Ноябрь 1869 года явил миру нового гения, которого величали не иначе как «объединителем Европы и Азии», «героем цивилизации», «новым Прометеем», «олицетворением прогресса» и даже «Колумбом современности». И этим гением, героем и предметом обожания стал 64-летний французский экс-дипломат Фердинанд де Лессепс, торжественно открывший Суэцкий канал.

На торжествах, устроенных по этому случаю, присутствовало множество коронованных особ, одно перечисление которых заняло бы множество страниц, впервые приглашены были и властители дум – Золя, Готье, Ибсен, Верди. Российскую интеллектуальную элиту представляли писатель Сологуб и художник Айвазовский, но среди всех выделялся Лессепс, именно он был центром внимания, притяжения и поклонения.



Пожалуй, он вполне заслужил такую славу, потому что и в самом деле совершил невозможное – именно благодаря его неописуемой энергии и упорству проект, который буквально всем казался неосуществимым и технически, и политически, в итоге был завершен, а уж высочайшую ценность пути из Средиземного в Красное море был способен оценить, наверное, каждый.


Айвазовский, “Открытие Суэцкого канала” У великого живописца есть серия работ о событии, очевидцем которого он стал.

Фердинанда де Лессепса часто (и ошибочно) называют инженером, но, на самом деле, технического образования у него не было. Он происходил из аристократического рода (его родственницей была супруга императора Наполеона III), который много веков отличался на дипломатической службе, и наш герой многие годы отдал работе в этом ведомстве – впрочем, без особого успеха и блеска.

Закончилась его карьера дипломата в 1849 году, когда он взялся за выполнение обреченной на провал миссии – договориться с триумвиратом Римской республики о возвращении в Ватикан папы Пия IX. Найти приемлемое решение, которое удовлетворило бы одновременно Папу, осаждавшего Рим, генерала Удино и осажденных – Мадзини, Гарибальди и их сторонников – нерешаемая задача. Она и не была решена, несмотря на весь пыл и энтузиазм Лессепса. В результате этого, он был отправлен в отставку и зажил такой нехарактерной для столь деятельной натуры жизнью сельского помещика, продолжая, впрочем – скорее по привычке, чем с каким-то расчетом – следить за политическими событиями в мире.

И вот, пять лет спустя, Лессепс узнает из газет о дворцовом перевороте в Египте, в итоге которого к власти пришел Мухаммед Саид-паша, ставший вали (наместником) этой страны, где довелось служить и Лессепсу. Да не просто довелось служить, а – сдружиться с юным тогда Саидом. Отец Саида, Мухаммед Али, попросил французского консула подтянуть своего сына в верховой езде, фехтовании (Лессепс считался в этих дисциплинах докой) и французском, и дипломат занялся воспитанием четвертого сына тогдашнего вали, которого никто не рассматривал тогда как наследника.


Мухаммед Саид-паша, египетский вали.

Мягкость воспитателя (Саид был неуклюж, толст, ленив и нелюдим), который с легкостью отменял физические упражнения, заменяя их светскими беседами, застольями и возлияниями, произвела на Саида самое замечательное впечатление, и вступив на престол, он ответил на письмо Лессепса приглашением о встрече.

И вот Лессепс в Египте, и вот благодарный Саид-паша оказывает своему гостю невиданные почести. Говорят, что чуть ли не в первый день своего визита в Каир Лессепс рассказывает вали о планах строительства Суэцкого канала, и Саид с легкостью предоставляет де Лессепсу концессию на отчуждение земель и строительство канала.

Тут стоит немного отвлечься и сказать о том, что идея канала существовала очень давно. Более того, в истории случались периоды, когда канал существовал, правда, находился он не на месте нынешнего Суэцкого – он соединял с Красным морем один из рукавов Нила, но поддерживать его в рабочем состоянии было невероятно сложно, его постоянно заносило песком. Однако в 767 году халиф Мансур приказал канал закопать – ему не нужны были торговые пути, которые бы проходили мимо его новой столицы – Багдада.

Многие века канал оставался мечтой, и мечтать о пути, который бы приблизил Европу к Азии, люди не переставали. Наполеон Бонапарт, оказавшись в Египте, даже объявил о своем намерении обязательно этот канал построить, но предпочел великую войну великой стройке, отбыв в Европу.


«Канал фараонов», маршрут от одного из рукавов Нила через Соленые озера в Суэцкий залив. Достоверно известно о том, что он, минимум трижды в истории, функционировал.

По приказу Наполеона инженер Лэпер провел съемку местности на маршруте предполагаемого канала и пришел к выводу, что разница уровня Средиземного и Красного морей составляет около 9 метров, то есть потребуется строительство шлюзов (что сильно усложняло и удорожало работы).

Коллеги Лэпера по всей Европе буквально кричали, что его расчеты ошибочны, и доказывали, что уровень воды в морях практически одинаков, однако, пока ученые спорили, Наполеон окончательно потерял интерес к возвеличиванию себя стройками, сосредоточившись на возвеличивании себя массовыми убийствами, именуемыми в исторической традиции, войнами – в чем, заметим, весьма преуспел.

Впрочем, это император потерял интерес к каналу, а из общественного сознания такой интерес никуда не ушел, и самым горячим сторонником идеи такого строительства стал Анри Сен-Симон, аристократ и утопист, который настойчиво писал, как послужат делу объединения человечества Суэцкий и Панамский каналы.

Его настойчивость привела к тому, что в Египте «десантировалось» некоторое количество поклонников его учения, которые предполагали, что вопрос со строительством канала решить довольно просто – стоит только доказать очевидную выгоду этого пути местному вали, а деньги под такую идею, опять же, по причине её исключительной и очевидной выгоды, найти будет очень просто.


Анри Сен-Симон. Не все великие социалистические идеи этого утописта осуществились, но вот Суэцкий и Панамский каналы, о которых Сен-Симон писал, как о совершенно необходимых человечеству для его единения, и главным пропагандистом идеи строительства которых он был, в итоге, будут построены.

Увы, всё вышло с точностью до наоборот: вали не только отказался общаться с социалистами но даже организовал их травлю, и четыре года спустя Анфантен, лидер этой команды, возвращается во Францию. Заметим, что ни сам он, ни сенсимонисты вообще, так и не откажутся от идеи строительства канала, и их расчеты (инженер Линен предоставит им отличный проект строительства) и пропагандистскую мощь (именно Анфантен придумает красивый образ – «Босфор в пустыне», который будет использован Лессепсом) в будущем будет успешно эксплуатировать наш герой.

Впрочем, к моменту появления Лессепса во владениях Саид-паши существует уже прекрасный проект австрийского инженера Негрелли (который, в итоге, и будет принят за основу при строительстве).

Беда в том, что общий «расклад сил» в мире выглядит для строительства канала неблагоприятно: главный противник – Англия, бесспорный лидер мировой торговли, а значит, и мироустройства, диктует свои правила игры: канала быть не должно. Потому что такой канал предоставит большие преимущества другим державам, не английским портам, а средиземноморским, таким, как Марсель, Триест или Одесса, тогда как Лондон или Портсмут окажутся отдалены от главного фарватера. Англия диктует свои условия Стамбулу, тот, в свою очередь, диктует свою волю своим египетским наместникам.

Вместо канала предполагается устроить железную дорогу, которая соединила бы Александрию и Каир с Суэцем, что успешно и было осуществлено Робертом Стефенсоном, сыном знаменитого изобретателя железнодорожного дела.

Такой расклад Англию вполне устраивает: все грузы, следующие из Средиземного моря в Красное и обратно, перевозятся английской железной дорогой, строительство которой (окончательно завершенное в 1858 году) окупается уже в первый год эксплуатации.


Вот это изящное чудо человеческого гения (производства 1860 года), продукт мастерской Роберта Стефенсона, обслуживало египетские железные дороги.

Ни одна страна в мире тогда не в состоянии изменить расклад сил, но… вот тут-то и появляется на арене великий Фердинанд де Лессепс, и этот авантюрист в полной мере реализует свой так и не растраченный дипломатический потенциал.

Саид, о котором говорят как об исключительно «добром» вали (европейцы чаще именуют его «вице-король») легко уступает любому нажиму, буквально прячась от просителей и от государственных дел, но уж если просители его настигают, то они буквально вьют из слабого человека веревки: де Лессепс выжимает из него концессию на строительство и эксплуатацию канала на 90 лет и покрытие расходов на его строительство.

Восток, впрочем, дело тонкое (уж Лессепс-то это прекрасно понимает) и обещания, даже закрепленные на бумаге, по ценности не превышают стоимость самой бумаги – действовать надо быстро, пока какие-нибудь переменившиеся ветра не занесут идею песком забвения. И Лессепс действует.

Для строительства канала нужно одобрение его турецким султаном, но, при всей изворотливости Лессепса, англичане блокируют все его попытки добиться согласия Порты.


Англия правит миром. И нацеливается на Египет. Карикатура XIX века.

Лессепс совершает поездку в Лондон, в надежде переменить общественное мнение в пользу канала – за месяц пребывания там он 80 раз (!!!) выступает с речами в сообществах всех уровней. Но туманный Альбион холоден, лед так и не растоплен.

Лессепс подвижен необыкновенно – всего за год он совершает невероятное количество поездок и встреч с влиятельными особами, в том числе и премьер-министрами крупнейших европейских держав, он выпускает специальное издание, посвященное идее строительства, но сама идея никак не двигается с места. В итоге дипломат меняет тактику: от первоначального плана принадлежности канала «капиталистам всех наций» он делает ставку на его значимость для развития Египта (очень пригодился красивый образ Анфантена про «Босфор в пустыне»), именно Саид исправно, пусть и неохотно, платит ему огромные деньги, которые, как уверяют и современные Лессепсу газеты, и поздние исследователи, в большинстве своем Лессепс присваивает. Но и «остатков» хватает на организацию мощной пропагандистской компании.

К тому же дальняя родственница Лессепса, Евгения Монтихо – третья императрица Франции, и, как минимум, поддержка родины Лессепсу обеспечена.

Общественное мнение медленно, со скрипом, но верно, поворачивается в сторону Лессепса. Даже в английской прессе появляются статьи о том, что идея канала, вполне возможно, не так уж и плоха. От Лессепса уже не отмахнуться, его принимает и с ним дискутирует даже премьер-министр Англии Пальмерстон, причем Лессепс в таких дискуссиях выглядит очень убедительно.


Суэцкий канал, схема строительства и карта перепада высот.

Это усиление собственных позиций дает возможность Лессепсу собрать в ноябре 1855 года в Париже цвет мировой инженерии и министров общественных работ и торговли ряда стран (в числе которых Австрия, Пруссия, Франция, Англия и даже воюющая, пусть в это время уже – формально, с двумя последними, Россия – война войной, но здесь дела мировой значимости).

Техническая элита обсуждает варианты проекта канала, а после, в полном составе, отправляется в Египет, где Лессепс выкидывает один из своих лучших фокусов: его переводчики и его сопровождающие на каждом шагу демонстрируют, как важен, значим и знаменит Лессепс в Египте, как одно его имя якобы «распахивает любые двери». Подогретая Лессепсом пресса описывает истории, вроде такой: когда министр Сардинии захотел посетить мечеть, в которую не мусульман не пускали, то проводник министра якобы сказал служащему мечети, что сам Лессепс просил провести для министра такую экскурсию: двери мечети были мгновенно распахнуты, а министра ожидал самый любезнейший прием. Подобными случаями пестрит история поездки этой международной делегации, в течении которой якобы имя Лессепса отворяло двери и дворцов, и хижин, и все эти простые хитрости способствуют взлету и без того уже высокого авторитета Лессепса в глазах европейцев. Всем, благодаря прессе, становится известно, что на свете есть человек, могущество которого в Египте беспредельно.

Впрочем, главную задачу этого шоу Лессепс видит в ином – «международная комиссия инженеров и ученых» и сделанные ими выводы – еще один очень важный шаг в направлении легализации идеи канала.


Блок, посвященный юбилею Суэцкого канала, с памятной маркой, на которой изображены де Лессепс и Саид-паша.

Лессепс выкручивает руки Саиду, получая для канала всё новые и новые льготы, в том числе и лично для себя (он становится президентом акционерного общества по управлению каналом сроком на 10 лет). И, что очень важно, Египет предоставляет 80% рабочей силы, требующейся для строительства канала (первоначально планировалось, что концессионеры будут самостоятельно завозить и оплачивать рабочих, так как сама зона строительства канала была в те годы совершенно безлюдна).

Общественное мнение европейцев понемногу качнулось в сторону Лессепса, но позиции правительства Англии, главного тормоза в строительстве канала, были незыблемы, даже смена правительства в Лондоне и Стамбуле не изменила ситуации. И Лессепс пускается на рискованный шаг: он объявляет о создании акционерного общества «Всеобщая компания Суэцкого канала». Выпускаются акции, 400 тысяч, стоимостью по 500 франков за штуку, что совпадает с оценкой строительства канала международным сообществом инженеров, посетивших Египет (200 млн. франков).


Ценные бумаги акционерного общества Суэцкого канала.

500 франков за акцию – сумма солидная, но Лессепс и рассчитывает на мощную тогда во Франции прослойку рантье, которые обеспокоены тем, как понадежнее и прибыльнее использовать свои сбережения. Лессепс буквально терроризирует рантье, раздувая через прессу патриотическую истерию: раз это не нравится Англии, значит, это хорошо для Франции, и каждый «настоящий француз» из «патриотического долга» обязан купить акции канала.

Это помогает (207 тысяч акций распространяется во Франции), но вот с продажей в других странах дело идет туго. В Англии и США покупателей не нашлось вовсе, продажа большого пакета в Австрии сорвана. Россия, Пруссия и другие страны отважились на единичные покупки, и Лессепс в очередной раз вьет веревки из Саид-паши, объявляя его владельцем очень большого пакета акций – даже Саид, мягкая игрушка в руках своего хищного «друга», пробует сопротивляться, но, конечно же, как и всегда, уступает и позволяет себя использовать.

Юридически акционерное общество должно было бы начинать действовать после покупки всех акций, вот только непроданными остаются более 100 тысяч. Может, это и остановило бы кого-то, вот только не Лессепса – он объявляет о том, что продажи закрыты и капитал сформирован, вторично пользуясь именем и мягкотелостью Саид-паши, и приступает к делу.

Уже известный нам Алоис Негрелли, автор проекта канала, назначен главным инспектором строительства. Он успевает до своей смерти в 1858 году провести разметку канала, но после его смерти всеми работами самостоятельно руководит уже Лессепс, который решает массу технических и организационных задач, привлекая для решения задач технически грамотных инженеров. Впрочем, именно с этого момента за Лессепсом закрепляется незаслуженная слава инженера, чему сам он очень рад, ему льстит, когда пресса именует его «инженером Лессепсом».


Алоиз Негрелли, Суэцкий канал построен по его проекту.

Начало, собственно, строительных работ в апреле 1859 года, при всей их ожидаемости, вызвало невероятный дипломатический скандал и поставило великие державы чуть ли не на грань войны. Англичане со спартанской прямотой объявили Саиду-паше, что «симпатии к Суэцкому каналу всерьез угрожают существованию Вашей династии». Турецкие власти прямо приказали своему вали Саиду прекратить все работы. Перепуганный Саид тут же транслирует запрет Лессепсу, но… но неугомонный француз просто игнорирует приказ своего египетского друга, что вовсе не означает, что Лессепс надеется на «авось» — он разворачивает довольно бурную дипломатическую деятельность, добиваясь полного одобрения его работы императором Франции. Наполеон III уже не просто «сочувствующий» проекту, он полностью в деле – в Египет и Константинополь направляются соответствующие, довольно грозные по содержанию, ноты, а Лессепс еще и добивается публичного выражения полной поддержки своему проекту в Австрии и Сардинии. Встретив столь категорический отпор, англичане несколько умеряют пыл: серьезные конфликты никому не нужны, у них хватает проблем в Индии, где в тот момент сконцентрирована значительная часть их армии.

Строительство началось, причем сама работа не кажется никому сложной, в Европе с некоторой иронией пишут, что надо всего-то прокопать очень длинную канаву. Для рытья этой канавы компания Суэцкого канала нанимает в Европе первых своих сотрудников, числом несколько более 2 тысяч – в основном, это инженеры и техники, хотя есть и неквалифицированные работники. Для рытья очень длинной канавы нужны рабочие руки, причем, учитывая полное отсутствие механизации – очень много рабочих рук.


Современный Порт-Саид. Ну, может быть, и не «новый Константинополь», но — полумиллионный город, живущий вполне энергичной жизнью.

Взять их неоткуда, места, через которые должен пройти канал, практически безлюдны (несколько бедуинских кочевий и пара мелких рыбацких поселков), а нужны были десятки тысяч рабочих рук.

Лессепс выкидывает очередной трюк – поселок строителей на берегу Средиземного моря он торжественно называет Порт-Саидом в «честь своего лучшего друга Саид-паши», смело обещая новому городу славу «нового Константинополя» (ну, логично – коль строится «новый Босфор», то должен же быть и «Новый Константинополь»). Этот «щедрый подарок» Лессепса египетскому вали был, понятно, сделан не просто так – от Саид-паши ожидалась ответная благодарность, и она, разумеется, не заставила себя ждать.

Саид расплачивается за это обещанием (ранее он подписал договор, что обеспечит 80% рабочих рук) сгонять на стройку египетских крестьян – феллахов, число которых быстро растет. Вскоре на прокладке канала работает уже более 25 тысяч человек, это – бесплатная рабочая сила, отрабатывающая «барщину». Правда, их надо кормить и снабжать водой – доставкой воды в разгар строительства заняты более 6 тысяч верблюдов.

Подобное – совсем не редкость в истории страны, даже за примером ходить далеко не нужно: только что построенная Стефенсоном-младшим железная дорога строилась именно так, силами феллахов.


Строительство канала.

«Прокопать длинную канаву» оказалось делом сложным, ручной труд при дикой жаре уносил десятки жизней каждый день. Сведения об этом просочились в английскую прессу, которая громко заговорила о нечеловеческих условиях труда, на что Лессепс, естественно, ответил обвинениями в адрес англичан в том, что построенные ими в Египте железные дороги «вымощены костями невинных феллахов». В итоге соревнование в цинизме закончилось вничью и затихло само собой.

Со статистикой смертей при железнодорожном строительстве и в самом деле не всё понятно, во всяком случае, она явно была ниже, чем при рытье «длинной канавы». Что касается погибших на строительстве Суэцкого канала, то одно время была популярна циничная фраза о том, что «1 метр строительства – один труп», то есть, иначе говоря, автор полагал, что строительство унесло жизни 160 тысяч человек. Минимальная оценка «жертв Суэца», 80 тысяч, однако, тоже невероятно высока.

Сложности с самой стройкой и изнуряющие условия труда, скудное питание и недостаток воды усугублялись эпидемиями, постоянно сопутствовавшими стройке. Тиф и холера, два пика которых, в 1863 и 1865 годах, посчитали эпидемиями, косили людей с самого начала работ до самого их окончания.

В 1863 году, в возрасте 41 года, умирает Саид-паша – говорят, ожирение и алкоголизм, следствие двух любимейших занятий вали, свели его в могилу досрочно. Это невероятно расстраивает Лессепса, лишившись «мягкой игрушки», с помощью которой он фактически решал все вопросы строительства и при попустительстве которой он превратил зону строительства канала в экстерриториальную, управляемую им одним, больше нет, а дело теперь приходится иметь с племянником своего «друга», Измаил-пашой, властным, умным и расчетливым правителем. Впрочем, после многих трений, Лессепс поладил и с ним тоже, и тут стоит сказать отдельно об огромной роли друга и визиря Измаил-паши, Нубар-паши, Нубара Нубаряна, армянина из Смирны, добившегося самых высоких постов в Египте (он трижды будет в будущем, как премьер-министр, возглавлять правительство страны).


Нубар-паша, армянин на службе египетского хедива, премьер-министр, чье слово, в определенный момент, значило в Египте всё.

Измаил и Нубар склоняют Лессепса к пересмотру договора по каналу в пользу египетской стороны, обещая, в этом случае, резкое смягчение в отношении строительства со стороны Стамбула и Лондона, и Лессепс принимает разумные аргументы, идя на определенные уступки.

Нубар-паша, и в самом деле, проявляет и чудеса дипломатии, снимая основные претензии со стороны англичан и турок, и чудеса предпринимательства – теперь строительство канала финансирует не египетский вали из средств казны, а привлеченные Нубаром инвесторы, в том числе, английские.

Египет Измаила и Нубара явно изменился, два главных человека страны понимают, что канал для страны – невероятный козырь, «пугалка» от английских парламентариев, которые кричат на весь свет (прежде всего, чтобы слышал султан Турции) о том, что «обладая каналом, Египет в любой момент может заявить о своей независимости». Это мнение ими принимается и полностью разделяется, разумеется, для себя они воспринимают сказанное весьма положительно – да, они чужими руками создают фундамент благополучия и независимости страны.


Работы на Суэцком канале.

Измаил и Нубар жестко гнули собственную линию, и впервые грязные приёмчики Лессепса стали давать сбои: чтобы смягчить позицию Египта, он организовывает истерическую кампанию в прессе, лейтмотив которой – «Египет ничем не пожертвовал для строительства канала». Заявление довольно наглое и, мягко говоря, не правдивое, ибо именно трудом, жизнями и деньгами египтян и обеспечивалось строительство – так или иначе, на Египет оно не оказывает никакого воздействия, всё тот же Нубар-паша добивается аудиенции у Наполеона III, после чего феллахов компании Суэцкого канала приходится уже нанимать. Отсутствие рабского труда приводит к появлению довольно значительной, по тем временам, использованию самой передовой техники: землечерпалки и локомобили заменяют ручной труд, оказывается даже, что их использование дает довольно существенную экономию. Феллахи изобретают и «землеотбрасывающую» машину – полотно на вращаемых барабанах – на полотно набрасывается земля, которая удаляется этим конвейером на большое расстояние – приспособление, заменяющее сотни рабочих с тачками.

Строительство близко к завершению, и Лессепс больше не вникает в детали стройки – со всем отлично справляется мощный и квалифицированный интернациональный корпус инженеров. Сам же Лессепс готовит открытие канала, которое (и тут мнения Измаила и Нубара с ним полностью совпадают) должно стать грандиозным праздником и «явить миру новый, современный Египет». Именно для этого на открытие канала загодя приглашаются императоры и короли, писатели и философы, композитору Верди заказана опера на «египетскую тему» для премьеры в первом на Востоке и специально построенном оперном театре (опера «Аида» и в самом деле войдет в сокровищницу мировой культуры).


Опера «Аида» Джузеппе Верди, одно из самых исполняемых произведений в мире. Имя Аида, придуманное специально для героини, с тех пор одно из самых популярных в мире.

Эту оперу не успели показать во время торжеств на открытии Суэцкого канала — оперный театр не успели достроить, и её премьера в Египте состоялась годом позже
На торжествах присутствует сама императрица Франции Евгения, та самая родственница Лессепса и его личный «ключик к императору», которую, не без основания, считают законодательницей мод, но всех без исключения затмевает Лессепс – невысокий пышноусый крепыш брызжет энергией, заполняет собой всё, он – герой, он – победитель, причем этот герой и победитель не принадлежит Франции, он принадлежит миру. Награды, ордена, звания сыпятся на него в таком количестве, что даже тщеславный Лессепс не успевает им радоваться.

Восторженные поклонники Лессепса предлагают немедленно установить ему памятник, и он появится в Порт-Саиде, но только в 1899 году, уже после смерти Лессепса (и будет демонтирован президентом Египта Насером в 1956 году).

В довершении всего объявлено о женитьбе 64-летнего Лессепса (он к тому времени овдовел) на 20-летней красавице – ну, отчего бы и нет, Лессепс выглядит таким бодрячком! Забегая вперед, заметим, что этот союз принесет им 12 детей, вдобавок к 5 детям Лессепса от первого брака.

Итак, 17 ноября 1869 года движение по Суэцкому каналу открыто, что, как оказалось само по себе, поначалу вовсе не приносит ожидаемых дивидендов, не до канала ни самому Лессепсу, ни Франции вообще, тяжелейшее поражение во франко-прусской войне отодвигают дела в Суэце на третий план, и… корабли идут мимо Суэцкого канала.


Порт-Саид в XIX веке.

В 1870 году суммарный тоннаж грузов, прошедших через Суэцкий канал, составляет всего около 3% от грузов, прошедших традиционным маршрутом, вокруг Африки. На следующий год эта цифра вырастает вдвое (больше 6%), это отличный рост, но эти цифры и близко не похожи на ожидания акционеров. Более того, компания несла значительные убытки и даже, в какой-то момент, была близка к банкротству.

В 1875 году Измаил-паша продает свои акции Британии, и каналом теперь распоряжается англо-французское руководство, причем англичане активно «англоизируют» канал, пользуясь тем, что после поражения во франко-прусской войне политическое и военное влияние Франции сильно упало – правительство Франции вынуждено «маневрировать», чтобы не допустить столкновения с Англией. В свою очередь, доминирование Англии на Суэцком канале приводит к недовольству египетских военных, которые решают силой удалить англичан.

Англия пользуется этим как поводом для вторжения в Египет (при фактическом нейтралитете Франции и Турции) – их военное превосходство предопределяет и судьбу Суэцкого канала, в управлении которым Англия теперь многие годы будет играть решающую роль.


Открытие Суэцкого канала.

Впрочем, что касается коммерческой части, то, с приходом англичан, дела у акционеров идут блестяще – и раньше в мире три четверти морских перевозок осуществлялись под британским флагом, и теперь их корабли всё чаще выбирают именно Суэцкий канал для прохода на Восток. В середине 70-х гг. канал приносит прибыль, в 80-х гг. эта прибыль уже кажется фантастической, начиная с 1877 года она весь XIX век продолжает расти – примерно в 4 раза каждые пять лет. Впрочем, Лессепс уже удалился от дел.

Лессепсу в 1879 году исполнилось 74 года, дела Суэцкого канала его занимают всё меньше и меньше, он по-прежнему в центре внимания и в зените славы. И в его поле зрения попадает следующая идея – строительство другого канала, через Панамский перешеек, который свяжет Атлантику с Тихим океаном.
Беглый первоначальный анализ показывает, что этот канал, как и Суэцкий, можно сделать бесшлюзовым, то есть – еще раз прокопать «длинную канаву».
Лессепс, которого годы не берут, загорается новой идеей. Он посещает США и общается с президентом, выступает с речами в национальном географическом обществе и ассоциации инженеров, его приветствует Конгресс, ему открыты все двери, идея строительства канала кажется совершенно очевидной буквально любому человеку (тут даже у Англии нет возражений и она не чинит идее никаких препятствий), а самое главное, что совершенно всем ясно, что именно Лессепс – герой и гений, тот самый человек, который уже справлялся с подобной задачей, и, спрашивается, кому же еще, если не ему, стоит доверить это важное для всего человечества дело?



В руках Лессепса – проект, который разработан еще в 90-х гг. предыдущего века итальянцем (и офицером испанской короны) Алессандро Маласпиной. В Штатах и Великобритании больше популярна идея строительства Никарагуанского канала (она и сейчас популярна), уже существует даже пакт, который объявляет зону Никарагуанского канала как зону нейтральную и безопасную, но – что может противостоять авторитету Лессепса?
Уже по привычной схеме наш герой собирает видных инженеров из многих стран (среди которых и Гюстав Эйфель, в будущем прославивший себя строительством знаменитой башни, но уже и сейчас – один из ведущих умов Европы) и выезжает в Панаму. Произведена оценка работ, все сходятся на том, что, как и в случае с Суэцким каналом, речь идет о «длинной канаве» (но вдвое короче Суэцкой), шлюзов не потребуется. Влажный климат панамской сельвы кажется исследователям несравнимо более приятным, чем испепеляющая жара Суэца, а сам Лессепс, кстати, отлично говорящий по-испански, и вовсе влюбляется в эти места. Первоначально стоимость работ оценивалась в 1 млрд франков, но обманчиво-благостные панамские красоты сыграли злую шутку: стоимость работ была сокращена до 658 миллионов.
По проверенной уже схеме создается «Всеобщая компания межокеанского канала», президентом которого становится Фердинад де Лессепс, а вице-президентом – его сын Шарль. Компания выпускает 600 тысяч акций стоимостью в те же 500 франков каждая, опять же, расчет делается на многочисленных и состоятельных рантье. Выкуп акций проходит «на ура», капиталы нового акционерного общества сформированы, и компания, выкупив у британского инженера Уайлза концессию на право проведения работ (ушлый англичанин в свое время купил её у правительства Колумбии), наконец, приступает к работам.



И тут сразу же что-то идет не так. Вернее, не так идет буквально всё. Выясняется, что под слоем почвы, которая постоянно осыпается, а оползни опасны для жизни людей и для техники, скрывается массив горных пород, преодоление которых никак не было учтено в первоначальной смете. Строителей донимает малярия и желтая лихорадка (в процессе работ эти болезни унесут жизни более чем 20 тысяч человек), и собранных денег, в связи с резким удорожанием строительства, никак не хватит на проведение работ.

Лессепс действует в привычном ключе: он тратит огромные суммы на PR, многие годы ему удается скрывать истинное положение дел, и это дает ему возможность проводить всё новые и новые эмиссии акций, пополняя стремительно тающий бюджет стройки. В 1885 году Лессепс решается и вовсе на отчаянный шаг – выпуск выигрышных облигаций на сумму в 600 миллионов франков, для чего подкупает чуть ли не половину парламента, так как закона о подобных финансовых операциях нет.

В этот момент уже становится понятно, что без шлюзов на канале не обойтись, и их проектирование и строительство поручается Гюставу Эйфелю. Впрочем, всё это было уже судорожными решениями, которые спасти ситуацию не могли. Рабочие и инженеры, привлеченные поначалу очень неплохими заработками, массово бегут из Панамы, распуская слухи о том, что строительство топчется на месте, а строители массово гибнут. Деньги у акционерного общества заканчиваются, а дело стоит, все попытки раздобыть их в Америке, где популярность Лессепса необыкновенно велика (именно он, от имени Франции, вручал Америке в свое время знаменитую Статую Свободы), России (куда специально едет главный инженер компании) и других странах не заканчиваются ровным счетом ничем.



Выясняется, что две трети собранных денег компания потратила на PR и подкуп политиков, и только треть – на производство работ, из которых выполнено примерно 2/5 от запланированных. В 1888 году, том самом году, когда, согласно многочисленным публичным обещаниям Лессепса, по Панамскому каналу должны будут пройти первые корабли, начинается дело о признании «Всеобщей компании межокеанского канала» банкротом.
Это означает, что более 700 тысяч французских рантье – на грани разорения.
Сказать, что общественный резонанс велик – ничего не сказать: кроме 700 тысяч, потерявших свои сбережения, стоит добавить также членов их семей и их родственников, и миллионы сочувствующих (минус миллионы злорадствующих, как часто бывает в подобных случаях) – в общем и целом резонанс – совершенно небывалый, пресса пишет о самой масштабной афере в истории человечества, слово «Панама» становится синонимом наглого и беззастенчивого надувательства.
Начинается судебный процесс, подготовка к которому длится довольно долго. Среди обвиняемых – сам Фердинанд Лессепс, его сын Шарль и инженер Эйфель.



Имущество компании, которое в тот момент представляет из себя брошенную в сельве проржавевшую технику, не представляется ликвидным, платить по обязательствам руководителям акционерного общества нечем. Депутаты яростно отпираются от обвинений в коррупции, объясняя, что деньги от акционерного общества они получали не как взятки, а как гонорары за работу по популяризации идей межокеанского канала (хотя не все: нашелся один простодушный, который признался в получении взятки за продвижение закона об облигационном займе, и – получил реальный срок).

Судебный процесс идет довольно неспешно, виновными признаны Шарль де Лессепс и Эйфель, но вскоре дело закрывают – слишком уж серьезные и влиятельные люди стоят за этими махинациями, а признанных ранее виновными – освобождают от ответственности.
Самого Фердинанда де Лессепса даже не вызывают в суд, к октябрю 1893 года у него, совсем еще недавно поражающего окружающих своей бодростью и энергичностью, развилась деменция (что фиксирует посетивший его на дому судья). Он плохо понимает, что происходит, с трудом узнает окружающих, его речь бессвязна, а воспоминания отрывочны.
В 1894 году Фердинад де Лессепс умирает в возрасте 89 лет.
Пять лет спустя ему, главному виновнику панамской аферы, будет поставлен памятник в основанном им Порт-Саиде.



Панамский «недострой» будет выкуплен у Франции администрацией США, и все проблемы строительства канала, о которые разбилось акционерное общество Лессепсов, будут в дальнейшем учтены – в 1914 году по каналу пройдет первый пароход.
Ну, а удивительная судьба Фердинанда де Лессепса, гениального авантюриста и прожектера, стараниями которого на Земле остался след в виде двух самых знаменитых каналов, проделавшего путь от «гения цивилизации» до разбитого маразмом неподсудного инвалида, обвиняемого в мошенничестве, остается в нашей памяти как яркая черта той удивительной и странной эпохи.

Автор: Александр Иванов

---

Виртуальный VDS сервер с быстрыми NVMе-дисками и посуточной оплатой можно у Маклауд.