В мире технологий судебные разбирательства, связанные с нарушением интеллектуальной собственности, встречаются часто. Однако даже когда в таких делах замешаны крупные корпорации, почти монополисты в своих отраслях, интерес к этим процессам со стороны сообщества и рынка остаётся удивительно низким. Такое безразличие можно наблюдать в ситуации с обвинениями в воровстве кода Linux против VMware, гипервизоры которой используются в облаках и серверах почти каждой средней и крупной компании. В этой статье я хочу показать на конкретном примере, скорее всего, и так известную вам истину: на нарушение интеллектуальных прав часто закрывают глаза, пока соблюдается статус-кво. Особенно, если нарушитель — крупная компания.

Никто не вернётся в 2007

История конфликта начинается в 2007 году, когда разработчики из сообщества Linux заговорили о том, что VMware использует код операционной системы в своём продукте ESX без соблюдения условий лицензии GPLv2. Компонент vmklinux, использованный в гипервизоре ESX для взаимодействия с ядром Linux, привлёк внимание, потому что обеспечивал функциональность драйверов гипервизора. Важно отметить, что гипервизор VMware ESX оставался закрытым, что противоречило требованиям лицензии GPLv2.

В 2006 году, когда возникли первые подозрения, сообщество разработчиков сразу же обратилось к VMware с просьбой предоставить исходные коды, как того требует лицензия GPLv2. Однако VMware отказалась выполнять требования, утверждая, что их гипервизор не является производной работой от Linux и не подпадает под условия GPLv2. 

Юридическая борьба

Кристофер Хелвиг, один из разработчиков ядра Linux, и организация Software Freedom Conservancy (SFC) начали юридическую борьбу против VMware. Они утверждали, что компания нарушила условия GPLv2, создав производную работу без должного лицензирования. По мнению Хелвига и SFC, использование кода Linux в vmklinux создавало производную работу, которая должна распространяться под условиями GPLv2. Они настаивали на том, что VMware обязана предоставить исходный код гипервизора, так как он является частью производной работы от Linux. Этот аргумент был ключевым в их иске против VMware.

Судебные разбирательства

В марте 2015 года дело официально поступило в суд Гамбурга, что стало началом длительного судебного процесса. VMware утверждала, что их гипервизор не является производной работой, а лишь использует интерфейсы для взаимодействия с кодом Linux.

В 2018 году суд Гамбурга отклонил иск, заявив, что представленные доказательства были недостаточны для подтверждения нарушения лицензии. Суд указал на сложность доказательной базы, необходимой для установления факта создания производной работы. После этого SFC подала на апелляцию, но столкнулась с серьёзными юридическими и финансовыми препятствиями.

Судебные разбирательства включали в себя несколько ключевых моментов. Во-первых, VMware настаивала на том, что их продукт ESXi является самостоятельным решением и не зависит от кода Linux, несмотря на использование компонента vmklinux. Во-вторых, суду потребовалось провести технический анализ для определения, насколько тесно связаны гипервизор и код Linux. Этот процесс оказался долгим и сложным, что затрудняло принятие окончательного решения.

Апелляция и её отклонение

Хелвиг и SFC продолжали настаивать на нарушении условий GPLv2, но судебные издержки и сложности доказательства своего дела оказались слишком велики. Дело затягивалось, и ресурсы истцов постепенно иссякали. В ходе апелляции адвокаты Хелвига и SFC представили дополнительные доказательства и аргументы, пытаясь доказать, что VMware действительно нарушила условия GPLv2. Однако требования суда к доказательствам были чрезвычайно высокими. Апелляционный процесс продолжался несколько лет, но в итоге истцам пришлось отказаться от дальнейших попыток добиться справедливости через суды.

Рассуждение

Главной причиной отказа от дальнейших апелляций стали высокие требования к доказательствам, установленные судом. Для подтверждения нарушения условий GPLv2 требовались исчерпывающие доказательства того, что VMware действительно использовала код Linux для создания производной работы. Этот процесс был чрезвычайно затратным как в финансовом, так и во временном отношении.

Сложности в доказательстве нарушения GPLv2 заключались не только в технических аспектах, но и в юридических тонкостях. Судебная система требовала от истцов предоставления подробной технической документации и экспертных заключений, что требовало значительных ресурсов и времени. В результате, Хелвиг и SFC были вынуждены отказаться от дальнейших апелляций из-за невозможности удовлетворить все требования суда.

Важным фактором стало также дело Патрика МакХарди, известного активного защитника прав разработчиков Linux. Его действия по защите GPL вызвали много критики и негативной реакции, что, в свою очередь, повлияло на восприятие и поддержку дела Хелвига против VMware.

Помимо этого, SFC, которая во многом спонсировалась корпоративными жертвователями, а также опиралась на инсайдеров из индустрии, получала всё меньше поддержки. По весьма простой причине: VMware — лидирующий игрок на рынке виртуализации.

А ссориться с лидерами, как правило, себе дороже. Особенно когда на кону не личная выгода, а всего лишь справедливость. 

Опровержение мифа

Отдельно хочется остановиться на мифе, который часто всплывает в обсуждениях этой темы — что VMware ESX/ESXi не основан на UNIX и не использует ядро Linux. Например, выдаваемая поисковиком на первых страницах статья на сайте V-Front за 2010 год утверждает, что ESXi не связан с Linux. Однако это опровержение в текущем положении дел само больше тянет на миф и не выдерживает критики при внимательном рассмотрении фактов и технических деталей.

Во-первых, использование компонента vmklinux, который является частью ядра Linux, явно свидетельствует о том, что код Linux был использован в гипервизоре VMware. Этот компонент обеспечивает взаимодействие драйверов с ядром Linux, что подтверждает наличие зависимости ESXi от Linux. Как отмечается в статье на TechRights, VMware использовала компоненты операционной системы, чтобы обойти некоторые ограничения и улучшить производительность своего гипервизора.

Во-вторых, судебные разбирательства и технический анализ ясно показали, что VMware не только использовала код Linux, но и создавала производную работу на его основе. Нарушение условий GPLv2 заключалось в том, что VMware не предоставила исходный код гипервизора, что является обязательным требованием при создании производных работ. В статье на The Register подробно описывается, как VMware использовала код Linux в своих продуктах, нарушая условия лицензии.

В-третьих, заявления VMware о прекращении использования кода Linux в будущем подтверждают тот факт, что код Linux действительно использовался. Если бы VMware изначально не использовала код Linux, не было бы необходимости делать такие заявления. Это очевидный показатель, что код Linux применялся и это признание является косвенным доказательством вины компании.

Наконец, важно понимать, что такие мифы зачастую распространяются для того, чтобы отвести внимание от реальных проблем и избежать юридической ответственности. Тем не менее, VMware использовала код Linux, нарушая условия GPLv2, и этот факт был признан как в техническом, так и в юридическом сообществе. Более того, не стоит забывать, что попытки компаний скрыть такие нарушения часто основаны на их уверенности в том, что они смогут избежать ответственности благодаря своим ресурсам и влиянию. И VMware это успешно удалось сделать.

Заключение

Если крупная компания с закрытым исходным кодом нарушает интеллектуальные права, то доказать это крайне сложно, и может потребоваться десятилетия судебных тяжб. В конечном итоге, никому не будет до этого дела — ни общественной, ни медийной, ни политической, ни юридической поддержки ждать не стоит. Социальная отмена тоже вряд ли последует. Особенно, если нарушитель — международня мегакорпорация. Да и в целом, мало кто из широкой публики заинтересован в деталях патентных разбирательств или лицензирования программного обеспечения, особенно когда речь идёт о технически сложных вопросах. Да и что тут говорить, если некоторые крупные компании в деле защиты своей интеллектуальной собственности больше доверяют коммерческой тайне, чем закону. Но это уже другая история.