Когда разговор Си Цзиньпиня и Владимира Путина о долголетии и вечной жизни был записан на случайно включённый микрофон, он звучал как выдержка из научно-фантастического романа. Но некоторые больше не считают смерть неизбежностью

Представьте, что вы лидер одной из самых могущественных стран мира. У вас есть все, что вы могли бы пожелать: власть, влияние, деньги. Но проблема в том, что ваше время на вершине быстротечно. Я не говорю о перспективе переворота или революции, и даже не о демократических выборах: я говорю о вещи, которая в жизни ещё более неизбежна, чем налоги. Я говорю о смерти.

В начале сентября разговор Си Цзиньпиня из Китая и Владимира Путина из России был записан на случайно включённый микрофон. В этот момент они обсуждали стратегии сохранения молодости. «С развитием биотехнологий человеческие органы можно будет постоянно пересаживать, и люди смогут становиться все моложе и моложе, и даже достичь бессмертия, — сказал Путин через переводчика Си. — Есть шанс, — продолжил он, — дожить до 150 [лет]». Но возможно ли это вообще, и что это будет означать для мира, если люди, обладающие властью, смогут жить вечно?

На протяжении веков мы использовали всё более совершенные технологии, чтобы лечить себя и достичь беспрецедентного долголетия. В XX веке эту трансформацию осуществили инновации в области общественного здравоохранения и медицины, благодаря которым сегодняшние дети могут жить дольше и здоровее, чем когда-либо в истории. Однако для некоторых этого всё ещё недостаточно.

Я работаю репортёром в сфере технологий уже 25 лет, освещая развитие Интернета с самого его зарождения. Я писала о том, как он изменил наш социальный мир, и критиковала чрезмерно увлечённых разработчиков, продвигающих революционные инновации, которые неизбежно вступают в конфликт с обществом в целом. Мне стало интересно, что же представляют себе и чем занимаются миллиардеры-инвесторы из Кремниевой долины, которые хотят жить вечно. Какой мир они себе представляют и как в него впишутся остальные люди? Я встречала людей, которые пробовали радикальные эксперименты по продлению жизни, и биохакеров, которые клянутся, что цифра сохранит их вечно молодыми, и видела изнутри лаборатории Кремниевой долины, где технологи планируют революцию долголетия. Я раскрыла мотивацию, этические дилеммы и доктрины, которые лежат в основе веры в то, что мы находимся на пороге вечной жизни и что эти бессмертники (имморталисты) — люди, которые дадут её нам.

В этом движении обсуждают несколько различных типов бессмертия. Есть буквальный вариант вечной жизни, в котором доминируют высокоинтеллектуальные, математически мыслящие компьютерные учёные, философы и оптимисты, которые непоколебимо верят в живительную силу технологий. Они представляют, что однажды они сольются с искусственным интеллектом и станут постчеловеками, и будут жить вечно в состоянии блаженства и восторга.

Есть ещё бессмертники, которые хотят перестроить инфраструктуру мира, в котором мы живём, чтобы жить вечно. Уже сейчас, на глазах у всех, они реструктуризируют суверенные национальные государства, продвигая программу технологического ускорения любой ценой. Эти влиятельные люди не ищут источник молодости — они его создают.

Ещё одна версия бессмертия пропагандируется такими людьми, как Си и Путин, которые верят в неизбежность экспоненциального ускорения науки и технологий. Жизнь будет продолжаться не благодаря слиянию с технологиями, а благодаря их использованию для замедления хода времени, что позволит медицинской науке разработать методы лечения, которые исцелят нас. Они считают себя живым доказательством обратимости старения, физического омоложения и способности остановить время.

Представьте себе старость. Что приходит вам на ум? Для многих это означает потерю способностей и возможностей делать определённые вещи. Старение — это то, что мы все испытываем, с разной скоростью и по-разному. В 2015 году во Всемирном докладе о старении и здоровье Всемирная организация здравоохранения определила «здоровое старение» как «процесс развития и поддержания функциональных способностей, которые обеспечивают благополучие в пожилом возрасте». Ключевым моментом в этом определении является функциональная способность, или «внутренняя способность» — «связанные со здоровьем качества, которые позволяют людям быть такими и делать то, что они считают важным».

Это потому, что то, что вы захотите делать в 80 лет, не совпадает с тем, что вы хотели делать в 20, а также вы не обязательно захотите делать то же самое, что и другие. Допустим, вы хотите прыгнуть с парашютом в 80 лет, но не можете сесть в самолёт, потому что вам стало труднее подниматься по лестнице, и ваши функциональные способности снизились. Если вам 80 лет и у вас нет физических проблем с подъёмом в самолёт, но у вас катаракта и вы предпочитаете читать, а не прыгать с парашютом, ваши функциональные способности также снизились. Таким образом, важно не только наличие, относительное прогрессирование или отсутствие заболевания, и даже не абсолютное количество прожитых лет, а качество и количество этих лет в контексте ряда других факторов, таких как образ жизни.

В исследованиях, посвящённых вопросам старения, для обозначения этого явления используется термин «продолжительность здоровой жизни» [healthspan], и цель большинства современных научных исследований в этой области заключается в её увеличении. Продолжительность здоровой жизни означает сохранение здоровья на более длительный срок и предотвращение болезней, связанных со старением. Это означает поддержание молодости организма, вмешательство в процесс старения и рассмотрение возможности «омоложения».

Именно здесь «уважаемая» наука даёт сбой: «крайняя периферия», — презрительно сказал мне один коллега-врач, когда я упомянула, что исследую эту тему. Тем не менее, появляется всё больше доказательств того, что за процессом старения стоит нечто биологическое, и некоторые исследователи, финансируемые Кремниевой долиной, пытаются понять, как его подправить, чтобы наше тело могло фактически вернуться в прошлое.

Всё началось в 1990-х годах, когда молодой молекулярный биолог по имени Синтия Кеньон и её аспирант Рамон Табтианг разработали несколько знаковых экспериментов с крошечным нематодом под названием C. elegans. Их открытия показали, что изменение одного гена удваивает продолжительность жизни этих существ.

Вскоре после этого Кеньон выступила с докладом в Стэнфордском университете. «Она выглядела как очень молодая и модная женщина-профессор, — говорит Ирина Конбой, которая была там со своим тогдашним бойфрендом Майком, оба они в то время были аспирантами. — И она предположила, что, просто изменив интенсивность определённых молекул, можно сделать старое животное моложе».

Когда я приехала на встречу с Ириной и Майком Конбоями в их офисе — теперь они женаты и оба являются профессорами кафедры биоинженерии Калифорнийского университета в Беркли — они были одеты в одинаковые свитера с принтом и заканчивали друг за другом предложения. Они очаровательны, радушны и немного беспорядочны. Их маленький белый щенок уютно покусывает свою ногу на просиженном диване, рядом с пачкой бумаг.

У этой пары есть один большой вопрос, касающийся старения: «Почему все ткани организма стареют вместе? — спрашивает Майк. — Неважно, находятся ли они снаружи или внутри, подвергаются ли они нагрузкам или просто существуют. С возрастом всё, кажется, идёт к чёрту». Они задались вопросом, есть ли в организме какой-то сигнал, который изменяет молекулярную структуру мышц и одновременно старит их все. Они решили выяснить, что общего у всех тканей.

Поговорим об уроках биологии в школе — вы, возможно, вспомните те нарисованные от руки плакаты по анатомии с подробными иллюстрациями и подписями для каждой части тела: скелетная система — каркас тела, состоящий из костей, связок, хрящей и суставов, который придаёт нам форму и структуру; нервная система — сеть, которая передаёт электрические сигналы между нашим мозгом и остальными частями тела; и сосудистая система — трубопроводы кровеносных сосудов, которые доставляют питательные вещества и кислород к нашим мышцам. Может ли быть так, что какой-то сигнал старения передаётся по телу через одну из этих систем?

«Идеальным экспериментом было бы следующее: „ОК, а что, если мы пересадим молодую нервную систему старой мыши?“, — говорит Майк. — Ну, технически мы не можем этого сделать. А что, если мы поместим молодую сосудистую систему в старую мышь? Но мы тоже не можем этого сделать».

Ирина смотрит на меня с блеском в глазах, пока Майк продолжает. «А что, если мы введём молодую кровь старой мыши?» — говорит он. И тут не получится ограничиться однократной инъекцией — им нужно будет перелить большую часть крови от молодой мыши к старой, чтобы обеспечить наблюдаемый эффект.

«А что, если соединить молодую и старую мышь? Можно взять старую мышь и пришить её к молодой, и вместо того, чтобы кожа зажила от края до края старой мыши, она перешла через край и зажила уже на молодой мыши, — объясняет Майк, описывая технику, известную как парабиоз. — По мере заживления ткани там вновь образуются кровеносные сосуды. Теперь кровь медленно перетекает от одного животного к другому и обратно».

В период с 2003 по 2004 год они соединили между собой три категории мышей: молодых и старых, молодых и молодых, а также старых и старых. Они дали крови течь в течение пяти недель, а затем нанесли каждой мыши травму мышцы задней лапы. Через пять дней мыши с молодой кровью, в том числе пожилые, «быстро» восстановились, в отличие от пожилых мышей, которым не наносили повреждений, мышцы которых регенерировали «типично для пожилых животных».

Команда повторила эксперимент в других местах, нанося повреждения другим частям тела. С печенью произошло то же самое. Мозг — то же самое. По мере поступления результатов в течение жизни их соединённых грызунов, Конбои смогли окончательно утверждать, что ткани старых мышей больше походили на ткани молодой мыши — будь то мышцы, печень или мозг. Что-то в молодой крови омолаживало старые ткани. В 2005 году они опубликовали свои результаты в журнале Nature.

Конбои открыли источник молодости, но не имели представления, почему и как он работает.

Получение научных знаний — это скорее процесс, чем какой-то определённый момент во времени. Путь к сегодняшнему дню усыпан старыми, опровергнутыми идеями, которые, возможно, и были теми ступеньками, которые привели нас к тому, где мы находимся сейчас. Путь к долголетию не является исключением.

В 1889 году в Париже Чарльз-Эдуард Браун-Секар, выдающийся и прославленный физиолог, член Королевского общества, выступил перед уважаемой аудиторией коллег в Société de Biologie и сделал свою самую известную презентацию. Осознавая, что в 72 года он стареет, Браун-Секар начал исследовать потерю сексуальной функции и заявил, что нашёл правильное лечение: инъекции в обе руки смеси крови, взятой из гонад, спермы и «сока, извлечённого из яичка» собаки или морской свинки.

Его выступление было встречено ошеломлённым молчанием. Существовали исследования, предполагавшие, что нечто пока неидентифицированное в половых органах является средством от последствий старения (по крайней мере, у мужчин). После своего лечения Браун-Секард сообщил об улучшении уровня энергии, омоложении мышц, когнитивных функций и повышении способностей и возможностей в спальне. Увы, это оказалось мощной формой эффекта плацебо.

Однако одним из учеников Брауна-Секара был Серж «Самуэль» Воронов, также ученик евгениста Алексиса Карреля, лауреата Нобелевской премии и пионера в области трансплантации органов. Воронов взял две новаторские идеи своих наставников — пересадку органа из одного тела в другое и таинственную омолаживающую силу яичек — и проверил свою собственную теорию омоложения: он пересаживал половые железы молодых людей пожилым. В частности, он пересаживал фрагменты яичек обезьян в мошонки пожилых мужчин. В 1923 году он выступил перед учёными на Международном конгрессе хирургов в Лондоне, сообщив им, что процедура оказалась настолько успешной, что Институт Пастера построил для него комплекс по разведению шимпанзе в Западной Африке.

За два десятилетия более 45 хирургов по всему миру использовали его технику более 2000 раз; только во Франции было прооперировано 500 мужчин. Воронов публиковал книги и статьи и, по некоторым данным, заявлял, что жизнь может длиться более 140 лет; пресса описывала результаты как чудесные и меняющие жизнь. В Бразилии, где он обладал определённой известностью, в честь Воронова писали карнавальные песни. Но его слава померкла, когда его методы оказались менее эффективными, чем использование того, что казалось загадочным активным веществом: тестостерона, выделенного Эрнстом Лакером в 1935 году.

Двое уважаемых и образованных мужчин взялись за научное исследование, которое казалось логичным. Однако оба они ошиблись. В то время ещё не был установлен золотой стандарт регуляторных проверок, который гарантировал бы безопасность и эффективность предлагаемого ими лечения. Сегодня аналогичные методы лечения уже существуют, и использование молодой крови пытается к ним примазаться.

В 2016 году Джесси Кармазин, выпускник Стэнфордской медицинской школы, открыл компанию «Ambrosia Health» в бизнес-парке недалеко от леса секвойи в Монтерее, Калифорния, чтобы провести эксперимент по проверке гипотезы Конбоев, но на людях. Всё ещё не было достаточных оснований для того, чтобы утверждать, что молодая кровь действительно замедляет старение — за десять лет исследований, прошедших с момента публикации их статей о парабиозе, было выявлено лишь несколько молекулярных и гормональных факторов, но даже в их случае доказательства были неубедительными, и все они были получены на мышах.

Кармазин решил провести собственное испытание на людях в качестве частной компании и взимал вступительный взнос со всех желающих участвовать в возрасте старше 35 лет: 8000 долларов за измерение биомаркеров, переливание одного литра молодой плазмы от донора в возрасте от 16 до 25 лет и повторное измерение биомаркеров для сравнения.

Он позвонил Ирине Конбой, чтобы узнать её мнение; она отказалась участвовать. Она не согласилась с исходной посылкой, как она мне сказала — исследование Кармазина «не очень ей подходило». Не было достаточных доказательств того, что положительные эффекты будут столь широко отражены. Однако даже без её поддержки компания и испытания получили более 100 упоминаний в прессе менее чем за два года.

Джесселин Кук в то время была репортёром по технологиям в Huffington Post. «Кармазина цитировали с такими фразами, как „Это работает, это обращает вспять старение“ и „Я не отношусь к тем, кто утверждает, что это даст бессмертие, но я думаю, что это очень близко к этому“, — говорит она. — Неважно, были ли вы молоды и хотели почувствовать себя более способными, или были пожилыми и пытались, по его собственным словам, обратить вспять свой возраст. Казалось, что независимо от проблемы Ambrosia могла помочь».

К 2019 году Ambrosia Health имела в общей сложности пять клиник по всей территории США, и Кармазин намекал, что планирует открыть ещё одну в Манхэттене. Появились и другие частные клиники, также заявлявшие о проведении научных исследований и предлагавшие платные переливания молодой крови. Однако лечение молодой плазмой для борьбы с физическими и когнитивными последствиями старения так и не было одобрено FDA, которая в феврале того же года выпустила заявление, в котором выразила обеспокоенность тем, что пациенты становятся «жертвами» «беспринципных деятелей», рекламирующих эти процедуры как «лекарственные средства». Ambrosia Health прекратила свою деятельность в течение нескольких часов.

Когда я обменивался электронными письмами с Кармазиным в 2023 году, он сказал мне: «FDA никогда не проверяла наши данные перед тем, как сделать своё заявление... Я даже не знаю, знали ли они вообще о существовании Ambrosia. Вполне возможно, что они имели в виду наших конкурентов, которые действовали менее добросовестно и с меньшим уважением к правилам».

«Если вы думаете, что можно просто пойти, пройти процедуру и стать моложе — пока это так не работает, — говорит мне Ирина Конбой, когда я заводила разговор об Ambrosia Health. — Если цель состоит в том, чтобы остановить старение и достичь стабильного состояния или начать постепенно становиться моложе, я бы просто сказала, что на данный момент у нас этого нет. Но если вы правильно инвестируете своё время, усилия и ресурсы, мы скоро это получим. Таково моё мнение. Скоро».

«Скоро» — это именно то, на что рассчитывают некоторые пионеры в области долголетия.

Когда я разговаривала с «атлетом от омоложения» Брайаном Джонсоном в 2023 году, ему было 45 лет. Биохакер и технологический предприниматель использовал свой алгоритм Blueprint, чтобы «вернуть» время вспять, разработав строгий протокол приёма пищевых добавок, питания и физических упражнений, который позволил бы ему значительно снизить свой «биологический» возраст по сравнению с «хронологическим». Он также пробовал терапию молодой плазмой; его сын-подросток Талмадж на короткое время стал тем, кого Джонсон называл своим «кровяным мальчиком», пока медицинская команда Джонсона оценивала, есть ли какая-то правда в слухах о пользе крови. В конце концов Джонсон прекратил процедуры с использованием своего сына, но по-прежнему пишет в Твиттере о том, что каждые несколько месяцев ходит в клинику, чтобы забрать несколько литров альбумина — белка в плазме — как будто он занимается регулярной «заменой масла», только в целях долголетия.

В свой 46-й день рождения Джонсон снова проверил свой биологический возраст. Его целью за предыдущие 12 месяцев протокола было проверить, может ли Blueprint помочь ему сохранить тот же биологический возраст в течение всего года. Его компьютер, похоже, делал свою работу: его тело старело на 277 дней за каждые 365.

Конечно, отсрочка старения на один год может показаться недостаточной для вечной жизни, но вот почему это может быть достаточно: представьте себе ракету, покидающую Землю. Ей необходимо достичь определённой скорости, чтобы преодолеть силу притяжения. Это называется скоростью убегания. Теперь представьте, что с помощью лечения, изменения образа жизни и молитв вы можете остановить процесс старения. Идея заключается в том, что в конечном итоге вы достигнете точки, когда все возрастные заболевания, такие как деменция или диабет, а также те, о которых мы ещё не знаем, будут излечены до того, как ваше тело состарится. Вы избежите притяжения смертности. Это называется скоростью убегания от старости. По сути, это не вечная жизнь, а просто отсутствие смерти сегодня.

Достижение скорости убегания ближе, чем большинство из нас может себе представить, утверждает геронтолог доктор Обри де Грей, который в 2004 году ввёл этот термин и сейчас руководит частной исследовательской группой LEV Foundation. Двадцать лет назад он предсказал, что, поскольку мы и так живём достаточно долго, «даже 30-процентное увеличение продолжительности здоровой жизни даст первым бенефициарам омолаживающих терапий ещё 20 лет — вечность в науке — чтобы воспользоваться преимуществами терапий второго поколения, которые дадут ещё 30 процентов, и так до бесконечности».

Скорость убегания от смерти долголетия основана на важном математическом допущении: что технологии могут идти в ногу с разнообразием проблем, связанных со старением человека. Состояния, которые влияют на вас, когда вы молоды, с медицинской точки зрения относительно просты. Но можно сказать, что возрастные болезни становятся все более серьёзными с экспоненциальной скоростью. Джонсон должен оставаться молодым, иначе возрастные заболевания, которые пока не поддаются лечению, убьют его. Если вы пытаетесь обратить процесс старения вспять, вам нужно жить в эпоху, когда методы лечения и технологии совершенствуются с той же экспоненциальной скоростью. Эти люди буквально участвуют в гонке со временем.

Они верят в идею, известную как закон Мура — широко распространённое наблюдение, согласно которому каждые 18 месяцев компьютерные технологии становятся в два раза лучше. Закон Мура — это причина того, что телефон, который вы держите в руке, стоит примерно столько же, сколько и предыдущая модель (без учёта инфляции), но обладает вдвое большей мощностью.

Всё, от МРТ-сканирования до открытия лекарств и сворачивания белков, теперь рассматривается как вычислительная задача, поэтому считается, что современная медицина также должна характеризоваться экспоненциальным ростом возможностей. Если каждые 18 месяцев она становится в два раза мощнее в плане поддержания вашей жизни, то какова будет медицина через 20 лет? И если вы поймёте, как не стареть в течение этого времени, то начнёте понимать, почему жизнь до 200 лет кажется чем-то возможным.

Технофундаменталисты считают, что постоянно развивающиеся технологии должны быть способны решать все более сложные проблемы, которые мы перед ними ставим. Так если тело можно выразить в виде данных и мы можем понять, как его починить, когда оно выходит из строя, почему мы ещё не живём вечно? Жизнь (и смертность) — это сложная задача.

В своей книге «Почему мы умираем», изданной в 2024 году, лауреат Нобелевской премии Венки Рамакришнан описывает «характерное высокомерие, которое многие физики и компьютерные учёные проявляют по отношению к биологам», из-за которой инженеры упускают из виду нечто очень важное. Это нечто может быть физическим, но, скорее всего, это нечто невозможно представить в виде данных. Шеймус О'Махони, врач и лауреат премии, автор книги «Как мы умираем сейчас», обнаружил это, когда посетил конференцию по долголетию в 2025 году. «Их интересуют только биомолекулярные технологии, и то, что можно монетизировать, — говорит он. — За четыре дня я услышал много о разработанных с помощью ИИ лекарствах, гликанах, транскриптомных часах старения, но почти ничего о сложности систем смерти и социальных детерминантах смерти и умирания. Они казались странно нелюбопытными по отношению к врагу, которому объявили войну. Старение для них — просто техническая проблема, которую можно и нужно решить».

Ирония заключается в том, что механистическая метафора, которая так хорошо нам служила, теперь резко сдерживает дальнейший прогресс. Слишком большая вера в данные и инженерию заставляет упускать из виду ценность неизвестного и непознаваемого. Чтобы победить старение и смерть, мы должны подчиниться техническим инструментам, которые должны нам служить — от электронных таблиц до крупных языковых моделей. Мы должны стать более похожими на приборы. «Этот импульс, эта мотивация, этот моральный императив желания улучшить себя означает, что мы должны стать похожими на машины», — говорит доктор Эльке Шварц, политический теоретик из Лондонского университета Королевы Марии.

Однако «мы живём неудобной жизнью», говорит Шварц. «Мы странные. Мы беспорядочны. Наши тела смертны. Мы умираем. Почему мы не можем быть продуктами? Почему мы не можем быть как вещи, которые создают компьютерные учёные, которые они могут улучшать и дорабатывать?» Потому что мы не такие. Тем не менее, это отправная точка для того, как Кремниевая долина намеревается «исправить» смертность, и их простые решения — а также то, что им нужно для их реализации — находятся в поле зрения некоторых из самых влиятельных людей в мире.

В 2025 году Дональд Трамп вернулся в Овальный кабинет со смелыми амбициями перестроить правительство США. На его инаугурации его окружали представители крупнейших технологических компаний мира, которые все как один поддержали будущее искусственного интеллекта в Америке, вложив в него свой вес и богатство Кремниевой долины.

С января 2025 года Трамп предоставил им доступ к финансам и инфраструктуре, которые обеспечат ИИ роль движущей силы американской экономики; это также будет стимулировать технологические исследования в области вечной жизни. Они считают моральным императивом использовать технологии для усовершенствования тела и разума в целях достижения бессмертия.

На их пути стоит регулирование, и именно его команда Трампа и ликвидирует. В начале 2025 года компания Doge Илона Маска осуществила меры, которые значительно повлияли на исследования Национального института здоровья (NIH) и регулирующий надзор FDA. Департамент расторг договоры аренды, сократил штат сотрудников Управления цифровой трансформации FDA и прекратил сотни исследовательских проектов на миллиарды долларов.

Техно-либертарианец Питер Тиль, инвестор в долголетие и соучредитель PayPal, помог своим бывшим коллегам и сотрудникам устроиться на должности, где они могут способствовать ослаблению государственного контроля. Исполняющим обязанности директора Центров по контролю и профилактике заболеваний — до недавнего времени правой рукой Роберта Ф. Кеннеди-младшего — является Джим О'Нил, давний союзник Тиля, который в 2014 году предложил реформировать FDA «так, чтобы она одобряла лекарства после того, как их спонсоры продемонстрировали их безопасность, и позволяла людям начинать их использовать на свой страх и риск, но без большого риска для безопасности», что может включать в себя непроверенные методы лечения долголетия с использованием «молодой крови» .

Столь щедрое финансирование технофундаменталистской мечты о бессмертии с помощью ИИ произошло за счёт ресурсов, отнятых у инициатив, направленных на поддержку людей, которые сегодня стареют. Администрация предложила сократить на сотни миллиардов долларов расходы на Medicare — сеть социальной поддержки в области здравоохранения для миллионов граждан США старше 65 лет — и отменила Конференцию Белого дома по проблемам старения, флагманское мероприятие, проводимое каждые 10 лет с 1961 года с целью определения стратегического направления политики поддержки пожилых американцев.

По правде говоря, все эти радикальные технологические и управленческие инновации не помогут остальным из нас жить дольше и здоровее.

Легко скептически относиться к таким людям, как Си и Путин, которые стремятся к бессмертию, и отмахиваться от их мании величия. Они верят, что мы находимся на пороге радикального продления жизни и что именно они, как никто другой в истории, помогут создать машины, которые приведут нас к этой цели.

Но подумайте об этом: технологи, которые искренне верят в проект бессмертия — независимо от того, хотят ли они буквально жить вечно или создают искусственный интеллект, который, по их мнению, приведёт человечество к просветлению — пользуются беспрецедентным политическим доступом к лидерам мира и вновь строят наше будущее.

Для бессмертников из Кремниевой долины и богатых и влиятельных людей, таких как Си и Путин, смерть не считается неизбежностью. Хотя трансплантация органов для вечной жизни — это научная фантастика, они действительно имеют преимущество в гонке за бесконечной долговечностью, просто потому что могут позволить себе передовые методы лечения, индивидуальные протоколы и столько молодой крови, сколько они могут морально выдержать. Они могут жить дальше: как влиятельные лица, правители мира или биты компьютерного кода, несущие их сущность по всему космосу. Но, переделывая мир по своему образу, они продвигают миф о том, что люди по сути не сложнее компьютерного кода. Именно эти идеи закладывают основу для вечной жизни. Но у нас есть выбор: принять их или жить здесь и сейчас.

Автор статьи – Алекс Кротоски, автор книги «Бессмертники» [«The Immortalists»]