Крито-Микенская цивилизация.

О! Я помню рассказы о ней ещё по советским учебникам истории. Помню, как со страниц книги на меня смотрели красивейшие фрески и скульптуры. Как на страницах учебника мне рассказывали о том, что местные жители поклонялись великой богине, предстающей то зловещей царицей подземного мира, то благосклонной покровительницей растительности, то грозной владычицей диких зверей. Учебник уверял меня, что жизнь элиты была свободна от волнений и тревог, протекала в радостной атмосфере почти непрерывных празднеств и красочных представлений. Что все критские дворцы оставались на протяжении почти всей их истории неукреплёнными.

О, прекрасный мир детства! О, прекрасная книжная цивилизация, якобы существовавшая далеко-далеко в прошлом!

Растоптанная суровым временем и жестоким учёным сообществом.

Историю эту я начну с 1893 года. Именно тогда Крит впервые оказался под пристальным вниманием британца по имени Артур Эванс. Британец этот был человеком очень и очень незаурядным: сын известного археолога, выпускник Оксфорда, глава британского Королевского Нумизматического Обществ, хранитель одного из британских музеев истории и археологии. А ещё журналист, который вначале вёл подрывную деятельность против Османской Порты в городе Дубровник, а затем был выслан из Боснии австро-венгерскими властями. Причём выслан как британский шпион и агент влияния британской разведки.

Обычный британский учёный той поры, в общем. Под стать Томасу Эдварду Лоуренсу и Гертруде Белл.

Интерес Эванса к Криту подогревался высказыванием Шлимана, что именно Крит является родоначальником микенской цивилизации, несколькими находящимися в его распоряжении музейными экспонатами, найденных на этом острове, и нерасшифрованной критской письменностью.

И если Шлиману не удалось выкупить землю на заинтересовавшем его холме Кносса – он посчитал назначенную цену завышенной, то у Эванса, внезапно (запомните это слово, оно будет встречаться в моём повествовании очень и очень часто) всё получилось. Турецкие власти продали ему четверть территории холма с обязательством выкупить все остальные части.

И тут на Крите, внезапно (…я вас предупреждал), как и во многих других местах, где появлялся Эванс, резко ухудшилась политическая обстановка. И Артур уехал.

Впрочем, разлука с островом была недолгой. Менее, чем через пять лет, Эванс вернулся. Уже на независимый от турецкого владычества Крит, чья «самостоятельность» обеспечивалась международным миротворческим комитетом с участием в том числе и России.

Вернулся Эванс в качестве журналиста и вскоре добился поставленных целей. А именно помог сформировать на Крите такое коалиционное правительство, которое смогло нивелировать российское влияние и заменить его на британское. После чего, наконец, получил разрешение на раскопки и принялся за исследование внутренностей купленного им холма.

И не прошло и пол-года, как Европу внезапно стали разрывать новости с Крита, одна сенсационнее другой.

Например, эффект разорвавшейся бомбы произвело опубликованное в 1901 году интервью с Артуром Эвансом, где последний категорически утверждал, что на Крите нет ни следа сложной фортификационной системы, подобной Тиринфу или Микенам. Что британский археолог прямо сейчас занят раскопками сооружений, оставленных явно мирным и матриархальным обществом, полностью идейно противоположным микенскому милитаристскому и патриархальному.

Нам, живущим совсем в другую эпоху, сложно понять, насколько «открытия» Артура Эванса находились в созвучии с чаяниями и надеждами интеллигенции того времени. Насколько они соответствовали гуманистической философии конца XIX века. Но, что отследить мы можем очень и очень просто, так это ту славу, которая в одночасье свалилась на голову до этого малоизвестного британского археолога.

Артур в мгновение ока удостаивается членства в Королевском обществе, получает степень доктора философии в Дублинском и Эдинбургском университете, почётное членство во множестве иностранных учёных обществ.

Критика же научного сообщества, мол, сам же Эванс когда-то заявлял, что нашёл следы фортификационных сооружений в Кноссе, что он делает слишком далекоидущие выводы, не имея для этого полноценных оснований, что методы раскопок с его «выполнением плана по валу» являются варварскими даже для той эпохи, что методы реставрации слишком смелы, а потому могут приводить к крайне недостоверным результатам… Критика была. Но для широких масс осталась неслышимой. Чего их слушать? Завистников…

Так что наш герой по имени Артур и по фамилии Эванс смог получить именно то, чего ему всю жизнь не хватало: подлинную славу, возможность через собственную реконструкцию прошлого влиять на взгляды в настоящем, ну и значительные денежные потоки, проходящие именно через его руки – потоки в тысячи раз превосходящие те суммы, которыми он оперировал ранее.

Ещё и жить Артур мог на два дома. Осень и зиму он проводил на раскопках на тёплом Крите. А весной и летом, когда и в Англии всё с погодой не так уж плохо, возвращался в родной Оксфорд, демонстрировал там находки, купался в лучах славы, получал дополнительное финансирование.

Сохранились многочисленные документы, по которым видно, что на Крите Артур пытался сохранить образ жизни приличного викторианского джентльмена: каждая экспедиция включала в свои расходы многочисленные консервы, которые тогда были не пищей простолюдинов, а вполне себе едой достаточно состоятельных граждан, вроде говяжьих языков и сливочного пудинга.

Как вспоминали современники, Эванс никогда не позволял себе появиться на раскопках без пиджака и никогда не брал в свои руки лопаты. Ему не нравились греческие вина, и его погреб пополнялся исключительно произведениями виноградников Франции. Он принимал у себя именитых гостей, включая таких личностей как Дж.П. Морган, Айседора Дункан и Эдит Уортон.

Вся эта великолепная жизнь продолжала обеспечиваться тем, что раскопки на Крите по-прежнему будоражили европейское общественное мнение, тема раскопок не уходила с первых страниц журналов и газет.

Какие фрески удавалось найти в Кноссе! Одна прекраснее другой!

Какие статуэтки! Само изящество! И насколько же эти памятники древней цивилизации оказывались близки наиболее ценимому на тот момент направлению в европейском исскусстве – к ар-нуво, пришедшему на смену ар-деко.

А какие интервью продолжал раздавать Эванс! Если послушать его, раскопанная им минойская цивилизация оказывалась чуть ли не фактическим воплощением гуманистической традиции и теорий XIX века.

Артур Эванс оказывался хранителем Моста Времени, где на одном берегу были идеалы и мечты его современников, а на другом древняя, исчезнувшая, следовавшая этим идеалам цивилизация.

Впрочем, амбиции Эванса этим не ограничились. Продолжая вести жизнь викторианского джентльмена, купаясь в лучах славы и обожания публики, а также в ненависти многих в профессиональном сообществе, он сосредоточился на исследовании критской письменности. Благо при раскопках было найдено около 3 000 глиняных табличек. Причём большая часть этих табличек была каталогизирована – то есть был найден самый настоящий древний архив.

Хорошим штришком, подчёркивающим для всех нас личность Артура Эванса, является тот факт, что, надеясь разгадать данную письменность самостоятельно, Эванс препятствовал исследованиям других учёных в этом направлении. Он держал все критские письменные памятники у себя дома, запрещая к ним внешний доступ.

Но, к сожалению для данного выдающегося джентльмена, произведённого за свои научные заслуги в рыцарское звание, дальше расшифровки древнекритских числовых обозначений дело у него так и не пошло. Как ни смешно, именно потому, что его собственные теоретические концепции ему были важнее фактов. И коль уж он решил, что жители раскопанной им цивилизации ни в коем случае не являются предками греков, значит, и для расшифровки имевшихся у него образцов местной письменности нет никакого смысла пытаться использовать наши знания о древнегреческом языке.

В общем, так и умер Эванс, не расшифровавшим критскую письменность, зато человеком богатым, обласканным славою и не обделённым вниманием. В Греции и на Крите он до сих пор является одним из национальных героев. А на Луне его именем даже назван один из местных кратеров. А уж количество книг и школьных учебников, где гордый профиль Эванса стоит рядом с текстом, прославляющим его огромный вклад в науку и в наши знания о прошлом наверняка является цифрой с многими нулями.

А что в научной среде отношение к Эвансу и его наследию, было и есть несколько иное… Да кто их слушает, этих яйцеголовых? Пусть они и написали уже не одну сотню работ, критикующих достоверность реконструкций известного британца.

Так бы и оставалось это бурление внутри научного сообщества и совсем вдали от широкой общественности, если бы не три неучтённых Эвансом вещи:

1. Артур Эванс не какое-то исключение. Другие люди тоже хотят славы.

2. Наука шагнёт вперёд в способах определения древности тех или иных объектов.

3. Кносс – не единственное место, где можно обнаружить археологические следы той же цивилизации.

--—

Начну я рассказ с человека по имени Пит де Йонг.

Пит являлся голландским архитектором и художником, который долгие годы работал вместе с Артуром Эвансом. И Пит решил, что он совершенно незаслуженно остался без той славы и того внимания, которые заслужил.

«У вас во множестве книжек, во множестве учебников приведены мои рисунки, и хоть бы одна сволочь написала, что это дело моих рук. Так нет же! Вся слава каким-то там древним создателям, а мне шиш! Хотя на самом деле там от этих древних создателей и нет ничего. Многие известные вам фрески нарисованы мною практически с ноля!»

Прошло ещё немного времени, и ту же самую информацию подтвердил другой известный художник и скульптор, работавший с Эвансом, а именно Эмиль Жильерон-младший.

Оказывается, в проекте Эванса участвовало множество современных ему художников. Из которых ключевыми были трое, работавших в передовом на тот момент стиле ар-нуво: собственно, Пит де Йонг, Эмиль Жильерон-младший и отец последнего Эмиль Жильерон-старший.

Реальные находки на Крите зачастую были в очень плохом состоянии – более-менее сохранны были лишь крошечные фрагменты, не позволявшие, безусловно, сделать качественную достоверную реконструкцию объектов.

Поэтому практически все наиболее известные фрески из Кносса на самом деле представляют собой придуманные де Йонгом и Жильеронами сюжеты, согласованные с Артуром Эвансом.

Так известнейшая фреска «Дельфины» была сделана на основании крошечных хаотично разбросанных синих пятен, которые вообще невозможно было достоверно объединить ни в какую полную картину, ни в какой единый сюжет.

Во фреске «Принц Лилий» подлинными являются лишь три небольших фрагмента - часть головы и чего-то её покрывающего, кусочек туловища и часть левой ноги. Притом и эти части изначально скорее всего были частями разных фресок.

Фреска «Дамы в голубом» несколько раз перерисовывалась, потому что Эванс никак не мог до конца определиться как должны были выглядеть женщины минойской цивилизации.

Роспись так называемого тронного зала и вовсе вольная фантазия Пита де Йонга.

И так далее.

Можно было бы и отмахнуться от всех этих высказываний, если бы современные научные методы исследования не подтвердили все эти рассказы художников.

Более того, эти самые методы указали и на другие неточности. В частности реконструкция фрески «Сборщик шафрана» оказалась полностью неверной, поскольку первоначально на ней вообще была изображена обезьяна, а не мальчик.

Те же исследователи раскопали, что фрески с грифонами, украшающие то, что Артур Эванс назвал «тронным залом», и что на самом деле являлось хранилищем – были творческой переработкой эскизов, предназначавшихся для украшения лондонского железнодорожного вокзала. Конкурс тогда выиграл другой проект и автор эскизов позволил воспользоваться ненужными наработками своему другу – Артуру Эвансу.

В общем, ситуацию с художественным наследием древних критян в части живописи, думаю, вы примерно поняли. Как и то, почему «находки Эванса» настолько понравились современным ему европейцам и американцам.

Проблема же состоит в том, что ничуть не лучше ситуация обстоит и с другими аспектами наследия Эванса.

К примеру, когда в Кноссе были найдены углубления – Артур Эванс решил, что это следы от не дошедших до нашего времени колонн. Разумеется, колонны тут же были воссозданы сообразно фантазии Артура и реставраторов. Так появился ещё один шедевр критского зодчества.

Аховой является и ситуация с критскими скульптурами. Очевидцы описывают, что на раскопках вообще не велось нормального контроля за нахождением реальных экспонатов. А, поскольку за нахождение экспоната полагалась премия, многие «найденные в Кноссе» скульптурные объекты делались там же на Крите и тайком проносились на место раскопок самими рабочими.

К примеру, когда Артуру Эвансу понравилась «найденная одним из рабочих» женская статуэтка со змеями, и сотрудник, нашедший данный экспонат, получил двойную премию, вскоре статуэтки с данным мотивом начали находить десятками! Причём, из всех статуэток с этим сюжетом (то есть с «критской богиней») подлинными сейчас считаются ровно ноль.

Показателен и случай, когда Артур Эванс представил на суд публики два кольца с мастерски выполненной гравировкой, которые он назвал «Кольцами Миноса» (Вообще, Эванс, знал толк в маркетинге, поэтому множество своих «находок» он называл в честь Миноса, Ариадны и других известных массовому интеллигентному обывателю героев древнегреческих мифов).

Пожалуйста, внимательно послушайте как Эванс объяснял происхождение этих артефактов. И постарайтесь не ржать.

По словам британского археолога оригинал кольца был обнаружен на месте раскопок игравшим там местным мальчиком. Родители мальчика предложили археологу выкупить это кольцо, но Эванс просто сделал с кольца слепок, а потом на его основе сделал две копии найденного кольца из драгоценных металлов. А где теперь мальчик, его родители и кольцо, он не знает.

Спустя пять лет какие-то греки, действительно, пытались продать якобы оригинал этого кольца – но оказалось, что кольцо является подделкой. После чего подлинный оригинал кольца так никогда и не всплыл.

Что не мешает его копиям продолжать выставляться в качестве образцов высокого критского искусства.

Ещё смешнее эта ситуация оказывается тогда, когда узнаёшь, что занимались массовым производством подделок и сами сами сын и отец Эмили Жилероны. Часть изделий производилась по их заказам на отлично оснащённых производствах в Германии – в частности на Wurtemburg Electro Plate Company, а часть более низкого качества, изготавливалась ими тут же, на Крите.

Показателен случай, когда критская полиция открыла на швейцарцев дело по поводу тайной торговли критскими артефактами, но по ходу расследования оказалось, что все три проданные ими частным коллекционерам статуэтки никакими древними артефактами не были. Полицией даже была выявлена мастерская, где эти самые подделки изготавливались.

Немного проржавшись, замечу, что на самом деле для современной науки до сих пор огромной проблемой является вопрос отделения агнцев от козлищ – отделение настоящих артефактов от подделок, созданных этими двумя швейцарцами.

Не могу не отметить, что и знаменитый Фестский диск, который столь многие сумасшедшие уже смогли расшифровать, находится под серьёзнейшим подозрением. Эмили Жилероны, находясь в то время на Крите, плотно работали не только с Артуром Эвансом, но и с Федерико Хальберром с Луиджи Пернье.

Так что же, из-за того, что раскопками в Кноссе заведовали столь блистательные люди как Артур Эванс, Эмили Жильероны и де Йонг, нам так и не удастся выяснить какой была эта цивилизация на самом деле? Что в описании Эванса и в находках является истинным, а что нет?

К счастью, следы данной цивилизации обнаруживаются не толь не только на Крите.

Когда казалось, что в крышку гроба теорий Эванса уже просто невозможно вбить новый гвоздь – (столько в него уже их понавтыкивано) – пошли данные с раскопок из Акротири на острове Санторини. Убрав слои вулканического пепла, учёные вместе с обычными людьми, наконец, смогли уже без помощи Эванса, де Йонга и Жильеронов взглянуть на то как именно жили люди «минойской цивилизации», как именно и что именно они рисовали, каковы были их традиции в области архитектуры и скульптуры.

И, как ни удивительно, никакого особенного фурора найденные на Санторини культурные памятники уже не произвели. Да, ими можно восхищаться, понимая, что это дело рук далёких-далёких наших предков (например, мне нравится фреска «весенние цветы и ласточки»), но по сравнению с «найденными» Эвансом на Крите данные изображения, строения, скульптура выглядят лишь как бледная тень. Что не удивительно. Ведь к ним не приложили свою руку талантливые художники начала XX века. В них не чувствуется духа культурных стилей близких нам эпох.

Ненадолго пережили Эванса и его теоретические реконструкции минойской цивилизации как удивительно мирной и матриархальной. Теперь уже ни для кого из профильных учёных не является секретом, что поселения этой цивилизации окружались хорошо продуманными оборонительными укреплениями, что она была ничуть не менее патриархальна, чем её соседи.

Более того, мейнстримом сейчас считается, что в этой цивилизации были распространены человеческие жертвоприношения. И ритуальное людоедство.

Да, и никаких достоверных следов «критской великой богини» не найдено. Единственная признающаяся на сегодняшний день достоверной найденная фигура критского бога оказалась мужской.

Автор: Алексей Письменюк

Оригинал