Какие бывают репрессии и причём здесь айти?

Забудьте слово «политические». В основе абсолютно любых репрессий лежит только одно: желание определённой группировки людей сохранить власть — но у них также имеется неочевидный внутренний «мотор», который приводит к раскрутке так называемого «маховика репрессий».

История показывает, что тип репрессий определяют всего два фактора:

а) «Ковровые» (массовые) или нет («точечные»)
б) Открытые (показательные) или тайные.

Получается простая матрица из четырёх вариантов:

1. Точечные и тайные
2. Точечные показательные
3. Массовые, но пока тайные
4. Массовые и уже показательные

Разберём каждый из четырёх типов отдельно.

Точечные закрытые репрессии это, с позволения сказать, первый уровень. Они возникают в ситуации, когда для власти представляют опасность отдельные фигуры. Итогом этого этапа является сужение пространства вариантов для нормальной жизни в стране: например, несменяемость власти и начало «эпох застоя». Так происходит из-за того, что устраняются люди, которые могли бы что-то поменять в лучшую сторону. Подобная ситуация начинает беспокоить наиболее активную часть населения и появляются открытые выступления, единичные участники которых подвергаются репрессиям. Пример подобного периода — брежневский застой или ранние нулевые. На население пока не оказывают давления ни прямо (физическим насилием), ни информационно (запугиванием), т.к. со стороны власти для него ещё действует неформальный общественный договор на уровне: «вы не лезете в политику, а мы даём вам нормально жить». Власть ещё пытается представить себя как бы заботящейся об интересах народа, хотя на деле это уже не так и её истинной заботой являются только аппаратные интриги за кресла повыше.

Точечные открытые репрессии, это второй этап. Экономическая ситуация уже устойчиво не демонстрирует никакой тенденции к развитию, а страна прочно сидит в стазисе, т.к. нет никого, кто мог бы что-то изменить. Во время этого этапа по мере усугубления экономических проблем в протесты вовлекается какое-то количество уже не имеющего отношения к политике населения. Протесты постепенно становятся всё более массовыми и возникают всё чаще. Если на первом этапе на протесты могли выйти, допустим, всего три человека (которых за это объявляли «диссидентами»), то на втором происходит постепенная эскалация: тридцать, триста, три тысячи… xxx тысяч… Репрессии остаются точечными, но при этом становятся показательными, т.к. у них появляется задача устрашения не имеющих отношения к политике людей (в целях простого снижения их численности на митингах). Пример такого этапа — современное время.

Следующим этапом являются массовые тайные репрессии. В какой-то момент протестная активность становится слишком многочисленной или слишком частой. Внешне спонтанно начинают бастовать не только столицы, но и провинциальные города, а вместо одной забастовки в стране в каждый момент времени одновременно идут протесты в нескольких разных регионах. В политику вовлекается гораздо больше людей, это становится опасно для власти, а тактика показательного, но точечного устрашения перестаёт работать. Сил на относительно культурное подавление больше не хватает. На данном этапе репрессии перестают быть точечными и становятся ковровыми, но после открытого предыдущего этапа опять превращаются в тайные, т.к. проводящие их для сохранения своего влияния группировки ещё не адаптировались и боятся получить сразу массовый бунт. Пример такого периода — репрессии имени товарища Сталина, когда к людям приходили ночью и уводили «побеседовать», а «беседа» заканчивалась в лучшем случае лагерями, в худшем — прямым расстрелом в подвале в ту же ночь.

Наконец, на четвёртом этапе экономические проблемы в стране становятся настолько масштабными, что власть в прямом смысле можно удержать лишь на штыках или стреляя по народу картечью (несмотря на то, что история доказывает, что подобное всегда удаётся делать лишь кратковременно — однако это уже не довод для тех, кто вот-вот боится всё потерять). Массовые, но тайные репрессии перестают работать, потому что люди доведены до отчаяния и остановить их удаётся только тотальным геноцидом по каком-либо признаку — чтобы спихнуть вину с больной головы на чью-то невинную, но здоровую. Репрессии в этом случае уже невозможно назвать репрессиями, они скорее напоминают массовый террор. В физическом смысле затрагивается значительная часть (от 5..10-ти до 30..50-ти процентов) населения. Примеры: Стругацкие — «Трудно быть Богом».

После четвёртого этапа, как правило, возникает отрезвление и страна возвращается к нормальной жизни, но только к той, которую вела до этого: например, если раньше был капитализм (Чили, Германия), то он и будет дальше; а если не было, то не возникнет (Россия начала 20-го века, Камбоджа). Смены формации в результате цикла репрессий не происходит. Например, в Чили сейчас всё нормально: даже нет бюрократии в госорганах. Потому что слишком свежа память. А условия для занятия собственным бизнесом у них существовали до этого и только получили развитие после снятия искусственных ограничений.

Внутренний мотор репрессий.

Помимо причины (стремления проштрафившейся группировки сохранить власть во что бы то ни было) у репрессий есть ещё движущий фактор. Это психиатрические заболевания.

Нормальным для человека является наличие эмпатии, которое не даёт причинять вред другим людям из-за приходящей эмоциональной «обратки». Однако некоторая часть людей (от четырёх до пяти процентов) имеют извращённое чувство эмпатии: например, им смешно, когда кому-то больно. Такие люди вроде бы должны иметь диагноз — «психопатия», но пока что они его получают только после совершения серьёзных (и раскрытых!) преступлений, а не до того. В последнее десятилетие в мире дошли до понимания данной проблемы и прорабатывают выделение психопатии в отдельную группу психиатрических расстройств. Штука в том, что данная группа выделяется в категории той же тяжести, что и шизофрения: врождённые(!) и неизлечимые(!!), опасные для общества(!!!) психиатрические болезни человека. Но если среди шизофреников для общества опасна только незначительная их часть (около тех же четырёх-пяти процентов), то психопаты опасны все поголовно. Однако они все — и до сих пор — даже не на учёте ни в одной стране мира.

Как это работает?

Психопат понимает, что он отличается от других людей. И часто выбирает такое место в жизни, которое позволяет ему завуалированно жить так, как диктует его природа. Т.к. они неспособны к эмпатии, то стараются найти работу, на которой проще соответствовать формальным и логическим правилам. И, понимая собственную уязвимость, ему необходимо, чтобы это место защищало его какими-то реальными привилегиями, способными заодно прикрыть «ошибки»: например, где-то не сдержался и проявил реальное физическое насилие и т.п. Или нужно прикрыться от неминуемого психиатрического освидетельствования «корочками». Поэтому они часто выбирают имеющие юридический иммунитет низовые силовые должности: как раз такие, из которых формировались пресловутые псевдосудебные сталинские «тройки», осуждавшие абсолютно невиновных людей.

Далее, по мере усугубления ситуации по этапам развития репрессий, именно психопаты больше всех заинтересованы в раскручивании их маховика: если на первом этапе свою природу они не могут проявлять почти никак, то на четвёртом реализация их патологического поведения уже практически ничем не ограничена. Полный беспредел, как вы понимаете. Могут убить ни за что.

Как это затрагивает нас, айтишников?

Мы же не на Луне живём. Если на первом этапе от репрессий ещё можно в прямом смысле убежать, то на втором значительная часть населения теряет такой шанс из-за отсутствия возможности заработать, потому что экономике настаёт стремительный кирдык. У обычных людей попросту не хватает денег, чтобы уехать. Но на этих этапах репрессии носят случайно-точечный характер, по теории вероятностей затрагивают ещё немногих и спать спокойно пока получается.

При переходе от второго к третьему этапу репрессиям подвергается уже существенная доля (десятки процентов), причём это относительно общей численности населения — а в приведении к конкретным категориям доля может доходить до зашкаливающих 70-90%. Т.к. репрессии становятся ковромыми, то они начинают происходить по принципу: «у тебя есть компьютер? значит, ты враг народа, потому что нормальные люди на компьютер не накопили!». Это абсолютный бред, но дело здесь в том, что у психопатов извращённая логика.

Офисная жизнь атрофируется: чтобы занять чьё-то место, гораздо проще настучать на стороне, чем бороться за него внутри компании даже путём интриг, не говоря про честный труд. Все рядовые работники превращаются в жертв.

Однако и не работать тоже нельзя; например, недвижимость становится сдавать полностью невозможно: арендаторам проще написать донос, чем платить арендную плату — ведь после этого они смогут бесплатно жить в квартире (или сидеть в офисе, если речь про бизнес), на которые вы зарабатывали на протяжении всей своей жизни. Причём даже не платя взносы: долги-то будут копиться у вас, а не у них!

После того, как период репрессий третьего-четвёртого уровня закончится, как правило, происходит промежуточный этап де-фактной легализации. Социальные слои на предыдущих этапах перемешались, массово проследить происхождение тех или иных активов у всего населения становится очень затратно или совсем невозможно. Объявляется всеобщая амнистия. И те, кто писал донос, просто пропишутся в вашей недвижимости, получив её в собственность, а вы потеряете на неё все права, даже если владельца сразу не расстреляют и ему посчастливится пережить лагеря и вернуться. Амнистии носят неотменяемый характер (пример — приватизация).

Итог? В ближайшие годы ситуация рискует перейти точку абсолютного невозврата — поэтому надеяться ни на спокойную работу до конца своей жизни, ни на то, чтобы спокойно пожить на заработанное в старости, в текущих реалиях уже не представляется возможным.