Перед вами перевод эссе о Хэле Финни, подготовленного компанией криоконсервации Alcor. Это — новый взгляд на его личную жизнь, идеалы и вечный оптимизм даже перед лицом необратимой смерти.

Хотя Хэл широко известен своими новаторскими профессиональными достижениями в киберпространстве и технических кругах, его повседневная жизнь рисует гораздо более детальную картину о его яркой личности. Он был преданным мужем, отцом и неравнодушным человеком с большим жизненным опытом, достигнувшим многого.

Южная Калифорния, корни 

Гарольд Томас Финни родился весной 1956 г. в маленьком городке Коалинга, штат Калифорния. Отец Хэла долгое время был сотрудником Union Oil of California, в связи с чем его семья часто меняла место жительства. Как было принято во многих семьях в 50-х годах прошлого столетия, госпожа Финни поддерживала своего мужа и детей в качестве домохозяйки. К 1957 году они были семьей из пяти человек, причем Хэл был третьим ребенком. Они с братом были так похожи, что их часто принимали за близнецов … Хэл восхищался его озорством и иногда следовал примеру брата, но, в конечном итоге, проявил индивидуальность, будучи более серьезным, преданным обучению и склонным к интеллектуальным головоломкам.

Он создавал аналоговые коды из букв и цифр, шифрующие, как выяснилось позже, такие безобидные материалы, как брошюры и буклеты. Таким образом, уже в начальной школе была заложена основа его будущей карьеры разработчика и защитника приватности. Компьютеры не были популярны в школах до 80-х годов, но старшей школе Хэла в Аркадии повезло иметь несколько самых ранних образцов. Администрация использовала перфокарты в сочетании с Фортран для цифрового хранения простых данных, таких как записи посещаемости учащихся. Каким-то образом, Хэл сообщил о своей заинтересованности администрации школы, и ему доверили помочь с некоторыми из расчетов. Одноклассники нередко замечали его, идущего по коридорам со стопкой жестких прямоугольных перфорированных карт в руках. Хэл окончил среднюю школу Аркадии в 1974 году с отличием, продемонстрировав отличные результаты выпускных экзаменов и получив место в престижном Калифорнийском технологическом институте.

Будучи скромной и независимой личностью, он обладал острым умом и добился многочисленных достижений. Его влекло к неструктурированным и спонтанным приключениям. Одним из таких увлечений Хэла в подростковом возрасте стали  лыжи. Он катался как на более отдаленных курортах, таких, как Солт-Лейк-Сити, так и в близлежащих горах Сан-Габриэль. Хэл с удовольствием съезжал и по крутым склонам самых сложных трасс, и умело приземлялся в мягкие сугробы.

Узнаваемость в Калтехе 

Сначала он проявил интерес к математике, затем увлекся инженерным делом. Хэл довольствовался посещением всех доступных занятий по программированию, поскольку в то время не было соответствующей степени по компьютерному программированию, к которому он испытывал истинную страсть. “В Калтехе посещение некоторых гуманитарных предметов были обязательными, но Хэл частенько их избегал. Его вдохновляли новые идеи, концепции. Он учился “в свое удовольствие” — посещал занятия, которые ему нравились, и просто сдавал экзамены по тем, которые, казались ему пустой тратой времени”, — рассказывает его жена Фрэн.

Фрэн и Хэл встретились менее, чем через месяц после поступления Хэла, во время так называемой “недели ротации” в кампусе. Верхом неуставных отношений, как и в любом учебном заведении, был период, когда старшекурсники доказывали собственное превосходство над первокурсниками. Когда Хэл впервые попался на глаза Фрэн, он был на высоте — в буквальном смысле слова. Будучи одаренной и окончив школу на год раньше, Фрэн уже тогда училась на старшем курсе. “Я увидела, как его поднимают и несут [старшекурсники]”, — вспоминает она. “В нем была определенная сила, которая казалась ей необычной для простого технаря. По воле судьбы мы оказались в одном общежитии и сразу подружились”.

Хэл участвовал в 24-часовых эстафетах Калтеха, где команды бегунов на протяжении целых суток по очереди пробегали милю, передавая друг другу эстафету. Он также был активным участником импровизированных забегов с препятствиями, где студенты пробегали несколько миль по окрестностям, преодолевая импровизированную полосу препятствий из кустов, заборов и других естественных барьеров [ака паркур]. Активного участия в неформальных спортивных мероприятиях было недостаточно для зачета по физкультуре … студенты должны были посещать занятия для прохождения полного курса. Без этого они не допускались до выпускного экзамена. Политика администрации касательно физкультуры была настолько не по душе Хэлу, что он не посещал занятия, будучи уверенным, что сможет обжаловать это решение. В конце концов, его апелляция была отклонена, и ему пришлось подчиниться этому требованию и записаться в Калтех на пятый год обучения.

Хотя Хэл и мог показаться упрямцем на фоне произошедшей физкульт-саги,  он был скромным молодым человеком и убежденным либертарианцем-ценителем здравого смысла и свободы (за исключением нанесения вреда окружающим). Эти ценности сформировали стиль его отношений с другими студентами, привлекая внимание многих, а не только его будущей жены. “Всякий раз он собирал многочисленную аудиторию для участия во всевозможных философских дискуссиях, — вспоминает Фрэн о своих студенческих годах с Хэлом — и все его высказывания были настолько обдуманными и интересными. У него всегда были веские аргументы в поддержку сказанного … Я восхищалась этим. Было действительно очевидно, что он умен … Техно-сектор отличается особенными людьми. Хэл был одним из них.” Помимо вдумчивого подхода к дебатам и беседам среди когорт, Хэл также отличался упорством и вниманием. “Он, бесспорно, больше слушал, чем говорил”, — рассказывает Фрэн. “Но когда он говорил, слушать действительно стоило”.

После того, как Фрэн закончила учебу в 1976 году, их дружба переросла в роман, который продлился более 30 лет. В 1979 году, после пятого и последнего года обучения Хэла в Калтехе, они поженились в парке Сан-Диего, недалеко от дома Фрэн.

От студента к криптографу 

Свою первую работу Хэл получил летом 1978 года в APh, небольшой инжиниринговой фирме, основанной за четыре года до этого. К тому времени у компании был хороший контракт с Mattel на разработку их системы Intellivision. Во время своего пребывания в APh Хэл работал над  играми Intellivision “Space Battle” и “Star Strike”, а также над компьютерными системами Atari (VCS), “Adventures of Tron”, “Astroblast” и “Space Attack”. Ссылаясь на несколько своих других проектов (кассовые аппараты, спектрометр Бауша и Ломба и ПО для управления спецэффектами камер), Хэл говорил: “Я никогда не считал себя разработчиком игр. Я был, скорее, разработчиком общего профиля, работающим на языке Assembly”. После APh, Хэл разрабатывал операционные системы с Ametek в течение нескольких лет, пока в 1991 году они с семьей не переехали в Санта-Барбару, где он получил должность в Greenhill Software, разрабатывая генераторы и оптимизаторы кода.

Семейная жизнь #

“Хэл был очень хорошим отцом, — говорит Фрэн — он был очень благодарен и горд тем, что дети позволили ему быть таким”. Привитая доброжелательность детей позволила Хэлу приложить все усилия, чтобы должным образом их баловать.

Например, он разработал программу, которая сопоставляла буквы с картинками (“К” — “Корова” и т. п.), чтобы помочь своему сыну Джейсону выучить алфавит и научиться читать. Тогда им позвонили из детского сада сына с жалобами на “подрывную природу родителей”, которые заблаговременно учат своих детей читать … Благодаря знаниям, полученным из простой компьютерной игры, Джейсон научился читать газеты. Хэл приправлял семейные праздники собственными волшебными шоу — тентами с исчезающими призраками и фокусами с домино. Он также был астрономом-любителем, вместе со своей женой Фрэн они назвали своих детей и собак в честь небесных тел.

Излишне говорить, что Финны стали одними из первых представителей онлайн-сообщества. Когда в 1991 году Всемирная паутина стала общедоступной, они уже были подписаны на Prodigy (второй по популярности интернет-провайдер после CompuServe), с которым они сотрудничали еще с 1990 года.

Шифропанки #

Примерно тогда же Хэл начал довольно активно общаться с шифропанками … На его личном веб-сайте были размещены несколько статей на темы цифровой наличности, политики приватности, анонимных ремейлеров, которые он написал для публикации в электронной рассылке шифропанков. На самом деле, Хэл запустил первый, основанный на криптографии, анонимный ремейлер — сервер, который может получать и отправлять сообщения конкретному(ым) получателю(ям) с помощью встроенных инструкций, не изменяя их источнику. Пока Хэл зарабатывал репутацию в криптографических кругах, ветеран-программист Фил Циммерман обратился к нему с pro-bono просьбой. Таки образом, Хэл разработал ранние версии программы шифрования Циммермана под названием Pretty Good Privacy (PGP). Изначально он проводил ночи за написанием кода бесплатно, так как был вдохновлен самой идеей:

“Программное обеспечение PGP используется борцами за свободу и журналистами во всем мире … для обеспечения конфиденциальности своих записей в случае конфискации ноутбуков или перехвата электронной почты”

— Майкл Голдстейн

После окончания колледжа в 1991 году он и представить не мог, что PGP суждено было стать самым популярным в мире программным обеспечением для шифрования электронной почты. Навыки Хэла помогли Циммерману получить финансовую поддержку для коммерческой версии. Так, в 1996 году Циммерманом была основал PGP Inc, и Хэл получил там должность старшего инженера-программиста. Он оставался в компании, которая в результате ряда приобретений преобразовалась в “Network Associates, Inc.”, после в “PGP Corporation”, а затем в “Symantec”, пока не вышел на пенсию в начале 2011 года.

Все эти годы Хэл продолжал следовать своему интересу в области криптографии, разрабатывая первый алгоритм “Многоразового доказательства выполнения работы” в 2004 году. Данную разработку Хэл представил на конференции в Сан-Франциско в 2005 году, предварительно практикуя собственное выступление с Фрэн. “Здесь мы сталкиваемся с проблемами потери приватности, постепенной компьютеризации, огромных баз данных, роста централизации. Чаум предлагает совершенно другое направление, которое дает власть отдельным лицам, а не правительствам и корпорациям”, написал Финни в 1992 году — “Компьютер можно использовать как инструмент для освобождения и защиты людей, а не для их контроля”.

Биткоин 

В начале 2009 года его сын Джейсон заметил, что процессор отца работает в полную силу 24/7. “Тогда отец упомянул, что помогал кому-то протестировать своего рода прототип онлайн-системы наличных денег. Вот как он к этому относился — для него это было лишь испытанием прототипа.“ Взгляд Хэла на эти первые несколько дней исследований обоснован его повышенным вниманием к процессу и деталям. В своем сообщении на Биткоин-форуме от 19 марта 2013 года он пишет: “Когда Сатоши объявил о первом выпуске программного обеспечения, я сразу за него ухватился. Я думаю, что я был первым пользователем Биткоина после Сатоши. Мы общались с Сатоши  по электронной почте, и когда он отправил мне 10 монет в качестве теста, я стал получателем первой биткоин-транзакции. Впоследствии я добыл блок 70+”

“Сегодня подлинная личность Сатоши стала загадкой. Но в то время я думал, что имею дело с очень умным и искренним молодым человеком японского происхождения. Мне повезло, что я узнал много замечательных людей на протяжении всей моей жизни, поэтому я внимаю к знакам судьбы”… “Несколько дней спустя Биткоин работал довольно стабильно, и я оставил его в покое. Это были дни, когда сложность равнялась единице, и найти блоки можно было при помощи процессора, даже не используя GPU. В течение следующих дней я добыл несколько блоков, но я решил отключиться от сети, потому что мой настольный ПК (IBM) перегревался, и меня беспокоил шум вентилятора. Оглядываясь назад, я сожалею, что не продолжал в том же духе, но с другой стороны, мне чрезвычайно повезло, что я оказался у самых истоков. Это и есть один из тех примеров наполовину полного и наполовину пустого стакана".

Учитывая описание, указанное выше, логично, что Хэл был удивлен успехом Биткоина. Джейсон вспоминает: “[Мой отец] был отчасти шокирован, когда выяснилось, что Биткоин оказался действительно ценным”. Фрэн подтверждает, объясняя это следующим образом: “Я думаю, что это была, своего рода, точка зрения Хэла: ‘Это здорово. Это веселая игра. Смотри! Это на самом деле работает! Некоторые из моих идей могут когда-нибудь стать полезными”. Как только Биткоин взлетел … Волнение Хэла вдохновило его на так называемое Биткоин-Рождество … [он нашел] биткоин-ритейлеров, чтобы подарить что-нибудь каждому из членов своей семьи. Для Фрэн он нашел шерстяные носки альпаки, которые навсегда будут известны в их доме как ее “биткоин-носки”.

Роковой диагноз 

Фрэн и Хэл начали практиковать забеги на 5 км еще до появления детей. В 2008 году, будучи ярым приверженцем здорового образа жизни, Хэл начал стал участвовать в полумарафонах и, в конечном итоге, в марафонах. Он следил за Бостонским марафоном 2010 года, но для участия в нем нужно было пройти отборочный марафон в 13 миль в Лос-Анджелесе весной 2009 года … но Хэлу пришлось сойти с дистанции из-за сильной судороги … [что] было странно, учитывая его подготовку. Подобный эпизод произошел вскоре после этого и при езде на велосипеде. Хэл был отличным велосипедистом, имеющим даже некоторый опыт в триатлоне. В какой-то момент он и Фрэн решили отпраздновать свою годовщину, преодолев на велосипедах расстояние, равное количеству их лет были в браке. Когда их дети были достаточно взрослыми, чтобы оставаться дома одни, Хэл и Фрэн даже изменили свою брачную традицию. Они начали свою вело-поездку в знаменитой гостинице Мадонны в Сан-Луис-Обиспо, где переночевали в любимой комнате Хэла — комнате пещерного человека.

В июле 2009 года, спустя 30 лет после бракосочетания в Сан-Диего, Хэл был утомлен поездкой прежде, чем они достигли пункта назначения. “Мы должны были проехать 30 миль, — говорит Фрэн — Раньше это не составляло труда, но на сей раз он не выдержал такой нагрузки …” Через неделю он получил свой официальный диагноз.

БАС (Боковой амиотрофический склероз) — это прогрессирующее дегенеративное заболевание, при котором отмирают нейроны, контролирующие произвольные мышцы (мышцы, которые обычно прикрепляются к скелету). По мере развития болезни нарушаются такие функции организма, как речь, еда, движение и, в конечном итоге, дыхание. Безусловно, такой диагноз, как БАС может вызвать беспокойство, депрессию или апатию. Хэла парализовало, он не мог самостоятельно принимать пищу и даже дышать, а также был вынужден пользоваться синтезатором речи и сенсорами отслеживания взгляда для общения. Тем не менее, когда он поделился своим диагнозом на Биткоин-форуме, он все же проявил огромную стойкость, признательность и изобретательность. “Даже с БАС моя жизнь меня радует”, писал он…

… Подтверждением слов Хэла послужили созданный им интерфейс, позволяющий взглядом контролировать положение инвалидного кресла и проект по улучшению безопасности биткоин-кошельков. Несмотря на вынужденную медлительность, Хэл добавил: “… я все еще люблю программирование, оно помогает мне ставить новые цели”.

Во время своей последней поездки на лыжах Хэл размышлял: “Это в какой-то мере хорошо, когда ты осознаешь неизбежность … ты мысленно прощаешься, наслаждаясь этим. Тебе становится немного легче … Ты думаешь о том, что не сможешь больше ходить, не сможешь бегать… да, я скучаю по этому, но, на самом деле, благодаря инвалидной коляске я могу довольно неплохо передвигаться, — говорил Хэл — Фрэн берет меня с собой на пробежки.”

До самого конца он продолжал работать и передвигаться по дому в своей моторизованной инвалидной коляске или добирался на автобусе до UCSB, где продолжал проводить свои исследования.

Крионика в долгосрочной перспективе 

Будучи атеистом еще с юности, Хэл прочитал основополагающую книгу Роберта Эттингера “Перспектива бессмертия” и начал изучать крионику в первый год обучения в колледже. “Он не боялся смерти” — делится своими воспоминаниями Фрэн. Они идеально дополняли друг друга в этом плане, поскольку смерть возглавляла список ее страхов. “Когда я встретила Хэла, я даже не хотела думать о смерти. Я была в ужасе от одной только мысли об этом”.

Через несколько лет после свадьбы именно Хэл убедил ее рассмотреть крионику в долгосрочной перспективе. У них была уйма времени, чтобы оценить достижения, которые могут произойти за годы до их собственной криоконсервации. Таким образом, пара приняла официальное решение. 15 октября 1992 года, на тринадцатом году их брака, они выехали из своего нового дома в Санта-Барбаре в Риверсайд, где находилась организация Alcor, чтобы подписать документы о членстве.  Двадцать лет спустя стало ясно, что их решение, принятое в октябре 92-го превзошло их ожидания. Болезнь Хэла быстро распространялась, и начала поражать его мозг. “Это — не классическая разновидность деменции, — говорит Фрэн — но мозг страдает. Хэл чувствовал, что это влияет на его способность быстро мыслить и производить расчеты. Он чувствовал, что теряет хватку … но что это — еще не конец”.

Пара решила, что, как только он больше не сможет общаться с друзьями и семьей, даже при помощи многочисленных технических средств, это послужит сигналом для осуществления процедуры. Они планировали осуществить это в Скоттсдейле, где перед быстрой криоконсервацией будет прекращена поддержка жизненно важных функций, и его тело прекратит функционировать “самостоятельно”. Это произошло 26 августа 2014 года. Два дня спустя он стал 128-м пациентом Alcor.

Оптимистичный футурист 

По словам многих друзей и родственников Хэла, он был очень оптимистичным футуристом и искренним сторонником перемен. Это — очередная причина, по которой крионика была для него такой привлекательной. Ему были интересны многие технологические возможности будущего, такие как нанотехнологии, сингулярность, искусственный интеллект и загрузка сознания.

По словам Фрэн: 

“Я знаю, что Хэл хотел быть рядом. Он хотел прочуствовать будущее. Он с нетерпением ожидал перемен … Казалось, что каждое нововведение делало его счастливым. Каждое нововведение было отличной новостью! Он принимал каждое из них, и всегда с нетерпением ждал следующих.”

Финни постепенно потерял способность к написанию кодов. И все же он до конца был уверен, что ему выпадет еще один шанс. “Я думаю, что это во многом послужило причиной его интереса к крионике. Он просто хотел иметь возможность увидеть, каким станет мир в будущем, ведь это будет так удивительно”, вспоминала Фрэн.

По словам Фрэн, он не верил в Бога, он верил в будущее.