В США роботы подвозят стеллажи, сортируют товары и укладывают коробки. В России те же задачи выполняют люди с тележками. Почему разрыв в технологиях достиг десятилетия и можно ли его сократить?

В крупнейших логистических сетях мира складская роботизация определяет скорость обработки заказов, себестоимость и конкурентоспособность. Amazon за последние десять лет превратил свои центры исполнения заказов в полностью интегрированные технопарки, где человек скорее оператор системы чем рабочая сила. В России же склад по-прежнему остаётся ручным процессом: тележки, сортировка, конвейеры и почти без автономных машин.

Разрыв оценивается как минимум в два поколения технологий. И фактически наша автоматизация пока находится на базовом уровне. Там где для мировых лидеров эта стадия осталась в прошлом десятилетии. Давайте разбираться почему на примере крупнейших маркетплейсов США и России.

Три волны складской роботизации

Пойдем с самого начала.
Мировое развитие робототехники в логистике шло неравномерно, но с чёткой внутренней логикой. Если упростить таймлайн прогресса, то можно выделить три крупных этапа, каждый из которых переопределяет роль человека на складе и степень автономности процессов.

Волна первая – транспортная
Началась она с того, что человек перестал ходить за товаром.
Появились автономные тележки (AGV) и мобильные роботы (AMR), которые взяли на себя простейшую, но самую энергоёмкую часть – перемещение массивов товара.

Для Amazon эта революция случилась в 2012 году, когда компания купила стартап Kiva Systems и интегрировала его решения по всей логистической сети. С тех пор десятки тысяч одинаковых жёлтых платформ непрерывно курсируют между зонами хранения и сборки, подвозят товары и оптимизируют маршруты с помощью центральной системы управления. Человеческий труд конечно сохранился, но стал сосредоточен в точках отбора и контроля. Скорость складских операций выросла кратно, а стоимость квадратного метра полезной площади снизилась, потому что роботам не нужно оставлять проходы между стеллажами.

Вторая волна – сортировочная.
Когда перемещение стало автоматическим, следующей логичной целью стало освобождение человека от ручного отбора. На этой стадии появились роботизированные манипуляторы с присосками и компьютерным зрением, способные брать отдельные предметы, различать их по форме и массе, сортировать или перекладывать из контейнера в контейнер.

И это гораздо сложнее, чем кажется: коробки и пакеты могут быть нестандартными, мягкими, бликующими, требующими разных типов захвата. Amazon потратил почти десятилетие, чтобы довести эту технологию до промышленного уровня. Системы Robin и Cardinal, внедрённые на складах компании умеют обрабатывать тысячи позиций в час и работают совместно с роботизированными тележками, формируя единый конвейер без участия человека.

Третья волна – универсальная
Здесь робот уже не просто исполнитель, а автономный агент способный адаптироваться к ситуации. Он получает зрение, по сути осязание, обратную связь по силе захвата, анализирует форму и материал предмета, принимает решение, как действовать. Фактически это переход от механики к интеллекту.

Amazon называет эти решения Blue Jay и Vulcan: потолочные робот-руки, которые перемещаются над рабочей зоной, захватывают предметы, укладывают их в коробки и взаимодействуют с другими машинами. В их основе системы машинного обучения, которые учатся на реальных данных из миллионов операций. Компания рассматривает эти роботы как следующий шаг после манипуляторов: универсальные, самоуправляемые, совместимые с другими типами автоматизации.

Три волны можно рассматривать как ступени усложнения взаимодействия человека и машины. Если первая это механизация движения, вторая автоматизация действий, то третья – начало автономии.

В России

А вот роботизация российских складов пока остаётся на уровне отдельных экспериментов. Даже у лидеров рынка автоматизация воспринимается как сложный и дорогостоящий проект, а не как базовый элемент операционной модели.
Пока Amazon внедряет автоматизированные инновации  у нас большинство площадок всё ещё проектируются под человека: с проходами, зонами хранения и ручной комплектацией.

Самым продвинутым примером можно назвать Wildberries.
Компания первой публично заговорила о внедрении мобильных роботов и автоматических линий. В 2023 году был запущен первый участок, где перемещение выполняется без участия человека. Позже Wildberries сообщила о тестах с шестью осевыми манипуляторами, которые способны поднимать и перекладывать коробки. Но важно понимать масштаб: это не запущенная и настроенная сеть, а пилотный проект.

В нём несколько линий с ограниченным участком и постоянное присутствие контролирующих процесс инженеров. Большая часть операций (комплектование, маркировка, упаковка, загрузка) всё равно остаётся ручной. Фактически это гибрид, где автоматизация работает на уровне демонстрации возможностей, а не промышленной эффективности.

С Ozon дела ещё хуже – на их складах пока вообще не пахнет автоматизацией.
Компания активно инвестирует в IT-инфраструктуру, строит распределительные центры и открыла собственную лабораторию робототехники. Но по факту на крупнейших складах в Петербурге, Подмосковье и Казани всё выглядит очень традиционно. Автономных платформ или манипуляторов там нет, а единичные эксперименты пока не вышли даже за рамки прототипов. При этом Ozon действительно готовит внутреннюю базу для дальнейшей автоматизации: если ориентироваться по новостям ведётся разработка ПО, создаются интерфейсы управления потоками. Однако до внедрения полноценной робототехнической инфраструктуры всё ещё далеко.

Остальные игроки вроде Яндекса, СберМегаМаркета, KazanExpress  движутся примерно в том же направлении. Они оптимизируют маршруты, внедряют адресное хранение, устанавливают автоматические весовые и габаритные линии, но это механизация, а не роботизация. Машины выполняют строго заданные функции и не принимают решений, а это то что десять лет назад считалось стандартом для развитых рынков.

В целом можно сказать, что Россия находится в переход��ом состоянии между «нулевой» и первой волной. Мы уже понимаем, что без автоматизации рост e-commerce упрётся в потолок производительности, но пока этот процесс держится на энтузиазме отдельных компаний. Нет серийных решений, нет отлаженной инфраструктуры, нет массового спроса со стороны рынка. Даже на современных складах всё ещё требуется множество операторов, которые вручную перемещают, сортируют и комплектуют заказы. Машины присутствуют, но они подстраиваются под людей, а не наоборот.

Причина не в отсутствии компетенций — в экономике масштаба. В США каждая новая волна роботизации становилась стандартом и быстро тиражировалась. В России всё пока происходит точечно: один пилот, одна площадка, одна новость. Мы фактически стоим у входа в первую волну, где автономная тележка остаётся редкостью, а робот с рукой новостью на целый год.

Причины отставания

Формально можно говорить о дорогих кредитах, санкциях и нехватке интеграторов. Но существуют две простые причины, которые объясняют почти всё. Первая дешёвая рабочая сила. Вторая – нехватка мозгов, способных построить и обслуживать сложные системы.

Российская логистика держится на людях, которых можно нанять на смену. Без страховок, соцпакета и долгих обязательств. Сегодня человек вышел, а если завтра и не пришёл на его место найдется другой. 

Средняя ставка сборщика или грузчика в несколько раз ниже, чем в США (16$/час против ~4-5/час), а автоматизация требует сотен миллионов рублей инвестиций и лет на окупаемость. В такой экономике робот проигрывает человеку просто потому, что человек пока что слишком дешев. Компании не видят смысла вкладываться в технологии, когда можно за ту же сумму закрыть десяток вакансий.

Добавьте сюда текучку и отсутствие стимулов.
Когда рабочие не задерживаются на местах, нет смысла обучать их работе с техникой или менять процессы. Гораздо проще держать постоянный поток новеньких и поддерживать логистику людьми, а не алгоритмами. 

Вторая причина кадровый голод.
Даже если кто-то захочет поставить роботов, их просто некому будет интегрировать. Не хватает высококвалифицированных инженеров и программистов, а те кто действительно умеет строить сложные системы, либо давно работают за границей за достойную оплату, либо ушли за ней же в оборонку. Молодёжь конечно идёт в IT, однако чаще в качестве хайпа – реально хорошие спецы не могут получить предложений соответствующих их навыкам, поскольку многолетний вклад в обучение и степень ответственности не перекрываются предложениями рынка. 

Без инженеров нет автоматизации, а без автоматизации – спроса на инженеров. Этот замкнутый круг и есть главное объяснение того, почему российские склады до сих пор остаются ручными. 

Что это значит для рынка

Разрыв в уровнях автоматизации напрямую отражается на экономике: на скорости доставки, себестоимости заказа, конкурентоспособности и даже на географии складской сети. Для Amazon роботизация не разовая инвестиция, а инструмент снижения переменных издержек. Чем выше доля машин, тем стабильнее производительность и ниже зависимость от человеческого фактора. Это позволяет работать с минимальной маржой и при этом удерживать сервис – доставка в день заказа, возврат без контакта, обработка миллионов позиций без простоев.

В России ситуация обратная.
Каждый новый склад решает задачу закрыть сезон, а не повысить эффективность ,а логистика растёт линейно  вместе с количеством людей. Чтобы увеличить пропускную способность на 30%, нужно нанять на 30% больше работников. Это ограничивает темпы роста и делает бизнес уязвимым: любая текучка, кадровый кризис или повышение зарплат сразу отражаются на себестоимости.

Уровень автоматизации влияет и на структуру цепочек поставок. Там где склад работает как единая цифровая система, можно перераспределять нагрузку между регионами, объединять заказы, гибко управлять ассортиментом. Российские площадки часто действуют как изолированные узлы: каждая живёт по своей схеме, и любая перегрузка вызывает сбой по всей сети.

Для рынка труда последствия тоже очевидны.
Без роста автоматизации e-commerce остаётся трудоёмким сектором с низкой производительностью и ограниченным потенциалом зарплат. В условиях, когда рабочая сила дорожает, а молодое поколение не стремится в физический труд, эта модель становится всё менее устойчивой.

Наконец, отставание замедляет инновации. Пока зарубежные компании оттачивают взаимодействие ИИ и робототехники, в России инженеры заняты адаптацией базовых решений. Это создаёт эффект накопленного технологического долга: даже если завтра появятся деньги и оборудование, рынок всё равно будет догонять, и без опыта эксплуатации.

Таким образом, отставание в роботизации не минус к имиджу, а системный тормоз для всей логистической экономики.

Куда смотреть дальше

Будущее логистики зависит не от самих роботов, а от способности выстроить вокруг них экосистему – кадры, стандарты, инфраструктуру и устойчивую экономику. Технологии, которые Amazon развивал десятилетиями, требуют не просто закупки оборудования, а среды где это оборудование имеет смысл.

Для России ближайшая задача эволюции логистики пройти первую волну. Сделать автономные тележки и простые сортировочные линии не экспериментом, а нормой. Нужны собственные производители AGV-платформ, сервисные компании, доступ к компонентам и единые стандарты интеграции. 

Главное изменение должно произойти в подходе.
Роботизация не способ сократить людей, а инфраструктура, такая же базовая, как связь или электричество. Она определяет не только себестоимость, но и способность бизнеса масштабироваться.

Ну а государство может ускорить процесс: налоговыми льготами, поддержкой интеграторов, субсидиями на внедрение. Но решающее всё равно за самим рынком. Как только автоматизация перестанет восприниматься как эксперимент, первая волна завершится сама, а айсберг тронется с места.

И к слову: я веду блог о технологичных компаниях, которые привносят в мир инноваци��, и успешно реализуют себя на бирже, на pre-IPO и IPO-стадиях и рассказываю где их можно купить.

С вами был Александр Столыпин.
Увидимся в будущем!