В 2014 году Vestor.In вошел в десятку самых активных венчурных фондов страны по рейтингу портала Firrma. Основателем фонда является бизнес-ангел Павел Черкашин. Ранее он успел поработать в российском подразделении Microsoft, проинвестировать несколько проектов, основать компании Sputnik Labs и Actis Systems. В 2011 году Российская венчурная компания (РВК) признала его «Бизнес-ангелом года».

В беседе с «Ведомостями» Павел Черкашин рассказал о мировом кризисе венчурного инвестирования, о венчурном рынке России, о «звездных» проектах, о собственных венчурных фондах и многом другом.

«Мегамозг» приводит наиболее интересные высказывания из интервью.

О ситуации на российском венчурном рынке

Ситуация в России парадоксальная. С одной стороны, на рынке огромное количество денег, доступных для венчурного инвестирования. Люди, обладающие этими деньгами, потенциальные инвесторы фондов видят, насколько эффективной может быть модель венчурного финансирования на основе западного опыта. С другой стороны, они не очень понимают, куда эти деньги нести и как их вкладывать – напрямую в проекты или в фонды или не вкладывать сейчас и ждать лучших времен.

В России запускается не меньше 3000–4000 новых стартапов в год. И это число увеличивается в периоды кризиса. Когда возможности попасть в крупную корпорацию заканчиваются, то талантливый менеджер думает: «Наконец-то я нашел время и место заняться своим стартапом». Количество стартапов растет, общий уровень руководителей этих стартапов тоже поднимается.

О функции государственных институтов развития бизнес-проектов

Функция институтов развития – обеспечить круговорот инноваций. Этот рынок проще представить в качестве самогонного аппарата. Есть чан, в котором под высоким конкурентным давлением происходит брожение идей, предпринимателей, инвесторов, инкубаторов. Лезть туда корпорациям самим вредно и неэффективно. Лучшие пары из этого чана через змеевик охлаждения (венчурные фонды) должны превращаться в чистый спирт инноваций для развития крупных корпораций. Взамен корпорации через свои долгосрочные задачи (форсайты) подогревают интерес к развитию новых инноваций внутри чана с брагой.
Институты развития построили очень эффективный чан. Любой выпускник вуза понимает, что у него есть прекрасный шанс не работать на дядю, а работать на себя, сделав свой стартап. Он может получить для этого все необходимые вводные, финансовую поддержку, он знает, куда и как пойти, где найти менторов, идею и так далее.

Но давление стартапов и их инвесторов упирается в пробку на выходе. Змеевик не работает, потому что корпорации не готовы покупать стартапы, даже когда они им необходимы для развития. У меня было несколько разговоров с руководителями российских корпораций. Они говорят, у нас есть M&A отдел, но они занимаются проектами только от полумиллиарда долларов, но если мы хотим купить стартап за $10 млн, то технически не сможем это сделать – cовет директоров не захочет рассматривать такую сделку.

О перегреве мирового венчурного рынка

Да, ощущение перегрева есть. Однако ситуация сильно отличается от конца 1990-х. Тогда пузырь надувался на одних ожиданиях, компании оценивались с мультипликаторами в 200–300 к их годовым доходам. Экономически это ничем не подкреплялось. Сейчас перегрев определен моделью инвестирования, которую нашли крупные инвесторы в Кремниевой долине. Эта модель строится на принципе для инвесторов «последний зашел, первый вышел» и позволяет строить пирамиду инвестиции без необходимости выхода на биржу. То есть ликвидность обеспечивается в этой пирамиде новыми входящими инвесторами, а не открытым рынком путем публичной продажи акций. Появляется большое количество подобных пирамид, и кто-то из них непременно начнет схлопываться.

О своем первом венчурном фонде

Первый фонд был на $10 млн. Мы собрали деньги два года назад, активно инвестировали. Сейчас мы закончили инвестиционный цикл первого фонда, оставили только резервы на доинвестирование существующих компаний и больше смотрим с точки зрения возможности выхода. Параллельно собираем второй фонд. Второй фонд мы полностью делаем с ориентацией на эту стратегию – искать лучшие международные стартапы и привозить их на базар в Кремниевую долину.
У нас в первом фонде больше 10 инвесторов. Частично это покупатели моих прошлых бизнесов, практически все частные лица – предприниматели или инвестбанкиры, которые понимают, как работает этот бизнес. Есть европейские инвестбанкиры, которые в свое время раскидали по своей сети информацию об этом фонде, и мы достаточно быстро собрали деньги у частных европейских инвесторов. Больше половины всех денег мои и партнера Андрея Гурина, а остальное – европейские деньги. Мы инвестировали в 15 проектов. На текущий момент осталось 11. Два мы продали, два списали.

О разнице между «звездными» и просто хорошими проектами

Про звездный ты не будешь знать до последнего. Здесь работает принцип от противного. То, что невозможно спасти, нужно списать, и чем раньше это сделаешь, тем проще будет работать. Из оставшихся начинаешь потихоньку отсекать лишнее, продавая, что называется, чемоданы без ручек. Компания может хорошо развиваться с точки зрения основателя: она получает деньги, платит зарплату, растет на 30% в год. Но инвестор видит, что это не та история, которую он покупал. Тогда он ищет любые варианты вернуть свои деньги, чтобы их заново инвестировать. Потому что когда выстрелит звездная компания, у тебя должны быть деньги на доинвестирование в нее.

О втором фонде

Он рассчитан на $30 млн. Мы первое закрытие сделаем в конце лета. Соберем минимум для начала инвестиции с наиболее лояльными инвесторами – есть сделки, которые к этому готовы. И до конца года доберем уже оставшиеся деньги с более консервативными инвесторами. Стратегия и первого, и второго фонда строится на соинвестировании.
Фонд имеет срок жизни семь лет. Обычно он выстроен так: два года – инвестиционный период, три года – срок, за который мы должны выйти, и еще два года про запас. В это время мы уже не получаем комиссию за управление. На самом деле начинать продавать надо на следующий день после того, как сделал инвестицию.

Во втором фонде будет значительно большая доля российских денег. Все больше российских инвесторов интересуются этой тематикой – надо этим пользоваться. У нас есть хорошая модель, у них есть деньги, но нет идей. Прекрасная основа для сотрудничества.

О венчурных инвесторах

Это люди со свободным капиталом от $10 млн. Венчурные инвестиции не должны превышать 10% портфеля. Чек для входа в венчурный фонд обычно от $1 млн. Если инвестор хочет вложить в несколько фондов, он должен располагать капиталом в несколько миллионов. У нас есть инвесторы, которые пришли из предпринимательской среды. Им достаточно посмотреть в глаза, послушать историю, посмотреть документы, и они готовы сказать, что они могут участвовать в этой истории активнее, чем традиционный финансовый инвестор.