Древние греки решили что любовь бывает трех типов. На равных, сверху-вниз и снизу-вверх. Ну вот так вот они ее поделили.

Первый тип. Любовь «сверху-вниз» — желание обладать предметом любви: я хозяин, а предмет моей любви — подчиненный. Такой тип любви древние назвали словом «эрос». Они тогда не знали, что мы тут с этим словом сделаем. Эрос — вожделение, радость и удовольствие от обладания. Этот тип любви, оказывается, совсем несложно вызвать снаружи. Реклама именно его и вызывает в потребителях. Схема вызова любовной горячки проста:

• 1. привлечь внимание подопытного
• 2. вызвать его интерес к предмету
• 3. визуализировать предмет любви, придать ему конкретные формы, показать, как именно будет проходить любовь — предложить конкретный способ любви и получения удовольствия
• 4. Дать инструкцию, как этот предмет раздобыть. Призвать подопытного к действию.

Эти четыре шага присутствуют в каждом рекламном ролике. Так вызывается эрос, желание обладать. Хорошо или плохо получилось вызвать, сработала или не сработала реклама — это уже забота рекламщика, в этом его искусство или его ремесло.

А вокруг же одна сплошная реклама! И порой от этого засилия складывается ощущение, что другой любви и не бывает. Но древние греки говорят, что бывает. Есть еще два типа.

Второй тип любви, это любовь «на равных», это дружба. Называется она «филия». Оказывается, человек получает радость от равных отношений. Он и дает, и берет… Тут я начал переживать, что испорченные «эросом» ребята поймут все неправильно — ребята, не смейтесь, речь идет о «даре», о «радости дарения», «удовольствии от признания другим человеком, равным тебе», о настоящей дружбе, которая ценится сама по себе. Нет, это не та «дружба», что выгодно используется для приобретения ништяков от ближнего своего — под предлогом, что дескать «мы же друзья». Н-да… Ну вот это светлое чувство, переполняющее человека, когда у него есть настоящий друг — это «филия» по древнегречески. Как ее вызывать снаружи в посторонних людях — не совсем понятно. Ясной схемы нет. И рекламщики почти не используют «филию» для продажи товаров и услуг.

Третий тип любви был назван древними греками именем «агапэ». Сейчас принято считать, что это любовь к Богу — отдельная такая, автономная любовь, которая, по сути, личное дело каждого, и невежливо ее касаться — пусть себе она хранится и лелеется в темном уголке человеческой души. Но мы коснемся. Мы скажем, что «агапэ» немного… не то чтобы шире, а… в общем, её не зазорно испытывать и прожженному атеисту. Бывает, и на атеиста накатит агапэ. Это такое чувство, которое испытывает человек, когда осознает себя частью чего-то большого, всесильного, бессметного. И это чувство не обязано иметь под собой именно религиозную основу. Любить такой любовью можно например свою Родину. Любить по-честному, прям со слезами на глазах. Или любить результат титанического труда. В общем, любовь «агапэ» тоже у кого-то бывает. Кстати, может потому, что с Родиной и с Великим Трудом у нас в жизни не очень гладко (и вообще, что-то не видно великого серьезного образа сейчас, куда-то все подевалось), может потому-то люди и стремятся в религию — хоть там агапэ почувствовать. Не знаю.

То есть, не только другой человек может быть предметом любви. Давайте рассмотрим под таким предметом саму жизнь. Да. Предмет любви — жизнь.

К примеру я люблю жить. Мне нравится. Я в некоторой степени владею своей жизнью. И испытываю от этого удовольствие. Тут всё понятно — это «эрос» или, другими словами, «я хочу» жить. Но это не всё.

Еще я люблю жизнь, как друга. Помните, как в песне: «Я люблю тебя жизнь и надеюсь что это взаимно». Я хочу, чтобы жизнь стала лучше. В рамках одиночной жизни это не получается представить. Нужны еще люди. Получается уже, что объект любви не моя личная жизнь, не желание комфорта и потребления, а жизнь общая, коллективная. Желание жизни своим близким и друзьям. Да, я люблю когда вокруг меня хорошие люди и у всех все хорошо. Я испытываю от этого удовольствие.

И в третьих, когда я думаю, что я часть человечества, во мне тоже шевелится любовь к жизни. Человечество же, это ого-го! Чего оно добилось, что оно может, какое оно бывает красивое, хорошее, великое — прям мурашки по коже. Я люблю жизнь человечества. Мне нравится, что оно существует. А я в нем.

В этой связи, для меня «продление жизни» — это обязательно! Это в первую очередь! Никому не надо умирать! Вообще. Я не хочу. Я против. Пусть все живут. Как-нибудь разберемся со всеми сложностями. В тесноте, да не в обиде. Пусть все снова станут молодыми. Я хочу, да. Я люблю.

А вот как, интересно, любят жизнь те, кто говорит, что «продление жизни» — не первоочередная задача? Которые говорят, что нет у продления жизни практической пользы? А? «Ежели всем бессмертие дать, то каверза может случиться, — ехидно замечают они, — не надо, — говорят, — маяться дурью». Они как жизнь любят? Они ведь ее любят. У них только «эрос»? Или только «агапэ»? Подходят к этим людям слова: любовь милосердствует, любовь не бесчинствует, любовь не мыслит зла? Мне кажется, что не подходят. Правило же простое: любишь жизнь — живи и люби, старайся сохранить, продлить и улучшить то, что любишь. Любишь, значит ценишь. И не надо изворачиваться.

Подходим к концу. Тут, как мы все привыкли, по методике вызывания «эроса», нужно вставить инструкцию, призвать читателя к действию… Но это не реклама. Не будет призыва, не будет инструкции. Хотя у меня есть соображения, что нужно делать. А у Вас?

Написано специально для сообщества «Технологии Долголетия».