Первая книга

Глава — 7

«Штаб»

Мэгги судорожно собирала вещи. Она понятия не имела, кто еще выжил в этой ужасной трагедии: убедившись, что Парсон был передан в руки спасателей, Мэгги поспешила убраться от руин ИРИТа подальше. В больницу ехать было нельзя: слишком много незаконных модификаций несло в себе ее тело, в протекторий — ясное дело, тоже. Однако Мэгги подозревала, что совсем скоро дознавательная группа сама посетит ее, как одного из немногих выживших свидетелей. А это не приведет ни к чему хорошему. Единственным вариантом было уехать из Прато-Гаммы и как можно скорее.

Мэгги схватилась за чемодан и почувствовала, как через ее правую руку словно прошел разряд тока. Ну еще бы: после того, как она погасила обвал стоэтажного здания, неполадки были, скорее, нормой, нежели исключением. Нужна была полная диагностика организма.

— Как же ты нужен сейчас, Рон! — в сердцах сказала девушка, вспоминая РН-8, который погиб под завалом, как и сотни ее коллег и знакомых. Но Мэгги никогда не стала бы начальницей отдела бионики, если бы не умела просчитывать все возможные ходы и держать в уме запасные варианты. Перед тем как перебраться в Прато-Гамму окончательно, мисс Томпсон тщательно продумала план отхода. В гараже на ферме, где выросла Мэгги, хранился полный комплект запчастей, необходимых ее организму в случае выхода из строя. Чисто теоретически, она могла самостоятельно провести диагностику и поменять неисправную конечность, но если повреждение кроется в спинном мозге, тогда Мэгги не обойтись без посторонней помощи.

“У вас наблюдается учащение пульса, повышенное артериальное давление, увеличен уровень тропонина”, — произнес приятный женский голос в ее Мэгги. — “Зафиксировано нарушение проводимости нервных импульсов…”

— Заткнись, стерва, — беззлобно сказала Мэгги. “Заткнись, стерва” — было кодовым словом для отключения сообщений микропроцессора, еще одна из модификаций Мэгги, включенная в реестр запрещенных. — Сама знаю.
Перед тем как сесть в гиперпоезд до Метрополя, Мэгги решила навестить свою знакомую — ту самую женщину, что держала ларек с сухофруктами. Ее не отпускала мысль о том, что после крушения ИРИТа, в Прато-Гамме было больше небезопасно оставаться, особенно чужакам с незаконными модификациями тела. Предчувствие Мэгги не подвело: ларек оказался разграбленным, а самой хозяйки и след простыл.

В городе тоже творилось черт знает что. Из-за пекла в это время время суток на улицах обычно не было ни души, но сегодня Прато-Гамма была наполнена автобоксами, машинами и ховербайками: новость о трагедии быстро облетела город, и люди спешили покинуть его. Многие крупные супермаркеты были закрыты, а те, что продолжали работать, едва ли не по швам трещали от наплыва покупателей, вывозящих продукты целыми тележками.
— Бред какой-то, — вполголоса сказала Мэгги, глядя на то, как ее любимый город медленно сходит с ума.
Почти на ходу запрыгнув в битком набитый автобокс, Мэгги встала у заднего окна, чтобы проводить взглядом ставшие родными мостовые. Ее внимание привлекла молодая пара, сидящая в машине. Опустив стекло, мужчина о чем-то спорил с двумя детьми лет десяти-двенадцати, одетыми в строгую серо-коричневую форму дознавателей. Мэгги не слышала, о чем они говорили, но, судя по всему, дознаватели требовали, чтобы взрослые немедленно покинули машину и проследовали за ними в протекторий.

“Должно быть, у них приказ: не выпускать из города тех, кто у красных плащей в черном списке”, — подумала Мэгги и искренне посочувствовала той парочке. Но не тут-то было. Мужчина говорил все громче и громче, жестикулировал все яростнее, пока наконец не вышел из машины, сильно хлопнув дверью.
Дальше случилось нечто невероятное: он схватил одного из интуитов за ухо и поволок к обочине. Мальчишка дознаватель был настолько ошеломлен, что даже не сопротивлялся; куфия, призванная защитить от жары, слетела с его головы и упала прямо под колеса проезжающих машин. Его спутница, девочка-интуит, так и осталась стоять на месте, не произнеся ни слова.
Удовлетворившись тем, то от него наконец отстали, мужчина сел за руль, и парочка уехала, оставив интуитов растерянно смотреть им вслед.

— Во дает! — произнес кто-то в салоне автобокса; стало быть, эту сцену видела не одна Мэгги.
— Самоубийца, — сочувственно покачал головой старик, стоящий у окна. — Спорить с дознавателями!
— А он прав, — сказал другой голос. — Давно пора поставить этих зазнавшихся малолетних остолопов на место.
Мэгги изумленно обернулась, чтобы взглянуть в лицо смельчака, осмелившегося назвать граждан Первого класса “остолопами”. Это был высокий молодой парень, который стоял, прислонившись к поручням и самодовольно скрестив руки на груди.

— Протекторий просто так этого не оставит, — возразила Мэгги. — Те двое будут арестованы уже к вечеру, и придут за ними не Первые, а аниматусы. А с ними спорить бесполезно.
— Но вы бы поспорили, верно? — взгляд юноши скользнул по бионической руке девушки. Мэгги нахмурилась: ее конечность была выполнена так искусно, что никто с первого взгляда не отличил бы протез от настоящей руки. Разве что этот парень следил за ней.
— Меня зовут Лазарус Уик, — представился молодой человек.
— Очень приятно, — пробормотала Мэгги и отвернулась: ей совсем не хотелось знакомиться с кем бы то ни было.
— А вас? Обычно в ответ тоже представляются, — сказал парень и улыбнулся.
— Натали Шеппард, — Мэгги назвала имя своей погибшей коллеги.
— Да? — Лазарус наклонился к самому уху девушки, — А я был уверен, что вы мисс Томпсон, глава отдела бионики в Институте Робототехники, который исчез с лица земли вчера днем.

Мэгги гневно взглянула в его глаза, насмешливые и самодовольные. Вот ведь ублюдок: прикинулся врагом протектория, чтобы привлечь ее внимание. Не говоря больше ни слова, девушка принялась протискиваться к выходу, но сделать это в переполненном автобоксе оказалось не так уж и просто.
— Постой, — Лазарус встал у нее на пути. — Я не тот, за кого ты меня приняла. Я из сопротивления.
— И ты так просто говоришь мне об этом? Когда на вас объявлена охота… — фыркнула Мэгги и сделала еще одну попытку обойти его.
— Ты ведь бежишь, не так ли? Идем со мной.
— Вот еще! Даже если ты действительно из сопротивления, зачем я вам? — даже несмотря на свой высокий рост, Мэгги приходилось смотреть на Лазаруса снизу вверх.
— Ты дашь фору многим одаренным, и тебе известно это, — взгляд парня снова скользнул по бионической руке разработчицы. — Нам нужны такие, как ты.

Оправдываться было бесполезно: этот Уик знал о возможностях Мэгги, а это означало, что бесследно исчезнуть ей уже не удасться.
— Ты не веришь мне, — Лазарус разочарованно покачал головой, наблюдая за реакцией девушки. — А на это что скажешь?
Незаметным движением он отогнул ворот своей рубашки, и взгляду Мэгги предстал штамп одаренности, выколотый на его шее.
— Спрячь его! — шепнула Мэгги, оглядываясь по сторонам. Лазарус не врал: он был зарегистрированным одаренным, который по каким-то причинам не был отправлен на Остров по достижению шестнадцати лет. И если это не было ошибкой протектория, что само по себе было маловероятно, то что парень был еще большим преступником, чем она.
— Я не боюсь, Мэг, — Уик улыбнулся, но на этот раз без самодовольства. — Мы не должны бояться быть теми, кто мы есть.

Но Томпсон не могла согласится с ним. Жизнь научила ее скрываться, быть удобной для общества, ведь только это помогло ей выжить и стать тем, кто она есть. Амбиции Лазаруса объяснялись только одним — его молодостью и способностями, которые достались ему волей судьбы. Мэгги же пришлось всего добиваться самой.
— Ты не понимаешь… — начала она, но Уик велел ей замолчать. Едва заметным кивком он указал на двух девушек, которые слишком уж внимательно наблюдали за их диалогом.
— Уходим. Сейчас же, — одними губами произнес он.

“Вот дьявол!” — мысленно выругалась Мэгги. Протекторий всячески поощрял доносы, которые приводили к поимке преступников, и чаще всего осведомителями становились именно такие незаметные в толпе дамочки.
Неужели ее единственным выходом было последовать за Лазарусом? Но это означало навсегда порвать с привычной реальностью, навсегда остаться вне закона, без возможности вернуться к прежней, удобной и относительно спокойной жизни.
— Нет, я не могу, — Мэгги с искренним сожалением покачала головой.
Лазарус не стал уговаривать.
— Как знаешь, — с легкой досадой бросил он, и с необычной для его комплекции легкостью, просочился сквозь толпу людей.
Одна из девушек, наблюдавших за ними, поднесла два пальца к виску и чуть сощурила глаза.
“Наверняка звонит в протекторий”, — похолодев от ужаса, подумала Мэгги. — “Этот кретин подставил меня!”

В последний момент выскочив из закрывающихся дверей автобокса, Томпсон растеряно оглядела оживленную улицу. Неподалеку начал снижаться ховербайк и решив, что другого шанса не будет, Мэгги запрыгнула на пассажирское сиденье.
— Гони на вокзал, — сказала она и сунула в карман водителя приличную купюру. Тот послушался, более того, даже протянул девушке запасной шлем. Стремительно сорвавшись с места, ховербайк понесся прочь от вяло скользящих по шоссе наземных транспортных средств.

***

— Как она?
— Она ответила мне “нет”, — Лазарус протирал глаза, очнувшись в жестком кресле за тысячу километров от Прато-Гаммы. — Но я подлил немного масла в огонь.
Девушка с с темными спутанными волосами недоверчиво уставилась на него. Уик любил импровизировать, даже когда это совсем не требовалось.
— Заставил ее поверить, что за ней следят, — пояснил одаренный.
— Каким образом? Я не знала, что дубль способен на ментальный контроль…
— И не способен, — Лазарус несколько раз сжал и разжал пальцы, словно проверяя, настоящее ли его тело. — Все гораздо проще, Елена. Необязательно использовать дар, чтобы управлять людьми. Иногда достаточно просто дать им увидеть то, во что они захотят поверить.
— Теперь Томпсон считает, что на крючке у протектория, — догадалась Елена. — Это катализирует ее… А ты неплохо справился, Уик.

Лазарус улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки. Елена улыбнулась в ответ, но ее глаза остались грустными.
— Хотела бы и я прогуляться по городу, — она взглянула на свои бледные словно бумага руки. — Хотя бы в качестве дубля.
— Не советую. Там сейчас полный бедлам.

Решив, что он уже достаточно навалялся, Лазарус поднялся с кресла. Ему было жаль подругу, неспособную находится под прямыми солнечными лучами дольше пяти минут, но развивать эту тему означало потакать своей жалости. Елена могла создавать двойников других людей и отправлять их в любую точку мира без страха быть схваченным протекторием. Любых людей, кроме самой себя. Этот изъян в своей одаренности девушка считала чуть ли не проклятием и частенько говорила, что она как “сапожник без сапог”.
Проходя мимо окна Лазарус случайно задел край занавески, и свет, попавший в квартиру, скользнул по лицу Елены.

— Прикрой, пожалуйста, — недовольно сказала она, пытаясь закрыться руками.
— Прости… Уик поправил шторы, а затем кивком указал в сторону ванной. — Икар там?
Девушка молча кивнула. Икар был еще одним одаренным в их команде. Он мог улавливать некие, доступные только ему волны, которые излучает мозг аниматусов, вот только пользовался своим даром Икар весьма своеобразно. Каждый раз, когда ему необходимо было “поработать”, он запирался в ванной, запасался набором маркеров и принимался записывать: на кафельных стенах, шторах, зеркале. Лазарус и Елена не возражали: так проще было уничтожать улики, когда они покидали очередную квартиру.

— Можно? — Уик приоткрыл дверь на пару сантиметров. Обычно Икар очень не любил, когда его беспокоили, но только не сейчас.
— Да. Я и сам хотел звать тебя, — худощавый парень сидел, развалившись в ванной и накидав туда несколько подушек. — Оно просто невероятное!
— Оно? — Лазарус присел на краешек ванной и принялся рассматривать координаты, которыми была исписана стена.
— Именно что “оно”! — Икар держал во рту колпачок от маркера. — Аниматус, контролирующий других аниматусов.
— Ты уверен? Первый раз о таком слышу, — Уик насторожился.

— Посмотри за передвижениями, — Икар провел линию, соединяющую несколько координат. — Это восемь независимых существ, но они движутся синхронно, словно их разумы объединены в некую сеть.
— Плохи наши дела, если такое отродье начнет разгуливать по городу.
— Уже разгуливает, — Икар “занырнул” в пустую ванную поглубже. — Впервые оно обнаружило себя в Саото-Гане три дня назад.
— При каких обстоятельствах? — Лазарус был готов услышать самое худшее.
— Участвовало при аресте групп людей с незаконными модификациями.

Уик лично видел, на что способны рядовые аниматусы: расколоть череп как грецкий орех, выпустить кишки, сломать позвоночник, заставить кровь вскипеть при помощи ультразвука. Протекторий держал их как карателей, внушающих ужас; именно аниматусы были той несокрушимой опорой, на которой держалась вся мировая система. Система деления на классы. Система, которую Лазарус, Елена, Икар и другие так стремились уничтожить.
— Понято. Спасибо за работу, Икар, — Лазарус похлопал друга по плечу. — Отдыхай.

Он вышел из ванной и взглянул на время: в этой квартире они торчали уже два часа; пора было узнать, как дела у Латании.
Каждый в их команде начал свой путь с неповиновения. Наивные дети, отказавшиеся ехать на Остров и создавшие свою армию сопротивления — Отряд Одаренных… Именно так воспринимал своих друзей Лазарус, трезвым умом понимая, что их шансы хоть чем-то ответить протекторию стремятся к нулю. Так было до тех пор, пока к ОО не начали присоединяться люди совсем другого уровня. Такой была двадцатисемилетняя одаренная, которую Уик случайно нашел в сети под псевдонимом “Латания”.
Латания производила впечатление типичной бизнес-леди: волосы цвета пепельного блонда, деловой костюм, яркие губы, глаза, подведенные стрелками. А в голове вполне жизнеспособный план по уничтожению диктатуры красных плащей: восстановить народ против протектория. Лазарус прислушался к ней и, хоть Латания так и не раскрыла ни свое настоящее имя, ни профессию, предложил присоединиться к их движению.

— Сколько еще продлиться блокировка? — Уик застал женщину за маникюром.
— Еще полчаса как минимум, — Латания придирчиво осмотрела свои ногти. — Хотя некоторые уже начинают ходить по кругу.
Латания могла воздействовать на сознание людей в довольно крупных масштабах. Например, для этой вылазки ей пришлось “стереть” из памяти примерно двадцати человек воспоминания о целом этаже. Постояльцы и работники отеля не могли попасть на тринадцатый этаж, как бы не хотели: у одних возникали неотложные дела в другом месте, вторые срочно отправлялись поесть, третьи просто засыпали на своих местах — не самый гуманный способ конспирации, зато действенный.
— Будем сворачиваться потихоньку, — сказала Лазарус. — Отличная работа, Латания!
— Пожалуйста, — не оборачиваясь отозвалась женщина и закинула обе ноги на чей-то рабочий стол. Уик всегда поражался тому, как легко она может гипнотизировать с полсотни человек, а то и больше — для этого ей не нужна была ни особая атмосфера, как Икару, ни кромешная темнота, как Елене.

Отряд Одаренных не нуждался в стационарном штабе: во-первых, это было небезопасно, а во-вторых, способности ребят вполне позволяли собираться раз в неделю практически где угодно. Через полчаса в отеле не останется и следа от их деятельности, разве что не до конца стертый маркер на зеркале или капли кофе, который разлила Елена. Четверо одаренных разбредутся по своим делам, оставив постояльцев гостиницы в легком замешательстве, которое быстро забудется.

Глава — 8

«Соседи»

Томасу нравилось быть человеком-невидимкой. В его мозг не было имплантировано ни чипа слежения, ни системы “Ока”; для тех немногочисленных сканеров, что встретились ему на пути, он был представителем Первого класса — ребенком, чьи мозги были нетронуты грубым вмешательством протектория. И все же он решил предостеречься.
Остановив первую попавшуюся машину, Томас велел водителю отвезти его на вокзал и купить билет до Прато-Гаммы. Можно было, конечно, заставить несчастного парня везти его до самого города, но провести три дня за рулем без сна и отдыха было несколько жестоко по мнению Томаса. И потом, у него не было в запасе трех дней: даже если Мэгги выжила, она была в опасности.

По пути на вокзал Том несколько раз пытался отыскать ее, используя мыслеобраз, но внутреннее нетерпение сбивало весь настрой. К тому же, сложно было одновременно контролировать сознание парня-водилы и искать человека, связь с которым была разорвана много лет назад. Потерпев неудачу в четвертый раз, Томас чертыхнулся и оставил свои попытки до поры до времени.
Ясность пришла к нему сразу после покупки билета. Яркой картинкой в своем сознании Томас увидел, что Мэгги жива, а еще — что она покинула Прато-Гамму и теперь направляется в Метрополь, в дом, некогда принадлежавший ее семье. Повертев в руках пластиковую карточку с номером рейса, парень с удовлетворенной улыбкой отправил ее на переработку. Пара минут — и карточка перейдет в руки новому лицу, желающему посетить в Прато-Гамму, если такие, конечно, еще найдутся.

На высоких стенах здания вокзала вовсю транслировали последствия “ужасного землетрясения”, произошедшего в южном городе. Голос за кадром говорил, что теперь всю научную деятельность ИРИТа придется взять на себя разработчикам Метрополя.
“Как же они, бедненькие, справятся?” — хмыкнул Томас и поспешил прикрыть лицо капюшоном: в любую минуту выпуск новостей мог прерваться на трансляцию физиономий преступников, объявленных в глобальный розыск.

Назад к кукурузным полям. Если от них, конечно, что-то осталось. Сподвигнув очередного водителя на спонтанную поездку, Томас развалился на пассажирском сидении и хмуро проводил взглядом дымящиеся градирни Саото-Гана. Еще немного, и они въехали в пригород, где на выжженных землях на многие километры вперед росли как грибы высоченные радиотелескопы.
Еще полгода назад Том и думать не смел, что когда-нибудь покинет свою уютную лабораторию на Острове; а теперь он ехал туда, где провел свое детство, где становилась его телепатия и было совершено немало дурацких ошибок.

Сейчас Томасу было не сложно настроится на частоту Мэгги. Он с легкостью чувствовал ее состояние: опасение за здоровье, страх перед будущим, неопределенность. Чисто теоретически он мог бы вернуться обратно, узнав, что она цела и невредима, но нет. Он ехал вперед, потому что знал — ей нужна чья-то помощь. Не обязательно его, но помощь человека, который, как и она, волей судьбы оказался вне закона.

На рассвете Томас уже стоял на краю кукурузного поля. Как он и предполагал, от их с отцом дома не осталось и следа, зато дом Мэгги Томпсон, что стоял через дорогу, выглядел целым и невредимым.
“Минутку, я что, волнуюсь?” — спросил себя Томас и удивился тому, как быстро стало стучать его сердце. Обычно в такие моменты он старался контролировать свое лицо, что оно, упаси боже, не начало слишком явно выражать его эмоции. Сжав челюсти и велев себе успокоиться, Томас решительно ступил на узкую тропинку, справа и слева от которой высились кукурузные ряды.

Томас знал, что Мэгги в гараже, поэтому не стал тратить время на осмотр дома. Он привык готовится к худшему, поэтому ожидал что застанет подругу детства наполовину разобранной, но к великому облегчению, Томпсон уже закончила поправлять здоровье и теперь тестировала свою кибернетическую конечность.
Остановившись в дверях гаража, Томас несколько раз постучал по косяку, готовому в любой момент стать кучей трухи.
— Привет, сосед, — сказал он и попытался изобразить на своем лице доброжелательную улыбку.

Эффект был неожиданным. Развернувшись вполоборота, Мэгги выкинула вперед левую руку. Кисть отогнулась под неестественным углом, и уже через секунду на Томаса смотрело дуло автомата.
Она была в коротком топе на голое тело и заношенных неопределенного цвета штанах, должно быть, отцовских. Взгляд Томаса быстро скользнул по ее механическим мышцам, левой лопатке и груди, шее — трахея Мэгги также была заменена кибернетическим протезом — и наконец остановился на лице.
“Она узнала меня. Просто боится”, — услужливо подсунуло информацию сознание Томаса.

— Что, снова спутал меня с парнем? — Мэгги не улыбнулась и оружие не опустила.
— Ни в коем случае, — Томас позволил себе шагнуть внутрь гаража.
Мэгги смутилась и, опустив автомат, накинула на плечи куртку. Том не соврал: она действительно похорошела за то время, пока они не виделись. Отсутствие косметики и короткая мальчишеская стрижка не делали ее менее женственной, напротив, подчеркивали что-то “типичное томпсоновское”, то, что всегда привлекало не только Томаса, но и других парней.

— Что ты забыл здесь? — спросила Мэгги.
— Я узнал о теракте в Прато-Гамме, — Томас не стал использовать слово “землетрясение”, так как знал, что она тоже не верит в это. — Решил узнать, как у тебя дела.
— Но как узнал, что я здесь? — Мэгги спрыгнула со стола, на котором сидела и скрестив руки на груди, внимательно уставилась на парня.
“Самое время рассказать ей”, — шепнул ему внутренний голос.
Томас замялся.
“Давай, сделай это как всегда: вторгнись в ее разум, ошеломи, заставь уважать себя”, — твердило ему собственное сознание.
“Ну уж нет”, — твердо сказал он себе. Почему-то именно сейчас Тому не хотелось проделывать свои фирменные телепатические фокусы: не тот человек был перед ним.

— Ты не смотришь новости Мэгги? — вместо этого сказал он.
— Делать мне больше нечего, — с усмешкой фыркнула девушка, не ожидав подобного вопроса.
— Серьезно? И не разу не видела послание президента Роланда Грейси?
— Я же сказала, что нет…
— И о преступниках, объявленных в глобальный розыск тоже не слышала? — Томас приблизился к ней, осторожно, чтобы не вызвать очередную спонтанную демонстрацию оружия. — О преступниках, сбежавших с Острова и примкнувших к сопротивлению?
Мэгги нахмурилась; кажется, она начала понимать, к чему он клонит.

Томас не стал взламывать ее мозг; одно дело, когда проворачиваешь такие штуки с одаренным, например с Сати, но совсем другое, когда делаешь это с человеком, который не знает, на что ты способен. Пока не знает.
Все, что позволил себе Томас — чуть подковырнуть крышечку воспоминаний, аккуратно, с ювелирной точностью пластического хирурга. Сделать так, будто бы Мэгги сама вспомнила о том дне, когда они виделись в последний раз.

— Так вот почему ты ушел тогда, — в ее взгляде возникло понимание.
— Да, — кивнул Томас.
— Соврал мне, зная, что уедешь на Остров, чтобы я не губила карьеру.
— Да, — в его голосе было неподдельное сожаление.

С минуту Томпсон пристально смотрела ему в глаза, а затем произнесла:
— Что за день сегодня! Еще один одаренный-сопротивленец на мою голову.
— Ч… что? — Томас не предвидел такой поворот событий.
— Одаренный из сопротивления, — повторила Мэгги. — Вы не согласовывайте свои акции?
Она еще раз по-очереди сжала и разжала пальцы на левой руке и, удовлетворившись результатом, принялась убирать разбросанный повсюду электронный хлам.

— Его имя Лазарус Уик, и он настоятельно пытался переманить меня в ваши ряды.
— Лазарус Уик? — повторил Томас. В подземке он не слышал такого имени. — Ты уверена?
На самом деле Томасу было мало дела до планов сопротивления. Одиночка по своей природе, он знал, что никогда не сможет идти в ногу с коллективом, будь то сопротивление, ученый совет на Острове или что-то еще. И Мэгги, насколько он знал, была точно такой же.
— Абсолютно, — свалив ненужные железки в одну большую коробку, Мэгги вытерла испачканные в масле руки о штанины. — Ты не отвернешься? Мне надо… ну… переодеться.
— Да, конечно, — Том повернулся к ней спиной. — Что собираешься делать?
— Если честно, без понятия, — призналась девушка. — Я слишком быстро свалила из Прато-Гаммы, так получилось… Надо бы вернуться, забрать кое-какие вещи.
— Это опасно, — строго произнес Томас.
— А что предлагаешь? — тон Мэгги сделался насмешливым. — Пойти с тобой?

Томас прислушался к шуршанию ее одежды.
— В одиночку я быстрее, — сказал он.
— Вот как, — Томпсон вновь появилась перед его лицом. На ней были свободные брюки с большими карманами, короткая кожаная куртка и куфия, которую девушка замотала на шее наподобие платка. — Значит расходимся?
— Значит да, — пожал плечами Томас, усилием воли придав лицу равнодушное выражение.

А чего еще он ожидал? Что Мэгги бросится в объятия старого друга? Ну уж нет. Да и сам Томас не имел не малейшего представления о том, куда им теперь податься.
— Ты слышишь? — Мэгги подняла вверх указательный палец. Парень прислушался, но не расслышал ничего необычного, кроме пения цикад. Продолжая улавливать нечто, доступное только ей, Мэгги поспешила на улицу.
— Теперь и я слышу, — мрачно сказал Томас, выйдя следом за ней. Он уставился туда, куда смотрела Томпсон: в безоблачное небо, которое становилось светлее с каждой минутой. Низкий давящий гул был предвестником совсем не добрых новостей.
— Что это? Самолеты? — Том продолжал всматриваться в небо, но не видел ровном счетом ничего необычного.
— Хуже, — Мэгги прищурилась: должно быть задействовала свои оптические модификации. — Бомбардировщики. В стелс-режиме.

Двое стояли и смотрели в небо, такое красивое от восходящего солнца, вот только Томас, чувствовал себя полным идиотом: впервые на его памяти неодаренная могла воспринимать больше, чем он.
— Попробую подключиться к пилотам, — сказал он, но через пару секунд чертыхнулся, — Беспилотники! Все до одного.
— Боюсь, что я знаю, куда они летят, — обреченно произнесла Мэгги. В этот момент ей захотелось не то плакать, не то бежать куда подальше, исчезнуть, раствориться, залечь на дно. Но страх от того, что видели ее усовершенствованные глаза, намертво приковывал к месту. Семерка черных и прекрасных бомбардировщиков, напоминающих стрекоз, летела на юг. Чтобы обрушить свои бомбы на непокорный город Прато-Гамму.

Глава — 9

«Амбиции»

— Ну? Насколько все плохо? — Ойтуш внимательно следил за взглядом доктора Атли. Ее глаза, обеспокоенные поначалу, теперь выражали живой интерес.
— Все довольно необычно, Ойтуш, — сказала она, не отрываясь от результатов его расширенной электроэнцефалограммы. — Я вижу здоровый мозг, адекватно реагирующий на раздражители. Наблюдаются небольшие проблемы со сном, но это можно списать на стресс и стремительную смену обстановки.
— Тогда что не так, Зои? — Ойтуш стащил с головы датчики, в которых провел последние шесть часов.

— Я заметила повышенную активность гамма-волн. — Атли принялась увлеченно жестикулировать — так было всегда, когда она волновалась. — Это не патология, скорее, особенность мозга, которую я привыкла наблюдать довольно часто.
— У кого?
Атли покачала головой, словно сама не верила полученным результатам.
— У одаренных, Ойтуш.
В медблоке повисло молчание.

— Выходит, я одарен?
— Я не могу это утверждать, — Зои откинулась на спинку железного стула. — Я лишь пытаюсь простым языком объяснить тебе то, что показывает мне спектр твоей ЭЭГ. Устойчивая активность гамма-волн — это состояние, присущее работе мозга между сознанием и подсознанием. Именно в таком режиме работает мозг одаренных: за гранью человеческих способностей.
— То есть, — Ойтуш пытался переосмыслить сказанное врачом. — Я как бы одаренный без одаренности?
— Мой совет тебе — хорошенько выспись, отдохни, — женщина свернула, висящие над столом окна. — И перестань наживать себе врагов.
Говоря о врагах, Зои кинула взгляд на не до конца зажившие ссадины Ойтуша, полученные в результате схватки с Томасом.

— То, что ты видел в тоннеле — вовсе не признак психического расстройства, — резюмировала Зои. — Скорее, стресс в сочетании и природной мнительностью и склонностью к паранойе.
— Понятно, — вяло ответил Ойтуш, поднимаясь с кушетки. На самом деле он был рад, что Атли не обнаружила в его мозгу какую-нибудь опухоль, вызывающую галлюцинации. — Спасибо. Пойду скажу Сати, что я совершенно здоров. Хоть одной проблемой будет меньше.
— Да уж, проблемы ей сейчас нужны меньше всего, — улыбнулась женщина. — Береги ее нервы хотя в ближайшие три месяца, пока идет закладка органов.
— Ты о чем? — не понял Ойтуш.
— Она что, не сказала тебе? — тонкие брови Зои Атли поползли вверх.
— О чем? — Ойтуш почувствовал, что ее жестоко обделили какой-то важной информацией.

— О, — Атли смотрела на него чуть ли не с жалостью. — Лучше ей самой сказать тебе об этом.
“Сати ведь хотела поговорить со мной о чем-то”, — задним умом сообразил Ойтуш. — “А я, осел, не стал ее слушать”.
— Немедленно говори мне, что с Сати, — тоном, не допускающим компромиссов произнес он. — Если Сати больна, то я…
— Сати не больна, Ойтуш, — мягко сказала врач. — Сати беременна.

Это было уже делом чести. К полигону стягивалось все больше и больше людей, многие забрались на второй этаж, чтобы лучше видеть происходящее. Через две минуты после начала поединка, Айзеку пришлось отключить вспомогательные каналы связи с дронами-спутниками, с которыми он практически никогда не расставался. А все ради того, чтобы максимально сконцентрироваться и перестать уже пропускать удары.

“Да что с тобой такое сегодня?!” — рассерженно говорил себе глава сопротивления, пока наконец не понял, что дело не в нем, а в его сопернице — Сати Эвери. Она с легкостью уходила от всех его ударов и даже когда Айзек вытащил тесак, парировала его атаки, словно перед ней был не грозный киборг, а какой-нибудь юнец, размахивающий арматурой.
Примерно также чувствовал себя и сам Айзек. Он привык считать, что в подземке ему нет равных, как в габаритах, так и в технике боя. Но сейчас этот бритоголовый тип, взявший себе лучшее от человека и от машины, уступал миниатюрной девушке с обычной деревянной палкой.
Через пять минут после начала поединка, он перестал жалеть Сати и обрушил на нее всю свою мощь, но и это не помогло. Там, до куда доставало его острое как бритва оружие, раны заживали, не успев причинить Сати ощутимого вреда. Сам же Айзек уже пропустил несколько ощутимых ударов в корпус, что, признаться, его несколько удивило. Откуда у Сати, у хрупкой маленькой Сати, которую он привык считать ребенком, столько прыти?

Все началось довольно безобидно: в конце тренировки офицеры как обычно разбились по двое, чтобы отработать вольный стиль. Так как Ойтуш отпросился для визита к врачу, Сати осталась без пары, и глава сопротивления из самых добрых побуждений вызвался, как он выразился “немного погонять молодежь”. Он и подумать не мог, что уже через несколько минут их бой привлечет столько внимания.
Сати попросила разрешения использовать тренировочную полутораметровую палку, на что Айзек снисходительно кивнул, заранее представляя, как переломит ее словно зубочистку. И тут же получил удар под дых.
Маленькая и юркая Сати Эвери без труда порхала вокруг Айзека, выполняя сложные трюки, чтобы уходить от его атак и в то же время оставаться поблизости. Киборг был крупнее, опытнее и во много раз сильнее нее, но в отличие от Сати, он был уязвим. Он мог истечь кровью, мог сломать руку или ногу, тогда как офицер Эвери шла вперед словно танк, не замечая травм и порезов. Ее кожа дымилась, раны заживлялись, за доли секунды срастались рассеченные сухожилия и мышцы. “Чертов Феникс”, — сказал кто-то из толпы. За какие-то несколько минут Сати заставила воспринимать себя всерьез не только главу андеграунда, но тех офицеров, что наблюдали за боем со стороны.

Неизвестно, чем бы кончился этот поединок, если бы не Ойтуш.
— Айзек! — громогласно крикнул он, сходу прыгая киборгу на шею. — Остановись!
Тот остановился; нервно дышащий и покрытый бисеринками пота, Айзек был немного раздосадован, что им помешали. Сунув тесак в громоздкие ножны, он с удовольствием пожал маленькую и жилистую ладонь Сати. Со второго этажа послышались хлопки, совсем как тогда, около года назад, когда Ойтуш в первом же бою уделал Ривала.

— Ты сдурела?! — шикнул на нее Ойтуш, отведя в сторону, подальше от посторонних глаз. — Если не думаешь о себе, подумай хотя бы о…
— Атли сказала тебе? — Сати тяжело дышала: все-таки Айзек неплохо погонял ее.
— Да.
С минуту они смотрели друг на друга: карие глаза Ойтуша и ее, цвета холодной стали.
— Ты рад? — наконец спросила она.
Ойтуш сердился, очень сердился, но все же заставил себя улыбнуться.
— Спрашиваешь… Я счастлив.
Это было правдой. Сати видела это в его взгляде, даже несмотря на нахмуренные брови.

***

— Я стала сильнее.
— Ты стала беременной.
Они стояли на мосту, что лежал над туннелем. Наверняка когда-то давным-давно по нему бежали, торопясь куда-то люди, а внизу с гулом и ветром проносились поезда.
— Не только. Что-то изменилось во мне, в моей одаренности, — Сати смотрела вниз. — Я чувствую, что могу больше.
— Не геройствуй, — Ойтуш внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты теперь отвечаешь не только за себя.
— Я знала, что ты начнешь говорить так, — Сати вздохнула. — Не беспокойся. С нами все будет хорошо.

Теперь, когда Ойтуш все знал, ей было легче, намного легче. О том, что “что-то изменилось” Сати почувствовала еще в Джамото-Гане. И дело было вовсе не в токсикозе. С каждой новой неделей внутриутробной жизни, одаренность Сати прогрессировала, словно заботясь о том, чтобы организм матери был надежной защитой для эмбриона. Поэтому, когда Зои Атли со счастливой улыбкой озвучила результат теста, она не удивилась. Известие о своей беременности Сати восприняла спокойно, хоть и не была к этому готова.
— Какой срок? — спросил Ойтуш, с нежностью проведя кончиками пальцев по обручальному кольцу на ее руке.
— Шесть недель.
— Ого, — Ойтуш многозначительно покивал головой.
— Что “ого”? — улыбнулась Сати.
— Я рад, что все получилось не в том вонючем клоповнике, а у нас дома, — с довольным видом произнес парень.
Дома.

“Он считает подземку нашим домом”, — невольно подумала Сати и тут же вспомнила пророчество Даны о том, что их дети продолжат дело сопротивления. Улыбка на ее лице медленно угасла.
— Мы должны выиграть войну, до того, как ребенок родится, — решительно сказала она.
— Выиграть войну? Ты ни в какой войне участвовать не будешь, — Ойтуш сосредоточил свой взгляд на черноте туннеля.
— Не буду? — Сати рассерженно вскинула брови. — Я сильнее Айзека, да что там… я сильнее каждого из вас!
— Гормоны ударили тебе в голову, мелкая, — фыркнул Ойтуш. — Я запрещаю тебе тренироваться.
— Тогда мы так и будем сидеть в этих грязных канализациях! — Сати ударила кулаком по пыльным перилам.

Ойтуш сделал глубокий вдох и напомнил себе о том, что с ней сейчас лучше не спорить.
— Наша победа не зависит от отдельно взятых солдат, — сдержанно произнес он. — Только от команды.
Сам того не замечая, Ойтуш говорил словами Айзека.
— От команды? — Сати фыркнула. — И это я слышу от человека, провалившего “захват трофея”?!
Последняя фраза задела Ойтуша за живое, но ему хватило ума не обострять ситуацию до предела. Видно было, что у Сати накипело.
— План Айзека… — здесь девушка хотела сказать то, что в действительности думает о нем, но сдержалась. — Неужели ты всерьез думаешь, что подрывая цитадели протектория мы одержим победу?
— А что ты предлагаешь?
— Нам нужно вернуться на Остров, — фраза слетела с ее языка, словно Сати давно ждала момента, чтобы сказать это.

Она думала об этом уже несколько месяцев. Можно было без конца отрубать головы гидры, но они будут вырастать заново. Чтобы уничтожить монстра, нужно бить в сердце. Сосредоточить все свои ресурсы на зоне Х — месте, откуда приходят аниматусы и будут приходить, сколько бы цитаделей не было взорвано.
Сати чувствовала, что ее дорога лежит туда, что именно ей под силам уничтожить Роланда Грейси. Прислушиваясь к себе, она гадала: не великий ли одаренный растет внутри нее, не он ли дает ей силу, чтобы переломить ход истории? Сегодня она с легкостью одолела главу сопротивления, а завтра сможет дать отпор аниматусам. Сати чувствовала, как мощь разливается по ее жилам, с каждым днем превращаясь во всемогущество.

— Одаренность ослепила тебя, — сказал Ойтуш. Он слишком хорошо знал ее, чтобы не заметить самодовольный блеск в глазах.
— Ты не знаешь, что это значит, — отстраненно произнесла Сати, и тут же пожалела об этом. Впервый раз за все их знакомство она поставила Ойтуша на уровень ниже себя.
— Ты права, — холодно ответил он. — Но тебя-то я знаю.
На этом разговор был окончен. Двое вернулись в палатку, и больше не поднимали эту тему, хотя неприятный осадок остался на душе у каждого.

Глава — 10

«Кровавые»

— У тебя есть план?
Мэгги и Томас стремительно пересекали площадь, стараясь держаться поближе к ровному ряду высаженных деревьев.
— Не привлекать к себе внимание — это самое главное, — негромко произнес парень, дыша ровно и глубоко.
От шоссе площадь из серого, гладкого как зеркало камня отделяла лестница, ведущая в подземную парковку и сеть супермаркетов. Там было людно, но сейчас это было на руку Томасу. Он хотел считать информацию из их коллективного сознания и узнать, что же случилось в Прато-Гамме.

Уже на лестнице Мэгги вдруг остановилась как вкопанная.
— Красные плащи, — упадническим тоном произнесла она, указывая на проезжую часть.
— Кто? — не понял Томас.
— Служители протектория, идиот!
Взглянув на шоссе, Томас увидел большой черный хаммер на воздушной подушке. Его сопровождали несколько ховербайков с вооруженными, одетыми в черные непроницаемые шлемы полицейскими.
— Нехорошо!

Схватив Мэгги за руку, парень потащил ее вниз по лестнице.
— Постой, — одернула его та. — Убедимся, что мимо проехали.
Но проезжать мимо служители не собирались. Свернув за угол, хаммер притормозил у старого здания драматического театра. Затем из него, в плотном кольце из полицейских, показались две высокие фигуры, одетые в длинные до земли плащи с капюшонами. Завидев алый цвет, словно пожар полыхнувший среди монументальных серых зданий, люди опускали головы и суетливо бежали куда подальше. Продолжая двигаться в оцеплении, служители поднимались по широкой лестнице драмтеатра.
— Зрелищ захотелось средь бела дня, — брезгливо прошептала Мэгги, словно речь шла о тараканах. Они постояли за углом до тех пор пока вся процессия не скрылась за толстыми колоннами фасада.
— Идем, — Томас потянул ее вниз.

В андеграунде царило оживление. Стены, превращенные в дисплеи, транслировали рекламу: от дикой нарезки кадров, действующих прямиком на подсознание до полноценных роликов, сопровождающихся красивой музыкой и проникновенным голосом за кадром. И если первая была призвана заманить к себе как можно больше клиентов, вторая по старинке служила удовольствием для настоящих эстетов.
Парень и девушка замедлили шаг и сделали вид, что с интересом рассматривают выставленные на витринах товары. Томас чуть прикрыл глаза, чтобы яркие цвета не мешали ему настроиться на нужную частоту. В головах потребителей он искал такие слова как “терроризм”, “бомбы”, “взрыв”, “Прато-Гамма”, но большинство их мыслей вращалось вокруг обыденных проблем и никак не удовлетворяло его запросу.

Ответ нашелся быстрее, чем он ожидал. Заиграла всем известная вступительная музыка выпуска новостей, и стены супермаркета потемнели от дыма.
Дымилась Прато-Гамма. Сгорала дотла, уничтоженная бомбардировщиками. Ни домов, ни набережных, ни зеленых парков не было видно — лишь черные руины, снятые с высоты птичьего полета.
Зрелище было настолько диким и неуместным здесь, среди стеллажей с кошачьим кормом и биодобавками, что многие люди замирали с раскрытыми ртами, а пакеты с продуктами падали из их рук.

— Пробудившийся вулкан сегодня утром стер с лица Земли богатый, процветающий город с населением более трех миллионов человек… — вещала диктор с почтительно-скорбным лицом.
“Вулкан?!” — Томасу показалось, что он ослышался; он прекрасно помнил беспилотников, летящих клином сегодня на рассвете.
Словам диктора не поверил не только он. На смену шоку пришло недовольное ворчание: люди быстро просекли, что телевидение вновь пытается скормить им несъедобную чушь. Но их возмущение, как и скорбь, были недолгими: гораздо приятнее поверить в удобную ложь, чем отправится в тюрьму, рассуждая, кто прав, кто виноват.

— Хорошо, что мы сдали билеты в Цфали — он всего в двадцати километрах, — сказала своему мужу молодая дама с ребенком на руках. — Кстати, ты пробовал эту сою?
Люди обменивались словами сочувствия и возвращались к своим покупкам. Вулкан — это, конечно, плохо, три миллиона погибших — ужасно, но есть-то хочется, да и жизнь продолжается.
В итоге, к концу короткого выпуска при своем мнении остался только невысокий мужчина в отделе с водорослями. Его голова напоминала треугольник, расположенный основанием книзу, а на макушке была круглая лысина.
— Три миллиона погубили, мрази! — говорил он, с остервенением бросая в тележку замороженные зеленые пачки.
“Что ж ты делаешь, болван!” — подумал Томас, уже собираясь вмешаться в его сознание.
— Прощай последний независимый город! — продолжал сокрушаться лысоватый. — Скоро и до Хаммацу доберутся. Всех под одну гребенку… — В этот момент девушка в вязаной шапочке случайно толкнула его тележку.

— Эй, ослица! Смотри, куда идешь! — гнев мужчины мгновенно переключился на других потребителей, ведущих себя, по его мнению, словно стадо баранов. Девушка не обратила на его слова ни малейшего внимания; вместе со своим меланхоличным спутником они взяли по бутылке воды и направились к пункту оплаты.

Томас взглянул на Мэгги: она плакала, ничуть не смущаясь посторонних взглядов.
— Не привлекай к себе внимания, — шепнул он.
— Ты не понимаешь, — она шмыгнула носом. — Я выросла там…
Томас взглянул в сторону лифтов и побелел от ужаса: двое высоких людей в темных костюмах, отделанных алым направлялись в супермаркет. Лицо и волосы одного из них были белоснежными. Альбинизм научились устранять на генетическом уровне, стало быть, внешность служителя протектория была чьей-то прихотью.
— Служители, — одними губами сказал он Мэгги. — Идут сюда.
— Но мы же видели, как они…
— Двойники.
Это было вполне в стиле протектория: отправить подставных лиц в театр, чтобы самим без лишнего шума провести инспекцию.

— Что же нам делать? — всхлип Мэгги был не совсем гуманно задушен рукавом куртки Томаса.
— Прежде всего, вести себя адекватно ситуации, — сказал он, продолжая вытирать ее лицо. — Мы обычные граждане Метрополя, которым начхать на всех, кроме себя. Запомнила?
А служители уже шагали по отделу рыбозаменителей. Увидев их, мужчина с водорослями попытался скрыться внутри своего плаща, максимально втянув голову. От этого она стала выглядеть еще комичнее: треугольник, покоящийся на коротком прямоугольном туловище. Но альбинос со своей коллегой направлялись прямо к нему.
— Хорошего дня, мистер, — произнес служитель, подойдя ближе и с интересом рассматривая содержимое его тележки. — Следите за питанием, мистер?
— Стараюсь, — выдавил из себя тот.
В следующую секунду альбинос схватил мужчину за голову, так, что его большой палец оставил во лбу глубокое вдавление. Другой рукой он просканировал его мозг при помощи именного жетона.

— Мистер Шмидт, верно? — Лицо альбиноса, несмотря на отсутствие пигмента, было наполнено живой мимикой, тогда как его спутница — крупная женщина с очень высоким лбом — имела лицо, напоминающее маску.
— Три штрафа за неправильную парковку, жалобы от коллег на антиобщественное поведение… что еще? — альбинос отпустил его треугольную голову и брезгливо вытер руку влажной салфеткой. — Связь с гражданкой Первого класса, противозаконная разумеется. Прошу проследовать с нами в протекторий.

“Патологический правонарушитель”, — подумал Томас. Есть такая категория людей, которые не могут подчиняться системе, как бы не хотели. К сожалению, большинство из них не умеет держать язык за зубами.
Лицо мужчины вмиг посерело. Оправдываться было бессмысленно. Он с тоской взглянул на свою тележку, словно прощаясь с тем будущим, в котором он с аппетитом поедал купленные водоросли, надел длиннополую шляпу и молча зашагал вслед за служителями.
“Хорошо, что это не мы”, — Томас почувствовал, как гора падает с плеч. Но это был еще не конец. У самого выхода из супермаркета, женщина-служитель вдруг оглянулась. Ее взгляд скользнул прямо по лицу Томаса, который, как назло, продолжал пялиться им вслед.

— Знакомое лицо, Лонг, — сказала она. Том прочитал это по губам, вкупе с эхом, порожденным сознанием. — Тот парень.
— Проверим, — ответил тот, кого он назвала Лонгом. — Включить ориентировку.
И вновь стены супермаркета поменяли свой окрас. Вместо рекламы на них возникли лица людей, являющихся государственными преступниками. Ойтуш, Сати, Эвридика, Томас…
Глядя на свою огромную, многократно увеличенную фотографию, Томас чувствовал как пол уходит из-под ног. В следующую секунду он взглянул на недоумевающую, заплаканную Мэгги. Как жаль, что ей придется взойти на эшафот из-за него.
“Теперь ты все поняла?” — мысленно спросил он ее.

Но сюрпризы сегодняшнего дня еще не закончились. Застегнув браслеты на руках мистера Шмидта, служители размеренным шагом направились к Мэгги и Томасу. Неожиданно, возникая словно из ниоткуда, дорогу им перегородили та самая девушка в вязаной шапочке и парень с меланхоличным лицом. Они прошагали мимо Мэгги и Томаса, опередив служителей всего на пару секунд.
“Эйса изменил ваши лица”, — отчетливо прозвучал в голове Томаса звонкий женский голос. — “Ведите себя как ни в чем не бывало”.

Не успел тот осмыслить происходящее, как в него вперились черные как уголь глаза служителя-альбиноса. Лонг смотрел на Томаса, на фото из ориентировки, затем снова на Томаса. Смотрел, и не находил сходства.
— Ты ошиблась, Индра, — улыбка в предвкушении еще одного ареста вмиг сошла с лица альбиноса. — Уходим.
Взгляд Индры еще раз скользнул по лицу Томаса, затем, почти равнодушно — по лицу Мэгги, а после представители власти удалились. Теперь уже окончательно.
Том покосился на свое отражение в ближайшей витрине. Высокий крепкий парень был похож на него лишь отдаленно. Скорее, на старшего брата Томаса, которого издали вполне можно спутать с ним самим.
Двое незнакомцев только что спасти их с Мэгги жизни.

“Кто вы?” — Томас адресовал свой вопрос бестелесному женскому голосу.
“Меня зовут Кэссиди. Рада знакомству, Томас”.
Уверенный женский голос без сомнения принадлежал девушке в шапке. Она стояла к ним спиной, словно не замечая, а ее спутник по имени Эйса делал вид, что рассматривает прилавки.
Телепат. Еще один. Томас привык считать, что его одаренность уникальна; он даже убедил себя, что больше не встретит второго такого же. Но воспринимая в своей голове живой, эмоционально окрашенный голос Кэссиди, он чувствовал себя словно расколотым надвое.
“Вы следили за нами?” — спросил Томас.
“Не будь параноиком”, — в голосе Кэссиди явно слышалась насмешка. — “Мы следили за Шмидтом. Жаль, что кровавые взяли его”.
Кровавые, красные плащи… у служителей цитадели было много имен.
“Точно… Она толкнула тележку”, — подумал Томас и тут же услышал насмешку Кэссиди.
“Будь начеку, Кэлвин-Смит. Твое сознание для меня как открытая книга”.

Ее лицо было ровным, словно штиль, и в то же время Том чувствовал ее настроение. Точнее, она передавала свои мысли так искусно, что он воспринимал не только информацию, но и ее эмоциональный окрас. Это была телепатия высшего уровня, если можно было так выразится.
— Почему они ушли? Я уже ничего не понимаю! — с надрывом спросила Мэгги. Невербальный диалог Томаса и Кэссиди был для нее недоступен.
— Считай, что сегодня твой самый везучий день, — ответил ей Томас.

Взрослые одаренные в Метрополе. Игнорирующие закон о классах, гласящий, что все, кто имеет дар обязаны жить на Острове. Женщина-телепат и парень, способный не то к искусному гипнозу, не то к реальным изменениям внешности. Не прячущиеся в подполье, словно крысы, а живущие на поверхности и, судя по всему, достойно.
Как им это удается? Томасу о стольком хотелось расспросить одаренных, которые спасли им жизнь. Как же жаль, чертовски жаль, что это знакомство оказалось таким коротким.

Все было словно в кошмарном сне. Стены полыхнули предупреждающими огнями, взвыла сирена, а все входы и выходы из супермаркета вмиг оказались заблокированными. На этот раз служитель Лонг и Индра не стали марать руки. Грязную работу делал их аниматус, пока альбинос с нескрываемым удовольствием зачитывал длинных перечень законов, которые нарушили Кэссиди и Эйса. Да уж, сегодня он точно мог похвастаться отличным уловом!

Такого аниматуса Мэгги и Томас видели впервые. Гигантский паук с человеческим лицом протаранил стену супермаркета и завис под потолком, забурившись острыми лапами в прилавки и стены. Семеро его детенышей, мелких паучков с черными отполированными брюшками, взяли под стражу одаренных преступников: трое Кэссиди, как представляющую наибольшую угрозу, а двое Эйсу.
Девушка вскрикнула от боли, когда пара острых как бритва паучьих ног насквозь прошила ее сухожилия, превращая в марионетку. Третий паук впрыснул какое-то вещество в ее мозг, отчего лицо Кэссиди вмиг разгладилось. Тоже самое произошло и с ее напарником.

Огромным усилием воли Томас заставил себя оторвать взгляд от их лиц, приобретших выражение умиротворенности и коровьей тупости, и взглянуть на большого паука. Именно он — Томас знал это и без всякой телепатии — руководил всем парадом, именно эта уродливая получеловеческая химера была мозговым центром, паучьей маткой, главнокомандующим для семерых маленьких пауков. Лицо этого чудовища, бледное с рудиментарными чертами и подслеповатыми глазами, выражало спокойную расчетливость. Ему не нужно было даже двигаться: отпрыски блестяще сделали всю работу, превратив двух талантливейших одаренных в зомби.

— Вы согласны с обвинениями? — спросил Лонг, после того как закончил зачитывать долгий список правонарушений.
— Да, служитель, — хором произнесли Эйса и Кэссиди.
Мэгги и Томас вздрогнули от их голосов: ясно было, что за одаренных говорило существо, взявшее их под стражу.
“Попались в паутину, бедняжки”, — услышал Том невольные мысли Мэгги. Должно быть, нейротоксин, который впрыснули пауки, подавил высшую нервную деятельность одаренных, их свободу воли, предоставив большому пауку распоряжаться их сознанием.

— Вот и славно, — улыбнулся альбинос и повернулся к своей коллеге. — Мне нравится, как она работает, Индра! Чрезвычайно нравится!
— Да, доктор Гебхард говорил, что Сарасти придется вам по душе, — ответила Индра без лишних эмоций.
“Сарасти… ну конечно!” — Томас чуть не хлопнул себя по лбу: мозговые волны, которые излучал аниматус, показались ему смутно знакомыми с самого начала. — “Так вот, что с ней стало”.
А Кэссиди и Эйса уже направлялись вслед за служителями: покорные марионетки, пойманные в нейронную сеть аниматуса. Плохо дело, если в Метрополь пришло существо, способное контролировать сознание людей.
“Зато теперь с планами на будущее определились”, — подумал Томас. — “Нужно срочно возвращаться и рассказать обо всем Айзеку”.

Продолжение следует...)

Вернуться назад — Главы — 4, 5, 6