Тускло освещённый ангар неприветливо встретил Лекса. На этом типе кораблей взлётно-посадочных палубы было две – по одной с каждого борта.

Строго говоря, понятие «тип», к подобным моделям кораблей, применялось плохо. Корабль относился к тем временам, когда в кораблестроении начался переход к модульной компоновке — собирали только универсальную «базу», которую впоследствии комплектовали в зависимости от задач и корабль уже приобретал направленность своего применения. Этот корабль содержал лучшие и проверенные решения старой школы кораблестроения, которые в те времена традиционно использовались, но уже обладал и преимуществами модульного принципа построения. Корабли этих серий получились надёжными и живучими, поэтому использовались до сих пор, несмотря на свою, довольно архаичную, систему управления. За свою долгую жизнь, корабль модернизировали неоднократно, вследствие чего он утратил очертания чёткой специализации.





Палубы имели номера — первая и вторая — но, на двухпалубных кораблях, этими обозначениями никто не пользовался и палубы называли левая или правая в соответствии с тем где они располагались по ходу корабля. Ангар правой палубы представлял из себя большое и просторное помещение. Часть ангара выполняла роль шлюзовых секций – при приёме или отправке кораблей, на время шлюзования, эти секции отсекались мощными переборками от остальной части ангара. Вверху ангара хаотичной паутиной располагались различные надстройки из железных балок и стержней, рельсы для подъёмников и прочих металлических конструкций.

Хищный корпус небольшого корабля находился недалеко от перекрытого шлюза и носом был ориентирован на него. К шлюзу слабым узором тянулся шлейф мусора и разных мелких предметов со всего ангара. На противоположной шлюзу стене, зияла большая дыра, стена над ней была испещрена отверстиями практически до потолка ангара. У одного из входов в ангар панели были покорежены, несколько технических помещений имели следы внутренних взрывов и имели черноватый оттенок. В условиях слабого освещения своей пустотой ангар навевал заброшенность и уныние.

Лекс, окинув взглядом простор ангара, направился к кораблю. В руках он держал импульсный пистолет, который был готов к бою с того момента как он покинул центр управления. Он передвигался тихо и аккуратно и постоянно был готов к возможным неожиданностям. После курса двухчасового интенсивного восстановления и глубокого сна слаженность работы организма и его реакция доставляла удовольствие. Это хоть как-то скрашивало психологически разбитое состояние, которое всегда наступает после принятия ударных доз боевых медикаментов. Сказывалась и жёсткая двухчасовая терапия. Все эти эффекты достаточно быстро устранялись приёмом расслабляюще-успокаивающих восстанавливающих средств, но в текущей ситуации это было непозволительной роскошью.

Лекс рыскающей походкой прошёл уже половину расстояния до курьера, как периферийным зрением, практически интуитивно, уловил какое-то изменение в ангаре. Развернувшись он увидел рядом с противоположной стеной силуэт человека в чёрном плаще с накинутым капюшоном. Оружие было направлено на человеческую фигуру ещё раньше, чем Лекс закончил свой резкий разворот. Спусковая кнопка его импульсника была утоплена на две трети своего хода, до первого едва слышного щелчка, пистолет в любой момент был готов выстрелить, повинуясь дальнейшему небольшому нажиму на кнопку либо нейросетевой команде своего владельца. Лекс готов был поклясться, что в ангаре никого не было, когда он зашёл в него. Мало того, на том, открытом месте, где стояла фигура, она не могла появиться просто так. Ей было просто неоткуда появиться так, чтобы Лекс не заметил это явно – рядом не было никаких дверей или переборок, за которыми можно было бы спрятаться. Отрытое пространство ангара делало позицию Лекса невыгодной. Впрочем, незнакомец находился в такой же ситуации.

— Лекс Ортон? Какая неожиданная встреча! Приятно познакомиться с Вами.

«Да… сегодня праздник какой-то? Мне не хватало тут ещё и церковного боевика!» — подумал Лекс, пристально наблюдая за спокойно стоящим человеком в просторном балахоне.

***

Церковь была одной из старейших организаций в СЦМ. История её возникновения и развития давно была забыта, да и мало кого интересовала – никто себе не мог представить времена, когда отцов ещё не было. Казалось, сколько времени существует человечество столько же и Церковь.

СЦМ являлся многоконфессиональным образованием и, формально, не имел какой-либо государственной религии. Однако взаимоотношения Церкви и правительства, по своей сути, мало чем отличались от отношений между властями и НБС. По негласным правилам игры, НБС практически не вмешивалась во внешнюю или внутреннюю политику, проводимую правительством СЦМ. А вот политические взаимоотношения с Церковью были гораздо запутаннее и сложнее. В центральных областях СЦМ церковники в политику практически не вмешивались. С увеличением расстояния от центра их фоновое влияние достаточно сильно возрастало. Иногда Церковь обращалась за помощью к правительству и получало её, так как властям была выгодна подконтрольная буферная зона между спокойным и комфортным центром и разношёрстной периферией. Зачастую, церковники получали помощь и без всяких запросов – мощные отделы аналитики СЦМ, просчитав вероятности ситуаций в той или иной области, нередко принимали решение явно или косвенно привлечь представителей Церкви. Случалось и наоборот. Чиновники разного уровня, отделы аналитики которых не обладали ресурсами просчитать сложные ситуации или упирались в системные ограничения, обращались за советом к отцам и обычно получали весьма хорошо просчитанные аналитические выкладки, которые учитывали интересы региона, соседних территорий, личные интересы кланов чиновников и, разумеется, интересы самой Церкви и её отдельных представителей. Со стороны могло казаться, что отношения между аппаратом управления СЦМ и Церковью были выстроены исключительно на корыстных взаимовыгодных принципах, однако на деле это было не совсем так – обе стороны понимали, что стабильность, процветание и развитие общества, в котором они существуют, зависит от их слаженного взаимодействия и они не представляют друг для друга реальную угрозу.

Подобно другим религиозным организациям, Церковь постоянно и неусыпно заботилась о спасении душ людей, помогала разобраться в себе неуверенным и наставляла на путь истинный метущихся. Любой человек мог прийти в храм и выговориться о своей проблеме, нередко получая какой-нибудь расплывчатый совет и наставление, которое можно было трактовать как угодно. Но это работало – люди получали ощущение внешней поддержки и участия и более увереннее принимали решения. В этом и заключался основной смысл филигранной работы церковников – решения на самом деле принимались фактически самими людьми, но, при успешном разрешении проблемы, уважение и репутация Церкви возрастали. А если у человека ничего не получилось или проблема усугублялась, то при очередном посещении храма с подробным рассказом о произошедших событиях, отцам всегда несложно было найти причину неудачи. Правительство определяло юридическую правильность тех или иных поступков людей. Отцы призывали прислушаться к своим ощущениям справедливости, совести, сострадания, любви, однозначно разделяли поступки на хорошие и плохие. Церковь, фактически, задавала в обществе критерии понятий добра и зла. Тандем правительства СЦМ и Церкви был отбалансирован временем, позволяя властям эффективно концентрироваться на задачах управления, без особого ущерба отвлекаясь от вопросов социального воспитания своих граждан. Важность этого тандема для будущего понималась на высоких уровнях руководств СЦМ и Церкви.

Одним из идеологических направлений Церкви являлась концепция полного контроля научно-технического прогресса и его плавного и поступательного развития. Прогрессисты и многие учёные были против подобного подхода и многие, откровенно говоря, недолюбливали отцов за порой чрезмерное усердие в продвижении подобных идей, указывая, что с таким консервативным подходом не было бы ни нейросетей, ни гипердвигателей и человечество вообще вряд ли выбралось бы в дальний космос. Но Церковь умела красиво говорить и аргументировать свои позиции. Властям она предлагала низкую социальную напряжённость вследствие сглаживания резкого внедрения новейшей техники. Гражданам гарантировалось спокойствие и уверенность в жизни, отсутствие ненужных резких изменений в будущем в результате массового внедрения новых технологий и устройств, которые способны нивелировать их значимость на рабочих местах или вовсе лишить работы. Периферийным мирам предлагалось сохранение экологии, близость к природе, единение с ней и ощущение гармонии и счастья размеренной жизни. И надо отметить, что подобные идеи находили немалый отклик в самых широких слоях общества. Позиции Церкви были очень сильны в некоторых периферийных мирах, экологический баланс, которых был уже нарушен бесконтрольным применением техники и запуском плохо проработанных производственных циклов. В подобных мирах авторитет правительства был низок и нередко реальную власть имели именно церковники, которые всегда говорили правильные вещи понятными для людей словами.

Несмотря на все публичные заявления Церковь не оставалась далеко в стороне от технического прогресса. Церковники имели прочные связи с правительственными и частными организациями. Служба безопасности и оперативники Церкви вооружались современным оружием и техническими средствами собственных разработок или серьёзно модернизировали полученную технику. В собственности Церкви находилась не одна современная лаборатория, а также закрытые производства и научные центры. От НБС Церковь получала заказные нейросети, которые в дальнейшей дорабатывала для своего использования. Поговаривали, что по отдельным, очень узким направлениям, церковники ни в чём не уступали НБС, а то и опережали её. Церковь не имела подобия регулярной армии или флота СЦМ, но боевые отряды Церкви представляли из себя очень серьезного противника сравниваясь по подготовке с армейскими специальными подразделениями. Имела Церковь и аналоги универсалов или агентов НБС – ариданов.

***

Лекс не сводил глаз с человека. Типичная одежда и манера начала разговора позволяли сделать предварительный вывод о принадлежности человека к Церкви. Учитывая текущую обстановку, как-то не верилось, что перед ним находится обычный отец. А если принять во внимание, что он обратился к Лексу по имени и исходить из самого худшего, то можно вполне предположить, что перед ним аридан, а это – очень серьёзный противник.
Незнакомец, после сказанного, больше не проронил ни слова и Лекс решил продолжить беседу в том же стиле.

— И Вам всех благ и процветания. Что же привлекло проходящего мимо к Богом забытому грузовику?

Незнакомец постоял немного, затем стал медленно поднимать руки к голове.

— Я откину капюшон.

— Только без фокусов. Оружие на взводе. Хоть одно резкое движение, неверный взгляд и я гарантирую тебе отправку в иной мир. Смотреть прямо на меня, – предупредил Лекс.

Человек медленным и нерезким движением откинул капюшон. Взору Лекса открылось молодое скуластое мужское лицо с небольшой щетиной. Тонкий нос, глубоко посаженные глаза, аккуратная причёска. На вид человеку можно было дать тридцать или сорок лет, но цепкий и, одновременно, слегка усталый взгляд оливковых глаз словно намекал, что их владелец гораздо старше. Плащ делал бесформенными очертания фигуры, но, если судить по лицу, вряд ли человек «затачивался» под боевика. Однако, на собственном опыте, Лекс знал насколько может быть ошибочно первое впечатление, поэтому не расслаблялся.

Незнакомец медленно опустил руки.

— Лекс, я не желаю тебе зла. И у меня нет оружия. Мне нужно поговорить с тобой до того, как ты покинешь этот корабль.

— Кто ты?

— Тебе достаточно знать, что я – хранитель.

Лекс, не ожидавший такого поворота события, удивился во второй раз со времени своего появления на этом корабле: «Хранители?.. Здесь?» Но тогда это многое объясняло. Он медленно отжал спусковую кнопку и опустил оружие.

***

Доподлинно о хранителях было мало что известно. По крайней мере Лексу. Орден Хранителей являлся очень закрытой организацией. У хранителей были неплохие отношения с отдельными представителями Церкви. Некоторые предполагали, что Орден является хорошо скрываемой частью Церкви. Этим логично объяснялась бы информация о том, что Орден располагал самыми большими архивами и банками данных и, как следствие, большими знаниями об артефактах. Но, доподлинно, об этом известно не было. Контактов между хранителями и правительством практически не было. Церковь о своих взаимоотношениях с Орденом никогда распространялась. Что известно было точно – это интерес Ордена к артефактам и истории. И все догадывались, что хранители обладают весьма специфическими технологиями.

Когда-то давно, еще до начала первой масштабной войны между центром и федерацией объединённых миров периферии, окрепшее и почувствовавшее свою силу правительство СЦМ попыталось поставить Орден под свой контроль. Среди известных специалистов по артефактам было немало приверженцев Ордена и этот факт навел некоторых чиновников в правительстве на размышления о том, что у самого Ордена должно быть немало этих ценных вещей и, возможно, разработанных технологий на их базе. На хранителей стали собирать любую доступную информацию, пытаться подкупить или давить на известных представителей Ордена и, нередко силовыми методами, пытаться завладеть их собственностью. Однако хранители оказались на редкость «твёрдыми» людьми – не было известно ни об одном успешном факте добровольного или недобровольного сотрудничества с ними. Хранители оказались и «жёсткими». Рейдерские захваты собственности хранителей мало что дали – удавалось захватывать только ничего не значащие объекты. А вот что-то значимое хранители из своих рук никогда не выпускали.

На одной периферийной планете при обороне, предположительно своего хранилища данных, хранители практически полностью уничтожили две десантных группы. Точная картина произошедшего так и осталась невыясненной, но корабли доставки обнаружили разрушенными на поверхности планеты, а три корабля сопровождения и прикрытия болтались продырявленными на разных орбитах вокруг планеты. И никого из выживших. Нападение осуществляли наёмники, рейд был классифицирован как «активность пиратов» и никто ни к кому официальных претензий не предъявил. А через неделю хранители навсегда исчезли с этой планеты вместе с тем, что охраняли. Это событие открыло чиновникам глаза и всем стало очевидно, что создание такого мощного и автономного образования служба безопасности СЦМ, несмотря на свой бюджет, наисовременнейшее оборудование и широкие полномочия, банально проворонила. Случился скандал, полетели головы и произошли перестановки во власти. Правительство не желало иметь под боком независимую сильную непонятную организацию и с хранителями было решено разобраться.

После того, как Орден показал, что ему откровенно наплевать на все предыдущие потуги властей, началась информационная компания, которая длилась практически семь лет. Когда общественное мнение достигло нужной кондиции начались методические вбросы откровенно бездоказательной компрометирующей информации об Ордене. В общественном сознании к хранителям приклеились ярлыки экстремисты, сектанты, террористы с периферии. На Орден началась травля и гонения. Активисты, подогреваемые субсидированием, устраивали демонстрации и требовали убрать хранителей с их родных планет. На удалённых от центра планетах, где порядок поддерживался менее строго, на хранителей нападали, пытались проникнуть на объекты, принадлежащие им, портили имущество. Результаты всех этих акций всегда заканчивались одинаково – после проникновения на подконтрольную Ордену территорию люди быстро превращались в трупы. И хотя хранители чётко соблюдали законодательство, по которому в подобных ситуация они всегда являлись потерпевшими, СМИ извращали факты, а то и откровенно лгали, и тиражировали подобную информацию по всем мирам, что только ухудшало отношение людей к Ордену. Напряжение нарастало. По мнению сторонников силового принуждения Ордена к сотрудничеству, осталось ещё пара штрихов и хранители прогнутся.

В одной из дальних систем, при патрулировании был атакован корабль Ордена, который, по показаниям патруля, не отвечал на позывные и был идентифицирован как пиратский корабль. После этого события понеслись с сумасшедшей скоростью. Сразу же, для транспортировки повреждённого корабля была собрана небольшая группа сопровождения, которая ушла в заданный сектор и перестала выходить на связь, как только дошла до него. В сектор экстренно выдвинулись боевые корабли флота, которые обнаружили обломки от посланной ранее группы кораблей. Корабля хранителей не было. Через несколько дней в здании Совета СЦМ, во втором зале заседаний, за полчаса до открытия срочного совещания, посвящённого проблеме атакованного корабля хранителей, рухнули потолочные плиты и часть стен, засыпав весь зал массивными обломками. Обошлось без жертв. Признаков теракта найдено не было. Инженеры зафиксировали аномальную потерю прочности некоторых несущих конструкций. С некоторыми непубличными политиками, которые особо рьяно настаивали на давление на Орден, случились странные вещи в довольно небольшой промежуток времени. Все следы уводили к конкурентам этих людей. Одних выдавили из бизнеса, удачно и вовремя проведя ряд своих сделок на рынке. На других всплыл никому не известный компромат, который не только закрыл им двери во власть, но и породил в ней опасных врагов. Некоторые, по непонятным причинам, вынуждены были вообще покинуть центр СЦМ. Служба безопасности чутко следила за происходившими событиями и сделала очевидный вывод – имевших реальное влияние людей корректно убрали, искусно манипулируя информацией. Подобного рода операции могла производить сама СБ. Но даже неглубокий статистический анализ явно указывал на бенефицианта подобных событий – на организацию, которая явно уступает СБ как по численности, так и информационному проникновению.

Посвящённым в события было очевидно, что хранители показывали свою мощь и возможности. Всё происходящее было сигналом. Указанием о недопустимости дальнейшего развития ситуации в подобном ключе. Однако власти проигнорировали явные предупреждения, дав отмашку своей самой любимой игрушке – скучающему флоту. За дело взялись военные и всё закончилось неожиданно быстро. После того, как нескольких заходов боевых кораблей на пустотные базы Ордена закончились превращением этих кораблей в летающий металлолом, военное руководство быстро собрало ударную группу, понадёргав современных рейдеров со всех флотов. В своё первое задание группа вышла в сектор на периферии, в котором располагалась известная стационарная база хранителей. Два рейдера разведки отправились «пощупать» оборону, но быстро были уничтожены неопознанным оружием с базы Ордена, после чего хранители изъявили желание лично пообщаться с высшим руководством флота. О чём они там говорили доподлинно известно не было, но вояки вернулись обратно на базы. Флотское руководство аргументировало своё решение тем, что если современные рейдеры хранители могут уничтожить максимум за полчаса с дистанции, троекратно превышающий эффективный радиус действия самого рейдера, то война походит больше на избиение младенцев, а не работу настоящих мужчин. И в роли младенца флот выступать категорически не хочет. Тем более, военные были уверены, что хранители не является врагом. Ни внутренним, ни внешним. И, в подкреплении своей точки зрения, привели какие-то аргументы, которые не были открыты общественности.

До политиков стало медленно доходить, что лучше отказаться от своих желаний, чем обострять ситуацию далее и загнать себя в угол, доведя всё до непонятной войны с большой вероятностью, со слов военных, её проиграть. Накал страстей в отношении Ордена начал спадать. Через некоторое время состоялись встречи контактных групп с представителями Ордена. Говорят, что хранители на первых встречах откровенно словесно попинали своих оппонентов, припоминая им много того, чего было сделано в отношении Ордена. Припоминали в деталях, с настолько подробными фактами и аналитическими выкладками, что возражать и оправдываться было сложно даже самым изворотливым дипломатам. После нескольких таких встреч, когда правительство окончательно погрузилось в тяжёлые раздумья по поводу выгодного разрешения сложившейся ситуации, от хранителей были получены ультимативные условия для примирения.

Итог десятилетия противостояния СЦМ и Ордена Хранителей был удручающим. Ордену скомпенсировали весь ущерб и выплатили очень дорогую контрибуцию. Хранители потребовали передать некоторые имеющиеся в собственности у правительства СЦМ артефакты. Им были переданы несколько десятков современных рейдеров, которые сразу же исчезли – после передачи их идентификаторы нигде и никогда не засекались, а установленные новейшие информационные жучки, способные создавать автономный канал гиперсвязи, хранили молчание. Хранители получили полные комплекты актуальной документации от системно-образующих организаций, таких как НБС, ГиперТех, Энергон, центральная верфь ВКС, архив СЦМ. Но хуже было то, что Орден стал гораздо более закрытым. Хранители покинули и уничтожили все известные стационарные базы, а о новых ничего известно не было. Мобильные базы и корабли хранителей периодически засекались, но слежения за ними, по крайней мере в явном виде, власти не допускали. Это была больная и унизительная капитуляция. Которая, тем не менее, позволила восстановить всем необходимое равновесие. Орден гарантировал властям невмешательство в политику. Хранители чётко обозначили свой интерес – независимое наблюдение развития цивилизации, его анализ и балансировка, путём прямого сотрудничества с правительствами заселённых миров в случае экстраординарных ситуаций. За столетия это обещание ни разу не нарушалось, хранители не вмешивались даже во время кровопролитных войн центра с периферией.

Свою долю выгоды от всего этого получила Церковь. Она изначально очень осторожно относилась к Ордену, как будто интуитивно чувствовала его возможности. Политическая культура Церкви складывалась гораздо более продолжительное время, в отличии от молодой и местами бестолковой структуры аппарата управления СЦМ. Отцы редко рубили с плеча, предпочитая дипломатические способы разрешения конфликтов. Церковь, так же искусно, как и правительство, умела манипулировать общественным сознанием, но делала это неявно, гораздо ювелирнее, с возможностью получения приемлемой выгоды для всех участников процесса информационного влияния. Поэтому она не принимала активного участия в развернувшейся грубой информационной войне. Церковь указывала на совсем уж откровенную ложь, которая появлялась в СМИ. А порой и информационно помогала Ордену наперекор властям. В тех мирах, где Церковь была наиболее сильна, Орден испытывал гораздо меньшее общественное давление, чем в центре СЦМ. И хранители запомнили это. Поэтому отношения с Церковью у Ордена были теплее, чем с остальным обществом.

С тех пор прошло много времени. Сменились поколения людей. Забылись многие события и их истоки. Современный СЦМ стал гораздо мощнее и влиятельнее, чем ранее. Новые чиновники СЦМ относились к Ордену нейтрально: особого трепета перед хранителями они уже не чувствовали. Но и урок прошлого не прошёл даром: никто себе не позволял высокомерия или надменности, с представителями Ордена высшие чиновники вели себя всегда настороженно. Общество же просто всё забыло. Несложно забыть то, о чём никто и никогда не вспоминает. Особенно, если власти способствуют забвению подобной информации.

***

Сбор информации о хранителях являлся приоритетом при выполнении подавляющего большинства заданий. Текущая ситуация попадала под подобные инструкции. Лекс активировал нейросетевую запись. Может быть именно сейчас и началось его настоящее задание, а до этого всё было банальным прикрытием? Может быть И Лаэра поэтому здесь и сейчас? Что ожидать от хранителей Лекс понятия не имел и наличие Лаэры в союзниках теперь расценивалось им как хороший плюс.

Лекс стоял с опущенным оружием и напряжённо смотрел на фигурку человека. Человек внимательно смотрел на него.

— Лекс, я подойду? Поверь мне, если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это давно и ты бы даже ничего не понял. А возможно даже и не заметил, — незнакомец снисходительно улыбнулся.

Незнакомец плавно двинулся в направлении к Лексу. Он прошёл несколько десятков метров и очутился напротив покорёженных взрывами технических помещений. Тех самых, где Лаэра расставляла обманки, которые помогли Лексу без проблем покинуть ангар в прошлый раз. Хранитель практически миновал помещения, как вдруг раздался громкий взрыв внутри последнего отсека, стены которого были продырявлены в нескольких местах. Лекс рефлекторно упал на пол, в полёте целясь и стреляя в незнакомца, который тенью метнулся в сторону от своего вектора движения, молниеносно развернув и сбросив плащ в сторону Лекса. Хранитель был очень быстр. Его простреленный плащ ещё падал на пол ангара, а он уже был далеко от него. Краем сознания Лекс отметил, что ускорение движений хранителя было выше в разы, чем у него. А ведь у него, Лекса, была, пожалуй, лучшая в ВКС подготовка плюс индивидуальные модификаторы организма и имплантаты. Упавший на пол плащ разорвало шипучим ярким взрывом и нейросеть Лекса отключилась, оставив его в ангаре в качестве мишени. Неожиданно лишившись боевого интерфейса и поддержки нейросети Лекс рванулся в сторону покорёженных отсеков наугад стреляя на ходу в том направлении, куда ушёл хранитель.

Лекс ввалился в отсек и сразу увидел блок-имитатор, стоявший по центру технического помещения. «Не было никакого взрыва, — осознал он, — это была не отработавшая или повторно сработавшая обманка Лаэры». Спустя минуту, рядом с помещением, раздался приглушённый взрыв и отделяющие помещение от ангара панели испарились, вскрыв отсек. Но Лекса в помещении уже не было.

В техническом помещении Лекс моментально ушёл в вентиляцию. Проход был узкий и он с трудом пролазил в туннель. В текущей ситуации это не доставляло больших неудобств и Лекс довольно быстро лез по туннелю, на габариты которого плевался бы в другое время. Когда сзади раздался взрыв Лекс затаился в надежде на то, что его потеряют. Несколько минут действительно ничего не происходило, но потом, по ходу вентиляционного туннеля начали раздаваться взрывы. Хранитель стрелял из какого-то оружия, которое создавало маленькие объёмные взрывы в пространстве. Эффект был схож с плазменными гранатами, только реализовывался гораздо ювелирнее. Лекс рванул дальше по туннелю, понимая, что рано или поздно дойдёт очередь до его места.

Из тоннеля Лекс чуть не вывалился в смутно знакомую вентиляционную шахту, внизу которой был выход в ангар. Подгадав под звук очередного взрыва Лекс перескочил на другую сторону шахты, чуть не сорвавшись, и скрылся на том уровне, откуда они с Финком вышли на Лаэру. Здесь было посвободнее, но Лекс помнил, что на уровне непрочные перекрытия и старался ползти аккуратнее. Хранитель видимо заметил движение и взрыв раздался в шахте. Следующий – ещё ближе к Лексу. Лекс понял, что время туннелей закончилось.

Он выбил ближайшую решётку и вывалился в какой-то технический отсек, стена которого сразу испарилась от очередного взрыва. Приземлился Лекс неудачно, так как неожиданно включившаяся нейросеть на мгновение дезориентировала его. Лекс метнулся наружу, стреляя по направлению предполагаемого нахождения хранителя и побежал вдоль отсеков на ходу отсчитывая время до перезарядки оружия хранителя, которое он уже успел высчитать, передвигаясь по туннелям. На последних расчётных пяти секундах он ввалился в первый попавшийся отсек. Стена отсека испарилась, но Лекс успел заметить с какого края она начала плавиться и прикинул направление обстрела. Перепрыгнув через остатки стены Лекс выбежал на открытое место, сориентировался и увидел человеческую фигуру. Лекс быстро вскинул оружие и, практически не целясь, сделал серию выстрелов в направлении хранителя, после чего побежал к ближайшей шлюзовой переборке. При чётком виде цели нейросеть внесла свои корректировки в стрельбу и импульсы расположились в пространстве довольно скученно. Хранитель, видимо, не ожидал такой откровенной наглости, поэтому уклонение начал слишком поздно и ему уже было не до убегающего Лекса. Лекс заметил краем глаза как хранитель опрокинулся назад. «Попал. Ну и быстр же он», — подумал Лекс, моментально сменив направление в сторону хранителя – изменение ситуации нужно было максимально использовать в свою пользу.

Подбегая к хранителю Лекс держал лежащее тело на прицеле и, как оказалось, не зря. Когда до хранителя осталось метров двадцать тот вскочил, довольно высоко поднявшись над полом. Лекс сделал пару выстрелов. По одежде хранителя разошлись разноцветные круги. «Какая-то защита», — подумал Лекс и попытался прицелиться в голову. Хранитель выбросил в его направлении руку с раскрытой ладонью и широко расставленными пальцами. Ладонь была обращена к Лексу. Рука хранителя чуть согнулась, как будто сдерживая какой-то сильный напор, а потом резко распрямилась, на мгновение опередив момент выстрела Лекс. Лекса опрокинуло и отбросило метров на десять. Словно он со всего разбега врезался в стену ангара, а потом, как мячик, отлетел от неё. В голову хранителя он не попал – импульс прошел выше из-за того, что тело Лекса резко поменяло траекторию движения на противоположную. Голова Лекса звенела от удара, а по телу прошла волна боли. Нейросеть впрыснула в тело анестетик и боевой ускоритель. Импульсный пистолет находился неизвестно где, а враг был напротив него в метрах двадцати.

Внезапно хранитель дернулся и побежал к шлюзовой переборке, к которой изначально бежал Лекс. Спустя несколько секунд траекторию его движения пронизал град пуль. Лекс услышал свистящий звук КИРПы откуда-то под потолком ангара. Хранитель успел скрыться за переборкой. Стрелявший сделал паузу, которой воспользовался хранитель. Лекс услышал треск и небольшой светящийся белый шарик унёсся в сторону стрелка. Вспухло облачко взрыва и уже полностью очнувшийся Лекс рванул к хранителю, пытаясь воспользоваться паузой перезарядки оружия хранителя. Он приблизился вплотную к переборке как из-за неё показался хранитель и весьма нетехнологично врезал Лексу сжатым кулаком по лицу и сделал подсечку. Лекс покатился по полу ангара. Хранитель ступил несколько шагов за ним. Вновь заработала КИРПа, но уже несколькими уровнями ниже. Хранитель вынужден был вновь отступить. Лекс быстро откатился с прямой видимости возможного обзора хранителя. Прятаться было негде. «Хоть бы ящики какие-то где-нибудь поставили», — зло подумал Лекс. Внезапно КИРПа смолкла и в ангаре наступила тишина.

Тишина продолжалась недолго. На попытку хранителя высунуться стрелок всадил в шлюзовую переборку убеждающее количество маленьких стальных болванок, но пропустил момент, когда хранитель буквально выкатился, сжавшись комком, из-за переборки, распрямился и сделал выстрел. На этот раз Лекс заметил оружие хранителя. На его левой руке были одеты два неброских браслета – один у запястья, второй – ближе к локтю. Сначала засветился локтевой браслет, потом браслет у запястья, хранитель вытянул руку, сложил вытянутые пальцы вместе, подогнув большой палец под ладонь, и спустя секунду на расстоянии полуметра проявился двигающийся белый шарик. Сразу же заработала КИРПа и хранитель побежал от неё по ангару. Лекс не понял этого манёвра – хранитель бежал на открытое пространство! Лекс последовал за ним. Взрыв расцвёл недалеко от работающей КИРПы и Лекс уже подумал, что хранитель промахнулся, как обрушился кусок верхнего технического уровня. КИРПа смолкла. Вместе с покорёженным железом вдоль стены упала фигурка, в которой Лекс узнал Лаэру.

Хранитель перестал бежать, развернулся к Лексу и сделал приглашающий жест: давай, мол, сюда. Лекс с ходу сделал обманку справа, сразу же нанося сокрушающий удар слева, но хранитель успел увернуться. Дальнейшего боя, как такового, не было. Хранитель был значительно быстрее, чем Лекс, которому оставалось только кружиться вокруг него и пытаться продавить блоки, которые тот очень умело выставлял. Достаточно редко, но зато весьма результативно, хранитель контратаковал Лекса. После того как Лексу удалось всё же нанести мощный удар хранителю в челюсть терпение последнего видимо иссякло и Лекс при очередной атаке был просто отброшен. На метр вверх и на пять метров назад. Тело заныло и отказывалось подниматься.

Лекс вспомнил пролетающее мимо тело Финка, фигуру падающей Лаэры. И теперь всё зависело него. От него, который практически ничего не мог противопоставить человеку, который с ним просто играл. «Лаэра, я ведь её только сегодня нашёл», — промелькнула мысль в голове Лекса. Странно, но это дало новые силы. Логика подсказывала, что стоит прекратить сопротивление и попытаться воспользоваться ситуацией как-то иначе – ведь хранитель о чём-то хотел поговорить? Но внезапная злость, поселившаяся в Лексе, нивелировала доводы разума, заставляя того желать только одного – как-то убить хранителя. Не устранить, уничтожить или обезвредить, а именно убить. Лекс резко вскочил, разворачиваясь в атаку. Через полминуты он был вновь отброшен. Затем ещё раз. И ещё раз. Анестетик в крови позволял Лексу быстро приходить в себя, давить боль, подниматься и пытаться продолжать бой. Продолжалось это до тех пор, пока хранитель не нанёс удар, от которого все мышцы Лекса свело дикой болью, и он уже физически не смог после него встать. Лекс свернулся в комок, который катался по полу ангара издавая нечленораздельные звуки. Этот комок был остановлен и сильно прижат к полу ногой хранителя, который выбрал открытый участок тела Лекса, прицелился, молниеносно прислонил к нему автоинъектор и резко отскочил в сторону.

***

Лекс лежал у стены ангара как раз напротив своего корабля. Сил двигаться не осталось, всё тело нестерпимо ломило. Нейросеть, сообщая о многочисленных растяжениях и внешних повреждениях, отмечала, что внутренние органы пострадали не сильно, не было переломов и сотрясения головного мозга. Целостность структуры нейросети находилась на отметке 99,92%.

Лекс увидел, как издалека к нему приближались чьи-то ботинки. Они приближались, но Лекс не слышал цокающего звука по стальному полу ангара. И это было непонятно, так как форма у них была жёсткая – уж это-то Лекс точно знал. Правый глаз Лекса был открыт и его было лень закрывать. Наконец ботинки остановились прямо напротив него.

— Ну, что, универсал, успокоился? – раздался голос сверху.

«Вот и финал весёлого денька», — вяло подумал Лекс. После того что с ним произошло, Лекс вообще не понимал почему практически не пострадал. Если верить показаниям нейросети, ему стоило просто отдохнуть. Вздремнуть, например. Но левым глазом Лекс почему-то не видел, а любое движение давалось с чудовищной болью. И это уже больше походило на правду. Такие разные оценки от нейросети и своих ощущений легко бы объяснялось довольно сильным повреждением головного мозга и, как следствие, нейросети, но с такими повреждениями Лекс в сознании бы точно не был. Поэтому он был склонен верить цифре 99,92.

Верить на самом деле просто – тебе говорят и ты веришь. Ничего сложного. Можно критически принять полученную информацию, подвергнуть её логическому разбору, проверить на соответствие с информацией из других источников, сделать вывод о степени достоверности части или всего объёма информации. Но для этого нужно думать. Тратить свои силы. А думать не хотелось. Лучше полежать просто так. Не двигаясь. А если не думать — тогда почему бы и не поверить? Хорошие, успокаивающие цифры, говорящие, что с ним всё будет нормально. Тут Лекс вспомнил о номере сектора, который сообщила Даона 37. «Значит я в этом номере сектора», — решил Лекс. Почему бы и нет? Целостность структуры ИИ корабля уж точно не меньше, чем в данный момент у его нейросети. Тогда почему бы не поверить и этой информации?

Размышления Лекса прервал укол, после которого сознание стало медленно гаснуть. «Лаэра, — вдруг всплыло в памяти Лекса, — как же так с ней-то так получилось?.. Она пыталась прикрыть меня. Ей надо попробовать помочь — она же может быть жива!». Сознание сделало последний рывок, но не смогло справиться с введённым в организм препаратом, который методично отключал мыслительные центры в мозгу Лекса. «Хотя какой смысл обманывать себя – не получится выжить, если бессознательно падать в куче обломков с половины высоты ангара», — расслабленно подумал Лекс. «Прости, Лаэра, — мысленно обратился Лекс к ней. — Скоро и я присоединюсь к тебе». Больше Лекс думать ни о чём не мог и его сознание погрузилось в спасительную тьму.