Часто от протеза ждут чуда, а получают просто продукт новейших технологических достижений.
Все больше людей становятся обладателями биопротезов, но если раньше основные ожидания для такого рода гаджетов были удобство и базовая функциональность, которая отсутствует у косметических протезов, то сегодня ввиду развития технологий появляются новые вызовы на рынке. Люди хотят иметь не просто красивую замену руки, которая бы позволяла делать самые необходимые движения, они хотели бы пользоваться киберпротезами так же, как настощей рукой — чтобы с ее помощью можно было заниматься силовыми тренировками, а также, благодаря гаджету, трансформировать свое тело — получить возможности, которых нет у других людей.
Я давно слежу за данной темой, а тут судьба свела меня с Ильей Чехом — основателем компании “Моторика”, пока что единственным в России производителем функциональных протезов, и я решил попробовать себя в новом жанре — интервью. Мне захотелось выяснить, что могут предложить современные разработки людям с инвалидностью, и соответствуют ли их желания техническим возможностям на сегодня.
— На рынке существует довольно много игроков, которые делают те или иные варианты протезов. Насколько велики объемы рынка?
— Игроков, на самом деле, не так много. Во всем мире есть 3-4 крупных компании (наиболее интересные, технологичные), которые занимаются разработкой протезов рук. Протезов ног гораздо больше, конечно, потому что этот рынок, в принципе, больше. При этом проходят постоянные поглощения друг друга — уже не разберешь, кто есть кто. Есть стартапы, которые пока не вышли на рынок. Таких, если хорошо посчитать, около десятка. Очень мало.
В России мы единственные, кто занимается данной отраслью относительно давно. Сейчас уже другие стартапчики появляются, пытаются что-то делать. Но мы пока в стране единственная компания и крупнейшая, которая занимается разработкой и продажей протезов рук.
Рынок достаточно маленький и ограниченный: его мировой объем составляет всего около $4 млрд. В России, по разным оценкам, всего 400-500 млн рублей.
— Насколько универсальны многосхватные протезы (т.е. протезы, которые двигают несколькими пальцами независимо)? Что можно с ними делать?
— У нас есть проект по многосхватным протезам, мы его запустили в системном режиме год назад. До этого тоже были прототипы, но они, скорее, были первыми попыткам вообще понять, что это, и как с этим работать. Системно мы ведем проект с ноября 2018-ого, получается, чуть больше года.
Сейчас готовим предсерийную партию из 12 протезов. Пока это классические протезы, по функционалу сравнимые с зарубежными конкурентами (немецкими, исландскими). Они оснащены управлением от двух каналов: есть два датчика на сгибание-разгибание и заранее запрограммированные жесты. Это классический подход, который используется для всех протезов, зарубежных в том числе.
Единственное отличие – в управлении. Мы не закладываем жесты заранее — у нас есть программное обеспечение, которое позволяет человеку самостоятельно в трехмерной визуализации на телефоне либо на ПК настроить жест. Протез сохранит его себе в память, и дальше человек будет этот жест использовать. Мы, в отличие от конкурентов, не предоставляем перечень из 15 или 40 жестов, заранее заложенных в память. Мы сделали так, чтобы пользователь мог сам программировать жесты, встроенные в протезы, и менять этот набор в любой момент.
Все конкуренты идут по пути усложнения MG-интерфейса, который позволяет распознавать большее количество жестов, сигналов, но при этом существенно падает точность. Таким образом, при распознавании трех сигналов с трех датчиков на культе предплечья точность процесса падает до 90-92% и недостаточна для управления протезом.
Представьте, что каждый десятый раз ваш протез будет выполнять не то, что вы хотите. С точки зрения пользователя, точность должна быть 99,9%, иначе человек просто положит гаджет на полочку. Поэтому сейчас мы следуем совершенно иной концепции развития. Мы умеем применять, казалось бы, банальные технологии из других отраслей в протезировании и в реабилитации. Это позволяет по-другому взглянуть на суть протеза, его использование. В ближайшем будущем все наши протезы будут самостоятельно выбирать жест и способ захвата предмета путем его распознавания. У человека будет понимание — что он берет, и ему нужно будет лишь указать, в какой области пространства находится объект. Далее — протез распознает предмет и выберет оптимальный тип захвата.
— В среднем, смартфон работает не больше суток. Сколько проработает протез?
— Это зависит от типа протеза и емкости аккумулятора. Если мы говорим про стоимость протеза, то на нее влияет даже последняя. Можно поставить помощнее, если позволяет конструктив, можно — поменьше. В среднем, односхват, который делает один жест, должен работать 2-3 дня. При этом мы все же рекомендуем каждую ночь ставить протез на зарядку. Сейчас разрабатывается модификация, которая даст возможность горячей замены аккумулятора. То есть, если аккумулятор сел, то его можно вытащить, поставить новый и дальше работать.
Мы закладываем около тысячи схватов на полный заряд аккумулятора. Это, в среднем, 3 дня пользования, при условии 4-5 часов активного использования протеза. Есть люди, которые тысячу и за один день могут использовать, если человек прямо с утра встал, надел протез, вечером снял. Все индивидуально.
— А какое усилие развивают пальцы руки, что можно сделать?
— Для протезов с одним схватом у нас сейчас среднее усилие – это около 10 килограмм, кулачный схват. Для многосхватов (если речь о кулачном схвате) – это примерно 11-12 килограмм. На пинцетный схват приходится где-то 1,5-2 килограмма на один палец, именно на последнюю фалангу этого пальца, на его кончик.
Чертеж элемента кисти
— Получается, что по своим возможностям протез все еще достаточно далек от настоящей человеческой руки? Можно ли заниматься спортом с протезом?
— В принципе, по ловкости протез еще не так развит, если говорить о мелкой моторике. Но основные бытовые задачи – покушать, собраться, учится в школе, работать в офисе – он позволяет выполнять. Даже простой протез с одним схватом примерно на 70-80% закрывает потребности в бытовых задачах. Что касается мелкой моторики – с простым протезом вполне можно приноровиться. Понятно, что с той же скоростью, что и здоровый человек, человек с протезом не сможет выполнять многие вещи. Допустим, он не сможет шить, но приноровиться к тому, чтобы брать иголку протезом, можно. Это вопрос тренировок и обучения. Последнее является ключевым для протезирования, потому что можно сделать какую угодно “железку”, но если человека не научить ей пользоваться, то он даже кружку не возьмет. Мелкая моторика возможна, но медленными темпами.
— А насчет силовых тренировок? Допустим, на турнике человек с протезом сможет подтянуться?
— Касательно турника, здесь вопрос не столько к протезу, сколько к гильзе, которая крепит протез к человеку. Разработкой и технологиями изготовлениями гильз занимаются, как правило, отдельные компании. Есть протезные центры, которые экспериментируют в этих направлениях.
Наша компания – это именно модуль кисти, у которого статистическая нагрузка, допустим, на излом четырех пальцев, порядка 40-50 кг. Нагрузка на разрыв модуля ротации, который крепит гильзу к кисти – около 30 кг. Поэтому подтянуться не получится, но работать со штангой, в принципе, можно. Это будет не очень удобно, поскольку для спортивных занятий есть специализированные протезы и насадки, которые позволяют закрепить гантель или другой инвентарь. Бионический протез для этого использовать не так эффективно, как спортивный.
— Мы живем уже практически в мире победившего киберпанка. Почему бы инвалидность человека не превратить из его недостатка – в преимущество?
— Это наша основная философия. Поэтому мы большое внимание уделяем не только функциональности, но и интересному дизайну. Наша основная цель при позиционировании – показать, что благодаря современным технологиям человек-киборг может существенно превосходить обычного человека в функциональности (и не только).
— А вы экспериментируете с неантропоморфными протезами (например, щупальцы)?
— Нет, пока не экспериментировали в этом направлении. Мы дорабатываем базовую линейку, переходим к серии, выходим на зарубежные рынки с большими объемами. Следующий этап (примерно через полтора-два года) будет более исследовательский. Тогда мы займемся полноценными экспериментами с внешним видом и интерфейсами.
— То есть где-то приблизительно через 2 года вы перейдете к серийному производству?
— Первую серию мы запускаем уже в следующем году, в начале года, по всем протезам, по всей линейке. Примерно год понадобится на отладку, доводку, доразработку, скажем так, основных элементов, узлов ротации, узлов запястья в различных модификациях. Мы планируем сформировать полноценную серийную линейку к концу следующего года, где будет набор из нескольких опций — сейчас мы определяем, какими будут модуль кисти, узел ротации, датчики, система управления, аккумуляторы.
— Какой срок службы сейчас запланирован для протезов? Насколько он соответствует действительности?
— Мы даем годовую гарантию на серийные изделия.
Если мы говорим о тестовых продуктах (многосхваты на стадии теста), то такой гарантии нет. Мы выдаем протезы пилотной группе из 10-15 человек и обслуживаем их до момента получения серийной версии. С этого момента уже начинает тикать стандартная гарантия. Соответственно, при регулярном техническом обслуживании протез может работать до пяти лет без особых проблем.
— А обратную связь от людей вы собираете электронным способом? Бывают ли негативные истории?
— Для этого в компании работает customer service – сервисная служба, которая сопровождает клиентов после продажи. С каждым из них постоянно поддерживает связь еще и наш врач-реабилитолог. После продажи и первичной реабилитации пациента мы находимся на связи с человеком даже через полгода. Это в случае, если не возникает жалоб со стороны пользователя. Наш реабилитолог в любом случае позвонит через определенный промежуток времени, узнает, как дела, насколько удовлетворяет протез и так далее. Мы с каждым клиентом постоянно поддерживаем связь.
Негативные истории, безусловно, бывают, по разным причинам. Например, в связи с завышенными ожиданиями, когда ты заранее объясняешь человеку, что протез будет с определенными недостатками, но на деле клиент ожидает идеальной работы. Это особенно касается тяговых протезов для взрослых (кистевые протезы представляют самый сложный сегмент с точки зрения удовлетворенности человека, потому что здесь многое зависит от типа травмы, от того, насколько удобно с точки зрения протезирования сформирована культя).
Бывает, объясняешь человеку — протез получится большой и будет не очень удобен. Обычно все соглашаются, говорят, что такой вариант устроит. Но когда человек вживую видит протез, его не устраивают размер, степень комфорта. Такие негативные истории случаются в любой сфере.
Мы всегда на стороне клиента — пытаемся довести протез до желаемого функционала, внешнего вида. Если в процессе экспериментов мы вместе с человеком приходим к пониманию, что на его тип травмы все-таки протез не подходит, то мы можем забрать протез и вернуть деньги. Это происходит только в тех случаях, когда протез действительно не подходит под травму, и таких случаев один на сотню.
И мы изначально проговариваем, что это эксперимент. Нам это интересно потому что, мы беремся за самые сложные случаи, от которых все конкуренты отказываются (ни у кого нет технологий для протезирования таких случаев). Мы все равно экспериментируем, пробуем сделать что-то интересное и функциональное, но не всегда это, к сожалению, получается.
— Дело не в ваших возможностях по сравнению с конкурентами, а именно в ожиданиях пациента?
— Да. Если рассматривать протез, то он представляет собой полуфабрикат протеза, включающий сам модуль кисти и культеприемную гильзу. Последняя всегда индивидуальна и делается протезными центрами. Разработчик, соответственно, делает полуфабрикат, сам функциональный модуль (либо с одним схватом, либо высокофункциональный с разными схватами).
Другие производители делают серийно модули кисти на определенные типы травм, «удобные» и максимально стандартные, без сложностей с точки зрения ампутации.
Мы же единственная компания в мире, которая этот самый полуфабрикат может и производит индивидуально под характер травмы. Поскольку у нас полный цикл разработки (от полуфабриката до культеприемной гильзы и последующей реабилитации), то мы можем позволить себе разработку полуфабриката и заточить его индивидуально. Это достоинство трехмерной печати, которая позволяет быть гибкими в прототипировании.
У крупных компаний проблем с эксплуатацией у клиентов в принципе не возникает, потому что организации не работают со сложными случаями.
Насколько много индивидуальных ситуаций?
— Я думаю, что около 40-50%, если говорить про травмы на уровне кисти. Если же лучезапястный сустав сохраняется, то там все 90%. Там почти каждая травма индивидуальна, и в принципе невозможно делать какие-то серийные истории. Если говорить про предплечье — там более-менее стандартные, скажем так, уровни ампутации есть.
Сложности и проблемы с функционалом возникают в основном в тяговых наших протезах. Это происходит из-за того, что мы стараемся на настолько безумно иногда сформированные культи пробовать делать протезы, что ни один протезист в мире за это не возьмется.
— Есть планы по созданию сообщества вокруг ваших протезов? Чтобы люди могли сами придумывать новые применения?
— Такие планы есть. Не могу пока сказать, когда мы все-таки ими займемся, но я думаю, что первично это уже, в принципе, реализовано в функционале, который позволяет человеку самостоятельно настраивать жесты. Это уже один из элементов такого подхода. В дальнейшем мы хотим расширять функциональность протеза.
Допустим, вместо модуля пальца можно было бы отстегнуть палец, прицепить, например, паяльник, отвертку, еще что-то — рабочие инструменты. Но это вопрос на будущее. Пока мы решаем первостепенные задачи.
Все больше людей становятся обладателями биопротезов, но если раньше основные ожидания для такого рода гаджетов были удобство и базовая функциональность, которая отсутствует у косметических протезов, то сегодня ввиду развития технологий появляются новые вызовы на рынке. Люди хотят иметь не просто красивую замену руки, которая бы позволяла делать самые необходимые движения, они хотели бы пользоваться киберпротезами так же, как настощей рукой — чтобы с ее помощью можно было заниматься силовыми тренировками, а также, благодаря гаджету, трансформировать свое тело — получить возможности, которых нет у других людей.
Я давно слежу за данной темой, а тут судьба свела меня с Ильей Чехом — основателем компании “Моторика”, пока что единственным в России производителем функциональных протезов, и я решил попробовать себя в новом жанре — интервью. Мне захотелось выяснить, что могут предложить современные разработки людям с инвалидностью, и соответствуют ли их желания техническим возможностям на сегодня.
— На рынке существует довольно много игроков, которые делают те или иные варианты протезов. Насколько велики объемы рынка?
— Игроков, на самом деле, не так много. Во всем мире есть 3-4 крупных компании (наиболее интересные, технологичные), которые занимаются разработкой протезов рук. Протезов ног гораздо больше, конечно, потому что этот рынок, в принципе, больше. При этом проходят постоянные поглощения друг друга — уже не разберешь, кто есть кто. Есть стартапы, которые пока не вышли на рынок. Таких, если хорошо посчитать, около десятка. Очень мало.
В России мы единственные, кто занимается данной отраслью относительно давно. Сейчас уже другие стартапчики появляются, пытаются что-то делать. Но мы пока в стране единственная компания и крупнейшая, которая занимается разработкой и продажей протезов рук.
Рынок достаточно маленький и ограниченный: его мировой объем составляет всего около $4 млрд. В России, по разным оценкам, всего 400-500 млн рублей.
— Насколько универсальны многосхватные протезы (т.е. протезы, которые двигают несколькими пальцами независимо)? Что можно с ними делать?
— У нас есть проект по многосхватным протезам, мы его запустили в системном режиме год назад. До этого тоже были прототипы, но они, скорее, были первыми попыткам вообще понять, что это, и как с этим работать. Системно мы ведем проект с ноября 2018-ого, получается, чуть больше года.
Сейчас готовим предсерийную партию из 12 протезов. Пока это классические протезы, по функционалу сравнимые с зарубежными конкурентами (немецкими, исландскими). Они оснащены управлением от двух каналов: есть два датчика на сгибание-разгибание и заранее запрограммированные жесты. Это классический подход, который используется для всех протезов, зарубежных в том числе.
Единственное отличие – в управлении. Мы не закладываем жесты заранее — у нас есть программное обеспечение, которое позволяет человеку самостоятельно в трехмерной визуализации на телефоне либо на ПК настроить жест. Протез сохранит его себе в память, и дальше человек будет этот жест использовать. Мы, в отличие от конкурентов, не предоставляем перечень из 15 или 40 жестов, заранее заложенных в память. Мы сделали так, чтобы пользователь мог сам программировать жесты, встроенные в протезы, и менять этот набор в любой момент.
Все конкуренты идут по пути усложнения MG-интерфейса, который позволяет распознавать большее количество жестов, сигналов, но при этом существенно падает точность. Таким образом, при распознавании трех сигналов с трех датчиков на культе предплечья точность процесса падает до 90-92% и недостаточна для управления протезом.
Представьте, что каждый десятый раз ваш протез будет выполнять не то, что вы хотите. С точки зрения пользователя, точность должна быть 99,9%, иначе человек просто положит гаджет на полочку. Поэтому сейчас мы следуем совершенно иной концепции развития. Мы умеем применять, казалось бы, банальные технологии из других отраслей в протезировании и в реабилитации. Это позволяет по-другому взглянуть на суть протеза, его использование. В ближайшем будущем все наши протезы будут самостоятельно выбирать жест и способ захвата предмета путем его распознавания. У человека будет понимание — что он берет, и ему нужно будет лишь указать, в какой области пространства находится объект. Далее — протез распознает предмет и выберет оптимальный тип захвата.
— В среднем, смартфон работает не больше суток. Сколько проработает протез?
— Это зависит от типа протеза и емкости аккумулятора. Если мы говорим про стоимость протеза, то на нее влияет даже последняя. Можно поставить помощнее, если позволяет конструктив, можно — поменьше. В среднем, односхват, который делает один жест, должен работать 2-3 дня. При этом мы все же рекомендуем каждую ночь ставить протез на зарядку. Сейчас разрабатывается модификация, которая даст возможность горячей замены аккумулятора. То есть, если аккумулятор сел, то его можно вытащить, поставить новый и дальше работать.
Мы закладываем около тысячи схватов на полный заряд аккумулятора. Это, в среднем, 3 дня пользования, при условии 4-5 часов активного использования протеза. Есть люди, которые тысячу и за один день могут использовать, если человек прямо с утра встал, надел протез, вечером снял. Все индивидуально.
— А какое усилие развивают пальцы руки, что можно сделать?
— Для протезов с одним схватом у нас сейчас среднее усилие – это около 10 килограмм, кулачный схват. Для многосхватов (если речь о кулачном схвате) – это примерно 11-12 килограмм. На пинцетный схват приходится где-то 1,5-2 килограмма на один палец, именно на последнюю фалангу этого пальца, на его кончик.
Чертеж элемента кисти
— Получается, что по своим возможностям протез все еще достаточно далек от настоящей человеческой руки? Можно ли заниматься спортом с протезом?
— В принципе, по ловкости протез еще не так развит, если говорить о мелкой моторике. Но основные бытовые задачи – покушать, собраться, учится в школе, работать в офисе – он позволяет выполнять. Даже простой протез с одним схватом примерно на 70-80% закрывает потребности в бытовых задачах. Что касается мелкой моторики – с простым протезом вполне можно приноровиться. Понятно, что с той же скоростью, что и здоровый человек, человек с протезом не сможет выполнять многие вещи. Допустим, он не сможет шить, но приноровиться к тому, чтобы брать иголку протезом, можно. Это вопрос тренировок и обучения. Последнее является ключевым для протезирования, потому что можно сделать какую угодно “железку”, но если человека не научить ей пользоваться, то он даже кружку не возьмет. Мелкая моторика возможна, но медленными темпами.
— А насчет силовых тренировок? Допустим, на турнике человек с протезом сможет подтянуться?
— Касательно турника, здесь вопрос не столько к протезу, сколько к гильзе, которая крепит протез к человеку. Разработкой и технологиями изготовлениями гильз занимаются, как правило, отдельные компании. Есть протезные центры, которые экспериментируют в этих направлениях.
Наша компания – это именно модуль кисти, у которого статистическая нагрузка, допустим, на излом четырех пальцев, порядка 40-50 кг. Нагрузка на разрыв модуля ротации, который крепит гильзу к кисти – около 30 кг. Поэтому подтянуться не получится, но работать со штангой, в принципе, можно. Это будет не очень удобно, поскольку для спортивных занятий есть специализированные протезы и насадки, которые позволяют закрепить гантель или другой инвентарь. Бионический протез для этого использовать не так эффективно, как спортивный.
— Мы живем уже практически в мире победившего киберпанка. Почему бы инвалидность человека не превратить из его недостатка – в преимущество?
— Это наша основная философия. Поэтому мы большое внимание уделяем не только функциональности, но и интересному дизайну. Наша основная цель при позиционировании – показать, что благодаря современным технологиям человек-киборг может существенно превосходить обычного человека в функциональности (и не только).
— А вы экспериментируете с неантропоморфными протезами (например, щупальцы)?
— Нет, пока не экспериментировали в этом направлении. Мы дорабатываем базовую линейку, переходим к серии, выходим на зарубежные рынки с большими объемами. Следующий этап (примерно через полтора-два года) будет более исследовательский. Тогда мы займемся полноценными экспериментами с внешним видом и интерфейсами.
— То есть где-то приблизительно через 2 года вы перейдете к серийному производству?
— Первую серию мы запускаем уже в следующем году, в начале года, по всем протезам, по всей линейке. Примерно год понадобится на отладку, доводку, доразработку, скажем так, основных элементов, узлов ротации, узлов запястья в различных модификациях. Мы планируем сформировать полноценную серийную линейку к концу следующего года, где будет набор из нескольких опций — сейчас мы определяем, какими будут модуль кисти, узел ротации, датчики, система управления, аккумуляторы.
— Какой срок службы сейчас запланирован для протезов? Насколько он соответствует действительности?
— Мы даем годовую гарантию на серийные изделия.
Если мы говорим о тестовых продуктах (многосхваты на стадии теста), то такой гарантии нет. Мы выдаем протезы пилотной группе из 10-15 человек и обслуживаем их до момента получения серийной версии. С этого момента уже начинает тикать стандартная гарантия. Соответственно, при регулярном техническом обслуживании протез может работать до пяти лет без особых проблем.
— А обратную связь от людей вы собираете электронным способом? Бывают ли негативные истории?
— Для этого в компании работает customer service – сервисная служба, которая сопровождает клиентов после продажи. С каждым из них постоянно поддерживает связь еще и наш врач-реабилитолог. После продажи и первичной реабилитации пациента мы находимся на связи с человеком даже через полгода. Это в случае, если не возникает жалоб со стороны пользователя. Наш реабилитолог в любом случае позвонит через определенный промежуток времени, узнает, как дела, насколько удовлетворяет протез и так далее. Мы с каждым клиентом постоянно поддерживаем связь.
Негативные истории, безусловно, бывают, по разным причинам. Например, в связи с завышенными ожиданиями, когда ты заранее объясняешь человеку, что протез будет с определенными недостатками, но на деле клиент ожидает идеальной работы. Это особенно касается тяговых протезов для взрослых (кистевые протезы представляют самый сложный сегмент с точки зрения удовлетворенности человека, потому что здесь многое зависит от типа травмы, от того, насколько удобно с точки зрения протезирования сформирована культя).
Бывает, объясняешь человеку — протез получится большой и будет не очень удобен. Обычно все соглашаются, говорят, что такой вариант устроит. Но когда человек вживую видит протез, его не устраивают размер, степень комфорта. Такие негативные истории случаются в любой сфере.
Мы всегда на стороне клиента — пытаемся довести протез до желаемого функционала, внешнего вида. Если в процессе экспериментов мы вместе с человеком приходим к пониманию, что на его тип травмы все-таки протез не подходит, то мы можем забрать протез и вернуть деньги. Это происходит только в тех случаях, когда протез действительно не подходит под травму, и таких случаев один на сотню.
И мы изначально проговариваем, что это эксперимент. Нам это интересно потому что, мы беремся за самые сложные случаи, от которых все конкуренты отказываются (ни у кого нет технологий для протезирования таких случаев). Мы все равно экспериментируем, пробуем сделать что-то интересное и функциональное, но не всегда это, к сожалению, получается.
— Дело не в ваших возможностях по сравнению с конкурентами, а именно в ожиданиях пациента?
— Да. Если рассматривать протез, то он представляет собой полуфабрикат протеза, включающий сам модуль кисти и культеприемную гильзу. Последняя всегда индивидуальна и делается протезными центрами. Разработчик, соответственно, делает полуфабрикат, сам функциональный модуль (либо с одним схватом, либо высокофункциональный с разными схватами).
Другие производители делают серийно модули кисти на определенные типы травм, «удобные» и максимально стандартные, без сложностей с точки зрения ампутации.
Мы же единственная компания в мире, которая этот самый полуфабрикат может и производит индивидуально под характер травмы. Поскольку у нас полный цикл разработки (от полуфабриката до культеприемной гильзы и последующей реабилитации), то мы можем позволить себе разработку полуфабриката и заточить его индивидуально. Это достоинство трехмерной печати, которая позволяет быть гибкими в прототипировании.
У крупных компаний проблем с эксплуатацией у клиентов в принципе не возникает, потому что организации не работают со сложными случаями.
Насколько много индивидуальных ситуаций?
— Я думаю, что около 40-50%, если говорить про травмы на уровне кисти. Если же лучезапястный сустав сохраняется, то там все 90%. Там почти каждая травма индивидуальна, и в принципе невозможно делать какие-то серийные истории. Если говорить про предплечье — там более-менее стандартные, скажем так, уровни ампутации есть.
Сложности и проблемы с функционалом возникают в основном в тяговых наших протезах. Это происходит из-за того, что мы стараемся на настолько безумно иногда сформированные культи пробовать делать протезы, что ни один протезист в мире за это не возьмется.
— Есть планы по созданию сообщества вокруг ваших протезов? Чтобы люди могли сами придумывать новые применения?
— Такие планы есть. Не могу пока сказать, когда мы все-таки ими займемся, но я думаю, что первично это уже, в принципе, реализовано в функционале, который позволяет человеку самостоятельно настраивать жесты. Это уже один из элементов такого подхода. В дальнейшем мы хотим расширять функциональность протеза.
Допустим, вместо модуля пальца можно было бы отстегнуть палец, прицепить, например, паяльник, отвертку, еще что-то — рабочие инструменты. Но это вопрос на будущее. Пока мы решаем первостепенные задачи.
Romeo_how_are_you
Однако не всё так плохо в России в области протезирования, как мне представлялось. Молодцы. Желаю вам выйти на международный рынок и завидую белой завистью (интересная у вас работа).