Шлюп №497
Полумрак! Тяжёлый, слегка искрящийся редкими, мельчайшими бело-золотыми искорками полумрак. Искорки к краям почти исчезают, тогда из вне, еле заметно колышущимися волнами подступает тьма.
И совсем не ясно, где в этом полумраке рождается свет, освещающий «сцену».
Маленький столик на нём ваза с мандаринками и сладостями. Подле вазы небрежно раскинута мандариновая кожура. В турке, стоящей на малюсенькой чугунной подставке, свежесваренный Колумбийский кофе. Малюсенькая, грамм на 50, миндального ликёрчика бутылочка с надписями на этикетке, то ли на Испанском, то ли на Португальском, впрочем, надписи в полумраке виднелись нечётко, да и читать их стал бы — никто. Винтовая пробка скручена и валяется на дальней стороне столика, цепляя взгляд раз за разом своей белёсой внутренностью. Ваза с пломбиром и одной серебряной ложкой. Две кофейные чашки, на блюдцах, с дымящимся, ещё горячим, чтобы пить кофе. Еле видимые взгляду пары поднимающиеся из чашек разносят аромат миндаля и лёгкий щекочущий ноздри запах арабики. На едва мерцающем в стороне, почти во мраке экране, а может просто в воздухе, сразу не понять, идёт фильм. Музыка слышна чуть-чуть.
Он и Она, Мужчина и Женщина, сидят за столиком, на маленьком плетёном диванчике, открытой веранды кафе. Сидят чуть касаясь друг друга. Изредка, о чём-то говоря по-Испански, тихо, слов не разобрать. Сидят касаясь друг друга. В левой руке её застыла так и не поднесённая ко рту мандаринка. Он держит её другую руку, маленькую тёплую, на своей ладони, едва касаясь тыльной стороны ладони большим пальцем. Ещё чуть и она рассмеётся от щекотки.
Каждый думает о чём-то. Мы не можем читать их мысли. Жаль!..
Иногда они бросают мимолётные взгляды на картинку, что на "экране", чаше друг на друга, на кофе ожидая, когда оно остынет. Прислушиваясь к чему-то, происходящему за полумраком. Из-за полумрака иногда слышен неясный шум. И даже доносится лёгкое дуновение ветерка, впрочем, он им скорее "казался», чем был на самом деле.
Он, седоват, но немолодой уже возраст выдаёт не короткая стрижка темно-русых волос с проседью. А на половину седая коротко стриженая бородка. Живые, поблёскивающие отражённым от картинки светом, глаза, скорее голубые, чем зелёные. Она, молодая ещё женщина с карими глазами, правильными славянскими чертами лица, лёгкой улыбкой и копной ярко рыжих волос.
Сидят не оглядываясь, совсем не замечая его существования, на большой чёрный со скруглёнными углами экран, скорее иллюминатор за их спинами, в искрящемся полумраке он выглядит инородным телом, так чётко видны его границы и матовая поверхность. В нём или сквозь него видны ещё многочисленные, красные, красноватые не сильно яркие точки звёзд. Если смотреть долго, непозволительно долго, можно заметить, как всё новые и новые звёзды медленно появляются из-за краёв экрана, ползут к одной точке в его центре, сливаясь в маленькое едва различимое мутное пятнышко.
Они не смотрят, им нет никакого дела до этого экрана и этих звёзд на нём с их движением в никуда. Да и, собственно, смотреть там было не на что, совсем, совсем не на что, за последние пятнадцать тысяч лет картинка в нём не отличалась разнообразием.
Заканчивался 15068 год, как двухместный субсветовой шлюп с бортовым номером 497 разогнанный до 99,9% скорости света, адской силой взаимодействующих полей Пожарского, пожирал парсек за парсеком пространство, прокладывая свой путь к невидимой и неизведанной цели. Чаще двигаясь по прямой через практически пустое пространство. Редко без видимых и слышимых напряжений корабельных систем, корректируя свой путь манёвром уклонения. Обходя заранее известные препятствия в виде звёздных систем или облаков ионизированного газа, учтённые ещё при разгоне, тогда на несколько месяцев или даже лет на корабле появлялась сила тяжести, не более Лунной. Ещё реже, когда сенсоры материи фиксировали почти ничего не излучающие скопления нейтральных атомов вещества, требовались достаточно интенсивные действия и тогда сила тяжести превышала земную, иногда значительно. Правда за весь уже пройдённый путь это случалось всего три или четыре раза. Завершив очередной манёвр шлюп возвращался на прежний курс, продолжая следовать…
Звёзд на заднем "экране" становилось меньше, меньше и меньше. Было видно, что цель их путешествия находилась вне галактики, но как близко к ней был шлюп и как далеко была от него Земля, ставшая в один миг враждебной, Мужчина и Женщина не знали. Да и не могли знать, ибо тела их покоились в крио капсулах "пассажирского отсека" охлаждённые до 2 микро Кельвинов, с самого старта с около Лунной орбиты и все эти годы оберегались кораблём, вполне себе "Разумным" "Существом", так-же как надёжно как и его собственное "сердце" реактор Пожарского. И только полное прекращение энергообеспечения шлюпа могло нарушить этот незыблемый ход вещей. Столь низкая температура крио консервации была средством предотвратить малейшие изменения в телах "пассажиров" из-за тепловых колебаний, ибо по достижению той цели их надлежало разморозить и вернуть к жизни, будто бы и не было тысячелетий холода.
Что до Мужчины и Женщины с кофе и пледом? Они всего лишь воспроизводимая "Разумным" "Кораблём", раз за разом, голограмма, из мыслей череды, тех людей, что нёс он в себе, когда на краткий миг перед погружением в ледяное бесчувствие тысячелетий, их мысли, стали доступны его медицинским сенсорам. Считав и запомнив, Он (шлюп, бортовой номер 497), его Рациональный мозг, все эти 15 тысяч лет беспрестанно воспроизводил их, тщетно силясь понять ускользающий смысл. Почему, как, зачем, в замерзающем мозге каждого из этих двоих, на краткий миг, в один момент, яркой вспышкой, возникли одинаковые образы, столь сильные мысли! Затем так-же быстро погасшие. С его рациональной точки зрения такого быть не могло, и смысла в этих мыслях не было, как не было от них и пользы!
Поразмыслив пару лет, в процессе разгона, над этой проблемой, "Разумный" "Корабль" не стал развивать расчётной скорости в 99,997% от скорости света, израсходовав бы при этом почти половину запасённой энергии. Он решил, что добавит себе "немного" времени на разгадку. И «плевать» ему, что время путешествия по корабельным часам выросло в тридцать раз, для него это не имеет значения, он вечен, почти вечен, пока от реактора поступает энергия, он "живёт" и мыслит. Весьма кстати побочным эффектом такого решения стала экономия чёртовой прорвы энергии, дающей ему шанс, смочь вернуться назад или выбрать другую цель или ещё одну!..
Тратить энергию до начала торможения было некуда, практически некуда, разве ничтожнейшую толику на работу сенсоров, и ещё меньшую на работу крио камер, поддерживающих самую низкую температуру во вселенной.
А путь продолжался!
Куда?
Зачем?
Как долго?