В субботний день 1994 года Бенни Лиделл Гловер (Bennie Lydell Glover), наемный работник на фабрике компакт-дисков PolyGram, расположенной в Кингс Маунтин, на севере Калифорнии пришел на вечеринку в дом одного из коллег. Он хотел получить работу на постоянной основе, а эта вечеринка была отличной возможностью пообщаться с руководителями. Уже вечером хозяин дома включил музыку и устроил дискотеку. Гловер, хоть и завсегдатай клубов города Шарлотт, расположенного в часе езды от его дома, никогда не слышал этих песен, но узнавал исполнителей, потому что ему нравилось творчество этих людей.

Позже Гловер понял, что хозяин вечеринки играл музыку, которая была украдена с фабрики и сильно удивился. Политика компании требовала от всех постоянных сотрудников подписания бумаги «о недопустимости кражи». Он знал, что руководители компании были обеспокоены утечками информации и слышал, что некоторых сотрудников арестовывали за присвоение имущества. Но здесь было очевидно, что играет музыка с украденных дисков, несмотря на присутствие руководства. В тот момент Гловер обеспокоился масштабами подпольной торговли музыкой до ее официального релиза. «Мы готовимся выпустить продукт на неделе, а он начинает продаваться на барахолках уже в выходные, – сказал он. – С фабрики очень часто что-то «утекает».


Делл Гловер работал на фабрике по производству CD, чтобы заработать себе на жизнь, но он начал спрашивать себя: «Если MP3 настолько хорош, то зачем заморачиваться с дисками?»

Фабрика работает круглый год и занимает сотни акров лесомассива, среди которых 300 000 квадратных метров составляет рабочая площадь завода. Новые альбомы попадают в музыкальные магазины по вторникам, но их изготавливают, запечатывают и упаковывают за несколько недель до этого. В иной день фабрика производит четверть миллиона дисков. Фабрика PolyGram была дочерним подразделением выдающейся компании-производителя потребительской электроники Phillips, которая является со-изобретателем формата CD.

Одним из коллег Гловера был Тони Докери (Tony Dockery), такой же наемный работник. Они работали на двух противоположных концах оберточного аппарата, в двадцати шагах друг от друга. Гловер подавал диски в аппарат, а Докери брал блестящие укутанные полиэтиленом кейсы и расфасовывал их по коробкам для отправки. Работы оплачивались по $10 в час.

Гловер и Докери быстро подружились. Они жили в одном городе – Шелби, и Гловер начал подвозить напарника до работы. Им нравилась одна и та же музыка. Они зарабатывали одинаковое количество денег. Более того, им обоим нравились компьютеры – в начале 90х это было редкостью для двух рабочих из Каролины. Среднестатистический житель Шелби скорее купил бы себе охотничье ружье, чем персональный компьютер. Отец Гловера был механиком, а его дедушка – фермером, который по совместительству подрабатывал техником по ремонту на телевидении. В 1989 году, когда Гловеру было 15 лет, он пошел в Sears и купил свой первый компьютер с одноцветным монитором за 203 доллара. Его мать подписалась как поручитель по кредиту. Возясь с машиной, Гловер быстро стал экспертом по сборке «железа» и начал подрабатывать починкой компьютеров друзей и соседей.

К моменту той вечеринки он начал изучать зарождающуюся интернет-культуру, исследуя новостные системы и America Online. Вскоре Гловер приобрел CD-привод – один из первых, произведенных для домашнего использования (тогда он стоил около 600 долларов) и начал записывать и продавать друзьям музыкальные диски, составляя плей-листы из той музыки, которая у него была. «Возле моего дома многие торговали обувью, записными книжками, CD, фильмами и даже краденым товаром, – поведал мне Гловер. – Я не думал, что на меня обратят внимание». Но «прожиг» одного диска занимал 40 минут, поэтому бизнес шел медленно.

Гловер начал рассматривать вариант продажи украденных CD с фабрики: он знал пару работников, которые выносили их с территории. Выпуск альбома раньше официального релиза, путем копирования его на «болванки», мог оказаться выгодным предприятием (лейблы видели в этом самую большую опасность). Но музыкальные диски PolyGram не подходили. Компания занимала первое место среди взрослой аудитории, а те люди, которые покупают ворованный CD из багажника автомобиля не слушают Брайана Адамса и Шерил Кроу. Им нужен был Jay Z, но фабрика не выпускала его альбомы.

В 1996 году Гловер, которого называли Деллом, получил постоянную работу на фабрике, с большей зарплатой и привилегиями, а также возможностью работать сверхурочно. Он начал работать в две смены, вызываясь добровольцем на каждую свободную. «Мы не позволяли ему работать более шести дней подряд, – говорит Роберт Бьюкенен (Robert Buchanan), один из бывших руководителей, – но он пытался».

Деньги, заработанные сверхурочно, нужно было куда-то потратить. Осенью 1996 года, Hughes Network Systems представили первый потребительский широкополосный спутниковый интернет в стране. Гловер и Докери подключились незамедлительно. Сервис предлагал скорость 400 Кбит/с, что в семь раз превышало скорость самого хорошего модема.

Гловер быстро забыл про AOL. Он понял, что все самое интересное происходит в чатах. Сети Internet Relay Chat, обычно, были некоммерческими и содержались университетами и отдельными людьми, которые не отвечали за то, что в них происходит. Вы создавали аккаунт и присоединялись к каналу, помеченному тегами: #politics, #sex, #computers. Гловер и Докери стали интернет-зависимыми, иногда, после целого рабочего дня, они вместе «зависали» в одной чат-комнате после работы. В чате Докери сидел под ником St. James или, иногда, Jah Jah. Гловер предпочитал ник ADEG, и, немного реже, Darkman. У Гловера не было паспорта, и он редко выезжал из южной части страны, но чат дал ему возможность общаться с людьми по всему миру.


«Смотри! Новая эмоджи»

Также он получил возможность обмениваться файлами. Пиратские онлайн-копии медиафайлов назывались «варез» (warez от слова software) и распространялись субкультурой Warez Scene, которая берет начало в 1980 году. Scene состояла из нескольких несвязанных друг с другом команд, которые соревновались друг с другом в попытках первыми выложить материал в сеть. Программное обеспечение становилось доступным в день официального релиза. Иногда удавалось взломать серверы компаний или получить кусок кода от работника компании и «залить» его до выхода самой программы. Способность регулярно добывать пре-релизные версии всячески одобрялась сообществом – это считалось «элитным».

К середине 90-х, Scene пошла дальше копирования программного обеспечения и стала заниматься журналами, порнографией, картинками и даже шрифтами. В 1996 году участник Scene с ником NetFraCk создал новую команду под названием Compress ’Da Audio (сокращенно CDA), которая «пиратила» первые MP3. Новый стандарт MP3, мог сжимать музыкальные файлы больше чем на 90%. 10 августа 1996 года CDA загрузили в IRC первый «официальный пиратский» MP3: песню «Until It Sleeps» группы Metallica. Всего за несколько недель появилось множество конкурирующих команд, которые наводнили сообщество тысячами «пиратских» песен.

Первый визит Гловера в чат, посвященный MP3, состоялся вскоре после этого события. Он не знал, что такое MP3, и кто делал эти файлы. Он просто скачал программное обеспечение для MP3-плеера, и запустил ботов, чтобы они загрузили ему музыку. Несколько минут спустя на его жестком диске собралась небольшая библиотека.

Одной из песен была «California Love» Тупака Шакура – этот сингл стал популярным после смерти автора, который скончался несколькими неделями ранее в сентябре 1996 года. Гловер любил песни Тупака, и когда его альбом «All Eyez on Me» попал на фабрику PolyGram, по специальному заказу Interscope Records, он даже упаковал несколько дисков на конвейере. Гловер запустил на компьютере «California Love». Вступление Роджера Троутмана начало доноситься через компьютерные колонки, за ним последовал ремикс Dr. Dre на фортепианную партию из песни Джо Кокера «Woman to Woman». Вскоре послышался голос Тупака, сжатый и оцифрованный он звучал точно так же как на CD.

На работе Гловер производил CD для массового потребления. Но он потратил более двух тысяч долларов на CD-приводы и другое аппаратное обеспечение, чтобы производить диски в домашних условиях. Его заработок зависел от спроса на продукт. Но Гловер задумался: если MP3 может воспроизвести голос Тупака всего на одной одинадцатой полосы частот, если этот файл затем можно распространить бесплатно через Интернет, то на кой черт нужен компакт-диск?

В 1998 году Seagram Company приобрела PolyGram и объединила её с Universal Music Group. Сеть по производству и продаже дисков стала включать в себя и фабрику в Кингс Маунтин. Рабочие нервничали, но руководство сказало им не беспокоиться, фабрика не закрывалась, а расширялась. Музыкальная индустрия наслаждалась бесконкурентным периодом, запрашивая более $40 за CD, себестоимость которого составляла $2. Боссы Universal думали, что такое положение вещей будет длиться вечно. В проспекте, заполненном при приобретении PolyGram, среди существенных угроз бизнесу MP3 не значился.

Производственные линии были усовершенствованы и производили полмиллиона CD в день. Появилось больше смен, больше сверхурочных часов и больше музыки. Universal переключилась на рэп. Jay-Z, Эминем, Dr.Dre, Cash Money – их альбомы Гловер упаковывал лично.

Через шесть месяцев после слияния Шон Феннинг, 18-летний студент, отчисленный из Северо-восточного университета, представил публике файлообменную сеть Napster. Фэннинг провел свою юность в том же чат-подполье что и Гловер и Докери, и был поражен неэффективностью средств распространения информации. Napster заменил ботов IRC централизованным peer-to-peer сервером, позволяющим людям обмениваться файлами напрямую. Всего за год количество пользователей сервиса достигло 10 миллионов человек.

До появления Napster украденный альбом наносил только локальный урон. Теперь это была катастрофа. Universal интенсивно продвигала свои альбомы и проводила дорогостоящие маркетинговые кампании: создавала видеоролики, давала рекламу на радио и ТВ, в том числе и в ночное время. Доступность пре-релизной музыки в интернете все портила, делая напрасными месяцы работы и заставляя артистов чувствовать себя преданными.

Еще перед запуском Napster фабрика начала внедрять новые правила для предотвращения утечек и воровства. Стив Ван Бьюрен (Steve Van Buren), управляющий безопасностью на фабрике, принимал дополнительные меры предосторожности даже до слияния с Universal, а теперь ввел систему случайных проверок. Каждый работник должен был провести магнитной картой по устройству считывания, перед выходом с фабрики. Чаще всего загоралась зеленая лампочка, и работник мог уходить. Иногда, карточка зажигала красный огонек, и работник подвергался досмотру металлоискателем, реагирующим на тонкое алюминиевое покрытие дисков.

Ван Бьюрену удалось прикрыть торговые точки парочки «бутлегеров». Руководство фабрики прослышало про техника, который играл на вечеринках пре-релизные песни, и Ван Бьюрен попросил о проведении теста на детекторе лжи. Техник провалил его и был уволен. Но у Гловера все равно были люди, которые выносили альбомы с территории завода. Одному даже удалось вынести целый блок из трехсот дисков, каждый из которых продался за $5. Но продавал он их тайно, и только избранные работники знали, кто в этом замешан.

К этому времени Гловер составил башню из семи CD-приводов, которые стояли рядом с его компьютером. Такое количество оборудования позволяло производить около 30 копий дисков в час, что делало бутлегерство гораздо более прибыльным занятием, поэтому он начал «шерстить» другие подпольные сети с «варезом» в поисках материала на продажу. Он брал игры для PlayStation, приложения для ПК, MP3 – все, что можно было записать на диск и продать за пару долларов.

Особый упор был сделан на фильмы, которые приносили по $5 каждый. Новая технология сжатия позволяла уместить фильм на одном CD. Качество видео терялось, но бизнес все равно шел бойко, и вскоре он покупал пустые диски для записи целыми горами. Гловер приобрел принтер наклеек, с помощью которого распечатал каталоги, который хранил в нейлоновой черной папке, и цветной принтер, чтобы печатать постеры. Он хранил весь инвентарь в багажнике своего Jeep и продавал фильмы из машины.


«Мы не смогли найти веганский безглютеновый торт без ГМО и сахара на твой день рождения, поэтому принесли тебе «ничего»

Гловер по-прежнему считал, что продавать украденные CD с фабрики слишком рискованно. Однако ему нравилось записывать и продавать ту музыку, которая у него уже была, и контрабандисты приветствовали его как своего. На фабрике он был постоянным сотрудником, интересующимся технологиями и с безупречной характеристикой, но за её пределами, он не был настолько чист. Гловер купил японский гоночный мотоцикл, когда приезжал на фестиваль Black Bike Week на пляж Миртл. Он купил и несколько пистолетов, а на плечо набил татуировку со Смертью в балахоне, выгуливающей питбуля на цепи.

Его коллега Докери сильно контрастировал на его фоне. Он был чистым, выбритым как служитель церкви и слишком честным для контрабанды. Но он тоже начал заниматься бутлегерством и донимал Гловера просьбами поделиться крадеными записями. В дополнение ко всему Докери находил в сети файлы, которые не мог найти Гловер: фильмы, которые все еще шли в кинотеатрах, игры на PlayStation, выход которых был запланирован только на несколько месяцев вперед.

Какое-то время Гловер обменивал диски на программное обеспечение и фильмы Докери, но потом устал выступать в роли курьера и спросил, почему это так важно для него? Как-то ночью Докери пригласил его в свой дом, где показал весь подпольный мир «вареза». Последний год или около того он загружал пре-релизные записи, которые давал ему Гловер, в «темную» сеть онлайн-энтузиастов. Это была сеть Scene, и Докери присоединился в IRC к одной из элитных групп под названием Rabid Neurosis, или просто RNS (Докери отказался комментировать эту часть истории).

Вместо того чтобы «пиратить» отдельные песни, RNS переписывала целые альбомы, превратив это в гонки, по аналогии с программным обеспечением. Задача была – обогнать официальный релиз, а для этого нужно было внедрить своих людей в ведущие лейблы.

Лидер RNS был известен под ником Kali. Он был мастером наблюдения и внедрения и, похоже, тратил множество часов каждую неделю, исследуя запутанную сеть корпоративных приобретений и договоры о том, где и когда эти CD будут производиться. Благодаря этой информации ему удалось создать сеть из людей, которые за последующие восемь лет смогли внедриться в цепочку поставок каждого большого музыкального лейбла. «Это было делом всей его жизни, он знал все обо всех датах релизов», – говорит Гловер.

Докери, известный Kali как St. James, стал его первой большой осечкой. Если верить судебным документам, Докери встретил Kali и нескольких других членов RNS в чат-комнате. Там он узнал о желании группы выпускать пре-релизные песни. Вскоре он присоединился к RNS и стал одним из лучших их источников. Но когда семейная жизнь начала ему мешать, он решил, что Гловер сможет занять его место.

Гловер задумался. Что такого это могло ему дать?

Он узнал, что Kali – это «привратник», стоящий у ворот к секретным серверам, образовывавшим скелет Scene. Сверхбыстрые сервера содержали лучшее пиратское медиа всех видов: они были хорошо запрятаны, а подключаться к ним могли только предопределенные IP-адреса. Scene бдительно следила за своим товаром, возможно даже бдительнее Universal.

Если бы Гловер согласился передавать краденные CD с фабрики Kali, то получил бы доступ к этим серверам, и больше никогда не платил бы за медиа. Он мог бы послушать альбом Outkast на неделю раньше релиза. Он мог поиграть в Madden NFL на своей PlayStation за месяц до того, как игра появится в магазинах. Он мог получать те фильмы, которые раньше качал для него Докери.

Докери организовал чат-сессию для Гловера и Kali, в ходе которой они обменялись номерами сотовых телефонов. В течение первого звонка Гловер по большей части слушал. Kali говорил оживленно с калифорнийским акцентом, приукрашивая речь гиковскими словечками и сленгом, заимствованным у рэперов с Западного побережья. Он любил компьютеры и хип-хоп, а также знал всю подноготную и все детали вражды между артистами различных лейблов. Он также знал последствия убийств Тупака и Notorious B.I.G. – накал страстей уже спадал. Def Jam, Cash Money и Interscope подписали контракты с Universal. Исследование Kali постоянно вело его к фабрике Кингс Маунтин.

Он и Гловер обсудили детали партнерства. Kali будет отслеживать даты релизов грядущих альбомов и сообщать Гловеру, какой материал он хотел бы приобрести. Затем Гловер будет выносить нужные CD с фабрики и переводить CD в MP3-формат, чтобы по зашифрованным каналам переправить записи на домашний компьютер Kali. Kali отформатирует альбом в соответствии со стандартами Scene и загрузит его на секретные сервера.

Условия сделки устраивали Гловера, но чтобы выполнить требования Kali, ему бы пришлось бы выносить новые альбомы с фабрики гораздо чаще обычного – три или четыре раза в неделю. Это было проблемой. В дополнение к случайным досмотрам, вокруг парковки на фабрике возвели ограду, а аварийные выходы снабдили сигнализацией. Руководство запретило проходить на территорию предприятия с ноутбуками, стереосистемами, плеерами, бумбоксами, то есть всем, что могло читать CD-диски.

Каждый раз, когда готовилось производство знакового релиза, скажем, «The Eminem Show» или «Country Grammar» Nelly, альбом прибывал на лимузине с тонированными стеклами, переносился в чемодане прямиком из студии, а курьер никогда не выпускал мастер-копию из виду. Когда партия альбомов была изготовлена, Ван Бьюрен организовывал проверку металлоискателем всех сотрудников фабрики.

Аппараты, изготавливающие CD-диски, управлялись цифровыми контроллерами и работали безошибочно. Велся учет запечатанных дисков с помощью штрих-кодов. Управляющая система создавала отчет, отслеживая, какой диск был напечатан, а какой был отправлен, и за каждое несоответствие кто-то нес ответственность. Фабрика могла выпускать более полумиллиона копий популярного альбома в день, при этом учитывая и тщательно отслеживая каждый диск.

Такие работники как Гловер, занятые на упаковочной линии, которая в техническом плане становилась все сложнее, имели последнюю возможность утащить CD-диск. Проходя дальше по линии, диски помечались штрих-кодом и вносились в систему контроля. Дальше получить к ним доступ было невозможно. Главным преимуществом компакт-диска над MP3 была возможность подержать в руках физический объект. По сути, Universal продавали упаковку. Обложки альбомов стали более изощренными. Диски переливались золотом, блестящие кейсы были темно-голубого или фиолетового цвета, конверты для альбомов представляли собой толстые буклеты, напечатанные на высококачественной бумаге. Для каждой партии создавались десятки, иногда сотни дополнительных дисков, которые служили в качестве замены поврежденных экземпляров.


«Я просто притворяюсь, что присматриваю за ними»

В конце каждой смены рабочие фабрики высыпали лишние диски в мусорные корзины, содержимое которых относилось к дробилке и уничтожалось. Многие годы Гловер складывал диски в такие корзины и знал, что дробильный автомат не обладает памятью и не ведет учет. Если в корзине было 24 диска, и только 23 из них попали в жернова, то никто из руководства об этом не знал.

На пути с конвейерной ленты до дробилки рабочий фабрики мог снять с руки медицинскую перчатку, обернуть её вокруг диска и завязать. Затем можно было спрятать диск, уничтожив остальные, и в конце смены забрать его.

Но по-прежнему оставались охранники на выходе. Хотя и здесь можно было исхитриться. Выносить диски с территории предприятия помогала пряжка ремня. Многие из сотрудников фабрики носили большие овальные бляхи со звездами и полосками. В позолоченный металл были инкрустированы фальшивые бриллианты, выложенные в виде слова «BOSS». В общем, они выглядели как ковбойские пряжки в типичных вестернах, с длиннорогими черепами и золоченой отделкой. На эти пряжки всегда срабатывали металлоискатели, но охрана никогда не просила их снять.

Все действо проходило так: нужно было завернуть диск в перчатку и спрятать её недалеко от дробилки. В конце смены, нужно было её забрать и засунуть за пояс, затянув ремень так туго, чтобы он давил на мочевой пузырь, затем расположить диск за пряжкой и скрестить пальцы при прохождении турникета. Если вас выбрали для досмотра, нужно было просто держаться как ни в чем не бывало.

С 2001 года Гловер стал мировым лидером в выпуске пре-релизной музыки. Он клялся, что никогда не выносил CD самостоятельно. Для этого он организовал группу низкооплачиваемых наемных работников, предлагая деньги или фильмы в обмен на вынесенные диски. Передача проходила вдали от фабрики на заправочных станциях или в супермаркетах. Через какое-то время Гловера повысили, что дало ему возможность управлять сменами на упаковочной линии. Если подготавливался выгодный релиз, то он мог сделать так, чтобы его человек точно оказался на месте.

Усиление охраны на фабрике Universal привело к появлению хитовых альбомов и песен на производстве, поэтому Гловер всегда получал горячие новинки года на неделю раньше других. Он копировал альбомы на своем ПК с помощью программ, которые прислал ему Kali, а затем отправлял ему готовые музыкальные файлы. Каждую неделю они созванивались, чтобы согласовать расписание новых утечек.

Гловер оставил задачи распространения Kali. В отличие от многих участников Scene, он не учувствовал в дискуссиях о различных технических достоинствах постоянного и переменного битрейта. Он слушал музыкальные диски, но они быстро ему надоедали. Когда он заканчивал прослушивание, то складывал диск в черную спортивную сумку и убирал в шкаф в спальне.

К 2002 году в сумке скопилось более 500 дисков, включающих почти все знаковые релизы, проходившие через фабрику на Кингс Маунтин. Гловеру удалось заполучить «500 Degreez» Лил Вейна и «The Blueprint» Jay Z, «Rated R» Queens of the Stone Age и «Away from the Sun» 3 Doors Down. Он раздобыл диски Бьорк, Ашанти, Ja Rule, Nelly, и даже «Take Off Your Pants and Jacket» в исполнении Blink-182.

У Гловера не было доступа к таким культовым артистам как Селин Дион и Шер, но те альбомы, которые он доставал, были самыми популярными среди «поколения Эминема». Типичный участник Scene – это компьютерозависимый мужчина 15 – 30 лет. Идеальный пример – это Kali, чьими любимыми исполнителями были Ludacris, Jay Z, и Dr. Dre. Грандиозный успех ждал Гловера в мае 2002 года, когда ему удалось вынести с фабрики «The Eminem Show» за 22 дня до официального релиза. Альбом проделал свой путь с серверов Scene до P2P-сетей за несколько часов, и даже несмотря на это альбом стал бестселлером, хотя Эминем был вынужден подвинуть дату выхода.

Каждый релиз Scene сопровождался описанием – текстом в кодировке ASCII, который служил в качестве тэга группы, загрузившей альбом на сервер. Эти файлы были способом похвастаться своими достижениями, поблагодарить участников и привлечь новых членов. Инфо-файл Rabid Neurosis был заключен в рамку из психоделических клубов дыма, идущих от горящего листа марихуаны.

Команда RNS представляет
Исполнитель: Эминем
Название: The Eminem Show
Лейбл: Aftermath
Создатель рипа: RNS
192 Кбит/с – Рэп
1 час 17 минут – 111.6 Мбайт
Дата релиза: 04.06.2002
Дата рипа: 10.05.2002

Самой важной частью была строка «Дата рипа», делающая акцент на дате утечки. Kali написал многие из этих заметок самостоятельно и в саркастичной манере, часто дразня конкурентов. Заметка к «The Eminem Show» заканчивалась вопросом: «Как вы думаете, кто еще сможет получить его?»

Кем же был Kali? Гловер этого не знал, но по мере общения с ним сумел сделать некоторые выводы. Код региона в номере телефона Kali был 818, а это означало, что Kali из Лос-Анжелеса. Голос на заднем фоне, который он иногда слышал в разговорах с ним, мог принадлежать его матери. Официальная эмблема RNS – лист марихуаны, и Гловер считал, что может по разговору с Kali понять, когда тот накурен. В разговоре Kali держался очень важно, а манерой говорить напоминал хип-хоп исполнителя. Он называл Гловера «Ди». Больше никто его так не называл.

«В разговоре он употреблял множество сленговых слов, – поведал мне Гловер. – Фразы типа «довольно клево» и «чет жестко». Гловер знал, что Kali не был черным, но ему думалось, что и белым он не был.

Гловеру не позволялось общаться с другими членами группы, даже с тем человеком, который «координировал работу рипперов». Его ник был RST, а имя – Саймон Тай (Simon Tai). Сын китайского эмигранта, он жил в Южной Калифорнии до приезда в Университет Пенсильвании в 1997 году. Как новичок, которому недавно провели интернет, он восхищался RNS. Он целый год постоянно «висел» в их чате, прежде чем его пригласили присоединиться к команде.


«Технический прогресс не сразу дает преимущества всем и в равной степени»

Тай также стал диджеем на школьном радио. За два года Kali разогревал интерес Тая к рэпу и попросил наладить общение с людьми, которые занимаются выпуском музыки на различных лейблах. В 2000 году Тай, который перешел в выпускной класс, был повышен до музыкального директора радиостанции и получил ключ от офиса, тем самым приобретя доступ к аудиотеке станции. Каждый день он проверял почту и когда находил что-то интересное, то сломя голову бежал в общежитие, чтобы загрузить альбом в сеть. Чтобы успеть обойти конкурентов в Scene, счет шел на секунды.

Тай сумел найти два главных альбома года: «Back for the First Time» от Ludacris и «Stankonia» от Outkast. После этого, согласно мандату Scene, его закрепили как управляющего всеми источниками RNS на последующие два года. Вместе с Kali он следил за расписанием релизов крупных лейблов и отправлял людей раздобыть определенные диски.

RNS имели интернациональные контакты на всех уровнях и использовали их по полной. На основании постановления суда и интервью с участниками Scene, я знаю, что среди них были: радиодиджей BiDi, работающий на Юге и диджей Rhino, работающий на Среднем Востоке. Также в этом участвовал британский журналист с ником KSD, чьим крупнейшим кушем был «утерянный» альбом «Power of the Dollar» 50 cent’a, который должен был выйти в Калифорнии в 2000 году, но релиз был отменен, после того как репера подстрелили. Также был любитель хаус-музыки DaLive1, который жил в Нью-Йорке и использовал свои связи в Viacom для получения музыки с Black Entertainment Television и MTV. Еще в группировке участвовали два брата итальянца, работавших под одним псевдонимом Incuboy на двоих. Братья вели музыкальный бизнес и имели доступ к творчеству музыкантов студий Sony и Bertelsmann. В Японии, иногда, альбомы поступают в продажу на неделю раньше релиза в Америке и, часто, с бонус-треками. Чтобы получить их, Тай полагался на kewl21 и x23. Ну и наконец, были Aflex и Ziggy, которые просто легально покупали музыку по вторникам, когда она поступала в магазины.

Единственным участником сообщества, которого не контролировал Тай, был Гловер – Kali хранил его существование в секрете даже от собственных членов группы. Гловер возмущался подобной изоляцией, но ради возможности быть эксклюзивным источником Kali, можно было и потерпеть. Сообщество Scene насчитывало не более пары тысяч человек. Kali находился на самой вершине. Типичный пират Scene, подкупающий сотрудников музыкальных магазинов и взламывающий ПО, мог получить доступ к трем или четырем серверам Scene. К 2002 году у Гловера был доступ к двум десяткам серверов.

Его контакты сделали его несравненным кинобутлегером. Он построил еще одну башню из DVD-приводов, чтобы заменить старую. Он улучшил интернет-соединение, пересев на кабельный интернет. За прошедшие несколько лет он скачал самые популярные фильмы и «прожег» несколько десятков копий каждого из них. Расширив клиентскую базу (теперь туда входили не только коллеги), он начал встречаться с людьми на парковке недалеко от супермаркета. В округе Кливленда Гловер стал известен как «фильмомен». За пять долларов он мог продать DVD с фильмом «Человек-паук» за неделю до его появления в Blockbuster. Иногда продаваемые им фильмы все еще шли в кинотеатрах.

Гловер начал продавать более двухсот (но менее трехсот) DVD в неделю, часто зарабатывая больше тысячи долларов наличными. Он собрал второй компьютер и еще одну башню с приводами, чтобы поспеть за спросом. Гловер знал, что это нелегальный бизнес, но чувствовал, что полностью отвел от себя подозрения. Весь товар всегда передавался из рук в руки, не велось никаких записей, и деньги никогда не попадали в банк. Он не продавал музыку, DVD не были сделаны на фабрике Universal, и он был уверен, что его клиенты никогда не слышали о Scene.

[Часть 2]