Меня попросили написать про свет и я всерьёз об этом задумался. Свинокот заявил, что он лучше меня знает про свет и сам напишет. Я сначала не понял, но когда увидел его писанину, то подумал, что это всех здорово развлечёт.
Это конечно не про светотехнику, но всё-таки про свет. Один хрен. Свинокот не альтерэго, а вообще фиг знает что.



Плохо, плохо, плохо. Очень тяжёлый был вечер… Болезнь, нервное расстройство? Свинокотская нервная система чрезвычайно тонкая штука… Глаза непроизвольно смыкались.

Вам снились предки? Не в том смысле, что родственники, а именно глубокие исторические предки? И если вас хоть чуть-чуть заденет моё непочтительное отношение к предкам, то представьте себе на месте своей мамы доисторическую гориллу из глубины времён, чтобы ощутить весь ужас происходящего.

Свинья мама подталкивает к сочной сисе — кушай, Свинятко!
При чём свинья, какая ещё мама? Разве так можно?!
— Можно, — уверенно сказал адмирал Нахимов, отечески взирая на меня добрыми военными глазами. Ну что за бред, почему Нахимов?
Но так уж повелось, раз адмирал, то либо Ушаков, либо Нахимов. И только в крайнем случае — Нельсон.
— Можно, — строго повторил неизвестный адмирал Нахимов, — и даже нужно! Матрос, полезай на бим-бом брамсель.
«Так точно!» — хотел выкрикнуть я, повинуясь чудовищному военно-морскому гипнозу, хотя и понятия не имел ни про какие брамсели. Однако вместо выкрика получился громкий свинячий взвизг. И в самом деле — наивно было надеятся с таким пятачком на членораздельную речь. И тут я с ужасом понял, что брамселя в окрестностях не видно, да и полезть на него я бы не смог, потому что вместо ног и рук были у меня аккуратные свинячьи копытца. Все было ещё хуже — я и был самым настоящим свинёнком. Я в ужасе посмотрел на доброго адмирала Нахимова — его отеческая улыбка стала приобретать хищно-гастрономическое выражение, а рука медленно двигалась к кортику. Однако вместо кортика вытащил он из ножен огромнейший тесак с золочёной надписью вдоль лезвия «Бим-бом брамсель».
Адмирал был фальшивый, вместо фуражки на него был надет слегка переделанный поварской колпак.

Фальшивый адмирал сделал шаг вперёд.

Я отчётливо увидел, что фальшивый адмирал — это мясник Колян из соседней столовки. Мрачный мужик, склонный к дурацким розыгрышам. И откуда это? Колян даже во флоте не служил и вообще воды боялся. За исключением той, что плескалась в его кастрюльках.
Дела мои плохи. Внутри похолодело. Я дико взвизгнул и на трясущихся копытцах поскакал прочь, не разбирая дороги.

Бег придавал силы. Вдруг я сообразил, что бегу уже нормально, копыта и ужас свинёнка остались в прошлом. Я вздохнул совершенно свободно, постепенно переходя на шаг и осматриваясь. Это был какой-то застеклённый переход, который вёл к огромному залу, что был уже на подходе. Может гостиница? В зале виднелось множество столов и стульев, складированных по углам. Сквозь стёкла перехода солнце светило столь ярко и бескомпромиссно, что в голове возникла мысль — «Египетский отель, не иначе». Я ещё больше расслабился, предвкушая новые приятные ощущения, но зря.

Из перехода раздался неспешный, но очень настойчивый топот. Скорее даже неспешный стук копыт. Я обернулся и похолодел. Все ужасы явления Свиноматки, Фальшивого Адмирала, и вообще всех страхов свинёнка были ничто по сравнению с тем, что на меня надвигалось. Это был самый главный кошмар моей жизни. Неизбывный, как течение времени. Он шёл на меня уверенно, осознавая всю свою мощь и превосходство над такой незначащей козявкой, как я. Он был в своём роде великолепен! Я уже видел его злобную ухмылку, огромные жёлтые клыки и капающую из оскаленной пасти слюну. Он не торопился, подходя ко мне зигзагами и наслаждаясь моей беспомощностью. На его боку, обвитым странной упряжью и обмундированием, я увидел клеймо, выжженное стилизованными под арабскую вязь буквами, — «ДОСТОИНСТВО».

Конечно же я узнал эту тварь сразу. Это был верблюд Тарковского. Но не добродушный матрац, о котором говорил поэт. Этот был специально натренирован на преследование и убийство. Ничего другого он не умел и не знал. Убийство врагов для хозяина. Это и было его достоинством. На этом всё начиналось и заканчивалось.

Тварь подошла вплотную, когда я в последней истерической попытке попытался взять контроль над собой. И у меня получилось. Почти. Я сумел преодолеть оцепенение и ринулся прочь. Бежать было некуда, кроме зала, но в зале не было другого выхода! Я оказался в западне.

Тварь Тарковского вошла неспешно, осознавая мою беспомощность. Но и я вышел из состояния ступора, хотя до конца преодолеть его было невозможно. Я понял, что ситуация то-ли экстраординарная, то ли мистическая, а потому и я вправе использовать весь свинокотский арсенал.
Свинокоты не воинственны и специального оружия нападения у них не имеется, но кое-что мы можем… Я воспарил!

А надо вам сказать, что чуть в сторону от реального мира, — левитация для свинокотов дело вполне обычное. И конечно я взлетел.
Но злобная сволочь оказалась готова и к этому. Она не желала смириться с моей способностью к полёту. Эта оскаленная харя с жёлтыми клыками и капающей изо рта слюной неотрывно смотрела на меня и тупо ожидала моего падения. Мой полёт для неё ровно ничего не значил.

Я висел под потолком зала, а тварь гипнотизировала меня своим ненавидящим взглядом. Свинокоты способны к полёту, но это акт веры. И если тварь своим ненавидящим взглядом настойчиво тащит вниз и нет других мнений, то я начинаю терять высоту. Я цеплялся за что ни попадя, за каждую веревочку и проволочку, но неуклонно снижался. Я уже понимал, что всё проиграно и, чтобы хоть немного отсрочить встречу с отвратительными жёлтыми зубами, я оттолкнулся от какой-то железки…

И выиграл!

Я вылетел через окно, разбив стекло. Удар о землю был ошеломляющим. Почти потерял сознание. Но мне удалось встать.
И вдруг, среди всего шума, услышал звуки каллиопы! Это опять были Битлы. Они всегда меня выручают. Я благодарно взглянул на легендарную четвёрку. Пол без лишних слов протянул мне АК74 и сказал — «Кажется, тебе сейчас нужно именно это». Я взял и молча с чувством кивнул.
Знаменитая четвёрка сразу отправилась по своим делам. Отличные ребята!

«Конец парнокопытному» — подумал я и отправился к ближайшему входу в здание. Расправа была недолгой…

Я вышел из главного входа отеля и вздохнул полной грудью. Жизнь прекрасна! Солнце светило очень ярко, но мир был для меня совсем чужой. После всей нервотрёпки я вдруг заметил, что эта планета не очень похожа на Землю. Перед выходом отеля простиралась огромная мощёная площадь.
В центре стоял легендарный Сфинкс. И хотя он был много меньше, чем земной, но казался при этом невероятно важным и основательным, поскольку состоял из какого-то ослепительно блестящего металла.

Вдруг Сфинкс начал необыкновенно распушаться. Он разрастался вдоль и поперёк нанометрическими полосками, бросая вызов притяжению и демонстрируя, что даже самое тяжёлое может стать легче легкого без всяких фокусов антигравитации. Он начал подниматься вверх. К солнцу! И тогда я понял и рванул. Я зацепился за Сфинкса и отправился к Солнцу. Домой.