Стартап из 25 человек разрабатывает технологию, которая сможет блокировать солнечные лучи, чтобы снизить температуру планеты. Ставки высоки — и компания, и её критики считают, что законодательство должно не отставать от прогресса.

Янош Пастор [Janos Pasztor] пребывал в растерянности. Сидя в своём домашнем кабинете в деревне, находящейся недалеко от Женевы, он смотрел на экран своего компьютера, где происходил странный разговор по Zoom. Это было 31 января 2024 года. Генеральный директор израильско-американского стартапа, с которым Пастор только что познакомился, рассказывал ему, что компания разработала специальные отражающие частицы и технологию, позволяющую выбрасывать миллионы тонн этих частиц высоко в атмосферу. Предполагаемый эффект: ослабить солнечное излучение по всему миру и обратить вспять процесс глобального потепления. Генеральный директор обратился к Пастору, бывшему высокопоставленному чиновнику ООН по вопросам климата, за помощью. Компания называлась Stardust Solutions [stardust – межзвёздная пыль / прим.перев.].

Пастор, рассудительный и уверенный в себе венгр с густыми дугообразными бровями, придающими ему вид слегка встревоженной совы, был ошеломлён серьёзностью деятельности Stardust. Он давно ожидал, что какая-нибудь компания попробует это сделать. Но появление хорошо финансируемой группы с высококвалифицированными сотрудниками шокирующим образом придало ускорение технологии, которая до сих пор в основном ограничивалась научными статьями, дискуссиями на кухнях и научно-фантастическими романами.

Генеральный директор Stardust, Янай Йедваб [Yanai Yedvab], был физиком-ядерщиком, который когда-то занимал должность заместителя главного научного сотрудника Израильской комиссии по атомной энергии. В разговоре он сразу перешёл к делу. Он хотел, чтобы Пастор проконсультировал его по поводу того, как завоевать доверие общественности, которое было необходимо для получения государственных контрактов на отражение солнечного света, на которые рассчитывали компания и её инвесторы. Генеральный директор, по-видимому, хорошо понимал, что у Stardust были проблемы с общественным имиджем, которые обычно возникают в связи со злодеями из фильмов о Джеймсе Бонде. Эти проблемы, вероятно, не облегчались выбором названия компании, которое напоминало «Проект Стардаст» из «Звёздных войн» — кодовое название, которое злодеи из Галактической империи использовали для «Звезды смерти», оружия, предназначенного для уничтожения целых миров.

На протяжении десятилетий учёные выдвигали теорию, что если прикрыть атмосферу слоем пыли, то можно будет временно ослабить глобальное потепление. Однако лишь немногие действительно выступали за исследование этой практики, и никто не мог сказать, насколько опасно это может дестабилизировать погодные условия, продовольственное снабжение или мировую политику. Многие учёные по-прежнему предупреждают, что потребуется много лет, чтобы понять, будет ли такая технология разумной или катастрофической. Термины, используемые для её обозначения — «солнечная геоинженерия», «впрыск аэрозолей в стратосферу» или «управление солнечной радиацией» — звучат обманчиво безобидно. Для большинства людей идея затмения солнца по-прежнему вызывает насмешки и отвращение — можно сказать, всепланетный ужас.

Если то, что Стардаст утверждал на созвоне в Zoom с Пастором, было правдой, то ключевой порог уже был перейдён. Человечество обрело способность затмевать солнце, и почти никто на планете даже не знал об этом. Более того, эта непроверенная способность теперь фактически была выставлена на продажу. В мире растущего хаоса, миллиардеров, увлечённых научной фантастикой, и националистических лидеров, частная компания, предлагающая средства для контроля температуры на Земле — при почти полном отсутствии международных законов, регулирующих применение такой технологии, — была тревожной перспективой, считал Пастор.

Но было ещё одно соображение, которое он не мог игнорировать: а что, если это единственный оставшийся вариант?

Несмотря на огромные успехи в области чистой энергии, выбросы парниковых газов продолжают расти. Даже верхние пределы ограничения температуры, согласованные международным сообществом в Парижском соглашении 2015 года, кажутся все менее достижимыми. В 2022 году климатическая организация ООН заявила, что человечество уже столкнулось с серией ужасных событий: экстремальными тепловыми волнами, неконтролируемыми лесными пожарами, рекордными наводнениями и засухами, распространением тропических эпидемий, разрушением экосистем коралловых рифов по всему миру. Ожидалось, что эти явления будут усугубляться в зависимости от того, насколько быстро температура будет всё время продолжать расти в ближайшие десятилетия, приводя к массовому вымиранию диких животных, конфликтам между людьми и миграции.

Если только, возможно, в дело не вмешается солнечная геоинженерия. «Если ситуация настолько плоха, то нам, возможно, действительно понадобится эта технология», — сказал 70-летний Пастор в сентябре. Он сидел за обеденным столом в своём доме, в получасе езды на поезде от Женевы. На тарелке лежали недоеденные сладкие пирожные, которые он купил в пекарне на другой стороне площади. «Если это так, то у нас есть моральный долг изучить эту технологию — чтобы понять её».

С 2016 года Пастор руководил аналитическим центром, который использовал его влияние как бывшего главного советника по климату тогдашнего генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, чтобы убедить правительства серьёзно отнестись к солнечной геоинженерии, а также к необходимости разработки глобальных правил для её регулирования. Но он никогда не выступал за её использование. По словам Пастора, строгие правила защитили бы от нескольких неприятных, но вполне вероятных сценариев, в том числе от такого, при котором «миллиардер, имеющий очень тесные связи с правительством» — скорее всего, правительством США — мог бы просто попробовать эту технологию без каких-либо обсуждений или участия мирового сообщества.

Именно поэтому коммерческая модель Stardust вызывала у Пастора глубокую озабоченность. Йедваб и его команда провели исследования и создали компанию из 25 человек практически без какого-либо контроля. Йедваб неоднократно подчёркивал в интервью с нами и на сайте Stardust, что компания приветствует регулирование и предпринимает шаги по информированию политиков в этом направлении. Но в настоящее время практически ничто её не сдерживает.

Помимо отсутствия обязательных международных норм, не существовало также надёжных национальных стандартов, регулирующих солнечную геоинженерию в Израиле, где у компании была лаборатория, или в США, где она была зарегистрирована в штате Делавэр, где находится большинство ведущих компаний страны. По мнению четырёх финансовых экспертов, юридические связи Stardust с США намекали на её намерения привлечь инвесторов с Уолл-стрит и из Кремниевой долины и получить контракты с правительством США. Пастор опасался, что её первые инвесторы, в число которых входила венчурная компания, частично возглавляемая бывшим премьер-министром Канады Стивеном Харпером и ветеранами израильских спецслужб, не допустят, чтобы научные сомнения или опасения общественности помешали прогрессу Stardust. (Ни компания Awz Ventures, ни Харпер не ответили на запросы о комментариях).

Пастор знал, что сотрудничество с такой компанией будет воспринято некоторыми из его старых друзей и коллег как поощрение её деятельности, а то и вообще как предательство. Ещё одной причиной его колебаний было то, что он был готов к прекращению рабочей деятельности. «Я собирался уйти на пенсию, по-настоящему, сидеть сложа руки, размышлять и, возможно, писать что-нибудь», — сказал он.

В минуте ходьбы от его квартиры вода Женевского озера плескалась о каменистый берег, где он и его жена Кристина проводили лето, купаясь. В ясные дни они могли плавать на спине и смотреть на Францию и гору Монблан, на которой быстро исчезал один из крупнейших ледников Европы.

Пастор провёл несколько тревожных дней, обдумывая, что делать. В конце концов, он решил, что должен найти способ сотрудничать с командой Йедваба, потому что они явно серьёзно настроены представить свою технологию миру. «Нравится нам это или нет, — сказал он, — но Stardust существует, и они тщательно разрабатывают всю систему для впрыскивания аэрозолей в стратосферу. Это уже происходит». Он подумал, что, присоединившись к проекту, он сможет побудить компанию выйти из тени — пусть даже немного — и это будет победой. Кроме того, по его словам, Йедваб убедил его, что он очень серьёзно относится к необходимости надзора и прозрачности. «Они хотели всё делать правильно», — сказал он. Пастор согласился присоединиться к команде в качестве консультанта. По его словам, его основной задачей было опубликовать отчёт о проблемах Stardust в области управления и регулирования и изложить шаги, которые компания могла бы предпринять, чтобы открыться для общественного контроля.

В четверг днём, в грозовую погоду, почти ровно через год после публикации отчёта, который он написал согласно контракту, и через несколько месяцев после того, как он по-дружески разошёлся с компанией, Пастор пребывал в озабоченности. Помимо ссылки на его отчёт на главной странице Stardust, не было никаких публичных признаков того, что они серьёзно относятся к его рекомендациям по обеспечению прозрачности. Компания не опубликовала кодекс поведения, который она согласовала с Пастором и публикацию которого ему обещали. Сам сайт было трудно найти, даже когда мы готовили эту статью; два эксперта по кибербезопасности подтвердили нам, что он содержал строку кода, которая скрывала его от поисковых систем, так что его можно было найти только по ссылке. (Йедваб сказал, что код, который скрывал веб-сайт, появился там случайно, и компания с тех пор исправила его). Некоторые учёные из сообщества геоинженеров также жаловались, что Stardust по-прежнему хранит в секрете химический состав своих частиц и планы по их выпуску.

С момента ухода Пастора Stardust развивается полным ходом. В октябре компания объявила о достижении важной вехи в сборе средств: она привлекла 60 миллионов долларов из фондов, связанных, в частности, с известными деятелями Кремниевой долины и итальянской промышленной династией, в результате чего общая сумма, привлечённая двухлетним стартапом, достигла 75 миллионов долларов. Это было потрясающее достижение, намного превосходящее по масштабам любые предыдущие инвестиции в солнечную геоинженерию, и оно вывело Stardust далеко вперёд по сравнению с несколькими другими группами, стремящимися превратить эту теорию в бизнес. «Не хотелось бы говорить, что это единственный серьёзный игрок в городе», — сказал Гернот Вагнер, климатический экономист Колумбийской бизнес-школы и автор книги «Геоинженерия: азартная игра». «Но на самом деле так и есть».

Если покопаться, можно найти есть ещё больше доказательств того, что события развиваются с головокружительной скоростью. Конфиденциальные документы, предоставленные журналу POLITICO Magazine, публичные записи и интервью с более чем тремя десятками учёных, инвесторов, юридических экспертов и других лиц, знакомых с компанией, показывают, что организация быстро продвигается к тому, чтобы запустить свои планы по охлаждению планеты. Между тем Stardust стремится получить контракты с правительством США и незаметно создаёт в Вашингтоне систему влияния, чтобы лоббировать законодателей и чиновников администрации Трампа в отношении необходимости создания нормативно-правовой базы, которая, по её мнению, необходима для получения общественного одобрения полномасштабного развёртывания.

Растущий разрыв между прогрессом Stardust и осведомлённостью общественности о компании вызывает беспокойство у многих учёных. «То, как они это делают, — абсолютно самый токсичный, худший способ», — сказал Даниэле Визиони, климатолог из Корнельского университета, который в начале лета 2024 года провёл полдня, обсуждая с компанией их планы после того, как они попросили его совета. Визиони не смог получить ответы на многие из своих вопросов после того, как отказался подписать соглашение о неразглашении. «Ничто так не подрывает доверие людей, как слова: „О, это все секретно. Но доверьтесь нам“».

Как частная компания, чья технология практически не подлежит регулированию, Stardust и её спонсоры не имеют юридических обязательств соблюдать строгие принципы безопасности или подвергаться публичному контролю. На самом деле, полная прозрачность для стартапа — явление крайне редкое. Но когда ставки так высоки, многие критики компании заявляют, что в данном случае не имеет значения, что там обычно считается нормальным для стартапов. Для Пастора и всё более широкого круга исследователей и правительственных чиновников, очевидная неспособность Stardust обеспечить прозрачность своей работы и технологий вызвала более широкую дискуссию о том, какая международная система управления потребуется для регулирования нового поколения климатических технологий.

Актуальность этого вопроса не вызывает сомнений: компании, занимающиеся отражением солнечного света, такие как Stardust, могут значительно изменить климат всего мира всего за несколько лет — и потенциально вызвать непредсказуемые экологические и геополитические потрясения.

Именно поэтому Пастор захотел принять участие в написании этой статьи.

Он явно всё больше сомневался в намерениях Stardust. Возможно ли, что Stardust просто использовала его, чтобы придать своей деятельности респектабельный вид, не принимая всерьёз его опасения?

Пастор качает головой. «Я не хочу быть совершенно наивным идиотом», — сказал он. Его квартира заполнена книгами и произведениями искусства, собранными за всю жизнь, проведённую в международных командировках. Впервые за пять часов разговора он выглядел неуверенным в себе. Его имя — единственное из всех, фигурирующих на сайте Stardust.

«Это меня беспокоило, и я долго об этом думал. Может быть, эти ребята просто хотят меня использовать, чтобы воспользоваться моим именем, а потом делать всё, что им вздумается? Во время работы с ними у меня не было такого ощущения. Но опасность есть», — сказал он. Пастор сделал паузу, и момент сомнения прошёл. «И что я могу с этим поделать? Я мог бы сказать: „Ладно, забудьте, я не хочу иметь с вами дело, и точка“. Но я так не поступил».

Небо и Земля

План Stardust нельзя назвать совершенно футуристическим. Технология компании основана на процессе, почти столь же древнем, как и сама Земля.

В июне 1783 года вулканическая трещина длиной 16 миль разорвала южную часть Исландии. «Сначала земля вздулась с жутким воем, а затем с внезапным вскриком разорвалась на куски... обнажив внутренности [Земли], как животное, разрывающее свою добычу», — вспоминал Йон Стейнгримссон, местный пастор. Он пережил это испытание и написал отчёт, который был опубликован уже после его смерти. Это остаётся одним из самых ранних и важных автобиографических произведений его страны.

В течение следующих восьми месяцев из земли извергалась лава. Солнце было скрыто пеплом и дымом. В результате катастрофы погиб каждый пятый исландец. Сам Стейнгримссон спасся только благодаря удаче — или, возможно, чему-то более божественному. В один страшный день огромная волна лавы обрушилась на его церковь и деревню. Пастор собрал свою паству и произнёс проповедь с такой силой и преданностью, что, как говорили, сам Бог изменил направление огня.

По мере продолжения извержения солнечный свет становился всё более тусклым далеко за пределами берегов Исландии. Извержение вулкана Лаки, как его стали называть, выбросило в небо 122 миллиона тонн серы. Большая часть этой серы достигла стратосферы, наиболее спокойного слоя атмосферы, который начинается на высоте от 6 до 18 км над поверхностью Земли. Эти частицы дрейфовали на барометрических течениях по Северному полушарию, нанося ущерб погоде во всём мире. Китай и Египет пострадали от засухи, а затем от голода. В Северной Америке и Европе зима была исключительно суровой. В феврале река Миссисипи замёрзла вплоть до Нового Орлеана. Ледяные торосы были замечены в субтропических водах Мексиканского залива.

Бенджамин Франклин, который в то время был послом во Франции от нового независимого правительства в Вашингтоне, писал из холодного Парижа, что лучи солнца были «настолько слабыми, что, собравшись в фокусе горящего стекла, они едва могли зажечь коричневую бумагу». Франклин высказал поразительную догадку, что суровая погода была связана с сообщениями из Исландии о «огромном количестве дыма», вырывающегося из земли.

Сейчас учёные знают, что частицы серы от извержений вулканов остаются в атмосфере, заслоняя солнце, работая как пылевой зонтик. Очень сильные взрывы могут оказывать заметное охлаждающее воздействие на планету, которое продлится год или более. В 2019 году исследователи пришли к выводу, что догадка Франклина о Лаки была верна.

Компания Stardust утверждает, что разработала систему, которая может воспроизводить и поддерживать глобальный охлаждающий эффект вулканического извержения без лавы и серы. Механизм работы этой системы довольно прост. Stardust планирует создать флот из примерно 100 самолётов, которые будут летать в стратосферу, доставлять туда частицы, приземляться для повторной загрузки, а затем сразу же взлетать снова, чтобы повторять этот процесс, превращая каждый полёт в небольшое вулканическое извержение. Исследователи, в том числе Визиони, в прошлом году обнаружили, что наиболее эффективным способом достичь стабильного, равномерного снижения глобальной температуры будет рассеивание частиц из регионов, расположенных к северу и югу от тропиков. Это означает запуск как минимум из двух мест, например, из Флориды и южной Бразилии. Затем частицы распределятся по всему земному шару, вызывая постепенное и равномерное снижение глобальной температуры, а через год, по данным Stardust, они осядут с неба и их нужно будет заменить. Частицы будут отражать очень небольшую часть солнечного света обратно в космос, но этого будет достаточно, чтобы охладить Землю.

Учитывая ошеломляющие денежные суммы, связанные с изменением климата, солнечная геоинженерия будет сравнительно дешёвой. «Стоимость невелика», — сказал Дуглас МакМартин, инженер-аэрокосмический инженер из Корнельского университета. Это будет что-то в районе «десятков миллиардов долларов в год». Именно это, как надеется Stardust, сделает её привлекательной для правительств, которые она пытается привлечь в качестве потенциальных клиентов. Для такой страны, как США, климатические и погодные бедствия становятся все более затратными. В 2024 году счёт составил 182,7 миллиарда долларов. В этой ситуации несколько десятков миллиардов могут показаться выгодной сделкой.

То, что глобальная температура снизится, не вызывает сомнений. Британское Королевское общество, авторитетный научный клуб, в число бывших членов которого входят Исаак Ньютон, Чарльз Дарвин и (снова он) Франклин, в отчёте, опубликованном в начале ноября, заявило, что нет сомнений в эффективности этой технологии. Они не одобрили её использование, но заявили, что, учитывая растущий интерес к этой области, есть веские причины стремиться к получению полной информации о побочных эффектах.

Солнечная геоинженерия вряд ли является панацеей — это больше Wegovy [средство для уменьшения аппетита / прим. перев.], чем вакцина от оспы. Но это не значит, что она не может принести всяческую пользу, если сравнивать её с пагубными последствиями изменения климата, по мнению Бена Кравица, профессора наук о Земле и атмосфере Индианского университета, который тщательно изучил потенциальные эффекты солнечной геоинженерии. «Будут и победители, и проигравшие. Но в целом впрыскивание аэрозолей в стратосферу в некотором количестве..., вероятно, принесёт пользу многим людям, возможно, большинству», — сказал он.

Другие учёные гораздо более осторожны. В отчёте Королевского общества перечислены ряд потенциальных негативных побочных эффектов, которые продемонстрировали климатические модели, в том числе засуха в странах Африки к югу от Сахары. В сопроводительных документах также содержится предупреждение о более интенсивных ураганах в Северной Атлантике и зимних засухах в Средиземноморье. Но картина остаётся неполной, а это означает, что пока нет возможности провести обоснованную дискуссию о том, насколько полезна или бесполезна солнечная геоинженерия.

Некоторые исследователи по-прежнему считают, что этой области не следует уделять время и ресурсы. В сентябре Мартин Зигерт, профессор геонаук Эксетерского университета, заявил журналистам, что крупномасштабная солнечная геоинженерия приведёт к разрыву естественной связи между температурой планеты и концентрацией парниковых газов в атмосфере. По его словам, «этот вариант слишком запутанный и сложный для того, чтобы я мог его принять – вряд ли это будет хорошим вариантом для нас, когда очевидным и необходимым приоритетом, конечно, будет декарбонизация». И на самом деле, углерод будет продолжать накапливаться до тех пор, пока мир будет сжигать нефть, газ и уголь — даже если будет использоваться технология отражения солнечного света. Для нейтрализации дополнительного углерода потребуется всё большее охлаждение — что хорошо для такого бизнеса, как Stardust. Это никоим образом не поможет предотвратить закисление океана, локальное загрязнение воздуха и другие вредные последствия бурения, добычи, переработки и сжигания ископаемого топлива.

А затем возникает проблема прекращения использования геоинженерии. Потому что резкое прекращение использования геоинженерии при наличии углерода в атмосфере приведёт к резкому повышению температуры с неизвестными, но, вероятно, катастрофическими последствиями. Это чрезвычайно тревожное предположение учёные называют «шоком прекращения». По словам Пастора, это повышает риск «вымогательства» со стороны компаний или правительств, контролирующих геоинженерию. В ответ на вопрос об этой проблеме Йедваб написал: «Правительства создали механизмы для предотвращения злоупотребления технологиями, например завышения цен, со стороны своих подрядчиков, и мы уверены, что то же самое будет применяться и в данном случае».

После внедрения этой технологии весь мир будет зависеть от неё до тех пор, пока не удастся снизить количество избыточного углекислого газа в атмосфере до безопасного уровня — а это потребует использования бесчисленных армий промышленных базальтовых углеродных поглотителей, разбросанных по полям по всему миру, связывающих углерод, массового восстановления лесов и множества других новаторских мер. Все они имеют свои недостатки. Учёные подсчитали, что на это может уйти столетие или больше. Если человечество по-прежнему не сможет избавиться от своей зависимости от ископаемого топлива и успешно очистить небо от углерода, учёные говорят, что миру придётся бесконечно продолжать лечение по плану Stardust.

Ссылаясь на все эти причины, почти 600 учёных подписали в 2022 году призыв к «соглашению о неиспользовании солнечной геоинженерии». Однако международное сообщество практически не предприняло никаких действий, чтобы ограничить эту идею. Один из органов ООН, Конвенция о биологическом разнообразии, призвал воздерживаться от геоинженерии «до тех пор, пока не будет создана адекватная научная база». США этот документ не подписали. В прошлом году предложение Швейцарии о создании экспертной группы для изучения «рисков и возможностей» этой области не было поддержано на Ассамблее ООН по окружающей среде в Найроби, Кения. Это был второй раз, когда эта мера не была принята, поскольку мнение стран сильно разделилось на вопросе о том, как решать эту проблему. Этот вопрос не включён в повестку дня климатических переговоров COP30 ООН, которые в настоящее время проходят в Бразилии.

Эти разногласия предвещают ещё один серьёзный недостаток этой технологии: её потенциал для создания серьёзных геополитических проблем. В отчёте за 2023 год Совет по оборонной науке, группа учёных, созванная Пентагоном, отверг часто обсуждаемый сценарий, в котором недобросовестный субъект — государство или чрезвычайно богатый человек — тайно применяет солнечную геоинженерию. По их мнению, для запуска сотен самолётов в стратосферу требуется поддержка крупной страны, иначе страны с превосходством в воздушных силах могут легко это предотвратить. Однако Совет призвал США создать систему мониторинга для обнаружения необычных частиц в стратосфере — рекомендацию, которую администрация Байдена начала реализовывать. По словам Совета, цель системы мониторинга — сделать так, чтобы «противник не мог организовать стратегический сюрприз, осуществив односторонние действия по воздействию на климат».

По словам Эрин Сикорски, директора Центра по климату и безопасности, исследовательского центра, расположенного в Вашингтоне, главная забота американского сообщества безопасности заключается в том, чтобы не допустить применения геоинженерии Китаем или, возможно, Россией — странами, которые США не всегда могут контролировать.

Ни один из экспертов не заявил, что ему известно о каких-либо передовых программах геоинженерии в Китае. Но компании Stardust, имеющей всего несколько десятков сотрудников и 15 миллионов долларов стартового капитала, понадобилось всего два года, чтобы разработать свою систему.

По словам Сикорски, вероятность «неправильного восприятия» и «дезинформации» также будет огромна. Например, если одна страна внезапно пострадает от сильной засухи, она может обвинить — справедливо или нет — соседа, проводящего геоинженерные работы. «Существует много факторов, способствующих эскалации конфликтов, будь то Индия и Пакистан, проблемы с водой и климатом между этими двумя странами, [или] Китай и США», — сказала она. В 2023 году сенатор Марко Рубио, ныне государственный секретарь США, назвал геоинженерию «тем, что, как опасаются люди, может привести к началу войны».

Кроме того, возникают этические — и даже космологические — вопросы. «Имеем ли мы право на это?» — сказала Синтия Шарф [Cynthia Scharf], бывшая коллега Пастора в ООН, которая позже работала с ним над вопросами управления геоинженерией. «Думая о будущих поколениях, имеем ли мы право не делать этого?»

Зонтик, который Stardust хочет построить в небе, будет порой выглядеть очень красиво. Вечером аэрозоли могут усилить цвета заката, создавая впечатляющие световые шоу по всему небу. Это будет самая крупная в истории человечества полностью преднамеренная попытка изменить структуру природы. Возможно, немного странно, что первым адресом Stardust в научном парке на окраине Тель-Авива была ул.Оппенгеймера, 4. Улица названа в честь ботаника, а не отца ядерного оружия, но, как и изобретение атомной бомбы, солнечная геоинженерия вызовет вопросы, которые беспокоили учёных, теологов и писателей на протяжении веков.

Шарф упомянула греческие мифы, «такие как ящик Пандоры или Икар, подлетевший слишком близко к солнцу». Эти древние истории задают вопрос, по её словам: «Каково место человечества в большом космосе, в большой природной системе — или в творении, если вы религиозный человек?»

Учитывая природу этих дилемм, кажется уместным, что сегодняшняя дискуссия о геоинженерии в некоторой степени должна опираться на двухвековые свидетельства очевидцев извержения вулкана в Исландии, записанные Франклином и Стейнгримссоном: учёным и священником.

Кризис веры

Трудно найти кого-то, кто был бы более тесно связан с климатическим сообществом, чем Пастор. Он участвовал во всех крупных переговорах и сделках с самого начала международных усилий в начале 1990-х годов. К концу того десятилетия, когда он работал в отделе ООН по изменению климата, ежегодные переговоры привели к заключению глобального соглашения о сокращении выбросов парниковых газов, известного как Киотский протокол. Пастору казалось, что экологическое движение побеждает.

«Мы были счастливы, мы достигли результатов, мы добились успехов. У нас был договор», — сказал он.

Но с течением лет глобальные температуры продолжали расти. Мир по-прежнему был зависим от ископаемого топлива, а политическая воля избавиться от этой зависимости начала ослабевать.

Пастор помнит тот момент, когда его вера в способность мировой политики найти решение померкла. В июле 2015 года, когда он работал старшим советником по климату у генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, он участвовал в совещании в Люксембурге. Велись приготовления к конференции ООН по климату в Париже, которая должна была состояться позднее в том же году и привести к заключению соглашения по решению проблемы изменения климата. Но тогдашний госсекретарь США Джон Керри прибыл с ультиматумом. По словам Керри, у американцев не было ни малейшего шанса согласиться на юридически обязывающие ограничения на выбросы загрязняющих веществ. Пастор был потрясён. По его мнению, добровольная система не могла обеспечить сокращение выбросов углерода с необходимой скоростью. «Для меня это было огромным, огромным шоком», — сказал Пастор.

«Может быть, я был просто наивен, но я всегда считал, что проблема климата действительно решаема», — сказал он, — в конце концов, «технологии и всё необходимое для этого есть». Но эти решения требовали политической поддержки и совместных усилий стран, несмотря на все их различия, чтобы преодолеть упорное сопротивление со стороны богатой и влиятельной индустрии ископаемого топлива.

Спустя десять лет Пастор считает, что его правота была доказана: Парижское соглашение по климату действительно заставило страны разработать планы по сокращению выбросов и, вероятно, предотвратило самые страшные климатические катастрофы. Но добровольные обязательства оказались недостаточными, и температура в мире по-прежнему растёт со скоростью, значительно превышающей ту, которую учёные считают безопасной.

«Мы видим, что это не работает», — сказал Пастор в своём доме в Швейцарии.

Эта пессимистичная оценка ни в коем случае не является консенсусом среди климатологов. Некоторые утверждают, что благодаря инвестициям, вызванным Парижским соглашением, рынок чистой энергии теперь следует своей собственной, неудержимой экономической логике, что делает обещания правительств менее важными. Пресс-секретарь Керри Мэтт Саммерс сказал: «Благодаря Парижскому соглашению мир стал более устойчивым. Это факты. Всё остальное — просто магическое мышление». Тем не менее, большинство экспертов сходятся во мнении, что будущее климатических изменений по-прежнему кажется в той или иной степени негативным.

Пастор построил свою жизнь на вере в международные институты, способные решать такие проблемы, как изменение климата — проблемы, которые слишком велики для того, чтобы какая-либо страна могла решить их в одиночку. Но в тот момент в 2015 году он понял, что международная система не может противостоять конкурирующим требованиям внутренней политики. Набирал силу новый вид национализма, который вскоре привёл к власти Дональда Трампа. В июне 2017 года Трамп объявил, что выведет США из Парижского соглашения, и в этом году повторил это снова.

В то же время солнечная геоинженерия перешла из области научных дискуссий в область легитимных академических исследований. В 2012 и 2017 годах соответственно Вашингтонский университет и Гарвардский университет начали исследовательские программы в этой области. В конечном итоге обе школы были вынуждены прекратить эксперименты на открытом воздухе, которые вызвали гнев местных жителей и избранных лидеров.

В 2012 году Шарф остановила Пастора в коридоре офиса генерального секретаря в Нью-Йорке и сказала ему, что начала читать про геоинженерию и была потрясена полным отсутствием нормативных мер безопасности. Без особого удовольствия она призналась ему: «Готова поспорить, что в какой-то момент мы к этому придём». Пастор знал об этой концепции, но никогда не думал, что она понадобится. Он отмахнулся от опасений Шарф. «Янош считал, что я слишком пессимистична», — вспоминает она.

Но после Парижа его мнение изменилось. В 2016 году, когда Пастор уходил из ООН, ему позвонила Ирэн Краруп, директор датской благотворительной организации V. Kann Rasmussen Foundation. Она спросила, не заинтересован ли он в создании аналитического центра для изучения геоинженерии и, в частности, для того, чтобы убедить правительства серьёзно отнестись к необходимости принятия глобальных правил по её регулированию.

«Она предвидела, что будет дальше», — сказал Пастор. «Мне понадобилось 30 секунд, чтобы сказать „да“». (Краруп подтвердила, что этот разговор имел место).

Его работа в Carnegie Climate Governance Initiative, которая распалась в 2023 году, в конечном итоге стала причиной того, что ему позвонили из Stardust.

Первоначальные колебания Пастора по поводу сотрудничества с Stardust были связаны не только с тем, что стартап стремился извлечь прибыль из геоинженерии. Большие сомнения вызывал и тот факт, что Stardust была частично израильской компанией. Он был возмущён войной Израиля против ХАМАС, в результате которой погибли тысячи мирных жителей в Газе. Он считал, что Израиль нарушил международные гуманитарные законы. (Израильское правительство недавно отклонило доклад ООН, в котором делался вывод о том, что страна совершила акты геноцида во время войны). В конечном итоге его убеждение в необходимости регулирования геоинженерии взяло верх, и вскоре после звонка в 2024 году он начал работать со Stardust. Он пожертвовал свои гонорары в размере 27 000 долларов Агентству Организации Объединённых Наций по оказанию помощи и организации работ для палестинцев. Пастор говорит, что в том году он провёл несколько месяцев, проводя интервью с высшим руководством Stardust. В сентябре 2024 года он опубликовал 18-страничный отчёт на своей странице в LinkedIn. (Пастор опубликовал отчёт до того, как появился веб-сайт компании, а позже сайт разместил ссылку на него). В отчёте излагалось то, что он узнал о внутренней кухне компании, а это было относительно немного.

Stardust и её инвесторы делали ставку на то, что коммерческий стартап сможет двигаться быстрее и без социальных и бюрократических ограничений, присущих университетским исследовательским программам. Но скорость развития Stardust была достигнута за счёт прозрачности, как сообщил Пастор в своём отчёте компании, а это был важный компонент для укрепления доверия общественности.

В отчёте Пастора был представлен ряд рекомендаций, направленных на открытие Stardust для тщательного контроля. В частности, он призвал Stardust публично объявить мораторий на внедрение своей технологии до тех пор, пока не будут проведены надлежащие научные исследования для понимания потенциальных рисков и преимуществ. Пастор также предложил им рассмотреть возможность передачи контроля над технологией благотворительной организации. В ответ на запрос журнала POLITICO Йедваб сказал о моратории: «В целом, не дело компаний указывать политикам, какие механизмы им следует применять в этом процессе». Он также сказал: «Мы приветствуем любой вклад благотворительных организаций в это партнёрство. Следует отметить, что до сих пор, полагаясь исключительно на имеющиеся в настоящее время благотворительные ресурсы, мы не смогли бы провести программу исследований и разработок по отражению солнечного света в том масштабе и с той серьёзностью, которые необходимы».

Перед тем как Пастор опубликовал отчёт, он, по его словам, прошёл его со Stardust, проверяя, против каких из его предложений Йедваб будет возражать. Ответ его обнадёжил. Единственный значительный спор возник по поводу его требования, чтобы компания публично объявляла о проведении небольших испытаний до их начала. Он сказал своей жене Кристине, которая была более скептически настроена по отношению к геоинженерии, чем он: «Это безумие, потому что они в основном принимают все, что я им предлагаю».

В ответ на вопрос об этой оценке Йедваб сказал: «Янош значительно помог нам сформировать наше мнение».

Вместе Stardust и Пастор также разработали добровольный кодекс поведения, который включал заявление, теперь указанное на веб-сайте компании, о том, что «развёртывание отражения солнечного света должно проводиться в соответствии с установленным порядком, под руководством правительств и уполномоченных органов». Хотя Пастор признаёт, что эти обязательства будут действовать только до тех пор, пока Stardust решит их соблюдать. Йедваб подтвердил, что Stardust согласилась опубликовать добровольный кодекс поведения, но сказал, что компания всё ещё работает над ним.

На минималистичном веб-сайте Stardust упоминаются многие темы, по которым они договорились в кодексе. Веб-сайт обязуется осуществлять внедрение под руководством правительства и отказывается сотрудничать с «организациями, которые могут заниматься безответственным внедрением или неправомерным использованием нашей работы». Он также обязуется публиковать результаты своих исследований и поддерживает «комплексное регулирование». На нём нет подробной информации об инвесторах, как рекомендовал Пастор в своём отчёте, и нет призыва Пастора к введению моратория.

До сих пор Stardust не открыла свою технологию для публичного научного анализа. Постоянная секретность Stardust вызывает у экспертов по солнечной геоинженерии замешательство и разочарование. Stardust пыталась провести широкие консультации среди тех, кто занимается наукой об отражении солнечного света. Но исследователям обычно предлагается подписать соглашение о неразглашении, чтобы защитить интеллектуальную собственность компании. Хотя это не является необычным шагом для компании с потенциально ценным изобретением, это ещё один источник напряжённости в отношениях со специалистами в этой области, которые считают такие контракты противоречащими научной свободе и экспертной оценке, особенно в случае технологии, которая затронет каждого человека на планете.

(Пастор сказал, что он действительно подписал соглашение о неразглашении. «Это было первое, чем хотела заняться Stardust», — сказал он. Хотя он охарактеризовал всю эту процедуру как «пустую трату времени и энергии», потому что он намеренно не спрашивал их о научных изобретениях, охватываемых документом, а только об их подходе к управлению и прозрачности, что и было предметом его отчёта).

В ответ на вопрос о соглашениях о неразглашении информации Йедваб сослался на раздел веб-сайта, в котором говорится, что в начале 2026 года компания начнёт публиковать «основные результаты наших исследований совместно с нашими уважаемыми академическими партнёрами в рецензируемой научной литературе». Он сказал, что большинство учёных, к которым обратилась Stardust, согласились подписать соглашение о неразглашении информации.

Stardust утверждает, что решила многие технические проблемы и вопросы безопасности, особенно связанные с воздействием частиц на окружающую среду, которые, по их словам, не нанесут вреда природе или людям. Но исследователи говорят, что нынешняя непрозрачность компании делает её недостойной доверия. «Нет абсолютно никаких оснований верить тому, что они говорят, если они не предоставляют доказательств», — категорично заявил эксперт по аэрокосмической отрасли из Корнелла МакМартин.

Визиони и несколько других учёных выразили сомнение в том, что этот стартап может настолько сильно повредить имиджу отрасли, что это отбросит назад на десятилетия исследования, финансируемые благотворительными организациями или правительством.

Другой исследователь и ветеран климатических стартапов, Дэвид Кит из Чикагского университета, сказал, что отказался консультировать команду Йедваба. Кит основал компанию Carbon Engineering, занимающуюся удалением углекислого газа, в 2009 году и 14 лет спустя продал её Occidental Petroleum за более чем 1 миллиард долларов. Но он давно выступает против попыток коммерциализации солнечной геоинженерии, потому что, в отличие от удаления углерода, где потенциальные негативные последствия носят локальный характер, распыление частиц в стратосфере будет иметь глобальные последствия. Он считает, что общественность не может по-настоящему оценить эти риски, если от неё требуют довериться по сути непрозрачной корпорации.

«Мой единственный совет был, чтобы они не становились коммерческой компанией», — сказал Кит, который ранее помогал создавать программу солнечной геоинженерии в Гарварде. «Я считаю, что они поступают глупо, и я им это сказал».

Пастора не рассматривает отказ от Stardust; её слабые стороны только подчёркивают более серьёзную проблему, которую необходимо решить. «Общество должно проснуться и решить, хотите ли вы их запретить или хотите создать рамки управления, в которых они могут работать», — сказал он. Несмотря на своё разочарование, он по-прежнему считает международное сотрудничество важным гарантом.

«Эта вещь становится мейнстримом»

Незадолго до визита к Пастору в Швейцарию в журнал POLITICO Magazine был отправлен документ. Это был «презентационный пакет», который Stardust предоставила потенциальным инвесторам в ходе поиска финансирования второго раунда. Презентация была помечена как «конфиденциальная и являющаяся собственностью компании» и датирована 2023 годом. Если и оставались какие-то сомнения относительно того, насколько серьёзно следует относиться к Stardust, то этот документ, о котором впервые сообщается в данной статье, развеял их. Разница между тем, что в нём содержалось, и тем, что компания заявляла публично, была очень велика. Йедваб подтвердил подлинность документа, но сказал, что последние презентации компании были значительно обновлены и что теперь её позиция «немного более конкретизирована». Он отказался поделиться с нами новыми материалами.

В документе была изложена поразительно амбициозная дорожная карта планов Stardust. Во-первых, сроки были настораживающе короткими и вызывали серьёзные вопросы о том, как можно было найти время для исследований и регулирования, если, например, компания намеревалась начать «демонстрацию постепенного снижения температуры» в 2027 году.

Презентация также включала прогнозы доходов и ряд возможностей для венчурных инвесторов окупить свои инвестиции. Stardust планировала подписать «государственные контракты», говорилось в слайде с логотипом компании рядом с американским флагом, и рассмотреть «потенциальное приобретение» к 2028 году.

К 2030 году в презентации прогнозировалось «масштабное демонстрационное внедрение» системы Stardust. К тому моменту компания утверждала, что уже будет получать 200 миллионов долларов в год от государственных контрактов и планировать первичное публичное размещение акций, если к тому моменту она ещё не будет продана.

Согласно плану, «глобальное полномасштабное развёртывание» могло начаться к 2035 году. Этот короткий период от разработки до развёртывания идеально совпадал с инвестиционными циклами многих венчурных компаний. Венчурные компании обычно привлекают средства инвесторов, покупают доли в рискованных, но перспективных стартапах, а затем стремятся получить сверхвысокую прибыль в течение десяти лет, когда некоторые из компаний, в которые они инвестировали, выходят на биржу или продаются более крупным фирмам.

Согласно презентации, ежегодные затраты на начальном этапе глобального охлаждения составят около 20 миллиардов долларов в год, что соответствует предыдущим оценкам затрат на солнечную геоинженерию. Даже если правительство США полностью возьмёт на себя расходы, это всё равно составит лишь около пятой части годовой суммы, которую, по прогнозам аналитиков, потратил бы Джо Байден на сокращение выбросов в рамках Закона о снижении инфляции. Ожидаемая выгода для Stardust от выхода в стратосферу составит 1,5 миллиарда долларов годового дохода. В другой части презентации 2023 года были изображения самой «звёздной пыли» — мелкого белого порошка, насыпанного таким образом, что вся картина напоминала сцену из фильма «Лицо со шрамом», где параноидальный наркобарон в исполнении Аль Пачино сидит за столом над горкой кокаина.

На другой странице потенциальным инвесторам сообщалось, что Stardust уже провела низковысотные эксперименты с использованием «тестовых частиц». В качестве доказательства были представлены фотографии одномоторного лёгкого самолёта, летящего на низкой высоте над взлётно-посадочной полосой аэродрома. За ним тянется пушистый белый след. Рядом со взлётно-посадочной полосой мужчина склонился над ноутбуком, а рядом с ним двое других делают селфи. Используя регистрационный код, нанесённый на нижнюю часть крыла, мы смогли найти владельца самолёта, Роя Бена Аната, израильского авиационного энтузиаста, который построил свой самолёт самостоятельно. «Ребята были классные, и это было весело», — сказал он, когда мы связались с ним через личные сообщения в LinkedIn.

Тесты Stardust, подробности которых никогда не были обнародованы, не нарушали никаких законов Израиля — при условии, что вещество, как позже пояснила Stardust, не было загрязнителем окружающей среды, — по словам Алона Таля, профессора государственного управления Тель-Авивского университета. Однако, добавил Таль, тот факт, что эксперименты, направленные на геоинженерию, могли проводиться на открытом воздухе в Израиле без публичного уведомления или обсуждения, был, с юридической точки зрения, свидетельством наличия «значительных юридических пробелов».

В презентации также указывалось, что Stardust располагала интеллектуальным потенциалом и поддержкой, необходимыми для реализации своего амбициозного плана. В списке сотрудников и консультантов, приведённом в документе, были химик, инженер аэрокосмических наук, два физика-ядерщика, два специалиста по физике частиц, два учёных-нанотехнолога и два бывших чиновника из аппарата премьер-министра Израиля. В документе также приводился впечатляющий список сотрудничества с ведущими университетами, хотя подтвердить удалось только одно из них. Stardust сотрудничала с известным экспертом по аэрозолям Рут Синьорелл из швейцарского университета ETH Zurich. (Синьорелл не ответила на запросы о комментарии. ETH Zurich подтвердил через своего представителя Франциску Шмид, что у них есть контракт с Stardust до весны 2027 года на исследование «минеральных частиц»).

Презентация — не единственный признак того, что компания быстро развивается. Stardust также активно работает в Вашингтоне. Компания заключила контракты с юристами, лоббистами и консультантами, которые ранее работали в Белом доме, Конгрессе и Пентагоне. Среди них — Шерри Гудман из Red Duke Strategies, бывший заместитель заместителя министра обороны, известная как авторитетный эксперт по вопросам климата и безопасности. Именно Гудман первоначально связала Stardust с Пастором и федеральными исследователями. Гудман сказала, что не помнит, когда начала работать на Stardust, но отметила, что их сотрудничество закончилось до возвращения Трампа на пост президента.

Стартап продолжает работать с WestExec Advisors, консалтинговой фирмой, основанной бывшим госсекретарём Энтони Блинкеном и другими ветеранами администраций Барака Обамы и Джо Байдена.

По словам профессора Колумбийской юридической школы Мэтью Уэксмана, бывшего сотрудника службы национальной безопасности при администрации Джорджа Буша-младшего, который работает в WestExec от имени Stardust, компания помогает Stardust формировать потенциальные американские и международные правила в области солнечной геоинженерии. По словам Йедваба, процесс установления ограничений на потенциальное использование этой технологии, вероятно, продлится несколько сроков полномочий администрации.

Солнечная геоинженерия — это «решение, которое требует десятилетий. Это не решение для одного президентского срока», — сказал он, избегая упоминания Трампа, который боролся с внутренними и глобальными усилиями по ограничению изменения климата.

Йедваб сказал, что работа с этими вашингтонскими фирмами в основном касалась регулирования. «Поскольку не существует никакого руководства по этим требованиям или формальной системы управления и регулирования, единственный способ составить этот список требований — это проконсультироваться с такими экспертами, как г-н Пастор» и другими сотрудниками WestExec, сказал он.

Американский флаг в разделе «государственные контракты» презентации предполагает, что эти контакты могут оказаться ценными в будущем и по другим причинам. Однако Йедваб отрицает, что эти «первоначальные переговоры» направлены на привлечение США в качестве клиента. Тем не менее, он отметил, что важно информировать законодателей о существовании «экономически эффективного» и «прагматичного» варианта решения проблемы изменения климата, который, по мнению Stardust, скоро станет доступным.

В начале этого года компания также наняла юридическую фирму Holland & Knight для лоббирования политиков. Но фирма не сообщила о своей работе для стартапа, пока мы не спросили Stardust, проводят ли её представители встречи в Капитолии. Нераскрытие информации о 260 000 долларах, которые Stardust потратила на лоббирование в этом году, было связано с канцелярской ошибкой, по словам представителя Holland & Knight Оливии Хох.

Бизнес-план Stardust, а также ресурсы и инфраструктура, необходимые для его реализации, были впечатляющими. Но в презентациях и объявлениях о финансировании обычно преувеличиваются перспективы даже самых нереальных бизнес-идей. И последний успех Stardust в привлечении финансирования также не следует рассматривать как верный признак того, что компания добьётся успеха. Раунд финансирования возглавил Lowercarbon Capital, венчурный фонд, соучредителем которого является Крис Сакка, один из первых инвесторов Twitter и Uber. Эта компания пользуется большим уважением за то, что делает крупные, противоречивые ставки на климат, которые окупаются, сказал Эван Карон, быстро говорящий основатель венчурного фонда чистой энергии Montauk Capital. Но многие венчурные инвесторы по-прежнему считают, что поддержка компании, которая, по-видимому, нуждается в государственных контрактах и международных соглашениях, чтобы заработать деньги, была донкихотским поступком.

«Они как разбрасывают порошок и молятся, чтобы всё прошло хорошо», — сказал Карон.

Lowercarbon защищала свои инвестиции в Stardust, свою первую ставку на компанию, занимающуюся солнечной геоинженерией. «Stardust — это самая строгая научная команда в мире, разрабатывающая возможности для безопасного предотвращения перегрева планеты, который может нанести ущерб наиболее уязвимым людям и экосистемам», — сказал Клэй Дюма, один из основателей Lowercarbon, ранее занимавший должность специального помощника в администрации Обамы.

Действительно, несмотря на скептицизм, некоторые считают, что ещё слишком рано отметать Stardust. Аникет Шах, управляющий директор инвестиционного банка Jefferies, является автором нескольких заметок, в которых он консультирует клиентов по вопросам развития геоинженерии. Когда он услышал, что Lowercarbon участвует в Stardust, он был ошеломлён. «Вау, вау. Это новость, чувак», — сказал он. «Это знак того, что эта вещь становится мейнстримом».

Шах понимал, почему инвесторы проявили интерес. «Энергетический переход происходит слишком медленно, и в какой-то момент будет реакция. И когда эта реакция произойдёт со стороны политиков, в основном, вы захотите владеть компанией, которая может вмешаться», — сказал он.

Другой инвестор Stardust, Маэкс Амент, немецкий инвестор в сфере финансовых технологий, проживающий в Мадриде, сказал, что его покорили искренность и компетентность Йедваба. По его мнению, Stardust был «проектом, который, по моему мнению, нужен миру». Но это не было благотворительностью, он был убеждён, что для этого проекта есть рынок. «У меня нет столько денег, чтобы я мог послать всех к чёрту. Я не настолько богат, чтобы разбрасываться деньгами направо и налево», — сказал он. Конечно, по его словам, «есть огромный риск, что, возможно, это никто никогда не использует. Конечно, это риск стартапа». Но он сопровождался потенциально огромной выгодой.

Stardust, добавил он, был самой крупной инвестицией, которую он когда-либо делал.

«Вам не нужно нам доверять»

В октябре, после нескольких месяцев вежливых отказов, Йедваб согласился поговорить с нами об этой истории. Он, его соучредитель и медиа-консультант из Вашингтона прилетели в Лондон, чтобы поговорить с нами в редакции POLITICO в Сохо.

54-летний Йедваб выглядел как настоящий учёный, ставший генеральным директором. То есть, привлекательно неприлизанный. Его борода плавно переходила в небрежно подстриженные седые волосы. Рядом с ним сидел его соучредитель и главный директор по продуктам Амиад Спектор, нервный 42-летний мужчина, который явно защищал Йедваба. Оба физика, они ранее работали вместе в отделе ядерных исследований израильского правительства и знали друг друга более двух десятилетий. Во время пандемии они решили что-то сделать с изменением климата. Их первоначальные исследования привели их к отчаянию. Пока они не наткнулись на идею отражения солнечного света в отчёте Национальной академии наук США за 2021 год.

Йедваб сказал, что хотел встретиться с нами лично, потому что «нам есть чем поделиться». Он выразил желание быть максимально открытым, хотя и отметил, что процесс получения патента ограничивает его. «Мы считаем, что в конечном итоге вся информация должна быть доступна», — сказал он.

Но ключевым посланием, к которому он неоднократно возвращался в ходе почти двухчасовой беседы, было его желание, чтобы правительства регулировали эту сферу.

«Stardust не похожа на другие компании», — сказал он, объясняя это глобальным значением её технологий и «отсутствием системы управления, которая гарантировала бы, что мы делаем всё возможное». Его инвесторы делали ставку на то, что в конечном итоге будет введено регулирование, и Stardust окажется в наиболее выгодном положении как ответственный игрок, который сможет извлечь выгоду из предполагаемых государственных контрактов.

«Мы считаем, что в этой области, реалистично говоря, невозможно двигаться вперёд без очень прочной нормативной базы», — сказал он, говоря на хорошем, но не идеальном английском.

Хотя, очевидно, была ещё одна причина, по которой Йедваб вдруг так заинтересовался интервью. Stardust была готова объявить о привлечении 60 миллионов долларов от 13 новых инвесторов. Он был рад не столько деньгам, сколько тому, что они означали для проекта.

«Мы находимся в нескольких годах от того, чтобы технология была готова к принятию решений», — имея в виду, что развёртывание по-прежнему идёт по плану и может начаться в сроки, указанные в презентации 2023 года. По словам Йедваба, привлечённых средств хватило, чтобы уже в апреле начать «ограниченные эксперименты на открытом воздухе». В ходе этих экспериментов будет проверена эффективность их частиц в самолёте, летящем на высоте около 18 км над поверхностью Земли.

Йедваб не стал раскрывать, из чего состоят его частицы и где Stardust планирует запатентовать их. Но в электронном письме он сообщил, что процесс патентования включает «требование раскрыть все детали». (В США и большинстве других стран патент выдаётся только в обмен на полное публичное раскрытие изобретения, как правило, в течение 18 месяцев с даты подачи заявки). Всё, что он мог сказать, это то, что она «создана из природных ингредиентов». Он настаивал, что главное — это то, что частица «безопасна». Она не повреждает озоновый слой, а когда частицы падают обратно на Землю, их поглотит биосфера, сказал он. Однако невозможно узнать, правда ли это, пока компания не обнародует свою формулу.

Йедваб сказал, что этот раунд испытаний позволит технологии Stardust начать поэтапный процесс полномасштабного глобального развёртывания до конца десятилетия — при условии, что компания сможет найти государственного заказчика. Для начала они будут пытаться только стабилизировать глобальные температуры — другими словами, запустить в небо достаточное количество частиц, чтобы противодействовать последствиям постоянного роста уровня парниковых газов — для чего поначалу потребуется флот из 100 самолётов.

Если бы действительно можно было использовать существующие самолёты, то для начала работы Stardust не было бы никаких технических препятствий, что значительно сократило бы сроки развёртывания. Но когда это утверждение передали МакМартину, инженеру-аэрокосмику из Корнелла, он отнёсся к нему скептически. Каждый полёт должен был бы перевозить много тонн частиц, чтобы иметь какой-либо значимый эффект, написал МакМартин в электронном письме, добавив: «Не существует самолётов, которые могли бы подняться на высоту 18 км с разумной полезной нагрузкой (и вообще очень немногие могут подняться на такую высоту)». В электронном письме Йедваб сказал: «Согласно нашим исследованиям, в рамках существующих авиационных технологий этому нет никаких препятствий».

Даже если частицы компании окажутся безопасными и найдутся самолёты, способные подняться на заявленную высоту, Stardust не может ответить на вопрос, что произойдёт, если они получат государственные контракты и начнут реализовывать свой проект. Моделирование может дать нам лишь ограниченную информацию о том, как сложные системы Земли отреагируют на то, что люди будут «играть с термостатом». Ответ Йедваба, по сути, заключался в том, что они будут действовать осторожно, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств легко уменьшить количество распыляемой пыли.

Но, как он признал, невозможно узнать все побочные эффекты, не выпустив частицы в больших количествах. «Решение не пройдёт без последствий», — сказал он. Он просто хочет, чтобы их сопоставили с потенциально более серьёзной катастрофой перегретого мира. «Может быть, есть выход из текущего коридора, по которому мы все идём», — сказал он.

Каждый раз, когда его спрашивали о вопросах безопасности, он в конечном итоге давал один и тот же ответ. Единственный способ узнать, является ли солнечная геоинженерия хорошей идеей, — это попробовать её; и только глубокое, тщательное регулирование может сделать это безопасным. Вы не принимаете лекарства и не садитесь в самолёт, если они не прошли проверку федеральными органами, утверждал он.

Мы подняли вопрос о том, что в нынешней ситуации в мире вряд ли наступило время для совместных глобальных усилий по регулированию солнечной геоинженерии. На это Йедваб ответил, что серьёзность последствий изменения климата означает, что было бы неэтично не предпринимать таких усилий. Отказ от того, что теоретически может помочь, «не является привилегией, которой, по моему мнению, мы, как человечество, обладаем», — сказал он.

По его мнению, идеальным сценарием для внедрения этой технологии было бы нечто подобное международному сотрудничеству между странами и промышленностью, которое спасло озоновый слой от загрязнения, вызванного деятельностью человека, благодаря соглашению ООН 1987 года — и он отметил, что это тоже был пакт, заключённый в условиях геополитической напряжённости. В конце концов, по его словам, Stardust не должна нести ответственность за принятие решения о безопасности своего продукта. Это задача правительств и международных институтов.

«Вам не нужно доверять нам. Мы — поставщики технологии, верно?» — сказал Йедваб. «Но в конечном итоге кто-то другой должен будет провести испытания, проверку и подтверждение... Кто-то должен всё это организовать, чтобы породить доверие».

Последний шанс

По крайней мере, иронично, что план по предотвращению усугубления человеческих страданий от Stardust опирается на ту же самую международную систему, которая неоднократно не справлялась с проблемой изменения климата.

Но даже когда он с опозданием уходит на пенсию, работа Пастора находит новых сторонников. Серьёзные лидеры в области климата в Европе, США и за их пределами — люди, которые заняли его место в центре глобальных дипломатических усилий — начинают обсуждать создание регуляторного ответа на Stardust и ему подобные проекты, согласно беседам с несколькими участниками, которым была предоставлена анонимность для обсуждения конфиденциальных вопросов.

Вернувшись в сентябре на берег Женевского озера, Пастор сел на улице в непринуждённом бистро с чёрно-белыми зонтиками и деревянными столами у озера. Пахло скошенной травой. Мимо проплыл пароход, направлявшийся в Лозанну.

Разговор о «звёздной пыли» и карьере Пастора настроил его на задумчивый лад. Он только что побывал в Колорадо, где две недели ухаживал за своими двумя внуками, которым семь и два года. Всего у него четверо внуков, и он беспокоится о них не так, как о своих собственных детях. «Наши внуки ещё беспомощны, они маленькие, — сказал он. — Они только вступают в это общество».

Это было не только естественное изменение точки зрения, которое происходит, когда ты переходишь из состояния старшего поколения в состояние «старше на несколько десятилетий». Именно в период между рождением детей и внуков Пастора мир упустил шанс предотвратить катастрофическое глобальное потепление обычными средствами.

Когда мы возвращались к его квартире, гром начал отражаться от гор. С улицы было легко увидеть его балкон благодаря палестинскому флагу, развешенному на перилах. Сидя за кухонным столом перед уже чёрствыми пирожными, он рассказывал о своих годах на передовой борьбы с изменением климата. О циклах надежды и отчаяния. Теперь он нашёл новый потенциальный источник оптимизма в своей работе по обеспечению надлежащего регулирования солнечной геоинженерии. «Я верю в это», — сказал он.

Несмотря на геополитические вызовы, Пастор по-прежнему верит в коллективную мудрость и сдержанность международного сотрудничества. По его словам, у нас просто нет другого выхода, кроме как продолжать компенсировать провалы прошлого новыми попытками исправить ситуацию. «Пока не будет надлежащего управления, эти ребята будут делать все, что угодно», — сказал он о Stardust.

За окном Пастора теперь уже по-настоящему лил дождь. Прямо за центральной площадью деревни находился парк. По словам Пастора, под парком был бункер, один из примерно 360 000 общественных и частных убежищ от радиоактивных осадков, построенных швейцарцами во время холодной войны на случай ядерного удара. По сей день многие из них полностью укомплектованы запасами на случай чрезвычайных ситуаций. Это непреходящий символ богатства и осторожности Швейцарии. Это также альпийская страховка от человеческой природы — ставка на то, что в скором времени все меры безопасности окажутся бесполезными, и нам придётся выбирать только из плохих вариантов.