0x0010

    Илья получал отчеты аналитического отдела компании после отбора из тысяч игровых примеров наиболее классических, где игра достигала тех задач, которые «Перекресток» считал своей целью.


    Отчеты, даже после очень тщательного отбора, представляли из себя значительный объем информации, и Коэн просматривал внимательно только часть из них, остальное прочитывал по диагонали. В этот раз его зацепило название города Рубцовск, из которого пришло согласие от одного молодого человека принять участие в игре. В этом небольшом сибирском городке довелось служить отцу Коэна после окончания военного училища.

    Ниже в графе «Примечание» Илья прочитал:

    Использованные материалы:

    1) Запись игры в 3D;

    2) Дневник Артема (легально! с разрешения владельца, отредактировано в форме изложения от третьего лица).

    Артем Тетерин, 26 лет. Окончил Петербургский университет, отделение программирования. Работает в городе Рубцовске, Алтайский край, на тракторном заводе. Программист в отделе проектирования.

    Артем родился в Барнауле, там закончил лицей, в котором его отец и мать преподавали математику и литературу. Он рос застенчивым, скромным парнем. Интеллигентность родителей наложила на него отпечаток некоторой чрезмерности в проявлении чувства такта. И это зачастую становилось для Артема препятствием для участия в тусовке, которая была центром общения в школе.

    Звали его обычно Темой, а если ребятам его сдержанность в некоторых случаях казалась чистоплюйством, то звучало основанное на фамилии ироничное – «тетеря».

    В университете он занял приблизительно ту же нишу в студенческой иерархии. Умный симпатичный парень, но несколько «не в теме». Если его представляли друзьям, то непременно подчеркивали: «Он у нас с Урала». Тема поправлял: «С Алтая». Представляющие бросали пренебрежительно: «Да какая разница?».

    Девушка, с которой у него на третьем курсе сложились близкие отношения, как-то сказала ему: «Ты очень хороший мальчик, но в тебе чего-то не хватает, перца, жесткости. Нахами кому-нибудь, когда тебя “тетерей” обзовут, пошли на…, дай по морде, в конце концов!».

    Артем не был каким-то слабаком – он занимался гимнастикой и даже имел разряд, достигая на брусьях и на перекладине значительных успехов. Но агрессия была ему отвратительна. Никого бить и никому хамить по совету подружки он не стал, и они тихо расстались

    Университет Артем закончил с красным дипломом и получил несколько серьезных предложений работы в Петербурге и Москве. Но он вернулся домой. Ему захотелось спокойной неспешной жизни среди привычного ландшафта, лишенного накала стремительной столичной гонки за призами: карьерой, деньгами, славой.

    В Барнауле он тоже не остался. В Рубцовске китайцы купили развалины когда-то ведущего в СССР завода, производившего гусеничные трактора. За два года они построили ультрасовременное предприятие, которое выпускало мини-трактора широкого назначения, колесные трактора третьей категории среднего класса и очень мощные, тяжелые гусеничные четвертого класса. Тетерин быстро освоился в своем отделе. Его зарплата к концу второго года достигла трех тысяч долларов. Китайцы платили в валюте.

    Артем, если бы его спросили, доволен ли он своей жизнью, ответил бы, что вполне. Он поселился в «сад-городе» (так называли местные жители район частной малоэтажной застройки на южной окраине города) в деревянном доме у пожилой хозяйки, Алевтины Сергеевны Снегиревой, добродушной толстушки, словоохотливой и заботливой женщины. За постой брала, как сама говорила, по-божески, и Артема созданный Алевтиной уют совершенно устраивал. Ему не надо было беспокоиться о еде, о каких-то хозяйственных проблемах: в ее доме было удобно и тепло. Он купил китайскую машину, трехлетнюю двухдверную «Chery», за сущие копейки и добирался до работы за двадцать минут. Но когда на его счету собралось двадцать восемь тысяч долларов, Артем стал задумываться о том, что неплохо бы все-таки купить собственное жилье. В городе, кроме тракторного завода, китайцы построили еще два предприятия по производству сельскохозяйственной техники. Стала развиваться городская инфраструктура. Многоэтажки вырастали как грибы, и однокомнатная квартира в бюджетных сериях была Тетерину вполне по карману, а с небольшим кредитом и на двухкомнатную можно было решиться.

    Все шло своим чередом, пока однажды в тихий уют Артемова благополучия не ворвалось чудесное создание.

    «Людочка! Солнышко, деточка, красавица! Ай, ты какая стала! Ай, все мужики в штабеля повалятся! Ай, дай же я тебя расцелую!» – такой каскад восторженных причитаний катился из прихожей Алевтининого домовладения в столовую, где за круглым обеденным столом обычно располагался со своим компьютером жилец, Артем Тетерин. Спальня была тесной, а в зале обычно никого не было, и Артему было удобно по вечерам за этим круглым столом заниматься своими делами. Телевизор Алевтина держала в своей комнате, и они друг другу не мешали.

    Тема, приходя с работы, переодевался в домашнее: бежевую фланелевую майку с молнией и мягкие хлопчатобумажные брюки, поэтому к приему гостей совершенно не был готов. Но скрыться у себя не успел. Карие глаза под прямой челкой густых черных волос, черный свитер, плотно облегающий стройный стан, короткая юбка-колокол переливающегося золотистого шелка и пара тех самых ножек в черных чулках, от которых, по Алевтининому предположению, должны были складываться штабеля несчастных мужиков. Девушка, освобождаясь из подушечных объятий своей пышнотелой родственницы, все свое внимание обратила на незнакомый предмет в, видимо, хорошо знакомом ей доме. Она рассматривала Артема в упор, положив свои ладони на спинку ближайшего к нему стула и удобно уравновесив свою позицию тем, что оперлась коленкой о его сидение.

    Она протянула руку Артему, знакомясь таким образом, и ему пришлось, вскочив со своего стула, сделать шаг ей навстречу. Он сжал ее теплую мягкую ладошку и произнес, тут же прокляв себя: «Тема». И сразу же, набрав в голос крепости, поправился: «Артем». Пока она произносила свое: «Очень приятно, Людмила!», он следил за ее губами – они двигались, словно в замедленной съемке, две обворожительные губки, созданные для поцелуя. Немного успокоили его разгоряченное воображение несколько трогательных веснушек возле аккуратного носика на прозрачной чистой коже ее лица. Нужно было сесть, вернувшись к своему стулу, и он, пятясь, нащупал рукой деревянную спинку, сел, опасливо примериваясь и вновь проклиная себя, Тему, «тетерю».

    Девушка, напротив, не совершила ни одного неловкого движения. Она стремительно обогнула стол, заглянула в экран его компьютера, задала несколько вопросов, которых он не мог впоследствии вспомнить. Тема отвечал невпопад и, ловя ее насмешливые взгляды, все порывался скрыться у себя в спальне. Ему казалось, что у него горит лицо и что всем видно, как оно покраснело. Девушка что-то говорила, смеялась, перекликаясь с Алевтиной. Он понял из доносящихся до него звуков, из туманного облака, расположившегося от него всего в полутора метрах, что Алевтина – ее тетка, и что Люда с отцом приехали в Рубцовск по службе, что ее отец то ли военный, то ли полицейский, и что она, эта девушка, будет к своей тетке заглядывать по выходным. Вдруг в какой-то момент та, которую зовут Людмилой, исчезла из окружавшего Артема пространства. Остался только аромат свежести, исходивший от чудесного создания, и французских духов, эту свежесть оттенявших.

    – Сынок, ты, часом, не заболел? – забеспокоилась Алевтина.

    – Я в порядке. День был тяжелый, устал. Наверное, спать пойду.

    – Какой такой тяжелый? День короткий, пятница сегодня, ты с пяти часов дома!

    Алевтина сверлила постояльца взглядом своих проницательных глаз:

    – Эй, парень, да ты, часом, не от племяшки моей с лица сошел? – она понимающе ему подмигнула. – Точно, Людка тебя в темечко торкнула.

    Артем вскочил:

    – Да что вы, в самом деле, себе вообразили, уважаемая Алевтина Сергеевна?!

    Но та продолжила:

    – Людке только девятнадцать в этом году исполнилось. Умная девка, и расцвела, настоящей красавицей стала! Я ей, кстати, сказала, что по нашему сад-городу с такими ногами шастать без охраны значит нарваться на такое… Затащут вмиг наши шкодники, и пикнуть не успеешь! Правда, в этот раз ее привез шофер батькин, а батька у нее командир нацгвардии, высокий чин. Матери нет, сбежала, стерва, давно, так он Людочке и за маму, и за папу, и не женится никак.

    Все это Алевтина выложила Темке за то короткое время, в которое он так и не присел. Так что она уж сама его усадила, заставила выпить чаю с шанежкой, сама с ним почаевничала и договорила про свою родню, которую занесло в Рубцовск из Новосибирска:

    – …на повышение приехал Володя, отец Люды, подполковник, ему только сорок стукнуло, видать, еще подымется служака. С детства, помню, все в войну играл, он местный, по гарнизонам помотался и вишь – на родину закинуло. А Люда в академию в Новосибирске поступила, тоже милиционеркой хочет быть, нет, теперь ведь не милиционеркой называться будет, а полицайкой. Не, не, – Алевтина замахала на себя руками, – как-то некрасиво звучит «полицайка»! Она все пыталась вытянуть на разговор застывшего с чайным блюдцем в руках Артема. Он наконец улыбнулся: «Полицейской». Он представил Люду в форме, нет, лучше об этом не думать, на такую хоть мешок надень, глазами сверкнет – и все.

    «Я что, влюбился? – он укладывался на алевтинину пуховую перину и пытался объяснить себе, что такого с ним могло случиться в эти несколько минут общения с незнакомой девушкой. – Не для меня, Темы, такое создание! Какой-нибудь генерал или олигарх – кто угодно, но не я, – к такой приблизиться сумеет».

    Одно ему было понятно: его покою пришел конец, и он своим программистским рассудком понял: если он себя чем-то таким острым, таким, от чего не оторвешься, не займет, будет очень плохо, просто невозможно жить. Он улегся в кровать с ноутбуком, уже несколько успокоившись. У него появилась цель. Это состояние поставленной задачи всегда стабилизировало его сознание, и Артем бросился в бесконечные волны интернета.

    Страничка «Перекресток» остановила его мелькнувшим в промо-ролике игры лицом девушки, показавшейся ему похожей на Людмилу. Впрочем, он теперь все время будет вздрагивать от кажущейся знакомой челки, или изгиба женской ножки, или веснушек на тонком лице – вдруг это она.

    Артем вернулся к началу страницы игры «Перекресток». Внимательно прочитал аннотацию и замер стрелкой курсора на красной клавише, приглашавшей в эту игру войти. Он нажал на «Enter» и зашел в библиотеку.

    После того, как Тема заполнил предложенную блондинкой анкету, появилась графа выбор стороны:

    1) Вы совершаете преступление.

    2) Вы расследуете преступление.

    Артем вошел в категорию расследования. Программа предложила выбрать классификацию преступления, и он нажал на зловещую клавишу «УБИЙСТВО». В перечне мотиваций этого вида преступления в длинном списке под заголовком «Убить» шел длинный столбик вероятных мотивов:

     — опасный свидетель,

     — конкурент,

     — кровная месть,

     — скрыть другое преступление,

    …

    Его остановила строка:

     — убить стерву.

    Он пробежал по списку, уходящему к нижнему краю страницы, и вернулся к этой заворожившей его строчке «убить стерву».

    Поколебавшись еще несколько мгновений, он вновь нажал на клавишу «Enter».

    Программа просила подождать. Артем смотрел на замерший экран, испытывая странное чувство волнения, даже страха перед показавшейся в чем-то опасной затеей. Как-то мрачно все это звучало: «убийство»… Никогда с подобным сталкиваться ему не приходилось. Он программист, он перепробовал сотни игровых сюжетов. Это поощрялось в университете, и на какое-то время у Артема даже появилась вполне выраженная зависимость от всех этих «стрелялок», «монополий» и «стратегий». Последние его увлекли сильнее всего. Стратегии военных операций, управление подразделениями, целыми армиями… Но все это закончилось после того, как он влился в коллектив своих коллег и столкнулся с огромным объемом работы в проектировании конструкций реальных технических изделий, и это оказалось интереснее любой игры.

    Артем вздрогнул, когда прозвучала трель или барабанная дробь – он не успел разобраться в этих звуках, – и затем с легким звоном на белой странице проявилась надпись: «Вызов принят». Затем появилась книга, и одна за другой перевернулись несколько страниц.

    Молодой человек в черном костюме смотрел на Тему серьезными китайскими глазами.

    Джен Чэнь, 24 года, Гонконг. Адрес электронной почты и разрешенный статус входа в его коммуникативные сети сроком на 30 дней, начиная с момента публикации.

    30 дней, четыре недели. Это ведь несколько выходных и вечера, ну и возможно, ночи. Тему сдуло с кровати вдруг охватившим его азартом. Он вернулся в зал, к круглому столу, зажег настольную лампу и нырнул в неизведанное.

    Непростым парнем оказался Джен Чэнь. Тема трудился до пяти утра и успел пробежаться по всем доступным открытым информационным источникам, позволившим ему получить некоторое представление о том, кто такой этот его китайский визави. Джен Чэнь – сын Фанг Чэня, владельца одиннадцати многоэтажных отелей в Гонконге, Гуанчжоу и Шанхае, огромной фабрики по производству аксессуаров из пластика и металла. Его империя охватывала множество других сфер деятельности, являясь держателем пакетов акций производственных, банковских, медицинских и сельскохозяйственных структур. В его компании работает более тридцати тысяч сотрудников. Он занимает не последнее место в списке Форбс с состоянием в десять миллиардов долларов. Джен – его единственный сын, и вот такой парень, такая звезда с неограниченными возможностями, желает «убить стерву».

    Весь следующий день Артем работал в офисе, думая лишь о том, как скорее добраться до своего ноутбука за круглым столом. Привычные движения его пальцев, порхавших над клавиатурой, не мешали размышлениям о ночном путешествии по материалам начатого расследования. Ему нравилось это слово – «расследование». Воображение, которое, возможно, не находило себе места в его жизни прежде, откуда-то пробило себе путь наружу и расцвело неожиданным прекрасным цветком. Уже сложился неясный, но с каждым часом все более четко выстраивающийся в логическую цепочку план. Сбивало с мысли только одно, пронизывающее сознание, острое и горячее, – взгляд карих глаз из-под челки темных волос. Но постепенно это чувство стало привычным, оно таилось в его душе сладкой болью, и Тема берег его инстиктивно, не зная, как этим незнакомым ему чувством распорядиться.

    Итак, план. Алевтина уже накормила его ужином и удалилась в свою комнату.

    Экран светился перед Артемом девственной белизной. В верхней его части он вывел слово «ПЛАН» и затем продолжил:

     — список окружающих Джена людей — близкий круг,

     — характеристики людей ближнего круга,

     — увлечения Джена,

     — женщины Джена,

     — конфликты Джена с окружающими его людьми,

     — необычное в поведении Джена,

     — использовать все инструменты, предложенные игрой.

    К концу первой недели Тема почувствовал себя пусть виртуальным, но почти членом миллиардерской семьи.

    Джен жил в Гонконге в апартаментах одной из высоток престижного центрального района. Недалеко от него на южном побережье в своем особняке проживала его мать Джи Чэнь. Отец имел несколько резиденций, но основным домом он и все родственники считали виллу в Гуанчжоу. Отец был в разводе с матерью Джена. Его новая избранница – очень красивая девушка по имени Кианг. Кианг была его секретаршей, умная, с прекрасным образованием, став женой, она продолжила активное участие в работе компании. Просто клише всех нуворишей, что в России, что в Китае.

    Артем вспомнил, как его отец рассказывал о своей службе еще при советской власти в южном Казахстане. Местные секретари райкомов, директора совхозов, ничем от дореволюционных баев по сути не отличавшиеся, держали в окружении своих домов несколько юрт с женами. Ему, молодому солдату, было удивительно услышать от местных такое объяснение этим юртам: «Видишь, бараны пасутся? Это стадо товарища директора. Вот сто баранов в стадо добавляется – и еще одна юрта появляется. Вот так просто». А в варианте нуворишей – это всегда юная дива на смену постаревшей супруги.

    Но после того, как Тема внимательно просмотрел сотни фотографий в инстаграме Кианг, его мнение по поводу отношений этой девушки и ее босса-мужа изменились. Похоже, тут была любовь взаимная и нежная. Объектив весьма объективен. Он бесстрастный свидетель самых сокровенных чувств, пойманных его стеклянным глазом в мимолетной улыбке, в изгибе губ и взмахе ресниц. Эта девушка любила фотографировать и умела поймать момент, нажать на кнопку спуска так, чтобы уловить это сокровенное. Джена на ее фотографиях почти никогда не было, а на тех редких снимках, которые Теме довелось отыскать, никогда не было ее с ним рядом, потому что она фотографировала. Джен смотрел на фотографа, и в этом взгляде для нее не было ничего хорошего.

    «Может быть, она и есть стерва? Как-то слишком просто», – думал Артем.

    «Другие женщины Джена» – это его мать, и тут сомнений в том, что он был к ней очень привязан, не возникло. Изображение миловидной, еще не старой женщины, скромно улыбавшейся с большого портрета в его кабинете, было тому подтверждением. Две девушки, с которыми он встречался попеременно, веселые красотки, не представляли из себя сколько-нибудь опасных для него коварных созданий. Одна из них, так же как Кианг, была большой любительницей фотографий, которые сослужили Артему немалую службу в создании картины жизни наследника миллиардов. Оставалось не так много времени до конца условленного срока, и Тема решил остановиться на том, что стервой все-таки могла быть молодая жена Фанга Чэня. Он раз за разом просматривал фотографии из ее инстаграма, перечитывал всю доступную информацию в прессе о ее деятельности в компании. С китайским у Артема было не совсем безнадежно. Все это время, работая на предприятии, он посещал организованные управлением бесплатные курсы китайского языка и владел обиходной разговорной речью, мог написать что-то простое и довольно бегло читать – иногда самостоятельно справляясь с простыми газетными текстами, иногда прибегая к словарю. Кианг имела страничку в «Фейсбуке», сумев обойти блокировку брандмауэров правительства, но в большей степени и она, и остальные фигуранты его расследования пользовались «Озоном», имея статус «Желтого бриллианта»¹. Никаких подсказок тому, что между Дженом и Кианг существовали отношения, которые могли привести к такой всепоглощающей ненависти, при которой Джен был готов убить свою мачеху, Тема не обнаружил. Впрочем, и отсутствие в информационном пространстве Кианг каких-либо упоминаний о сыне ее мужа тоже можно было считать аномалией. Но отсутствие привязанности и каких-то теплых чувств не могло служить мотивом для такой крайности, как убийство.

    Артем вернулся к тем материалам, которые многостранично рассказывали о его виртуальном противнике. И в одном из многочисленных сюжетов «Youku», заменившего в Китае «YouTube», его внимание привлекла странная деталь. Джен со своей подружкой в одном из супермаркетов Гонконга загружали продуктами тележку. Подружка снимала их со штатива для сэлфи, и в корзине в какой-то момент, когда Артем, просматривая съемку, скользнул взглядом по радужной горке покупок, мелькнули два блока сигарет «Pall Mall».

    Тема вернулся к этой картинке, остановив просмотр, и задумался. Из всех членов семьи Чэна курила только Кианг и курила именно «Pall Mall». Джен, так же как его девушки и большинство его друзей, не курил. И тут Артема осенило. В загрузках домашнего компьютера Джена несколько раз мелькали страницы книги Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона». Тема, словно в горячке, используя свои недюжинные хакерские возможности, прошерстил историю банковских расчетов Джена с его двух кредиток, постоянно используемых в бытовых расходах, и обнаружил то, что искал. В интернет-магазине химических реактивов Джен заказал упаковку серы, респиратор и резиновые перчатки. Тема помнил строки романа, где героиня рассуждает о том, каким способом лучше всего расправиться со своим врагом, и один из таких способов – полученный несложным химическим путем сульфат никотина, высокотоксичное вещество, легко проникающее сквозь кожу, – смертельный яд, мучительная необратимая смерть в течение нескольких минут. Капли этого вещества, попади оно в фильтр сигареты жертвы, будет достаточно для его гарантированной гибели.

    И тут Тему вдруг охватил страх. Страх прочертил царапающей кожу холодной щеткой мурашек дорожку от затылка к лопаткам, а потом горячим залил лицо.

    «Что же получается? – проносилось у него в голове. – Игра – это виртуальное состязание, в котором обычно можно сохраниться, вернуться к ее началу. Но в этой игре таких опций нет. Но ведь и такого, как в этой китайской истории, тоже быть не должно. Ведь этот симпатичный парень вовсе не виртуальное, а вполне реальное убийство задумал и, похоже, не собирается это скрывать!»

    Пот от корней волос по горящим щекам стекал ровными ручейками и скатывался за ворот рубашки, в какой-то момент Артем почувствовал, что рубашка промокла насквозь. Он не мог шевельнуться и сидел, уставившись в экран мутным взглядом.

    «Я ведь на самом деле никакой не Пиркентон, и Джен это тоже понимает. Тем не менее вся информация без труда досталась мне так, словно он хотел этим своим планом поделиться. Он собирается совершить убийство, не желая уходить от ответственности. А я – это так, каприз, может быть, ему кажется, что таким образом он разделит с незнакомцем ответственность за смерть той, кого он посчитал стервой. Так сильно ненавидит? Нет, – думал Тема, – это не ее Джен ненавидит. Это обида горит в нем, обида за мать и обида на отца. Ее смертью он хочет отца наказать, вот в чем дело».

    В комнату вошла Алевтина, и, только глянув на постояльца, засуетилась: «Да ты весь горишь!».

    И тут же у Артема за щекой оказался градусник, а на столе чай с малиной. Градусник, к великому Теминому удивлению, показал температуру 38,5. Алевтина настояла на немедленном соблюдении постельного режима и принялась ухаживать с таким напором, что на некоторое время отвлекла его от главной темы. Но тема с удвоенной силой навалилась на бедного следователя сразу же после того, как за Алевтиной закрылась дверь спальни.

    «Что я должен сделать в такой ситуации? – Артем мучительно пытался понять, как он должен реагировать на позволенную – он так обозначил итог своего расследования – позволенную ему для ознакомления информацию. – Сообщить в полицию? В какую? В нашу? Нет, конечно. В китайскую? Это и вовсе смешно. Что он скажет китайской полиции? Сын миллиардера купил сигареты не той марки или нет, той самой, которой… в общем, чушь какая-то. Написать Джену? Джен, я раскрыл твой план, ты собираешься варить табак с серой и потом травить свою мачеху. Как, интересно, по-китайски будет звучать “тетеря”?»

    Перед глазами Артема проплыли написанные им в тетради на уроках китайского столбики иероглифов, и эти старательно выведенные пером замысловатые знаки почему-то его успокоили.

    «Это все не то, нужен другой путь. Я не верю, что этот парень с умным и печальным взглядом, такой обходительный, тактичный человек, готов хладнокровно убить прекрасную женщину, пусть и нарушившую покой его семьи».

    Тема вдруг представил, как ужасно может выглядеть подобная сцена: смерть, агония последних минут жизни. И тут в памяти всплыли кадры великого и когда-то потрясшего его фильма «Солярис» Тарковского. На него произвел неизгладимое впечатление эпизод, в котором героиня фильма, Хари, пытаясь убить себя, выпивает сжиженный кислород, но разумный океан планеты возвращает ее мертвое тело к жизни, и этот возврат из смерти, конвульсии оживления, обратный смертельному отравлению процесс так страшно и так притягательно сыграла русская актриса. В ее агонии ужас смешался с эротикой танца смерти прекрасного женского тела. И тут же – отчаяние находившегося подле нее мужчины, страдание любящего ее человека, ее мужа – Кельвина. Тема почувствовал уверенность в своем прозрении: «Вот путь, по которому я достучусь до души моего несчастного партнера!».

    Артем впервые отпросился с работы, сославшись на нездоровье, и при этом не обманывал своего руководителя: температура к утру спала, но ведь накануне она действительно была высокой. Тема прильнул к экрану компьютера. Он прочел в инструкциях к игре обо всем, что касалось генерации моделей на основе видео и фото. Это было непросто и, наверное, человек, не имеющий навыков в работе с программным обеспечением, не смог бы выполнить такую работу. Но Артем был одним из сообщества тех, кто придумал эту игру – побратим мыслительного процесса, соратник в методологиях познания, – и поэтому он справился. У него было достаточно материала на героев его превращений. В «Gооgle» и в «Youku» он добыл макеты Фанга и Кианг, и они стали Кельвином и Хари. Артем был восхищен не столько своей работой, сколько тем, как близки оказались образы реальных людей и киногероев. Фанг по своему складу, по характеру, манере двигаться очень близок был к актеру, сыгравшему Кельвина, Донатасу Банионису. А красавица Кианг просто слилась со своей двойняшкой Натальей Бондарчук. Сцена получилась по настоящему жуткой, но Тема смотрел на нее глазами создателя, художника или, если уж совсем цинично, как патологоанатом, деловито протирающий окровавленные инструменты, не забывая при этом прихлебывать кофе из бумажного стаканчика.

    Файл с созданным Тетериным фильмом появился на почте Джена Чэня утром последнего дня расследования. А Тема накануне вечером испытал волнения иного рода. В момент, когда он уже закончил свою работу над киношедевром, в комнату вошла Алевтина.

    – Тема, тут такое дело…

    Только эти пару слов она и успела произнести.

    – Меня срочно нужно отвезти домой, – пропела требовательным меццо-сопрано появившаяся на пороге Людмила. Люда обняла свою тетку, кокетливо зажмурившуюся от ласкового объятия племянницы.

    – Тема, отец позвонил, сказал, что машина задерживается, а ей на поезд собираться. Отвези нашу попрыгунью, я только шанежек ей в дорогу соберу.

    Артем, крепко держась за руль, вел машину так, словно сдавал экзамен на вождение, проходя до мелочей знакомые повороты с чувством, будто это крутые виражи на ралли. Людмила, напротив, была весела и расслаблена. Она видела, в каком напряжении находился ее водитель, и ей это явно доставляло удовольствие.

    – А что это вы, Артем, на меня даже не посмотрите? Я вам что, совсем не нравлюсь?

    Тема повернул голову с таким чувством, словно голова его принадлежала старому заржавевшему роботу и поворачивалась, как ему казалось, с хрустом давно не смазанных металлических шестеренок. Но в конце концов, она заняла позицию, при которой лицо надменной девчонки оказалось прямо перед ним. Тема встречного взгляда прищуренных серых глаз не выдержал, но, опустив свои, уперся ими прямо в круглые коленки, оставленные короткой юбкой к подробному рассмотрению. Он вернулся к управлению машиной, и ему очень захотелось протереть платком ставшие вдруг мокрыми руки, но это сразу же выдало бы его такое сильное, необъяснимое ему самому волнение, и он, собрав себя в кулак, произнес тоном, который, как ему казалось, звучал легко и непринужденно:

    – Вы, Люда, очень красивая!

    Девушка развернулась к нему вполоборота и, растягивая слова, глядя на вцепившегося в руль Тему этаким загадочным с поволокой взглядом, произнесла:

    – Смотри, не влюбись, а то я ведь прожженная!

    Эту фразу впоследствии они сделают своей семейной шуткой.

    Артем плохо помнил, как попрощался с девушкой, как неловко пытался успеть обежать машину, чтобы открыть ей дверь, но она, опередив его, уже входя в подъезд своего дома, помахала рукой и отправила воздушный поцелуй. Это был хороший знак: поцелуй пусть и воздушный, но все-таки не просто «до свидания», или еще ужаснее – «прощайте».

    А утром его вызвали к начальнику отдела, молодому высокому китайцу Ши Бэйю, и тот, прежде лишь сухо здоровавшийся на планерках и редких встречах в коридорах офисного здания, как-то странно засуетился, сам придвинул Артему стул поближе к столу и, заняв свое кресло, произнес, хитро прищурившись:

    – А вы, господин Тетерин, никогда не сообщали руководству о ваших отношениях с нашим основным акционером, господином Фанг Чэнем.

    Артем, не успев сообразить, о чем идет речь, увидел перед собой приказ о недельной командировке в Китай.

    «Джетом» в Новосибирск и оттуда бизнес-классом в Гонконг. События неслись со скоростью ускоренной съемки. Лимузин в аэропорту, знакомое лицо Джена, компания девушек и парней в его апартаментах, шампанское, какое-то щебетание на совсем незнакомом китайском. Тема стал различать слова, которые, как ему казалось, он уже неплохо знал на третьем году обучения, но диалекты и сленговые выверты вначале казались непреодолимой к пониманию абракадаброй.

    Только через несколько часов он остался наедине с Дженом. И тот сразу предстал перед Темой другим, очень серьезным, очень сосредоточенным человеком. Джен объяснил, что у одной из его близких знакомых была вечеринка по поводу ее дня рождения.

    – Я не мог начать разговор с тобой, не испортив праздник своим друзьям. Теперь прошу выслушать меня со всем вниманием. Господин Тетерин! Впрочем, давай не будем так официально. Я для тебя Джен, и ты, если не возражаешь, для меня Артем. Если я скажу тебе просто спасибо за то, что ты сделал для меня – и сразу добавлю: для моей семьи, для нашего дела, для моего отца, – это значит не сказать ничего. Этот короткий фильм, тот, что ты мне прислал, перевернул мне душу, я только теперь, только сегодня, пришел в себя, и эта вечеринка с друзьями, наверное, мне помогла. Я посмотрел твой фильм, а потом нашел это большое кино «Солярис». Все вместе это очень впечатляюще. Впрочем, настоящих слов я сейчас найти не смогу, я – математик, финансист, я совсем не гуманитарий. Важны даже не слова, я расскажу, что я сделал после того, как все это посмотрел.

    Джен налил в свой стакан виски и предложил Теме, но тот попросил воды.

    – Я пошел к отцу, – продолжил Джен, – я все ему рассказал. Мы просидели всю ночь, он тоже посмотрел то, что ты прислал. И знаешь, Артем, мой папа – это очень-очень сильный человек, ты не представляешь. Он махнул рукой и растер лицо так, что покраснели щеки. Он плакал, он так вел себя со мной в тот вечер, как не вел себя никогда, только, может быть, в самом раннем детстве. Мы поедем завтра утром к нему в Гуанчжоу. Он хочет с тобой познакомиться и поговорить. Только мы втроем будем знать обо всем, что произошло, о том, что у меня было на уме, об этой странной игре «Перекресток» и о моем разговоре с отцом.

    Фанг Чэнь – красивый мужчина, широкое лицо, крепкие скулы, черные, с редкой проседью, волосы, умные, приветливые глаза под высоким лбом, хорошо сложен, только, в отличие от сына, худощавого, спортивного, налитое тяжелой силой тело отца было значительно убедительнее в своей мощи.

    Он встретил гостей на крыльце окруженного парком двухэтажного особняка. Фанг обнял сына и, повернувшись к Артему, поклонился, сложив ладони перед своим лицом. Он зафиксировал поклон на какое-то мгновение, но и это мгновение Артему показалось чрезмерно долгим – уж очень большую пропасть он почувствовал между собой и этим склонившимся перед ним человеком. Он и сам попытался повторить такое же движение в ответ, но Фанг уже приглашал их войти.


    Они расположились в комнате для гостей, и Фанг выразил свою благодарность снова, на этот раз словами. Он говорил по-китайски, и Джен, когда видел, что Тема не успевает понять некоторые слова и фразы, переводил ему сказанное на английский. Фанг повторил слова сына о том, что все, что произошло между ними в ходе этой игры, должно остаться тайной. Он был очень впечатлен тем, каким способом Артем решил повлиять на Джена. Это редкий дар – поступить столь необычно, с такой удивительной фантазией и воображением.

    – Вы в ходе вашего расследования, наверное, узнали, что наша корпорация имеет серьезные интересы и немалые инвестиции в России. Мы ищем людей, которые могут нам помочь развивать дело, и вы – один из тех, кто подходит на эту роль как нельзя лучше. Вы – высококвалифицированный программист и уже имеете опыт работы на нашем предприятии. Вы – русский, коренной житель этих сибирских мест, с правильным, в нашем понимании, менталитетом и креативным мышлением.

    Фанг закурил сигарету и продолжил, несколько расслабившись, тоном, которым говорят люди, уже принявшие заранее обдуманное решение.

    – Мы, – и он показал рукой на сына, – имеем желание организовать на территории Восточной и Западной Сибири, от Урала до Владивостока, работу по привлечению талантливых, активных граждан России, создать нечто, уже существующее в разных частях света, то, что называется инкубатором стартапов.

    Русские очень одарены, но как только они это осознают, тут же убегают в Америку, Канаду или в Европу. Пусть остаются дома! – и Фанг улыбнулся, сладко затянулся сигаретой и продолжил: –Ты возглавишь этот отдел, пусть он вначале будет частью того предприятия, на котором ты сейчас работаешь. А потом – посмотрим! Ваш городок сегодня развивается довольно динамично, он находиться географически почти в центре России, вот пусть к вам и стекаются лучшие мозги Сибири и Дальнего Востока, ну а если кого-то занесет из Москвы, – и он весело хохотнул, – прогонять не станем. Финансировать развитие идеи будем из средств благотворительного фонда. Начнем таким образом, а как дело наладится – переведем в коммерческую форму.

    Джен, наконец, тоже улыбнулся. Его оставило напряжение предшествовавшей этому разговору ночной встречи с отцом, которая их примирила. Он повернулся к Артему.

    – Ты, конечно, подумай, но мне кажется, это очень интересное предложение, и тебе точно удастся с этим справиться. Ну а за то, что ты уже сделал для нас, для меня в первую очередь, ну и для отца, мы тебя отблагодарим.

    Тут Тема поднялся и энергично замахал руками:

    – Прошу вас, никаких подарков! Мы играли на равных! И потом, вы и так уже столько для меня сделали: полет бизнес-классом, шикарный отель и вообще… – он неопределенно провел линию рукой. – Никаких подарков, иначе я буду чувствовать себя в долгу и, – решительно закончил, – мне нечем вам отплатить.

    А затем, оглядев внушительную фигуру Фанга, добавил, уже примирительно улыбнувшись:

    – Мы с вами в разных весовых категориях.

    Фанг рассмеялся:

    – Вы, европейцы, имеете неверное представление о том, что называется подарком, а что – благодарностью. Наше предложение о работе – не подарок и не благодарность, это просто деловое предложение. А благодарность – это один миллион долларов, который уже находится на вашем счету.

    Остановив властным жестом попытавшегося вновь вскочить Тему, Фанг продолжил:

    – Вы ведь программист, значит, в чем-то должны быть человеком прагматичным. Порассуждаем с холодным сердцем. Ваши действия спасли моего сына, мою любимую женщину и наш бизнес. Обратимся только к цифрам. Мое состояние оценивается в десять миллиардов долларов, вы можете представить, сколько эта сумма весит в стодолларовых купюрах?

    Тема ошарашенно покачал головой.

    – Сто тонн! А сколько весит в стодолларовых купюрах один миллион?

    Тема снова пожал плечами.

    – Десять киллограммов. – Фанг рассмеялся: – Неужели вы не заслужили такую малую долю от такой большой?

    Джен рассмеялся вслед за отцом, и, наконец, улыбнулся Тема.

    – Когда вы прилетите в свой город, вас встретит наш человек, его зовут мистер Юй, он отвечает за хозяйственную деятельность нашего общего проекта. Он очень расторопный работник, очень ответственный и будет вам очень хорошим помощником.

    Каким маленьким показался Артему аэропорт Рубцовска, да и весь город, так хорошо видный из иллюминатора «джета»! Все это уместилось бы в паре китайских кварталов. Но так дивно пахло распустившимся многоцветием клумб, разбитых вокруг здания аэровокзала, таким нежными показались бело-розовые цветы высаженных вдоль дороги яблонь, любовно оберегаемых аэропортовским начальством.

    «Это патриотизм во мне проснулся!» – пошутил внутренний голос, и Тема вдохнул воздух родины полной грудью. Навстречу шел маленький сухонький китаец в светлом костюме. Очень быстрый, энергичный, походка пружинистая, стремительная. Он представился: «Чен Юй».

    Артем уже наученно поклонился, сложив ладони у лба. Чен подхватил, не обращая внимания на Тему, чемодан. Артем битком набил его гостинцами для родителей, Алевтины и своих коллег. Людмиле он привез дракона, вырезанного из слоновой кости, – ее знак зодиака в китайском гороскопе, но не был уверен, что решится ей это подарить. Вернее, будучи в Китае, он обладал такой уверенностью, а оказался дома, среди своих – и засомневался.

    Тем временем, они с мистером Юем вышли к автомобильной стоянке, и мистер Юй протянул ему ключи от машины. Свою машину Тема оставил во дворе Алевтининого дома, и ключи были незнакомыми. Чен вложил их Артему в руку и показал на джип «Тесла» темно-вишневого цвета.

    – Хорошая машина, тысячу километров на одной зарядке идет. Твоя машина! Садись, езжай! Завтра утром позвоню. А пока у тебя неделя отдыха, начальство передало.

    Юй исчез. Тема обошел машину. И, хоть никто на него не смотрел, развел руками: «Ну и что теперь делать с этой китайской благодарностью?».

    Тема прикинул, где юг и, повернувшись в ту сторону, поклонился, сложив ладони возле лба.

    Машина внутри оказалась еще круче, чем снаружи, – один сплошной компьютер. Уж в чем в чем, но в этих штуках Тема разбирался хорошо. Бесшумно и стремительно двигался джип по новой магистрали из аэропорта в город. Тема вспоминал, как он ехал с Людмилой на своей китайской оранжевой «Chery». Она говорила о том, что ее возит по городу, когда она приезжает на выходные в Рубцовск, раскрашенный в белый с красным УАЗ «Патриот» с отцовой службы, а ей всегда нравились машины небесно-голубого цвета. Он тогда спросил ее, какой марки машины она предпочитает?

    – Да любой! Ну, покруче, конечно, главное, чтобы цвет был правильный! – девчоночий ответ.

    И тут Тема загорелся: «Подарю ей машину! Я ведь теперь богатый парень-миллионер!».

    Но его немедленно пробило на стыд.

    «Это что же? Я таким образом, типа, покупаю ее внимание? Позор!»

    Но тут же представилось ее лицо, удивленное, озаренное радостью. Увидеть Люду в таком состоянии – это же такое наслаждение! И тогда Артем принял решение:

    «Куплю, а она пусть ее угонит в заброшенный карьер и бросит! И мы оба будем страшно переживать, и тогда, может быть…» – дальше он не додумал. У ворот дома, куда он неожиданно быстро доехал, стояла Алевтина с подругой и щелкала семечки. При виде сверкающей машины они удивленно вытянули шеи, а когда из джипа вышел Артем, Алевтининому восторгу не было предела, только она потребовала немедленно загнать машину во двор, чтобы соседи себе чего не удумали:

    – А то что? – пошутил Тема. – Утащат?

    Утром следующего дня Артем сел в свою оранжевую «Chery» и отправился по адресам автомагазинов. Небесно-голубую «Audi ТТ» он нашел в автоцентре «Audi» на берегу Алея в квартале престижных новостроек.

    Продавать дорогую машину вышел сам владелец автосалона. Словоохотливый грузин расхваливал спорткар на все лады, а когда Артем попросил оформить машину на Людмилу, проникся к молодому покупателю повышенным расположением. И старую машину согласились принять в качестве части оплаты новой без каких-либо проблем.

    – А где собираетесь держать эту красавицу? – поинтересовался хозяин салона и тут же поправился: – Я машину имею в виду…

    Артем задумался:

    – Действительно. Люда приедет, может быть, через неделю, может и дольше ее не быть. Подержу на какой-нибудь платной стоянке.

    Представить себе, что он вручит девушке ключи от машины во дворе деревянного домика Алевтины, он не мог. Но грузин оказался человеком проницательным. Он представился:

    – Отар Цискариули. Такую машину надо держать в красивом теплом гараже, а для этого надо купить апартаменты вот в том доме, – и он указал на трехэтажный дом прямо на берегу реки. Новенькое строение и обнесенная забором ухоженная территория просто источали благополучие. Отар оказался одним из соучредителей строительства этого городка современных технологичных коттеджей.

    – В этом доме свободен верхний этаж, он уже полностью меблирован, двести метров шикарного домашнего комфорта. В подземном гараже за этой квартирой два парковочных места. Охрана, садовник, все коммуникации – Европа! И можете мне довериться, я – честный человек, о цене договоримся.

    Так в один день Тема стал владельцем фешенебельного жилья. Он перегнал в гараж обе машины, несколько дней наслаждался роскошью апартаментов, устроенной неведомыми ему дизайнерами, и ждал звонка от Алевтины, которая пообещала предупредить его о появлении племянницы. Но звонка не понадобилось. На четвертый день своего отпуска ранним утром Тема вышел из подъезда и столкнулся с двумя суровыми мужчинами в черном обмундировании. Они вежливо попросили его занять место в салоне военного «уазика» с эмблемой нацгвардии.

    Тема не стал задавать вопросов. Он давно решил для себя, что в подобной ситуации надо хранить молчание: такие люди, при оружии и в форме, сами все объяснят, когда сочтут нужным, и в качестве поощрения за такое его поведение старший из двоих с погонами капитана добродушно произнес, усаживаясь на переднее пассажирское сидение:

    – Вы, Тетерин, не волнуйтесь, все с вами будет хорошо.

    «УАЗ» въехал на территорию воинской части, расположенной на окраине города, и остановился у двухэтажного здания штаба. Артема провели на второй этаж и оставили в приемной на попечение секретарши, строгой дамы в очках, пригласившей его присесть на один из стоящих вдоль стены стульев. Через минуту она показала ему на дверь кабинета:

    – Прошу, вас ждут!

    В просторном помещении за массивным столом сидел офицер, насколько Тема разбирался в знаках отличия, полковник. Выглядел он, на Темин взгляд, для такого высокого звания слишком молодо, и только приблизившись к нему, Артем разглядел лучики у глаз на гладком, загорелом лице и слегка тронутые серебром виски. Но все-таки решил, что полковнику не больше сорока. Такие мысли в виде защитной реакции бродили в Теминой голове, потому что он уже сообразил, кто был перед ним, – отец Люды. Но по какому поводу его доставили сюда под конвоем, представить себе он не мог. И потому таким неожиданным для него оказалось то, что он услышал. Голос полковника был наполнен неподдельным негодованием, и так мрачно глянули на Артема серые глаза офицера, что впору было назвать то, что испытал Тетерин, дрожанием поджилок. Полковник ни поздороваться, ни представиться не счел нужным и начал с вопроса:

    – Как вы посмели оформить на имя моей дочери вашу чертову машину? Почему я должен выслушивать от посторонних эту новость, и как должно расценивать это ваше действие мое руководство? Оно может это расценивать только однозначно – как подкуп должностного лица.

    Тут Тема обернулся в ту сторону, в которую все это время смотрел хозяин кабинета. В самом углу, в тени широких листьев пальмы, самой настоящей, правда, выросшей в кадке, сидела Люда. Она состроила ему потешную рожицу и развела руками:

    – Расхлебывай, дружок, сам такую ситуацию!

    И тут же у Артема отлегло от сердца, сразу как-то все стало на свои места. Он встал, поправил галстук и произнес спокойным, наполненным уверенностью, голосом:

    – Уважаемый Александр Викторович! – он прочитал имя полковника на золотой табличке, прикрепленной к мраморной подставке для часов.

    – Дело в том, что я люблю вашу дочь!

    Краем глаза Тема засек, как Люда еще раз развела руками, на этот раз уже лукаво подмигнув отцу. Полковник вскочил, нависнув над столом:

    – Это что за тон? Я как должен буду объяснять командованию оформление в ГИБДД на имя моей дочери машины за сто тысяч долларов? Тем, что даритель мою дочь любит? Да в нее весь курс молодых офицеров в академии влюблен, так и что? У нас тут должен автопарк появиться?

    – Дело в том, – невозмутимо продолжил Артем, – что Людмила будет моей женой.

    Полковник закашлялся, налил себе воды, но пить не стал. Он обратился к дочке:

    – Это как понимать? Ты мне ни слова, а этот… Что тут, черт возьми, происходит?

    – Папочка! – Люда бесшумно приблизилась к Артему и положила ему на плечо руку. Вот тут Темка испугался, с него мгновенно слетел весь неожиданно обретенный кураж: а вдруг она его сейчас пошлет куда подальше? И он замер в ожидании приговора.

    – Папочка, пожалуйста, оставь нас на минутку.

    Полковник в два глотка выпил налитую в стакан воду, махнул рукой и, сверкнув в сторону Темы не предвещающим ничего хорошего взглядом, вышел из кабинета.

    – Ты, Темочка, молодец! Запомнил, какого цвета машины мне нравятся, – Люда проговаривала эти слова, поглаживая Артема по плечу.

    Тема тихо пролепетал:

    – Да, конечно, голубого!

    – Отцу все подробно доложили: и про цвет, и про модель, и про цену… И еще – ты квартиру купил, верно? – и Тема повторил за ней, как сомнамбула:

    – Верно…

    – И все это для меня, правда?

    – Правда…

    Люда рассмеялась:

    – А если я другого люблю? Заберешь машину и не пустишь в апартаменты? Знаешь, кого я люблю уже целых два месяца?

    И она вдруг поцеловала Тему в губы.

    Тема помотал головой:

    – Нет, не знаю.

    Он почувствовал, как в пальцах рук закололи иголочки.

    – Скромного такого, домашнего мальчика в байковой майке, который вечно сидит за компом и ездит на маленькой китайской машинке!

    – Так это же я! – Тема вдруг проявил необычайную догадливость и вернувшуюся смелость. Он обнял девушку за талию и развил тему: – Если так, если тебе это все не нравится, я ведь все это отдам кому-нибудь и, вообще, мне ничего и не надо, я только ради тебя…

    – Дурачок, я когда тебя увидела в первый раз у Алевтины, сразу поняла – ты лучший! Я ведь людей насквозь вижу!

    – Потому что ты прожженная? – решил пошутить Тема. Люда рассмеялась.

    – И поэтому тоже. Только тебе было бы достаточно меня в пирожковую пригласить и замуж позвать без всех этих дорогих штук, – и, предваряя его очередное «так если что, мы ведь можем от всего этого… »: – Тсс! – она приложила пальчик к его губам. – Темочка, кто же отказывается от буржуйского счастья? Я хоть влюбленная, но я не идиотка, я тебя не разлюблю и с таким машинно-квартирным обременением и, чтобы не создавать проблем папе, мы немедленно поженимся.

    Она рассмеялась, крепко прижавшись к потерявшему дар речи Теме:

    – А теперь немедленно покажи мне мою прекрасную голубенькую «аудичку»!

    Они пробежали мимо взъерошенного полковника. Люда только чмокнула его в щеку и прошептала: «Все хорошо, папочка, готовься к свадьбе».

    С тех пор Артем полюбил свое имя в уменьшительно-ласкательном исполнении, которое Люда наполнила теплом своего голоса.

    А «ты лучший» – эти ее слова, слова любимой женщины, всю жизнь будут звучать для него прекрасной музыкой победителя.

    Чуть повременив после прочтения этого необычного отчета, Коэн написал в табличке резюме:

    Использовать в рекламе в папке «Хрустальная туфелька Золушки».

    Пригласить Артема в клуб друзей в качестве добровольца-разработчика.

0x0011

    Перед тем, как встретить очередной рейс принадлежащего компании транспортного «Геркулеса», Коэн провел несколько часов на катере. Друзья организовали традиционную в это время года в северной Атлантике рыбалку на скумбрию. Он подошел к легкому ангару небольшого аэропорта компании, не заходя в свои апартаменты, как был: в майке, шортах и кроссовках на босу ногу. Илья наблюдал за вереницей новых пациентов его клиники, которые, покинув самолет, двигались в сторону приемных покоев. Последней шла молодая женщина в хиджабе, она вела за ручку девочку четырех или пяти лет.

    Коэн почувствовал, как холодок пробежал по спине. Эта девочка, ее черные кудряшки, подлетавшие, словно пружинки, при каждом шаге, глаза в пол-лица, этот взгляд, обращенный к маме. Девочка из его воспоминаний, точка отсчета, которая привела к тому, что окружало его сегодня. Он поздоровался с женщиной, она остановилась, подхватив девочку на руки. Самолет привез их из Йемена, где не утихала гражданская война.

    – Как тебя зовут, красавица? – спросил девочку Коэн на известном ему арабском диалекте.

    – Амина.

    Амина оказалась не робкой тихоней – ее глаза сверкали возбужденным интересом, и она явно была не прочь поговорить.

    – А тебя как зовут? – девочка не обратила внимания на слова матери, которая попыталась ее одернуть.

    Коэн улыбнулся:

    – Меня зовут Илья Коэн.

    Амина сначала округлила и без того огромные глаза, ее губки сжались в тонкую линию, а затем она вдруг расхохоталась, замахав руками: одной здоровой ручкой и второй, сохранившейся лишь до локтя. Коэн подошел ближе и, заметив, как мать Амины стерла платком набежавшую слезу, успокоил ее жестом.

    – Амина, дорогая, что тебя так рассмешило? – он и сам с трудом сдерживал смех: так заразительно хохотала девочка. Та не могла остановиться. Мама что-то шептала ей на ушко, стараясь успокоить. Наконец девочка выговорила:

    – Боги не ходят в коротких штанишках, – и она снова расхохоталась.

    Коэн удивленно посмотрел на женщину, та пожала плечами.

    – Мама сказала, что Илья Коэн – бог. А у вас нос облупился, и вы в кроссовках, – кроссовки, видимо, особенно смешно выглядели, по мнению Амины, на божественных ногах.

    – Амина, милая! Просто мама хотела тебе сказать, что все, кто лечит таких принцесс, таких красавиц, как ты, – это боги или, – и он показал на пробегавших мимо медсестричек, – ангелы.

    И, глянув во вновь посерьезневшие глаза ребенка, добавил:

    – Понимаешь, когда боги спускаются на землю, они становятся людьми и могут носить и шорты, и кроссовки.

    Мама увела задумавшуюся Амину. А Коэн поднялся на холм, с которого открывался вид на океан. Боги. Какой смысл несет это слово человеку? Что в этом слове? Наши знания о мироздании дали нам возможность осознать то, что мы, на самом деле, об окружающем нас мире почти ничего не знаем. Если нами управляет божественный свет, то мы, лишь ощущая исходящее от него тепло, как слепые, на ощупь, пытаемся ухватить те крупинки, которые изначально заложены природой в нас: в наших генных инструментах, в способности нашего мозга научиться использовать силу окружающей нас природы, океана, космоса, самой земли, тех могущественных ресурсов энергии, которые несопоставимы с изобретенными нами.

    Вместо того, чтобы пытаться достичь понимания в этом бесконечном открытии нового, человек пошел по иному пути. Завоевывая плоды тех, кто достиг большего в цивилизационном развитии, разрушая при этом все то, что недоступно сознанию варваров, с невероятной жестокостью убивая всех, кто оказался на их пути, и затем, используя малую часть тех знаний, которым удавалось сохраниться в кошмаре войны, сами эти варвары приходили к своей высшей точке развития. Но каждый раз история повторялась в своей неизбывности зла. На каждом этапе развития цивилизации появлялись новые варвары, и они всегда вновь находили свою цель. Варвары двадцать первого века вооружены самыми эффективными средствами, созданными для убийства всего живого, и единственное их отличие от каких-нибудь гуннов, готов или вандалов состоит в том, что они могут уничтожить не просто в сотни раз больше людей – сегодняшние варвары могут уничтожить саму цивилизацию!

    То, что нам удалось, используя прорывные технологии, восстанавливать искалеченные войной или иной трагедией детские тела, изобрести нанокаркас, который позволил активизировать регенерирующие возможности организма в заданном направлении, используя технологию геном-редактирования, это, в каком-то смысле, сатисфакция вектору, ошибочно избранному цивилизацией. Чем это не божественное вмешательство в безысходность людских трагедий?

    Бог един и всеобъемлющ. Он, пронизывая пространство, пронизывает и нас: мы все частицы этого божественного присутствия. Он предлагает веер возможностей для достижения наших целей, он приводит нас на перекресток, и уже от нас самих зависит выбор пути: от нашей просветленности, нашего духа, способности мыслить, отвергая шаблоны. Так что мама Амины правильно уловила суть происходящего, во всяком случае, в пределах ее понимания. Сам Бог, в нашем скромном обличии, позволил прийти к такой возможности – сделать ее дочку полноценным, счастливым человеком.

    Илья шел вдоль края каменистого холма, сбивая попадавшиеся под ноги камешки. Они потом долго катились по склону и в конце с глухим всплеском падали в прибойную волну Атлантического океана, омывающего западную часть полуострова Новая Шотландия.

    Да, всех простили. Скрудж, кажется, вполне счастлив. Работает в «Перекрестке» начальником одного из отделов по разработке программного обеспечения. Штоколов – это просто иллюстрация к тому, что называется «вот бы не подумали». Он какими-то невероятными путям добился того, что Елену через несколько месяцев заключения отпустили по приговору об условном наказании. И, как финал сказки, Георгий, бизнес-акула, женился на преступной красавице Елене! Сочетался законным браком, со всей серьезностью, соблюдая все атрибуты свадебных церемоний.

    Коэн закрыл за собой дверь. Эта комната имела сложный для проникновения в нее код. Она находилась за стеной его кабинета в центральном офисе, и лишь немногие имели представление о ее существовании. О том, что находилось в самой комнате, знали только четверо его друзей. Илья подошел к стенду, на котором блеснул отраженным светом скрытых плафонов шлем из черного пластика с прозрачным экраном в передней его половине.

    Серый металл приборов вдоль стены и кушетка белой кожи в центре. Это было все, что заполняло комнату, лишенную окон. Илья приложил руку к черному пластику шлема, и, когда на его поверхности вспыхнули голубые молнии, надел его. Коэн лежал на мягком кожаном ложе, и его глаза медленно фокусировались на ожившем экране.

    Пума Тихая Смерть, так его зовут. Рубаха из оленьей кожи оставляет открытой грудь, правую половину которой украшает татуировка прекрасной кошки, изображенной в стремительном прыжке за своей добычей, мастерски выполненная лучшим у делаваров художником. Он чувствует себя пумой или, как говорят на юге, горным львом. Его одежда такого же цвета, как коричнево-желтая шерсть грозного зверя. Он силен и ловок, и ему кажется, что он не уступит этой кошке в бою. Но сегодня ему нужна ее способность быть незаметной, тихой и терпеливой.

    Он вывел спрятанное в кустарнике береговой линии озера Эри каноэ и, бесшумно скользя в ночной тиши, отправился к истокам Ниагары. Его целью был расположенный на берегу этой реки поселок племени ирокезов. В эту ночь ирокезы праздновали наступление Дня Созревшей Земляники. И Тихая Смерть рассчитывал, что все племя соберется в центре поселка, состоящего из нескольких десятков строений. Вождь племени, Ястреб, Парящий в Воздухе, жил в «длинном доме» и занимал большую часть восточного крыла. Пума знал это и рассчитывал, что сможет пробраться туда незамеченным. Ему нужно было выкрасть вампум² Ястреба, Парящего в Воздухе, который тот снимал, облачаясь в одежды для празднования Дня Созревшей Земляники. Ирокезы поддерживали солдат английской короны. Делавары, их извечные враги, воевали на стороне Континентальной армии под командованием Джона Салливана.


    Тихая Смерть знал, что накануне между вождями ирокезов и англичанами была достигнута договоренность о совместных действиях на южном фронте, и вампум, приготовленный Ястребом для того, чтобы передать сведения об этой договоренности другим, дружественным им племенам, нес в составляющих этот красивый пояс бусинах из ракушек всю информацию, так необходимую северянам.

    Мерные взмахи весла, тихий плеск воды. Уходит усталость, наливается силой молодое тело воина, запахи нагретой за день водной глади и прибрежных скал будоражат хищные ноздри, горячит кровь азарт охотника-следопыта….

    «Предлагаем к использованию новые технологии компании “Перекресток”» – разноцветными огнями светилась бегущая строка по фасаду высотки «One Times Square»³ в Нью-Йорке. По ее кромке в стремительном прыжке атаковала свою жертву идеальная кошка – пума – горный лев.

    Начинался следующий этап игры.

Конец

Рига – Тель-Авив – Торонто

декабрь 2016 – март 2017

1* Статус «Желтого бриллианта» необходим для приобретения дополнительных сервисов.(Прим. автора)

2* Вампум – нанизанные на шнуры цилиндрические бусины из раковин вида Busycotypus canaliculatus, служившие североамериканским индейцам (ирокезам) для различных целей, главное — с их помощью передавались разные важные сообщения

3* «One Times Square» – 25-этажный небоскреб, расположенный на углу 42-й улицы и Бродвея в Нью-Йорке. Считается одним из самых дорогих в мире мест для размещения рекламы.(Прим. автора)

нумерация глав выполнена в шестнадцатеричном формате