долетевшие до места, пикировали вниз. По правилам воздушного движения, в это время они должны включать сигнальные огни. Это было особенно красиво ясными вечерами, когда звездопад из сияющих желтых, зеленых и красных дронов был виден над всей Москвой.

Засмотревшись, Иван Борисович наступил на что-то мягкое. Совсем забыл – в этом году в сады на Садовом выпустили сотни минипигов. Детям очень понравилось, но роботы не успевали за ними убирать. Офис, слава Богу, был уже совсем рядом.

Несмотря на хорошую зарплату, свой утренний кофе Иван Борисович пил уже в офисе бесплатно. В офис разработчики почти не ходили, и технический топ-менеджмент, ребята хорошо за 80 лет, любили остановиться возле стола Ивана Борисовича и поточить языки. Молодежь, особенно с нейроинтерфейсами четвертого поколения, разговаривать голосом желанием не горела, а может, уже и не могла.

Как обычно, через несколько минут после восьми утра в коридоре оупенспейса показалась лысая голова с массивным пигментным пятном и большими черными усами, которые перетягивали внимание с маленьких карих глаз. Это был Василич, начальник разработки международных платежей. Василич любил эпатаж. Над правым глазом у него была татуировка с китайскими иероглифами “Сын собаки”, а пигментное пятно у него появилось, по слухам, после отпуска в зоне радиоактивного заражения в индийском Бангалоре. Василич любил газированную водку, женщин и смол-токи.

– Борисыч, ты слышал, Машка из отпуска вернулась, а у нее из-за аяуяски нейроинтерфейс к чертям сгорел, а страховая не покрывает, влетела по полной, взяла больничный в итоге, как работать-то будет. А-ха-ха-ха.

Машка, или Мария Петровна, была бодрой семидесятилетней дамой, начальником отдела кадров. Она тратила большую часть времени и денег на теломеразную терапию и шопинг на ярко-салатовом сайте. Иван Борисович посмеялся вместе с Василичем и сам рассказал ему  пошлый анекдот про трех грузин и духовой оркестр. Василич записал анекдот в свой молескин, похлопал Борисовича по плечу и пошел дальше развлекать обитателей офиса.

Пришло время утреннего созвона с командой. На созвоне Иван Борисович, как старший, обычно молчал. Больше всего говорила София, импульсивная девушка, начальник продукта. Она переехала в Москву из Архангельска после развода, была доброй, но быстро выходила из себя, если ее называли Соней или Софьей (это же разные имена). Сегодня она рассказывала про новую, уникальную фичу, которую команда должна была внедрить, а именно нейросетевой помощник для бэкофиса, с которым можно было общаться по поводу выведенной на экране таблицы с транзакциями. Главной проблемой было то, что приложение было старым, как дерьмо мамонта, и современные нейросети не имели интеграции с его протоколом передачи команд. Было два варианта: искать старую нейросеть или пытаться поженить новые нейросети со старым протоколом самостоятельно. Второй вариант легко тянул на полгода работы, а работать Иван Борисович любил. Решено было сделать оба варианта, на всякий случай, и подумать над третьим. На все запланировали девять месяцев.

Следующий созвон поставили на конец лета. Иван Борисович был предоставлен самому себе. Задача обещала быть интересной, а командным игроком он не был. Пурпурно-полосатый банк, в котором он работал, был в первой десятке по количеству пользователей в России, и в нем работало четырнадцать разработчиков. Это было немало – в сине-зеленом банке, ходили слухи, было всего пять разработчиков. Туда переманили Шамана, легендарного разработчика  пурпурно-полосатого банка, который написал для него первое нейроприложение, еще на Котлине.

Шамана Иван Борисович знал, но не общался – тот был звездой, смотрел на всех свысока и его код никто не мог разобрать. Шаманом его прозвали за то, что на корпоративе один раз его поймали за поеданием мухоморов. За мухоморы по народной статье можно было уехать на зону на пятнадцать лет, но руководство как-то решило вопрос. С тех пор Шаман был трезвенником и начал бегать марафоны. А через полгода убежал в сине-зеленый банк. Может быть, от стыда? С другой стороны, все мы ходим по этим банкам по кругу, может еще и вернется.

Дела давно минувших дней. Иван Борисович очнулся от забытья воспоминаний, сделал новую ветку в гите и погрузился в чтение спецификаций. Двадцать лет назад у нейроприложений была куча протоколов, и от Гугла, и от Меты, и от OpenAI. Сейчас остался один. Задача была построить трансформер-адаптер от современного единого нейропротокола к старому MCP-3.

Пока Иван Борисович читал про старые протоколы, пришло время обеда. В офисе на последнем этаже был шикарный кейтеринг из соседнего ресторана венгерской кухни. Куриный шницель с дефлопе и гречкой сегодня зашел на ура, но был слегка пересолен. Иван Борисович старался держать пост, но добирать белок без курицы было тяжело, и хотелось отметить начало нового проекта.

В столовой, кроме него, было только две женщины. Одну Иван Борисович знал – это была зам начальника кадров, той самой Машки, Елена Кузьминична, бодрая девушка пятидесяти лет с короткими черными волосами и всегда на каблуках. Вторую он видел в офисе первый раз, и судя по обрывкам разговора, она была новым интерном в бухгалтерии. Бухгалтеров Иван Борисович не любил, поэтому включил музыку, чтобы не слышать их разговора, и отвернулся к тарелке.

– Ваня, привет, познакомься, это наш новый интерн на место Наташи, Валентина.

Иван Борисович поднял взгляд. Рядом стояла Елена и вторая, неизвестная молодая, лет тридцати пяти, женщина в черных кожаных штанах и черным же бантом на шее. “Здравствуйте, очень приятно, всего доброго, хорошего дня”. 

В бухгалтерии текучка была огромной. Главбух менялся раз в полгода благодаря усилиям правоохранительных органов – бесплатный топовый адвокат даже входил в список корпоративных плюшек при найме, так же как и оплата камеры повышенной комфортности. Остальные бухгалтера не выдерживали стресса от токсичного руководства и двенадцатичасового рабочего дня. 

После обеда нужно было бороться со сном. В этом Ивану Борисовичу “помог” джун Серега, который пришел в банк пять лет назад после строительного техникума. Он был дальним родственником начальника их департамента, родом из Кемеровской области, из какой-то шахтерской деревни. Серега сочетал в себе несочетаемое: он был одновременно очень любопытным, и совершенно необучаемым. Примерно как рыбка Дори из старого диснеевского мультика, которая страдала от расстройства кратковременного памяти.

Сначала Иван Борисович натаскивал его на своей базе кода, но очень быстро понял, с кем имеет дело, и пересадил Серегу заниматься мобильным приложением, которое давно было выпилено из сторов, но никто в банке на это не обратил внимания. Серега в одного делал что-то сам, добавлял какие-то фичи, переписывал экраны. Словом, имел полную свободу творчества.

Сегодня он позвонил, чтобы поделиться новой идеей: он будет делать дизайн-систему UI мультиплатформенных компонентов, чтобы потом быстро слепить и фронтенд-приложение. Задачей Ивана Борисовича на звонке было только покивать головой, сказать “молодец” и отпустить с Богом. Блаженны чистые сердцем, подумал он. Душа Сереги была чистой, как роса, но хороший парень – это не работа, а скорее, базовое требование для работы в команде. Будь все разработчики в банке как Серега – все бы развалилось.

После звонка сонливость прошла. Иван Борисович долго беседовал с нейросетью по поводу старых протоколов, потом речь как-то зашла о строительстве Панамского канала, Брусиловском прорыве и разгроме ордена тамплиеров Филиппом Красивым. Между тем вечерело, за окном с тихим свистом мелькали тени ласточек, а на закатном небе на запад медленно плыл дирижабль-зарядка для дронов. На экране во весь борт крутилась социальная реклама, на ней три солдата на танке ехали куда-то в закат. Цвет заката в реальном времени синхронизировался с реальным закатом, и могло показаться, что танк просто уходит в небо.

В конце рабочего дня заиграла музыка, и все сотрудники банка поспешили на выход. Иван Борисович придержал дверь за собой – за  ним выходила Валентина, новый стажер из бухгалтерии.

– Спасибо, Иван Борисович. До свидания!

Она сказала это без улыбки и зашагала в противоположную от метро сторону. Однако отчество в системе подсмотрела, заметил про себя Иван Борисович, вливаясь в поток пешеходов.

Доехать до дома, обнять котов, посмотреть эпизод третьего сезона “Властелина Колец”, уснуть в обнимку с котами – таков был план на вечер. Засыпая, Иван Борисович думал, что этот долбаный протокол МСР-3 принесет очень много проблем. Было тревожно. Забегая вперед, могу сказать, что так оно и вышло. Но это история другого дня.

Если Вы не хотите пропустить новые приключения Ивана Борисовича в Москве в 2055 году, следить за его жизнью можно здесь.