Думаю, не надо быть экспертом по туризму, чтобы предположить, что Пермь — не самое популярное направление для отдыха. Если, конечно, вы не житель Пермского края или не фанат оперы. Да-да, оперы: Пермский театр оперы и балета не может похвастаться историей Большого или Мариинки, но сумел выйти на их уровень по значимости. Я же, как и многие жители Москвы, видел бы Россию не дальше Шереметьево, если бы не работа. И именно по делам мне выпала зачекиниться в аэропорту Большое Савино недавно в первый раз, когда 18 мая я прилетел в ссылку на конференцию «Концепция развития цифровои? экономики Пермского края», организованную Московской школой управления СКОЛКОВО совместно с пермской компанией АО «ЭР-Телеком Холдинг» с подачи нового губернатора Пермского края Максима Решетникова.


Как вы можете догадаться, на фото это выглядит так же скучно, как звучит. Поэтому для КДПВ мне пришлось прибегнуть к дорогостоящей компьютерной графике

Пермь оказалась неожиданно близко — всего в двух часах лёту от Москвы. И в двух часовых поясах — поэтому, по приземлении, стрелка часов перепрыгивает на 4 часа от московского времени вылета. Это не круто. Но зато обратно лететь очень весело: самолёт, словно лангольер, проглатывает два часа времени, и садится в Москве примерно в то же время, в какое и вылетал. Или даже раньше — вполне можно перед вылетом записать послание «себе пять минут назад» и при посадке, когда часы перестроятся на московское время, вы как раз можете оказаться в пяти минутах назад.

Сели мы в совершенно новом, открытом только в ноябре прошлого года международном терминале аэропорта Перми. Он выглядит довольно компактным — никакого сравнения с московскими монстрами, тянущимися на километры — и при этом всё время, что я там провёл, он был практически безлюден. Опять же, по сравнению с практически везде перегруженными аэропортами — это приятная перемена. Рейсы из Москвы и обратно летают с раннего утра и до позднего вечера. График плотный, как расписание автобуса. Опоздали на рейс? Не вставайте, всё равно скоро будет следующий. Цены, по меркам авиации, тоже почти автобусные — 2000–3000?. Всё вместе это оставляет приятное ощущение «от Москвы рукой подать».

Пермь в 2018 году представляет собой слоёный торт из эпох, покрытый сверху слоем глобализации. Сквозь мировые бренды сетевых заведений и магазинов, связывающих в единое культурное пространство Прагу, Москву, Пермь и Амстердам, очень явно проглядывает не успевший пока до конца износиться советский фундамент, покрытый пятнами треш-архитектуры нулевых, создавая приятно-сюрреалистичное ощущение «попаданца» между мирами: словно я вернулся в детство, в постсоветский Северодвинск, не выпуская при этом айфона из рук. Но McDonalds и Pull&Bear — это всё-таки показатель нормальности для современного мегаполиса, один из элементов конструктора, формирующего единый глобальный контекст, понятный городским жителям всей планеты.

Уникальность же Перми — в её культурных амбициях, унаследованных городом от «просвещённого губернатора» Олега Чиркунова. Логотип города, сделанный в студии Лебедева в 2009 году, вызвал шквал стёба в рунете. Но успех Пермской оперы поводом для шуток уже не кажется. Копродукции с европейскими оперными театрами вызывают уважение (а ещё в опере разбираться надо, а как дело доходит до логотипов — так каждый у мамки арт-директор). Уникальна и ситуация, когда мода, прививаемая новым начальником, переживает уже две смены губернаторов и превращается в реальный тренд. Для России это важный феномен: даже самые благие начинания у нас обычно оказываются эффектом «новой метлы» и держатся, только пока не кончатся бюджетные деньги, но всё равно не дольше, чем сидит в своём кресле их начинатель.

Но я не театральный критик и в опере, честно говоря, не разбираюсь. Моя тема — это IT, и в Перми я потому, что именно IT новый губернатор Пермского края Максим Решетников (назначен на пост в 2017 году), выбрал в качестве хештега, под которым, видимо, хочет остаться в истории своей малой родины.

На мероприятии под официальным названием «Стратегическая сессия ”Концепция развития цифровой экономики Пермского края”» в прошлую пятницу собрались разные московские эксперты, сам Решетников, представители пермского IT-сектора, а также местное чиновничество в качестве зрителей в зале. Первая часть рабочего дня состояла из череды выступлений с общими рассуждениями о том, где у Перми есть шанс занять место в мировом IT и рассказов экспертов о собственных успешных кейсах по автоматизации и ИИ-зации.

Во второй части дня все собравшиеся разошлись из большого зала по пяти аудиториям для работы по группам «Стратегия и создание условий для цифровой трансформации региона», «Цифровая трансформация производства», «Кадры для цифровой трансформации», «Цифровая трансформация госуправления» и «Умный город». Местные чиновники и IT-предприниматели совместно с приглашёнными экспертами в качестве модераторов должны были в процессе мозгового штурма набросать список проблем и хотелок, трансформировать их в список задач, которые позже уже снова будут озвучены с большой сцены в заключительной части дня.

По названиям групп видны направления, которые решили вытаскивать за счёт «цифровизации» когда всё остальное уже не сработало: ЖКХ, общественный транспорт, промышленность, образование и работа государства как таковая.

Типичную проблему благих начинаний, когда энергия на преобразования уходит на создание планов этих самых преобразований, на них и заканчиваясь, Решетников решил устранить так: «А не будет никаких планов». Мол, выводы рабочих групп запишем, но формализовать не станем — просто будем в таком формате собираться раз в квартал, практически неформально сверяя часы и пополняя блокнотики новыми идеями, решениями и предложениями. Впрочем, выглядело всё происходящее более чем формально, но приём понятный и даже остроумный: оставлять гештальт незакрытым вместо обычного ощущения законченности после планирования задачи. Прикольно — да, но реальную ценность происходящего покажет только результат.

Обещание навести порядок на дорогах и в социалке — часть обязательной программы каждого «крепкого хозяйственника», начиная, наверное, с глав сельсоветов. И с каждым новым хозяйственником приходят и новые обещания.

Пермская инициатива — пример, как говорят историки, «модернизации сверху». И поэтому, слушая первые выступления со сцены, знакомство с ней я решил начинать тоже с самого верха. Вообще-то интервью с губернатором Решетниковым мне никто не обещал, но спросить его было о чём. Идею хабраинтервью организаторы поддержали, но его судьба до последнего висела на волоске. Причиной тому — занятость губернатора. Спонтанность и госуправление вообще плохо сочетаются. Как мне потом сказали, организовать интервью с чиновником такого уровня менее чем за несколько дней — нереально. Но ведь получилось же.

Впрочем, полноценным интервью это назвать нельзя — быстро стало ясно, что со своим, как мне казалось, скромным запросом «максимум полчаса» я губу раскатал пошире Камы. В губернаторский график мне удалось буквально просочиться, а изначальный список вопросов пришлось сократить сперва до семи, а потом до четырёх — на которые можно было получить максимально содержательные ответы. Вот и не вышло у меня поинтересоваться, например, какие у него любимые статьи на Хабре или как развивать цифровые технологии в стране, где действуют целые ведомства по борьбе с ними (Роскомнадзор). В шорт-листе, в итоге, остались:

1. Какова ваша мотивация как губернатора в развитии цифровой экономики Перми — это личная амбиция, это продиктовано политически или ещё как-то иначе мотивировано?
2. Многие инновации требуют серьёзных изменений в законах. Например, самоуправляемые автомобили. В США некоторые штаты уже приняли поправки, позволяющие ездить по дорогам машинам-роботам без присутствия водителя. Возможно ли такое в России на региональном уровне или это федеральный вопрос?
3. Какие направления цифровой экономики легче всего внедрить без изменений законов на федеральном уровне, меняя законы на уровне региона?
4. Почему пермяки могут рассчитывать на то, что весь пар не уйдёт в свисток и вся работа по модернизации не закончится только на составлении планов этой самой модернизации?

Ровно об этом мы и успели поговорить — пусть и ценой нелёгкого игнора пресс-секретаря Решетникова, в последние минуты интервью сигнализировавшей за кадром об истёкшем времени и взглядом требующей, чтобы ей вернули её губернатора.


— Привет, Хабр, меня зовут Егор Коткин. Сейчас я нахожусь в Перми, где собрались местные чиновники во главе с губернатором и московские эксперты, чтобы решить вопрос развития цифровой экономики — как и зачем это нужно делать. Сегодня у меня есть возможность поговорить с фронтменом этого процесса — губернатором региона Максимом Решетниковым, который ответит на несколько вопросов специально для Хабрахабра.

Я впервые в Перми, но у меня сложилось впечатление, что все кивают на вас как инициатора этого процесса. Поэтому мой вопрос будет о вашей мотивации: связано ли это для вас с личными амбициями или с реализацией какого-то политического плана; вы хотите выделиться среди губернаторов, выполнить поручения президента или что-то ещё?

— Ну, во-первых, здесь собрались не только чиновники и эксперты. Здесь собрались очень разные люди. В основном это представители бизнеса: как те, кто внедряют цифровые технологии и проводят цифровую трансформацию, так и те, кто производят решения и продукты для этого. Также здесь находятся представители сфер образования и науки. Так что мы постарались собрать всех участников процесса. Чиновники тоже присутствуют, но в первую очередь здесь представители предприятий и организаций, ведущие процесс цифровой трансформации и предоставляющих услуги, в том числе в системе здравоохранения. Мы тоже внедряем те же самые инновации и у нас такие же проблемы, как и у крупных промышленных предприятий: как менять бизнес-процессы, как менять организационные сферы, где брать людей, чему и как их учить. Речь идёт о больших масштабах, когда мы говорим о цифровизации здравоохранения, потому что до каждого фельдшерско-акушерского пункта в каждом селе надо подвести интернет, причём четырёхполосный, обучить фельдшеров, поставить компьютеры, предоставить соответствующее программное обеспечение. Но главное — придётся изменить все бизнес-процессы. Допустим, раз в две недели приезжает машина, забирает биоматериал, везёт в лабораторию. В лаборатории делают анализы, и уже на следующее утро их результаты фельдшер может посмотреть. Это сейчас реализуется.

— Вы сказали, что чиновники здесь больше слушают и учатся, это так?

— Да. Чиновники в данном случае — это такие же участники обсуждения, они не хуже и не лучше остальных. Есть как хорошие предприятия, которые активно внедряют [инновации], так есть и те, кто ещё к этому не пришёл. И чиновники точно такие же. У нас есть ведомства, где процесс цифровой трансформации идёт полным ходом, а есть те, кто по разным причинам отстаёт. Наша задача — максимальное вовлечение процессов внутри госуправления, предприятий, муниципалитетов, коммунальщиков и так далее. По поводу личной мотивации могу сказать, что с моей точки зрения, здесь создаётся большой шанс для Прикамья в целом измениться. У нас накопилась компетенция, и чтобы дальше поддерживать компании и заниматься развитием цифровой экономики, мы должны сами принять нововведения.

— А где конкретно открылось окно возможностей?

— Вы знаете, наверное, оно накоплено исторически, то есть у нас очень много компаний, которые предлагают и внедряют новые технологии. У нас второй крупнейший оператор широкополосного доступа к интернету в стране, теперь уже частный — Ростелеком. У нас «Промобот» сейчас находится на пике сервисной роботизации. У нас мощные университеты и очень мощная связка бизнеса, образования и науки.

— То есть вы считаете, что уже накопили достаточные количественные изменения, и хотите их теперь перевести в качество?

— Да.

— А как вы будете это делать на законодательном уровне? Ведь многие инновации требуют изменения законов. Приведу свежайший пример: буквально на днях я прочитал о том, что в Америке ряд штатов разрешил машинам-роботам кататься по дорогам без человека за рулём и вообще человека в салоне. У них такие моменты решаются на уровне штатов. Что вы планируете делать с подобными инновациями, какие можно реализовать на региональном уровне и какие потребуют вмешательства в федеральное законодательство?

— Думаю, что законодательство, наверное, хоть и является некоторым ограничителем, то есть устанавливает некий потолок, но мы его ещё не достигли по очень многим направлениям, поэтому говорить сейчас о том, что законодательство мешает цифровой трансформации, некорректно.

— Давайте поговорим о направлениях, которые свободны. Какие направления открыты для вас на региональном уровне, чтобы вы могли проводить реформы? Можете ли вы те же самоуправляемые автомобили запустить по Пермскому краю без согласования?

— А если ли у нас потребность в самоуправляемых автомобилях?

— Ну например, с точки зрения безопасности дорожного движения.

— Понимаете, любая технология должна быть востребованной. Всё будет проходить естественно, если она будет экономически целесообразна. Сейчас у нас стоят другие задачи. Рассмотрим конкретный пример. Если говорить о пассажирском транспорте, нам необходимо сменить модель распределения маршрутов. Мы обсуждаем внедрение так называемой «московской модели»: город, муниципалитеты сами заказывают транспортную работу, соответственно, предъявляя требования к качеству подвижного состава, вводя единую билетную политику, разрабатывая единую систему учёта и так далее. Так давайте выстроим эту структуру, поймём, сколько у нас реально стоит один час транспортной работы, а потом будем соотносить экономические показатели.

— Это что касается общественного транспорта. Меня интересует конкретная очень популярная инновация — машины-роботы. Смогут ли они ездить по Пермскому краю, в вашей ли власти сделать так, чтобы в регионе заработало первое, допустим, Яндекс-такси без водителя?

— Во-первых, разумеется, это не во власти региона — и вы это прекрасно знаете, это прерогатива федерального законодательства. А существует ли экономическое предложение: посчитайте, сколько сейчас стоит услуга такси без водителя и сколько с водителем? Есть ли конкретное предложение?

— Экономическая выгода там огромная, на самом деле. Такси будет в разы дешевле, повысится безопасности движения.

— Ключевое слово тут «будет».

— Но Яндекс уже испытывает этих роботов. Британцы это делают, американцы.

— Так это прекрасно. Будет услуга — будем, конечно, внедрять активно. Здесь есть два аспекта. Первое — это внедрение технологий. Конечно, мы должны быть чемпионами в этой сфере. Другой момент — это производство технологий, когда наши пермские предприятия могут предложить уникальный продукт. Разумеется, мы пытаемся эти два аспекта совместить и призываем компании брать пермских партнёров, открывать здесь центры компетенции.

— Какие направления вы сможете развивать без ограничений со стороны федерального законодательства? Какие из них вы можете назвать приоритетными?

— Вся цифровая трансформация внутри госуправления, вопросы, связанные с умными городами — тут практически нет ограничений, вернее, всё зависит от нас.

— А ЖКХ?

— ЖКХ в первую очередь. ЖКХ, транспорт, освещение, безопасность.

— Поясните про безопасность, пожалуйста.

— Ведение и контроль трафика, соблюдение скоростных режимов, габаритный контроль. Всё это мы прекрасно понимаем.

— Ну, в общем, вещи муниципального уровня.

— Так, на самом деле, надо понимать, что поскольку цифровая экономика и цифровая трансформация затрагивают конкретные процессы, мы идём туда, где эти процессы и эта конкретика присутствуют. То есть то, с чем человек сталкивается каждый день.

— А образование, здравоохранение входят в это?

— Это тоже относится к госуправлению. Когда мы говорим о цифровой трансформации госуправления, мы не имеем в виду выдачу справок, мы имеем в виду все сферы.

— Мне уже сигнализируют, что у нас время заканчивается, поэтому задам главный вопрос, который не могу не задать. Как можно быть уверенными в том, что вся эта инициатива не закончится тем, что пар весь уйдёт, как только вы выполните план, как это обычно происходит с государственными инициативами? Какие основания для такой уверенности вы сможете предоставить пермякам?

— Во-первых, мы не делаем план, потому что это действительно, наверное, не очень хороший признак. Мы даже не утверждаем эту концепцию. Это живой документ, в который мы будем постоянно вносить изменения. Мы будем всё время обсуждать, где мы сдвинулись, а где нет. Планы у нас — это конкретные проекты. Мы запустили пилотный проект по умному освещению, две площадки по умному городу, запустили большую трансформацию в здравоохранении, которую люди уже видят: работает электронная запись к врачу, люди видят, как доктор ведёт работу, всё документируется в электронных картах.

— Что будет двигать эти проекты, если не брать во внимание фактор вашей личной вовлеченности? Поменяется губернатор или поменяются ваши приоритеты, как будут проекты продолжаться?

— Там, где мы внедрим цифровые технологии, вернуться назад будет уже невозможно. А вперед проекты будет двигать общее понимание всех участников процесса, в каком направлении необходимо двигаться.

— Когда будет пройдена эта точка невозврата? Когда произойдёт внедрение первого проекта, который вы не сможете развернуть?

— В системе здравоохранения это уже идёт. Везде электронные медицинские карты; нам пока не всё там нравится, как и самим врачам, поэтому мы не останавливаемся на достигнутом. Система государственных закупок также уже внедрена. Портал «Управляем вместе» [портал правительства Пермского края] уже работает.

— Спасибо, что ответили на вопросы. Будем наблюдать в режиме реального времени. Читайте статью на Хабре.

— Вам спасибо, что приехали. Приезжайте ещё!