Соучредитель и генеральный директор компании «Oklo» — стартапа в ядерной технологии — о том, что будет дальше, об отходе от принятого и о строительстве ядерного реактора, требуемого людям.



The Macro: Компания Oklo разрабатывает новый тип ядерного реактора — малогабаритный, портативный, безотходный и с отрицательным показателем высвобождения углерода. Это — чрезвычайно захватывающая перспектива для стартапа, и это, определённо, не тот тип «подачи» проекта, который вы слышите каждый день.
Когда вы заинтересовались этим направлением?

Джейкоб ДеВитте: Это было всегда, сколько я помню. Я вырос в Альбукерке; на выходных мы с папой прихватывали пончики и шли в Национальный музей ядерной физики. Моим любимым местом в музее были модели таблеток ядерного топлива. Можно было взять такую штучку размером с карандашную резинку и услышать сообщение, что она содержит столько энергии, сколько заключено в одной тонне угля или в 600 литрах нефти. Когда я был ребёнком, это чрезвычайно захватывало меня.
В 5-м классе школы я стал интересоваться, что же такое ядерная энергия и как это всё работает. Я взял большую книгу и внимательнейшим образом прочитал её. Альбукерке фактически получает электрическую энергию от ядерной установки в Аризоне, поэтому, когда наша семья поехала посмотреть Гранд-Каньон, я убедил своих родителей зайти на эту электростанцию.

Я же был просто потрясён тем, что оказался так близко

К сожалению, было воскресенье, и всё было закрыто. Поэтому я просто провёл час на парковке, разглядывая возвышающиеся вокруг здания. Мой отец — инженер, и он мог объяснить мне кое-что о различных частях построек здесь. Однако я уверен, что мои родители думали примерно так: «Ладно … мы пробыли здесь более чем достаточно, чтобы это продолжало давать удовольствие.» Я же был просто потрясён тем, что оказался так близко.
В старших классах каждое моё школьное сочинение было как-то связано с моей любимой темой. Меня особенно интересовало деление ядер. Я писал письма по ядерной теме редактору газеты. Однажды я написал создателям компьютерного градостроительного симулятора Sim City, что они неправильно изобразили атомные электростанции.

Таким образом, когда вы добрались до колледжа, я полагаю, вам было достаточно ясно, что вы желаете изучать?

Джейкоб: Да, я думал, что выберу профилирующими предметами физику и машиностроение. Но закончилось тем, что я решил пойти в учебное заведение, где на последних курсах изучали атомную технику, и я сделал это.
Там я начал понимать, что состояние всего в этой области изменяется чрезвычайно быстро, развиваясь вместе с новыми технологиями, оборудованием, компьютерами и т.д. Взрослея, я постоянно знал, что буду работать с атомной техникой. В колледже я понял, что хочу действовать на передней линии ядерных технологий.

Какую деятельность это означает? Где вы себя видели?

Джейкоб: Ну, я начал на практике в Национальной лаборатории Министерства энергетики США, когда был ещё на старших курсах. Основную часть ядерных разработок финансирует правительство: программы вооружений, большие системы по направлениям, связанным с инфраструктурой, и т.п.
Но будучи там, я, в конечном счёте, понял, что исследования и разработки в этой Лаборатории не были работой над ядерными проектами следующего поколения, которыми я был так увлечён. Они развиваются не под настойчивым давлением рынка, ими движет правительство. Они двигаются медленнее, чем могло бы быть, и не очень восприимчивы к новому.

Я никогда не ощущал, будто я являюсь частью тех мест

Я думал, что, возможно, ситуация в какой-то частной компании будет иной. Компания «General Electric» («GE») является одной из ведущих в этой области, поэтому после завершения учёбы я некоторое время работал там. Но было ясно, что большие компании являются также не очень-то напористыми на рынке. Они проявляют интерес, вкладывают некоторые средства, но совсем не так интенсивно и настойчиво, как это делал бы я. Заботы о новых продуктах значительно уступают по приоритетности их уже имеющимся изделиям.

Это породило некоторое разочарование у вас? Вы всю жизнь мечтали работать в атомной промышленности. И вы попадаете в Национальную лабораторию и в GE, что для вас, вероятно, то же, что для верующего — прикосновение к чаше Грааля. Было трудно признаться, наконец, самому себе, что это не сработало?

Джейкоб: О да, очень. В очень большой степени. Я никогда не ощущал, будто я являюсь частью тех мест. Они сделали много неплохих работ, и я видел несколько классных проектов, которыми просто наслаждался, но я также знал, что никогда не впишусь во всё это.

Был ли момент, который задел вас за живое, и вы решили, что надо изменить курс?

Джейкоб: Я сказал бы, что момент «озарения» сверкнул в 2007 году. У меня был проект, где я проектировал жидкосолевой реактор, потребляющий отходы атомной промышленности. Я получил исследовательскую премию за это. Это была, действительно, впечатляющая технология. Казалось, что правительство или крупная корпорация готовы реализовать его – у них были ресурсы, и это представлялось чрезвычайно прибыльным делом в любом виде.
Это было совершенно очевидным для меня. Элементарно! Но в разговорах со специалистами в тех областях стало ясно, что они просто не будут заниматься разработкой этой технологии. Люди в правительстве говорили мне, что это больше дело промышленности, а люди в промышленности — что это дело правительства. Я несколько месяцев не хотел признавать очевидное, метаясь назад и вперёд.

Мы собираемся преуспеть на пути, которым мы идём сейчас

Наконец я как-то заговорил с соседом по комнате об этом и о том, как я разочарован. И тот сказал мне: «Джейк, ты же знаешь, раз ты хочешь делать это, то необходимо обзавестись компанией, которую ты запустишь.»


^{Соучредители компании «Oklo» Джейкоб ДеВитте и Кэролайн Кокран}

И какой была ваша реакция?

Джейкоб: Я действительно не думал об этом пути прежде. Но я знаю, что он был прав.
Теперь идея стартапа не представлялась мне совершенно чуждой. Меня всегда привлекала ранняя история Apple, а также Microsoft. Они показали мне, что просто факт наличия крупных компаний в какой-то области индустрии, не означает, что не может быть сделано что-то новое. В атомной технике цель дать технологии более дешёвые, более безопасные, построенные совершенно иначе, способные работать без отходов, давать энергию людям тысячи лет, — эта цель является дерзкой, но достижимой. Но чтобы достичь своей цели, мы собираемся преуспеть на пути, которым мы идём сейчас.
Таким образом, когда я направился в Массачусетский технологический институт (MIT) (в 2008 году, чтобы получить степень кандидата наук в области атомной техники), я уже для себя решил, что пойду к названным целям через предпринимательство.

Вы рассматривали вариант вообще пропустить магистратуру и сразу уйти в бизнес?

Джейкоб: Я, действительно, довольно много думал об этом. Но я понимал, что приводом в этой области является всё, что наработано специалистами, занимающимися НИОКР. Имело смысл, откровенно говоря, обзавестись доверием, которое вызывает наличие учёной степени в данной области науки и техники.

Важно продолжать учиться

Это была также возможность узнать больше. Временные циклы в этой области довольно продолжительные, поэтому здесь, прежде чем принять какое-то серьёзное решение по некоторому проекту, важно непрерывно вести изучение, задавать различные вопросы и понять всё полностью. Если бы я бросил учёбу и нацелился бы только на создание этой компании, то я не смог бы надлежащим образом ускорить этот процесс — в противоположность тому, что мы делаем теперь. По времени выигрыш был бы небольшой.
Я также узнал много о том, как общаться по техническим вопросам с соответствующим заинтересованными сторонами, с которыми мы должны иметь дело, — будь то научные специалисты, обслуживающий персонал, правительственные чиновники.

И как же была запущена компания «Oklo», первоначально названная «UPower»?

Джейкоб: В институте в Массачусетсе я встретился с моей будущей соучредительницей Кэролайн Кокран; она также была специалистом в области атомной техники, а также инженером-механиком. Мы стали разбираться, какой стартап мы могли бы запустить в ядерной энергетике. Но мы не хотели быть только разработчиками технологии. Мы стремились понять, чего желают люди, в чём они нуждаются.

Мы стремились понять, в чём нуждаются люди

У нас был ряд разговоров с друзьями и знакомыми из тех, кто разрабатывал энергетические установки для удалённых населённых пунктов в рамках таких проектов, как горная и газовая промышленность. Они говорили о том, насколько трудно обеспечить энергетику в точках, где они работают. Общим решением являются дизель-генераторы, но это большая проблема: часто нет никаких дорог для доставки топлива, оборудование является довольно громоздким, из-за суровой погоды всё может просто замёрзнуть и т.п.
Люди обычно говорят: «Ну, дизельное топливо — самое энергоплотное из всех известных.» Однако энергоплотность ядерного топлива в 2 миллиона раз выше! Мы спрашивали их: «Что если бы был достаточно маленький реактор, который вы могли бы взять с собой на рабочее место?» Ответ всегда был одинаковым: «Да вы что! Кто делает это? Мы немедленно купим! И столько, сколько вы можете выпустить!»

Это похоже на реакцию на нечто, чрезвычайно наболевшее.

Джейкоб: Да, и это была реакция, абсолютно отличная от той, которую мы получали в MIT, когда разговаривали об этой идее. Будучи аспирантами, мы получили в рамках преподавательского обучения трёхнедельный интенсивный курс, который MIT организовал по ядерной энергетике для технических руководителей. Когда мы предложили им нашу идею, нам было сказано: «Да? Интересно. Возможно, мы купим что-то для пробы.»

Пожалуй, даже, мы относились с предубеждением к Западному побережью

Эта реакция резко контрастировала с реакцией тех, кто взволнованно спрашивал: «Где можно взять это?» Мы быстро поняли, что крупная энергоснабжающая компания не будет нашим покупателем первых изделий. Они не хотят рисковать, и у них уже есть свои продукты, которые дают им устойчивый доход. Но у нас была большая группа других людей, которые были очень заинтересованы нашим проектом.
Поэтому в 2012 году мы начали фактически работать в этом направлении: как построить нужный этим людям реактор? Мы совсем не хотели попасть в ловушку научных рассуждений о том, каким прекрасным будет наш реактор. Этот путь разработки был бы очень дорогим и затратным по времени. Это был бы путь не стартапа, а университетского проекта.

Как вы оказались в Калифорнии? У вас всегда был план попасть в Кремниевую долину?

Джейкоб: У нас не было твёрдого определённого представления о том, где мы будем. Мы считали так, исходя из ощущения, что независимо от того, что мы делаем, мы собираемся иметь довольно широкое присутствие с географической точки зрения. Мы знали, что построим наш первый реактор, вероятно, далеко от населённых центров из соображений безопасности; знали также, что представители органов власти, с которыми надо вести переговоры и иметь дело, находятся в округе Колумбия, а инвесторы, скорее всего, — в крупных городах.
Таким образом, мы просто думали, что будем продвигаться везде, где для нас представятся подходящие возможности. Пожалуй, даже, мы относились с предубеждением к Западному побережью, поскольку мы не знали его.
Что, в действительности, привело нас в Калифорнию, так это «Y Combinator».

Как это произошло?

Джейкоб: Был ужин в MIT весной 2013 года после показа нового документального фильма о ядерной энергии. И я оказался за столом напротив Сэма Олтмена.
Это было первый раз, когда я встретил Сэма, и я до этого никогда ничего не слышал о «Y Combinator». Мы разговорились, и я был впечатлён его пониманием атомных технологий. В то время был возрастающий интерес к атомной энергии, и я говорил с большим количеством людей, которые не стремились потратить время на понимание нюансов: люди, черпавшие знания из Википедии и бывшие своего рода «кабинетными экспертами». Понимание дела Сэмом было намного глубже этого.
Я рассказал ему о нашей компании, и Сэм спросил: «Вы думали о размещении в Сан-Франциско? Я полагаю, там найдётся много людей, которые поймут вашу тему и основательно поддержат вас.» Эта идея, определённо, зародилась тогда.

Мы желали создать серьёзную компанию, а не научный проект

После этого мы навели справки о YC и решили, что, если бы там наше обращение приняли, это могло бы быть очень ценным жизненным опытом для нас. Мы всё ещё были на стадии защиты наших диссертаций, поэтому мы не могли подать заявку на ближайший заход. Мы заявились через год и были, к счастью, приняты в сезон лета 2014.


^{Часть команды Oklo рядом с офисом компании в Калифорнии}

Это было большое изменение?

Джейкоб: С самого начала нам было любопытно, на что будет похож контакт с YC, потому что они не делали ещё никаких энергетических проектов. Но то, что получилось, — феноменально. Мы фактически не получили какой-либо серьёзной пользы от специфического консультирования по техническому направлению, как некоторые наши коллеги, — мы, ведь, в конце концов, строим ядерный реактор. Но это было чрезвычайно полезно с позиции общей концепции и того, как построить большой бизнес.
Кроме того, восприимчивость к тому, что мы делаем, разительно отличается в Силиконовой Долине от таковой на Восточном побережье. На Восточном побережье нас часто встречали со скептицизмом, спрашивая: «Это безопасно? Как это может быть?» Здесь же постоянно звучит вроде: «Как я могу помочь?» Обсуждения с инвесторами различались поразительно. Люди так заинтересованы потенциалом и ожиданием роста, что не зацикливаются на возможных трудностях и временных рамках. Люди, интересующиеся стартапами, понимают, что всегда есть препятствия и помехи, но они не должны быть условиями, мешающими заключению соглашения.
Кембридж — великий город, и мы любим его. Но если вы пытаетесь создать здесь компанию, то она очень часто попадает в тень научных учреждений. Поведение вашей компании может быстро стать весьма научным и интеллектуальным. Но мы знали, что желали создать серьёзную компанию, а не научный проект. Я думаю, Калифорния является великолепным местом для этого.

Вы можете что-нибудь посоветовать людям, стремящимся создать компанию на базе точных наук, или учредителям, намеревающимися заняться «опасными» областями?

Джейкоб: Чрезвычайно легко попасть в ловушку погони за технологией и не заниматься построением большого бизнеса и стратегии. Не надо сразу же отправляться на Марс. Начинать надо с того, что вы можете делать сейчас: накапливайте умение и говорите с пользователями.
Но вы всегда должны помнить вашу главную цель. Когда вы продвигаете какую-то компанию, имеются два уровня, на которые вы ориентируетесь: конкретный продукт, с которым вы сейчас работаете, и ваша главная цель.

«Не надо сразу же отправляться на Марс

Когда имеешь дело с довольно сложной областью, как, например, атомные реакторы, то иногда разговоры могут затормозиться на разъяснении первой части: „Мы строим ядерный реактор совершенно нового типа, который можно будет использовать в таких местах, где сейчас выработка энергии происходит ненадёжно, дорого и загрязняет природу. Это — то, что, как мы знаем, требуется людям, и мы можем построить это сейчас и в этом причина.“ Но это только первый шаг на пути изменения того, как мы фундаментально вырабатываем ядерную энергию. Нашей главной целью является сократить цикл разработки во всей атомной технологии.