Некоторое время назад, проходя по IT-отделу одного большого книжного магазина, мне попалась на глаза не самая типичная для IT книжица – «Технофеодализм» Яниса Варуфакиса. Явно, книга не по C++ или Python, и даже не руководство по Excel для чайников. Мне показалось небезынтересным ее внимательно прочесть. Соседство с серьезной технической литературой внушало надежду, что книга окажется как минимум научной.

Если коротко, о чем книга? Об осмыслении сегодняшнего мира. О том, что, оказывается, мы все живем сейчас не при капитализме, а при совершенно новой общественно-экономической формации. И название ей – технофеодализм. И в ее рамках существуют облачные капиталы, облачные феодалы (технофеодалы), облачные крепостные и облачные пролетарии. А главные технофеодалы сегодня – это Илон Маск, Джеф Безос и иже с ними. Технофеодализм автор не одобряет, а старый добрый капитализм ему милее.

Попробуем вместе разобраться, насколько эта теория научно состоятельна.

Об авторе и о том, чем могла бы быть эта книга

Янис Варуфакис - бывший министр финансов Греции (он сам упоминает об этом в своей книге, например, на стр.31). Но почему-то в русскоязычном переводе, напечатанном издательством Ад Маргинем Пресс, на самой первой странице автор величается министром экономики. Возможно, в греческом языке или в греческом правительстве «экономика» и «финансы» - одно и то же. В общем, книга начинается с путаницы. Показательно. Но важно не это.

Важно то, что человек, занимающий высокую должность в правительстве любой немаленькой страны, имеет доступ к статистическим данным или инсайдам, намного бОльший, чем среднестатистический человек, или даже профильный ученый. И от такого посвященного автора читатель вправе ждать серьезного научного труда, обогащенного ссылками, цифрами, выкладками. Что мы видим из этого в представленной книге? Ничего. Янис Варуфакис ссылается только на пару своих ранних книг, одна из которых – книга для детей (он сам об этом говорит), которая называется «Беседы с дочерью об экономике». Конкретных цифр за всю книгу о технофеодализме наберется меньше дюжины, ссылок на источник этих цифр – ровно ноль.

Ну хорошо, цифр, ссылок, статистики автор не дает. А что вместо этого? Вместо этого автор … говорит на страницах с прахом умершего отца. Я не шучу. Ну ок. Имеет право.

Какие вообще аналоги в мировой научной литературе может иметь книга с названием «Технофеодализм»? Ну, например, книга В. И. Ленина «Развитие капитализма в России». Эта книга, написанная в 1896-1899 годах, статистически доказывала, что в Российской Империи конца 19 века вовсю бурно цветет капитализм, и в связи с отменой крепостного права в 1861 году, на смену феодализму экономически уверенно пришел капитализм (а политически еще не успел). Этот простой и, казалось бы, самоочевидный тезис был ясен в конце 19 века далеко не всем современникам Владимира Ильича, вот и пришлось Ленину писать тяжелый научный труд на эту тему. Количество цифр и ссылок в книге зашкаливает.

Можно вспомнить еще одну работу того же автора – «Империализм, как высшая стадия капитализма». Тоже много цифр и ссылок, научно подтверждающих доказываемый тезис – капитализм количественно и качественно перешел на новую свою стадию, которую можно назвать специальным термином – империализм.

Янис Варуфакис – грек, а в Греции, как считается, сильны левые настроения в обществе, да и периодически члены правительства называют себя социалистами. Памятуя об этом, я ожидал чего-то вот такого… Но не судьба. Что же автор предлагает вместо?

Основные термины технофеодализма (по Варуфакису)

Загвоздка в том, что зачастую четких терминов и определений у Варуфакиса нет или почти нет. Ну, он же в книге с мертвым отцом разговаривает... Все же попробую выкристаллизовать для читателя эти определения.

Технофеодализм – новая общественно-экономическая формация, пришедшая на смену капитализму, в которой доминируют цифровые технологические платформы, главный фактор производства в которой – облачный капитал, а основная власть сосредоточена (сосредотачивается на наших глазах) в руках технофеодалов – современных цифровых техногигантов (FAANG и пр.).

Облачный капитал – мутация обычного (привычного, «земного») капитала, заключающегося в объединении, сверхконцентрации, монополизации компьютерного железа, сетей, программного обеспечения, алгоритмов (все вместе – цифровых ресурсов), которые, будучи объединенными, обладают новым качественными свойством: «являются средством модификации поведения и индивидуализированного управления».

Облачные феодалы, или технофеодалы – часть класса капиталистов, которая сумела накопить значительный облачный капитал.

Облачные крепостные – пользователи, не имеющие отношения ни к одной корпорации (то есть не-рабочие), которые готовы долго и усердно трудиться бесплатно, чтобы воспроизводить запасы облачного капитала, например, с помощью написания постов в социальных сетях, добровольной загрузки фотографий и видео (это бесплатная основа для обучения алгоритмов ИИ), большого количества кликов и пр., что делает цифровые платформы более привлекательными для других пользователей, то есть повышает капитал.

Облачные феоды – платформы электронной коммерции, социальные сети и прочие цифровые экосистемы современных техногигантов, которые хранят кучу персональных данных пользователей и формируют виртуальную среду их обитания, в том числе виртуальный рынок товаров и услуг. В облачный феод просто войти, но не просто выйти или перейти в другой феод – попробуйте с экосистемы Apple перейти в Андроид (со всеми контактами, смсками, записями, сохраненными ссылками, музыкой), или, скажем, из Facebook на VK, сохранив всю переписку с друзьями.

Облачные пролетарии - пролетарии, продающие свой труд по новой, «облачной», обезличенной схеме, с использованием монополистических цифровых платформ, часто в обход местных законов и трудовых кодексов, часто с полным отказом от социальных гарантий. Таксист Uber – облачный пролетарий. Курьер Яндекса – облачный пролетарий. Репетитор profi.ru – облачный пролетарий. Житель Нигерии, за копейки рутинно тренирующий алгоритмы распознавания изображений для Google – облачный пролетарий. Раньше пролетарии продавали свой труд одному понятному и конкретному работодателю (компании), с которым заключены трудовые отношения или любые другие привычные формализованные отношения (ГПХ, личные обещания «на словах»). Теперь работодатель фактически скрыт за алгоритмами, которые определяют заказы, тарифы, оплату, штрафы, графики работ и т.д., причем все это – только в одностороннем порядке.

Вассальные капиталисты – капиталистические производители, которые для продажи своих товаров должны платить облачную ренту за доступ к облачным феодам.

Облачная рента – это платеж, который облачные капиталисты извлекают из вассальных капиталистов за доступ к облачным феодам (или из облачных пролетариев за то же самое). К примеру, Apple удерживает комиссию за продажи приложений в App Store в размере 30%, что напоминает «оброк» или феодальный налог, а не типичную рыночную форму прибыли. А Uber удерживает с таксиста определенный процент от цены поездки (сложно точно сказать какой именно, но в районе 50%).

Основные черты технофеодализма (по Варуфакису)

Янис Варуфакис считает, что та новая формация, которую он описывает, существенно ближе к феодализму, чем к капитализму, но вышла она при этом из капитализма. По Варуфакису, свободы предпринимательской деятельности отныне нет, а вместо этого есть жесткое прикрепление населения Земли к конгломератам безальтернативных цифровых платформ и сервисов. Это позволило назвать эти конгломераты феодами, а саму формацию – технофеодализмом.

Какие же черты отличия от капитализма приводит Варуфакис?

1. Свободного рынка при технофеодализме нет (а при капитализме, якобы, есть). Свободный рынок, по Варуфакису, обладает единственным свойством – покупатель и продавец сами друг друга находят и сами решают, встретиться или нет. При технофеодализме они могут друг друга не увидеть никогда, ибо это решает цифровая платформа посредством своих алгоритмов подсказки и продвижения. Вместо рынка при капитализме облачный феод.

2. Прибыль при технофеодализме не является движущим фактором системы и вообще чем-то важным. На место прибыли приходит облачная рента, то есть то, что безусловно и безальтернативно платят многие за доступ к облачному феоду. (Собственно, эта черта – еще одна причина появления названия технофеодализм: раз в средние века, при феодализме крестьяне платили обязательную земельную ренту, а сейчас распространена «облачная» рента, то в названии точно должен присутствовать какой-нибудь «феодализм»).

3. Новый правящий класс – облачные капиталисты. Они подавили, обычных, необлачных капиталистов. Ведь раньше было как? «У кого нет миллиарда, могут идти в ж…» (автор фразы – российский миллиардер Полонский). Теперь – «в ж… идут те, у кого нет больших цифровых платформ».

4. Наемные рабочие все чаще превращаются в облачных пролетариев.

5. Почти каждый житель Земли добровольно исполняет роль облачного крепостного.

6. Облачный капитал наделен так называемой «облачной» властью, которая заключается в изменении поведения тех, кто не владеет облачным капиталом, что сводится к их, владельцев облачного капитала, собственной выгоде.

7. Накопление капитала при технофеодализме происходит не так, как принято в традиционных капиталистических предприятиях. Как принято? Произвел и продал товара больше на 10% - увеличил прибыль на 10%, и в следующем году вырос на 10% или около того. Ну или взял большой кредит, и тогда с десяток лет находишься в специальном режиме ультра-аккуратной экономии и рачительства. А как при технофеодализме? Облачный капитал, не прилагая особых к этому усилий, пополняется гигантскими потоками денег, поступающих практически напрямую от основных центральных банков Запада, через систему финансовых (спекулятивных) институтов. О прибыли и эффективности бизнеса заботиться не надо, ибо финансисты все равно купят твои ��кции, да еще и взвинтят их цену. Таким образом, прибыль перестает быть двигателем экономики.

8. Склонность системы технофеодализма к более глубоким и частым кризисам, по сравнению с капитализмом. Это свойство, как утверждает Варуфакис – следствие из других приведенных черт и свойств.

Разбор и критика

Начнем по пунктам разбирать, верны ли тезисы Варуфакиса, которыми он описывает черты технофеодализма.

1. Свободный рынок. Итак, по Варуфакису, раз свободного рынка нет, то это не капитализм. Что же, нас всех можно поздравить. Тогда мы (человечество) лет 120 как живем уже не при капитализме. Потому что процесс концентрации, укрупнения производства оформился уже тогда, к началу 20 века, и автоматически привел к завершению эпохи повальной свободной конкуренции, но к появлению монополий, держащих в своих руках контроль над рынками сбыта и рынками рабочей силы. Хотите пруфов? Вот, например, здесь их более чем приведено на статистических данных Западной Европы и Северной Америки. Скучно читать сухую статистику? Ну вспомните тогда художественную литературу. В романе Льва Толстого (художника, известного ультрареалистичностью своих произведений) «Анна Каренина» есть эпизод, когда Стива Облонский хочет продать свои лесные угодья и ищет на «свободном» рынке покупателей. Покупатели «свободного» рынка предлагают копейки. Лишь один местный делец из числа вчерашних мужиков – Рябинин – предлагает стоящую на первый взгляд цену. Облонский с облегчением продает товар. Вся соль заключается в том, что Рябинин заранее вступил в монопольный сговор с остальными купцами в округе, заплатил им небольшую денежку с тем, чтобы они сознательно сбивали цену, чтобы самому купить по бросовой цене. В романе идет речь про начало 1870-х годов. То есть сермяжные мужики, только 10 лет как освобожденные от крепостного права, быстро скумекали, как укротить «свободный» рынок, а министр финансов Греции из 21 века этого до сих пор не усвоил.

2. Замена прибыли облачной рентой. Простите, а что, понятия прибыли больше нет ни у Apple, ни у Amazon? Бухгалтеров больше нет в штатах? Людей больше не сокращают целыми департаментами по указке бухгалтера, посчитавшего дебет с кредитом? Почитайте вот здесь хотя бы… То, что в структуре выручки компании присутствует рента, то есть то, что само течет и будет течь – это просто замечательно для компании, но кто сказал, что рента составляет 100% выручки? Очевидно, что нет. Вот, к примеру, у Apple в 2023 году доходы от всех сервисов составили 22,3 миллиарда долларов, в то время как общие доходы – 90 миллиардов (и большая часть приходится на продажу телефонов). То есть ренты там на 25% максимум, а остальное – «традиционные» железки, провода, наушники и пр.

   Да даже если рента составляет 100% прибыли и выручки, что с этого? Для так называемых «естественных» монополий при капитализме так оно и есть. Все пользователи платят за воду, газ и свет столько, сколько скажут. Остальные монополии смотрят на это, и у них слюнки текут. Перестают ли они от этого быть капиталистическими предприятиями? Нет, потому что определяется это только одним – собственностью на средства производства. Если средства производства в частных руках – то это капитализм по определению.

3. Правящий класс - облачные капиталисты. Чтобы доказать или опровергнуть это утверждение, следует смотреть на экономические показатели, и по ним уже мерять могущество. Итак, в 2024 году объем IT-рынка в США достиг $2,54 трлн, в то время как ВВП США в этом же году составил $29,2 трлн. То есть в самой развитой стране мира доля рынка всего совокупного IT составила 8,7%. А в эту долю входит не только плата за пользование цифровыми сервисами, но и всевозможное компьютерное, телекоммуникационное и какое угодно железо. То есть истинная доля «облачных феодов» в разы меньше, как мы видели на примере Apple. Таким образом, даже в США – самой технологически и по-цифровому развитой стране мира – говорить об могуществе каких-либо облачных феодов не приходится. Что же в России? Доля IT-отрасли в ВВП России составила 2,43% в 2024 году. Тоже как-то не тянет на доминирование и подавление.

   Хорошо, а как же со списком Forbs? Все же знают, что первые строчки там занимают Илон Маск с Джеффом Безосом, а где-то рядом за ними пристроился Билл Гейтс. Всё верно, только, скажем, за 2024 год богатейшим человеком Земли был никакой не выходец из IT и тем более не облачный капиталист. Это был обычный «земной» капиталист, продавец женских сумок и прочего шмотья – Бернар Арно. А в структуре бизнеса Маска и Безоса (и подобных) доля ренты и чего-то, связанного с облачным бизнесом, сильно меньше 100%. Спросите, например, об этом у космических кораблей, которые они успешно толкают отнюдь не по дешевке.

4. Наемные рабочие трансформируются в облачных пролетариев. Даже сам Варуфакис соглашается с тем, что понятия «облачные пролетарии» и «прекариат» - фактически одно и то же. А раз так, то это утверждение равносильно такому: «наемные рабочие теряют социальные, материальные гарантии и вообще какую-либо стабильность». А вот это уже не черта какой-либо новой формации, а родовая черта капитализма. Почему? Потому что при капитализме всегда наблюдается противостояние труда и капитала: работодатель хочет платить меньше, рабочие хотят больше. Капитал стремится урезать права рабочих, рабочие наоборот. Вспомним, например, недавние повышения пенсионного возраста на половине глобуса (а на второй половине не повысили, потому что там особо пенсий и не было). И вот эти явления и называются классовой борьбой. Но в условиях, когда наемные рабочие не очень-то борются за свои права и интересы (то есть фактически добровольно отказываются от классовой борьбы), а капитал активно борется во имя себя любимого, положение рабочих ухудшается. В момент кризисов капитализма капитал просто вынужден самым активным образом наступать на права рабочих, чтобы спасти себя самого. Примеров в истории человечества – масса. Вспомнить хотя бы Великую Депрессию в США. Превращение огромной массы людей в прекариев, в поденщиков, в бесправную массу оборванцев хорошо описал современник, Джон Стейнбек, в своей книге-репортаже «Гроздья гнева». А ведь тогда не было не «техно», ни «феодализма», наличествовал только самый обыкновенный капитализм.

5. Люди добровольно становятся «облачными крепостными». Ну так-то оно может и так, но значимость этого явления мизерная. Схожесть между крепостными Средних веков и «облачными крепостными» сейчас – максимум лингвистическая. Те, настоящие, крепостные, только родившись на земле своего сюзерена, обязаны были по гроб жизни работать в поте лица на хозяина, отдавая все излишки результатов труда, оставляя себе только на еду. Буквально, а не фигурально. Права отказаться от такого положения вещей не было. Попытка бегства от сюзерена была сопряжена с реальным риском для жизни. А сейчас что? Хочешь – сиди в Инстаграмме (запрещенная в РФ организация) или Тиктоке, хочешь – не сиди. Никаких серьезных кар за выход из «облачного феода» нет. А примеры выхода – есть.

6. «Облачный капитал» изменяет поведение людей. Ну так и «обычный» капитал тоже это делает, и делает давно. Потому что это выгодно. Выгодно навязывать покупателю ненужные продукты. Выгодно владеть СМИ, чтобы транслировать желательную повестку и полностью блокировать нежелательную, а то как бы чего не…. Фразе «владелец заводов, газет, пароходов» (автор – Самуил Маршак) уже больше 90 лет. Уже тогда владельцы капитала четко осознавали, чем полезно владение СМИ. Об этом не даст соврать, например, Майкл Блумберг - финансовый магнат, по совместительству бывший мэр Нью-Йорка, по совместительству владелец газет, телеканалов, радиостанций, агентства новостей. Об этом не даст соврать Руперт Мёрдок – владелец Fox News, крупнейшего информационного канала США, политически тесно аффилированного с Республиканской партией и, в частности, с широко известным в узких кругах миллиардером Донни Трампом. Руперт Мёрдок уже более полувека занимается тем, что продает страницы своих газет для размещения  и продвижения мнения не просто отдельных олигархов, а целых партий (капиталистических, естественно) в США, Британии, Австралии.

7. Прибыль перестает быть двигателем экономики, а рост капитала IT-гигантов происходит преимущественно напрямую от основных центральных банков Запада, через систему финансовых (спекулятивных) институтов. Как министр финансов, Янис Варуфакис приводит доказательства этому утверждению (в его книге, похоже, это единственный тезис, сопровождаемый внятными доказательствами). Правда, конкретных цифр и ссылок на источники не приводит (или почти не приводит), что затрудняет проверку. Но приводит разумные макроэкономические доводы. В целом, это единственная глава в книге, которую я советую прочесть (это глава 4 – «Возвышение облачных капиталистов и нисхождение прибыли»). Однако, даже согласившись с доказываемым тезисом, я не считаю, что это необычно для капитализма. И вот почему.

   Дело в том, что есть такое понятие, как перенакопление капитала. Ну это когда на конкретном рынке создано уже настолько много товаров, что купить их в таком количестве невозможно, они не нужны в таком объеме. А это означает, что дальше расти на этом конкретном рынке просто некуда. И вот представьте – вы владелец, скажем, железорудного концерна или горно-металлургического холдинга. Ваши предприятия могут обеспечить любой вид металлоизделий – от арматуры и рельс до листовой нержавейки. Вы растете, растете, потом упираетесь в потолок – больше некоторого объема продукции продавать вам некуда. У вас, скажем, 30 заводов в холдинге, но вы могли бы и хотели, чтобы их было 100. Но ограниченность планеты Земля, конечность потребителей не дает Вам этого сделать. 30 заводов и N тонн металлоизделий в год – это ваш объективный потолок. А прибыль у вас каждый год капает стабильная. То есть у вас есть свободные деньги. Очень много свободных денег, потому что вкладывать в свое производство для роста уже нет смысла. А деньги ведь не должны простаивать. Куда вы их понесете, во что вложите? В другой рынок, свободный, где еще нет перенакопления капитала. Например, идете вкладывать в вашего соседа, у которого нефтеперерабатывающие заводы. Ваши деньги ускорили его рост, и вот через пару лет и этот рынок «закрылся». На нем тоже случилось перенакопление капитала. Теперь вы уже вдвоем с другом-олигархом-нефтяником идете искать новый рынок для приложения своих капиталов.

   Вот так объективно при капитализме образуется финансовый рынок, суть которого – пристраивать деньги уважаемых людей. Куда пристраивать? Да хоть куда, главное, чтобы деньги хоть с небольшим КПД, но работали.

   Идем дальше. Представим, вы – тот самый финансист, что пристраивает деньги уважаемых людей. Что для вас самое худшее? Та ситуация, когда рынков, не затронутых перенакоплением капитала, не останется. Только тогда вы не сможете выполнять свою функцию – пристраивать чужие капиталы. Поэтому что вы будете делать? Стимулировать создание новых рынков, искать их, накачивать деньгами, создавать видимость, что даже плохонький рынок – это будущее, и в него надо вкладывать. Потому ЛЮБОЙ новый рынок, к которому удается вызвать симпатии, обречен на поток инвестиций. И это неизбежно для капитализма.

   Рынку IT лет 40 назад «повезло» оказаться таким новым притягательным рынком (о причинах этого я упоминал в общих чертах в прошлой статье), и финансовый капитал со всего мира устремился туда. Но с такой же скоростью финансовый капитал устремится и на любой другой рынок, забыв про привлекательность «старых». Если, к примеру, удастся изобрести лекарство от рака, или рецепты существенного продления жизни, или недорогие механизмы постройки сверхскоростных магистралей, да что угодно, – это и будет новым центром притяжения капитала всей планеты Земля. Наличие или отсутствие там алгоритмов, облачных технологий или вообще следов IT – вообще не важно.

   Вот пример из недавнего прошлого. Стартап Theranos, возглавляемый Элизабет Холмс, предлагал супер-пупер технологию анализа крови (всего-навсего анализа крови, это даже не продление жизни). Стартапу удалось привлечь 900 миллионов долларов инвестиций, а оценка бизнеса составляла девять миллиардов долларов. При этом технология анализа крови держалась в секрете. И длилась вся эта эпопея с секретами 12 лет – с 2003 по 2015. Все это время финансисты с радостью вливали сотни миллионов в полностью черный ящик, державшийся на рекламе и искусственно созданном культе личности основательницы, которая старательно косплеила Стива Джобса. В итоге оказалось, что никакой новой технологии анализа крови нет, и вообще ничего нет – никаких научных или технологических результатов. Это капитализм, детка.

8. Склонность технофеодализма к более глубоким и частым кризисам, по сравнению с капитализмом. По Варуфакису, эта черта – следствие других черт. А по мне – перенакопления капитала, типичные для капитализма во все времена, были и будут причинами кризисов в нашем мире. Их разве мало было при капитализме в одних только США? Вот кратенький список:

• Первый мировой экономический кризис 1857 года.

• Кризис ликвидности (валютный кризис) в США 1861 г.

• Второй международный кризис («долгая депрессия») 1873–1878 гг.

• Финансовый кризис 1893 г.

• Экономический кризис 1900–1903 гг.

• Международный финансовый кризис 1907 г.

• Великая депрессия, или мировой экономический кризис 1929–1933 гг.

• Мировой экономический кризис 1957–1958 гг.

• Мировой экономический кризис 1973–1975 гг.

• Мировой экономический кризис 1980–1982 гг.

• Кризис доткомов, 2000–2001 гг.

• Ипотечный кризис (2007–2008 гг.)

• Коронакризис (февраль 2020 г. – ?)

В статье «Мировые экономические кризисы в период с 1634 по 1980 гг. и взгляды классиков на данное явление: исторический аспект» авторы делают вывод на основе анализа общемировой статистики: «Кризисы циклично сопровождали историю капиталистического мира с начала XIX в. и по сегодняшний день. С начала ХХ в. кризисы участились… После Второй мировой войны кризисы стали происходить еще чаще».

Выводы

Итак, из 8 ключевых тезисов Яниса Варуфакиса, описывающих технофеодализм, оказались ошибочными два (тезисы № 2, 3), несущественными – 1 (№ 5), а 5 тезисов и вовсе оказались описывающими капитализм и его черты, в том виде, в котором мы давно их знаем (тезисы № 1, 4, 6, 7, 8). Таким образом, говорить о технофеодализме как о новой общественно-экономической формации не приходится.

Вообще, чтобы говорить об общественно-экономических формациях, надо для начала знать их определения и разбираться в законах развития общества. Удивительно, но греческий министр финансов, Янис Варуфакис, отец которого был коммунистом и уголовно преследовался за свои взгляды капиталистическим правительством Греции, в этом так и не разобрался к своим 60 годам. А для тех, кто разобрался, понятно следующее (и это база).

До тех пор, пока остается деление общества на собственников средств производства и наемных рабочих, капитализм жив. Просто по определению. И все его формы – это именно ЕГО формы. Вплоть до фашизма.

Пожалуй, только в одном можно согласиться с автором: капитализм становится все более уродливым, неприкрыто паразитическим и уходящим от своих истоков: свободной конкуренции и свободного предпринимательства. Автору книги спасибо за красноречивый пример с частной медицинской организацией, разворованной частной инвестиционной компанией (см. главу 4).  Но все, что случается с капитализмом - это его объективное развитие, природа которого изначально заложена в нем самом.