После серии широко известных разоблачений, инициированных Эдвардом Сноуденом, в СМИ всё чаще и чаще говорят о т.н. «большом брате». Весна Интернета позади. Из объединяющего пространства, свободного от цензуры, Сеть превратилась в орудие глобального контроля. Государства всё жёстче отслеживают поступки своих граждан, подавляя любые нежелательные действия, и не только их.


Владеет Сетью тот, кто контролирует её структуры, разбросанные по городам мира: волоконно-оптические линии связи, спутники, серверы. Тотальный характер мощнейшей машины контроля пока очевиден не всем пользователям Интернета. Джулиан Ассанж, – основавший знаменитый проект WikiLeaks – и его соратники по движению «шифропанков» призывают к борьбе за свободу обмена информацией. Их оружие – криптография. Ими объявлен общий сбор под знамёна шифрования.

«Эта книга – не манифест. Для манифестов сейчас не время. Эта книга – предостережение» – такой эпиграф выбрал Джулиан Ассанж для своей книги «Шифропанки: Свобода и будущее Интернета». Данная статья – это сжатый конспект тематических вырезок из неё.

Наш мир не просто катится к транснациональной антиутопии – он мчится к ней на всех парах. Интернет – величайшее изобретение, которое могло даровать нам свободу, – ныне превращён в наиболее опасный проводник тоталитаризма в истории. Если траектория развития общества не изменится, наша цивилизация через два-три года превратится в постмодернистскую антиутопию, где слежка ведётся за всеми и каждым в отдельности, и укрыться от неё не может никто, – кроме наиболее опытных и информированных людей. Нельзя исключать, что эпоха глобального контроля уже настала.

Тотальная слежка

При широкой доступности разнообразных средств коммуникации, сегодня им противопоставлена усиленная слежка. Сегодняшняя слежка куда более заметна, нежели в те времена, когда поток информации просматривали только американцы, британцы, русские и власти некоторых других стран вроде Швейцарии и Франции. Теперь за Сетью внимательно наблюдают все, практически каждое государство. Даже Дед Мороз.

«Мобильный телефон – это следящее устройство, по которому можно ещё и звонить»
Джулиан Ассанж

Десять лет назад тотальная слежка казалась фантастикой, в неё верили только параноики. Но сегодня стоимость массового перехвата снизилась до того, что даже страны вроде Ливии – чьи ресурсы сравнительно небольшие – могут позволить себе приобретать соответствующую технологию. Большинство стран мира уже перехватывают все инфопотоки. Хранить информацию становится всё дешевле и дешевле. Вместе с этим дешевеет и слежка. Сегодня за 10 миллионов долларов можно купить аппаратуру, способную непрерывно сохранять перехваченные инфопотоки страны средних размеров.

Компьютерный клуб Chaos подсчитал, что хранение с приличным качеством звука всех телефонных разговоров по Германии за год обойдётся примерно в 30 миллионов евро, включая административные расходы, а само по себе хранение стоит около 8 миллионов. Есть компании вроде южноафриканской VASTech, продающие подобные услуги за 10 миллионов долларов в год: «Мы перехватим все ваши звонки и сохраним их для вас».

За последние десять лет массовая слежка очень сильно усложнилась и подешевела: мы живём в эпоху, когда население удваивается каждые двадцать пять лет, между тем мощность слежки удваивается каждые полтора года. Кривая роста слежки круче кривой роста населения.



За последние два года подход массовой слежки изменился: раньше перехватывался весь инфопоток из одной конкретной страны в другую, потом власть выбирала конкретных индивидов, за которыми хотела следить, и затем прослушивала их коммуникацию, а теперь перехватывается и сохраняется вообще всё – и навечно. Последний технологический тренд в области слежки – это массовое накопление информации. Иначе говоря, власти сохраняют всю телекоммуникацию, все голосовые звонки, весь инфопоток сообщений, любые групповые рассылки SMS, а также данные по Интернет-соединениям. Раньше гражданина прослушивали, только если он занимал дипломатический пост, работал в какой-то компании, подозревался в чём-то или контактировал с людьми, которые делали что-то не то, – и тогда за человеком начинали следить. Сегодня же считается, что эффективнее поступать так: «Мы сначала сохраним всю информацию, а потом её рассортируем».

Т.о. слежка приобрела массовый характер, вдобавок она коммерциализируется. Причём увеличился как её объем, так и число типов коммуникации. Новые типы, ранее бывшие приватными, ныне перехватываются в массовом порядке. Если бы мы прокладывали дороги так, как строим Интернет, на каждом квадратном сантиметре стояли бы камеры слежения и микрофоны, доступ к которым имела бы только полиция – или люди, успешно притворяющиеся полицией. В Великобритании, например, дела так и обстоят. А кое-кто и дорог-то не строит. Он разбивает в Интернете сад и предлагает всем раздеться. Facebook! – Бизнес, который приносит людям радость, раскрывая сведения о них всем подряд.



Милитаризация киберпространства. Когда вы общаетесь с кем-то через Интернет или по сотовой связи, – которая сегодня срослась с Интернетом, – вашу коммуникацию перехватывает военная разведка. Когда вы шлёте SMS жене, между вами стоит солдат. Коммуникация, составляющая ядро частной жизни, перешла в Интернет. Так что на деле наша частная жизнь попала в военную зону. Как если бы солдат притаился под нашей кроватью.

Исторический факт: Демократически настроенные повстанцы Ливии ворвались на станции слежения; забрали записи; доказали, что западные компании помогали режиму Каддафи подавлять политические акции; а потом новое правительство прибрало станции слежения к рукам и теперь снова эксплуатирует их на полную мощность.

Финансируемая властями слежка – это огромная проблема, бросающая вызов структуре всех демократий и их функционированию, однако есть ещё и частная слежка – массовое накопление данных частными лицами. Взгляните на Google. Эта компания знает, с кем вы общаетесь, с кем знакомы, что вы ищете; ей потенциально известны ваша сексуальная ориентация, ваши религиозные и философские убеждения. Google знает о вас больше, чем ваша мама и возможно больше, чем вы сами. Google знает, когда вы в сети, а когда – нет. Вы помните, что искали в Интернете два года, три дня и четыре часа назад? Вы этого не помните, а Google помнит.

Даже граница между правительством и частным бизнесом размыта. За последние десять лет на Западе значительно расширился рынок военных контрактов. Раньше АНБ, – крупнейшее шпионское агентство в мире, – работало лишь с десятью основными подрядчиками. Два года назад число этих подрядчиков выросло до тысячи. Т.о. граница между правительством и частным сектором исчезает на глазах.

Разведывательные агентства США имеют доступ ко всей информации, сохранённой Google и Facebook. Так что в каком-то смысле Facebook и Google являются филиалами этих агентств.

Однако есть люди, которые сумели прижать Facebook и получить всю сохранённую информацию о себе, – ссылаясь на европейский закон о защите данных. Самый маленький файл весил 350 мегабайт, а самый большой – около 800 мегабайт. Что любопытно, по этому закону Facebook вынужден был обнародовать структуру своей базы данных. Оказывается, всякий раз, когда вы входите в Facebook, он сохраняет всю информацию о вас – каждый ваш клик – и запоминает, как долго вы остаётесь на той или иной странице. Так что Facebook может решить, нравится она вам или нет, и т. д. Как оказалось, ключевым идентификатором в структуре базы данных Facebook является слово target – «мишень». Они называют людей не «подписчиками», не «юзерами», а «мишенями»…

Ныне набирающая популярность «облачная инфраструктура», посредством привлекательной ценовой политики стимулирует бизнесы обрабатывать информацию в т.н. «международных дата-центрах», – которые контролируются американскими корпорациями. В итоге информация перетекает в юрисдикцию США. Там же обрабатываются и подавляющее число безналичных платежей.

В одном из сообщений WikiLeaks имелся любопытный факт: российские власти пытались договориться с Visa и MasterCard, чтобы платежи граждан РФ обрабатывались на территории России, однако Visa с MasterCard отказались работать на этих условиях. Совместной мощи посольства США и компании Visa хватило, чтобы не дать обрабатывать платежи по банковским картам внутри своих границ даже России. Иначе говоря, платежи граждан РФ в российских магазинах обрабатываются через дата-центры в Америке. А значит, власти США могут если не контролировать их, то по крайней мере считывать. Поэтому когда Путин идёт купить себе банку кока-колы, через полминуты об этом узнают в Вашингтоне.

В связи с облачными вычислениями есть одна очень тревожная тенденция: в одном месте скапливается громадное количество серверов – потому что так дешевле их содержать – в итоге мы имеем огромные ульи серверов. Именно в них АНБ размещает пункты массового перехвата информации. Интернет мог бы существовать и без централизации, – технология это позволяет, – просто централизованная система более эффективна. В условиях экономической конкуренции такие системы побеждают. Для Google, к примеру, выгодно размещать свои серверы рядом с крупными поставщиками контента. В США есть массивные здания, которые под завязку набиты серверами множества различных компаний.

C властями хорошо то, что нет какой-то одной власти – их всегда много. Среди правительств есть те, которые хотят децентрализовать власть, а внутри правительств есть разные воюющие группировки. В итоге именно это и спасёт нас от «Старшего Брата» – потому что тех, кто хочет стать «Старшим Братом», слишком много, и они неизбежно передерутся между собой.
Винс Сёрф, один из создателей протокола TCP/IP

Многослойное отмывание цензуры

На Западе цензура очень изощрена и многослойна – она умышленно пудрит людям мозги и уводит их от понимания того, что происходит на самом деле. Такая сложность нужна, чтобы отрицать существование цензуры в принципе. Её можно представить в виде пирамиды с шестью уровнями:

1) Из песка выглядывает только верхушка – но так и задумано. Эта верхушка – дела о клевете, убийства журналистов, видеокамеры, посылающие информацию военным, и т. д. официально признаваемая цензура. Но это лишь мельчайший компонент цензуры вообще.

2) Под песком скрыт следующий слой – все те люди, которые не хотят светиться и практикуют самоцензуру, чтобы остаться в тени.

3) Все виды экономических стимулов и покровительства, которые даются взамен согласия писать о тех или иных вещах.

4) Экономика в чистом виде: ты освещаешь то, о чём говорить экономически выгодно, даже без учёта предыдущего слоя.

5) Предрассудки не слишком образованных читателей: с одной стороны, такими людьми легко манипулировать, всучивая им ложную информацию, с другой – им не расскажешь сложную правду, они её не поймут.

6) Последний слой – распределение информации: скажем, многие не в состоянии прочесть новость на другом языке.

Существование такой цензуры можно отрицать, – потому что либо её нельзя отследить, либо нет инструкций, которые предписывают замалчивать такую-то информацию. Журналистам редко говорят, мол, не пиши то или не печатай это. Скорее журналист понимает, чего от него ждут, – он знает, в чём именно заинтересованы люди, которых нужно задобрить. Если журналист будет паинькой, его погладят по голове и вознаградят. В противном случае – не погладят и не вознаградят. Всё очень просто.

Западное общество специализируется на «отмывании» цензуры и таком структурировании деятельности власть имущих, чтобы любое общественное высказывание, прошедшее через сито, никак не могло повлиять на истинный расклад сил в обществе, где все кому-то что-то должны. Этот расклад скрыт за многослойной сложностью и секретностью.

Борьба с тотальной слежкой

Чтобы противостоять этому, надо научиться фильтровать информацию, – в конечном устройстве конечного пользователя, которое расположено между ушами: фильтры должны стоять в нашем мозгу прежде всего. Иначе говоря, единственный эффективный способ обороны от грядущей антиутопии с её тотальной слежкой – защищать свою приватность самому, потому что те, кто может перехватить любую информацию, никак не мотивированы сдерживать себя.

В связи с этим есть интересная историческая аналогия – относительно того, как человечество осознало, что нужно мыть руки. Для этого понадобилось создать и популяризовать микробную теорию инфекции, – чтобы пробудить в людях паранойю по поводу невидимых существ, которые распространяют заразу незаметно для невооружённого глаза.

Подобно этому, мы не видим массового перехвата информации. Как только люди поняли что-то про микробов, производители мыла создали продукты, и потребители стали покупать их, – чтобы уменьшить чувство неуверенности. Таким образом, надо внушить страх, чтобы люди осознали проблему. После этого появится спрос на её решение.

Кроме того, программное обеспечение, призванное обеспечить нашу безопасность также на поверку может оказаться фальшивкой. Потому что криптография – сложная штука, а сложность хорошо маскирует обман. Поэтому каждый человек должен взять на себя ответственность в том, чтобы понять, как работают компоненты каждой из программ, обеспечивающих безопасное общение, – чтобы иметь возможность свободно выражать свои мысли и общаться с друзьями и близкими. Если люди не сделают этого шага, у нас воцарится универсальная политкорректность – даже общаясь с лучшими друзьями, мы будем подвергать свою речь самоцензуре, и уж точно мы не станем соваться в политику.

Пророчество Ассанжа

Как-то раз – рассказывает Джулиан – я тайком пробрался в Сиднейскую оперу. В темноте она особенно красива – величественное, ярко освещённое здание, восстающее из воды и возносящееся в ночное небо. После представления, когда все уже разошлись, я прогуливался вокруг здания. Заглянув через массивные стеклянные панели в фойе, я вдруг увидел среди роскошества и великолепия водяную крысу, которая бежала по полу, то и дело останавливалась, запрыгивала на столы, покрытые изящными скатертями, лакомилась любыми яствами, прыгала на стойку с билетами и вообще развлекалась как могла. Я понял, что это и есть самый вероятный сценарий будущего: ограничивающая, однородная, постмодернистская транснациональная тоталитарная структура невероятной сложности, полная абсурда, девальвирующая всё и вся, а внутри этой невероятной сложности – пространство, по которому могут перемещаться только умные крысы.

Мы идём к транснациональному государству тотальной слежки, вооружённому дронами, с сетевым неофеодализмом транснациональной элиты. Это будет не элита в классическом смысле слова, а сложное многостороннее взаимодействие, в которое выльется общение и смешение разнообразных национальных элит. Вся коммуникация окажется под контролем, её станут непрерывно отслеживать и записывать, в процессе слежки каждый человек будет идентифицирован, и новый истеблишмент получит о вас полную информацию – от вашего рождения до вашей смерти.

Десять лет назад всё это казалось невозможным, а сегодня тотальная слежка – почти реальность. В результате нас ждёт мир всеобщего контроля. Одним из элементов системы станет гонка армий дронов, которые уничтожат чёткие границы между странами, – прочерченные в результате борьбы за физические элементы ландшафта. Дроны преодолеют их и начнут бесконечную войну, – когда борющиеся за влияние сети станут трясти мир, требуя от оппонентов уступок.



Как нормальный человек может быть свободным внутри такой системы? Ответ очень прост: никак. Это нереально. Конечно, внутри любой системы существуют те или иные ограничения, но в грядущем все те свободы, которые мы получили в ходе биологической эволюции и культурной адаптации, будут полностью уничтожены.

Думаю, единственными, кто сохранит свободу, которой человечество обладало, скажем, двадцать лет назад – а тотальная слежка уничтожила почти всю нашу свободу, только мы этого пока не осознали, – будут высокообразованные элементы системы. Свободной останется только взбунтовавшаяся элита, разбирающаяся в технологиях. «Умные крысы, бегающие по зданию оперы».

PS. О том к чему приводит тотальная слежка в действии, можно проследить на примере ситуации с WikiLeaks.